Узник плоти

Поток иссяк так же внезапно, как и обрушился, оставив после себя прорванную плотину на поверхности человеческого существа. Ему вдруг полегчало. Физически и морально. Он поднял голову. Все лицо было мокрым от слез и соплей, но не выражало потрясения, испытываемого минутами ранее. Рафаил встал. Увидел перед собой выход. Никаких препятствий. Подул ветерок, словно давая понять, что Рафаил мыслит и смотрит в нужном направлении. Что ж… Надо с чего-то начинать!

Найдя в недрах своей бездонной души пару капель решительности, Рафаил направился к выходу. Он шагал смело, оттого достаточно быстро, и, когда казалось, что над головой должно оказаться ночное небо вместо древесной крыши, Рафаила с силой откинуло назад! По воздуху он долетел обратно до кресла, с грохотом опрокинул его на бок, прокрутился на полу и, ошарашенный, в недоумении устремил взгляд в сторону выхода. В комнате стоял звон, как будто кто-то постучал вилкой по бокалу перед тем, как сказать тост. Воздух вибрировал. Ну конечно! Рафаила не смутило ни отсутствие каких-либо преград, ни даже охраны. Зато выход надежно охранял энергетический щит, окутывавший, видимо, всю хижину, словно купол. А стол в углу освещал не лунный свет, а свечение этой штуки. Да уж, он попал в еще один вид плена, и куда более прагматичный, чем бренная плоть. Эх, сейчас бы телепортироваться отсюда к самому далекому созвездию, любуясь необъятными просторами!

Тут Рафаил услышал приближающиеся шаги и голоса. В помещение вошли четверо, причем безо всяких видимых и невидимых препятствий – силового поля как не бывало.

– Очнулся, голубчик, – перед ним стоял старейшина Коху, целый и невредимый. Его сопровождала свита из двух юношей и одной девушки, все трое были в боевом желто-зеленом облачении. Выражение лиц у них нельзя было назвать дружелюбным. И только Коху с ехидной полуулыбкой поглаживал бороду. Его взгляд упал на развеянные по ковру остатки серого праха, который еще недавно был крепчайшими узами, накрепко сковывающими движения пленника.

– Поднимайся, Рафаил. Присядь. Только очень, очень медленно, предупреждаю тебя! Хорошо, вот так. Ну а теперь поговорим.

Глава 7. Кошмар Тэнга Ву

Подивившись такому ослепительно чудесному видению, как беседа высших существ где-то за пределами всех мыслимых границ, мы тем временем можем увидеть картину более тривиальную. Помимо привычных земных просторов, помпезного колорита Азии с ее танцами, кланами, всевозможными магическими ритуалами и воинами в ярких боевых одеждах, блуждающий взор может приблизиться и заметить молодого воина, только что завершившего ежедневную подготовку к Турниру шести континентов.

Раскидистый луг с редкими невысокими деревцами переливается на ветру мягкими зелеными волнами. Луг убегает далеко вперед, за линию горизонта, так что он кажется бескрайним. Тем не менее он имеет начало (и конец, конечно же, как и все в этой Вселенной, только он не был виден) – на его границе, обрамленной пологой песчаной насыпью, располагался город.

В провинции Хэнань, что расположена в Центральном Китае, стояла июньская жара. Солнце клонилось к закату.

Молодой мастер кунг-фу стоял с застывшей в воздухе ногой в боковом ударе, зафиксировав ее на уровне головы воображаемого противника. Несмотря на кажущееся неустойчивым положение, мастер был неколебим и спокоен, его глаза были закрыты. Он был в медитации. Легкий приятный ветерок покачивал темно-серое тряпичное одеяние. На его белый носок, частично виднеющийся из-за черного тренировочного тапка, села любопытная ласточка, наверное, разглядев на нем идеальное место для отдыха от своих птичьих хлопот. Тэнг Ву приоткрыл один глаз. Слегка улыбнувшись уголком губ, он аккуратно согнул в колене вытянутую ногу и рукой дотянулся до птички. Погладив по головке обомлевшее от неожиданности существо, он отпустил его на волю. Птица улетела навстречу горизонту. Ну а Тэнг Ву, умиротворенно улыбаясь, развернулся и зашагал по направлению к городским воротам.

Добравшись до своего аскетичного жилища, он принял душ, поужинал лапшой (впрочем, нам ни к чему знать эти подробности)… И лег в постель, уже лежа погасив освещающую сферу. Падающие через призму матового оконного стекла лучи убывающей луны освещали красивое лицо Тэнга Ву и его черные волосы. Тэнгу Ву было всего двадцать пять лет, но, несмотря на свой юный возраст, он был нареченным мастером кунг-фу. Верховные монахи Объединенных Кланов Китая наделили его этим титулом за редчайший талант, а вовсе не за красивый раскос глаз. Так что Тэнг Ву ни на йоту не сомневался в своей победе на Турнире, как и его собратья по клану Порхающего Пламени. Несмотря на то что в клане (да и в стране в целом) были и другие кандидаты на титул чемпиона, Тэнг Ву был самым известным среди них и считался фаворитом. Наверное, именно поэтому он не мог уснуть этой ночью. Сомнений в победе у него не было (самоуверенный наглец!). Но по мере приближения Турнира груз ответственности перед родным кланом заставлял испытывать нервный мобилизующий мандраж. Вот он и крутился в постели, из-за чего лунный свет создавал причудливый театр теней на стене прямо над изголовьем ложа самопровозглашенного будущего чемпиона.

Так прошло около часа. Терпение Тэнга лопнуло. Он опустил ноги на холодный бетонный пол, надел халат и вышел на крыльцо. Под голыми ногами заскрипел деревянный пол. Сверчки пели трели. Взору открывалась пустая в это время суток базарная площадь, окаймленная лесным массивом по наружному радиусу. Погода была изумительно теплой и способствовала бодрствованию за чашечкой терпкого те гуань инь. Но строгий спортивный режим не позволял долго рассиживаться за чаем! Уже с первыми лучами солнца Тэнг Ву будет своими тренировочными тапками сбивать росу с травы во время пробежки. Посему он решил погрузиться в Медитацию Измерений и принудительно перенести свой разум в Измерение Сновидений.

Медитация работает очень просто. Ты входишь в астрал – промежуточное пространство между измерениями – сразу видишь перед собой вход в измерение сновидений и просто делаешь один-единственный шаг, и бум! Ты спишь… Да, вот так все просто. Соль в том, что измерение сновидений – связующее звено между земной трехмерной реальностью и измерениями, расположенными выше, вплоть до Единого. Поэтому, как говорится, мимо не пройдешь! Это как стоять напротив центрального входа на рыночную площадь. Но стоит отметить, что это не совсем традиционная практика. Ею владеют лишь боевые маги Объединенных Кланов Китая, да и то не все. Кроме того, такая медитация была довольно энергозатратной, и, скорее всего, неподготовленный человек весь следующий день будет как сонная муха. Но Тэнг Ву знал, что утренняя пробежка быстро вернет его в строй, посему он сел в позу лотоса на заранее приготовленном мягком пледе и закрыл глаза.

Минута. Две минуты…

Вязкий омут вечности.

Чехарда мыслей устаканилась.

Метатрон задержал взгляд на застывшем вихре белой субстанции в чаше измерений: «А это еще кто?»

Разум Тэнга вошел в астрал. Вокруг замерцали огни. Он уже готов был перейти в измерение сновидений, как вдруг… Страшный крик пронзил все его существо, словно толпа обреченных смотрела на приближающийся метеоритный дождь, в отчаянном страхе ожидая своей участи. В первобытном ужасе смерти им оставалось лишь прижаться друг к другу и кричать. Истошно, громко, безнадежно. Крик убывал, но внезапный испуг сковал члены Тэнга Ву. Он не мог выйти из медитации. Его дух заметался по кругу. Затем пространство астрального уровня поплыло и словно бы резко провалилось, оставив после себя сплошную непроходимую темноту. Тэнг Ву лихорадочно и часто дышал, не понимая, что происходит. Тут послышался чей-то зловещий шепот. Он плыл в пространстве прерывисто: то резко, то медленно и тягуче, то повышался до крика ярости, то снова опускался до мерзкого, зловещего, жуткого шепота. Слов было не разобрать. Тэнга Ву охватил неописуемый ужас. Он попытался закричать, но не смог – крик застрял в горле. Движения сковал паралич. Он беззвучно шевелил пересохшими губами, как рыба, глотая воздух, и не в силах пошевелиться.

Но тут темнота отступила, хотя и на самую малость. Заблудший дух молодого мастера почувствовал способность двигаться и даже разглядел несколько силуэтов среди то ли каких-то каменных валунов, то ли концентрированных плотных облаков каменной пыли и осколков, слепленных в бесформенные глыбы. Он поспешил спрятаться за одним из них. Все вокруг было призрачным и расплывчатым, расфокусированным. Звуки то прорезали пространство, то, резко обрываясь, исчезали в вакууме мертвой тишины. Силуэты приближались. Теперь можно было отчетливо различить членораздельную речь. Это был незнакомый для Тэнга Ву диалект, но отчего-то он все понимал.

«Велиал. Сын мой. Как ты мог отпустить это отродье с осколком?»

Голос звучал шипящим шепотом, но, отзываясь гулким эхом глубоко в сознании затаившегося воина, был отчетливо слышен и имел нестерпимо гадкое воздействие на его волю. Тэнг Ву поморщился, силясь сдержать крик страдания.

«Прошу прощения, мой повелитель».

Тут из-за валуна Тэнг Ву увидел тех, кто вел этот разговор. Перед ним возникли пять или шесть демонических сущностей – он сразу узнал этих существ, хотя ему никогда прежде не приходилось лицезреть ничего подобного. Мерзкие создания в черных доспехах, с их клыков капали слюни, словно кислота, разъедающая потрескавшиеся уголки перекошенных в оскале губ. Кожа одних была багрового цвета, другие имели и вовсе черные силуэты, сливаясь с окружающей непроходимой тьмой. Только тускло мерцавшее пламя в их глазах выдавало их присутствие. Практически все держали в руках светящиеся красным пламенем клинки и копья. И был еще один, склонивший голову в раболепном поклоне. Он преклонился перед кем-то… или чем-то… очень темным, неведомым, ужасным. Это был сгусток темной материи, за аурой тьмы имевший, однако, очертания, отдаленно напоминавшие человеческие. Он был абсолютно черным, чернее, чем космос в начале времен, чем вакуум, чем пелена, опустившаяся на глаза впавшего в кому. Аура этого нечто плясала темными языками энергии, похожей на сажу или копоть от пожарища. Это темное нечто изрыгало слова голосом, постоянно меняющим амплитуду и громкость. От этого Тэнгу Ву было жутко не по себе.

«Ты знаешь, как важно для меня заполучить эту вещь, Велиал. Ты знаешь, насколько важен для меня этот мир».

«Да, мой повелитель».

«Этот мир – острог осознанности живой Вселенной, и потенциал человеческой расы – единственное, что может мне помешать удержать власть. Ты ведь знаешь это, Велиал?»

«Да, мой повели…»

Велиал не успел договорить. Глаза Разрушителя Миров запылали ярким красным светом, и Велиала расщепило. Его целостное доселе существо расплющило в пространстве, как томат. Был слышен его угасающий вой страдания. Свидетели этой страшной сцены в страхе оказаться следующей жертвой своего повелителя сделали шаг назад. Но их хозяин не был разгневан. Он действовал спокойно и хладнокровно. Так же спокойно он слегка шевельнул своей черной призрачной рукой, и Велиал, словно в обратной перемотке, снова возник перед своим повелителем в прежней позе, как будто никуда не исчезал. Не до конца осознавая, что с ним только что произошло, испытывая жуткие мучения, Велиал рычал, захлебываясь слюной. Пламя в его глазах неверно дрожало, как огонь свечи на ветру. Остальные наблюдали. Аббадон вещал.

«Твоя противоречивая природа удивляет меня, сын мой. Ты стремишься уничтожать, но в то же время сам подчинен инстинкту самосохранения. Как там они говорят? Жизнь – сложная штука!»

Раздался смех. Тут же он утонул в трясине небытия.

«Так что мне делать, Велиал? Подарить тебе покой пустоты? Или муки существования?»

«Я исправлю свою ошибку, повелитель. Я добуду тебе Осколок Ядра Потухшей Звезды. И голову Метатрона!»

«Правильный выбор, сын мой»

Сын мой. Сын мой. Сын мой.

Эхо волнами прокатилось в пространстве, снова вынудив Тэнга Ву сопротивляться диким метаморфозам звука и материи. Тут из ниоткуда возник новый силуэт.

«Мой повелитель. Я принес важное известие и прошу пощады за нарушение аудиенции».

Явившийся демон преклонил колено перед Аббадоном, ожидая дозволения продолжить. Спустя миллион лет назад он его получил.

«Мой повелитель. Нашей разведке стало известно об изгнании одного из сааров. На Землю».

Пауза.

Воспроизведение. Рафаил осознал, что чувствует.

На лицо Аббадона мутными чертами вселенских парабол легло изумление.

«Хм. Очень интересно!»

«Повелитель?»

«И кто же он, Спекулат?»

«Хранитель Кармы, повелитель. Теперь уже бывший. Он заточен в оболочку человека, повелитель».

«И за что же он удостоился такой печальной участи?»

«Мы пока не вполне уверены, повелитель. Но мы предполагаем, за проявление свободной воли и за вмешательство в течение событий, а именно в человеческую судьбу, повелитель».

«Что ж, ты принес очень ценные сведения, Спекулат. Ступай». Разведчик испарился.

Темный повелитель потерял всякий интерес к персоне Велиала и его фиаско, а также ко всем окружающим. Он развернулся и в задумчивости поплыл прямо в направлении затаившегося Тэнга Ву. Тэнг попытался надежнее затаиться за своим эфемерным укрытием. Хаос остановился.

«Очень интересно. Не зря я разорвал этот бессмысленный мерзкий договор о перемирии! Велиал! Это твой второй шанс! Приведи ко мне этого изгнанника! Он наверняка поведает нам много интересного».

Велиал, обретя самообладание, был полон решимости реабилитироваться перед хозяином. Он прорычал:

«Да, мой повелитель! Эй, вы! Все за мной!»

Но не успел Велиал и вся его свита ринуться выполнять волю хозяина, как тот упреждающе вскинул призрачную руку.

«Стоп! Мы здесь не одни!»

В этот момент прямо перед глазами затаившегося Тэнга Ву в темном пространстве образовалась вертикальная прорезь, словно кто-то с той стороны вспорол кухонным ножом ткань материи. Не теряя ни наносекунды, Тэнг нырнул на свет. Он действовал по наитию и так и не понял до конца, что с ним произошло. В момент перехода в родное земное измерение он разглядел размытые очертания лица, увенчанного шрамом. Различив этот смутный силуэт, Тэнгу стало легче, как будто он обрел крылья. Сердце радостно заколыхалось. Он почувствовал ком в горле.

И тут какая-то неведомая сила будто подхватила его и резко дернула вниз. Тэнг Ву закричал, слыша вторящий в унисон собственному крику еще чей-то яростный вопль. Продолжая кричать, Тэнг Ву очнулся на собственной веранде. Его пытались привести в чувства несколько человек. Окруженный толпой, ошарашенный, словно ласточка, недавно слетевшая с его тапки, Тэнг Ву постепенно пришел в себя. Ярко светило солнце, было жарко. В глазах людей, пришедших на громкие стоны и крики, он увидел испуг и замешательство. Постепенно придя в себя, он ошарашенно затараторил:

– Что? Что случилось? А? Что все на меня так смотрите?!

В отчаянном порыве Тэнг Ву попытался подняться. Получилось это не сразу. Оказавшись наконец на ногах, поверив в старую добрую почву под ногами и локтями растолкав толпу, Тэнг Ву неверной походкой проковылял к зеркалу в спальне. Он был абсолютно седой.

Глава 8. Триумф света

Бади вихрем атаковал врага, ни на мгновение не давая ему отдышаться. Обрушивая шквал ударов, в неистовом порыве тесня соперника за периметр арены, Бади сопровождал свои атаки боевыми выкриками. Спарринг-партнера Бади звали Гатхитти. Он, отчаянно пытаясь выйти из проигрышного положения, с трудом успевал выставлять блоки и одновременно удерживать равновесие. На его лице было изображено отчаяние. В пылу сражения двое воинов вышли за пределы песчаной арены и дрались уже в нескольких десятках метров от нее – на зеленой траве близ нескольких деревенских хижин и причала на берегу залива. До ушей зевак донеслись глухие звуки бьющихся друг о друга конечностей и шелест широкополых боевых одежд.

Бади нанес стремительный удар ногой с разворота, Гатхитти уклонился назад и попытался атаковать магическим шаром, но вместо этого у него из ладоней со звуком перегоревших проводов лишь посыпались искры – он был истощен, но дух воина не позволял ему сдаться. В следующий момент Бади хлестким прямым ударом руки пробил ему в солнечное сплетение. Гатхитти издал сдавленный крик и, сгорбившись, попятился. Бади, истекая потом, кинулся на добивание. Но, едва-едва не оказавшись на земле, Гатхитти грамотно использовал инерцию и сделал два кувырка назад, тем самым разорвав дистанцию. Бади продолжал преследование. Увидев, что Гатхитти перестал уподобляться колесу от телеги и снова принял прямое положение, Бади в разбеге выпрыгнул и полетел на Гатхитти с вытянутой вперед ногой, твердо решив поставить точку в бою. Со стороны могло показаться, что он даже оставляет за собой хвост энергии, подобно комете. Встав на ноги и увидев неотвратимость нокаута, Гатхитти, абсолютно обессиленный, в отчаянной последней попытке сделал маневр в сторону. И Бади со всей мощью накопленной кинетической энергии, сосредоточенной на конце его носка, влетел в расставленные неподалеку корзины со свежей рыбой. М-да уж!

Перевернутая на голову Бади одна из корзин мигом остудила его пыл. Он лежал, глубоко и часто дыша, даже не пытаясь сбросить ее и подняться на ноги. Гатхитти с возгласом «Великий Элохим!» без сил упал на зеленый травяной настил. На место происшествия мигом сбежалась детвора, с заливистым хохотом и криками тыча пальцами в Бади и Гатхитти. Бади скинул корзину и обнаружил себя среди бьющихся на земле рыбин. Их жабры часто сокращались. Легкие Бади сокращались не реже. Постепенно придя в себя, Бади увидел отдыхающего на траве Гатхитти.

– Брат мой! Что за бой! Ты там не помер?

– Не дождешься, Бади, чтоб тебя!

Бади засмеялся. Он попытался встать, шутливо-грозным голосом рявкнув на детвору вокруг, и пошел в направлении Гатхитти, имея благородной целью помочь ему подняться. Или запустить ему в грудь ледяной шар, он еще не решил! Гатхитти уже успел принять непринужденную позу, подперев рукой голову и с наглой ухмылкой щурясь от утреннего солнышка. К его покрытому потом лбу прилипли черные волосы и несколько травинок.

– Эй, что ты там разлегся, сейчас я тебе…

Не успел Бади завершить свою шутливую угрозу, вне всяких сомнений содержащую весомую долю правды, он вдруг ощутил, что земля снова ушла у него из-под ног. Изнуренный тренировкой и фееричной битвой со своим собратом по клану, Бади наступил на одну из рыб, разбросанных вокруг, и с изумленным криком снова грохнулся наземь. Что ж, это может случиться с каждым – даже с великим воином… За хлестким звуком удара копчика о каменную плиту последовал взрыв детского смеха, к нему примешивалось прерывистое гортанное бульканье, издаваемое Гатхитти, которое с натяжкой можно было назвать смехом.

– А-а-а-а, ч-ч-е-е-е-рт бы побрал кретина, который развел здесь рыбный склад! А ну, пошли отсюда! – Бади уже с явной досадой в голосе рявкнул на улюлюкающую детвору. Зажмурив глаза от боли и усталости, Бади распластался на склизкой каменной поверхности, видимо, полностью и без остатка решив отдаться в плен земному притяжению. Хотя отдых после тренировочного процесса он планировал провести в озере с теплой водой из источников, богатых минералами и магическими свойствами восстановления мышц и кожи. О да, это было бы чудесно! Не успел Бади хотя бы мысленно почуять запах шиповника и мяты вместо сырой рыбы, как из этой сладкой иллюзии его выдернул спокойный, тихий, но в то же время всепроникающий голос.

– Бади, ты в порядке?

Он приоткрыл глаза. Над ним стоял человек, заслонив собой размытый солнечный шар, поэтому в первые мгновения Бади не сразу разобрал, кто это там над ним навис.

Рафаил протянул Бади руку.

– А, Рафаил, это ты, – рассеяно пробубнил тот.

Решив наконец встать, Бади проигнорировал дружеский жест Рафаила и энергично поднялся на ноги, ощутив тупой укол ущемленной гордости. Теперь ему было не до веселья.

– Рафаил, какого черта ты расставил здесь эти корзины? Разве нет для этого более подходящего места, чем рядом со святым храмом? – Бади нервно тыкал пальцами то на перевернутые корзины, то в грудь Рафаила.

– Ты можешь задать этот вопрос отцу Гатхитти, Бади, – сдержанно ответил Рафаил. Его голос звучал тихо, едва слышно, но с такой ясностью и объемом, что казалось, он звучал внутри черепной коробки. – Насколько мне известно, это именно он обустроил тут место для сортировки улова много лет назад. – Бади внимательно огляделся по сторонам. Только сейчас он понял, как сильно они с Гатхитти отдалились от точки начала битвы – от храма Элохима Создателя.

– Понятно, – недовольно буркнул Бади и двинулся по уложенной из бесформенных коричневых камней тропинке в сторону деревенского хранилища пресной воды, за которым, сразу за водонапорной башней на толстенных деревянных опорах, брала начало система небольших водопадов, льющихся с прибрежных горных порогов. То и были те самые целительные источники, силу которых Бади намеревался впитать в себя. Дети в благоговейном испуге расступились в стороны. Рафаил провожал его взглядом своих разноцветных зрачков. Тут к нему подошел Гатхитти.

– Не обращай внимания, Рафаил. Бади – перспективный боец с великим будущим. Но его гордость, как болото, – затягивает его, мешая двигаться вперед. – Гатхитти, прищурившись, философски погладил подбородок. – Так говорит мой отец! Что бы это значило, а Рафи? – Он усмехнулся, дружелюбно похлопав Рафаила по плечу, и отправился вслед за Бади. Проводив взглядом и второго бамоанца, Рафаил развернулся и начал наводить порядок – хаосу здесь не место!

Через некоторое время Рафаил закончил перекладывать рыбу обратно в корзины и аккуратно расставил их в ряд. Некоторые рыбы к этому времени уже перестали сокращать жабры. Необходимо было быстро убрать весь улов в морозильную камеру.

Убедившись, что корзины стоят идеально ровно, одна к одной, Рафаил подошел к заранее подготовленной чаше с чистой водой и опустил в нее руки. Спустя неделю или около того после своего прибытия в эти земли Рафаил постепенно освоился в окружающей среде, понял что к чему. Все окружающее было радикально новым лишь для его опытного восприятия. На уровне интеллекта он хорошо знал эту планету и многое слышал о ней. Поэтому, придя в себя после первых потрясений, саару не составило труда сопоставить имеющиеся данные с практическим опытом. Он успокоился, смирился с неизбежным и, казалось, отдался в руки своей судьбе, которая оставалась, однако, загадкой для его бывших собратьев сааров, а для него самого уж подавно! Об этом он и размышлял, проходя мимо рыбного склада и Гатхитти с Бади, в пылу поединка учинивших погром. Выйти из глубоких дум Рафаила заставил приятный порыв оказать помощь Бади. Затем им овладело еще более сильное желание навести порядок и идеально упорядочить корзины. Почему – он и сам не мог понять. Ему этого просто страсть как хотелось, и все тут!

За него уже придумали наиболее вероятную версию событий еще при первом допросе, в день инцидента с освещающей сферой, а на втором, уже более пристрастном, ему оставалось только подтвердить выдвинутую теорию: да, он прибыл из России с целью постижения боевых искусств Востока. Да, прибыл регулярным рейсом через портал до Калькутты, а оттуда – до Нритьи, соседней деревни примерно в десяти милях к югу от Бамоа. В здешних местах современные технологии применяются по минимуму, ибо они притупляют связь с источником энергии, то есть магией, и вообще «пагубно влияют на разум, дух и тело».

Да, Рафаил знал об этом из книг и путеводителей, а также знал и о том, что добраться до этих краев можно только через телепорт.

Да, после прибытия в Нритью он искал мастера (он забыл его имя) местного клана (он забыл его название), но заплутал в паутине бесчисленных троп, создающих сообщение не только между населенными пунктами, но и имеющих свойство резко обрываться где-нибудь посреди джунглей.

Да, конечно же, это типичная ловушка Болотных Жителей – местных отшельников и фанатиков, промышляющих, помимо краденых «реликвий» сомнительного происхождения, еще грабежом и разбоями. Обобранный буквально догола и жестоко избитый, он, однако, смог обхитрить этих демонов и из последних сил броситься в бега.

Да, конечно, как только он убедился, что его не преследуют, он из диких зарослей вышел на ближайшую тропу и побрел куда глаза глядят, пока с горем пополам не добрел до деревни Бамоа.

– Великий Элохим, это просто чудо, что рядом был Саман и оказал тебе помощь!

– Да.

Рафаилу показалось забавным, что его первая ложь за многие миллионы лет жизни оказалась такой легкой и правдоподобной. Постепенно пуская корни своего безбрежного сознания в суть человеческого существа, Рафаил четко осознавал одно: ни при каких обстоятельствах не открывать истинную историю своего появления – последствия такого откровения непредсказуемы. Да это и не понадобится после того, как он решит, что ему делать дальше. Вот только этот момент определенности он, к своему горькому удивлению, постоянно откладывал, каждый день ловя себя на мысли о том, что ищет все новые причины – правдоподобные и не очень – отложить путь в неизвестность еще на некоторое время.