В погоне за солнцем. Не все видимое можно увидеть…

– Артем тоже так говорит. Он обожает разговаривать с ней о музыке. Знаешь, в детстве Агата постоянно рассказывала удивительные истории и сказки, а какие игры придумывала! Настоящие головоломки с поиском сокровищ – мне бы до такого в жизни не додуматься. Ее фантазия кажется безграничной! Мы устраивали для родителей кукольные спектакли – кукол делали сами из пластиковых бутылок и носовых платков. Еще делали комиксы, которые раскрашивали вручную. А когда папа подарил мне видеокамеру, мы начали снимать любительские фильмы и музыкальные клипы. Режиссером была, конечно, Агата, а макияж и прически были на мне.

– А как погиб ее брат? – неожиданно спрашивает Дима. Он чувствует, что Регина обходит эту тему стороной.

– Выбросился с седьмого этажа. Вчера было ровно десять лет.

– Вот это да…

– Тебе Агата не рассказывала?

– Мне было неудобно ее расспрашивать.

– Да она почти ничего не помнит о том времени.

– В каком смысле?

– Ну, как тебе сказать… Смерть Вадима была, мягко говоря, неожиданной и очень странной. У него не было причин сводить счеты с жизнью. Он был очень веселым, открытым и перспективным молодым человеком. Отличник, опора семьи и все такое. Мы были детьми, но мама очень подробно рассказывала мне эту историю, поэтому я в курсе. У Вадима была невеста. Они любили друг друга. Был назначен день свадьбы. Все складывалось чудесно, а потом, без каких-либо причин, в одно прекрасное утро Вадим выбросился из окна. Поэтому этот поступок так потряс всех, понимаешь? На улице перед их домом такое творилось… Тетя Анюта билась головой об асфальт и кричала, что ее сын не умер. Просто жесть. Агате было всего семь лет, это стало настоящей детской травмой. После этой загадочной смерти у нее начались видения, и даже пришлось к психиатру обратиться. Все было очень серьезно.

Дима потрясен:

– Как ей удалось справиться с этим состоянием?

– Помогло общение с врачом. Он использовал какую-то новую методику, которая помогла Агатке забыть обстоятельства смерти брата. Кажется, это называется «добровольной амнезией». После этого ее состояние начало улучшаться. Но она как будто отрезала от себя часть прошлого, связанную с потерей брата. Поэтому, когда речь заходит о Вадиме, она не скрывает своих чувств, просто она не помнит многих деталей. Даже Нина Юрьевна, наша классная, просила учеников не поднимать эту тему, чтобы не травмировать Агатку.

– А ты уверена, что это было самоубийство?

– Конечно.

– Но если ты говоришь, что у Вадима не было повода убивать себя, то откуда такая уверенность?

– В том, что Вадим совершил суицид, никто никогда не сомневался.

– Я сомневаюсь всегда и во всем. И даже в том, что смерть Вильчука была самоубийством.

– Не напоминай… – Регина встряхивает руками, словно отгоняя что-то потустороннее. – А то у меня опять нервный тик начнется. Как вспомню наш выпускной…

– Странно это все, – хмурится Дима.

– Вадим выбросился из окна своей комнаты, в этом нет никаких сомнений, – твердо говорит Регина. – В комнате он был один, и, главное, мама мне рассказывала, что Вадим оставил предсмертную записку.

– И что он написал?

– «Береги ее».

– И все? Что это может значить?

– Да откуда мне знать? Возможно, он обращался к матери, имея в виду «береги Агату». Вадим очень любил сестру.

– Подожди. Странно как-то получается. Выходит, Вадим практически завещал матери заботиться об Агате. Если Анна Сергеевна так любила своего сына, то должна пытаться выполнить его просьбу во что бы то ни стало и не спускать глаз с дочери.

– Логично. Но только в том случае, если Вадим в записке действительно обращался к матери и имел в виду Агату.

– А к кому еще он мог обращаться?

Регина в очередной раз пожимает плечами:

– Понятия не имею. Одно могу сказать – хорошо, что наш Вильчук в свое время проявил внимание к Агате и увлек ее живописью. Рисование лечило лучше, чем это мог бы сделать какой бы то ни было врач. Она сразу обрела себя и перестала забивать голову ерундой. – Регина оглядывает Диму с женским любопытством. – Кроме того, Агатке очень повезло, что она встретила тебя.

– Вадим покончил с собой, и Вильчук тоже… – рассуждает Дима, не обращая внимания на Регину.

– О чем ты? Думаешь, их смерти могут быть как-то связаны?!

Глава 11

– Есть новости, Гектор?

– Агату оставили в больнице, чтобы выяснить окончательный диагноз.

– Сколько человек в палате?

– Две женщины, но они не опасны. Я проверил их ночью – у них агриды с зеленой энергией.

– А ее парень? Он рядом?

– Дима приезжает каждый день и проводит с Агатой много часов. Ее агрид немного питается энергией Димы, пытаясь восстановиться… Агата забирает даже его энергию, понимаешь, что это значит?

– Этого не достаточно, чтобы восстановиться. Разрушительный процесс уже запущен. Если восприятие не изменится, ничто ее не спасет. Даже энергия Димы.

– Нужно что-то делать, Сонора. Она же умирает…

– И что мы можем? – вмешивается Вира, за что сразу получает гневный взгляд от Гектора. – Предлагаешь отдать ей нашу энергию?

– Вира права, – кивает Сонора. – К сожалению, даже я бессильна в этой ситуации. Родители навещают ее?

– Нет. Мать передает через Диму приветы и фрукты, но сама в больнице не появляется. А об отце и вовсе можно не беспокоиться, он точно не придет.

– Может, это и к лучшему. Не хватало еще, чтобы Агата получала укусы от агридов своих собственных родителей…

Глава 12

После обследования врачи приходят к выводу, что Агата находится в состоянии перенапряжения и нуждается в отдыхе.

Первые три дня Агате дают снотворное на ночь. На четвертый день, выспавшись, она чувствует прилив сил и решает покинуть больницу.

– Я просто теряю драгоценное время, – говорит она врачу на утреннем обходе. – Я хорошо себя чувствую и не хочу упускать возможность поступить в институт из-за этой ерунды.

– Категорически запрещаю вам любые нагрузки, – возражает врач. – Вам необходим постельный режим. Пройдете полное обследование, потом будете гулять.

– Какая в этом необходимость? Я ведь просто…

– Недавно у меня был пациент, – перебивает врач, – который, кстати, был немного старше вас. Во время медицинского осмотра у него обнаружили повышенное артериальное давление. Он, как и вы, отказался от госпитализации, сказав: «Зачем мне лечить то, что не болит и не мешает мне жить?»

Но через неделю он потерял сознание прямо на работе и был доставлен в терапевтическое отделение с гипертоническим кризом. А еще через сутки его перевели в реанимацию с диагнозом «инфаркт», от которого он скончался.

Это произошло по вине самого пациента, который изначально не лечил заболевание и продолжал работать, получая повышенные нагрузки. В результате он умер, даже не поняв, что с ним произошло.

Я рассказываю вам эту историю, чтобы подобное не случилось с вами. Пожалуйста, подумайте о своем здоровье и не игнорируйте проблемы, связанные с ним.

– Не беспокойтесь, со мной такого не случится, – упорствует Агата.

– Скажите, что для вас важнее: поступить в институт или сохранить свое здоровье? Молодой человек, – врач обращается к Диме, который только что вошел в палату, – пожалуйста, повлияйте на вашу девушку, меня она совершенно не слушает.

– Агатка, тебе действительно лучше пройти обследование до конца, – убеждает Дима, присаживаясь на край кровати.

– Не просто «лучше», а «совершенно необходимо», – поправляет врач.

– Где гарантии, что к вечеру тебя не привезут обратно с таким же приступом? Сейчас не время думать об учебе.

– На факультете всего двадцать бюджетных мест. Я набрала уже половину максимальных баллов. Если сейчас не поступлю, то потеряю год… Сейчас же напишу расписку или что там нужно, чтобы уйти отсюда! – Агата пытается встать, но Дима удерживает ее. Врач с сомнением качает головой, наблюдая за ними.

– Если есть уважительная причина для пропуска, разрешается пересдача. Да пусти же меня!

– Да что ж с тобой сделать? Связать? Будешь лечиться столько, сколько потребуется, понятно? – командует Дима. – Учеба подождет.

– Я каждый день клялась себе, что поступлю…

– Поступишь. И станешь известной художницей. Все будет так, как ты планировала. Но если будешь продолжать себя изводить, то вообще не сможешь встать. Подумай головой. Посмотри, до чего ты себя довела!

Глава 13

Люди и агриды существуют в разных плоскостях. Агриды могут видеть и чувствовать людей, в то время как люди не видят и почти не ощущают их присутствия.

Агриды никогда не бывают сыты. Эти древние существа, не имеющие материальной формы и состоящие из светящейся энергии, проводят всю свою жизнь в поисках жертвы, чтобы утолить свой голод.

Когда агриды долго странствуют в поисках нового планетарного поселения, которое они могут атаковать, их голод становится настолько сильным, что они начинают охотиться друг на друга. В такие моменты исход схваток между агридами решает только сила. Сильнейший агрид поглощает энергию более слабого: без жалости, без чувства вины, без угрызений совести. Агриды убивают слабых, больных и старых сородичей, даже детей, постоянно сражаясь друг с другом за право победителя. Их жестокость не знает границ.

С каждой смертью своей жертвы агрид становится сильнее.

Глава 14

– Что случилось? – Дима холодеет.

– Мы не знаем точно, что вызвало приступ, – сдавленно отвечает медсестра. – Не волнуйтесь так. Вы побледнели. Присядьте, пожалуйста.

Дима отказывается, но медсестра, обеспокоенная его состоянием, настаивает на том, чтобы он сел.

– Соседка по палате сказала, что у Агаты из носа хлынула кровь, – продолжает медсестра. – А затем начались судороги. Это произошло вскоре после вашего ухода. О чем вы говорили? Не ссорились?

– Нет, конечно! Я принес ей альбом, как она просила. Когда я уходил, она рисовала и была в прекрасном настроении.

– Она так сильно любит рисовать?

– Агата никогда не расстается со своим альбомом! Постоянно делает наброски. Вдохновение может прийти к ней даже если она смотрит на трещину в стене.

– Не знаю, как приходит вдохновение, но боюсь, что придется с ним повременить, – медсестра показывает Диме альбом Агаты, залитый алыми пятнами крови.

– Я даже подумать не мог…

– Разумеется. Откуда вам было знать, что такой пустяк спровоцирует приступ? Но самочувствие Агаты ухудшилось настолько, что ее пришлось перевести в отделение интенсивной терапии.

– Можно ее увидеть?

– Пока нет. Я попрошу врача, чтобы вас пропустили, когда Агате станет лучше. Договорились?

Дима кивает, пытаясь оправиться от шока. Он достает телефон и звонит Анне, чтобы сообщить об ухудшении состояния ее дочери. Однако женщина почти не реагирует на известие, а когда Дима просит ее приехать, она без объяснений кладет трубку. Дима стискивает челюсти и в гневе отбрасывает телефон. Опершись локтями на колени, он запускает пальцы в волосы.

Белые стены коридора и тихое гудение ламп превращают минуты ожидания в бесконечность. Наконец, кто-то кладет руку на плечо Димы. Он поднимает глаза.

– Агата проснулась, можете зайти на минутку, – с улыбкой сообщает медсестра. По тишине, царящей в отделении, Дима понимает, что уже глубокая ночь. Он идет за медсестрой и заходит в палату Агаты.

– Я только что разговаривала с мамой, – говорит Агата слабым голосом. – Она хотела приехать, но я сказала, что у меня все хорошо, чтобы она не беспокоилась. Ей трудно находиться в людных местах, понимаешь? Она больна. Не сердись на нее и не звони ей больше. Мама попросила тебя заехать завтра. Хочет передать мне что-то.

Дима ничего не отвечает, только тяжело дышит и не мигая смотрит на бледное лицо Агаты:

– Не пугай меня так больше, хорошо?

Глава 15

В последующие дни врачи теряются в догадках, что именно вызывает приступы у Агаты. Они разводят руками и не находят ответа.

– Скажите прямо, что с моей девушкой?

– Откровенно говоря, в моей практике такое впервые. Анализы в норме, но состояние Агаты ухудшается каждый раз…

– Каждый раз, когда она пытается рисовать, – дополняет Дима. – Как это понять? Разве существует такая болезнь?

– Действительно очень странно, – соглашается доктор. – Обычно любимое занятие действует как исцеление, а не наоборот. Но в случае с Агатой… Стоит ей сделать набросок в альбоме, как возобновляются головные боли. И больше всего меня беспокоят судороги и кровотечения… Если у вас есть знакомый специалист, которому вы доверяете больше…

– Да нет, что вы! Я вам полностью доверяю. Просто объясните, как нам быть дальше?

– Мы будем наблюдать за ситуацией и постепенно уменьшать нагрузку на глаза. Для этого мы рекомендуем использовать специальные корректирующие очки. Также я назначил Агате прием витаминов и глазных капель. И, как это ни парадоксально, на время ей нужно будет отказаться от рисования.

Глава 16

Войдя в квартиру, Дима и Агата натыкаются на груду пустых бутылок. В воздухе стоит тяжелый запах табачного дыма. Дима старается не обращать на это внимания, но из комнаты доносятся громкие голоса:

– Какая сволочь там еще пришла?

– Воды налей, падла!

– А по зубам не хочешь? Твою мать…

Дима бросает взгляд на Агату и видит, что она воспринимает происходящее как нечто неизбежное. А она уже в сотый раз жалеет, что разрешила проводить ее «до двери».

В коридоре появляется Анна. Она проходит мимо Димы и Агаты, не замечая их, и, не сказав ни слова, закрывается в своей комнате. Вдруг на лице Агаты отражается ужас, словно ее осенила страшная догадка и она бросается в свою комнату. Дима не сразу понимает, в чем дело, но когда заходит следом, видит, как Агата с отчаянием ощупывает какую-то шкатулку.

– Ты здесь деньги хранила, да? – догадывается Дима. – Много он взял?

– Да там и брать было нечего…

Дима, подходит и садится рядом с Агатой. От ее волос все еще пахнет больницей.

– Ты прости, Дим, так неловко, – извиняется она.

– За что мне тебя прощать? – Дима с неприязнью смотрит в сторону соседней комнаты, откуда доносятся ругань и возмущенные, что-то настойчиво доказывающие мужские голоса. Разумеется, Дима знает обо всем, что происходит в этой семье, но одно дело – знать со стороны, а другое – столкнуться с этим лично, почувствовать на себе.

– Да, он не силен в естественных науках. Его привлекает другое. Например, Димуля обожает живопись, литературу, иностранные языки, – настаивает Вероника.

– В общем, всякую ерунду.

– Почему ерунду?

– Потому что тем, кто работает, не до музыки и не до литературы, – жестко заявляет Сергей. – Я тяну на себе все проблемы компании, а Димка до сих пор в игрушки играет! Вкалывать надо! И заниматься тем, что приносит реальный доход. А в свободное время – пожалуйста, занимайся, чем хочешь.

– Сережа, гуманитарные науки – это совсем неплохо, – возражает Вероника. – Например, увлечение языками. Я не сомневаюсь, что Дима станет дипломатом, как и его дедушка – мой покойный отец…

Единственного наследника Сергея Афанасьевича Лазарева никогда не интересовали планы, которые строил на его счет отец.

«Мне не нужно дело отца, мне нужно свое дело», – уверенно заявлял мальчик, не собираясь притворяться, что ему интересен семейный бизнес. К счастью для него, во всех начинаниях и прихотях его поддерживала мать, которая умела влиять на окружающих гораздо сильнее, чем могло показаться на первый взгляд.

В 1985 году, узнав о своей долгожданной беременности, Вероника Лазарева оставила сцену и успешную карьеру балерины. С тех пор она полностью посвятила себя любимому сыну. Ее муж Сергей, владелец строительной компании, почти не бывал дома и мало участвовал в воспитании ребенка. Но Вероника, которая наотрез отказалась от детских садов и посторонних людей в доме в виде нянек и гувернанток, стала для сына лучшим другом.

Вероника много читала Диме и разговаривала с ним по душам. Ей удалось завоевать доверие своего прекрасного ребенка. Он был смыслом ее жизни, она постоянно обнимала его.

Благодаря стараниям матери, Дима отлично развивался: свободно говорил на нескольких языках, изучал культуру и обычаи других стран. Уже с ранних лет он мечтал о дипломатической карьере. В конце концов, даже Сергей смирился с мыслью, что его сын пойдет по стопам своего деда.

Когда Дима стал подростком, он и Вероника по-прежнему хорошо понимали друг друга. Однажды Дима рассказал матери, что влюбился в свою одноклассницу и целовался с ней. Вероника долго не могла разобраться в своих чувствах по поводу услышанного. Она бы скорее умерла, чем признала, что ее чувства к девочке, укравшей первый поцелуй ее прекрасного сына, основаны на ревности.

С тех пор Вероника демонстрировала еще больший энтузиазм по поводу профессиональных устремлений сына. Она хотела, чтобы он не отвлекался от учебы, как можно дольше оставался холостяком и не связывал себя серьезными отношениями с женщинами. Если Вероника и могла представить кого-то в роли своей будущей невестки, то это Наташу Новикову – дочь близких друзей семьи.

Отец Наташи был успешным дипломатом Российского посольства в Токио и мог помочь Диме в его карьере. Кроме того, Вероника не воспринимала Наташу как серьезную соперницу, ведь понимала, что теплые дружеские отношения между детьми никогда не перерастут в сильную страсть, и ее это вполне устраивало. Она проявляла симпатию к девушке, чтобы та всегда была в их доме, и незаметно внушала сыну мнение о будущей женитьбе.

Как только Дима осознал происходящее, его доверие к матери сильно пошатнулось. Становилось все труднее притворяться, будто он не замечает, как она контролирует каждый его шаг. Он задыхался от чрезмерной опеки и после окончания школы принял твердое решение жить отдельно от родителей.

В отличие от своей супруги, Сергей не увидел ничего плохого в желании сына. Он купил Диме квартиру в центре Москвы и помог ему поступить на факультет международных отношений.

Дима, который раньше был лишен свободы, теперь наслаждался жизнью в полной мере. Он стал менять любовниц, будто это было для него так же естественно, как есть и дышать.

Вероника пришла в ужас, когда консьерж рассказал ей, что в квартире Димы постоянно бывают девушки.

«Ваш сынок гуляет так, что чертям тошно!» – уверял консьерж.

«В его возрасте это в порядке вещей!» – отшучивалась Вероника. Но в душе кипела от злости: «Ему никогда не найти женщину, которая любила бы его так, как я. Я столько для него сделала и продолжаю делать!» Утешением для Вероники была мысль, что она остается главной женщиной в жизни сына, и никакие случайные связи не могут с ней сравниться.

Тем временем Дима, которому судьба, казалось бы, уготовила беззаботную и приятную жизнь, разбивал сердца девушек и без тени сожаления начинал новые отношения. Он был настолько обаятельным, что в него невозможно было не влюбиться.

Помимо привлекательной внешности, Дима отличался изысканным вкусом. С юности он взял за правило хотя бы раз в месяц посещать музеи, выставки и театры. И это не мешало ему вести жизнь настоящего плейбоя. Он умел очаровывать и располагать к себе людей, и никто не подозревал, что за этой маской скрывается несчастный и одинокий человек.

В самый разгар своего двадцатилетия, когда Дима отмечал его в ночном клубе с друзьями, он внезапно почувствовал сильное раздражение. Не было никаких видимых причин для этого. Все шло своим чередом: девушки танцевали, пары уединялись в укромных уголках, друзья собирались гулять до утра за уже оплаченный счет, а новая изящная подружка была готова исполнить любое желание Димы.

Он находился в центре веселой толпы, но его охватил озноб. Он почувствовал себя одиноким в этом мире, как будто рядом не было ничего и никого, за что он мог бы ухватиться. Окинув взглядом зал, Дима словно провалился в собственную бездну разочарования, сошел с ума за одну секунду и понял: будь у него в руках пистолет, он бы без раздумий выстрелил себе в голову.

Не предупредив никого, Дима покинул вечеринку, закрылся в своей квартире, выключил телефон и исчез для всех.

Шли дни. Дима размышлял о своей жизни, которая была наполнена фальшью. В ней не было ничего по-настоящему ценного, только бесконечные тусовки, гламурные девушки и самовлюбленные друзья. Он понял, что уже давно испытывает неприязнь к окружающему миру, людям, с которыми общается, и, главное, к самому себе.

Дима полностью утратил вкус к жизни.

Его мать, хоть и не признавала этого, втайне радовалась. Затворничество Димы заставило его сосредоточиться на будущей карьере. «Чем хуже ему, тем усерднее он учится, – говорила Вероника. – Он всегда таким был».

После серьезных размышлений Дима принял твердое решение: завершив обучение в университете, он уедет из России и будет работать за границей.

Может быть, он просто хотел сбежать от своей матери?

Единственное, что оставалось у Димы, – это его увлечение живописью. С самого детства он был буквально одержим этим искусством. Рассматривая картины на выставках, он словно переступал границы обыденности, погружался в мир мечты и ждал, что с ним произойдет что-то невероятное.

Хотя ему не удалось овладеть секретами рисования и он остался, по его словам, лишь ценителем в этой области, Дима с удовольствием общался с художниками. Особенно он ценил своего старинного друга – преподавателя изобразительного искусства Андрея Борисовича Вильчука.

У них всегда были дружеские отношения, основанные на взаимном уважении. Если с кем-то Дима и мог обсудить свои проблемы, то только с Андреем.

Оказавшись неподалеку от школы, где преподавал Вильчук, Дима решил навестить друга. Он и не подозревал, что в этот день изменится вся его жизнь.

Андрей Вильчук, талантливый художник-маринист, посвятил много лет своей жизни работе над стенами мастерской. Он расписал их от пола до потолка, соединив репродукции самых известных произведений с изображением моря.

Любой, кто оказывался в этой мастерской, словно попадал на одинокий клочок земли, окруженный бушующей стихией и дрейфующими кораблями.

Дима вошел в мастерскую и увидел яркое белое пятно – ученицу, сидевшую за мольбертом. На вид девочке было лет пятнадцать. Ее светлые волосы отражали солнечные блики, и казалось, что она светится. Даже нарисованные на стенах волны оживали в ее присутствии. Как всегда, звучал Вивальди (Андрей не писал без музыки), и девочка, слишком увлеченная работой, не сразу заметила вошедшего Диму. Но затем подняла глаза.

Это длилось всего мгновение, долю секунды, но образ девочки с прозрачной кожей, смело взглянувшей на него своим пристальным и хрустальным взглядом, запечатлелся в памяти Димы, как отпечаток. В ее глазах не было ни смущения, ни любопытства. Это было похоже на чудо. С этим воспоминанием Дима шел после, и вслед за ним летели звуки скрипки, и выливался целый океан, и смотрели эти глаза…

Дима без труда нашел повод для знакомства с ней. Он попросил ее написать его портрет. Она согласилась и принялась за работу. Пока она рисовала, Дима украдкой любовался ею, убеждаясь, что искал именно ее, хотя даже не знал о ее существовании.

А дальше произошло невероятное: Дима впервые почувствовал, что значит «жить». Он услышал ее смех, ощутил прикосновение нежных губ, мягкую кожу и учащенное дыхание. Он поймал на себе ее влюбленный взгляд, который не был похож на детскую робость. Этот взгляд говорил: «Я твоя». Но когда он склонился над ней и почувствовал ее напряжение, он испугался разбить ее, словно она была сделана не из плоти, а из тонкого стекла. Он восхищенно коснулся губами ее губ и понял, что полюбил так, как можно полюбить только раз в жизни.

С самого начала Дима стремился защищать и оберегать Агату. Он относился к ней как к чуду, которое уже и не надеялся найти. Вскоре в его мыслях она стала царить безраздельно. И если изначально его чувство к ней звучало нежной мелодией, которая кружилась на одной ноте, тихо напеваемой на ухо, то со временем оно уподобилось звучанию целого оркестра, который невозможно было ничем заглушить. Ведь столько всего произошло с момента, когда Агата подарила ему свой первый взгляд. Она сроднилась с ним, связалась крепким узлом с его душой и заставила его поверить в сказку.

Агата поднимается и осторожно обходит Диму. Только сейчас, наблюдая за ней, Дима замечает, что дверь в ее комнату варварски взломана – задвижка замка сбита, а сама дверь чуть не сорвана с петель.