Байки негевского бабайки. Том1

в сторону и вниз рывком,

голубой горит эмалью,

зависая над цветком.

И кругами над поляной

продолжает свой полет.

крылья – радугой стеклянной,

тело -точно вертолет.

Вот схватили что-то ноги.

Миг один – и сразу в рот.

Средь козявок шестиногих

страшной хищницей слывет.

1.15 Тараканы

По щелям, трубам и печам

весной, зимой и летом

Как только в доме все уснут,

и не видать ни зги

Они приходят по ночам,

и нет для них запрета

И, если слушать тишину,

то их слышны шаги.

С азартом истребляют их,

как хищников опасных.

Да что ж наделали они,

чтоб так их невзлюбить?

И сочинили сотни книг

и способов ужасных

Чтоб извести, искоренить,

и просто так убить.

Обыкновенный таракан,

подтянутый и стройный,

Он ест совсем немного так:

одной лишь крошкой сыт,

Как в ресторан идет в стакан,

спокойно и достойно,

И у него блестящий фрак

и длинные усы.

А в доме, встав не с той ноги,

сестра до поздней ночи

Сперва раздавит одного,

а после – ну пищать!

Мне тараканы – не враги,

и мне их жалко очень,

Вот подрасту годок-другой

– начну их защищать.

2.16 Мушка

Зеленая мушка, милашка и душка

Летит виражами с окна на подушку,

Легко, без одышки, несется вприпрыжку

По мясу и квасу, по крышам и крышкам,

По царским покоям, по рыжим обоям,

И даже по месту, не пишут о коем.

Ей так интересно, что делают люди,

За это, наверное, муху не любят.

Она не пчела, и не может ужалить,

Поэтому каждый ее обижает:

Приманят конфетой, ударят газетой,

Никто, никогда не ответит за это!

При этом врагами распущены слухи,

Что мухи неряхи, что мухи грязнухи,

А каждый, кто хочет, легко убедится:

Она обожает купаться и мыться.

В корыте и в ванне, в засолочном чане,

В кастрюле с борщом или в винном стакане.

И, сидя на солнце, часами порою

То крылья, то лапки отчаянно моет.

Не слушайте слухов, не верьте наветам!

зеленую муху не бейте газетой!

2.17 Чудный остров

Однажды, дело было в Гавре,

забрел я в порт, не помню как,

и там про остров цветозавров

мне рассказал один моряк.

А там на грядках и полянах

Растут… нет, водяться скорей

Десятки видов очень странных

Полуцветов-полузверей.

Раскрыв прозрачный сарафанчик,

Когда поднимется Норд-Ост,

Взлетает птеро-одуванчик,

И ловит в воздухе стрекоз.

А чуть развеются туманы

И разойдутся облака

Гиганты бронто-баклажаны

Пекут на солнышке бока.

Видны пластинки стего-лавра

И вызывает интерес

Опаснейший из цветозавров

Ужасный, дикий фикус-рекс.

И просто сердце замирает,

Когда из глубины реки

Плезио-лилия всплывает

И раскрывает лепестки.

На чудный остров цветозавров

уходит скоро наш баркас.

Готовы трубы и литавры

Чтоб проводить в дорогу нас.

Стоят печати трёх таможен,

Сверкают цепи якорей

И путь нам штурманом проложен

по водам девяти морей.

Сперва найдем Борнео остров,

А доплывем до этих мест, -

Двенадцать румбов к Норд-Норд Осту,

А дальше точно на Зюйд-Вест.

На мачте новый парус пёстрый.

И юнга ждет, нетерпелив

Хотите плыть на этот остров?

Спешите! Мы уйдем в прилив!

2.18 Грустная австралийская легенда

В Австралии веселой

у моря, поутру

открыта серфинг-школа

хвостатых кенгуру

и дети-кенгурята

резвятся на песке

и с гребней волн лохматых

съезжают на доске.

Там из одной тарелки

(не удивляйся впредь)

ест сумчатая белка,

опоссум и медведь.

А в дебрях леса – буша

лохмат, начесан, хмур

висит на дикой груше

задумчивый лемур.

Недавно он объелся

зеленых груш, и вот

ужасно разболелся

к утру его живот.

И кенгуру лемура

как Айболит лечил,

он хвост его в микстуре

и день и ночь мочил.

А белочка-подружка

на старый липкий мёд

приклеила лягушку

бедняжке на живот,

и, вымыв с мылом шкуру,

опоссум, сев на сук,

закапал в нос лемуру

прозрачную росу.

Ужасней нет рассказа,

чем тот, как он болел.

Зеленых груш ни разу

лемур с тех пор не ел.

И помнят превосходно

приморье, степь и буш:

пусть даже ты голодный, -

не ешь зеленых груш!

В Австралии счастливой,

где эвкалипт высок,

едят квадронг и сливу,

пьют самый разный сок,

и молоко с пеленок,

пока не надоест,

но ни один ребенок,

и ни один зверенок

зеленых груш не ест!

2.19 Ослик

Солнце припекало словно печка.

На лугу синели васильки.

В небе грелись облака – овечки.

Пасся в полдень ослик у реки.

Мяли стебельки травы копытца.

Речка воды медленно несла.

Ослик подошел к реке напиться,

И увидел вдруг в воде осла.

И сказал тому, в воде, с досадой:

"Здесь моя, а не твоя вода

Не смотри в упор ослиным взглядом,

Я первей тебя пришел сюда!"

Но осел из речки, к сожаленью,

лишь глядел да головой кивал.

Ослик наш не знал про отраженья,

Очень рассердился и сказал:

"Да не нужно мне такого братца!

Не хочу устраивать скандал.

Жаль, мне мама запретила драться

а не то бы я тебе задал!"

Отойдя пониже по теченью

Ослик снова к речке подошел

и опять увидел с удивленьем

что из под воды глядит осел.

Удивился ослик: "Что за чудо?

Ты зачем сюда теперь пришел?

Все равно с тобой я пить не буду.

Ты плохой, неправильный осёл!"

Вдоль реки бежал, вздыхая тяжко,

видел каждый раз в воде осла.

Умер бы от жажды он, бедняжка,

если б мама, к счастью, не пришла.

Всем ребятам заявляю прямо

от слона до львенка и щенка:

тот, кто глупый – тот всегда упрямый

А упрямый глуп наверняка.

И еще, прошу вас, как ни странно:

"В будущем, во избежанье зла,

Воду лучше пейте из стакана.

В нем-то точно не видать осла".

2.20 Блюз старого кота

Я сегодня по городу шляюсь бездомным котярой

Но шагаю достойно, не то, что иные коты.

Молодые орут, ищут пару. Я ж гордый, хоть старый.

Что положено мне, будет дадено без суеты.

Хорошо, что тепло, ведь зимой неприютней, чем летом.

На траве, на деревьях, на крышах, – везде красота.

Наше время с вечернего сумрака и до рассвета.

Людям, даже и злым, в темноте не обидеть кота.

В тени заборов и кустов

без трусости, но не наглея,

ты видишь: множество котов

чернеют, сереют, белеют.

Про девять жизней – это ложь, -

никто не сбегает из ада.

Но лучше просто нас не трожь!

Мы сами придем, когда надо.

Это всякий поймет, кто захочет подумать немножко

Кто Вселенную создал из хаоса и пустоты:

светлый образ Творца не мартышка, не лошадь, а кошка.

Он людьми позабыт, в небреженьи ныне коты.

Вижу в окнах людей, и спешащих куда-то прохожих.

Но до болей чужих и проблем дела нет никому.

Лишь луна понимает тоску мою, но не поможет

Дыбом шерсть подниму. Я и сам все, что нужно, возьму.

В тени заборов и кустов

без трусости, но не наглея,

ты видишь: множество котов

чернеют, сереют, белеют.

Про девять жизней – это ложь, -

никто не сбегает из ада.

Но лучше просто нас не трожь!

Мы сами придем, когда надо.

Я котенком тонул и взглянул из колодца на небо.

Звезды были как гвозди, что пробили забор черноты.

С той поры я решил, что сдаваться – смешно и нелепо:

Тот забор это рай, и в него попадают коты.

Но тоска не уходит и колет, как звёзды в колодце.

Ведь котам, как и людям и ласка нужна и тепло.

Поделитесь добром, и оно к вам стократно вернется.

Что-то нынче раскис я. Собрался! Встряхнулся! Прошло…

В тени заборов и кустов

без трусости, но не наглея,

ты видишь: множество котов

чернеют, сереют, белеют.

Про девять жизней – это ложь, -

никто не сбегает из ада.

Но лучше просто нас не трожь!

Мы сами придем, когда надо.

2.21 Песенка бездомного пса

Я мохнатый пёс голодный,

пусть бездомный, беспородный

но зато всегда свободный

от отчетов и долгов.

Я кого хочу облаю,

я не рвусь в чужую стаю,

и свободно выбираю

и подружек и врагов.

И подружек и врагов.

Припев:

Пусть в кудлатой шерсти

ости и репейник

и живот от голода свело.

Не хочу в питомник,

не люблю ошейник,

просто жить без друга тяжело.

Потому я у домов хожу по кругу,

людям силясь заглянуть в глаза.

Не хозяина я здесь ищу, а друга.

Жить без друга даже псу нельзя.

Пусть морозный ветер дует.

В ночь повою на звезду я,

и метель перебедую.

Поброжу по снегу-льду.

Жизнь сурова без кавычек,

Лицемерных нет привычек,

отгоню котов и птичек

от куска, что я найду.

от куска, что я найду.

Припев:

Пусть в кудлатой шерсти ости и репейник

и живот от голода свело.

Не нужны подачки,

жалость и ошейник

просто жить без друга тяжело.

Потому я у домов хожу по кругу,

людям силясь заглянуть в глаза.

Не хозяина я здесь ищу, а друга.

Жить без друга даже псу нельзя.

Там, где мусорные баки,

трудно обойтись без драки.

Знают люди и собаки:

у меня недобрый нрав.

Охи-ахи неуместны:

лучше быть таким, но честным.

В этом мире поднебесном

кто сильнее, тот и прав.

кто сильнее, тот и прав.

Припев:

Пусть в кудлатой шерсти ости и репейник

и живот от голода свело.

Не продам свободу,

на фиг ваш ошейник

просто жить без друга тяжело.

Потому я у домов хожу по кругу,

людям силясь заглянуть в глаза

Не хозяина я здесь ищу, а друга.

Жить без друга даже псу нельзя.

Мне Хозяина не надо.

Даже перед Главным Гадом

не виляю робко задом.

Не пойду на бойню, как баран.

Не ищу где сделать кучку.

Не унижусь за получку,

Чтоб потом устроить случку

не вожу подружку в ресторан.

Припев:

Пусть в кудлатой шерсти ости и репейник

и живот от голода свело.

Не пойду в питомник,

не люблю ошейник,

просто жить без друга тяжело.

Потому я у домов хожу по кругу,

людям силясь заглянуть в глаза.

Не хозяина я здесь ищу, а друга.

Жить без друга даже псу нельзя.

2.22 Песня зяблика

Ах, помнишь ли Нелли, в зелёном апреле

нам весело было вдвоем.

Взлетали качели и зябликов трели

звенели над звонким ручьём

Сип-сиИп, чьюки-сИп, чири-чьИви

Мы так молоды и так красивы

Влюблены мы и, конечно

жизнь прекрасна и бесконечна.

В пастельном июне мы были так юны,

так жарки объятья твои

Мистерии в дюнах, и ночи так лунны,

и зяблики как соловьи:

Сип-сиИп, чьюки-сИп, чири-чьЁчи

Как волшебны летние ночи!

Как сердца стучат ошалело

Как душа пылает и тело.

В сентябрьской прели, ты помнишь ли, Нелли,

как сладко слияние тел.

Мы в благостном хмеле как фрукты созрели

и зяблик наш в клетке запел:

Сип-сиИп, чьюки-сИп, чири-чьЮчи

Страсть медовая сладко-тягуча

И поверь мне, не видно морщинки,

просто в сладости капля горчинки.

Сады опустели, заснежены ели,

ведь время не остановить.

Но, знаешь ли, Нелли: и в зимней метели

мне слышится отзвук любви

Сип-сиИп, чьюки-сИп, чири-тьЯсти

А любовь может быть больше страсти

Нежных губ поцелуй мягче ваты,

зрелых вин тонки ароматы.

Закаты-восходы,– проделки природы.

Пусть в небе прекрасен полёт,

но зяблику в клетке теплей, чем на ветке

и он беззаботно поёт:

Сип-сиИп, чьюки-сИп, чири-тьЕрти

Жизнь прекрасна, не думай о смерти.

Всё проходит, но всё не напрасно.

Жизнь прекрасна! Жизнь прекрасна!

2.23 Вальс жуков

В час заката на помойке,

закрутивши вверх усы

Два гусарика у стойки

пили капельку росы

Ах кутилы, ах задиры,

Неподвластные годам!

Красно-черные мундиры

Привлекают взоры дам.

Что за счастливый вечерок!

В меру тепло и в меру прохладно.

Ласково веет ветерок.

Славно день прожит, – ну и ладно!

Солнце заходит, ночь пробежит.

Что будет завтра – неизвестно.

А сколько лет еще нам жить -

Неинтересно! Неинтересно!

Нежно жужжа кружилась мушка

Над разлитым молоком.

Хохотушка и болтушка

С очень милым хоботком.

А за ней с бутылки пива,

Очень грозен, крут и строг

Жук –олень следил ревниво

Потирая лапкой рог.

Что за счастливый вечерок!

В меру тепло и в меру прохладно.

Ласково веет ветерок.

Целый день прожит, – ну и ладно!

Солнце заходит, ночь пробежит.

Будет ли завтра – неизвестно.

А сколько лет еще нам жить -

Неинтересно! Неинтересно!

Стрекоза легко порхала

муравей тащил пирог

И на всех всего хватало

В этот волшебный вечерок!

Отражался в лужах липких

Свет багровых облаков.

Два кузнечика на скрипках

Исполняли вальс жуков.

Что за счастливый вечерок!

В меру тепло и в меру прохладно.

Ласково веет ветерок.

Славно день прожит, – ну и ладно!

Солнце заходит, ночь пробежит.

Что будет завтра – неизвестно.

А сколько лет еще нам жить -

Неинтересно! Неинтересно!

2.24 О кисках и тиграх

Кто такие киски? Это тигры!

Те, что в детстве мало каши ели

Были непослушны и играли ночью в игры,

потому так сильно похудели.

Кто такие тигры? Это киски.

Те, что в детстве ели каши много.

Не хватало им того, что было в миске.

Озверели. Лучше их не трогать.

P/S/ (Не для детей)

Был верблюд двугорбый раньше лошадь.

Одногорбый- тоже,изначально.

Сильно били их по спинам, выводя на площадь.

Оттого глаза их так печальны

А слоны летали б в небе смело,

как летать хотели б, может, все мы.

Только если б слон с небес чего-нибудь наделал -

у кого-то были бы проблемы.

Люди раньше были – обезьяны,

и могли подолгу строить рожи.

Те кто курит, пьет, часами пялится в экраны

на мартышек вовсе не похожи.

P/P/S/ (Можно и для детей)

А поэты раньше были люди.

Только непослушные не в меру.

Как теперь им плохо,– даже говорить не буду.

Дети, не берите с них примера!

2.25 Праздник исполнения желаний

Безлюдная Земля под плотным покровом

коричневых клубящихся облаков.

Посреди бесконечного леса

из перекрученных

багровых древесных стволов,

в теплой радиоактивной луже

лежит огромный, как гора, кабан.

Рядом лежит такая же огромная свинья,

попискивают поросята- сосунки,

похрюкивают подсвинки.

Кабан, тяжело вздыхая, переворачивается с боку на бок.

Свинья (обеспокоенно):

–Тебя кто-нибудь обидел?

Кабан (усмехаясь)

– Да ты шего? Хто меня(!) обидит?

– А чего тогда вздыхаешь?

Кабан:

– Думаю – вот на хрена

папа Шухарт попросил у золотого шара

"ШАСТЬЯ ДЛЯ ВСЕХ ДАРОМ, И ПУШТЬ НИКТО НЕ УЙДЁТ ОБИШЕННЫЙ!"?

Свинья:

– Ты что, несчастлив?

Кабан:

– Да шастлив я. Шастлив! Прошто…

Мы ведь мохли бы шить как люди…

2.26 Биологизмы

Каждый день в детстве как флаги был ярок.

Мелкие зубы белели в оскале.

Жизнь нас натаскивала как овчарок:

чтобы хватали и не выпускали.

***

Кто это чудо разъяснит:

Собаки, без сомнения,

любви экстракт, любви магнит

и наших душ спасение.

***

Страдаем то любовью, то ушибами

и тратим жизнь средь мелкой суетни

Граница сред нас разделяет с рыбами.

А в остальном мы точно как они.

Нас тянут и приливы и отливы

За червяками лезем на крючок.

И даже те, кто сильно говорливы

нырнут поглубже в омут и,– молчок.

***

Манит сучка кобелЯ

делает мужчиной.

Вот и вертится Земля

по этой же причине

***

Мы по сути собачники, клещ нас язви,

постепенно, годами, вбираем, однако,

непростую науку – быть тоже собакой

очень честной, и верной и полной любви

***

Задача, друг мой, не головоломна

и коротки дозволенные речи:

У маленьких собак душа огромна

и праведней. чем наши, человечьи

***

Когда, закончив счет своих земных часов

душа навек уйдёт в небесные широты

ждет души всех собак созвездье Гончих Псов

Прекрасные сады, поля Большой Охоты.

И я надеюсь: там найдется место мне:

под лай и шум и гам бежать в аллеях сада

среди моих собак при колдовской луне

И это лучший рай. Другого мне не надо

2.27 Сепия

Конечно, осьминог не трус,

и это каждый знает.

Свой дом родной, свою нору

он храбро защищает.

Но если будет враг силен,

и одолеет страх,

тогда сумеет скрыться он

в чернильных облаках.

Ему Природа, добрый друг

дала мешок чернил,

чтоб в час беды, пустив их вдруг,

он от врага уплыл.

Но осьминог нам не указ,

и нам Природа – враг.

Туман чернильный всякий раз

используем не так.

Вот сел за стол стихи писать

знакомый мой поэт.

нам не дано, увы, понять

есть смысл в них, или нет.

Ведь так туману напустить,

не смог бы осьминог!

Пусть без беды и горя жить

ему позволил Бог,

Пусть нет врага, неведом страх,

Но вот, ведь, в чем обман:

за мудрость признают в стихах

напущенный туман.

И у Природы я прошу:

"Позволь, Природа-мать,

пока хоть что-нибудь пишу

тумана избежать!"

2.28 Демоны!

Когда мечтой становится богатство,

и кошки бродят, на душе скребя,

из Преисподней демон потребл**ства

охотиться выходит на тебя.

Покой нейдёт в молитвах бесполезных,

в поклонах и церковных образах.

А демон ждет в ночи котом облезлым

и мрачный ад горит в его глазах.

Тебя он зверской завистью иссушит,

добавит рабской гибкости в костяк,

Потом заплатит золотом за душу

и унесет её в стальных когтях.

И солнце постучит в твоё окошко,

к тебе придут и благость и покой.

Купи себе еще на счастье кошку

породы демонической "ликой".

Теперь тебе всегда поверят люди,

хоть режь, воруй, обманывай, греши.

Тебе за это ничего не будет.

А жить, конечно, легче без души.

2.29 Весеннее

Солнце с каждым днем все жарче.

И ночами не до сна.

Не ворчим, дружище Арчи.

Ведь пока еще весна.

А душа чего-то ищет,

рвется к выси голубой.

И немножко жаль, дружище,

что не птицы мы с тобой.

Мы б взлетали без печали

ранним утром по весне

Славно б ласточек гоняли

по небес голубизне.

Среди тучек белотелых

мы б гуляли, веселясь.

Жаль, душа твоя взлетела

и меня не дождалась.

Я души открою ларчик,

встречь небесному лучу.

Подожди меня, мой Арчи!

Скоро я к тебе взлечу!

2.30 Арчибальд и Пиня

Тишина, и сверху бдит луна.

Средь обрывков снов бредём в ночи

Что-то нам обоим не до сна.

Я и Арчи,– старые хрычи.

У меня и Арчи моего

кости часто боль грызет червём.

Старость нас не красит. Что ж с того?

Вместе мы её переживём.

Кем-то брошен (что нехорошо,

но к удаче мне, да и ему)

Он меня на улице нашел.

Кто же чей найденыш – не пойму.

Я в ладошках рыжий меха ком

в дом принес и положил на плед.

В результате стал щенок сынком,

я папашей стал, на старость лет.

Вот и стали жить да поживать,

да бродить в хамсин, в мокрень, в мороз.

Делим вместе пищу, кров, кровать.

Без него б к дивану я прирос.

Так тринадцать лет уже вдвоём

бродим вместе в полунОчный час

С добротой небесный окоём

звёзд зрачками пялится на нас.

И, гуляя с ним в ночной тиши

стал я чуять запах ветерка

В нем теперь есть часть моей души,

а во мне все больше от щенка.

Вот ведь хрень: чем больше отдаешь,

тем богаче остаешься ты.

Счастье, – это неразменный грош,

слитый из любви и доброты.

2.31 Арчи

Тихо скулящий щенок колобок.

Глазки, да шерсти пушистый комок.

Он подкатился, в глаза мне взглянул,

лужу пустил и ладошку лизнул.

Плохо собачке, коль дом твой – асфальт.

Имя само назвалось: Арчибальд.

А почему Арчибальд? Не вопрос

Был Арчи Гудвин у Вульфа* как пёс.

Взгляду его отказать я не мог.

На руки взял и домой приволок.

Вроде вчера это было, иль нет…

вместе четырнадцать прожили лет.

Я постарел, Арчибальд постарел,

бегать не мог, только взгляд не тускнел.

Вы посмотрите собаке в глаза!

Любящий взгляд – он творит чудеса.

Время безжалостно было ко мне.

Умер мой Арчик. Тихонько. Во сне.

Друг Арчибальд мой, мой преданный пёс

сердца кусочек с собою унес.

Слышу порою во сне его зов.

Издали, может с созвездия Псов.

Ждет меня в светлом весеннем саду.

Ты подожди, Арчибальд! Я приду…

––

* Ниро Вульф и Арчи Гудвин – частные детективы,

персонажи цикла детективных романов

американского писателя Рекса Стаута.

3 РЕЛИГИЯ И МИСТИКА

3.1 Баллада о божьем суде

Терпеть печали и тоски

он никогда не мог,

и в кабаки и в бардаки

шел, не жалея ног.

Подобно каждому из нас

посачковать был рад,

но исполнял любой приказ,

поскольку был солдат.

Любил пожрать, когда дадут,

хоть десять раз на дню.

Он слабо верил в Божий Суд,

и прочую фигню.

Готов был до зари вставать,

шагать сквозь дождь и тьму,

но ненавидел убивать.

Кто знает почему?

И в день, когда велел старлей*:

«Стреляйте по врагу!»,

в прицеле видя лишь детей

сказал он: «Не могу!»

А то, что дети тол несут,

он этого не знал.

И ждал его не Божий Суд,

а просто трибунал.

Он рукавом слезу стирал

с разбитого лица

А на суде солдат молчал.

Он просто ждал конца.

И был он много раз избит,

и возражать не мог.

Полковник строг был и сердит.

И приговор был строг.

Он был рассветною порой,

когда светлеет мир,

расстрелян. Но не как герой,

как подлый дезертир.

Второй был врач, и мог на спор

пить спирт и не косеть.

В дежурство трахал медсестер,

а, впрочем, был как все.

Не гений, но и не дебил,

знал туго ремесло,

и в абортарий послан был.

Ему не повезло.

Ведь выживание – закон

для всех детей Земли.

И души тех, кто не рожден

во сны его пришли.

Другой бы плюнул, да забыл:

моей вины, мол, нет!

А он, видать, из слабых был

и страх топил в вине.

Еще при жизни стал мертвец,

из тех, кто не встает.

И пьяный бред его вконец

сгубил всего за год.

А третий – истый адвокат,

хотя не из светил,

был тот, кому дорогу в ад

сам Сатана мостил.

Деньгами пахло за версту

когда в суде сидел.

И было на его счету

немало грязных дел.

Но, видно, совести сидит

у всех в душе росток.

Под суд попал садист-бандит,

безумен и жесток.

Суда был переполнен зал

дружками по «перу».