Столетовы. Часть 2. Алёна

К нему сразу подошёл капитан, закованный во всё чёрное, торчали только глаза.

– Здравствуйте, Сергей Андреевич. Я – Дмитрий. Помните, мы вас охраняли под Новый год? Вы зачем здесь?

– Здрасти, здрасти. Да Зинка у меня там. Спортсменка, мать вашу. На звонки не отвечает, в здании никого, – и рассказал о своих изысканиях.

– Нам позвонили. Женский голос, срываясь на шёпот, объяснил, что они захвачены каким-то придурком. Потом звуки падения, разбитого стекла и тишина…

Недаром Дмитрию, командиру подразделения по борьбе с терроризмом, показался знакомым этот женский, даже девичий голос. Зина, Зиночка, Зинуля. Как луч светлого царства в его неспокойной жизни. Служба, сыночки, вечно недовольная жена, превратившаяся из когда-то весёлой и интересной девушки в бабу в мятом халате с вечным хвостиком на голове. А ведь он хорошо зарабатывал, и всё отдавал ей. Несколько раз пытался по-доброму поговорить, но тщетно. Мать его таких славных и смышлёных мальчишек только этим и бравировала. Вот, мол, повесил на неё детей, а сам – вольная птица, что хочешь, то и делаешь. Несла всякую околесицу. А "вольная птица" только успевал поворачиваться. Особенно, когда возглавил команду смелых и профессиональных мужиков, за которых был в ответе. Времени стало хватать только на поспать. Да и то… Но иногда ему снилась славная таможенница с удивительными глазами, нараспашку открытыми миру. Весёлая, непоседливая, такая живая… И вот она здесь. И что там с ней, никто не знает. Даже её отец.

Зазвонил телефон. Елена Ивановна на проводе.

– Серёжа, вы уже подъезжаете? Что-то вы долго. И Зинка трубку не берёт.

– Да одевается, наверное. Она ещё не выходила. Вот, жду. Не волнуйся, скоро будем. – И в этот момент сработала сирена.

– Это что? Серёжа, где вы? Дай мне Зину.

– Да я же тебе сказал, она ещё не выходила. А это охранная фирма приехала, им что-то проверить надо. Ленок, не выдумывай ничего, чайник ставь. Не проведёшь, она уже едет, сто процентов, – проконстатировал уже для Дмитрия.

– Товарищ капитан, вас! – Протянул рацию лейтенант.

– Понял, товарищ полковник, – и повернулся к Столетову. – Сценарий один и тот же. Самолёт, деньги, заложники. Сейчас мы его снимем, церемониться нет времени. Похоже, наркоман.

– Да как вы его снимете, они же в подвале.

– Скорее всего, в подвал он их приводил по одному. Связывал и запихивал. А теперь эта тварь с двумя девушками на крыше, видимо, успел проскочить до нашего приезда. Не волнуйтесь, Сергей Андреевич, схема отработана до автоматизма. Снайпер на месте? Вперёд!

Через несколько минут всё было кончено. Взлохмаченный толстый мужик с воспалёнными глазами был грубо запихан в клетку. Сильно поцарапанная морда, дырка в плече, весь в крови… Папа Серёжа рванул к входу.

– Подождите, Сергей Андреевич! Сейчас проверят на предмет взрывчатки, и пойдём. А заложники все живы, они в подвале, пока. Там безопаснее.

Первой вышла Зинаида Сергеевна. Она прихрамывала, опираясь на лейтенанта. Губы разбиты, костяшки на руках кровоточат, поломанные ногти, горящие глаза.

– Папа! Всё нормально. Я ему всю морду расцарапала и пару приёмчиков успела провести. Но он здоровый, как хряк, сил не хватило. – Девушка, явно, была в состоянии аффекта, выговаривала слова по буквам, с придыханием.

До неё ещё полностью не дошло, что на самом деле произошло. Подошёл Дмитрий, посоветовал отвести Зинку к их доктору. И сам повёл. Пока эскулап поил её успокоительным, смывал с её губ и рук кровь, у бравого капитана сердце этой же, зинкиной, кровью и обливалось.

– А с ногой, голубушка, надо на рентген, тут я вам не помощник. И обязательно. Опухоль даже через кроссовки видна. У нас сейчас дежурит травматолог, в поликлинике МВД. Езжайте, тут близко.

– Да, да! Поехали! – Спохватился папа Серёжа.

И увидел подъезжающую машину жены.

– Дима, увозите Зинку. А мы за вами, я только Елену свою успокою.

Дмитрий залез в микроавтобус, полный мужиков, закрыл дверь и сел на ступеньку перед потрёпанной боевичкой. Она смотрела на него и не узнавала. Он снял маску. Улыбнулся… Зиночка распахнула свои замечательные глаза и с удивлением уставилась на него.

– Добрый вечер, Зинаида Сергеевна! И как же вы умудрились попасть в такую передрягу? Да ещё и на танки с палашом. Нападение не уместно, если противник явно сильнее, и когда нет ни тактики, ни стратегии, – продолжал улыбаться милицейский офицер.

– Значит, Дмитрий Батькович, вы не научили меня самому главному – вовремя сдаться, – вспыхнула девушка, прищурив глаза.

Как жаль, секунду назад они, эти зинкины глаза, ещё лучились и рассыпались звёздочками…

– Нет, Зиночка, не сдаваться, а вовремя отступать. Чтобы потом побеждать. Приехали. Айболит, ты с нами?

Зинка подскочила, вскрикнула и тут же села. Слёзы брызнули ещё и от неожиданности. Так больно. Неужели перелом?

– Что, мадемуазель? Допрыгалась? Я же предупреждал, дело серьёзное, – пожурил доктор. – Бери её, Дима, и неси. Аккуратно.

– Зацепись за мою шею и держись крепче. А я твою ножку придержу, чтобы не прыгала. Ой, какие щёчки солёненькие, прямо как у моих сыновей, когда ревут. Потерпи, моя хорошая, наши врачи – асы. – Автоматически перешёл на ты Дмитрий.

Он не терпел женских слёз, тем более, когда они "по делу". Ну, если и вправду больно, например, а не как у его жены, для профилактики. Уж она-то знала, чем взять своего мужа и уговорить на что угодно.

Перелома не было, но сильное растяжение имело место. Наложили лангетку. Было уже не больно, но как-то неудобно перед этим бравым командиром. Он носился с ней по всей поликлинике, из кабинета в кабинет, хорошо, ночью нет никаких посетителей. И когда всё было уже готово, оставалось только забрать заключение, Дмитрий посадил её на кушетку, а сам уселся напротив на корточки.

– Всё не так страшно. Через недельку снимешь эту мишуру и пойдёшь со мной в кино. Пойдёшь? – Спросил, как будто делал это уже раз сто, и она соглашалась.

– Как в кино? Какое кино?

– Кино в кинотеатре. На большом экране. Правда, смотреть придётся в темноте. А ты разве не знала? Ну вот и познакомишься с величайшим из искусств, – засмеялся он.

– Вам бы всё шутить, Дима. Спасибо за всё, устали со мной таскаться. Давайте-ка я попробую сама встать и пойти.

Она поднялась, опираясь на мужчину. Но шаг ей не удался, и девушка опять оказалась у него в руках, закусив от боли и так уже разбитую губу. Брызнула струйка крови и пара капелек попала на лицо Дмитрию.

– Ой, извините… – растерялась Зиночка.

И потянулась вытереть, но он увернулся.

– Не надо, мы теперь одной крови, – и прижав девушку к себе, поцеловал прямо в эту красную струйку.

И ещё раз. И ещё. Нежно-нежно.

У Зинки всё поплыло перед глазами. Она и так пережила за сегодняшний день немало, а тут ещё и это. Но как хорошо. И совсем не больно, как будто ранка врачевалась этими поцелуями. Зинка вмиг потеряла контроль, отдавая себя в руки капитана и попав в водоворот никогда раньше не испытанных приятных ощущений, эмоции зашкаливали.

Вошёл доктор, она попыталась оторваться, но опять вскрикнула от боли.

– Нет, нет. Ходить нельзя. Только по дому, и то в крайних случаях. Но вы поняли. – Тактичный доктор сделал вид, что ничего не заметил. – Вот заключение.

Столетовых не пропустили, и так много народу вокруг их дочери. Заставили ждать в вестибюле. Елена Ивановна вся извелась, и когда увидела на руках человека в чёрном свою Зинку с болтающейся ногой, не смогла сказать ни одного слова.

– Мамочка, всё нормально. Перелома нет. Зато целую неделю буду дома. Ну не волнуйся, пожалуйста. Я тебе завтра всё расскажу.

– И нам тоже, – напомнил Дмитрий. – К вам завтра приедет наш человек, возьмёт показания. Куда прикажете отнести принцессу?

– Вам домой не надо, Дима? – Спросил папа Серёжа. – Вы столько времени потеряли с нами.

– Я дежурю. И всё время на связи. Так что, если что случится, меня первого известят. И потом, помогать пострадавшим, тоже наша работа.

– Тогда можно вас попросить доставить машину моей жены до дома. Ей сейчас за руль не стоит, она переволновалась. И нам на квартиру нужно заскочить на пару минут. Так поможете?

– Да, конечно. Только мне нужен штурман. Ночью я могу потеряться.

– Отлично, вот и Зиночку отвезёте, чтобы она с нами не болталась. Сдайте её, пожалуйста, бабе Зине с рук на руки.

Почему-то папа Серёжа не сомневался в этом капитане, отдавая свою Зинку под его крыло, и убедил в этом сильно тревожившуюся маму Лену.

Так и сделали. Разъехались в разные стороны. Зинка попросилась на заднее сидение. Она, вдруг, осознала, что если не остановится сейчас, допустит повторение, то всё, ей не вылезти из плена. Сердце прыгает, как теннисный мячик, в душе огонь, в мозгах вата. Она уже заразилась, надо выздоравливать. Срочно резать, не дожидаясь перитонита. Но как же неудобно на этом заднем сидении. Места для больной ноги не хватает, а положить на сидушку не получается. Дмитрий как почувствовал.

– Тебе неудобно? Я же говорил, садись вперёд. Счас…

Он вытащил девушку, чуть-чуть поднял и поймал её губы. Она и не поняла, как у него это получилось. Он целовал уже совсем не так, как в больнице, там она была потерпевшей, которую надо успокоить. А сейчас девушка чувствовала его бешеную энергетику, его страсть. Он поглощал её, как очень вкусную еду, пил, как нектар, ему это доставляло большое удовольствие. А Зинка… Она пропала. Не успела подобрать лекарство от этой заразы, такой упоительной и будоражащей одновременно…

– Дима, что мы делаем? – Оторвавшись от него, спросила Зинка. – Какое кино? Я сошла с ума. Просто сегодня такой длинный и совсем не лучший день. А ты воспользовался моим…

– Ничем я не воспользовался, Зиночка, – не дал договорить он. – Я о тебе столько раз вспоминал, но не давал захлестнуть себя истинным чувствам. А вот увидел, и куда делась моя сила воли. Как говорят, сила есть, воля есть, а силы воли нет. Быть рядом с тобой и не иметь возможности к тебе прикоснуться, это выше меня.

– Значит, не надо быть рядом со мной. Ну что тут непонятного? Ситуация стара как мир, давай не будем усугублять. Итак, далеко зашло.

– Но я же вижу, что не противен тебе. И почувствовал всей душой, что ты тянешься ко мне. Зина, всё можно изменить, было бы ради чего.

– И ты готов оставить свою жену? Ради меня? А дети? А что скажет твоё начальство? И как отреагируют сослуживцы? Продолжать?

– Если я пойму, что нужен тебе, я готов.

– А я тебе? Я тебе нужна? Может, у меня дрянной характер, взбалмошный или подлый нрав. Ты же не знаешь, какая я? Что, повстречаемся где-нибудь на периферии, изомнём несколько простыней, притрёмся, а потом решим, есть ли ради чего менять свою жизнь? Так? Я не хочу и не буду этого делать.

– Да я тебе и не предлагаю. Просто ты мне очень нравишься.

– Посади уже меня. Да и холодно. Поехали, не хватало, чтобы ещё мои родители нас увидели.

Оставшийся участок пути они молчали. Зинка насупилась, отвернулась к окну. А Дмитрий ругал себя, на чём свет стоит. Вот как ему теперь жить? Чего он полез к ней? Кто ему давал право, имея за плечами жену и детей, ворошить ей душу? Дайте мальчику конфетку, он очень хочет. Ну нет, нет! Это потому, что он очень испугался, ему надо было дотронуться до неё, удостовериться, что всё хорошо, что ничего с Зиночкой не произошло. Какой эгоист, дурак и слабак, Дмитрий Гордеев, гордость спецназа и гроза боевиков.

Приехали, он занёс свою драгоценную ношу под причитания бабушки и Алёны в комнату, попрощался и ушёл. Не взглянул, не обернулся…

А Сергей и Елена Столетовы, пережившие стресс как всегда вместе, вместе и выходили из него. Они уже давно вот так просто, без оглядки не были вдвоём. То дети, то внуки, то старики. Всем от них что-то надо. И сегодня, когда Сергей увидел перепуганную жену, ему так захотелось напомнить ей, как он её любит и дорожит каждым днём. Ему скоро 60 лет. Он, конечно, хорохорится, и сил у него полно, и болячек серьёзных нет. Но нет-нет, да и полежать потянет, полентяйничать. И если никто не видит, он так и делает. А Елена, немного поправившаяся за последние годы, выглядит даже привлекательнее. Правда, стала красить волосы, заметив седину. И каждый раз что-то новенькое: то цвет, то причёска, то какие-то мелирования. Ну очень здорово. Вот и сейчас, пристроив её на подушки, он задержал свой взгляд. Задорная стрижка, персиковая пижамка, красивые ручки с розовыми ноготочками. И глаза, зелёные с жёлтыми звёздочками… Колдовство продолжается. И уже не кончится никогда. И желание, которое эта женщина вызывает у него, с возрастом ещё глубже, хотя возникнуть может где угодно, от лифта до крыши. Им достаточно посмотреть друг на друга, и не надо никаких слов. Вот как сейчас…

Ближе к лету, когда Настюшке было чуть меньше полугода, Алёнка вышла на работу. Леночка ходила в садик, Егорка в школу. Мама Лена была на дежурстве с утра, а во второй половине дня приезжала Зинулька, брала свою маленькую племянницу, заходила за Леночкой, и они гуляли. В Озерках сделали яркие детские площадки, спортивные тренажёрчики, закрытые корты для игр с мячом. Время пролетало быстро. Мама Алёнка забирала их, и они шли домой. А там уже дед с Егоркой возвращались с футбола. Мальчику нравилась эта игра, и почти каждый вечер Иван Иванович водил правнука в местный клуб. Ужинали, а потом чаёвничали, рассказывая новости и происшествия прошедшего дня. Старшие школьники, самостоятельные до мозга костей, готовились к поступлению в кадетку. Данила с Дэном убедили Андрюшку получить хорошее образование в последних классах именно там. Но, а Надя и Полина, узнав, что девочек тоже берут, даже спрашивать не стали. Мама Лена и папа Сергей были только за, и поэтому каждый вечер выслушивали от своих младших детей, какие они будут умные и подкованные. И родители станут ими гордиться. Ну как Данилой и Денисом. И Колькой. Через год столетовские мальчишки и брат Артёма закончат училище, и куда их понесёт дальше судьба, судьба родину защищать, пока не знает никто.

В один из таких вечеров, на соседнем участке, принадлежавшем друзьям бабы Зины и деда Вани, Доре и Вениамину Гариным, было замечено движение. Гарины ушли в мир иной с разницей в два дня. Эти люди оставили после себя столько хорошего, столько милых и сердечных воспоминаний, что даже память о них была какая-то добрая, трепетная, с грустной улыбкой, но, при этом, жизнеутверждающая, нацеленная в будущее. Они жили своей семьёй, друзьями, довольно узким кругом. но помогали многим. Люди с открытой душой и чистым сердцем, жизнелюбы и мечтатели, они любили организовывать приёмы у себя, обучали танцам всех подряд, кормили до упаду и веселились от души. Дом, который они купили рядом с домом деда Вани, был их крепостью. Его не перестраивали, не было нужды. Их дети, Вадим и Людмила, подружка детства мамы Лены, рано упорхнули и давно обосновались за Уралом. В последние годы к ним приезжали редко, на лето дочь присылала своих детей. У Вадима с продолжением рода не получилось, была какая-то авария с топливом. Но Света, его жена, не ушла, она считала и себя виноватой. Хотела подольше пожить без спиногрызов, тянула с беременностью и дотянула. Правда, они взяли девочку на воспитание, этим и жили. И вот уже несколько лет усадьба Гариных стоит одна-одинёшенька. Первое время баба Зина ходила, но воспоминания не давали ей покоя. И она перестала. Иногда девочки Столетовы изъявляли желание хотя бы пыль повытирать. И вот кто-то появился.

Сергей, Елена и дед отправились на разведку. Конец мая, черёмуха, разросшаяся перед верандой, излучала умопомрачительный аромат. А на самой веранде с веточкой той же черёмухи сидела Людмила. И плакала. Елена подскочила к ней, обняла и тоже расплакалась. Последний раз они виделись, когда провожали в последний путь её родителей.

– Почему не позвонила? Не предупредила? Мы бы тебя встретили, Люда. Подготовили бы дом. А ты одна?

– Я одна. Миша приедет, когда надо будет бумажки оформлять. Я в этом ничего не понимаю, – и опять заплакала. – Мы продаём наш дом. Никто не хочет здесь жить. У мужиков всё схвачено там, начинать сначала они не хотят. Да и привыкли. А я так мечтала вернуться и доживать здесь. – И опять в слёзы.

– Так! – Как всегда по-командирски выдал Иван Иванович. – Давай-ка закрывай тут всё, и к нам. Не будешь же ты ночевать в застоялом доме. И вообще, утро вечера мудренее. Завтра подумаем, с чего начать.

Баба Зина уже стояла при входе. Обняла, поцеловала, увидела слёзы, и сама разревелась.

– Прекращайте мокрое дело, девчонки! Накрывайте, Зинульки, на стол. Посидим, поговорим.

Людмила рассказывала о себе. У неё уже три внука, и ждут четвёртую, внучку. Её дети, затасканные по военным городкам, другой жизни и не видели. И не мудрено, что сын стал офицером, а дочь вышла замуж за военного, закончила техникум торговли и работает по линии военторга. Всё, в целом, нормально. Мама Люда моталась между семьями своих детей, по несколько месяцев живя у них. И чуть не потеряла своего Михаила. Нельзя оставлять мужиков одних надолго, тем более в таком критическом возрасте, когда седина в бороду, а бес рёбра ломает. Теперь внуки приезжают к ней. И приезжали бы сюда, в Озерки. Но на семейном совете она осталась одна с этой идеей. Наверное, они правы: нельзя от отличного искать хорошее. Но как жаль…

Утром, опухшие от слёз дамы, приползли на кухню. У Елены, бабы Зины и Людмилы голова была забита одним: как же сохранить дом Гариных. Эта идея фикс не давала покоя. Люда всё лелеяла надежду, может Мишка передумает и поддержит её, и они приедут сюда жить. Да и не хотелось Столетовым видеть чужих рядом, сейчас начнут всё перестраивать, замотают в высоченные заборы, выстроят дворец, и ни здрасти, ни до свидания. А Зинаиде Васильевне просто было жалко Людку, жалко дом, который так любили её друзья, жалко себя со своими воспоминаниями. Завтракали грустно. Кофе пить перешли на веранду. Очень уютно устроились под пледами, утренняя прохлада напомнила о себе. Но воздух, ароматы цветущих кустарников, лёгкий ветерок и тишина… Людка опять заревела. Вышла Алёна, розовенькая со сна, такая ладная, прямо солнышко. Елена невольно залюбовалась, и Людмила замолкла, уставившись мокрыми глазами на эту красотку.

– Девочки, мы с Артёмом хотим предложить вам один вариант. Тёма, ну иди.

Он вышел, неся две чашечки кофе. С корицей, мятой и немного карамели. Последнее время все увлеклись новыми рецептами приготовления этого напитка. Запах умопомрачительный…

– У меня есть квартира, – начал Греков. – Мы с Алёной никак не придумаем, что с ней делать. Я намерен прожить со своей женой всю жизнь именно здесь. Кольке, моему брату, она тоже не нужна, его министерство обороны обеспечит. Да и жить в нашем городе ему вряд ли придётся. И мы готовы выкупить ваш дом, Людмила Вениаминовна. А вы сможете приезжать, когда захотите. Или даже вернуть его обратно. Вот.

Тишина аж зазвенела у них в ушах. На пороге появился Иван Иванович.

– Я готов поучаствовать, если не хватит денег.

Людка опять ударилась в слёзы. Она перецеловала всех по очереди, особенно, Артёма. Смеялась сквозь слёзы, её отпускало. Наконец-то, проявилась знакомая с детских лет Людка Гарина, Лютик в простонародье.

– Господи, об этом можно было только мечтать. Это же здорово. Просто замечательно. Только я ничего не соображаю в этих куплях-продажах.

– Наймём юриста, оставишь ему доверенность без права получения денег, и он всё сделает. Сколько это займёт времени будет зависеть от продажи квартиры. Спрос на центр высок, так что не затянется.

– Да пусть тянется сколько угодно. Мне не к спеху. Пойду наводить порядок, хочу пожить у мамы с папой.

– Я с тобой, – мама Лена подскочила, взяла под ручку свою старинную подружку, и они вальяжной походочкой отправились на соседний участок. Как раньше, чтобы доверить друг другу свои очень важные секретики.

Уходила Людмила с полной уверенностью, что когда-нибудь вернётся назад. Начнёт работать над этим с первой же минуты общения со своим Мишкой. Как же она хорошо провела эту неделю. Девочки Столетовы помогли ей навести порядок в доме. Как при маме. И последние дни она просто балдела, сидя на веранде в компании Ленки и вспоминая детство…

– Ты когда-нибудь обращала внимание на одну очень интересную деталь: когда мы смотрим на своих одноклассников, однокурсников и просто друзей детства, уже постаревших, то всё равно видим их юными, свежими, полными сил и надежд. И только уход кого-то в мир иной возвращает нас в реальность. У меня так, – заявила Елена. – Я и тебя воспринимаю, как Лютика. рыжую и конопатую.

– Ой, я конопатая. А сама-то каждую весну у мамы Зины отбеливающий крем воровала на свой, совсем не веснушчатый нос. А помнишь, как мы лет в 15 разрисовали себя косметикой из маминого французского набора и надушились духами "Клима" так, что мой папа сразу нас вычислил, и нам не удалось явить миру нашу "страшную" красоту. Ха-ха-ха…

Чудесные были вечера. Уезжать Людмиле не хотелось. Продажу дома, на время, остановили до окончательного решения, которое очередной раз будут выносить Гарины. Елена решила проводить Лютика. Они выехали пораньше, чтобы заехать в студию, забрать подарки, сделанные для уральской семьи. Их встретил Костя. Он приезжал пару дней назад специально для встречи с подружкой, и они прохохотали весь вечер. Ему тоже очень хотелось, чтобы она вернулась в родные пенаты. Попрощались, надеясь вскоре увидеться.

В аэропорту, когда Елена уже шла на выход, она, вдруг, увидела своего сына, Сергея. Неожиданно, он никак не мог тут быть. Но, во-первых, не позвонил, а во-вторых, ещё неделю должен был находиться в Германии, на каком-то айтишном семинаре. И в-третьих, он живёт в Москве, работает в очень серьёзной компании, продолжает учиться, хочет быть специалистом высочайшего уровня в вопросах защиты информации. Причём, относится к своей работе, учёбе, да к жизни, вообще, с большой ответственностью. У него уже есть своя квартира, машина, он может позволить себе многое из благ мира. Но Серёжка даже не путешествует, объясняя это тем, что всё впереди, ещё успеет. И покупает туры для своих родителей. И бабушке с дедушкой на их золотую свадьбу преподнёс круиз по Средиземному морю. И сам их туда определил. И встретил. И привёз домой.

Но Елену волновало другое. Ему в этом году 27 лет, а личной жизни нет. Или она чего-то не знает? Её старший сын, умница и красавец, относился к себе самокритично, не считая себя таким. Каждый раз при встрече велись одни и те же разговоры про самооценку, про любовь к самому себе. Подсовывались книжки, приглашения на всяческие курсы и встречи с новомодными коучами и психоаналитиками. Пока Серёжка не сказал "стоп". И ни пообещал, что не будет приезжать к ним, если он их не устраивает таким, какой он есть. Менять ничего не собирается, будет жить, как жил. Но именно в этот момент Елена своим материнским чутьём поняла, что у него есть тайна, которая не даёт ему спокойно жить. Но добиться признания от своего сына не смогла. А душа болела…

И вот он здесь. Идёт навстречу. Уже увидел её. В глазах сына ни радости, ни улыбки. Что-то случилось…

– Привет, мам! Как ты здесь? Меня встречаешь?

– Как я могу тебя встречать, ты же не сообщаешь о своих планах. Провожала Люду Гарину. Я очень рада тебе, сынок. Домой?

– Нет, давай поговорим где-нибудь, подальше от людей, в каком-нибудь кафе. Я приехал к тебе, мама, мне нужна твоя помощь. Твой взрослый и страшно самостоятельный и самонадеянный сын запутался.

У Елены всё оборвалось. Она знала, что компьютерные технологии охраняются законом, что в этой области много подводных течений, нет определённой грани между «можно и нельзя». Не раз слышала разговоры между сыном и отцом, внуком и дедом об осторожности, об опасности случайных знакомств, о возможности попасть в сеть иностранных разведок и т.п. Неужели…

– Мам, это касается личной жизни, моей. И не волнуйся, всё хорошо, даже слишком.

– У тебя появилась девочка? Как я рада. А почему ты её не привёз?

– Вот с этого и начнём, – уже, сидя за столиком уличного кафе, начал Сергей. – Её зовут Софи. И ты знаешь, о ком идёт речь.

Конечно, Елена знала. Они с сыном ездили в Италию на 75-летие Софи, матери Алиции. Это было три года назад, нет почти четыре. И там Серёжка познакомился с внучатой племянницей именинницы, тоже Софи. Миниатюрная девушка с вьющимися чёрными волосами, тёмными круглыми глазками в опушке длинных мохнатых ресниц и пухлым сочным ротиком, была невероятно мила. Правда, Серёжа Столетов рядом с ней выглядел, как русский богатырь, но это не мешало им танцевать, беситься и выполнять всякие каверзы, придуманные Алицией с Витторио, чтобы развлечь их мать. А даже наоборот. Они представляли собой такую колоритную парочку, что всеобщее внимание было приковано, в основном, к ним. Ну а когда девушку одели как принцессу и поставили на каблуки, чтобы изображать Джульетту, Ромео обалдел от такой красоты и чуть на провалил номер. Софи, став выше сантиметров на десять в окружении воланчиков, кружавчиков и рюшей, и Сергей смотрелись очень гармонично. Темноволосая красавица и светло-русый русич. Прямо, хоть на обложку журнала (Алиция, конечно, не упустила случая запечатлеть красивую парочку). В конце этой поздравительной живой открытки, как объясняла Алиция, Ромео выносит Джульетту на руках со сцены. А Сергей впал в ступор, держа девушку и никак не мог понять, что она закончила свой монолог, надо уходить. Елена сильно захлопала в ладоши, выводя своего сына из пикантной ситуации. И он, наконец, вынес свою ношу из поля зрения остальных. А потом отпросился у матери на всю ночь, Софи обещала показать ночную Италию. А почему нет? У них было ещё два дня, и Елена почти не видела своего сына. Они с Алицией успели обсудить эту ситуацию и признались друг другу, что было бы очень неплохо, если бы Софи и Сергей … Но среди провожатых девушки не было. И на вопросы о ней сын отвечал скупо. Как о случайной знакомой. Позже из Италии доходили слухи, что Софи почти сразу после их отъезда вышла замуж, и у неё растёт дочка.