Отражения судьбы

Миклош с интересом тянется к селедке под шубой, а потом, словно что-то сообразив, задумчиво поднимает взгляд на Карину.

– Выходит, что я просто случайно узнал то, чего знать не стоило?

Волшебница качает головой.

– И да, и нет. Дело не только в том, что ты своими изыскания поставил план Стефании, который у нее уже наверняка тогда был, под угрозу срыва. Хотя и это важно. Удалось бы тебе закончить свой эксперимент – способ бы стали обсуждать. Возможно даже и использовать. И тогда проверни все это Стеф, все бы, кто нужно, поняли откуда ветер дует. А она не хотела делиться знаниями и точно не желала, чтобы кто-то помешал ей идти по намеченному пути. Но, думаю, есть и еще одна причина.

Карина бросает взгляд на Сашу. Та чуть кивает, понимая, о чем речь. Соглашаясь поделиться своими мыслями.

– Она предлагала мне править вместе. Говорила, что я создана ее желанием, что у меня есть силы и что она лишь отпустила меня в мир, а теперь я вернулась, пройдя все испытания и достояна стоять рядом. Рисовала перспективы порядка, где маги развивают свое искусство на благо людей. Мир где,– Саша чуть запинается,– где было бы возможно многое из того, о чем я сама мечтала.

– Стеф всегда умела трепаться.

– Это было… Это могло стать реальностью. Но я знала, что будет в таком мире с теми, кто просто попадется ей под руку. Я видела, как это бывает.

Карина вздыхает.

– Увы. Никому не нравилась Вуаль, никто не был в восторге от самой идеи отделения, но оно было необходимостью. Мы вели мир к катастрофе, и уже не в первый раз, неизбежно вовлекая в неизбежную же грызню за власть все больше и больше ресурсов самого разного толка. Это надо было прекратить, пусть и ценой того, что ныне мы сами урезаны в привилегиях. Увы, не всем удается смириться с тем, что сила и власть означают ответственность, и иногда ответственность – это сдерживать собственную силу и ограничивать собственную власть. Ладно, хватит о делах, еще успеем наговориться. Тем более что я вас всех приглашаю к себе через три дня на пару недель. И, – Карина поднимает руку, останавливая Серафима, – никаких возражений. Билеты куплены. Хотела бы взять раньше, но все-таки бросать твоего побратима тут прямо сейчас будет не очень красиво, так что пока подсоблю ему.

– Кара.

– Что – Кара? Ты хочешь воевать с Мартиной? Между прочим, она намерена серьезно расследовать смерть своей сестры по Кругу, хоть та и была редкой мегерой. Как думаешь, сколько ей понадобиться времени что бы сложить два и два и выяснить, кого выбрала Стефания с кровью скифов в жилах чтобы уязвить меня? Подсказка – очень мало. И что остальные за столом сидящие она тоже замешаны сообразит, не сомневайтесь. И тебе, Миклош-переселенец, придется еще много от чего отбиваться, доказывая свою невиновность. А ты, мотылек, в ближайшие полгода все равно из всей магии сможешь разве что перо поднять над столом на десяток сантиметров. Хотя я и за это не порчусь. И вас вдвоем затаскают по судам и допросам, пока Мартина не остынет. А остывает сестренка долго. Очень долго. Сделает все так чтобы все, кому надо, знали, что будет, если убить одну из Древних. Так что спорить со мной бессмысленно. Пусть Марти перебеситься, отойдет, займется другими делами, и тогда уже возвращайтесь в свой слякотный город и живите в свое удовольствие. Не говоря уже о том, что вам всем троим не помешало бы загореть как следует. Ты, мотылек, хоть плавать-то умеешь?

– Умею. И не мотылек, – Саша от обращения была не в восторге.

– Не дуйся. К тому же – юное создание, летящее на свет силы, не раздумывающее о том, что будет, когда оно к этому свету приблизиться. Кто еще? Ну, хочешь, котенком будешь, они тоже не слишком сообразительные в детстве. К тому же тебе вроде как котенком быть больше понравилось в наше первое знакомство.

– Кара, – Серафим сказал это с явным предупреждением в голосе.

Теперь уже Карина возводит глаза к потолку.

– Очень, очень много лет как Кара. Ладно, я поняла, не ершись, – женщина осматривает Сашу внимательным взглядом, – не котенок уже. Пантерка. Крошечная пантерка. Уже не слепая, но пока еще не умеющая даже толком рычать. Вырастешь в грозного зверя, если любопытство не погубит раньше. И не смотри на меня так, без менгиров и манипуляций моей сестры ты дырку ни во мне, ни даже в этом столе не прожжешь взглядом, и не пытайся даже. Будешь, как я, как Ксандр, и как многие до нас и многие после постигать все лишь тогда, когда будешь готова. Хотя, моя жизненный опыт говорит, что все это к лучшему. Тем более что скоро вы будете плавать в теплом море, оставив все заботы здесь.

– И Миша согласился.

– Я была убедительна, – Карина улыбается. А потом серьезнеет: – к тому же он прекрасно понимает, что будет, если Мартина решит действовать. А она решит. И, как я уже говорила, твой побратим, Ксандр, на редкость сообразителен. Даже удивительно что вас свела судьба. И не дуйся, знаю я этот взгляд. Передай, пожалуйста, вот тот соус. К тому же ты сам говорил, что хотел побывать на настоящей базе Тича и выяснить, что его люди притащили из ацтекских гробниц.

– Хотел. Но…

– Никаких но. Можешь, кстати, зверя своего с собой захватить, пантерка. У меня, конечно, не бетонная коробка вроде ваших, но, думаю, коту как-нибудь удобства обеспечим. И смотри не опали усы, когда увяжешься с Ксандром в пиратское логово – там много всякого дерьма.

– Ты нас даже не спросила, – Серафим только качает головой.

– Разумеется. Считайте это каникулами в деревне, как принято было у русских в последние полвека.

Саша переглядывается с Серафимом, с лица которого не сходит страдальческое выражение. Миклош, кажется, вообще в ужасе от подобной перспективы, хотя и пытается скрыть все за усиленным поеданием холодца.

– Ладно тебе, Ксандр, сколько меня знаешь, а все никак не привыкнешь. И тебе тоже нужен отпуск. И развлечения. Иначе начнешь чудить, как и раньше бывало. Вот, например, когда вы отправились в Лапалндию, взяв с собой оленьи рога и бочонок водки…

– Великие боги, Кара, прекрати!

– Почему? Ты так забавно смущаешься.

– Кара!

– Ладно, ладно, – женщина отпивает вина, – тебя всегда было забавно провоцировать. И приятно знать, что что-то не меняется. Что-то должно же не меняться в семье, верно?

Каждый сидящий за столом был с этим согласен. В душе – так точно.