Байки негевского бабайки. Том1

мудрость, взрослым уже непонятную

звездный свет, колокольчики смеха.

Солнце вновь поднималось шафранное

и пустыня, ворочаясь пела.

Но пропало в песках бездыханное

и уже не нужное тело.

И ползла змея по руинам

гонористая, как и все мы.

Ведь укусом смертельным змеиным

можно тоже решать проблемы.

Кто теперь за барашка в ответе?

За лисят и за прочих любимцев?

Много змей расползлось по планете

убивая маленьких принцев.

3.20 А где же тьма?

Как знает каждый мудровед

из многих умных книг:

Творец сказал: «Да будет свет!»

И сразу свет возник.

А чтоб всё было по уму,

по графику точь-в-точь,

Творец хотел создать и тьму,

но получилась ночь.

Так кривоватым вышел мир.

Наверно неспроста

Творец наделал черных дыр

и черного кота.

Дроздов, грязищу и ворон,

смолу, пласты угля…

Но всюду проникал фотон,

Творца до плача зля.

Так всякий злобный индивид,

когда настанет ночь,

хоть мысли темные таит,

их воплотить невмочь.

И нам, товарищ, задарма

о том страдать не след

Зачем орать: «Да сгинет тьма!»?

Ведь тьмы на свете нет.

3.21 Сотворение мира

(Попытка научного толкования Библейских текстов)

Это было до Вселенной.

Над НИЧЕМ, легко, как пух,

Божий дух летал нетленный,

Сам себя познавший дух.

Без работы, бесполезно,

Вверх и вниз, назад – вперёд

(И при этом знал железно

Что потом произойдёт).

Он витал себе свободно

Без волнений и забот

В новой шляпе, – шляпе модной

(зная моду наперёд).

Было скучно Богу – папе

В этом долбаном НИГДЕ

Ведь совсем не видно шляпы

В первозданной темноте.

Вне времён и расстоянья

(их ещё в помине нет)

Божий дух свершил ДЕЯНЬЕ:

Бог сказал: «Да будет свет!»

Свет – фотон, волна- частица

И, в начале всех начал,

Чтобы смог он проявиться

Бог НИЧТО к чертям взорвал.

Будто вырвались из плена

Волны, кварки и поля –

Мир известной нам Вселенной

(небеса, вода, Земля).

Появились тахионы,

То – есть время потекло.

Вне физических законов

Это всё произошло.

Бог витал над массой водной,

И по–прежнему скучал.

Удовольствия от модной

Шляпы он не получал.

Бог сказал: «Ну вот! Осечка!

Я продлю создания нить.

Нужно сделать человечка

Чтобы шляпу заценить!»

Осушил Земли приделы,

Насадил на ней цветов,

Рыбок, птиц, зверей наделал

(Вот и интерьер готов).

И, без папы и без мамы,

Лишь желанием одним

Сотворил Господь Адама,

И супругу вместе с ним.

Без порока, без изъяна,

Он сработал их, как мог

(может, и из обезьяны,

он же не гончар, а Бог).

Обсушил сперва немного,

Дух вдохнул Всевышний наш

И воскликнул: «Слава Богу!

Я закончил! Всё! Шабаш!»

И умаявшись работой

спать пошел к себе домой.

Потому зовут "субботой"

на Востоке день седьмой.

Отдохнув, поднявшись поздно,

в воплощение идей

занялся Творец серьезно

воспитанием людей.

То воруют понемногу

(фруктов для себя припас),

Ноль внимания на Бога.

С ними нужен глаз да глаз!

Рвали яблоки, и даже

Развели бардак в Раю

(Тут уж не до вернисажа,

У инфаркта на краю).

Только выгнал их из Рая,

Бог за это воровство,

Стали жить не признавая

Никого и ничего.

Чтоб отмыть от них планету,

Навести порядок чтоб,

Раз пути иного нету,

Бог устроил им потоп.

Но потом пошло не лучше:

Ной напился, Хам – хамил,

Бог ругал их матом с тучи,

Был и свет ему не мил.

Ведь хотелось, чтоб скорее

Вырос критик наконец…

А потом пошли Евреи.

Это был ваще звиздец!

То инцест, то непотребства,

то Содом, какой ни весть.

Нету сладу, нету средства

чтобы в разум их привесть!

Слов хороших недостойны

что Европа, что Восток.

Повели такие войны

Хоть топи их вновь чуток.

Ведь не воин, не политик,

не пророк и не артист.

Нужен был всего лишь критик,

скромный шляпных дел стилист

Люди всё испортят вечно

Не успеешь и моргнуть.

Бог умаялся, конечно,

И прилёг слегка вздремнуть.

То, что Богу две минутки

Человеку – сотни лет.

Бог поспал всего-то сутки

Встал, а моды этой нет.

Есть бейсболки, что-то вроде

Но не шляпы, ё-мое!

И любой эксперт по моде

скажет сразу: тьфу, старьё!

Новый век, и то и дело

Новых мод встаёт заря.

Шляпа просто устарела

Целый мир творил он зря!

Вот ведь что за невезенье,

растуды-т вас в бога-мать!

Видно новое творение

Нужно с завтра начинать

3.22 Проклятые (Каин и Авель)

Известно, у Адама

два сына родились,

Характером и в маму

и в папу удались.

Был вспыльчив Каин в маму,

а Авель весь в отца:

Спокойней и упрямей

не сыщешь молодца.

Извечно зависть, злоба

висят на нас грехом.

Был Каин хлеборобом,

а Авель пастухом

И вот в подарок Богу

что взяли от земли

Начатков понемногу

однажды принесли.

И что виной, не знаем,

(кто спорил, кто грубил?)

Вспылил на брата Каин,

и Авеля убил.

Кровь братская взывает,

лежит на нас печать,

И нам не позволяет,

то, что начнем – кончать.

Но мы такие, люди, -

что Еву, нашу мать…

Мы все равно не будем

страдать и горевать.

Урок неусвояем,

Нам мука – не беда.

Мы Бога огорчаем,

но все равно кончаем

(хотя и не всегда).

3.23 Ответственность

Выше крыши и неба выше

Некто в серой губой хламиде

Смотрит но ничего не слышит

Слушает но ничего не видит.

Бальзам бодяжит на Иван-чае

и крутит платету как монету.

И ни за что Он не отвечает.

Да кто же его призовет к ответу?

Ты видишь в нём идола или паяца.

Ведь это же сказки: ад, геенна…

Но знаешь – его тебе стоит бояться.

Он спросит когда-нибудь. Непременно.

Он спросит тебя по делам, не по вере,

как у съемщика домохозяин:

Зачем ты ломаешь окна и двери?

Зачем гадишь в доме. И где брат твой, Каин?

И поздно будет бежать к адвокату,

ссылаться на занятость, на проблемы.

Плачет Земля по убитому брату.

За всех убитых ответим все мы.

3.25 Праведный Ной

(О происходении радуги)

Наблюдал с небес Всевышний с дрожью

как внизу, поганя божий мир

род людской, венец творенья Божья,

Землю – сад преображал в сортир.

И явился Ною Бог в виденьи:

«Ты спасешься, так что ставь свечу.

Я пошлю на Землю наводненье,

прочих проучу и замочу.

Будут знать, как жрать без меры водку,

и святое поднимать на смех!

Вот тебе чертеж! Построишь лодку

с фирменным названием "Ковчег"

Ной устал, детей своих запарил:

заготовил пищу, семена,

и собрал зверей земных по паре

от зеленой мухи до слона.

Занял у одних, других ограбил,

сам с семейством всем в ковчег залез,

а потом раскрылись неба хляби

и потоки хлынули с небес.

И носило Ноеву лоханку,

меж водой и небом, вне эпох.

Мамонт вымер – он не снес болтанку,

Тигр саблезубый тигр тоже сдох.

Ной лишь отвернулся на минутку,

(бегемота разобрал понос)

дикий вепрь трахнул в трюме утку, -

так и появился утконос.

Больше полугода от начала,

а кругом вода, одна вода!

Представляете, какая вонь стояла

над ковчегом Ноевым тогда?!

Наконец, причалив к горным склонам,

Ной из лодки вынес чемодан,

вытащил бутылку самогона,

и упился тут же вдребадан.

Был он желтым и зеленым разом

от работы, вони и вина.

Красный нос, набит синяк под глазом…

Бог, взглянув, сказал: «Моя вина.

Больше пусть потоп не потревожит

род людской. Живи, как знаешь сам.

В подтвержденье – краски пьяной рожи

радугой взойдут на небеса".

И доныне над дугой земною

в небе за дождем идут вослед

семь цветов испитой рожи Ноя

как дорожный знак «Потопа нет!»

3.26 История праотца Авраама

Как-то в среду, ближе к ночи,

доедая бутерброд,

Бог сказал: «А, между прочим,

Не создать ли мне народ?

Чтоб вели себя примерно,

благодарность Мне храня,

чтобы Мне служили верно

и молились на Меня.

Свой народ – весьма неплохо,

и доступно по цене.

Лишь найду вначале лоха

чтобы был покорен Мне».

Глядь – Абраша варит кашу,

колупаясь в пальцах ног.

И сказал Господь: «Абраша!

Я тебе отныне Бог!

Что захочешь – все получишь,

хоть в рассрочку, хоть и без.

Стану я страховкой лучше

чем Госстрах или Собес.

Будешь сыт, здоров и весел.

И, прошу иметь в виду,–

Я большой народ из чресел

из твоих произведу.

В общем – хочешь жизни сладкой

и проведать дальних стран –

быстро сматывай манатки,

собирайся в Ханаан.

От Хермона до Ашдода

все во власть тебе отдам.

Будешь ты отец народа.

На иврите – Авраам».

Авраам не думал долго:

Кликнул скот, рабов и слуг,

взял жену (из чувства долга)

и отправился на юг.

Вот просторы, в самом деле!

Хоть разденься и пляши.

Можно гнать овец неделю,

и не встретишь ни души.

Что за рай для скотовода –

трав обилье, тишина.

От Хермона до Ашдода

заповедная страна.

И пока по всей округе

скот вчистую жрал траву,

Авраам шептал супруге:

– Уж теперь я заживу!

Бородищу нафиг сброю,

место видное найду,

дом с колонами построю,

и павлинов заведу.

Видел их, когда был малым

в царском доме как-то раз.

Сзади перья – опахалом,

и на каждом – Божий глаз.

Пусть пойду дорогой длинной,

пусть сойдет хоть сто потов.

Чтобы дом, и в нем павлины –

я и землю грызть готов.

То ли Бог напутал спьяна,

то ли сглазил кто со зла,

но на земли Ханаана

сушь великая пришла.

Солнце палит с небосвода,

блеют овцы, ждут беды.

От Хермона до Ашдода

нет травы и нет воды.

И, облизывая губы,

без воды который день,

Авраам ругался грубо:

– Эй, Всевышний! Что за хрень?!

Ты сорвал меня в дорогу,

в необжитые места.

Ну, так дай воды немного,

и прокорму для скота!

Эта сушь вредит здоровью.

так легко схватить недуг.

Может, хочешь жертву кровью?

Так прирежу пару слуг.

Я готов признать без спора,

что всему своя цена,

только овцы сдохнут скоро,

А потом и мне хана!

Сделай дождик поскорее,

иль открой источник вод.

Если Сара озвереет –

фиг получишь ты народ!

Из небес лазурной чаши

Раскатился Божий глас:

– Шо за кипишь? Ша, Абраша!

Не срослось на этот раз.

Позабудем все, что было.

Я подправлю тут бока.

Ты сходи в долину Нила.

Там подкормишься пока.

Авраам не стал чиниться.

Вновь шатер свернул в рулон,

и к египетской границе

через степь потопал он.

У границы, на базаре,

расспросив чего да как,

Авраам признался Саре:

–Знаешь, местный царь –м…чудак.

Тут забавная петрушка:

Фараон, чтоб он так жил,

помешался на старушках.

То есть он – геронтофил.

Может, дело тут в мужчинах,

или витаминов нет,

египтянки без причины

мрут, как мухи, в сорок лет.

А царек, по жизни, падкий

лишь на тех, кто сильно стар.

Ты-то, на восьмом десятке,

будешь просто «суперстар»

Даже выкуп платят близким,

вроде платы за разврат.

Так что ты уж, Сара, киска,

Говори что я твой брат.

Ты не юная девица,

в состояньи осознать –

с Фараоном породниться –

сразу влезть из грязи в знать.

Нынче здесь переночую,

завтра двинемся вперед.

И нутром, старушка, чую:

нам удача в руки прет!

Так оно и вышло вскоре.

По наивности смешной,

Фараон, себе на горе,

Сару взял в гарем женой.

И, хоть в силу простатита

Фараон не трогал жен,

Бог ругал его сердито,

По ночам, являясь в сон.

Помянув евонну маму,

Фараон, не тратя слов,

за обиду Аврааму

Дал коров, овец, ослов.

И, богатым став столь скоро,

Авраам не чуял ног:

Хорошо быть сутенером,

Если крыша – вышний Бог!

Такова уж доля наша.

И, не ведая стыда,

Фараонов зять Абраша

пас обильные стада.

Но по Божьей воле, вскоре

погуляв в Египте срок,

Через степи, горы, море,

гнал отары вдоль дорог.

У Суэцкого залива

перешел по морю вброд,

чтобы дальше жить счастливо,

и чтоб Богу дать народ.

От Хермона до Ашдода,

где лишь суслик пучит глаз,

Он с восхода до восхода

гнал стада десятки раз.

По натуре скотовода

был упрямым, как осел.

Ради продолженья рода

он двух жен себе завел.

Долго прожил он на свете,

верил Богу как простак.

У него родились дети:

Исмаильчик и Ицхак.

Воплощалась в жизнь затея.

Бог все видел наперед:

ведь от них пошли евреи

и арабов гордый род.

Это ль дамы сознавали,

иль характер был таков,

но друг-дружку ревновали.

Дело шло до кулачков.

В доме две сварливых бабы –

Хоть в Антарктику беги

(С этих самых пор арабы

и евреи – как враги)

Если Божии надежды

Оправдались целиком,

Сам Абраша, как и прежде,

оставался пастухом.

Пас овец и рыл колодцы,

чуть пожил – и был таков.

Не стесняясь напороться

Даже местных бил князьков.

Хоть в душе гордыни черти

поднимали вой порой,

Но в шатре до самой смерти

Так и прожил наш герой.

В смертный час, в степи целинной,

чуя жизненный финал,

Прошептать успел: «Павлины…»

А к чему – никто не знал.

Про мораль скажу в итоге:

Нет ее под небеси.

Встретишь Бога на дороге –

О павлинах не проси.

3.27 Баллада о воспитании

Что сказать про Авраама?

Всем евреям предок он.

Ловкий, хваткий и упрямый,

в вере стоек и силён.

В Бога верил он не даром,

ладно шли его дела

и его супруга Сарра

в девяносто родила.

Назван был сынок Ицхаком

Был пастух он, как отец

По холмам да буеракам

тоже пас стада овец.

В детстве перенёс тревогу

и обделался, пока

Авраам пытался Богу

в жертву принести сынка.

То была проверка Божья.

Но, отделавшись дерьмом.

Наш Ицхак с тех пор, похоже,

малость тронулся умом.

А пришла пора жениться

добрый папа (ну-и-ну!)

для сынка из-за границы

с понтом выписал жену.

С ней Ицхак и жил спокойно

до своих последних дней.

Родила супруга двойню.

Двух красавцев, двух парней.

Звали их Исав и Яша

Ор стоял – хоть утопись

Грудь сосали, ели кашу

и в пеленки как да пись.

Впрочем, сделаю признанье

(но не смейтесь, господа)

вечный спор о воспитаньи

нервы портил и тогда.

И, хоть разница в минутку

между двух сынков была,

мама младшего малютку

баловáла как могла.

И кормила сладкой кашкой,

нежно кутала в шелка…

А из старшего папашка

жестко делал мужика.

Так воспитывались дети.

И Исав рос удальцом:

волосатый, словно йети

и с обветренным лицом.

Коз гонял по бездорожью

и снабжал дичиной дом.

Но, за тупость носорожью,

позже зваться стал Эдом.

Сам Ицхак, с азартом к ночи

дичь печёную глодал,

и гордился, между прочим,

как сыночка воспитал.

А Иаков (просто Яша,

неженка для тех времён)

был избалован мамашей

но пронырлив и умён.

Как доносит нам преданье

это было, вместе с тем,

также противостоянье

воспитательных систем.

Если ум неразвит с детства

толку в том, что ты силён?

Эд (при мамином посредстве)

преимущество в наследстве

продал брату за бульйон.

Тут отвлёкся я немного.

Время шло вперёд, не вспять

и Ицхак собрался Богу

в руки душу передать.

Он сказал жене сурово:

– Подотри с усов соплю

и скорей зови старшо'го,

я его благословлю.

Добавляю поясненье:

Был для предков это факт,

что отца благословенье, -

как нотариальный акт.

Мать зовет любимца: Яша!

Что нам делать? Ой-вавой!

Чует сердце – твой папаша

сделает меня вдовой.

Брось печенья-развлеченья,

нам сейчас не до того.

Получи благословенье

вместо брата твоего.

Да прикрой живот овчиной!

Ицик слеп, как филин днём.

За косматость ценит сына,

видя мужественность в нём.

А Ицхак, того не зная,

лишь погладив грубый мех,

возгласил: "Благословляю!

Ты, мой сын, главнее всех!

И до самых до окраин,

от нагорий до долин

ты над братьями хозяин

и овечек властелин!

Тут Эдом приходит к папке.

А ему: "Большой привет!

Кто не спал – того и тапки!

Вы держитесь, денег нет.

И, доведен до кипенья

в руки Эдик взял дубьё:

–Я те дам "благословенье"!

Я те дам "твоё-моё"!

Может, кто заметит с ядом:

ни при чем здесь дикий нрав.

Сила есть – ума не надо.

Тот, кто с палкой – тот и прав.

И, узнав такое дело,

чтоб сберечь в семействе мир,

побежал Иаков смело

и в засаду сел… в сортир.

Но зовет его мамаша:

– Выходи скорей, герой!

Так ведь можно на параше

заработать геморрой!

Нужно времени немного

чтоб притих твой брат-баран.

Собирайся в путь дорогу

в гости к родичам Харран.

Ты же хваткий да пригожий,

привлечешь там молодёжь.

Заодно, по воле Божьей,

и жену себе найдёшь.

По холмам, средь трав и маков

(Сверху-месяца ломоть)

хитроумный шел Иаков

ибо так хотел Господь.

Мудрой Библии страницы

и о том содержат сказ,

как Иаков смог жениться

на двоих, притом за раз.

Как Иаков дрался с Богом,

как он родичей дурил,

и завел богатства много.

Кто их с братом примирил,

Все потом. И про страданья

и про двух сварливых жен…

Да, но спор о воспитаньи

так и не был завершен.

Мне же время закруглиться:

зря нудить не стану я.

Катит жизни колесница.

Как учить и как учиться

вам решать самим, друзья!

3.28 Праведный Ной (история Потопа)

Я обманывать не стану,

и готов сказать всерьез:

Наш Господь – такой гуманный -

совершенно Дед Мороз!

Он всегда хотел, как лучше, -

слава Богу – не тупой!

(А потоп – несчастный случай:

ангел-слесарь впал в запой)

Ведь Господь терпел немало -

люди – сволочи у нас,

и лишь раз резьбу сорвало.

Вот об этом мой рассказ.

Там, где нынче скалы голы,

пятьдесят веков назад

гомон птиц стоял веселый

и земля была как сад.

А в кипени яблонь белых

жили люди там и тут.

Это место -"Ям-а-мелах",

"Мертвым морем" назовут.

Средь садов, над самым "Ямом"

городок стоял Содом.

Лот,племянник Авраама,

там себе построил дом.

В почве были ли нитриты,

или воздух заражен

шел слушок, что садомиты

не хотели трахать жен.

Малый грех, по нашим меркам,

но, доносами ведом,

Бог с инспекторской проверкой

сам отправился в Содом.

Шел Господь, един в трех лицах,

ноги по пыли тянул.

По дороге подкрепиться

к Аврааму заглянул.

"Ах, Абраша, друг мой старый!

Как овечки? Как шатер?

Что твоя старушка Сара,

не родила до сих пор?

Ты ласкай ее немного

пред тем, как ночью спать,

и, глядишь, по слову Бога,

скоро папой сможешь стать.

Кстати, так скажу тебе я:

по заслугам урожай.

По природе будь хоть геем,

а супругу ублажай!

А в Содоме, слышал?, – свинство!-

положенье таково:

сексуальные меньшинства

составляют большинство.

Анонимки шлют мне шибко

до десятка штук на дню.

Если есть моя ошибка -

разберусь и устраню!

И вошел в Содом в двух лицах

Всей Вселенной Господин

(чтобы со счету не сбиться

дальше я пишу: "один")

В виде ангелочков пары

воплощенья красоты

(Божий дух, предвидя свару,

скромно спрятался в кусты).

Был Господь в хитоне белом,

вились волосы до плеч.

И лицом и стройным телом

даже камень мог привлечь.

Из ресниц пушистой тени

зрак Божественный косил.

Страж в воротах от смятенья

чуть язык не откусил.

Восхищенный шепот робко

разносился ветерком:

"Вот божественная попка!

Так и съел бы целиком!"

И уже кричит проказник,

спрятав нос под капюшон:

"Эй, у нас сегодня праздник!

ты, красавчик, приглашен!"

Покраснев от комплиментов,

в восхищении толпы

Автор Первоэлементов

к Лоту направлял стопы.

Встретил гостя Лот как нужно,

на шашлык овцу заклав.

Пал на город вечер южный,

вечер неги и забав.

Слух разнесен бабкой местной.

Знали все до темноты:

мол, у Лота гость чудесной,

несравненной красоты.

Туч пушистые кораллы

резал месяц, будто нож.

К дому Лота собиралась

золотая молодежь.

Удержу ни в чем не зная,

хамовита и пьяна…

Только где ж она иная,

хоть и в наши времена?

Забренчали арфы струны,

им поддакивал рожок,

и звучало в свете лунном:

"Выйди к нам скорей, дружок!"

Самый младший, явно меду

перепивший, заорал:

"Лот, представь гостей народу!

А не то – сожжем квартал!"

– Вы шуметь, ребята, бросьте,-

старый Лот запричитал, -

не будите лучше гостя,

он с дороги так устал!

Если так уж вам неймется,

погодите. Гость – каприз.

У меня для вас найдется

замечательный сюрприз.

Не орите, не шумите,

не валяйте дурака.

Дочерей моих возьмите!

Обе девственны пока.

Кто-то бросил черепицу.

Из толпы несется смех:

–Потому они девицы, что

страшны, как смертный грех.

Лучше нам мозги не пудри,

прекратим впустую спор.

Пусть твой гость намаслит кудри

да выходит к нам во двор.

Страсть достигла апогея

(Был красив и вправду Бог)

не оправдываю геев,

но простить их я бы мог.

И пускай они неправы,

повинуясь зову тел…

Впрочем, Бог такие нравы

им прощать не захотел.

То ли брызнув кислотою,

то ли вспышкой в мегаватт,

Он прищучил слепотою

всех, кто прав и виноват.

И сказал: "Ну все, паскуды!

Я сейчас порву вам пасть.

Лот, старик! Канай отсюда,

чтоб в раздачу не попасть!

И ушами тут не хлопай,

лишь семью бери с собой.

Щас я всем найду на …опу

офигенный болт с резьбой!

Хоть летающие блюдца

будут мимо вас лететь -

кто посмеет оглянуться

будет долго сожалеть!"

Лот бежал, отбив поклоны,

даже не надев сапог.

Видно, понял он по тону,

что сердит не в шутку Бог.

И, не зная в каре меру,

из-за этой ерунды

Бог пролил огонь и серу

на окрестные сады.

Без суда и приговора

(получилось так само)

и соседнюю Гоморру

заодно вогнал в дерьмо.

Лотова жена беспечно

оглянулась, и она

бессердечно и навечно

в соли столб обращена.

Подвожу черту рассказу:

в нем мораль -что тот кинжал.

Кто виновен – тот наказан.

Тот, кто праведник – сбежал.

Поделюсь своим сомненьем:

наломал Всевышний дров.