Фабрика прозы: записки наладчика

«Младшая сестра Ольга росла красавицей и молчаливой гордячкой. Ей прочили славу, но от сырости дортуара у нее сделался жуткий ревматизм, испортивший ей ноги, и карьера не удалась».

«Тетя Тава обожала балет; это была бойкая сквернословка, училась никак, но решительно всё умела делать по хозяйству».

«Неудачником был дядя Сергей. Ничего не вышло из его живописи, и женился он на цирковой, легкомысленной женщине».

(Ольга Гильдебрандт-Арбенина, «Девочка, катящая серсо».)

6 октября 2013

У нас была нежнейшая эпоха. Советский человек был очень чуткий. Он умел «войти в положение». Купит он в магазине пиджак, а подкладка на второй день отлетит. Закажет люля-кебаб, а ему принесут котлеты. Пойдет в театр, а там замена спектакля. Другой бы деньги назад потребовал, а он говорит: «Да, неприятно, конечно. Но давайте войдем в положение продавца (официанта, директора театра)». Эпоха, когда все были виноваты перед продавцом, официантом и билетером. Они, правда, ни перед кем виноваты не были и измывались над советским идеалистом вовсю.

Но он их уважал, побаивался и отчасти жалел.

7 октября 2013

Услышал душераздирающий рассказ о том, как детям задали учить Пушкина наизусть. «Унылая пора! Очей очарованье…» Аж целых восемь строк! Ужас этой истории даже не в том, что детям было трудно. Учиться всегда нелегко. Ужас в том, что возмущенные родители прибегали в школу и ругались с учителем: «Зачем это нужно?! Что с этим делать в жизни?!» И ведь они правы. Это не нужно. А что нужно? Как говорил один немец австрийского происхождения, на самом деле нужно немного. «Устный счет в пределах пятисот, умение расписаться, прочесть объявление на столбе и сознание необходимости трудиться и подчиняться начальству». А теперь, при наличии калькулятора, и устный счет ни к чему.

12 октября 2013

Злобно матерящиеся девчонки в метро. Дело даже не в ругани, а в облике, в каком-то нарочитом уродстве.

Будто какое-то особое племя. Непохожее ни на вузовских студенток, нежных замученных умниц, ни на студенток колледжей (кого раньше называли «пэтэушницами») – те наоборот подчеркивают свое юное-дерзкое-женское.

А тут всё как будто специально кошмарно. Неряшливый яркий грим, сальные волосы, облупленный лак на грязных ногтях, сильно сползающие джинсы. Коротенькие, зато тесные куртки. Мятая байковая толстовка запихана в брюки комом: это зимой, а летом торчит сизое пузико с гирляндой пирсинга на пупе. Что-то накручено на шее. Пиво на ходу из банки, пустая банка швыряется на пол вагона, изо рта выдувается бабл-гам, бессмысленный взгляд, в ушах черные блямбы от плеера, грохочет так, что за три шага слышно, зубы нечищеные, губы потрескались, в ноздрях и ушах кольца, лицо злое-злое, и это самое главное.

Раньше я думал: ну сейчас ей 15–17 лет. Но ведь время идет. Ей станет 25–30. Потом 30–35. Это ведь почти у всех означает: работа и семья. Муж, ребенок. Обед, детсад, магазин. Стирка, уборка. В гости к свекрови. Свекровь в гости. Отпуск, ремонт.

Раньше я думал, что это маленькое чудовище постепенно превратится в нормальную обывательницу. В рядовую гражданочку. Женушку, мамочку. Работницу, сотрудницу. Соседку, подружку. В общем, жизнь обомнет, оботрет. Придаст приличия.

А сейчас думаю – нет. Она останется такой же.

Она будет орать на своего ребенка, и на воспитательницу в садике, и на учительницу в школе. Она будет курить при ребенке, но, когда ребенок потянется к сигарете, даст ему оплеуху и разобьет губу до крови. И ребенок будет ее ненавидеть точно так же, как она сейчас ненавидит своих маму с папой. Она будет плохо работать: халтурить, воровать, хамить клиентам, чморить новеньких и злобно льстить начальству. Будет изменять мужу по-быстрому, в раздевалке на работе: не по любви или похоти, не за подарки или посулы, а так, «по приколу».

Всё сказанное касается и особей мужского пола, естественно.

Что делать? А что тут сделаешь? В каждой стране есть свое «внутреннее Гаити». Ничего не сделаешь, кроме гуманитарной помощи.

16 октября 2013

«Стихами прокормиться удалось одному Блоку в первые годы женитьбы. Правда, Блок писал невероятно много стихов, и питались они с Любовью Дмитриевной изо дня в день исключительно гречневой кашей» (Ирина Одоевцева, «На берегах Невы»).

То есть ни Сологуб, ни Бальмонт, ни Северянин, ни Гумилев не могли прокормиться стихами.

То ли дело в СССР: Куняев, Фирсов, Исаев, Шестинский, Грибачев, не говоря уж о Евтушенко, Рождественском, Вознесенском – хорошо кормились стихами. И уж точно не на одной гречневой каше сидели.

Это я к тому, что в СССР поэту лучше жилось, чем при царе. И чем теперь!

18 октября 2013

Великий поэт Уистен Хью Оден переводил стихи незаурядного поэта и великого дипломата Дага Хаммаршёльда, со шведского на английский. В предисловии он написал, что Хаммаршёльд был гомосексуалом. Это, скорее всего, была неправда. Гомосексуалом был сам Уистен Хью Оден. А Хаммаршёльд был одиночкой, холостяком, аскетом, истовым лютеранином и, главное, – генеральным секретарем ООН, который 18 часов в сутки отдавал работе.

Суровые шведы за эти высказывания не дали Одену Нобелевскую премию, хотя он не раз был в шорт-листах. Протестантская этика, типа.

19 октября 2013

Вообще, конечно, советская литература сильно обделалась по сравнению с русской. Нравственно, прежде всего. Хотя были люди. Но – в подполье или затертые, загнанные в угол, в безвестность, в тюрьму или самоубийство. Великие имена – Платонов, Булгаков, Введенский, Хармс, Мандельштам и другие (немногие, увы) – это продолжение русской литературы.

Но не отмазка для советской.

* * *

Когда молодой писатель вылезает со статьей «Почему я не либерал», мне делается смешно и грустно. У меня готов ответ. Ты не либерал потому, что в нашем либеральном государстве вполне возможно и совсем не наказуемо быть не-либералом, коммунистом, клерикалом и т. п. А вот попробовал бы ты всего тридцать лет тому назад послать в редакцию газеты статью «Почему я не коммунист» – эх, посмотрел бы я на тебя…

20 октября 2013

Говорят: «Плохо, когда художник пиарится на крови, войне, и вообще на человеческих трагедиях». Ой, как плохо! Плохо поступали Гомер и Шекспир, Достоевский и Толстой, Стендаль и Бальзак, Диккенс и Киплинг.

И советская литература туда же. Пытали фашисты молодых партизан, а как Фадеев на этом попиарился! И бабла сшиб немерено. Стыдно.

21 октября 2013

Читаю книгу Натальи Громовой «Распад. Судьба советского критика: 40–50-е годы» (2009). Книга про Анатолия Тарасенкова, знаменитого библиофила и официозного критика. Фадеев, Софронов, Грибачев, Бубеннов, Поликарпов… Боже, какие бездны подлости, алчности, трусости и продажности! Читаю – и так и слышу, так и жду гнусненькое: «Не нам их судить!»

Нам, нам!

25 октября 2013

Знакомая рассказала: десятиклассницы спрашивают: «А как вы в ваше время узнавали, что беременны? У вас ведь не было тестов».

Вот я расскажу, как в наше время (а я-то постарше буду!) пионерки узнавали это самое. Они в пионерлагере очень боялись забеременеть. Они говорили: «В пруду в воде мальчишки знаешь что делают? (Шепот.) И прямо в воду! Честно! Вот так искупаешься пару раз, и залетела». – «А как узнать, что залетела?» – «Да очень просто. Подойди к забору, прижмись спиной и пятками. И смотри вниз. Если пальцы своих ног видишь – порядок. А если нет, если живот их заслоняет – значит, готово. Беременна».

26 октября 2013

Страшно капризная вещь – поэзия. Вот есть у Арсения Тарковского прекрасные стихи:

Фиолетовой от зноя,Остывающей рукойРану смертную потрогалУмирающий Патрокл…

У меня есть книжка, где рукой Тарковского в это стихотворение вписана недостающая (изъятая цензурой?) финальная строфа. «И не дай пролить мне крови, / Ни героев, ни царей, / Чтобы липкой красной глины / Я не мял рукой своей».

Но поди ж ты! Всякий раз, читая эти стихи, вспоминаю гимназическую шутку: «Перикл попикал, Геракл покакал, Патрокл потрогал».

Как это странно, неприятно, нехорошо с моей стороны.

* * *

Мы не «говорим прозой», как полагал герой Мольера. Мы говорим разговорной речью. А проза, ежели кому интересно, есть текст, организованный куда более сложно, чем стихи (см. Гаспаров М.Л. Современный русский стих. М., «Наука», 1974). Поэтому, кстати, прозаиков втрое меньше, чем поэтов (загляните на серверы stihi.ru и proza.ru).

3 ноября 2013

Ужасно жить в тени гения! Никто не напишет трагическую историю любви Натальи Пушкиной и Жоржа Дантеса. А ведь какой потрясающий роман – с их точек зрения, безо всякого Пушкина. Ну да, где-то там, вдали, за кадром – очень великий поэт, за которого по несчастной случайности вышла юная – 18 лет! – красивая, жаждущая жизни женщина. Которая оказалась совершенно одинокой рядом с гением; он занят собой, своими мыслями, своими сочинениями. Но при этом – страшно ревнив. Вдруг – неожиданная встреча с обаятельным ровесником! И какая страшная развязка. Хотя и до развязки – одни отношения с сестрой чего стоят.

Но Пушкин всё заслонил.

4 ноября 2013

«Ошибкой было бы считать, что главной задачей Николая Первого было обеспечить Пушкину благоприятные условия для творчества», – написал Соломон Волков. Верно. Точно так же ошибкой было бы считать, что у Дантеса была задача убить великого Пушкина. Недаром Лермонтов писал: «Не мог ценить он нашей славы…»

Николай управлял громадной империей. Дантес – ухаживал за дамами света и пытался выстроить отношения со столь непростым человеком, как Геккерн. Не было у них такой специальной цели – извести Пушкина.

Но нам это понять очень трудно.

6 ноября 2013

Не надо попусту говорить «мы». Например, «нам надо серьезно поговорить». «Мы надоели друг другу». «Нам пора расстаться». Куда честнее сказать: «Я хочу с тобой поговорить». «Ты мне надоел». «Я хочу от тебя уйти». Но легче переложить на другого 50 % ответственности. Еще легче переложить на других 99,99 % ответственности и говорить «мы, либералы», «мы, патриоты», «мы, русские», «мы, евреи» и т. п. А кто вас, господа, уполномочил? Говорите от себя лично. Оно как-то яснее.

7 ноября 2013

Пастернак пишет, чтобы передали сосланному балкарскому поэту Кайсыну Кулиеву: «Пусть он легче относится к тому, что происходит с ним. Он должен знать, что нынешние его злоключения – такая же ничтожная и преходящая условность, какою бы могло быть его начинавшееся тогда благополучие. Ничего не пропадет, ни о чем не надо жалеть, ничего не надо бояться» (1948).

Вот именно.

Повторим про себя еще и еще раз: ничего не пропадет, ни о чем не надо жалеть, ничего не надо бояться. Весной 1948 года пустили под нож отпечатанный тираж «Избранного» Пастернака. Он пишет своему читателю Губареву: «Сборник, уже отпечатанный и разрешенный к выпуску, снова затребовали куда-то в сферы – и задержали, на этот раз навсегда. Сборник не выйдет. Причин не знаю и не интересуюсь. Не огорчайтесь этим. Жизнь так удивительно хороша, столько еще впереди и так много можно и нужно сделать».

Вот так и надо относиться к суете вещей.

11 ноября 2013

Травля «безродных космополитов», они же «одна антипатриотичная группка театральных критиков» – это было – всего лишь! – отражение разборок между Фадеевым и Шепиловым. Шепилов хотел от имени Агитпропа самому управлять советской драматургией (которая была отдана в ведение Фадеева). Поэтому Шепилов велел критикам громить пьесы Софронова (они и вправду были плохи, но это к делу не относится). Но Фадеев и Софронов пересилили, надавив на педаль патриотизма. Софронов же был таким отчаянным патриотом и коммунистом потому, что его отец был белоказак, а мать – немка, благополучно пережившая оккупацию в Ростове (рассказала Наталья Громова).

Это неправда, что жизнь проста. Она гораздо проще, чем кажется.

12 ноября 2013

Героический поступок – это совсем не обязательно то, что я способен совершить.

Наука – это совсем не обязательно то, в чем я разбираюсь.

Литература – это совсем не обязательно то, что я люблю читать.

Искусство – это совсем не обязательно то, что мне нравится.

* * *

Постоянно слышу: настоящее искусство – это когда ничего не надо объяснять! Оно само трогает нас за душу, будит чувства и мысли. О нет. Классическое искусство требует подробных и долгих объяснений. Иначе бессмысленными фигурками станут для нас «Великодушие Сципиона», «Ринальдо и Армида», «Мистическое обручение святой Екатерины»…

Или вот: Дмитрий Иванов. «Марфа Посадница». Полное название: «Пустынник Феодосий Борецкий вручает меч Ратмира юному вождю новгородцев Мирославу, назначенному Марфой Посадницей в мужья своей дочери Ксении». Тоже ничего не надо объяснять?

Но объяснять надо не только сюжет, но и искусство как таковое. Почему в иконах – золотой фон и обратная перспектива. Почему у Домье все такие пузатые, а у Сёра – всё из точечек. Почему у Кипренского и Брюллова портреты гладкие, а у Серова и Репина – широкими мазками. Почему у Шиле фигуры как будто вывихнутые. Почему Пикассо и Уорхол, хотя умели рисовать не хуже Рафаэля, создавали совершенно другие картины.

В общем, учиться надо.

Интересно также представить себя москвичом в 1485 году. Которому показали «Рождение Венеры» Боттичелли. Наверное, захотелось бы сжечь эту срамную картину и автора заодно.

13 ноября 2013

Николай Первый хотел упростить русскую орфографию. Однажды он спросил министра народного просвещения графа Уварова:

– Не отменить ли нам букву «ѣ», Сергей Семенович? Ведь она читается точно так же, как «е»! Зачем она нужна в таком случае?

– Буква «ѣ» нужна, чтобы отличить грамотного от безграмотного, ваше императорское величество, – ответствовал министр и сим убедил царя в ненужности реформы орфографии.

* * *

1830 год. Пушкин публикует 7-ю главу «Онегина». Булгарин в «Северной пчеле» печатает рецензию. Царь Николай Первый пишет записку Бенкендорфу: «Я забыл Вам сказать, любезный друг, что в сегодняшнем нумере “Пчелы” находится опять несправедливейшая и пошлейшая статья, направленная против Пушкина; поэтому предлагаю Вам призвать Булгарина и запретить ему отныне печатать какие бы то ни было критики на литературные произведения и, если возможно, запретить журнал». Бенкендорф отвечает императору, что статья в целом правильная, а журнал запретить нельзя. Занавес.

* * *

В Будапеште мы с Олей были на выставке «От Караваджо до Каналетто». Там был целый зал Юдифей. Просто мегапроект «Декапитация мужчины»!

Правда, самой знаменитой Юдифи кисти Караваджо из палаццо Барберини не было, но зато остальные! Ой-ой-ой! Кровища так и хлещет, глазища так и сверкают, мечи прямо свищут, срезы изображены со всем плотоядным смаком – кожа, жилы, пищевод, гортань, позвонки! Классика. Мастерство. Колорит. Светотень. Историзм. Эмоции.

«Встреча с искусством состоялась».

15 ноября 2013

Думаю, что многие советские писатели искренне осуждали Пастернака. «Ведь приезжала же специально из Ленинграда Панова, умный, честный, много выстрадавший человек, знающий и любящий поэзию. Приезжала, чтобы выступить против Пастернака, а ведь могла бы и не приезжать, сказалась бы больной. Что было с нее взять, с беспартийной? Выступал Борис Слуцкий, Антонов, который писал такие честные рассказы…» (Мария Белкина, «Скрещение судеб»).

Это было восстание середняков против гения, восстание трусов против смельчака, рабов системы против свободного человека. Такие вещи делаются от души.

* * *

О, это героическое миросозерцание, где существуют лишь гении и бездарности! Где обидно быть середняком. Между тем на середняках держится всё: общество, экономика, наука и даже культура. Гений взрастает на почве середняков. А потом середняки прилежно используют его достижения, адаптируют их, делают общим достоянием. Романы Вальтера Скотта и пьесы Чехова были прорывами гениев, а нынче только ленивый не пишет историческое полотно или пьесу с подтекстом.

Огромное большинство хороших современных писателей, отечественных и зарубежных, – средние. И ничего страшного.

* * *

Бунин сказал Ариадне Эфрон:

«Дура, куда ты едешь, тебя сгноят в Сибири! – а потом, помолчав, добавил: – Если бы мне было столько лет, сколько тебе, если было бы лет двадцать пять, я бы тоже поехал! Пускай Сибирь, пускай сгноят! Зато Россия!..»

Сумасшедший? Или лицемер? «Я бы на твоем месте» и проч.? Ты давай на своем месте решай, а не на чужом…

Бунину было 67, ей 25. Она в России провела в лагерях и сибирской ссылке 16 лет с годичным перерывом. Бунин примерно столько же лет прожил, пусть несыто, но неплохо… Написал «Чистый понедельник» и т. п. Зато, блин, ему было морально тяжело! Вдали от родины, блин!

Лицемер, конечно. А кто она?

16 ноября 2013

«Лицо его было искажено невыразимой мукой. Правая рука, в которой он держал револьвер, была откинута на постель. Пуля был пущена в верхнюю аорту сердца с анатомической точностью. Она прошла навылет, и кровь стекала по его спине на кровать, смочив весь матрас. Рядом на столике возле кровати Фадеев поставил портрет Сталина. Не знаю, что он этим хотел сказать» (Корнелий Зелинский со слов Константина Федина).

Жалко Фадеева. Но его предсмертное письмо было так же дурно, как и вся его жизнь. Он обращается не к родным, не к друзьям-писателям, не к читателям, не к потомкам. Он обращается в ЦК КПСС. К начальству. «К власти, как к женщине, которая любила, а потом бросила» (Наталья Громова).

17 ноября 2013

«Две-три капли холодной воды придадут приятный вкус и аромат стакану коньяка». (Не помню, где читал. Но – дьявольски верно.)

* * *

Говорят: такой-то искупил свою гражданскую гнусность своим замечательным творчеством. Или самоубийством. Или смертью в бою за родину. Мне кажется, это неправильный подход. Творчество отдельно, смерть отдельно, доносы и подлые статьи – отдельно. Надо говорить о писателях трезво и спокойно, без этих «простили», «искупил», «очернение» и «не нам судить».

Человек – тем более художник – до ужаса многосторонен.

* * *

Имена советских писателей из фельетона Ильфа и Петрова: Пахом Глыба, М.И. Чтоли, Вера Пиджакова. Кажется, что прямо вижу их портреты, фотографии на вклейке в книге про литературу 1930-х. Хочется придумать каждому его судьбу, его сочинения. Хотя ладно…

21 ноября 2013

У одной французской писательницы был роман с человеком значительно старше ее. Роман пылкий, тяжелый и драматичный, но совершенно платонический. Оно и понятно – ей было всего 17 лет. Она об этом, повзрослев, написала книгу. Роман.

Прошло много лет. Она сильно состарилась. И опубликовала второе издание того же романа. Точнее, вторую версию, где она со своим другом очень даже лихо занималась сексом.

Ее спросили: «В чем же дело?»

Она ответила: «Недавно в возрасте 97 лет скончалась моя мама, и тогда я смогла написать, как всё было на самом деле. Я не хотела ее огорчать…»

* * *

Трудно быть писателем! Мало того, что всю эту кучу страниц надо написать, постаравшись не запутаться в героях. Мало того, что надо корректуру вычитать, чтоб вместо «зрительного зала» не появился «зрительский зад». И еще – критиков на банкете поить. Главное – читателю не угодишь! То писатель «повторяется», то «нервничает», то «учит молодежь не тому». Вся жизнь писателя – между «выпендривается» и «исписался». Вот причина эмиграции Пушкина. Вот отчего Достоевский постригся в монахи. Вот почему Чехов ушел в революцию, а Пастернак стал авиаконструктором. Читательские капризы достали!

Срочно нужно создавать Общероссийский Союз Читателей. Чтобы покупали и читали то, что нужно. Чтобы правильно понимали. И чтобы писали писателям благодарные и нежные письма.

23 ноября 2013

Очень старый способ. «Нас человек десять закадычных друзей, и мы друг друга продвигаем, друг друга поддерживаем, друг другом восхищаемся. Мы составляем общество взаимного восхваления. Один вкладывает свое состояние, другой вкладывает свой гений, третий ничего не вкладывает, но в конце концов, продвигая друг друга, мы все как один достигаем своей цели» (Эжен Скриб. «Товарищество, или Лестница славы», 1837).

И поныне литературно-художественный мир устроен примерно так же: товарищество тех, кто вкладывает деньги, кто вкладывает талант и кто вообще ничего не вкладывает, зато умеет поддерживать, продвигать и восхищаться.

Это ни хорошо ни плохо. Такова реальность.

25 ноября 2013

За всё хорошее – ненависть. Европа никогда не простит России того, что именно Россия победила Наполеона и Гитлера. В словах «послевоенное устройство Европы» тяжким невысказанным комплексом сквозит «после того, как русские победили немцев». Это навсегда.

Россия никогда не простит Европе того, что вся русская культура, искусство, наука и техника – завезены с Запада. В именах «Пушкин, Достоевский, Капица» точно таким же тяжелым комплексом сквозит «Байрон, Диккенс, Резерфорд…». И это тоже навсегда.

27 ноября 2013

Лично знаю людей, которые окончили Бауманский и пошли учиться в Школу-студию МХАТ. Окончили МИИТ – и пошли в Литинститут. Окончили биофак МГУ – и пошли во ВГИК. Слышал о десятках таких случаев. Читал – о сотнях. А вот наоборот, чтоб человек окончил, скажем, Суриковский институт или ГИТИС, а потом решил: «Эх, где наша не пропадала!» – и подался бы в Физтех или хотя бы на филфак – нет. Загадка.

30 ноября 2013

Сегодня видел Евгению Донскую, знаменитую чревовещательницу. Она со своей мамой Марией выступала с номером «Говорящая собачка». Они жили в нашем подъезде на Каретном. Собачку я тоже помню. Женя постарше меня. Вот она рассказывала:

– Мы выступали в Барвихе, в санатории для самых-самых! Нас туда привозили в автобусе. Борис Брунов (это великий конферансье. – Д.Д.), Арутюн Акопян (великий фокусник. – Д.Д.), Зыкина, ну и мы с мамой. Сначала кормили просто шикарно. Потом вели в маленький зал. Приходили все самые-самые. Даже Брежнев пару раз. Все в тренировочных костюмах.

– Ну и как?

– Жуть. Представляешь – Брунов шутит, Зыкина поет, Акопян шарики у всех из ушей вынимает, мы с мамой разные сценки с собачкой делаем – и мертвая тишина. Все сидят, насупясь. Но сидят! Ну, не нравится – уходи, ты же член политбюро! Нет, сидит такой суровый. Все такие суровые сидят. Только Брежнев иногда чуть-чуть улыбнется, но потом снова, как будто спохватился, брови хмурит.

– Почему, Женя? – спросил я.

– Ой, наверное, им не было указания смеяться…

6 декабря 2013

Оля говорит:

– Вот у тебя в комнате в углу уже пятый год стоит довольно большая коробка.

Я:

– А что там?

Оля:

– Это я тебя спрашиваю – что.

Я:

– Наверное, книги. Или бумаги. А может, какие-то шмотки.

Оля:

– Давай ее откроем и разберем. Раз уж мы сегодня решили навести в доме порядок.

Я:

– Но давай рассуждать логически! Раз я ее четыре года не открывал, значит, там нет ничего важного-нужного. Так сказать, ex posterioribus. Давай ее сразу выкинем, а? Не открывая!

Оля:

– Ты в этом уверен?

Я:

– Я подумаю.

Вот я сижу, гляжу на эту коробку и думаю…

Через полчаса. Протокол открытия и разбора коробки. Обнаружено:

1. Рубашки летние – 2, брюки льняные – 1 пара; пригодится.

2. Рубашки летние – 4, футболки – 2, джинсы очень хорошие, но узки стали, эх, ну зачем так разъелся?! – 1 пара; на выброс.

3. Пьеса моего сочинения, изданная на ротаторе Отделом распространения Минкультуры в 1987 году, а я думал – не суждено мне уж ее перечитать.

4. «Денискины рассказы» неизвестного мне издания.

5. Моя общая тетрадь с картинками, заметками и выписками, прибл. 1964 год.

6. Ого! Бутылка Hennessy в футляре в виде двух старинных книг.

Всё.

11 декабря 2013

Подростком я прочитал «В круге первом» в ранней самиздатовской редакции. Она показалась мне лучше, чем вторая. Из-за чего там гибнет главный герой? Кому он звонит из уличной телефонной будки?

Он звонит профессору-медику, предупреждает, чтоб на конференции в США не передавал иностранным коллегам свою статью о новых методах лечения рака. Ибо герой – сотрудник МИДа – знает, что профессора ждет арест за попытку поделиться научными результатами, важными для всего мира. То есть герой хочет спасти человека, который (а) выдающийся медик и (b) за свободный научный обмен. Героя за это хватают и везут в тюрьму. Весь злобный абсурд режима тут как на ладони.