Отражения судьбы

А еще совсем скоро Саша покинет этот дом. Шкатулка, поездка и… смерть? Она уже проиграла. Один раз проиграла – и проиграет снова. Это лишь вопрос времени.

Вечно сидеть в четырех стенах невозможно. Но здесь и сейчас в разуме не осталось ничего, кроме страха. Кто она против Паука, могущественного волшебника старше на столетия?

Серафим оглядывает ее внимательным взглядом и неожиданно опускается на пол, прислоняясь спиной к одному из кухонных шкафов, и кивает на место рядом:

– Сядешь?

Саша толком не знает, что ответить и как реагировать. Это слишком неожиданно, слишком непонятно. Почти не отдавая себе отчета, она медленно слезает с подоконника и несколько неуклюже садится на покрытый линолеумом пол. Здесь неожиданно комфортно, особенно после того, как она прижимается к приятно-прохладной стене, чувствуя под спиной лишь шершавость обоев с простенькими рисунками и твердость опоры. Наставник сидит рядом, поджав под себя ноги, и кажется совершенно спокойным.

Возможно, здесь и сейчас, смотря на него, она сама на секунду перенимает это спокойствие. Жаль, что лишь на секунду.

– Можешь рассказать, что порождает твой страх?

Маг спрашивал довольно мягко, но вместе с тем серьезно. Словно это правда могло быть важно. Глупость какая. Зачем она только разговор завела? Все эти страхи – ерунда. Для него тем более. Глупость из-за ее слабости. Саша неопределённо разом качает головой и пожимает плечами.

Наставник чуть склоняет голову. Он не кажется ни раздраженным, ни разочарованным таким ответом.

– О чем бы шла речь, я уверен, что для тебя это важно. Никто в здравом уме и трезвой памяти не будет считать, что какие-то из поводов для страхов малы и ничтожны, а какие-то достойны того чтобы пугать. Все люди разные, и боятся совершенно нормально. Я, прожив больше отмеренного людьми срока, испытываю страх во многих ситуациях. И даже Кара, хотя и никогда не признается, тоже способна боятся. Не спрашивай только откуда я это знаю, – маг чуть усмехается, – это не моя тайна. Но тем не менее.

Саша обхватила руками колени. Ей хотелось говорить… Но как после этого она сможет смотреть в глаза наставнику? Одно дело чувства, даже если они вдруг прорывались бы через блокируемую связь, и совсем другое дело – то, что скажет она сама. В чем признается, за что возьмет ответственность. Серафим продолжает:

– Я бы боялся, зная, что завтра покину хотя бы иногда кажущийся безопасным дом и отправлюсь, быть может, на встречу с тем, кто едва не убил меня несколько недель назад, кто силен и могуществен.

Саша вздрагивает.

– Это глупо. Я не могу сидеть здесь вечно. И… – она сглатывает,– я знаю, что так правильно. Знаю что все, что произойдет будет правильным.

– Правильным? – кажется, Серафим удивлен. По-настоящему удивлен.

Саша кивает. Она толком не может описать, как именно в ее разуме сформировалось это понимание. Просто не может, но оно есть.

– Это как идти навстречу буре. Только ты знаешь, что так нужно, что это верная дорога, и нет на деле иного пути. Но буря не становится меньше от этого знания. И, – она добавляет чуть более растеряно, – я не знаю, для кого это «правильно». Не знаю, как все закончится. На деле, – Саша останавливается, словно ожидая, что наставник будет что-то говорить, но маг молчит, и она продолжает, – на деле, я даже не знаю, чем все закончится для меня, просто это… правильно. Так нужно.

Она поняла это… когда? Когда начальник принес документы? Когда они подводили итоги на собрании с шаурмой? Когда она увидела Паука впервые? Когда шла за Женей в темноту?

– Кому нужно?

– Я не знаю. Правда не знаю. И это страшит больше всего.

Только сказав это, Саша понимает, что сказанное – правда.

– Я просто… Я не откажусь и не убегу. Просто я не знаю, чем все кончится. И я знаю, что никто не скажет и никто не знает, ведь будущее изменчиво и все такое. Просто… Черт, когда погиб Виталик, меня выгнали с работы и я на последние деньги приехала на тот фестиваль, когда ты предложил последовать в кроличью нору, я не боялась потому, что терять было все равно нечего. Вообще нечего. А теперь… Я не знаю, что изменилось.

На деле – это было ложью. Саша знала. Прекрасно знала, что успела привязаться не только к Серафиму, несмотря на все недоговорённости между ними. Что за прошедшие дни она привыкла к Миклошу, которого то пыталась опекать, чувствуя ответственность за его появление здесь, то стараясь понять, удивляясь тому, как иногда могут отличаться люди, рожденные в разное время, друг от друга. Даже Карина, с которой она была едва знакома, имела какую-то внутренне располагающее к себе манеру, за которой не чувствовалось подвоха, несмотря на кучу глупых ситуаций, в которые по ее милости Саша попала и скорее всего еще попадет. Черт, да за прошедшие дни она привыкла и к странному, иррациональному теплу этого дома, ощущавшемуся и в прежние визиты, но теперь постоянно бывшему рядом.

Как только она уйдет отсюда – все это закончится. Миклош будет рядом… Но даже ее скромных способностей в прорицании было достаточно, чтобы понять, что это временно. Конец пути ей придется пройти в одиночестве.

– Будущее изменчиво, и потому никто не способен предсказать его в точности. Иначе многих вещей бы, разумеется, не случилось. Иначе бы тебе и не пришлось никуда ехать, тем более сейчас, – Серафим говорит мягко, но в его словах Саша чувствует отголоски многих чувств и большую искренность. Быть может, наставник и сам был бы не против сказать, что все непременно будет хорошо, но он этого не сделал. – Но я уверен, что это не последний наш с тобой разговор здесь.

Саша встречается взглядом с магом. Серафим смотрит с теплотой во взгляде.

– Никто не знает, что случится в точности, потому и я, и Кара, и Миша идем собственным путями, желая настичь Паука, а вы пойдете своим. Но это не значит, что, покинув порог этого дома, ты останешься со всем один на один. Есть связь, есть телефон, в конце концов. Но, Саша, даже если так сложится, что по каким-то причинам наше общение не будет возможно, помни, что на самом деле у тебя всегда есть ответы на все вопросы. Не только свои собственные, но и те, что дал бы я. Всегда.

Саша сглатывает, пытаясь понять, о чем говорит маг. Понимание, кажется, ускользает.

– Ты поймешь. Может, не сейчас, но поймешь. Когда оказываешься с кем-то по-настоящему рядом, то вольно или невольно поселяешь этого кого-то в свой разум. Навсегда.

Саша замирает, пораженная догадкой. Вопрос, на который однажды Серафим не ответил, а позже она уже не пыталась его задать.

– Человек в Черном, тот что приходил во снах в Свободе? Это был ты?

– И да, и нет. Думаю, твоего в нем куда больше, если судить по всем, что я о нем знаю.

– Но…как?

– Наш разум – удивительная штука. Неисчерпаемый источник тревог, бед и страхов – и разом кладезь знаний, сил, ресурсов, решений и тепла. Саша, я говорил это раньше и повторю сейчас – я не оставлю тебя, что бы не случилось. Помни об этом. Я знаю, что будут еще разговоры и еще слова. Здесь, а не только разделенными километрами. Я не все рассказал, ты не все узнала. Честно говоря, я не хотел бы, чтобы ты уходила. Хотя, признаю, та часть моего сердца, что связана с миром разума, говорит мне, что «правильно» это верное слово, хотя мне оно и не нравится. Но если ты хочешь…

– Нет, – Саша говорит это быстрее, чем понимает, что это тоже правильно. – Не пойми не так, я хочу… Но если я отступлю, если не шагну вперед, то страх останется навсегда. Я… я не знаю, почему так. Это просто чувство. Мне страшно, но я буду действовать. Иначе ведь нельзя. Паук не отстанет. И лучше заниматься делом, расстраивать планы, чем просто сидеть без дела. Так я могу что-то поменять.

Наставник только мягко улыбается.

– Мужество и храбрость, Саша, это вовсе не отсутствие страха, а умение принимать его, советоваться с ним и двигаться дальше, чувствуя его рядом и помня, что страх – лишь часть мира, а не весь мир. Вообще нет ничего, что было бы целым миром. И я, Мика, Кара, твой питомец, твои друзья, этот дом – это не весь мир. Но все это есть в мире, есть в твоем мире и будет в нем.

– Будущее неопределенно…

– Да. И потому людям дана уверенность и вера. И людям, и магам, даже старым и видевшим очень и очень много всякого. Ветер не утихнет сам собой, но я уверен, что ты в итоге останешься на ногах, даже после того, как он иссякнет. И даже если до того придется упасть – ветер иссякнет, выдохнется, а ты останешься.

Саша улыбается.

Будущее неопределенно. Но если Серафим, столько видевший, знающий явно куда больше о том, какие плохие вещи бывают, уверен в том, что не все так плохо… То само это понимание словно поселяет у нее в груди крошечный кусочек этой веры. Крошечный, но не исчезающий ни после короткого сна на рассвете, не после завтрака, не после мига, когда она покидает дом наставника. Кажется, этот кусочек веры теперь ее собственный.

Перед мысленным взором Человек в Черном, сидящий на поляне в лесу у костра, загадочно улыбается, протирая куском своей футболки что-то, напоминающее большой и ровный рубин. Ее собственный рубин.

Глава 6

– С чего начнем?

– С завтрака. Хоть где-нибудь, – Саша с тоской обвела «общую» комнату их сдвоенного номера.

Кажется, когда-то этот отель был студенческим общежитием. По крайней мере, мебель была тут именно такая, да еще и старая невероятно. Ладно хоть основной отпускной сезон закончился, и людей тут было немного, так что найти место удалось без проблем. Два двухместных номера, больше похожих на чуланы, где и одному-то сложно развернуться, и крохотная общая комната с перекосившимся письменным столом посередине. Но зато хотя бы командировочных хватило, еще и осталось немало.

– А еще можно поспать пару часов, – девушка зевает.

Она умела спать в любом месте. Даже стоя в трамвае. Но, увы, сегодняшний сон в неудобной позе в автобусе по дороге из Краснодара в Анапу не принес чувства отдыха. Совсем нет. По разуму метались неясные тени, отголоски не то эмоций, не то образов будущего, не то причудливо перемешанные куски самых разных фактов и выводов. А то и все сразу.

– Ты ложилась вчера? – Мика прищуривается, и Саше не секунду кажется, что он и правда ее старше на десяток лет. Но только на секунду.

Она отмахивается.

– Да, но этого сна было не слишком много. Ладно, не обращай внимания, на том свете отосплюсь.

– Не шути так.

– Все нормально, – Саша чуть улыбается, – просто пошли в какой-нибудь фастфуд, где можно заказать пару чашек кофе. Или пару ведер кофе, и все будет в порядке.

Миклош еще раз оглядывает ее каким-то странным взглядом.

– Что не так? – Саша складывает руки на груди. Такой знакомый был взгляд. С укоризной.

– Кофе вреден для здоровья. Чай проклят на трех соборах, а кофе на семи, как на Урале раньше говорили.

Несколько секунд Саша только глазами хлопает.

– Раньше ты не говорил об этом.

– Раньше ситуация другая была.

– Так, ты что-то, друг мой, недоговариваешь, – раздражение пробежала по комнате, хлопнув дверцами шкафа в углу и задернув занавески.

Миклош только покачал головой.

– Ладно, не бери в голову. Пошли пить твой кофе. Только город не разнеси потом, а то это черное пойло, по-моему, не способствует концентрации ни на чем путном.

– В твое время его не пили?

– Пили. Но не я. Ладно, идем.

Миклош первым вышел из общей комнаты, а Саша только бросила взгляд ему вслед. Интересно, это сейчас была попытка заботы, или исполнения каких-то данных Мике старшими магами предписаний, ей неизвестных? Надо бы выяснить.

Несколько секунд раздражение боролось в ней с откровенной злостью, но потом и то и то чувство все же отступило. Что бы там ни было, глупо думать, что она знает все. Но это не повод не спросить Мику, зачем он тут. Позже. А пока другие дела есть.

Она быстро находит неподалеку от отеля небольшое кафе с ближневосточной кухней, и после шаурмы и двух чашек кофе вата в голове начинает понемногу истаивать. По крайней мере, Саша чувствует себя определённо готовой действовать.

– Пошли к Ренату этому. Адрес у нас есть, пообщаемся.

– Вот так сразу? А отдых, вот это все? – Миклош склоняет голову. – Видимость отдыха, по крайней мере.

– Думаешь, пасут?

– Что? Кого пасут?

Саша вздыхает и говорит чуть тише, надеясь объяснить мысль без спорных идиом:

– Думаешь, за нами следят?

– Уверенности нет, но я бы на месте много кого следил бы за парой посланцев от краснодарского начальства в виде совсем молодых магов, приехавших развлекаться. Так, хотя бы по первости. Да и если что – вечером вроде как проще дома застать кого угодно, а днем как раз можем попробовать выяснить насчет слежки. Как у вас в таких местах отдыхать принято? Источники, грязевые ванны, обертывания, или что?

Саша переводит взгляд на мага и прищуривается.

– Ты что, на море никогда не был?

– Почему – был. Если ты помнишь, Санкт-Петербург вовсе не в глубине русских земель находится.

– То есть ты на холодном море только был?

– Ну да.

Впрочем, а чему она удивляется? Кажется, Екатеринодар что-то в самом конце восемнадцатого века основали, и то тогда это ведь не город был, а вообще крепость. Конечно, когда наверняка никто не ездил на море загорать да купаться. И если подумать, Миклош старше города, в котором она родилась.

– У тебя хотя бы плавки есть?

– Что есть?

Саша тяжело вздыхает.

– Тебе никто не рассказал, как в Анапе отдыхают?

Кажется Карина собиралась отвести Миклоша в магазин с товарами для отдыха на пляже, но он все-таки успел избежать этой участи и сбежал куда-то в отдел с костюмами в тот день, когда они втроем отрабатывали проигранные желания в торговом центре.

Миклош покачал головой. Выглядел он сбитым с толку.

– Ладно, деньги у нас есть. Пошли.

– Что? Куда пошли?

– За плавками, полотенцем и кремом от загара. Отдыхать – так отдыхать.

Если с полотенцем и кремами проблем не возникло, то лицо Мики при взгляде на витрины с плавками, занимавшие немало места на находящемся неподалеку рынке, было непередаваемо.

– Мне надо носить это на людях? Ни за что! Это же нижнее белье!

– Кто бы говорил о конспирации…

Возмущался Миклош конечно не на всю улицу, но почти на всю.

– Конспи…что? В общем, это слишком. Может, я там где-нибудь посижу в стороне?

– Мы поддерживать нашу легенду будем? Будем. Ладно, расслабься, немало людей в шортах купаются, купи себе пару, каких не жалко, от соли быстро в негодность придут. И бандану или панаму, а то тепловой удар – штука неприятная.

К концу импровизированного шопинга Миклош выглядит совершенно несчастным от своего собственного предложения о курортном отдыхе.

– Ладно, расслабься, – Саша подталкивает парня на одну из узких улочек, ведущих к набережной. – Сейчас, благо, уже сентябрь начался, народу на пляже меньше чем летом будет. Да и хоть поплаваешь в настоящем море.

– Поплаваю? Я не умею!

В словах было что-то близкое к настоящей панике.

– Как не умеешь? – Саша даже не подумала о том, что то, что для нее было естественным, для кого-то таким быть не могло. Особенно для человека из прошлого, где физический труд, единение с природой и вот это все.

– Да вот так. Я знаешь ли прожил всю юность в фамильном имении, у нас там пруд был декоративный, грязный, и купаться туда только дворовой пес ходил, когда конюх его с цепи спускал.

– Ладно, разберемся. Это не страшнее, чем на поезде или автобусе ездить.

Людей на пляже действительно немного. Немного по меркам Анапы.

– Что, думаешь, есть хвост? – спрашивает Саша, раскатывая полотенца.

Ей кажется это сюрреалистичным. Словно каким-то странным сном – вместо расследования и поиска опасностей она собирается несколько часов провести на пляже. Построить может быть даже песочный замок с Микой, если он захочет… Сашу строительство чего-то на пляже еще со времен работы вожатой в лагере успокаивало. Видеть, как груда песка становится чем-то иным, настоящим и красивым, пусть и на едва ли десяток минут… Что-то в этом было.

Саша мотнула головой. Дисциплинировать разум… Что она чувствовала сейчас? Чертовы эмоции смешались в кучу, приобретя небывалую яркость. Вчера она с серьезностью читала дела, с азартом ставила на кон немало в картах, терпеливо объясняла основы игры в футбол Карине… И сидела, погребенная под собственным страхом на кухне, пока наставник ее успокаивал. А теперь она приехала сюда и намеревается дурачиться на пляже. Песочные замки… Какая ерунда.

– Все в порядке? – кажется, Миклош несколько минут наблюдал за тем, как Саша пялилась в пустоту, оставив наполовину расстеленное полотенце.

– Да.

– Уверена? –что в этом вопросе – назойливость или участие? Скорее второе. Наверное.

– Да. Просто вроде как мы вмешиваемся в планы, – Саша на всякий случай оборачивается, но, кажется, никто не подслушивает, – могущественного врага. Опасность и все такое. А тут – пляж, море и всякая несерьезная ерунда. Надо делом заниматься.

Миклош хмыкает.

– Мы занимаемся. Одной из задач дела было создание хотя бы иллюзии того, что мы тут отдыхаем. И мы отдыхаем.

– Скорее делаем вид, что отдыхаем.

– Одно другому не мешает. К тому же за нами действительно наблюдают.

– Кто?

– Не кто, а как. Судя по всему, мягкий вариант «Всевидящего ока». Работа мага, стандартизированная. Видишь? – Миклош толкает в ее сторону по Отражению образ, Саша подхватывает его и замечает тонкую паутинку совсем рядом с собой, заканчивающуюся яркой точкой. И тянется к паутинке вспухающей в разуме силой.

– Не надо, – магия Миклоша толкает ее собственную в сторону, мешая.

Вокруг ни с того ни с сего в воздух подлетает немало так песка. Просто Саше не удается сдержать раздражение.

– Почему не надо?! Это незаконно!

– Во-первых, это полуактивное наблюдение, в первую очередь координаты берущее, так что пока мы эти плетения не трогаем, то можем их обмануть без проблем, но нападение будет зафиксировано. Во-вторых, я думаю, что здесь все по закону. Тем более, что это ведь не Великое Ухо какое-нибудь или не Паутина.

– Почему это законно?

– А ты присмотрись.

– Что…А. Вот черт.

Саша рассматривала заклинание, не прикасаясь к нему, а словно бы поглаживая Отражение вокруг сплетенных нитей силы. И Изнанка рассказывала, отдавала свои знания, легко и без усилий. Ворох образов складывался в картину.

– Выходит, это местное начальство меня невзлюбило за что-то, даже в лицо не зная и пасет теперь?

Властные, но незнакомые, хотя и ощутимо-формальные ноты в отпечатке того, кто сплел магию, были явственными, не скрываемыми. Не то визитная карточка, не то послание.

Миклош чуть пожимает плечами.

– Я думаю, это просто страховка.

– От чего?

– Ну, если бы на мою территорию приехал отдыхать молодой и сильный маг, возможно, кутить, играть в карты, или во что там сейчас принято, пить вино и проводить время в обществе дам или кавалеров, то я предпочел знать, не будет ли с ним проблем, и если будут проблемы, то хотя бы понимать где именно это проблемы будут. Наверняка патрульные тут неподалёку готовые, если что, вмешаться. Да и предупреждение для тебя, чтобы все прилично было. Нити-то даже не прятали.

– Я их не заметила, – с досадой бросает Саша.

– Ты их не искала, – чуть пожимает плечами Миклош.

– А ты искал?

Парень кивает.

– Тебя за этим со мной послали?

– Нет, – Миклош морщится, – и давай коль мы начали эту тему, то сразу ее и закончим – я понятия не имею, в чем моя цель. Все, что мне сказали Старшие «Твое участие может помочь». Все. Какие вероятности, что я должен делать, а чего не должен – я не знаю. У меня есть голова на плечах и глаза с ушами и всеми остальными чувствами, но какой-то секретной миссии нет. И все, что я сейчас знаю, помимо того, что знаешь ты – что тебе сейчас крайне непросто из-за большой свалившейся силы, из-за всей этой истории в Пензе, в которую ты из-за меня влезла.

– Не из-за тебя. Ты был против. Я не послушала…

– Саша. Ты согласилась на ритуал, вернувший мне тело. Ты согласилась поехать искать моего знакомого. Все, прекрати рвать на себе волосы. Прошлое в прошлом. Я это сказал только потому, что понимаю, что твое внимание может быть занято совсем другими вещами, и сам стараюсь смотреть в оба. Я не боец, но в плетениях неплохо разбираюсь. Хотя вот это заметил только мы сюда дошли. Или не было раньше, или просто до того не увидел.

– Но именно ты предложил создать видимость отдыха, даже не зная ни о чем…

– В моей молодости за юными магами не один год приглядывали негласно не только наставники или кураторы, но и главы всех территорий, куда нелегкая заносила молодежь. Скандалов все равно много было, но все же. Сила, новые возможности и все такое. Так что я подумал, что и тут за нами могут присматривать, по крайней мере, пока не поймут, будем ли мы безобразничать или нет.

– Звучит так, словно каждый молодой маг спит и видит, как устроить дебош или над Кремлем на метле полетать.

Миклош расплывается в улыбке.

– Мы тайком к императору в спальню пробирались.

– Что? Серьезно?

– Разумеется. Там Затронутые в охране были, так что приходилось быть осторожными, не только от людей, но и от магов хорониться. По Отражению не пройдешь, везде щиты, а так в обычном мире кому попадешься, так все, поминай как звали. Могли и измену родине, и попытку покушения на венценосную особу вменить. Но все равно были смельчаки в каждом выпуске.

И это старую пьяную драку с байкерами начальство посчитало слишком отвязной выходкой и отправила на трудовую повинность в «Дубы»?!

– Ладно, давай собственно делать то, зачем мы сюда пришли, – Миклош указал взглядом на купающихся у берега людей, – а то просто поговорить можно и там, где менее жарко и меньше солнца. А я хочу понять, зачем мы тут.

– Предполагается, что солнце должно создавать равномерный загар на всем теле.

– Загар? Зачем, так мы будем похоже на просто… на тех, кто занимается физическим трудом.

– Мода, – Саша пожимает плечами, – всего лишь мода. Желание сказать всем: «Я на море был, а вы?». Так что, если хочешь, в следующий раз пойдем под навес. А так – да, можно заходить в воду в любое время, хоть сейчас. Ну или пива купим с пахлавой, будем лежать и загорать.

Миклош несколько неуверенно посмотрел вокруг.

– Идем, у меня с собой есть мяч, – Саша вытащила из рюкзака один из самых габаритных предметов из всех, что с собой взяла. При том, что это был не мяч даже, а просто мячик. – Главное не утопить его. Так будет веселее, глядишь, кто-то еще подтянется поиграть.

– А вещи?

– Оставим под магией. Отвлечение не запрещено, так что Отражение поможет защитить нашу собственность, – Саша с легкостью выплетает и отвлекающие, и отвращающие чары. Теперь не то что никто не заберет вещи, но даже и на пару метров не подойдет.

Магию она выплетает, и тут чувствует на себе чей-то взгляд. Внимание, ползущее по Отражению, очевидное и… знакомое?

– Чурчхела! Пахлава медовая, пиво, вино, лимонад…

Внимание исчезает до того, как отвлекшаяся на торговку Саша вновь ловит его источник. Но на Изнанке она замечает смутно узнаваемый образ рядом, и почти сразу и в реальности видит, как недалеко от берега плавает катамаран с целой компанией молодых ребят. Одна из девушек оттуда кажется знакомой. Очень знакомой. Саша может дать голову на отсечение, что это Аня.

Аня, когда-то на свою беду позвавшая ее в родную общину, могла быть здесь? Но как? И если это именно бывшая подруга наблюдала за творимыми чарами, желая понять, кто решил поворожить на пляже, то почему ощутимое внимание было таким явным, таким точечным, и, что самое главное, воспринималось как внимание вовсе не к незнакомке, которой Саша должна была быть после Вуали Времени, а как интерес к старому товарищу?

– Саша?

Она только качает головой, видя, как катамаран отплывает куда-то прочь от берега. Могло ли ей показаться? К тому же ауру Ани Сашу не чувствовала, именно ауру силы мага, словно ее и не было. Просто узнала отпечаток в Отражении. Но без магии. Амулеты? Или она просто обозналась?

– Кажется, видела одну знакомую. Мага.

– Но я никого не чувствую вокруг.

– Вот и я теперь. Ладно, идем, как бы то ни было – продолжаем играть роль. Мы пришли сюда отдыхать и будем отдыхать. А работа – вечером.

Но Ане она напишет. Аккуратно так напишет, тем более что вчера они обменялись парой ссылок на известные ресурсы по настолкам. Общие интересы и все такое. Попробует узнать, где сейчас бывшая подруга. Саша бросила взгляд на прибрежные воды. Катамаран уплыл, и следовать за ним было бы глупо, да и выдала бы она себя с головой, случись чего. Оставалось выжидать и наблюдать.

Впрочем, ничего нового.

– Пошли в море. Попробую научить тебя плавать.