Мой лучший друг – скелет

– И, когда он пытался вернуть тебя, ты его ударил?

– Его наглая морда сама напрашивалась на взбучку.

Я немного притормозил на лестничном пролете. Пусть у меня и не было мышц, но усталость потихоньку набирала обороты. С этого момента я перестал ломать камеры и просто начал подниматься по лестнице, экономя силы.

– Получается, что ты ненавидишь, когда тебе указывают. Тогда приказываю тебе – ни в коем случае не отдавай мне лекарства.

– Это так не работает, – интерком хихикнул.

– Жаль.

Когда подъем наконец завершился, я не смог скрыть свою радость. Лестница с десятками пролетов наконец-то окончилась огромной металлической дверью. Я с сомнением, но все же попытался открыть ее ломом – безрезультатно. Кости трещали от напряжения, но бронированная сталь не сдвинулась ни на дюйм. Замка нигде не было видно – наверняка дверь была заперта изнутри.

«Вполне вероятно, что там куча засовов».

– Ну как тебе? Говорил же – до меня не добраться, – голос победно захохотал.

– Это да. Здорово тебя замуровали. Энгус молодец, – я присел на пол и закурил, переводя дух.

– В каком смысле?

– Ну, он сделал так, что теперь ты никогда не выберешься отсюда. Дверь замурована, как мне и сказали, – я взял небольшую паузу. – Лекарства и девочка были лишь прикрытием. Меня послали убедиться, что ты никогда отсюда не выйдешь. Рад, что так оно и есть.

– Врешь, я сам ее закрыл, – голос говорящего слегка дрожал, в смятении.

– Хорошо, хорошо. Счастливо оставаться, мистер.

Я нарочно громко затопал вниз по лестнице и не откликался, сколько бы меня не звали. А затем тихо вернулся обратно и замер возле двери.

План был ужасен. На него мог повестись разве что пятилетний ребенок. Однако ничего другого мне придумать не удалось.

«Когда-нибудь он все равно выйдет. Осталось лишь дождаться».

И уже минут через десять дверь открылась.

– Какого черта, говорил же, что он врет, – пробормотал голос, и я, не дав ему опомниться, резко открыл оставшийся промежуток ломом, выбивая из его рук дверную ручку.

Ворвавшись внутрь, я пробежал несколько метров, прежде чем остановиться и обернуться.

Парень лет двадцати, заросший щетиной, с взъерошенными и неухоженными волосами, дико уставился на меня, открыв рот. Один рог у него был обломлен, а место скола – плохо закрашено какой-то краской. Вероятнее всего, отколотый рог он приклеивал суперклеем или чем-то подобным.

– А у тебя тут уютно, как погляжу, – как ни в чем не бывало сказал я, осматриваясь.

Парень осел на пол.

– Не расстраивайся, я ненадолго. Чаю выпью и пойду. Где, говоришь, у тебя аптечка, кстати?

Пока ошеломленный хозяин башни пытался прийти в себя, я начал изучать его обитель, больше похожую на бункер, чем на жилое помещение. Десятки проводов, перепутанных между собой, тянулись вдоль стен к экранам, пульту управления и камерам. За тремя дверьми скрывались складские помещения, заполненные коробками с консервами и всяким хламом. Вместо кровати в центре зала находился прохудившийся спальник, а вместо плиты – маленькая газовая горелка.

На мониторах, развешенных по стенам, были открыты сомнительные форумы со странными схемами. Язык, которыми они были подписаны, впрочем, не был мне известен. Набор цифр и букв, он представлял собой что-то наподобие шифра. Некоторые из чертежей даже показались мне каким-то образом знакомыми, но откуда мне, скелету, разбираться в инженерных чертежах каких-то механизмов?

– Может, я приготовлю тебе что-нибудь? – спросил я. Парень, скрючившись, вжимался в стену и старался не смотреть на меня.

Он не издал ни звука с тех пор, как я вошел. То тут, то там валялись пустые консервы, которые я отпинал подальше.

– Сейчас что-нибудь сообразим.

Я полез в коробки, старательно отбирая консервы. У многих уже истек срок годности, их я сразу же откладывал в сторону.

– Лучше чай, – прошептал парень за моей спиной.

Скажи он это еще хоть каплю тише, и я бы его не услышал.

– Не знал, что ты такой скромный. Из динамика твой голос звучал в разы смелее, – я хмыкнул, набрал воды в небольшой чайник, который мне осторожно протянули, и поставил его на огонь.

Парень держался от меня настолько далеко, насколько только мог. Я ожидал драки, пока поднимался по лестнице, криков, но передо мной был просто ужасно неловкий человек, вздрагивающий от любого моего движения. Мне стало стыдно за все те неприятности, что я ему причинил.

«Это как обижать лающего щенка».

Вода в чайнике закипала ужасно медленно, отчего неловкая тишина между нами только нарастала. Парень принес коробку с лекарствами и мрачно пнул ее в мою сторону. В ней было несколько коробочек. Для каждого типа медикаментов – своя. В отличие от запасов еды, ни одно из лекарств не было просрочено. Порывшись, я нашел антибиотики, лекарство от кашля, насморка и противовирусное.

– Взял? Теперь проваливай, – он взглянул на меня исподлобья.

Прядь волос скрыла часть его лица, когда он опустил голову. Но мне не хотелось уходить, оставляя его, озлобленного и одинокого, позади.

– Можно я попью с тобой чай?

– Ты – скелет.

– Но чай люблю.

Парень фыркнул и указал мне, где хранится его чай. Я выбрал тот, где помимо привычных темных листьев мелькали ягоды облепихи.

– Каэр, наверное, понравился бы, – пробормотал я на автомате, разливая заварку по металлическим стаканам.

– Это еще кто?

– Та девочка, которой нужны лекарства.

Он промолчал, отпив немного чая и поморщившись. Я подлил ему холодной воды в стакан, разбавляя заварку.

– Ты даже не пьешь его. Что за перевод продукта, – пробурчал парень.

– Эй, я наслаждаюсь видом. Не каждый день мне удается увидеть чай с облепихой, – запротестовал я.

– Насладился?

– Почти. Еще я бы хотел взглянуть на вид окрестностей. Не зря же так высоко поднимался. У тебя тут есть смотровая площадка или что-то в этом роде?

– А ты наглый скелет, да? – он произнес это почти с восхищением.

– Есть такое.

Парень подвел меня к одной из стен и нажал несколь-ко кнопок. С диким скрежетом, часть стены начала отъ-езжать в сторону, открывая перед нами окно. Как я и ожидал, башня оказалась выше облаков, прорезая их, словно нож – масло. Шпили некоторых из небоскребов – единственное, что можно было рассмотреть.

– Чувствую себя на вершине мира, – честно признался я.

– Так и есть, – парень самодовольно хмыкнул. – Облака и небо – самый лучший вид из возможных. Ни машин, ни людей, ни небоскребов. Только мир да покой.

– Если так, то зачем тебе камеры по всему городу? Разве это не скучно, наслаждаться такой красотой в одиночку?

– Нисколько, – парень нажал еще несколько кнопок, и стена вновь закрыла обзор. Первый мой вопрос он оставил без ответа. – Кажется, теперь тебе пора.

– Хорошо, – я кивнул, – может, прогуляешься со мной?

– Куда это? – парень нахмурился

– Отнесем лекарства вместе. Разве ты не хочешь лично отдать их девочке? Мне было бы неловко брать на себя твой добрый поступок, честно говоря.

– Нет уж, спасибо.

– Тогда хотя бы скажи свое имя, чтобы я передал его ей. Пусть знает, кому она будет обязана жизнью.

– Меня зовут Гир, но… – парень ненадолго задумался, – ей действительно так сильно плохо?

– Она болела по моей вине довольно долгое время, а я и не замечал этого. Сегодня, как только она проснулась, у нее был сильный жар, и она не смогла даже встать с кровати или заговорить.

Гир чертыхнулся.

– И ты уверен, что именно те лекарства, что ты взял, ей помогут? – спросил он с явным напряжением в голосе.

– Нет, – честно ответил я.

Гир выругался уже в полный голос и бросился к коробке с лекарствами. Порывшись, он выудил оттуда столько препаратов, что только их количеством можно было бы вылечить лошадь. Или убить.

– Если все скелеты такие же безголовые, как ты, то я предпочел бы больше не встречать ни одного! – кричал он, кидая кипу коробочек и бутылочек в мой рюкзак. – Это крайний верх безалаберности, по твоему тугоумию надо писать трактат! Я бы не доверил тебе даже носок, не то, что ребенка!

Гир продолжал в том же духе некоторое время, пока я мирно стоял, облокотившись на стенку. Таким он мне нравился гораздо больше. Уж не знаю, почему.

– Чего встал, мешок костей? Пошли уже, я не вынесу и лишней минуты рядом с тобой, – он быстрым шагом подошел к лифту.

– Подожди, я… сломал его.

– Если ты сейчас про мой – то да. Но лифт цел, – отмахнулся Гир, нажимая кнопку вызова.

Двери тут же открылись, и мы зашли внутрь.

– Но что же тогда я разбил на первом этаже?

– Мою веру в людей. И пульт управления монитороголовыми.

– Я думал все, что тебе нужно, находится наверху, – я почесал черепушку.

– Да. Но главный блок находился внизу, он появился самым первым. Раньше башня была всего в два этажа, но каждый раз, когда я засыпал, она становилась все выше. Уж не знаю, почему.

Выйдя из телебашни, мы сели в пустой автобус, который отвез нас прямиком к «выходу» из купола.

– Удобно, – не без зависти сказал я, вспоминая, как долго приходилось добираться до каждого пролома в других куполах.

– А то.

Как только мы вышли в Лир, нас встретил Энгус. Быстро виляя хвостом, он переводил взгляд с Гира на меня и обратно.

– И как это понимать? Вы теперь лучшие друзья? – спросил он, сощурив глаза.

– Еще чего! – одновременно возмутились мы.

– Не хочу иметь ничего общего с этой катастрофой, – Гир поправил рюкзак на плече. – Просто отведите меня к девочке, чтобы я смог посмотреть на нее и подобрать лекарства. После этого я сразу же уйду.

– Отличный план, – кивнул Энгус и повел нас в сторону бара.

Пока мы шли, Гир не переставал оглядываться по сторонам. Он с интересом разглядывал другие купола, иногда подбирал и вертел в руках камни.

– Если хочешь, могу рассказать тебе о том, как здесь все устроено, – вежливо предложил я, заметив его любопытство.

– Сам разберусь.

На том диалог и закончился. Мы вошли в купол бара, где нас уже заждался Бел и его пес. Они почти подбежали к нам.

– Это врач? – сражу же уточнил Бел.

– Нет, но никого получше я не нашел. Кажется, он немного разбирается в лекарствах.

– Уже неплохо, – Бел кивнул Гиру и отвел его к девочке.

Каэр, взмокшая от пота, лежала на том же диване. Бел поменял повязку на ее лбу, и на мгновение мне показалось, что от мокрой ткани шел пар. Гир тут же принялся доставать лекарства и раскладывать их возле дивана.

– Какая у нее температура? – быстро спросил он, доставая градусник.

– Мы не знаем, – тихо ответил Бел.

Застонав, Гир схватился за голову, но не стал ничего комментировать. Вместо этого он аккуратно замерил температуру Каэр. Она бредила, губы ее шевелились, не произнося ни звука. Ее глаза рассматривали окружение, но не думаю, что она что-либо видела в этот момент. Бел менял ткань на лбу девочки едва ли не каждую минуту.

Увидев температуру на градуснике, Бел и Гир одновременно вздрогнули и обернулись ко мне. Бармен встал, взял меня за локоть и вывел из бара на Серый берег.

– Останься тут, – процедил он, – для твоего же блага.

И ушел, оставив меня с нарастающим в груди чувством вины. Мне вдруг ужасно захотелось оказаться в той яме с костями, в куполе Каэр. Лечь и сгнить заживо.

Но это было бы слишком просто. Я размахнулся и со всей силы пнул камни, но не почувствовал никакой боли. Только собственную глупость и бесполезность.

«Хоть бы Энгус вышел и поговорил со мной. Пусть бы издевался, пусть бы кричал. Я просто хочу, чтобы он сказал, что ей скоро станет лучше».

Как назло, я вспомнил, как предлагал Белу позволить ей умереть в куполе, чтобы «облегчить» процесс.

«Что же я за монстр то такой».

Я обернулся на купол и заметил возле него детский ксилофон. И сразу понял, кто его оставил и что мне предлагали сделать. «Где только Энгус его раздобыл?» – отстраненно подумал я, направившись к месту, где скалы встречаются с морем.

Ветер был той же силы, что и всегда. Временами он доносил соленые всплески воды, что окрашивали камни в темные цвета. Я присел на краю обрыва, в глубине души надеясь, что кто-то столкнет меня вниз. Мне дали ксилофон, но не дали молоточка, чтобы по нему стучать. Однако, как оказалось, костяшки пальцев идеально его заменяли. Рассеянно стуча по пластинкам, я тупо рассматривал воду, пока чувства не начали отступать, образуя во мне странное чувство пустоты. Я почувствовал, как тело чуть-чуть накренилось вперед. Посыпались камни.

«Кажется, с таким же чувством я и очутился в этом мире. Просто уснуть и забыть обо всем. Если бы я тогда поддался ему, то ничего этого бы не случилось».

Тело наклонялось все сильнее. Невыносимо хотелось спать. Волны разбивались о скалы, с каждым ударом поглощая крохотные частицы камня.

«Через несколько веков от них останется только песок».

Хохотнув, я с усилием выпрямился. Приступ жалости к себе наконец-то прошел.

«Когда она поправится, я сыграю ей самую красивую мелодию, какую только смогу придумать».

Я внимательнее присмотрелся к ксилофону и наугад отстучал несколько нот. Ветер тут же подхватил их и унес прочь, за горизонт, к огромной черной птице, спящей где-то вдали.

«Так что, поправляйся скорее, Каэр. Ведь без тебя не будет ни этой мелодии, ни меня, ни нас».

Тихие ноты раздавались в такт мыслям. Оставалось надеяться, что она их услышит.

Глава IX. В ожидании тебя

Бродить по берегу оказалось не так весело, как могло бы показаться. Все ребята были заняты лечением Каэр, меня же от процесса отстранили. Разве что Энгус, в свойственной ему манере, временами приносил новости.

– Ей уже лучше. Наверное. Не особо разбираюсь в устройстве детей, – говорил он вскользь, прыгая мимо меня. Его шерсть слегка потускнела, но с чем это было связано, понять я не мог.

«Да и прыгает он гораздо ниже. Неужели устал?»

– Понятно. Спасибо, что рассказываешь мне хоть что-то. Гир и Бел все еще злятся?

– Они не подпустят тебя и на пушечный выстрел, насколько я могу судить.

– Может, я могу хоть чем-то помочь? Надоело ходить без дела, честно говоря.

Энгус задумался. Его хвост завилял то влево, то вправо. Я безучастно наблюдал за этим движением, дожидаясь ответа.

– На самом деле ты способен помочь. Пока я занят в баре, может, погуляешь по куполам и проведаешь моих подопечных? А то они уже могли заскучать без компании. Ну или хотя бы сходи просто так, осмотрись.

– Хозяева куполов… обычно не особо рады меня видеть, как ты заметил. Особенно, когда я говорю, что пришел по твоей просьбе.

– Так ты и не говори.

Небо пролило на нас несколько дождевых капель. До того момента я и не знал, что здесь бывают дожди. Серые пятнышки окрашивали камни, где-то вдалеке раздался крик птицы.

– И достань, если сможешь, теплую одежду, к слову. Скоро зима. Как только птица уснет – все впадут в спячку.

– Даже ты?

– Ты и я – существа иного сорта, нас это не касается, – Энгус помолчал, собираясь с мыслями. – Однако, если ты хочешь, чтобы девочка выбралась, то лучшего времени, чем начало зимы, не придумаешь. Засыпая, человек впадает в то самое промежуточное состояние, когда легче всего пережить переход. Самые реалистичные сны о других мирах, других временных линиях чаще всего являются обрывками нашей памяти о случившихся переходах. А такое явление, как спячка, требует очень глубокого сна. И, соответственно, перед ней вполне можно убедить человека в чем-либо, что явится ему затем в его дреме.

– Другими словами, мне нужно убедить Каэр в том, что…

– Это уже додумывай сам, – Энгус развернулся в другую сторону. – Я позову тебя, когда все придет в норму. А пока – гуляй.

Он ушел незадолго до того, как начался ливень. Темные капли с силой разбивались о берег, их шум заглушал шорох моих шагов, шелест моря – все привычные звуки скрылись за стеной воды. Я постоял на месте некоторое время, пытаясь прочувствовать новые ощущения. А затем вошел в ближайший купол.

Мои похождения отличались от тех, когда мне приходилось нарочно искать людей и пытаться с ними заговорить. Теперь я просто ходил по чужим мирам, не особо желая встречи, но и не уклоняясь от нее.

Подводное царство с городами-шарами из воздуха. Космическая станция на далекой планете. Мир из одеял и подушек. Огромное болото. Песчаная пустыня, растянувшаяся до горизонта. Прекрасный парк с ярчайшими оттенками цветов. Я бродил по ним немного, после чего возвращался под ливень и шел к другому куполу. Такие гуляния были по-своему полезны – мне удавалось составить представление о том, какие люди здесь обитают, и чего можно ждать, входя в их миры.

Посетив еще несколько куполов, я наткнулся на, как мне показалось, едва ли не самый уютный из них. Простой двухэтажный деревянный домик на границе леса и поля, окруженный маленьким забором. «Он явно не от людей», – подумал я, открывая калитку. Навстречу мне, раскрыв в приветствии руки, вышел старик.

– О, не ожидал сегодня гостей, – он дружелюбно улыбнулся, разгладив белые усы, – Вы какими судьбами?

– Я?

– Да-да, вы, молодой человек. Ищете, где перезимовать, не так ли? – старик хохотнул. – Энгус перед каждой зимой присылает ко мне кого-нибудь на спячку. Не стесняйтесь, говорите.

Я присмотрелся к старику повнимательнее. Он был чуть ниже меня, худощав, со слегка смуглой кожей, напоминающей оттенком кожу Каэр. На нем была обыкновенная фланелевая рубашка в клетку, местами заштопанная, местами не глаженная, но в – вполне приличного вида.

– Не бойтесь, не забодаю, – со смехом произнес старик, надевая поверх маленьких рожек шляпу. – Как вас зовут, молодой человек?

– Оссиан, – мне пришлось поднапрячь память, чтобы вспомнить свое имя. В конце концов, меня уже давно никто им не называл.

– Это от «океан», да? А меня можешь называть Сид, – старик достал трубку, – Все равно в этом мире от имен мало толку. Можешь хоть сотню сменить, пока здесь живешь.

– Так это не ваше настоящее имя? – я потянулся к пачке сигарет, но ливень и долгий поход практически уничтожили все, что было внутри.

– Ну, ты можешь называть меня им. Кто-то еще назовет другим, – он раскурил трубку, – Проходи в дом, Оссиан. В ногах правды нет, а ты, как я погляжу, не торопишься.

– Спасибо, Сид.

Мы прошли в скрипучий старый домик. Он пах деревом, едой и всеми теми годами своей жизни, за которые ему удалось впитать неимоверное количество запахов, смешав их в один. «Запах маленького деревянного дома» – так его можно назвать. Ни с чем не спутаешь.

Старик усадил меня за стол, сам же сел по другую сторону, протянув мне коробочку с табаком и другую трубку. Она была чуть темнее по цвету, чем его собственная. Абсолютно чистая, будто специально дожидавшаяся меня.

– Это гостевая, – пояснил Сид, пододвигая коробок спичек, – но так вышло, что ты первый курящий гость за целую кучу лет, прожитых здесь.

– А разве я еще и не первый скелет в вашем доме?

– Скелет? – старик хохотнул. – Ты, похоже, даже и не заметил? Мне сложно общаться с монстрами и неизвестными существами. Поэтому мой мир подгоняет их вид под человеческий.

Я с недоверием взглянул на свои руки и замер. Обычные человеческие пальцы, почему-то слегка огрубевшие.

«Как я вообще смог не заметить подобное?!»

– Не переживай. Я отвлек тебя болтовней, наверное поэтому ты не обратил внимания на себя. Это хорошее качество, забывать время от времени о себе, я считаю.

– И-извините, а у вас есть зеркало?

– В коридоре, – старик усмехнулся в усы, а я умчался в указанное место.

И очень долго рассматривал свое лицо. Щупал нос, моргал, даже проверил, не изменились ли зубы. Волосы казались чем-то ужасно странным и непривычным.

– А я вернусь обратно в скелета, когда уйду? – крикнул я.

– Разумеется. Таким видом тебя наделило это место, и только тут ты будешь выглядеть так.

Я вернулся на кухню и со вздохом опустился обратно за стол. Немного неумело забил трубку табаком, наслаждаясь всеми теми сенсорными ощущениями, что передо мной открылись. Запах, вкус и осязание. Они были незнакомы мне прежде, но я почти мгновенно к ним привык. Ранее я только воображал, какой примерно запах может быть у того или иного места, теперь же мне повезло ощутить его воочию.

Забив трубку, я потратил еще минут пять, пытаясь ее раскурить, следуя подсказкам Сида. Сделав затяжку, я закашлялся.

– Легкие тебе тоже в новинку, да? – дед хмыкнул, развалившись на стуле, как на троне.

– Ага, – я не решился повторять свой подвиг еще раз, и теперь курил невзатяг.

Мне показали, как делать дымом кольца, но, сколько я не пытался, ничего не выходило.

– Так ты на зимовку, верно? – спросил Сид, когда трубки были выкурены.

– Я в самом деле подумывал о том, чтобы взять Каэр и найти уютное место, – перехватив удивленный взгляд Сида, я объяснил ему, кто такая девочка, после чего продолжил. – Но не будем ли мы вдвоем вас стеснять?

– О, об этом не волнуйся, – старик отмахнулся, – перед каждой зимой я улетаю на птице к своему маяку и провожу все время там. Вроде как охраняю сон птицы, хотя от чего – так и не понял. Энгус просит, чтобы я играл ей на музыкальных инструментах. Мол, это отгоняет ее кошмары. Но все, что я умею – три аккорда на гитаре. Не знаю, как ей это помогает, – Сид почесал затылок.

– Птица позволяет вам на себе летать?

– А зачем бы ей запрещать мне это делать? Она присаживается на берег, я забираюсь на нее, устанавливаю седло, привязываю себя к ее шее, и мы улетаем. Сам полет длится не так долго. Скорость у нее, конечно, огромная, но я уже попривык.

– Разве вы не впадаете в спячку со всеми остальными?

– Нет, к сожалению. На меня зима действует скорее бодряще – не могу уснуть, сколько не пытаюсь. Потому Энгус и предложил мне улетать вместе с птицей – хоть какое-то занятие. Но хватит разговоров, – Сид поднялся, – давай я лучше покажу тебе, как управлять хозяйством. Если ты будешь тут жить с ребенком, то важно сохранять тепло.

Он отвел меня за дом, где располагался целый склад из дров. Береза, осина и другие породы деревьев, которые я не мог пока распознать по внешнему виду. Вместе мы принялись пилить стволы, рубить поленья и складывать их в устойчивые кучи. Приятная тяжесть, что я ощущал в мышцах по началу, вскоре сменилась адской усталостью, но мне не хотелось уступать старику. Когда запас подготовленных стволов слегка иссяк, Сид показал мне, какие деревья можно срубить в будущем.

– Куда же нам столько дров? – удивился я, когда представил масштаб работы.

– Зимой, – он постучал по коре, – этих малышек будет гораздо труднее срубить. Не говоря уже о том, что делать это надо будет быстро, если не хочешь, чтобы твоя девочка околела. Поэтому лучше иметь запас на случай, если зима затянется. Лишними дрова никогда не будут, это точно.

Он показал мне, как рубить деревья, и это оказалось тяжелее, чем я думал. Выбрать направление падения, правильно подрубить ствол – старик постоянно меня одергивал и поправлял, но я не злился на него.

«В конце концов это мне же на пользу».

Когда стемнело настолько, что работать стало невозможно, мы вернулись в дом. Я никогда не был так рад горячей ванне.

– А почему у вас есть подогрев воды и насос, но нет отопления? – спросил я, на ходу вытираясь полотенцем.

– Почему же? Есть. Когда ты будешь забрасывать дрова в котельной, огонь подогреет воду в трубах, и тепло пойдет по всему дому. Обычное отопление.

– Вы не сторонник электричества, да?

– С ним все теряет романтику. Нажал кнопочку – и готово. Это слишком скучно, а мне невмоготу сидеть без дела. Особенно – зимой. Поэтому так-то все на технике, но топил я всегда дровами.

– А на маяке тоже печка?

– Нет, там другая система. Но не будем об этом.

Мы выпили по кружке чая, болтая о том, о сем, после чего разошлись по комнатам. После целого дня в заботах, я с удовольствием растянулся на твердой кровати в одной из трех комнат. Две из них были спальнями, а третья – своеобразная библиотека. Не любитель читать, я все же оценил то, как аккуратно ее хозяин обращается с книгами. Ни пылинки, все на своих местах, корешок к корешку. «Может, почитаю какую-нибудь сказку Каэр, когда она поправится», – думал я, укрываясь лоскутным одеялом. В груди кольнуло от тоски, но я быстро взял себя в руки и принялся считать овец. И вскоре уснул, представляя будущую мирную жизнь.

Ну а утром все повторилось. Я помогал Сиду с готовкой, уборкой и заготовкой дров. Мы редко разговаривали. Иногда я рассказывал ему о куполах, в которых побывал, а в ответ он делился историями, что успел пережить. Несколько дней прошли вот так вот, в работе, и, быть может мне и показалось, но мышцы мои постепенно окрепли. Одним вечером старик привычным движением забивал трубку. Он курил ее не каждый вечер, как я заметил – только по особенным случаям.