Трилогия. Контракт на два дня. Книга третья. Ударные пятилетки

Напряжение стало невыносимым. Стас чувствовал, как в висках стучит кровь, на лбу выступил холодный пот, а спина вся мокрая. Время как будто остановилось, и каждая секунда тянулась целую вечность. Всё, что происходило вокруг, сознание фиксировало, как при замедленной съёмке. Мгновения превратились в минуты нестерпимого ожидания. Наконец он ощутил, как во внутреннем кармане шинели завибрировал коммуникатор и раздался еле слышный сигнал вызова.

«Молодец!» – закричал про себя Стас.

Вызов шёл около минуты, но ему она показались бесконечностью, затем коммуникатор замолчал. Сейчас последует второй звонок, и после этого будет объявлена тревога. Теперь им с Илоной нужно протянуть время и не наделать глупостей.

– Смотри, какие они очаровательные! Так похожи на маленьких человечков во фраках, – раздался голос Илоны, которая с умилением наблюдала за пингвинами. Стас вздрогнул от неожиданности, но тут же взял себя в руки и попытался выглядеть беззаботным, как будто ничего не произошло.

– Прости, немного задумался. Да, они очень милые и никогда не убивают сородичей, в отличие от людей. Хотя живут большими стаями и часто страдают от голода и холода, – громко ответил он.

В кармане снова завибрировал коммуникатор и тихо раздался сигнал вызова, заглушаемый звуками водопада в вольере с пингвинами. Этот шум падающей воды оказался ему на руку, рингтон вызова никто не слышал. Коммуникатор замолчал, и начался отсчёт времени. Теперь всё зависело от того, как быстро сможет прибыть к зоопарку оперативная группа. По расчётам Стаса, им с Илоной нужно продержаться ещё минимум минут пятнадцать, а лучше двадцать. Уходить от Мюллера нельзя, тот был гарантией, что операция по захвату не начнётся. Группенфюрер понимал, что если Стаса не уложить с первой пули, то тот высадит половину обоймы в него и наверняка попадёт с пяти метров.

К сожалению, Стас не знал планов бывшего шефа Гестапо и не ведал, каким образом тот планировал его с Илоной захватить. В любом случае Мюллеру для этого нужно изменить ситуацию, самому уйти с линии огня и как-то обезоружить Стаса. Обезоружить его можно только двумя способами. Либо ранить, но для этого нужен прицельный снайперский выстрел, либо шантажировать возможностью убить Илону, но тут Мюллер должен быть уверен, что это подействует. Второй вариант представлялся для гестаповца сомнительным, тот привык действовать наверняка. В любом случае им с Илоной нужно уйти из-под обстрела и желательно при этом сохранить возможность стрелять в Мюллера.

Стас начал незаметно изучать окружающую обстановку, пытаясь найти безопасное для них укрытие. Увы, ничего подходящего поблизости не наблюдалось. Площадка перед вольером с бассейном для пингвинов простреливалась со всех сторон. Где могли прятаться люди Мюллера, в том числе и снайперы, он не знал. Но они с Илоной находились на линии огня, впрочем, как и Мюллер со своим собеседником. Попытка покинуть площадку и попытаться найти укрытие в другом месте показалась ему сомнительной затеей. Как только он потеряет визуальный контакт с Мюллером, уйти далеко им не дадут, а тридцати патронов, которые у Стаса имелись, хватит на десять минут боя, после чего он окажется без оружия. Вполне возможно, нацисты на этот вариант и рассчитывали.

Мюллер с собеседником по-прежнему стояли у вольера и о чём-то разговаривали и как будто не обращали на них внимания. Стас не спускал с них глаз, но делал это незаметно. Он весь напрягся, как пружина, готовый в любой момент выхватить пистолет и открыть огонь. Хорошо ещё, что предусмотрительно оставил кобуру открытой. У Мюллера и его собеседника оружие если и имелось, то лежало во внутренней кобуре или в кармане пальто, а это давало Стасу преимущество ещё в пару секунд.

«Почему же люди Мюллера не нападают?» – думал он.

И тут его осенило. Эта встреча стала неожиданной как для него, так и для Мюллера. Ни бывший шеф Гестапо, ни его люди не знали, что Стас поедет в зоопарк, где у Мюллера оказалась запланирована совсем другая встреча. Поэтому у них отсутствовал какой-либо план по поводу Стаса и Илоны и, что самое важное, люди Мюллера не имели достаточно сил, чтобы их захватить. Увидев их, нацисты растерялись, вызвали подкрепление и ждали. Но они не знали, что подкрепление вызвал и Стас, и поэтому сейчас всё зависело только от того, кто приедет раньше.

Стас посмотрел на пингвинов, и внезапно в его голове родился дальнейший план действий. Он вдруг понял, что вольер не простреливается и в нём есть много укрытий, из которых можно вести огонь по нападающим. Если они с Илоной перепрыгнут через бортик в бассейн недалеко от края воды, где неглубоко, то уйдут из-под обстрела, быстро смогут добежать до искусственных скал, а там укрыться и отстреливаться до прибытия подкрепления. Высота, с которой им нужно спрыгнуть в воду, составляла чуть больше двух метров. Для Стаса это не представляло проблемы, а вот для Илоны… Сможет ли она быстро спрыгнуть с такой высоты в холодную воду? Но иного выхода не просматривалось, и её нужно срочно к этому подготовить.

– Илона! Возьми себя в руки, не смотри по сторонам, не оборачивайся и улыбайся, делая вид, что наблюдаешь за пингвинами. Один из тех двоих – бывший шеф Гестапо группенфюрер СС Генрих Мюллер. Мы с тобой под прицелом его людей. Одно неверное движение, и они нас убьют. Посмотри через бортик вольера вниз. По моей команде или если начнётся стрельба ты должна быстро спрыгнуть через него в бассейн. Воды там достаточно, чтобы не удариться. Сразу же выбирайся на берег и беги зигзагами вон к тем скалам, где есть гроты и пещеры. Там спрячешься. Я вызвал группу поддержки, но нацисты тоже вызвали поддержку, и с минуты на минуту тут начнётся стрельба, – тихо сообщил он ей план действий.

Илону словно парализовало, она вся сжалась в комок и застыла на месте.

– Расслабься! За нами наблюдают. Сделай вид, что ты ничего не подозреваешь, – настойчиво и строго повторил Стас.

Вдалеке у входа в зоопарк прозвучал первый пистолетный выстрел, а затем началась оглушительная стрельба.

– Прыгай! – громко крикнул Стас, выхватил из кобуры «Беретту» и выстрелил несколько раз в Мюллера и его собеседника.

Оба упали. Собеседник лежал на спине без движения и, видимо, либо был убит, либо тяжело ранен. Мюллер катался по площадке, схватившись за ногу, и громко кричал. По Стасу открыли огонь из кустов и из-за деревьев. Стреляли из трёх пистолетов «Вальтер». Пули жужжали вокруг него, как пчёлы. Боковым зрением он увидел, что Илоны на площадке не было, значит, она выполнила команду и прыгнула в вольер. Пригнувшись и разбежавшись, он тоже перепрыгнул через ограждение в бассейн к пингвинам.

Холодная вода обожгла, и сквозь фонтан брызг он увидел, что Илона уже добралась до берега и бежит к укрытию. У него имелось не более минуты времени, чтобы самому выбраться из бассейна и добраться до укрытия, пока люди Мюллера не подбегут к ограждению и не откроют огонь. Первые пули ударили в камень, как только он юркнул в небольшую пещеру, где сидели два испуганных пингвина. Стас вытащил из внутреннего кармана шинели мокрый коммуникатор, снял предохранитель и нажал на красную кнопку. Теперь аппарат станет постоянно выдавать в эфир сигнал, и система определит его местоположение. Но связь была плохая, и он решил подстраховаться, поэтому набрал центральный пост НКВД в Москве. Когда соединение установилось и он услышал в трубке слабый голос дежурного, то медленно и громко проговорил, пытаясь перекричать звуки выстрелов и шум водопада:

– Я нахожусь в зоопарке Цюриха в вольере с пингвинами. Только что подстрелил группенфюрера СС Генриха Мюллера в ногу, он в двадцати метрах от меня. Высылайте подкрепление! Как поняли?

– Вас понял. Вижу ваш сигнал на мониторе. Объявляю тревогу по Цюриху. Ждите подкрепления. Конец связи, – едва слышно, как из-под земли, проговорил дежурный.

Его план сработал, и это вдохновляло. Во-первых, они с Илоной находились в укрытии, и самое главное – они остались целыми. Во-вторых, ему удалось подстрелить Мюллера в ногу, и у того теперь большие проблемы, а значит, есть вероятность, что наш спецназ сумеет захватить бывшего шефа Гестапо.

Стас не стрелял, перестали палить и люди Мюллера. Видимо, они занялись оказанием помощи раненому шефу и его эвакуацией. Однако у входа в зоопарк шёл настоящий бой, к пистолетным выстрелам присоединились автоматные очереди.

«Интересно, вмешается швейцарская полиция, или она приедет, когда всё закончится?» – задал он себе вопрос.

Что-то ему подсказывало, что швейцарцы в эту операцию вмешиваться не станут и всё спустят на тормозах. За укрывательство Мюллера Берну настучат по темечку не только из Москвы, но и из Лондона, Вашингтона и Парижа тоже. Поэтому швейцарцам выгоднее сделать вид, что они ничего не знали, и подождать, когда русские разберутся с этим сами. Если Мюллера удастся сегодня поймать, то Москва вывезет его из Швейцарии без шума, и все останутся довольны результатом.

Шум боя стал приближаться к вольеру с пингвинами.

«Бедные животные! Сколько их сегодня погибнет?» – подумал Стас и впервые за сегодняшний день почувствовал себя виноватым.

Пингвины за его спиной прижались друг к другу и, забившись в угол, со страхом смотрели на него. В том, что победа будет за нашими, Стас не сомневался. Зная обстановку в Швейцарии, Москва создала тут мощную агентурную сеть из сотрудников спецподразделений, которые вылавливали нацистов десятками и тайно переправляли на советскую территорию, где их начали судить. Наша система связи всё равно была лучше, чем у нацистов, несмотря на помехи. В пределах пяти километров коммуникаторы работали напрямую без ретрансляторов, и сейчас бойцы спецназа хорошо видели его сигнал. На него они и шли. Стасу с Илоной оставалось только тихо сидеть в укрытии и дожидаться подкрепления.

Правда, это оказалось совсем непросто. Он насквозь промок, Илона тоже. При температуре плюс два градуса они чувствовали себя явно некомфортно. Его начало знобить то ли от холода, то ли от нервного напряжения. На смотровой площадке у вольера раздалось несколько выстрелов, после чего стрельба покатилась влево и начала удаляться. Вокруг установилась тишина, нарушаемая мерным шумом водопада.

– Станислав Михайлович, вы где? Выходите, всё чисто! – раздался мужской голос сверху.

Он выглянул из укрытия. На площадке у ограждения стоял высокий мужчина в сером пальто и шляпе с «Береттой» в руке. Стас посмотрел на экран коммуникатора, там высвечивалась метка «капитан государственной безопасности Антонов Борис Ильич». Он выбрался из своей пещеры, к великой радости двух пингвинов, и направился к тому месту, где пряталась Илона. Она сидела в маленькой пещерке, сжавшись в комочек, бледная и испуганная, и вся дрожала. Стас помог ей выбраться, крепко обнял её, прижав к себе и, прильнув к её губам, горячо поцеловал. Она начала всхлипывать, из глаз её потекли слёзы.

– Успокойся, всё позади. Прости меня! – шептал он ей на ухо и гладил её влажные волосы, а она рыдала, уткнувшись лицом в мокрый ворот его шинели.

Стас выловил из бассейна слетевшую во время прыжка фуражку. Из вольера с пингвинами они выбрались по лестнице для персонала, а капитан Антонов помог им перелезть через ограждение.

– Мюллера взяли? – спросил Стас капитана.

– Пока нет. Они потащили его к слоновнику. Далеко не уйдут, у нас ребята опытные. Возьмут обязательно, лишь бы не застрелился, – ответил Антонов.

– Что с моей машиной?

– Колёса проткнули. Ребята чинят.

– Слушайте, Борис Ильич, мы сильно замерзли, как бы не заболеть. Где-нибудь можно согреться?

– Конечно, Станислав Михайлович. Пойдёмте в здание дирекции зоопарка. Там отогреетесь.

– А швейцарская полиция? Они не приедут?

– Комиссар полиции Фрай в курсе дела. Они приедут в семь вечера, когда мы тут приберёмся.

Стас посмотрел на тело собеседника Мюллера, которое по-прежнему лежало на площадке в луже крови, и спросил:

– Кого это я нечаянно хлопнул сегодня сгоряча?

Как, вы его не узнали? Такая знаменитость! Это оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени. Он занимался тайной переправкой нацистов в Аргентину, Мексику, Чили и Боливию. Видимо, они сегодня встретились, чтобы спланировать операцию по освобождению Гитлера из Штадельхайма. Потом собирались все вместе бежать в Аргентину. К их глубокому сожалению встретили вас.

Втроём они быстрым шагом направились к выходу из зоопарка, где находилось здание администрации. Стрельба слева позади них начала стихать и вскоре совсем прекратилась. У Антонова пиликнул коммуникатор, и он приложил его к уху. Выслушав доклад, сказал:

– Всё закончилось. Мюллера взяли живым. С ним ещё пятерых. Остальные убиты. Наши ребята тут быстро приберутся, и поедем. Мюллера надо срочно к хирургу, а то подохнет от потери крови. К сожалению, случайно убили слона. Теперь комиссар Фрай выставит нашему консулу счёт от зоопарка и обязательно насчитает кучу лишнего. Подойдя к зданию дирекции зоопарка, Стас примерно понял, что произошло.

На парковке и на площади перед входом стояли четырнадцать автомобилей вместе с его «Хорьхом». Восемь из них красного цвета, шесть чёрного. Три чёрных автомобиля насквозь изрешечены автоматными очередями. Вокруг них суетились несколько человек в серых пальто и аккуратно заклеивали дырки чёрной клейкой лентой. Рядом с автомобилями на асфальте лежали тела семи убитых в чёрных пальто. Ещё пятеро людей Мюллера нашли свою смерть неподалёку в разных местах площадки. Наши чекисты оказались опытнее гестаповцев, их было явно больше, да и экипированы они лучше, все в бронежилетах и с мобильной связью. С нашей стороны потери составили всего трое раненых, и их уже увезли на двух автомобилях к врачам.

Когда они заходили в помещение, на аллее позади показалась группа захвата. Она насчитывала около десяти человек, все с автоматами. Впереди быстрым шагом шли четверо и несли раненого Мюллера, позади них остальные вели пленных. Стас с Илоной выпили горячего чая, и она, мокрая и продрогшая, ещё двадцать минут оказывала первую медицинскую помощь орущему от боли бывшему шефу Гестапо, накладывая ему тугую повязку и останавливая кровотечение. Потом его повезли к хирургу. Пустовавшая у Стаса камера номер семьдесят семь в тюрьме Штадельхайм скоро получит своего долгожданного постояльца.

***

В воскресенье 24 декабря в десять часов вечера на экстренное совещание в кабинете у Бекетова в Кремле собрались: генеральный комиссар госбезопасности СССР Емельянов, генеральный прокурор СССР Горшенин, народный комиссар иностранных дел СССР Молотов и первый секретарь ЦК ВКП (б) Лебедев. Совещание собрали по просьбе Валентина Денисовича из-за событий, произошедших сегодня днём в Цюрихе. Кроме этого Георгий Николаевич ещё две недели назад хотел переговорить с Константином Петровичем Горшениным по вопросам взаимодействия с союзниками на Мюнхенском международном процессе над нацистскими преступниками, но из-за сильной загруженности всё откладывал эту встречу. Сейчас появилась возможность обсудить все вопросы сразу.

Доклад начал Валентин Денисович по самому актуальному вопросу, который нужно было решить незамедлительно.

– Вчера утром со мной связался комиссар государственной безопасности 3-го ранга Щербаков Станислав Михайлович, назначенный мной начальником службы охраны и содержания обвиняемых на Мюнхенском международном процессе. Он попросил предоставить ему два дня отдыха, чтобы съездить со своей подругой Илоной Новáк в Цюрих купить подарки и встретить там католическое Рождество. Илона Новáк является сотрудником службы государственной безопасности Венгерской Республики и откомандирована в качестве врача в Мюнхен для наблюдения за состоянием здоровья венгерских обвиняемых. Сама она из семьи венгерских врачей, в связях с нацистами или салашистами не состояла, неоднократно проверена по линии НКВД. Поездку Щербакова с Новáк разрешил и согласовал с руководителем нашей резидентуры в Цюрихе капитаном госбезопасности Антоновым. Щербаков допустил грубейшую ошибку и заказал на своё настоящее имя покупки в ювелирном магазине. Директор магазина некто Тим Келлер оказался завербован нацистами и слил им всю информацию о Щербакове. Его труп найден швейцарской полицией повешенным в собственной квартире на улице Фрохаимштрассе два часа назад. Из ювелирного магазина Щербаков с Новáк отправились на автомобиле в зоопарк. Сразу же обнаружили за собой слежку, о чём сообщили нашей резидентуре. На помощь была выслана группа быстрого реагирования. После длительной погони по городу группе удалось захватить автомобиль нацистов и взять живыми двоих, трое были убиты в перестрелке. Перестрелка произошла в центре города и наделала много шума, поэтому сейчас этот инцидент необходимо урегулировать со швейцарскими властями. На этом приключения Щербакова не закончились. Приехав в зоопарк, он там случайно встретил бывшего шефа Гестапо группенфюрера СС Генриха Миллера в компании оберштурмбаннфюрера СС Отто Скорцени, оба находятся в международном розыске. Мюллера Щербаков опознал и подал сигнал тревоги по Цюриху. На помощь ему был выслан отряд спецназа. В перестрелке Щербаков убил Скорцени и ранил в ногу Мюллера. Прибывший отряд спецназа вступил в бой с охраной Мюллера. Охрану перебили, а раненого Мюллера и ещё пятерых гестаповцев взяли в плен. Разнесли половину зоопарка, погибло много мелких животных – пингвинов, обезьян – и один слон. Сейчас в Берне рвут и мечут, требуют объяснений. Нужно немедленно что-то решать по дипломатическим каналам.

– Хм! Так это всё прогрессивное человечество должно возмущаться тем, что по зоопарку Цюриха свободно разгуливают такие звери, как Мюллер и Скорцени. В Берне опять всё вывернули наизнанку. Почему матёрых нацистов должны ловить наши контрразведчики, а не швейцарские спецслужбы? Мы за них сделали их работу, а они ещё и недовольны! Кирилл Дмитриевич, срочно соедините меня с президентом Франции. Хочу порадовать его успешной работой наших спецслужб по поимке Мюллера и попросить, чтобы МИД Франции немедленно подключился и надавил на оборзевших швейцарцев. Думаю, этого будет достаточно, чтобы они заткнулись, – проговорил Бекетов.

Лебедев тут же набрал по коммуникатору Анри Жиро и минут двадцать синхронно переводил разговор Бекетова с президентом Франции. Прямо во время разговора Жиро позвонил в МИД Франции и дал указание немедленно предъявить Швейцарии ноту протеста в связи с нарушением обязательств по розыску, задержанию и выдаче нацистских преступников. После окончания беседы Бекетов продолжил совещание.

– Вы, Вячеслав Михайлович, сегодня же выставляйте Берну аналогичную ноту. А вы, Кирилл Дмитриевич, позвоните президенту Швейцарии Вальтеру Штампфли и мягко так ему намекните, что если они хотят международного скандала, то они его получат. Для них лучший вариант всё спустить на тормозах и не мешать нам вывезти Мюллера в Мюнхен. Кстати, за слона, пингвинов и разбитую посуду мы платить не собираемся, пусть даже и не рассчитывают, – распорядился Бекетов.

– Георгий Николаевич, а американцам с англичанами про поимку Мюллера сообщить? – спросил Молотов.

– Да, конечно. Поставьте в известность Госдепартамент и МИД Британии, что нашими разведчиками в Цюрихе схвачен Мюллер. Если Берн развоняется, то мы на него натравим Лондон с Вашингтоном, и швейцарцы получат по полной программе. А Щербакова с Новáк, мне кажется, нужно наградить. Он – молодец, не растерялся и сумел подстрелить эту сволочь. Теперь у нас в Штадельхайме полный комплект. Всех наконец-то поймали.

– Щербакову выговор полагается за потерю бдительности, – возразил Емельянов.

– Да будет тебе, Валентин Денисович! Важен не процесс, а результат. Результат же у нас получился отличный. Представь Щербакова к ордену Красного Знамени, а подругу его к медали «За отвагу».

– Хорошо, – пробурчал Емельянов.

– Теперь по Мюнхенскому трибуналу. Хотел спросить вас, Константин Петрович, что там за линию англичане с американцами гнут? Начали некоторых нацистов выгораживать? Мы же с Рузвельтом и Черчиллем договорились, что всех на гильотину отправим. Переговорите с ними, скажите, что так дело не пойдёт. Мы за Мюнхенский процесс отвечаем, и решения по нему приняты, а они за Токийский. Если сильно хочется, то пусть к японцам милосердие проявляют, нам на это наплевать, – продолжил Бекетов.

– Американцы с англичанами имели свои финансовые интересы с некоторыми высокопоставленными нацистами и теперь своих сдавать не хотят. У них крутились очень большие деньги. Сейчас они ищут процессуальные лазейки, чтобы снять все обвинения с Фриче, Шахта и фон Папена, – прокомментировал ситуацию на процессе Горшенин.

– Тогда сделаем так. Вы, Константин Петрович, направьте на процесс лучших юристов, пусть тоже цепляются за каждую запятую. Вы, Кирилл Дмитриевич, свяжитесь с французами, нам нужно заручиться их поддержкой и выступать на процессе единым фронтом. А вы, Вячеслав Михайлович, намекните союзникам, что если они не дадут нам осудить всех нацистов, то оставшуюся часть золота, которое мы им обещали отдать, они не получат, – распорядился в завершение Бекетов.

После совещания Кирилл из своего кабинета позвонил Вальтеру Штампфли и разговаривал с ним около часа, объясняя позицию советского руководства. Ушлый швейцарец вертелся как уж на сковородке, но упорно гнул свою линию, напирая на нарушение суверенитета страны. На это Кирилл ему сказал, что суверенитет как девственность, и потерять его можно только один раз. Все знают об «интимных» отношениях Швейцарии с фашистской Германией, и после этого Швейцарии терять особенно нечего, кроме остатков своей репутации, как нейтрального государства. Если швейцарцы начнут скандалить, то их репутация очень сильно пострадает. Он поздравил Штампфли с наступающим Рождеством и пожелал ему всех благ, после чего завершил разговор.

«Старый мудак!» – выругался про себя Кирилл.

Встал из-за рабочего стола, надел шинель с шапкой и вышел из кабинета. В приёмной его уже ожидали двое личных охранников, младшие лейтенанты госбезопасности. Вместе они спустились по лестнице, вышли во двор и сели в служебный автомобиль. Кирилл сел за руль, один охранник рядом, а другой позади. Он завёл машину и, выехав через Спасские ворота из Кремля, быстро помчался домой по пустынным Красной площади и улице Горького. Несмотря на то, что была уже половина второго ночи, сыновья ещё не спали и ждали папу, а Настя напекла вкусных пирогов. Когда он об этом подумал, потекли слюнки, уж очень сильно он проголодался.

***

Илона открыла горячую воду и стояла под душем, испытывая невероятное блаженство. Её измученное продрогшее тело радовалось каждой струйке. Сегодня со Стасом они вляпались в самую опасную переделку за всё время, которое были вместе. Только сейчас она поняла, что они оказались буквально на волосок от смерти. Стас винил в случившимся себя и уже раз десять с того момента как они выбрались из вольера с пингвинами просил у неё прощения. Она же вообще не считала его виноватым ни в чём и понимала, что причина всего случившегося – стечение обстоятельств и та должность, которую он занимал. Вёл же он себя в этой невероятно сложной ситуации как настоящий герой, и только благодаря его выдержке и спокойствию они остались живы и сейчас приходили в себя в номере отеля «Central Plaza».

Стас надел на голое тело шерстяной свитер, единственную вещь, что не промокла, и ходил по номеру, развешивая одежду. Свитер был длинный и доходил ему до середины бёдер, так, что эротично смотрелись только его волосатые босые ноги. Илона накинула после душа махровый халат, который бросила в дорожную сумку в самый последний момент, подумав, что тот на всякий случай не помешает. Всё остальное промокло, даже деньги и документы. Причём, если со служебными удостоверениями всё оказалось нормально, так как они были заламинированы и поэтому водонепроницаемы, то паспорта пострадали очень сильно, чернила на них во многих местах расплылись.

Мокрые швейцарские франки капитан Антонов поменял Стасу на сухие, а советские рубли, которые у него остались неразменянными, сушились, разложенные на подоконнике. Единственное, что не пострадало от их рождественского купания, так это подарки. Часы водонепроницаемы, ну а золотому браслету вода нипочём, правда подарочные коробочки-футляры от них пришлось выбросить. Остальную мокрую одежду они развесили по всему номеру, и он превратился в выставку советской текстильной промышленности.

Увидев, что Илона вышла из душа, Стас бросился к ней и, прижав к себе, начал целовать её лицо, волосы, шею. Ей вдруг очень сильно захотелось близости с ним. Она взялась за подол свитера и начала его снимать, а он помог ей и вывернулся из одежды, оставшись голым. Весь такой милый крепыш, состоящий из бугорков мышц. Она прижалась к нему, положив голову на грудь, и нежно гладила его тёплую спину.

Он подхватил её на руки и понёс в спальню. Аккуратно положил на широкую кровать и, распахнув халат, стал нежно покрывать поцелуями её грудь, живот и бёдра. Его губы казались такими горячими, а поцелуи такими страстными, что на неё нахлынула волна наслаждения. Их тела соприкоснулись и слились.