Мой лучший друг – скелет

– Приходил Энгус. Просил передать, что ты можешь возвращаться. Твоя девочка почти поправилась и уже вся извелась, дожидаясь тебя. – старик по-доброму усмехнулся и похлопал меня по плечу, – так что утром отправляйся к ней.

Но я уже поднялся, взглядом ища свои куртку и рюкзак.

– Осади, молодой человек. Успеешь еще, – Сид почти с силой посадил меня на место. – Не собрался же ты к ней без подарка? Да еще и грязный как черт. Постирай вещи и придумай, что можно ей подарить, а потом уже ступай.

Мне стало немного неловко. Действительно, хорош я буду в ее глазах – куда-то пропал, а потом заявился как ни в чем не бывало.

– Но что ей подарить? – пробормотал я, подперев подбородок кулаком.

– Ну, браслетик какой-нибудь будет вполне к месту. Могу дать тебе нитки – свяжи ей фенечку или что-то в этом роде. Судя по тому, что ты о ней рассказывал, она будет в восторге.

После того, как Сид объяснил мне, как делать фенечки, я постирал свои вещи, ополоснулся сам и до глубокой ночи плел браслетики. Сначала я хотел подарить ей красный, но мне показалось, что это слишком ярко. Желтый тоже не устроил – он выглядел слишком простым и неказистым. Так, перебирая цвета, я истратил неимоверное количество ниток и времени, но сплел пять тоненьких фенечек разных цветов.

«Подарю их все. А там уж пусть решит, что ей больше нравится».

Утром я попрощался с Сидом и в странном радостном возбуждении двинулся в обратный путь. Старик еще долго смотрел мне в след, но я обернулся лишь раз. Мы помахали друг другу рукой, и я вышел из купола.

Дождь так и не кончился, но стал чуть-чуть слабее, чем я его помнил. Перехватив рюкзак, я побежал к куполу бара, пару раз едва не споткнувшись. Когда же вошел внутрь, промокший до нитки и порядком потрепанный, то почувствовал укол в груди.

– Оси!

Каэр мигом подбежала ко мне и обняла так крепко, что затрещали кости. Только сейчас я заметил, что вновь стал скелетом, но не придал этому никакого значения.

– Каэр!

Я присел на корточки и обнял ее также крепко. Так мы и застыли, чувствуя течение жизни друг в друге.

«Кажется, что я не видел ее целую вечность».

Я попытался подняться, но девочка не отпускала меня, так что я просто поднял ее на руки.

– Ох, ты такой же оболтус, каким был, – раздалось ворчание Гира.

Он еще больше зарос щетиной, но, как ни странно, она приобрела более ухоженный вид, будто бы парень решил отрастить бороду.

– Может, скелетам мокрая одежда и не мешает, но, если она сейчас вновь начнет кашлять, я за себя не ручаюсь. Каэр, слезай. Дай ему переодеться.

Девочка отрицательно замотала головой.

– Если не будешь слушаться доктора, то он вновь пропишет тебе постельный режим, – Бел вышел из подсобки, держа в руках нечто, похожее на тунику.

Я опустил Каэр на пол, к ее огромному неудовольствию, и пошел переодеваться в подсобку. Туника была мне явно велика, но уж лучше так, чем совсем ничего. Со стороны она походила на огромную футболку чуть ли не до колен.

– Вот теперь ты точно мешок костей, – Гир прыснул со смеху.

– Спасибо, что позаботились о Каэр, – я низко поклонился, пропустив комментарий мимо ушей. Хотя бы потому, что у меня их не было. – Простите, что доставил вам столько хлопот.

– Ты мне теперь по гроб жизни обязан, – фыркнул Гир.

– Как хорошо, что я как раз из него.

Перебрасываясь глупыми остротами, мы все уселись на диван. Бел подал нам напитки и тарелки с супом. Откуда этот парень достает еду, для меня так и осталось загадкой.

– Но, благодаря тебе, у меня теперь есть работа. Хоть что-то хорошее, – сказал Гир, прихлебнув свой напиток. – Все, кто заглядывал в бар, очень интересовались здоровьем девочки. Некоторые были простужены, так что я выделил им лекарства. И спустя пару дней – вуаля. Все отчего-то разом решили, что я местный доктор. Та еще морока.

Хоть он и говорил так, но выглядел явно слишком довольным для человека, которого это не устраивает.

– Так что я теперь важная шишка, скелет. Может, и тебя нужно подлечить? У меня как раз где-то была смирительная рубашка…

– Благодарю, но меня скорее беспокоит мое зрение. Мне все время кажется, что у тебя на подбородке какая-то грязь.

– Ты просто завидуешь. Если тоже хочешь такую же классную бороду, так и скажи. Тут нечего стесняться.

Все время нашей перебранки Каэр молча сидела, обнимая меня. Я чувствовал необъяснимое легкое тепло в груди, а на ум приходили только мысли о милых щенках.

– Кстати, Бел. Сколько я тебе должен? – я вдруг понял, что Каэр все это время жила здесь, питаясь за его счет.

– Нисколько, – бармен улыбнулся. – Эта милая леди ничуть мне не мешала, даже наоборот. Многие посетители стали приходить сюда только для того, чтобы проведать ее. Но вот за Гира…

– А? Так я еще и должен кому-то, оказывается? – опешил Гир.

– …за Гира, да, ты можешь отработать, – как ни в чем ни бывало продолжил Бел. – Своей бранью он отпугивал некоторых клиентов еще на пороге, – Бел подсчитал что-то на пальцах. – Если поработаешь на меня до зимы, то вполне покроешь его долг. Есть тебе не надо, а юная леди прекрасно рекламирует мое заведение. Так что, если побудешь официантом это время – мы в расчете.

– Когда я успел столько наесть? – тихо пробормотал Гир, тоже пытаясь что-то подсчитать.

Каэр погладила его по плечу, утешая.

– Ну так что, согласен?

– Да, вполне. Все равно я не знаю, где бы мы жили до зимы.

Поужинав, все разошлись по своим делам, а я разложил и застелил для Каэр уже ставший почти родным диван. Она не позволила мне отойти и взяла меня за запястье, когда засыпала. Косы девочки за день слегка растрепались. Одежда была чистой, но порядком изношенной.

Я прилег рядом, устав сидеть, и приобнял ее так, чтобы не разбудить. У нее на руке красовались пять разноцветных браслетов, и, смотря на них, я постепенно впадал в дрему.

«Это был хороший день. Даже слишком. Надеюсь, следующие будут только лучше».

Глава X. Мой лучший друг

Костюм официанта, казалось, стал частью меня. После двух недель работы я настолько с ним свыкся, что, будь моя воля, и спал бы в нем. Моей основной обязанностью было разносить еду и напитки, если дело не оказалось спиртного (им занимался бармен) и убираться.

С усилием я протирал столы, доводя их до необходимого блеска. Пол уже сиял от чистоты, но Каэр на всякий случай проводила по нему ватной палочкой, проверяя, не осталось ли где грязи. Бел был суров, когда дело касалось санитарии, поэтому перед открытием мне приходилось вычищать каждую пылинку, даже если за прошлый день не пришло ни одного посетителя.

Прозвенел колокольчик, и я резко выпрямился, приветствуя клиента. Каэр тоже поздоровалась синхронно со мной.

– Добро пожаловать!

– Здравствуйте, – огромная и хорошо одетая женщина прошла к столу, и я тут же отодвинул ей стул, помогая присесть. – Вы разве еще не открылись?

– Осталось пять минут, миледи. Простите за ожидание, – я слегка поклонился. – Пока я убираюсь, могу предложить вам напиток за счет заведения. Вы будете чай или кофе?

– Горячий шоколад, будьте добры. В последнее время довольно прохладно.

– И мне, и мне! – Каэр радостно подпрыгнула, услышав о любимом лакомстве.

– Всенепременно, – я постарался побыстрее закончить уборку, чтобы приступить к обслуживанию.

Каэр перенесла свои раскраски и карандаши за стол посетительницы, и они вместе принялись за рисование.

Мы привыкли к жизни в баре невероятно быстро, хотя и сложно было назвать это место баром в прямом смысле слова. Сюда редко кто заходил просто выпить – чаще наши гости хотели поговорить с Каэр или почитать книгу. Но их можно было понять – напиваться быстро наскучивает. Одно не давало мне покоя – чем же они расплачиваются с хозяином? Я никогда не видел ни монет, ни купюр.

«Может, здесь работает принцип "услуга за услугу", или деньги и вовсе не играют роли?»

Спросить у Бела мне было отчего-то неловко, поэтому я предпочитал делать вид, что все понимаю, хотя в этом и не было никакого смысла – он все также прекрасно читал мысли.

Дагда, пес Бела, тоже развлекал клиентов по мере возможности. Давал себя гладить, приносил игрушки и просто был хорошим мальчиком. Но я редко видел его отдельно от хозяина, пес, казалось, сопровождал Бела везде. «Мало чем отличается от меня», – думал я иногда, давая Дагде погрызть кости моей руки.

– Где будете зимовать? – спросил я у леди, ставя на стол две кружки горячего шоколада. Получить еду и напитки в этом месте было невероятно просто – стоило зайти в подсобку, и то, что желал клиент, уже было там.

– Ох, думаю, я, как и все, останусь в своем куполе, – леди поправила свой шарф. – Не хочу засыпать в чужом. Сами понимаете, если случится что-то плохое, в итоге пострадает и владелец купола, и его гость. А зима может быть очень-очень долгой.

– Разумная мысль, – я кивнул и отошел по своим делам. В конце концов, разговоры с клиентами – не моя основная обязанность.

День прошел мирно. Заглянула еще пара человек, после чего я закрыл бар и накрыл на стол – сегодня был последний день моей работы, и на своеобразную прощальную вечеринку я пригласил тех немногих, с кем мне удалось подружиться. Бармен Бел, старик Сид, Энгус, несносный Гир и Каэр сидели за столом. У всех были торжественные выражения лиц, и только я да пес Дагда, в меру ограниченности нашей мимики, остались с виду равнодушными.

– Ну что, понравилось работать на меня? – спросил Бел, когда мы чокнулись в первый раз.

Я кивнул.

– Эй, официант, в моем кофе волос, – Гир с отвращением вытянул из кружки белый волос.

– Гир, это твой. Как видишь, на мне такой гадости нет, – я демонстративно похлопал себя по черепу.

– Откуда мне знать? – Гир сощурился. – У всех присутствующих волосы одного цвета.

– Мы можем измерить по длине, чей он, – предложил старик.

– Или провести химическую экспертизу, – вставил слово Бел.

– Или мне просто принесут другой кофе, – Гир отставил чашку в сторону, и Каэр, воспользовавшись моментом, попыталась ее стащить. – Куда?! Это мой кофе! Детям такое нельзя!

Он с досадой отнял кружку и, бурча, выпил ее залпом.

– Жадина, – Каэр, ни капли не расстроившись, продолжила пить из своей.

Вечеринка, впрочем, больше походила на посиделки в кругу друзей, но от этого она не становилась хуже.

– Нам непременно надо увидеть первые снежинки, – слегка раскачиваясь, сказал Энгус.

Он уже слегка захмелел, но я знал, что хмель сойдет с него, едва он выйдет через дверь. Так уж устроено это место.

– Ну уж нет. И так холодно, а ты еще предлагаешь выйти на улицу? Я пас, – отмахнулся Гир.

– Еще насмотришься на свой снег, вся зима будет впереди, – согласился Сид.

– Да и сколько нам его ждать? Может, он и вовсе сегодня не пойдет, – вставил слово Бел.

– А что такое снег? Это как то, что в холодильнике? – спросила Каэр.

Все переглянулись.

– Да, пожалуй, нужно посмотреть на первый снег.

– Согласен.

– Хуже точно не будет.

– Да и я уже согрелся.

Все засобирались. Я надел на Каэр теплую куртку и шапку, которые ей подарил Сид. Старик оказался не только хорошим дровосеком, но и мастером по шитью. Вещи от него были не особо красивые, но очень теплые и удобные.

Мы вышли из бара. Лир приветствовал нас затишьем, какое бывает перед грозой. Черные тучи опустились очень низко, лишь слабое свечение куполов освещало окрестности. Едва заметные маленькие снежинки, кружась, оседали на камнях.

– Это и есть снег, Каэр.

Она выбежала вперед и попыталась поймать несколько снежинок, но они таяли, едва касаясь ее рук. Бел снял свои черные перчатки и протянул ей.

– Надень. Так, может, и успеешь рассмотреть.

И действительно. Пусть снежинки все еще таяли, но уже гораздо медленней. Каэр восторженно смотрела на крохотные белые точки на своих руках.

– Они такого же цвета, как мои волосы!

Затем она попробовала поймать их ртом.

– А на вкус как вода!

– И холодные, как снег, – Гир хмыкнул.

Местами снег уже образовал тонкий слой на камнях, и я попытался собрать его в снежок, но костлявыми пальцами было сложно это сделать. Пока я воевал с природой, мне в голову прилетел первый снаряд.

– Ха-ха, учись, Каэр! – Гир победно захохотал. – Вот что надо делать с вредными скелетами.

Правда, радовался он недолго. Следующий снежок прилетел уже в него – старик успел сделать несколько штук и теперь раздавал их всем, кто был в досягаемости броска. А кидал он далеко и метко. Мы с воплями включились в перестрелку, собирая те немногие крохи снега, что успел выпасть. Самым грязным способом воевал Бел – пока Дагда отвлекала противников, хватая их за штанину, он заходил со спины.

Энгус лишь качал головой, смотря на нас со стороны. Когда все на бесились, он по очереди проводил каждого к своему куполу. Мы крепко обнялись с каждым, так как прекрасно понимали, что в следующий раз сможем увидеться лишь весной. Даже старик ушел.

– Пойду ждать большую птицу. Оставляю домик на вас, – он отсалютовал нам и побрел к океану.

Энгус увязался за ним, сказав нам не ждать его. Ну что за загадочная парочка.

– Пойдем? – я взял Каэр за руку.

– Угу.

Осыпаемые первым снегом, мы пошли в наш новый дом. Едва переступив купол, я улыбнулся ей. Девочка, широко раскрыв глаза, смотрела на мой человеческий образ. Ожидая подобного, я рассмеялся и распахнул руки.

– Ну наконец-то мы сможем по-человечески обняться!

Каэр бросилась в мои объятия. Первое, что я ощутил – прохладу от куртки девочки, но чем дольше мы обнимались, тем теплее становилось.

– Такой мягкий, – пробормотала Каэр, отстраняясь и ощупывая мое лицо.

Я прекрасно понимал ее чувства – точно такие же были у меня самого, когда я в первый раз оказался здесь. Она потянула меня за щеки.

– Ай-ай, аккуратней, у меня запасных нет, – я поднялся. – Ну что, на перегонки до дома?..

Сложно описать словами, насколько сильно дом понравился Каэр. Первым делом она облазила все углы, заглянула под каждый стол.

– Мы будем здесь жить?

– Да.

– Вдвоем? Как семья?

Я помедлил с ответом. Но самую малость.

– Ага. Как семья.

Стоило девочке освоиться, как она начала украшать новое жилище. Снег еще не успел полностью укрыть землю, как она развесила по всем комнатам сухие веточки, шишки, ягоды рябины и все, что ей понравилось в лесу. Украшена была даже люстра, а комната, в которой спала Каэр, больше походила на жилище маленькой ведьмы, чем на комнату девочки. Но я и не возражал – видеть улыбку на ее лице для меня оставалось важнее всего.

Как и в остальных мирах, еда здесь была всегда, это стало понятно еще во время проживания со стариком. По утрам я готовил блинчики или оладьи, щедро поливая их вареньем. Как оказалось, от завтрака зависело настроение Каэр на целый день – если он ей не нравился, то она ходила хмурая до следующего утра. Так что я быстро научился готовить его максимально вкусно.

Несколько раз в день приходилось подбрасывать дрова – становилось все холоднее, и вскоре девочка начала спать гораздо дольше обычного. Я читал ей сказки перед сном, чтобы как-то оттянуть момент засыпания, но спячка, очевидно, была неизбежной. Мне оставалось только всегда быть поблизости, чтобы не упустить момент, когда она окончательно в нее впадет.

«Кто знает, как это происходит. Может, она просто упадет в снег. Нельзя такого допустить».

– Печка хорошо пахнет. Можно посмотреть? – обычно я запрещал ей быть рядом с огнем, и уж тем более кидать в него дрова, но в этот раз сделал исключение. – Красиво горит.

– Только не обожгись.

Мы некоторое время вместе понаблюдали за пляской пламени. Его свет рисовал на ее лице причудливые узоры.

– Оси, а когда у тебя День Рождения?

– Не знаю. Мне кажется, это тебе решать. Разве не ты меня придумала?

– Ну да, – она подкинула еще одно полено. – У меня было много скелетов. Но только ты – хороший. Ты не ушел.

– И никогда не уйду.

У Каэр было странное выражение на лице. Такое, какое редко увидишь у маленькой девочки. Она не отводила взгляд от огня.

– Твой День Рождения будет сегодня.

– Вот и славненько. Мне испечь пирог?

– Угу.

Мы вернулись на кухню, и я принялся за готовку. Пользуясь тем скудным разнообразием ингредиентов, что мне предоставлял этот мир, я приготовил ягодный пирог. Каэр что-то рисовала, как обычно. В общем-то, уже долгое время дела шли тихо и мирно. Когда мы поужинали пирогом с чаем, я стал укладывать девочку спать.

– Расскажи мне сказку.

– Разве сегодня не мой День Рождения? Может, лучше ты мне расскажешь что-нибудь? – Каэр слегка нахмурилась, и я поспешил исправиться. – Шучу, шучу. Сказка так сказка.

Войдя в библиотеку, я принялся искать какую-нибудь книгу, которую еще не успел бы ей прочитать. Найдя такую, я отметил, что за окном идет очень сильный снегопад.

«Может, завтра попробуем слепить еще одного снеговика. Или сделаем снежных ангелов».

Я вернулся обратно, но Каэр запротестовала, едва заметив книгу в моей руке.

– Не хочу такую сказку. Хочу твою.

– Но я не знаю ни одной сказки наизусть, – я развел руками.

– Тогда придумай.

С тяжким вздохом я присел на край кровати. Девочка в ожидании смотрела на меня. Выбора не оставалось.

– Ну, тогда, начну, пожалуй. Только учти, я не особо хорош в сказках, – Каэр повыше натянула одеяло.

Похоже, ее это не смущало.

– Итак. Жила в океане большая черная птица. Она летала по свету с самого рождения, едва выпорхнув из гнезда.

Птица не знала, где ее дом и, когда она захотела вернуться, то не смогла найти дороги. Кругом были только волны да небо – и ни одного сучка, ни одной травинки, где можно было бы передохнуть. Большая птица летала и днем, и ночью. В отличие от уток или лебедей, у нее не было способности плавать на воде. Она научилась спать на лету, а питалась летучей рыбой, что выпрыгивала из океана. Так проходили годы. Птица росла и крепла. Она уже забыла, что такое дом или что такое берег. Ее перья покрылись толстым слоем морской соли, и, чтобы как-то облегчить свою ношу, она начала стряхивать соль раз в год на огромном камне, что высился из воды. Для птицы даже этот камень был слишком маленьким, она могла стоять на нем только на одной лапе. Но этот камень был единственным ее ориентиром в этом мире.

Она прилетала к нему раз в год и стряхивала с себя килограммы соли, после чего сразу же взмывала в воздух. Шли века, и постепенно птица заметила, что камень как будто бы стал шире. Теперь она могла стоять на нем двумя лапами. Еще через несколько веков она смогла на него присесть, а затем – и прилечь.

И вот однажды к острову причалил корабль. Несколько моряков искали место, где построить маяк, так как в этих водах было много рифов, о которые иногда разбивались корабли с товаром. Для птицы они были не более, чем крошками на воде, поэтому она никогда не обращала на них внимания.

Через год, прилетев в очередной раз, птица обнаружила небольшой вырост на своем камне – это был маяк. Человек, что жил там, очень испугался большой птицы поначалу, но он был храбрым моряком и вскоре успокоился настолько, что уже вечером начал играть на гитаре, развеивая свою скуку. Птица встрепенулась, услышав новые звуки. Они так ей понравились, что, заслушавшись их, она уснула, а утром проснулась бодрее и веселее, чем была. И птица тут же договорилась с человеком, что раз в год он будет играть ей свои мелодии, а за это она будет делиться с ним рыбой в этот день. Но стоит ли говорить, что человеческий век очень короток? То, что для птицы было мгновением, для человека оказалось всей жизнью.

Прилетев в очередной раз, птица не услышала мелодии. И в другой раз. С каждым годом она слабела. Все чаще она просто спала на лету, пока однажды не прилетела на свой камень и не уснула насовсем. Соль покрыла ее с головы до лап, и на том месте, где уснула птица, вырос огромный высокий остров, не оставив от нее ни следа. Говорят, что птица все еще спит где-то там, в океане, дожидаясь, пока не заиграет гитара ее любимого человека.

Я взглянул на Каэр и вздрогнул. Она стала невероятно бледна. Казалось, краски покинули ее лицо. Тело местами стало полупрозрачным и, с холодом в сердце, я старался унять дрожь в голосе.

– Н-ну как?

– Другую, – тихо ответила Каэр, пытаясь нащупать мою руку, – расскажи другую.

Я взял ее за тонкое запястье.

– О девочке и скелете?

– Угу.

Она закрыла глаза, а я, отвернувшись, начал вновь, не давая себе времени задуматься.

– Жила когда-то обычная милая девочка в маленьком тихом городе. Она была очень скромна, и редко разговаривала с кем бы то ни было. Как и у многих детишек в округе, дома у нее не все было хорошо, поэтому она часто гуляла по улице. Она качалась на качелях в одиночестве, так как стеснялась заговорить с ребятами, и год за годом так привыкла к одиночеству, что перестала даже пытаться.

Но однажды утром девочка, проснувшись, поняла, что хочет завести друга. «Как же мне это сделать?» – подумала девочка. Все попытки с кем-то поиграть кончались лишь неприятностями, а дома никто и слушать не хотел о ее горестях. И тогда девочка, засыпая, загадала желание. «Хочу, чтобы у меня появился друг». И утром, когда она проснулась и вышла во двор, малышка увидела скелета. Он был большой и страшный, но девочка не испугалась и сразу же подружилась с ним.

Они много болтали и играли вместе. Скелет провожал девочку в школу, помогал ей с уроками, поддерживал в самые трудные минуты и защищал от хулиганов. Он помог ей научиться общаться с другими, и вскоре у них появились замечательные друзья.

Когда девочка выросла и стала девушкой, скелет остался ее другом. Он всегда был рядом, что бы ни случилось. И, когда девушка влюбилась в красивого юношу, он помог им быть вместе, и вскоре стал главным гостем на их свадьбе. Когда же девушка совсем-совсем выросла, скелет проводил ее в последний путь и уложил в кровать. А затем и сам лег рядом. Так они и уснули вместе, прожив счастливую и полную приключений жизнь. Конец.

Я больше не чувствовал руки Каэр. И еще долго не мог заставить себя отвести взгляд от окна. Крупные хлопья снега, кружась, падали вниз. Казалось, весь мир превратился в снежное поле.

Кровать была пуста. Дрожащей рукой, я зачем-то поднял одеяло. Затем – подушку. Не знаю, что именно я там искал. Но обнаружил только листок. Разноцветными карандашами были нарисованы два человечка, держащихся за руки. Один – побольше. Другой – поменьше.

И неровная подпись.

«Мой лучший друг – скелет».

Глава XI. Испорченное яблоко

– Так в чем же преимущество существования в качестве скелета?

– Ну, у меня нет кожи, органов, поэтому я не могу испытывать боли в прямом ее смысле. А еще – я волшебный.

Я сидел в баре своего старого знакомого Бела. Его три глаза поочередно моргали, рассматривая меня. Белоснежные волосы, как обычно, были невероятно аккуратно собраны в высокий хвост, ни одного «петушка». Картину идеальной гладкости портили разве что маленькие рожки, но к ним я уже давным-давно привык.

– Но ты не можешь опьянеть, не способен улыбаться или плакать, не познаешь даже бесценной радости прикосновений к щенку, – Бел удрученно покачал головой.

– Ну, если я не могу опьянеть, то это всего лишь значит, что ты плохой бармен, – я покрутил в руке стакан с янтарного цвета жидкостью и кубиками льда. – Улыбаюсь же я по умолчанию. Как и все скелеты, попрошу заметить. А щенка потрогать… вот за это обидно, да.

Не так давно у Бела появился щенок. До этого у него был пëс, но я сомневаюсь, что он вдруг нашел бы себе пару. Других собак в этот мир не завозили.

– Как ты его назвал, к слову? И когда уже наконец покажешь?

– Когда она подрастет, не раньше.

– Так это еще и девочка? Окружаешь себя прекрасными дамами?

– Не все же со скелетом языком чесать.

– Ха. А у меня его и нет. Ты его третьим глазом что ли увидел?

Мы перебрасывались ленивыми остротами еще довольно долго. Я зашел сюда, честно говоря, просто провести время, так что ничего не имел против.

Мир, в котором я живу, называется Лир. Потерянные души реального мира попадают в него иногда на время, но чаще – насовсем, становясь его частью. Они пребывают в куполах, маленьких идеальных для них измерениях, где живут счастливой и беззаботной жизнью, обеспеченные всем необходимым для комфорта. А потом становятся камушками на Сером берегу. По крайней мере, так это задумывалось.

Этот бар – один из таких куполов. Его хозяин – необычный бармен, способный читать мысли и в буквальном смысле творить еду из воздуха. Дверь в его бар можно открыть практически откуда угодно, но я предпочитаю входить по старинке.