Бальдр и Тёмный бог

Туман развеялся. Я бросил взгляд в сторону и увидел колыхание реки, я провёл взглядом вдоль берега к пристани и заметил, что от косы отплыла лодка. Всмотревшись, я различил в ней двух мужчин: Годи и Кетиль! А с ними были Маргрет и Лейф! Ох, неужели, ребята, вы спасли их! Увезите же их! Увезите отсюда!

От сердца отлегло, умирать стало не страшно – семья спасена. Я смело развернулся к врагам. Как раз первый из них забрался на полку – последнее моё пристанище.

Я улыбнулся и взмахнул мечом. От резкого движения в глазах потемнело, и ноги подкосились. Я прижался к скале и начал соскальзывать вниз.

Воин, что атаковал меня, увёл свой меч в последний момент и схватил меня за руку. Я услышал звон стали – клинок его летел вниз, ударяясь о камни. А я свой держал в руке. Вот так, враг пожертвовал мечом, ради меня, – подумал я.

– Ах, ты, ублюдок, куда забрался! – оскалился воин, втаскивая меня на скалу. – Вали же прикончит нас, если мы тебя не приведём живым. Не вздумай подохнуть, слышишь?

Я оскалился ему в ответ и уселся на полку, прислонившись спиной к скале. Я и сам не хотел умирать. Спасибо, уже проходили…

Я был так слаб, что не мог поднять меч и сражаться, но воля не позволила мне его выпустить. Воин наступил ногой мне на кисть и вырвал меч.

– Ух, Бальдр, ты как горный тур, проклятье! – из-за его спины высунулся его задыхающийся друг. – Ну, и как нам теперь его спускать, Руал?

– Либо сам пойдёт, либо вниз полетит! – проговорил первый, пожав плечами. – Что бы Вали с нами потом ни сделал – третьего не дано…

Воин по имени Руал перевязал мне рану на ноге, чтобы я не терял больше крови, потом мрачно поглядел в лицо. Я видел, что парень он был неплохой, и что умирать не хотел… Я положил руку ему на плечо, упёрся в него и поднялся на ноги.

Воины помогли мне спуститься со скалы, Руал придерживал меня всё время, чтобы я не сорвался. Когда мы оказались внизу, кривоносый Лидуль положил мне на голову тяжелые руки и пригнул к земле. Лицо укололи мокрые камни, на зубах заскрипела земля. Я был настолько обессилен, что не мог сопротивляться. Меня связали и потащили к причалу. Я несколько раз терял сознание и вис на руках тех, кто меня тащил. Меня пинали ногами в рёбра, и я очухивался. Но потом стало совсем темно…

***

Брызги ледяной воды ударили мне в лицо, вода затекла в нос и в рот. Мне показалось, я тону в море, захлёбываюсь. Я открыл глаза и завертел головой.

– Очухался! – раздался довольный голос Лидуля. – Ну, вот, привезли живым, как ты и просил, Вали.

Я поморгал и огляделся по сторонам. Я лежал на палубе ладьи, вокруг было много воинов. Небо было тёмным – наступил вечер.

– А жена конунга? – произнёс Вали.

Я повернулся на голос и увидел, что брат стоял у меня над головой и вертел в руке цепочку с амулетом Маргрет, которую, видимо, отнял у меня.

– Удрала, – ответил Лидуль.

– Как баба могла уйти от дюжины моих лучших хирдманов?!

– Вали, – замялся воин, – Бальдр напал на нас! Он убил шестерых! Ты сказал, он раненый и немощный, но он дрался, как зверь! Он стал сильнее, чем был когда-либо прежде!

– Ладно, поднимите его и привяжите в мачте.

Двое воинов выступили из толпы, ухватили меня за плечи и подняли, а затем поволокли, не давая самому встать на ноги. Я чувствовал, что был измотан, слаб, голоден и очень хотел пить. Губы растрескались и болели. Одежда была мокрой, мне было холодно.

Меня придавили спиной к широкому стволу мачты, завели руки назад и крепко связали верёвками.

Вали подошёл ко мне медленно, извлекая нож из искусных ножен на поясе. Лезвие блеснуло в свете лампы, подвешенной у меня над головой.

– Скажи мне, где Эйсир, брат? Или я выпущу из тебя кишки, – Вали провёл ножом перед моим лицом.

– Иди к Хель! – прошипел я – и тут же получил в ответ удар локтём в скулу.

Голова чуть не треснула. Ох, наверное, я зря испугался днём упасть со скалы, теперь меня будут пытать… Хотя, нет-нет, я жив, а быть живым лучше, чем быть во Тьме. Туда я всегда успею…

Вали фыркнул мне в лицо зловонным дыханием и, поддев лезвием мою рубашку, распорол её. Холодная сталь упёрлась в живот. Я стиснул зубы. Страх запульсировал в висках. Боги… Да что ж вы меня так мучаете?..

– Говори, или сам к ней отправишься! – рявкнул Вали.

Он надавил на лезвие, погрузив его в мою кожу и мышцы, и повёл вверх. Я скорчился от режущей боли и ещё крепче сжал зубы. они захрустели. Тёплая кровь обильно потекла на штаны и башмаки. Мне уже не было так холодно. Но мне стало очень страшно в предстоянии перед смертью: вновь ощутить весь этот холод и мрак, одиночество и непроходящую боль… Нет, больше я этого не хотел!

Вали отнял нож и с любопытством поглядел на меня: начну болтать или нет. Я так злился на него, что собрал в пересохшем рту остатки слюны и харкнул ему в рожу.

Брат спокойно отёр лицо.

– Ты так сильно хочешь стать Бессмертным? Хочешь сам стать героем и убить Хассера? – покачал головой Вали. – Но ведь ты не уйдешь отсюда живым, брат. Я обещаю!

– Что значит стать Бессмертным? – прохрипел я.

– Разве ты не знаешь? – заржал Вали и склонился ко мне. – Разве мать не рассказала тебе, ведь ты был её любимцем?!

– Нет, – покачал я головой.

Вали взял моё лицо в руки, словно в тиски и прижался к уху.

– Перед тем, как Мать уплыла, – прошипел он, брызжа горячей слюной, – она поведала мне, что Хель, ее сестра, на заре времён наградила Хассера Бессмертием за его к ней любовь. Но, как и все нормальные мужчины, он знал многих женщин. Хель заревновала и создала меч Эйсир, который мог бы убить Хассера. Она отправила с ним героя. Герой конечно погиб, Хассер завладел мечом и это продолжалось много веков, пока наш отец не украл его, чтобы покорить нашу Мать… Тот, кто убьёт Хассера, получит его Бессмертие, Бальдр… – Вали отстранился от меня и выкрикнул в лицо: – Скажи мне, где меч, братец!

– Лучше я отправлюсь к Хель, чем скажу! – выдавил я из последних сил.

– Ох, Бальдр, – тяжело вздохнул Вали, подняв остриём ножа мой подбородок. – Брат, ты же понимаешь, когда я найду Маргрет, я отдам её своим воинам, они отымеют ее, каждый, а потом отдам воинам конунга Олава. А потом, когда она будет лежать обессиленная, избитая и такая влажная, я отдам её псам, чтобы и они тоже отымели её.

Я что-то крякнул в ответ – уж не смог сдержаться, и Вали криво ухмыльнулся, ожидая, что я сейчас разговорюсь. А я молчал. Я поглядел на брата с лютой злобой, и заметил, как он вздрогнул, сглотнул, испугался… Если бы верёвки не удерживали меня, я бы вцепился в глотку брату и зубами порвал ему горло. Пальцами достал бы его проклятое сердце и разорвал на части.

– Что ж, – просипел Вали, отодвинувшись от меня на несколько шагов, и кивнул воину, стоявшему неподалёку, – займись им, Актеву, мне уже противно.

“Посмел бы ты, ублюдок, угрожать ещё Лейфу, если бы знал, что он мой сын – никакие верёвки не удержали бы меня!” – подумал я.

Ко мне двинулся воин с плечами, шириной достойными йотуна, и закрыл собой весь свет. Моя голова находилась примерно на уровне его груди. Руки были толстые, как брёвна южных лесов, а лицо узкое, с низким лбом, раскрашенное рунами. Пахло от него тухлой рыбой. Запах был так силён, что на миг я позабыл о страхе и думал лишь о том, чтобы меня не стошнило.

В руках Актеву был нож. Я поглядел в глаза своему палачу. Меня затрясло, плечо нервно задёргалось, и я не смог унять предательскую судорогу.

Я продолжал сверлить палача взглядом и видел, что и он, и я понимали: это нормально. Нормально дёргаться, когда тебя режут. Актеву зашёл мне за спину, вывернул ладонь, и я ощутил обжигающую боль – он принялся медленно вырезать мне ноготь.

– Су-ки, – простонал я.

– Ярл Вали! – донёсся крик воинов у борта. – К нам идёт лодка конунга Олава!

Воины зашумели, готовясь к встрече посланников. Я был рад гостям, потому что меня ненадолго оставили в покое. Актеву убрал нож за пояс и прилежно вытянулся, увидев гостей.

Холодный ветер трепал на мне лоскуты порванной рубашки. Начал накрапывать дождь, и я высунул язык, чтобы поймать хоть немного влаги. Я очень хотел пить.

– Конунг Олав вернулся с переговоров с конунгом Хёрдом! – донёсся до меня голос одного из посланников. – Хёрд отказался сдать Тронхейм.

– Вот уж не удивил, слепой дурак! – воскликнул Вали, разозлённо замотав головой. – Я говорил Олаву, что переговоры лишь оттянут время! Нужно было нападать врасплох, а не стоять в гавани неделю! Ну теперь-то уж братец уж подготовился!

– Олав хочет напасть утром, – понизил голос посланник. – И хочет обсудить с тобой план сегодня вечером. Приходи.

– Приду, – сказал Вали.

Посланники вернулись в лодку и отплыли. Актеву вновь встал передо мной, скаля зубы. А Вали, обходя меня стороной, направился под полог. Рука его продолжала вертеть амулет Маргрет. Злость вскипела во мне.

– Я скажу тебе, где меч, – проговорил я.

– Скажешь? – поднял брови Вали.

– При условии, что ты возьмёшь меня на переговоры к Олаву!

17

.

Конунг Олав

– Ты что за дурака меня держишь? – усмехнулся Вали, приблизившись ко мне. – Чего ты хочешь от Олава? Хочешь рассказать старику, где меч, чтобы он освободил тебя?

– А разве вы не так с ним условились? – смекнул я.

Вали почесал бороду.

– Откуда знаешь?

– Догадался, – устало вздохнул я. – Ты призвал его на войну с Хёрдом, чтобы он помог тебе стать конунгом Истлага, пообещав взамен Бессмертие. Несложно догадаться. Но теперь я понял, что ты решил обдурить конунга Олава и сам хочешь стать Бессмертным.

– Вот! Потому я не возьму тебя с собой, ведь ты всё разболтаешь!

– Не разболтаю.

– Как я могу тебе верить? – усмехнулся Вали.

– Ну, я и сам не прочь стать Бессмертным, зачем нам конкурент, Вали? Сам подумай.

– Что ж, тут ты прав… Но я всё равно не возьму тебя, ты что-то задумал.

– Тогда я не скажу тебе, где меч – можешь убить меня.

Вали подошёл ко мне вплотную и вгляделся в лицо. Я видел в его глазах гнев и страх. Я нагло оскалился и дёрнул плечами, будто хочу напасть. Братец вздрогнул и отпрыгнул от меня.

– Сука ты! – вскрикнул он. – Актеву, вырви ему зуб! Ты у меня ещё заговоришь, Бальдр!

Актеву приблизился, схватил моё лицо стальными пальцами, раздвинул губы… Он вытащил мне зуб голыми руками. Я чуть не потерял сознание от боли, но не завопил. Спасала меня лишь мысль о том, что Маргрет и Лейф в безопасности и что Маргрет думает обо мне и верна мне.

– Бесполезно, – вздохнул Актеву. – Он драуг… Он не чувствует боли так сильно, как человек. Вали, драть ещё зуб?

Брат ходил по палубе ладьи взад вперёд, кусая губы.

– Бесполезно, сам вижу, – прорычал брат. – Ладно, Бальдр, пойдёшь со мной к Олаву. Лидуль, пойдёшь с нами, и если этот ублюдок расскажет Олаву, где меч, то тут же отправишь за ним людей. Вы должны опередить Олава, понял меня?

– Понял, ярл, – кивнул Лидуль. – Руал, чего стоишь, отвяжи Бальдра и тащи в ладью. Ты потерял меч, вот теперь таскайся с драугом!

Руал, скорчив лицо, подошел и срезал ножом путы. Я тут же упал на колени, и все вокруг расхохотались.

– Прям, как мешок с дерьмом! – донеслись усмешки.

Руал раздвинул мне рубашку и перемотал рассечённый живот тряпицей. Потом он поднял меня, закинул себе на плечо мою руку и повёл к борту, за которым ждала лодка.

В лодке уже сидел Вали, закутавшись в тяжёлый меховой плащ. Рядом с ним был Лидуль с масляной лампой в руках и ещё два воина на вёслах. Руал помог мне перебраться через борт ладьи и посадил на скамью в лодке.

– Свяжи его! – тявкнул Вали Руалу.

– Так он даже идти сам не может, – пожал плечами воин.

– Плевать, я сказал: свяжи! И отправляемся, – приказал брат с недовольным видом.

Руал достал ремень и крепко стянул мне руки.

Было уже темно, ветер гулял над водной гладью, пронизывая насквозь. А что, холод сейчас был мне милее всего – он унимал боль в челюсти.

Мы прошли мимо трёх ладей Вали, с которых донеслись крики, приветвующие ярла, и вышли на широкий простор в направлении драккаров конунга Олава. Я видел впереди тёплые огни ламп у них на бортах. Жёлтое свечение посреди кромешного мрака успокаивало. Я почему-то подумал о Йорунн и об огне, о котором она говорила, и который мог бы освещать мне путь в чертогах Хель. Бедная добрая девочка пожертвовала ради меня молодостью, отдала за меня жизнь, а я сижу тут окровавленный, близкий к смерти, как никогда, неужели я не оправдаю её надежды? Интересно, как она, успела ли спастись? Жива ли?..

Мысли о Йорунн увлекли меня, и я меньше страдал от боли.

– Холодно, пёс его дери…, – проворчал Лидуль, кутаясь в плащ, и вырвал меня из размышлений. – Только начало осени, а ночи уже лютые, тёмные…

– Хассер близко… – глухо отозвался парень на вёслах. – И чем он ближе, тем ночи дольше и холоднее…

Ветер заглушал слова, хлопал по ушам. Я перевёл взгляд с приближающегося борта ладьи конунга Олава в чернеющее пространство и увидел мерцание зелёных огней – берег был довольно близко, должно быть, это был Тронхейм.

– Что ты задумал, Бальдр? – хрипло произнёс Вали. – Я же вижу, ты что-то задумал… Только не могу понять что.

Я грустно улыбнулся.

– Скажи мне, брат, где запястье, которое я подарил тебе незадолго до того, как ты убил меня? – сказал я после долгого молчания.

– Запястье? Не помню… – ответил Вали.

Я сглотнул, ощутив кровь на языке. Мне было очень больно знать, что сидевший напротив человек был моим братом. Он не ценил дорогого подарка, что я сделал ему. Больше всего на свете мне не хотелось, чтобы он сумел стать Бессмертным богом. Я ненавидел его.

– Ах, то запястье… – нахмурился Вали. – Я так и не сумел определить, из чего оно. Сначала решил, что сойдёт за серебро, но я догадался что ты подмешал туда железа. Закинул дома в сундук с добром. Должно быть, до сих пор там валяется.

Лодка ударилась о борт ладьи Олава.

– Конунг заждался тебя, ярл Вали, – сказал кто-то из воинов, принимавших нас.

Морской воздух проветрил мне голову, я пришёл в чувство, откуда-то взялись силы, и я смог идти самостоятельно. Нас привели под полог, натянутый на палубе драккара. Беловолосый Олав сидел за столом, вокруг него собрались воины, все украшенные рунами – сильные и умелые бойцы.

– Садись, Вали, – указал конунг на место напротив себя. – Кто это с тобой? Бальдр? Ты его совсем от себя не отпускаешь?

– Его отпустишь, хе! Брат всё же, – улыбнулся Вали, покачав головой, кольца в его бороде звякнули.

– Садитесь оба, – кивнул Олав.

Мы сели. Люди Вали встали у нас за спиной.

– Завтра ты станешь конунгом Истлага, ты готов отдать мне Эйсир? – прищурился Олав.

Вали лизнул губы и покрутил головой.

– Бальдр не колется, – махнул он рукой в мою сторону. – Я привёз его тебе, чтобы ты сам узнал у него, где меч.

Олав перевёл на меня взгляд и нахмурился от моего потрёпанного вида. Борода у меня была обильно в крови, на теле – разодранная рубашка, тоже вся в крови. На пальцах недоставало двух ногтей, и вместо них налились чёрные мясистые мешочки.

– Если уж ты не смог разговорить его, то и я не смогу, – проговорил стальным голосом конунг. – Но всё же я спрошу тебя, Бальдр, где твой меч? Ответишь мне?

– Отвечу, – сказал я. – Но я хочу, чтобы ты приказал Вали отпустить меня. Я ведь ярл, и брат не имеет права удерживать меня.

Олав погладил седую бороду и вытянул губы.

– Верно, – кивнул он. – Я отпущу тебя, слово конунга. Говори.

Вали заёрзал в кресле, бросая испепеляющие взгляды с Олава на меня и обратно.

– Я расплавил меч перед смертью, – произнёс я громко. – Я сделал из него украшения и раздарил близким. Одно из них подарил матери, и она увезла его с Истлага. Меч не вернуть назад.

Лицо Олава, несмотря на черноту рун, побледнело. Вали стукнул кубком по столу.

– Не мог сказать мне раньше?! – выругался он, поглядев на меня, как обозлённый пёс.

Я не взглянул на него и не ответил, я глядел на Олава.

– Вали, развяжи Бальдра, – приказал он.

Брат, сердито пыхтя, кивнул Руалу, и снял ремень с моих запястий.

– Благодарю, Олав, – сказал я, потянувшись к кубку.

Жадно опустошив кубок, я глубоко вздохнул, и потянулся за лепёшкой и мясом. Жевать было ужасно больно, челюсть, лишённая зуба, выла, но я очень сильно хотел жрать.

Олав и Вали глядели на меня с удивлением.

– Что ж ты не покормил своего пленника, ярл Вали, тем более брата? – усмехнулся конунг. – Он так сметёт все мои запасы!

– Ладно, к делу, Олав! – буркнул Вали. – Меча нет, но мы ведь пойдём завтра на Хёрда?

Олав тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла.

– Ты не дашь мне обещанного, значит, и я не обязан исполнять обещанное тебе, – сказал конунг.

Я облегчённо вздохнул, проглотил кусок и запил скиром.

– Олав, я благодарен тебе за справедливость, – сказал я. – И за стол, – я поднял кубок, усмехнувшись окровавленными губами.

– И я благодарен тебе за честность, Бальдр.

– Олав, Истлаг обречён… – глухо произнёс я. – Я хотел бы попросить у тебя пристанище для наших людей. Скоро зима, мы не выстоим против тёмных тварей. Море чудовищам не перейти, людям нужно уплывать прочь, в южные земли, чтобы найти новый дом. Я прошу тебя дать нам приют. И попрошу об этом конунга Харальда.

– Без победы над Хассером вы обречены – это верно, Бальдр, – поразмыслив проговорил Олав. – Но я не могу дать приют вашему народу – земля не безгранична, мы сами живём небогато и не можем кормить вас всех! Я не дам приюта.

– Что ж, твоё право, – стиснул зубы я.

Я особо не надеялся на благодушие конунга, но попытаться должен был, ведь я хотел мира, я хотел жизни для себя и своей семьи, для своего народа.

– И вы действительно обречены, – протянул Олав. – Потому я немного помогу вам…

Я с надеждой поглядел на конунга и заметил, как Вали тоже глядит на него с надеждой.

– Зря что ли я приплыл? – усмехнулся Олав, отпив из кубка. – Завтра мы войдём в Тронхейм, поубиваем вас, чтобы вы не мучились, разграбим, заберём добро – чтобы не пропадало. – Как тебе такой план, Бальдр?

Меня затрясло от злости, но я сдержался. Разговор был исключительно деловым, лютовать и бить морды было неуместно.

– Молчишь? – проговорил Олав. – Молчи…

– Конунг Олав! – воскликнул Вали. – Я всегда был верен тебе и буду верен и дальше, я пойду с тобой на Тронхейм!

– Пойдешь, Вали, пойдёшь, успокойся.

Я отложил лепёшку – в меня больше ничего не лезло.

– Если ты поел, то волен уйти, ярл Бальдр. Держать тебя я не буду, – сказал Олав. – Хочешь, возвращайся в Тронхейм, тогда завтра ты погибнешь. Хочешь – беги, куда глаза глядят. Но, если хочешь, то можешь остаться и служить мне. Я вижу, тебе можно верить. Ты будешь богат, я дам тебе землю, заведёшь семью. Что скажешь?

Предложение Олава прозвучало заманчиво, я даже размечтался. Моя земля, мой дом. Жена, дети… Вот только жена моя в Тронхейме и сын тоже. И все друзья. И Йорунн, неизвестно, жива ли она ещё… Я помотал головой, поднимаясь из-за стола.

– Благодарен за предложение, – я пожал руку конунгу двумя руками. – Но я вернусь в Тронхейм.

– Жаль. Правда жаль, Бальдр, – медленно качнул головой Олав. – Дайте лодку Бальдру и гребцов, – кивнул конунг своим людям.

Уходя из-под полога я видел, как неистово горели глаза моего брата. Я развернулся и подошёл к нему, нагло сунул руку ему за ремень и забрал из поясного мешка амулет Маргрет.

– Это принадлежит мне! – проговорил я.

Олав поднял руку, остановив воинов, которые уже чуть было не кинулись на меня. Я ушёл.

Море волновалось, и волновалось моё сердце. Ветер бил в лицо, лодка раскачивалась во мраке, то и дело норовя перевернуться. Но опытные гребцы конунга Олава сражались с волнами и приближали меня к Тронхейму. Я держал в руках лампу, она освещала мой путь в ночи и согревала меня.

Гавань окружали скалы, а над ними поднималась выложенная из булыжников стена – тёмных тварей тут не было. Мы прошли мимо стоявших на страже ладей Хёрда – они прижимались плотно друг к другу, двадцать или тридцать драккаров. Я помахал караульным, которые с грозным видом уставились на нас с бортов. Узнав меня, они кивнули в ответ и не стали мешать.

На причале заволновались, увидев наше приближение. Собралась толпа воинов, но видя, что нас всего трое и мы не угрожаем оружием, нас приняли мирно. Я выбрался из лодки и махнул гребцам:

– Счастливого пути.

Они лишь оскалились в ответ и принялись работать вёслами в обратную сторону, отдаляясь от берега.

– Отпустите их, не трогайте! – приказал я хирдманам Хёрда, окружившим меня на причале.

Сквозь толпу пробился худой высокий парень и бросился ко мне на шею со светящимися от радости глазами.

– Бальдр! Я так ждал, когда ты вернёшься!

– Рагги? Ты ли это? – Я отстранил юношу и рассмотрел его.

Это был сын старого хирдмана Рёйрика из Хедвига, мальчик, которого я назвал своим первым хирдманом.

– Что ты здесь делаешь, Рагги? Почему ты не в Хедвиге?

– Тебя долго не было дома, Бальдр, и я заволновался. Я решил отправиться за тобой в Тронхейм с парочкой ребят из усадьбы, подумал, вдруг тебе нужна помощь. Тут мы встретили Кетиля, и он всё рассказал, что произошло. Что за тобой гонятся люди Вали, и должно быть схватили…

– Ладно, не тараторь так, я тоже рад тебя видеть. Пошли, в дом, я замерз, как собака.

Рагги скинул с себя меховой плащ и набросил мне на плечи. Я попытался отказаться, но мальчишка не позволил, и я принял с радостью тепло его тела, сохранённое в мехе.

– Что ты так глядишь на меня, парень? – удивился я.

Рагги стоял, широко раскрыв глаза и взволнованно потирая губы.

– Что с тобой сделали? – сглотнул он. – Ты весь в крови, весь совершенно… Тебе ногти вырвали…

– Потрепали немного, – успокоил я парня.

Хирдманы Хёрда указали мне идти в долгий дом и пристроились следом, не отставая от нас с Рагги ни на шаг.

– А что Кетиль? Вернулся ли он? – взволнованно проговорил я.

– Да, он в большом зале.

– И Маргрет тут?! И Лейф?! – воскликнул я.

– Да, здесь! Кетиль с хирдманом Годи привезли их. Про тебя ничего не знали, и все уж думали худшее! Не представляешь, Бальдр, как я рад, что ты вернулся!

– А усадьба как? Твари приходили ещё?

– После того, как ты прогнал йотуна, они больше не совались под стены, но в лесу их тьма… Я приказал укрепить стену. Мы заготовили леса столько, сколько могли. Починили протекающие навесы – всё теперь сухое. Женщины сделали новые катки сыра, заготовили мёда. Мы все очень ждали тебя, Бальдр.

Ступая на крыльцо долгого дома я остановился и поглядел на Рагги.

– Я сделал правильный выбор, назначив тебя старшим. Я доволен, Рагги. Не представляешь, как я доволен.

Юноша зарделся. Я скинул с себя плащ и вернул ему на плечи. Прижал его голову к себе и сказал:

– Дружок, слушай внимательно.

– Слушаю, ярл… – проговорил он, глаза его заблестели от осознания важности моих слов.

– Как только рассветёт, бери коня и скачи в Тюрберг, в усадьбу Вали. Скажи, что ярл Вали прислал тебя, соври, но войди в дом. Отыщи сундук с добром и достань оттуда запястье из такого металла, – я протянул Рагги амулет Маргрет. – Погляди внимательно, немного жёлтый, как золото, но скорее белый, как раскалённое серебро.

Я дал амулет Рагги в руки, чтобы он хорошенько рассмотрел его.

– Хорошо, я понял, ярл, – кивнул парень и вернул мне амулет обратно.

– Потом скачи в домой в Хёдвиг, понял?

– Понял!

– Только ради всех богов, береги себя, – горячо проговорил я, прижав парня к себе.

Хирдманы Хёрда обступили нас, одарив непонимающими взглядами, чего мы столпились на крыльце. Рагги отстранился от меня и запахнул плащ, защищаясь от холодного ветра.

– Пойду, велю приготовить мне коня и подремлю часок, – сказал он и, раздвинув хирдманов, ушёл.

Псы, лежавшие у крыльца, не зарычали на меня и даже не подняли голов – я теперь свой? Ну надо же!

Я отворил дверь и вошёл в зал. Мне в лицо ударила волна жара от очага. Нюх одурманил запах жареного на вертеле барашка, свежевыпеченного хлеба и сладкого мёда. Всё то, что я знал и любил с детства. Я оказался дома.

Пошарив глазами, я увидел в густом полумраке зала на возвышении конунга Хёрда, сидевшего в кресле за столом, рядом с ним были Маргрет и Лейф. В груди у меня заныло.

Воины, находившиеся в зале, увидев меня, затихли. Кетиль привстал из-за стола, поглядев на меня ошарашенными глазами. Я кивнул ему и, склонив голову, медленно зашагал вдоль очага к Хёрду.

– Бальдр! Живой! – раздался голос Годи.

Зазвенела опрокинутая посуда, загромыхали шаги, тяжёлые руки хирдмана сжали меня за плечи. Мы обнялись с Годи.

– Ох, не думал я, что увижу тебя живым! – проговорил он.