Байки негевского бабайки. Том1

Как по мне – так ослепленье

тоже кара – будь здоров!

Ладно – геями без меры

был Всевышний раздражен

Но зачем огнем и серой

жег он их несчастных жен?

Пусть виновны жены эти:

потакали, мать итти.

Но за что сжигались дети,

те, что младше десяти?

Он решил -амбец народу?

Но губить Природу-мать?!

Лишь моральному уроду

так пристало поступать.

Впрочем, время благосклонно

смыло даже след тоски.

Там теперь в воде соленой

парят кости старички.

Демонстрируя единство,

вот уж много лет подряд

сексуальные меньшинства

дружно ходят на парад.

Все меняется, вестимо.

И, по правде говоря,

если стал Господь терпимей -

то Содом сгорел не зря!

3.29 Сказ о Моисее

РАЗМЫШЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

В битвах ли, в тиши библиотек,

в царских ли хоромах на пирушках

Много ли ты стоишь, человек,

если ты в руках Судьбы – игрушка?

У Судьбы беспечный, вздорный нрав,

И не внемлет ни мольбам ни матам.

От нее не спрячешься, удрав.

Не подкупишь кровью или златом.

Может слыть любимчиком любой:

полной чашей дом, веселье, счастье

но потом, обманутый судьбой,

все, что есть, утратит в одночасье.

А иного вознесет Судьба

из конюшни, или из сортира,

и посадит подлого раба,

чтобы правил с трона целым миром…

Бьемся ли, сдаемся без борьбы.

Счастья ждем – кто годы, кто минуты.

Крутит миром колесо Судьбы

судьбы перемешивая круто.

ПРОЛОГ. ЗА 4 ВЕКА ДО ИСХОДА

СТАРИК-СКАЗИТЕЛЬ:

Из калитки царского дворца

скороходы мчаться в храм Амона,

вызывают главного жреца:

странный сон приснился фараону.

Сын богов как будто нездоров,

на жену и слуг кричит со злостью:

«Семь коров съедают семь коров!

Семь колосьев съели семь колосьев!»

Фараон ложится на кровать,

снова просыпается со стоном…

Нет, не могут сон истолковать

мудрые служители Амона.

И зовут уже других жрецов,

и сидят гадатели уныло.

Видно мало стало мудрецов

на земле живительного Нила.

Шепчут фараону: Есть семит,

Ключник-раб известного вельможи.

На беду был честным и пригожим,

вот в темнице царской и сидит.

Раб с хозяйкой не пошел в кровать

та велела наказать злодея…

И умеет сны он толковать,

как когда-то древние халдеи.

И в темницу послан скороход,

и ведут раба к резному трону,

потому, что в горести народ,

если плохо спится фараону.

Фараон спросил: «Поможешь мне?

Странный сон про семь коров мне снится

жрут худые тучных в этом сне,

то же и с колосьями пшеницы.

Я слыхал, что ваш семитский бог

дарит ваших мудростью в достатке.

Ты молись, чтоб он тебе помог

снов моих быстрей найти разгадку.

Раб – парнишка, нет и двадцати,

(шепоток пошел средь дам: «Прекрасный»),

вежливо сказал царю: «Прости,

все во сне твоем предельно ясно.

Здесь премудрости великой нет.

Сон о том, что царству угрожает:

Ждут Египет семь голодных лет,

за семью годами урожая».

Фараон воскликнул: «Слава Ра!

Ты его подарок благосклонный!

Ты сегодня выйдешь со двора

с золотой печатью фараона!

Ты проник в таинственную суть

данных мне во сне священных знаков.

Как, по-вашему, скажи, тебя зовут?»

Раб сказал: «Иосиф бен Иаков»

РАЗМЫШЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Вот Иосиф, отпрыск пастуха

продан в рабство братьями родными.

Возлягло же бремя их греха

на народ оковами стальными:

Круг Судьбы закончит поворот

И, когда ярмо Египет сбросит,

в рабство обратится весь народ

как рабом когда-то стал Иосиф

Но потом, в борьбе с Судьбой самой

вольный дух родится у народа,

и сорвет он рабское ярмо,

вдалеке увидев свет свободы!

Вольный дух надежды и борьбы

что назло и бедам и потерям

говорит нам гордо: нет судьбы!

ЕСЛИ ТОЛЬКО МЫ В СЕБЯ ПОВЕРИМ!

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

(В ЕГИПТЕ)

СОСЕДКА:

Что неймется Фараону?

Нас, евреев, словно лев,

он терзает беззаконно,

Как от крови захмелев!

Строим склады, два канала,

целый город под горой.

А ему все: «Мало! Мало!»,

А ему все: «Строй!» да «Строй»!

Он боится нас сильнее

ассирийцев и воров.

Запретил рожать евреям!

Сжить со свету нас готов!

Как у насмерть осужденных,

дикарей или зверей,

Приказал новорожденных

Отбирать у матерей!

Не к добру осели предки

В этих землях на века.

Тут как раз моя соседка

К ночи родила сынка.

Я не знаю, что бы было,

Но пришел ее отец

«Подари ребенка Нилу»

посоветовал, хитрец.

Мы в смоленую корзину

положили малыша

и следила мать за сыном,

тихо прячась в камышах

План у деда – гениальный!:

Ровно четверть дня спустя,

К царской заводи-купальне

волны вынесут дитя.

Египтяне суеверны,

Нил для них, – сама судьба.

Для ребенка – способ верный

Избежать судьбы раба.

Старый пень – а стрельнул метко!

Нынче слышно из дворца:

В фаворитах сын соседки,

Учат славно: на писца.

И, (такое лишь приснится!)

Слух идет между людьми:

Выезжают в колеснице

Он, с царевичем, одни!

Нам легка любая ноша,

Если сын всего достиг.

Мы зовем парнишку Моша*

(но, конечно, меж своих)

* – (ивр.,– Моше;, «взятый (спасённый) из воды»

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. НАКАНУНЕ

РАБ:

Говорил отец со вздохом:

«Так я прожил до седин…

Быть рабом не так уж плохо,

Если добрый господин.

Ты накормлен, и напоен.

Есть и крыша над тобой.

Будь же счастлив и спокоен.

И не спорь! Не спорь с судьбой!

Не жалей ни сил, ни пота,

Не гневись и не греши.

И хозяин за работу

Наградит от всей души.

Так, поверь, уже случалось:

лет четыреста тому

доля славная досталась

пра- пра- предку твоему.

Был рабом, но из бараков

вознесен за труд не зря.

Стал Иосиф бен Иаков

Управителем царя!.

Ну, Иосиф – случай редкий.

Но не верь наветам всем.

Славно жили наши предки

Много лет в земле Гесем.

Щедрых Гиксосов* правленье

оборвалось вдруг само.

Египтянам – избавленье,

нам же – рабское ярмо.

Хоть под дланью фараона

здесь, в Египте, все рабы.

Так что исполняй законы,

Не испытывай судьбы!

Разве будешь есть свободу?

Разве палка часто бьет?

Это Моша мутит воду,

жить спокойно не дает.

В молодых разброд он сеет,

и туда же – старики.

Как услышат Моисея,

собираются в кружки,

и, пока похлебка стынет,

чертят планы на столе,

как пройти через пустыню

к обетованной земле.

Как пойти на корм воронам!!!

Там ни пищи, ни воды.

Моша с братиком Ароном

Доведут нас до беды…

Делай свой урок с охотой,

Не воруй, не спорь, не плачь!

Раб – такая же работа

Как солдат, или палач…

Было душно мне под крышей.

Я не спорил – проку нет!

из барака тихо вышел,

и пошел встречать рассвет.

Там, где с неба солнца алость,

кровь роняла на поля,

где – то в далях нас заждалась

Та, заветная, земля.

Та земля, к которой вскоре,

пусть назло природе всей,

через степи, горы, море

поведет нас Моисей.

Пусть в дороге ждут невзгоды,

солнца жар и пыль столбом.

Пусть пройдут недели, годы!

НАДОЕЛО БЫТЬ РАБОМ!

*Гиксосы – племена кочевников-скотоводов,

захватившие власть в Нижнем Египте XVII в. до н. э

и изгнанные в 1550 г. до н. э.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ. НАЧАЛО ПУТИ

ЖЕНЩИНА:

Муж сказал: "Послушай, Хана!

Бог позвал, и мы должны.

Как ни страшно, как ни странно,

Мы уходим из страны."

Муж сказал: «Иди к соседям,

Одолжи у них осла.

Мы с тобой в пустыню едем!»

Что же делать? Я пошла.

Мы из дома уходили

Все добро свое забрав.

Странно все происходило.

Муж мой был, конечно, прав!

На ослах и на повозках,

Или просто так, пешком,

Кто в парче, а кто в обносках

Шли в пустыню прямиком

Сотни, тысячи евреев!

Бесконечное число!

Как река, или скорее,

Как десяток рек текло!

Мы идем в чужие страны.

Страшно. Душно. Скот вопит.

Я себе сказала: «Хана,

Будет легче, ты терпи!

Я пройду сквозь муки эти.

Я сойду хоть в царство тьмы,

Если только наши дети

Станут лучше жить, чем мы»

Пыль стояла темной тучей

Густо, хоть пшеницу сей!

В ту страну, где будет лучше

Вел евреев Моисей.

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ.В ДОРОГЕ

СТАРИК-СКАЗИТЕЛЬ:

Рабство позади, а ныне,

пешим ходом ( все при нем),

Шли евреи по пустыне.

Ночь за ночью, день за днем.

И ругали Моисея

на привале у костра,

Что народ он не жалеет,

что прийти давно пора,

И зачем нужна свобода,

если нету очага,

и суровая природа

хуже злобного врага?

Но под утро, с новой силой

поднимались, снова шли,

Чтобы пусть хоть дети жили

на клочке своей земли.

Пусть сжигает солнца пламень,

старый плащ истёрт до дыр.

Впереди – песок и камень,

а за ними – новый мир!

На ноге мозоль кровавый,

и к утру слеза в золе…

Платят дорого за право

жить на собственной земле.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ. В КОНЦЕ ДОРОГИ

МОЛОДОЙ ВОИН:

Солнца пламень плавил лица

И, распластана в пыли

Впереди легла граница

Обетованной земли.

Небеса слюдой блестели

и хрустели, как слюда.

Моисей лежал в постели

И не вел нас никуда

Солнце жгло. Часы тянулись.

Так, навытяжку, с утра

Мы стояли в карауле

У походного шатра.

Тот, кто нас позвал в дорогу,

Тот, кто нас от рабства спас,

Тот, кто лично видел Бога

К Богу уходил от нас.

От болезней и от боли,

От уже не важных дел.

Нет предела силе воли.

Но у тела есть предел.

Нам сказали: Моисею

не увидеть новый день.

Мне казалось, – я лысею,

я истаял. Я как тень.

Жег песок, как углей куча,

Пот спекался в щелях глаз.

Я в душе молил хоть тучу,

Не на день, хотя б на час.

Может, Бог меня услышал:

Громом грянуло в висок.

И с барханов, словно мыши,

Зашуршал, струясь, песок

Ветер поднял тучи пыли,

И завыл большой трубой.

Стрелы молний в землю били,

Будто шел смертельный бой.

Бог, казалось, очень злится.

Судный день! Конец Земли!

Сердце билось, словно птица,

и молитвы в рот не шли.

Вдруг улегся ветер шквальный,

Черных туч пропал и след,

И разнесся крик печальный:

Моисея больше нет!

Вождь, Пророк, любимец Бога

чьи заветы мы блюли

Так и умер, – у порога

обетованной земли.

ЭПИЛОГ

РАЗМЫШЛЕНИЕ МОЖЕТ И НЕ ПОСЛЕДНЕЕ

Божее творение – Земля

Изумрудец в солнечной короне.

Человек – микроб, песчинка, тля

существует миг на этом фоне.

Тая льдинкой в сизой бездне лет

Эта незаметная песчинка -

человечек,– оставляет след.

Из следов рождается тропинка.

Вьется тропка между гор и рек,

С каждым шагом ширясь понемногу

И по ней шагает Человек,

чтобы сделать из тропы дорогу.

Пусть не всем дорогам суждено

уцелеть в пространствах неоглядных.

Время судит строго, и оно

беспристрастно, но и беспощадно.

Вспомним: Через слезы, кровь и пот

по пустыне, что печет, как домна,

Прочь из Дома рабства шел народ

беспокойный, непокорный, темный.

Несмотря на жажду, голод, зной,

Шел народ, пропахший горьким дымом

Как потоки вод с горы весной:

Вдохновенно и неудержимо.

И покуда светит солнца глаз

Сохранится в памяти народа

Та дорога, по которой нас

Моисей из рабства вел к свободе.

3.30 Самсон (байки с пересылки)

Про блатных и их борьбу с законом

писано в истории не раз.

В детстве я про силача Самсона

в Библии читал такой рассказ:

Представляешь странную картину

(сам смущен, не знаю как начать):

Мент – один (!) – приходит на малину

и давай братве права качать.

В Библии такой описан случай,

Только все как раз наоборот:

Был Самсон, блатной, из тех, что круче,

А менты, – соседний с ним народ.

Называли их филистимляне-

Сразу и филеры и менты,

С деловых они давили мани,

Разводили, брали на понты.

Вот с Филистимлянами по-свойски

Что-то там Самсон не поделил,

И метелил их, мочил геройски,

И, короче, беспредел творил.

Ничего поделать с ним не в силах,

Жизнь филистимлянам – как беда.

Но, как водиться, Самсона окрутила

Ихняя шалава Далида.

(Может быть она звалась ДалИла?

На такие давние дела

память, блин, уже совсем отбило,-

но она Самсона и сдала).

И его, как лоха, завалили,

ничего поделать он не смог.

Повязали, наголо побрили,

и на крытой стал тянуть он срок.

И потом, в конце, уже на зоне

Замочил ментов он тыщи три.

Вот и вся история Самсона.

Были ж средь блатных богатыри!

3.31 Самуил

Самуил, судья из Рамы,

с бородой седой по грудь,

из Евреев мудрый самый

в дальний двигается путь.

Грудь болит, спина заныла,

разгорается заря.

Раз просили Самуила,

даст евреям он царя.

На собрании народа

будет, к радости племен

похоронена свобода

прародительских времен.

Самуил ворчит сердито:

"Все сбывается само!

Не дождетесь жизни сытой!

Будет, будет вам ярмо!

Им не нужен свет ученья.

Сорок лет учил я зря.

Им ярмо как облегченье!

"Глас народа": "Дай царя!"…

Чтобы был силен, но скромен,

чтоб заветы Бога чтил…"

горек груз и труд огромен.

(Тяжко дышит Самуил).

"…Нужен царь, великий воин,

чтобы народ, как коз пасти…"

(Самуил обеспокоен:

ноют ноги, как дойти?!)

От Вирсавии до Дана,

от двенадцати колен,

будет избран без обмана,

всем другим властям взамен.

Самуилу путь указан,

слово Божие дано,

И Саул уже помазан

на царение давно.

Доля тяжкая пророка:

знать, что будет, – наперед,

Видеть близких смерть до срока,

вдовий плачь и плачь сирот…

Племена не чтут заветы,

верность Богу не в чести.

Отзовется кровью это.

Грозный враг уже в пути!

Самуил предвидит беды,

тяжко груз такой нести.

Что войска, бои, победы,

если души не спасти?!

Шел пророк от самой зорьки,

тяжело, как мех, дыша

Путь тяжел, когда так горько,

если так болит душа.

Ныли ноги, грудь сводило,

– нет от старости лекарств.

Время Судей уходило

Наступало время Царств.

3.32 Давид псалмопевец

На Израиль опустился вечер,

село солнце. Отдыхай, страна!

В царском доме ярко светят свечи,

чьей-то арфы бряцает струна.

Чуть прохладный ветер слезы сушит

месяц поднимается в зенит.

Песнь Давида нежно льется в душу

и звенит, звенит, звенит, звенит.

Спят стада баранов тонкорунных,

голова склоняется к плечу,

и рука, привычная к мечу

нежно гладит шелковые струны.

Тихо в небе, и земля в покое

Вот последний звук вдали затух…

Только в сказке может быть такое,

чтобы стал царем простой пастух.

На века продлится сказка эта:

Жил Давид, красив, беспечен, смел,

грубый воин, но с душой поэта.

Он любил, сражался, псалмы пел.

Верил в Бога, и. не зная страха,

часто говорил: "Господь мне щит"

И сразил гиганта Голиафа

как мальчишка – камнем из пращи.

Дом в пещерах горных и дубравах,

песни, – а в желудке ничего,

да веселых молодцев орава

были славной юностью его.

Он, всегда неистовый в желаньях,

нарушал завет-другой порой.

Жены ближних, – странные созданья,

липли как на мед – ведь он герой!

И наскок кавалерийский бравый,

И любовь, и три его жены

В тень ушли, когда Давид по праву

призван был в правители страны

Новые достоинство и слава:

верность Богу, слову и Закон.

Под его рукой в одну державу

Превратилось сборище племен.

Время губит города и страны.

Царский блеск дешевле шелухи.

Но про бой мальчишки с великаном

и поныне строчим мы стихи

То дано немногим индивидам:

Жить, чтоб и в веках остался след.

Выпьем же за старину Давида!

Царь-царем, но славный был поэт.

3.33 Соломон мудрый

Если Библия про это

Не особенно врала,

Был Израиль славным где-то.

Был да сплыл, и все дела.

Но ругаться или злиться

Толку нет, ядрена вошь,

Ведь История – как пицца:

Съешь – обратно не вернешь.

Впрочем, недовольство зреет

Размышлений всех итог:

Виноваты ли евреи,

если Бог помочь не мог?

А о чем я это, братцы,

Как Господь играл в игру,

Помогу вам разобраться

И не очень-то совру.

Дело было в Гаваоне.

Только выключили свет,

Бог явился Соломону

По простому, тет на тет.

– Соломончик, буде здравый!

Мне открой свои мечты:

Не богатство ль или славу

Получить желаешь ты?

Твой отец, Давид кровавый,

Как траву косил врага

И имел немало славы

И богатства до фига.

По наследственному праву

И тебе, приязнь храня,

Дам богатство или славу,

Если будешь чтить меня.

Не молись богам восточным

И овечек им не режь,

И богатым станешь точно,

Как никто, того допреж.

Если хочешь жить звездато,

Как царю бы не грешно,

дам тебе я много злата,

да и славы заодно.

Ты сперва обдумай здраво:

В депозит, а можно – нал.

А богатство или славу

я уже упоминал?

Но не купишь Соломона

На дешевые понты,

Ведь Давид, папан евонный

С Богом был не зря на «ты».

Соломон воскликнул: «Браво!

Глянь-ка Боже, мне в глаза.

Мне богатство или слава

Как носилкам тормоза.

Если ты такой любезный,

что хоть сбоку вешай бант,

отвали мне безвозмездно

выдающийся талант.

Научи меня интриги

Обращать врагам во вред.

(Но не вспоминай про книги

или университет).

Дай мне ум или науку,

чтоб считал хоть до дести,

И чтоб мог любую суку

Вокруг пальца обвести.

И, чтоб жить беспечно царству,

Верность Господу храня,

Сделай к женскому коварству

нечувствительным меня.

Бог вздохнул, сморкнулся шумно

И ответил: «Ша, герой!

Если будешь сильно умный,

Враз получишь геморрой.

Я секрет тебе открою:

С динозавровых времен

Царь не должен быть героем,

Царь не должен быть умен.

Мозг народу пудри пудрой.

По-простому говоря,

Даже чушь считают мудрой,

если слышат от царя.

Суд законный, незаконный,

и пустой понос словес,-

подхалимы возле трона

все возносят до небес.

И победу генерала

и расчет календаря, -

в исторических анналах

все запишут на царя.

И чем больше в услуженьи

Жен, солдат, собак, коней

Тем глубжЕе уваженье

И любовь к царю сильней.

Но чтоб содержать ораву

Лизоблюдов, сук и дам,

Я богатство или славу

хош-не-хош тебе придам.

А со славой да деньгами

Получаешь сей же миг

И феншуй, и оригами,

кучу старых глупых книг.

Хоть от старости лекарство,

Все, чего и не просил.

Но от женского коварства

И у Бога нету сил»

Все дальнейшее известно:

Соломон толпой льстецов

Был прославлен повсеместно

Как мудрец из мудрецов.

Тратил много, жил нескромно,

Обдирал народ окрест,

И завел гарем огромный

На три сотни койко-мест.

Так и жил он в изобильи,

но, скажу без дураков,

Жены Шломо подкузьмили:

навезли своих божков.

Мудрой Библии страницы

Нам поведали о том,

как Господь всерьез сердиться

На Израиль стал потом.

За отсутствие почтенья

(не прошло и сотни лет)

вверг страну Он в разоренье

и в пучину прочих бед.

В небрежение закона

был Израиль разделен.

А пошло все с Соломона

И его коварных жен.

Раз от женского коварства

Бог не оградил царя

Обреченный на мытарства

Весь народ страдал зазря.

Есть вина и Соломона:

(чья жена – того вина)

и пускай гарем не зона -

дисциплина быть должна!

Впрочем, что возьмешь с дебила?

Был придурком Соломон.

Жадность фраера сгубила:

Кто ж заводит триста жен?

Чтоб не сразу лечь в могилу

Следуй правилу в упор:

Две жены, ну пять – от силы.

Остальное перебор.

Бог твою потребность знает,

И дает по мере сил.

Лично мне пяти хватает.

Больше я и не просил.

3.34 Праведный Иов

Жил Иов почти что честно,

Вдов не грабил, жен не бил.

Был он праведник известный,

Бог за то его любил.

И с Иовова порога

Слышал друг и слышал враг:

Слава Богу! Слава Богу!

Наш Господь – податель благ!

Бог похвастался однажды

Перед другом-Сатаной,

Мол: «Иов – не то, что каждый,

И за то отмечен мной.

Каждый день с его порога

Раздается в тишине:

Слава Богу! Слава Богу!

Это, значит, – Слава мне!»

Дьявол буркнул односложно,

Мол: «Заслуги в этом нет.

Бога хвалит он, возможно

Лишь пока в шелка одет»

– Ладно! – Бог сказал с улыбкой, -

Я те, хитрый, докажу!

Обдеру его, как липку,

И детей не пощажу!

И в чудесный день погожий,

Слышен крик, как повелось:

«Слава Богу! Славься, Боже!»

Тут-то все и началось.

Вдруг бежит слуга с известьем:

мол, потерян капитал

Враг без совести и чести

всех волов твоих забрал.

И второй слуга весь красный:

«Распрощайся со скотом!

Сжег овец огонь ужасный

Сам я лично был при том»

И еще один, с порога,

Красной кровью обагрен,

«Чем прогневали мы Бога?

Ты, хозяин, разорен!

К нам халдеи приходили,

дети северной земли,

Сторожей твоих побили

и верблюдов увели»

И еще, ползет по зале:

«Горе, горе, господин!

Дети все твои пропали.

Все погибли в миг един.

Пировали вместе в доме.

Крышу сам на днях чинил…

Смерч слетел, подобно грому!

Всех их вдруг похоронил»

И жена кричит, рыдая:

" Как же ты молиться мог?

И за что беда такая?

Будь он проклят, этот Бог!

Есть ли больше горе в свете?

Ты за что хвалил его?

Все что было, скот и дети…

Не осталось ничего!

Ты б сказал хотя бы слово!

Матом Бога б обругал!»

Но в ответ Иов сурово:

«Бог что дал мне, то и взял»

И опять орал с порога,

Весь в слезах, и бос и наг:

«Слава Богу! Слава Богу!

Он податель всяких благ!»

Улыбнулся Бог победно,

Обернувшись к Сатане:

«Вот несчастный он и бедный,

но уверен – Слава мне!»

Сатана сказал с сомненьем:

«Ну, придурок твой Иов!

Но ведь есть предел терпенью:

Он пока еще здоров»

Бог изрек: «Внемлѝ приказу:

Прочь от моего лица!

Зарази его проказой,

чтоб проверить до конца»

И покрытый весь коростой

соскребал Иов свой гной.

Закричать уже не просто,

если ты такой больной.

В бормотании прохожий

Мог услышать: «Вот ведь как!

Ты, конечно, славен, Боже,

Но какой же ты мудак!»

И друзей четверка верных

прибыли издалека

Чтоб в страданиях безмерных

Словом утешать дружка.

Говоря: «Иовчик, слышишь,

Ты смири свой гордый нрав.