Бальдр и Тёмный бог

Я бросил на неё мимолётный взгляд, но не пошевелился. Я вновь поглядел на человека, стоявшего на вершине склона. У его ног зашевелились тени, и из зарослей вынырнули варги, обратив на меня свои хищные оскалы.

– Это Хассер, Бальдр! Бежим! – воскликнула Йорунн.

Варги были уже слишком близко, и я понял, что двоим нам не уйти.

– Беги, Йорунн, – толкнул её я, а сам схватил с пояса амулет Маргрет и нож.

Йорунн скрылась в низине. Первый варг кинулся, целясь мне в горло, я прикрылся рукой с ножом, а амулетом ударил зверя по морде. У того показалась кровавая рана на челюсти.

– Стоять! – приказал грозный голос.

Остальные варги, уже готовые порвать меня на части, вдруг остановились. За их мощными телами я увидел Хассера. Он был с меня ростом, но лица его я не разглядел под капюшоном плаща. Лишь толстая светлая борода, заплетённая в косу обрамляла подбородок.

– Кто ты? – произнёс он старым, измученным голосом. – Дай сюда это, – Хассер протянул руку к амулету.

– Нет! – прорычал я.

Я испугался, что тёмный бог отнимет амулет, и сжал его в кулак. Хассер шагнул ко мне и молниеносным движением стиснул пальцы на моей шее. Я попытался пырнуть его ножом, но лезвие прошло сквозь плоть бога, не причинив ему вреда.

– Никто из смертных не смеет говорить мне “нет”, – произнёл Хассер, сильнее стиснув пальцы. – Отдай то, что у тебя в руке. Я чувствую, это моё.

Я хрипел, теряя сознание. Но собрав последние силы, я направил свой кулак с амулетом вперёд, ударяя Хассера в глаз. Кулак ударился очень крепко, что мне и самому стало больно. Тёмный бог выпустил меня и ухватился за голову.

Не теряя времени, я бросился прочь.

– Взять его! – приказал Хассер.

Варги издали протяжный рык, от которого задрожала земля. Или она дрожала от того, что в погоню двинулись йотуны? Не знаю, я не оглядывался. Ноги скользили по мокрой земле, камни оживали под ногами, и мне приходилось прыгать из стороны в сторону, не разбирая направления. Гул погони не стихал ни на мгновение. До меня долетали комки земли из-под когтей тварей и брызги их слюны.

– Маргрет! – закричал я. – Забери меня отсюда!

15

.

Семья

Когтистые лапы ударили меня в лопатки, и я упал. Зажмурившись, я обратился мыслями к Маргрет. Неужели наша любовь навсегда останется прахом?! Неужели зло и несправедливость будут торжествовать? Неужели я никогда не скажу Лейфу: “Здравствуй, мой сын”? Боль раздирала меня, лежавшего на земле.

Вдруг я осознал, что клыки зверей не терзают меня. Стало тихо. Я открыл глаза и обнаружил себя на топчане в деревянной клети, лежавшим на животе. Стоял полумрак. Я удивился тому, как оказался здесь.

– Где я? Маргрет? Лейф? – простонал я и приподнялся осмотреться.

Боль тут же сковала рёбра. В глазах заплясали разноцветные круги – и я рухнул назад на постель. Сделав глубокий вдох, я почувствовал, что грудь и спина были стянуты повязками. Сверху я был укрыт медвежьей шкурой. Я протянул руку к лицу и почесал нос. Отёк спал, и прежней ломящей боли не было.

Снаружи раздался звонкий голос Лейфа, через миг он вбежал в клеть.

– Бальдр… – прошептал он, замерев на пороге.

– Как твоя нога, малыш? – прохрипел я, увидев, что мальчик ходит без деревянного лотка.

– Почти прошла, – робко кивнул Лейф и бросил призывный взгляд на двор. – Мама! Бальдр проснулся!

На пороге появилась Маргрет с выражением радости на лице.

– Наконец-то! – Она бросилась ко мне и провела пальцами по лицу. – Ах, наконец-то, ты пришёл в себя!

Я осторожно повернулся на бок и взял Маргрет за руку.

– Где мы?

– На Змеиной косе, в рыбацкой деревне, – Маргрет сплела свои пальца с моими. – Когда ты потерял сознание, той ночью, к нам пришли люди из селения. Они увидели костёр.

– Давно мы здесь?

– Шесть дней, милый.

Маргрет была одета в простое платье из неокрашенной шерсти, перехваченное на талии плетёным ремешком. Никаких украшений не сверкало на ней, но несмотря на это выглядела она совершенно прекрасно. Грудь гордо выступала вперёд, глаза светились небесными сапфирами, а губы пылали краской. Я хотел их поцеловать, но был слишком слаб, чтобы дотянуться.

Я перевёл взгляд на Лейфа. Мальчик стоял, прислонившись к стене, и хмуро глядел на меня. В руке у него лежал нож, который я ему подарил.

– Лейф, убери, – приказала Маргрет. – Я просила не входить в дом с оружием. – Она повернулась ко мне: – Представляешь, Баль, Лейф устроил мишень и целыми днями только и делает, что бросает нож. Говорит, хочет быть метким, как ты.

– Получается, Лейф? – улыбнулся я.

– Да! Я научился попадать с десяти шагов, – мальчик шагнул ко мне и глаза его загорелись.

– Я горд тобой! – кивнул я. – А где наш защитник Годи?

– Сейчас позову его! – воскликнул Лейф и убежал.

– Помоги мне сесть, – прохрипел я, обратившись к Маргрет.

Она придержала меня за бок, и я спустил ноги вниз.

– Люди Вали искали нас? – беспокоился я. – Что-нибудь слышно о конунге Олаве?

Я злился на свою немощь. Пока я лежал без сознания, Вали мог добраться до моей семьи.

Лицо Маргрет сделалось беспокойным. На светлый взгляд набежали тучи.

– Люди Вали были здесь, но жители нас не выдали, – мрачно произнесла она, опасливо поглядев на дверь.

– Что ещё? Говори!

– Ладьи Олава третий день стоят в гавани Тронхейма, грядёт битва… Хёрд, наверное, разбит потерей нас всех… Годи послал к нему человека сказать, что ты сильно ранен и мы застряли на косе, но тот человек до сих пор не вернулся. – У Маргрет по щеке скатилась слеза.

– Милая, не тревожься. Если конунг Олав не вступил в битву сразу, то есть шанс, что Хёрд договорится с ним. Он ведь мудрый, верно?

Маргрет кивнула. Глаза её заблестели от слёз.

– Ну, ты что? – прошептал я.

– Я боюсь, – Маргрет вытерла лицо. – Однажды я пережила время, когда рухнула вся моя жизнь. Я видела, как ты умер. И не хочу видеть этого снова.

– Ну, я жив, – я положил ладонь на колено Маргрет. – И все мы пока живы, всё хорошо.

Маргрет прижалась ко мне.

– Маргрет, скажи, он мой? – кивнул я в сторону двери, где стоял Лейф.

Глаза Маргрет удивлённо расширились, она отвела взгляд и погрустнела.

– Ты не знаешь, кто его отец? – строго спросил я.

– Знаю.

Я заметался: зачем я спросил? Сердце бешено заколотилось. Я отец или не я? Что, если не я? Тогда я буду глупцом, что смел так думать!

– Скажи мне, – хрипло сказал я.

– Ты правда хочешь знать?

– Хочу. Даже, если это Хёрд. Я должен знать наверняка. Для меня это важно.

– Поклянись, что сохранишь тайну.

– Клянусь!

– Отец Лейфа – ты.

Я улыбнулся и часто задышал.

– Маргрет! – Я обнял её и сжал так крепко, сколько было сил. – Я счастлив!

Лицо Маргрет сделалось строгим, она замотала головой.

– Баль, это тайна всех тайн. Никому не говори, и Лейфу тоже! Он – сын Хёрда. Его наследник.

На крыльце раздались тяжёлые шаги Годи. Я недовольно проскрипел зубами. Мне было очень сложно принять, что я не мог назвать своего сына своим.

– Ты поклялся, – сказала Маргрет, отстраняясь от моих рук.

Лейф влетел в комнату, а следом за ним вошёл Годи. У него в руках было блюдо с печёной рыбой. Увидев меня, обнимающего жену конунга, взгляд воина сделался суров. Я выпустил Маргрет.

– Бессмертный Бальдр! – воскликнул Годи, поставив рыбу на стол. – Голоден должно быть? Садись есть!

Маргрет встала от меня и расставила миски. Мы расселись на скамьи вокруг небольшого деревянного стола, поверхность которого была тёмной от времени.

Рыба источала невозможно вкусный запах, живот заурчал. Я отломил кусок и положил на язык. Сочное жирное мясо таяло во рту.

– Я обещал тебе, что мы выпьем, Бальдр, – сказал Годи. – Смотри, что я принёс! – воин достал флягу и протянул мне.

– Верно, обещал, – проглотил я пищу и снял крышку.

Хвойный запах приятно кольнул нос. Я сделал глоток. Вяжущая прохлада опустилась в желудок. Я вернул флягу Годи и отломил ещё кусок рыбы.

Я заметил, что Лейф возит ножом по блюду, но ничего не ест, и вложил свой кусок ему в руку.

– Жуй, пока я здесь хоть что-то оставил, – сказал я. – Ничего вкуснее не ел!

– Да уж, могу представить, – усмехнулся Годи. – После того, как Маргрет столько дней поила тебя всякой дрянью, даже тощая селедка покажется пищей богов!

– Думаю, я вылечила тебя, – произнесла Маргрет.

– Вылечила?

– Покой сделал своё дело, – кивнула она. – Твои раны затягиваются.

– И даже та, которой десять лет? – я схватился за рёбра, нажал на рану, но не почувствовал прежней боли: бок лишь слегка заныл от прикосновения.

– Даже она, – улыбнулась Маргрет, и глаза её довольно засеребрились.

Она положила мне на бедро ладонь, пряча от сына порыв. Я улыбнулся и оглядел всех за столом. Годи жевал, наклонившись над столом, чтобы не испачкаться в стекающем по пальцам рыбьем масле. Лейф, лениво дожёвывая кусок, поглядел на меня:

– Тогда и флягу мне дай, дядя! – протянул он руку.

– А флягу дам, когда будешь учтивей, – отрезал я.

Лейф фыркнул. Ни Маргрет, ни Годи не вмешались.

Мы пировали рыбой и хвойной настойкой. За стенами хижины разносился шум реки, напомнивший мне о том, что время не стоит на месте.

В прошлой жизни, сидя вот так с женщиной и другом, я бы предался безмятежному счастью и забылся. Но теперь мои мысли занимала тревога о том, удалось ли Йорунн спастись от Хассера и не ступила ли она уже в царство Хель…

Наступала очередная ночь, которая приближала мою встречу с тёмный богом. Я должен был дать бой, но пока ещё не знал, как мне, потерявшему меч, сражаться с бессмертным.

Спать мы улеглись все на один топчан. Я разместился у стены, рядом со мной легла Маргрет, а дальше Лейф, зажатый Годи с другого бока.

– Тесно здесь, – проговорил я.

– Да, тесновато! – буркнул воин. – Мне предложили лечь в другом доме, но Хёрд ведь мне не простит, если я позволю его жене спать наедине с тобой, Бальдр.

Я зло вздохнул. Я очень хотел заняться с Маргрет любовью, но порицающие взгляды Лейфа и Годи мешали мне. Однако, мне не пришлось рассуждать об этом слишком долго: от слабости я уснул раньше всех.

***

Наутро меня разбудил тихий скрип двери. Я открыл глаза и увидел, что Маргрет выскользнула на двор. Стояло раннее утро, свет из оконца под крышей едва-едва рассеивал полумрак.

Стараясь не разбудить Годи и Лейфа, я осторожно сел. За ночь дом выстудился, и я потянулся к плащу, лежавшему на скамье, чтобы одеться. После Хельхейма я до неприличия чутко воспринимал холод. Подняв плащ, я увидел мечи: свой и Годи, и кивнул с благодарностью воину за то, что сохранил моё оружие, пока я лежал без сознания. Я закрепил ножны на поясе и почувствовал себя спокойнее.

Солнце ещё не встало. На улице стоял густой туман. Низкие крыши рыбацких домиков неясно выступали из мглы. Мне почудилось, что я оказался в волшебной стране, а не в бедном селении на скалах Змеиной косы.

Неутомимый шум реки не затихал. Но среди гула я разобрал голоса и плеск воды. Я пошёл на звуки. На хлипком подгнившем причале я увидел Маргрет и двоих мужчин, складывающих в лодку сеть. Один из них был в залатанной рубахе с короткой седой бородой, а другой помоложе, с впалыми щеками. На них обоих не было ни одного рунного знака, какими украшали себя воины.

– Приветствую, – поклонился я почтительно.

– Бальдр! – воскликнул седовласый, выйдя вперёд.

Вокруг сильно пахло сырой рыбой, и я поморщился. Рыбак взял меня за руку и крепко сжал её.

– Ты наконец встал! Я очень рад, что ты гостишь у меня. Как тебе дом? – гордо кивнул он в сторону лачуги.

– В нём не дует и не капает, я доволен. Спасибо, – пожал я руку рыбаку в ответ.

Его доброе расположение смутило меня. Чем я мог его заслужить? Наоборот, я принёс привлёк к деревне опасность.

– Мы встречались прежде? – нахмурился я.

– А ты не узнаёшь меня? Я же Рольф! Да, я был тогда помоложе. Мы ходили с тобой в море на китов, и после одной очень удачной охоты ты подарил мне ладью. Но несколько лет назад шторм разбил её, ах, как жаль… Теперь я живу тем, что ловлю рыбу в реке.

– Сочувствую, Рольф, – я похлопал по плечу рыбака, повернулся к Маргрет и ревниво поглядел на неё. – Ты собралась плыть с ним?

– Я хотела попросить Рольфа, чтобы добыл угря. Ты любил его прежде.

Я не помнил, чтобы любил угря, но улыбнулся и взял Маргрет за руку.

– Лучше бы ты грела меня в постели, – сказал я.

– Ладно, Бальдр, Маргрет, – поклонился Рольф, – мы отправляется с сыном ставить сети. Бывайте!

– Бывай, Рольф, – махнул рукой я.

Туман медленно расступался. Мы с Маргрет брели вдоль берега сонной реки. Пологий путь преградила скала, резко вдававшаяся в воду. Я огляделся и, решив, что место достаточно уединённое, бросил на гальку свой плащ.

– Давай посидим, Маргрет. Побудем вдвоём. Я скучал по тебе.

Она кивнула. Мы опустились на землю, под сенью тонких деревьев, цеплявшихся корнями за скалы.

– Так скучал, что потащил в постель другую? – закусила губу Маргрет.

Я прикрыл глаза и покачал головой.

– Поэтому ты ушла?

Маргрет кивнула.

– А почему вернулась?

– Ты знаешь почему…

Маргрет приблизила лицо. Я вдохнул сладостный запах лугов, который она всегда носила с собой. Наши пальцы соприкоснулись, и сердце моё заколотилось, как у мальчишки.

– Почему я не могу быть отцом своему сыну? – произнёс я. – Я хочу сам растить его.

Маргрет приложила ладонь к лицу и потёрла губы. Глаза её перестали лучиться, посерели.

– Когда ты погиб… – начала она.

– Меня убили, – поправил я.

– Когда тебя убили, – сглотнула Маргрет, – оказалось, что я осталась беременная.

– Маргрет, прости что не смог позаботиться о вас… – мой голос дрогнул.

Я прикоснулся лбом к её волосам и протяжно зарычал.

– Я сбежала в святилище, – прошептала она, погладив меня по руке, – жрицы укрыли меня, я прожила там три месяца. Хёрд отменил свадьбу. Мой отец начал что-то подозревать и приказал найти меня и вернуть ему. Если бы он узнал о беременности, то остриг бы меня и казнил. Но Хёрд вдруг приехал в святилище, увидел мой живот и предложил сыграть обещанную свадьбу. Он уберёг меня от позора, назвал твоего ребёнка своим. А я поклялась хранить тайну в благодарность за его великодушие.

– Великодушие? Ведь он убил меня, Маргрет! – прошипел я.

– Бальдр, – поглядела мне в глаза Маргрет. – Хёрд не убивал тебя.

– Хёрд отдал приказ, так?

– Хёрд не делал этого. Это сделал Вали! Без согласия Хёрда! – воскликнула Маргрет. – Вали хотел завладеть Эйсиром и обрести власть! Хёрд же, потеряв одного брата, побоялся потерять и другого, и покрыл совершённое Валли беззаконие своим словом.

– Это он сказал тебе?

– Да, – кивнула Маргрет.

– Он наврал тебе, наверное, чтобы ты была к нему ласкова, – ревниво прошипел я.

Маргрет помотала головой.

– Иногда ты невозможно упрям, – нахмурилась она. – Хёрд защитил меня, назвал Лейфа своим! Ты не веришь?

– Не верится, – покачал головой я.

– Хёрд никогда не звал меня в постель, – гордо подняла голову Маргрет.

– Так уж никогда?!

– Он уважал мой выбор. Он чтил тебя.

Кровь забурлила во мне. Я горячо поглядел на Маргрет, протянул ладонь к её лицу, провёл по щеке. Она схватила мою руку, прижалась. К её губам прилила кровь, от тела хлынул жар и вмиг согрел меня.

– Я так тосковала по тебе, —прошептала она.

Ресницы её слиплись от влаги. Я приблизил лицо и мягко поцеловал веки, щеку, губы. Маргрет сомкнула рот и не пустила в себя мой язык. Тяжело, со стоном, выдохнула и выбралась из моих объятий.

– Милая, что ты? – недоумевал я.

– Я чту твоего брата, – задыхаясь, проговорила Маргрет. – Я поклялась быть ему верной женой. Не бесчестить его имя. Прежде, чем нам быть вместе, Хёрд должен развестись со мной.

Я стиснул зубы и поглядел на гонимые ветром волны. Туман поредел, и из него выступили громады скал на другом берегу.

– Не люблю, когда ты так страшно смотришь. Ты злишься, Баль? Скажи, о чём думаешь?

Я глубоко вздохнул и повернулся к Маргрет. Поправил прядь волос, упавшую ей на лицо, и заставил себя отнять руку.

– Я думаю о том, что обрёл веру. Спасибо, Маргрет.

– Ты странно говоришь, я не понимаю, – на лице Маргрет показались слёзы.

– Если бы ты отдалась мне сейчас, всё сделалось бы как прежде. Я бы вновь предал брата. Но ты показала мне, что есть и другой, честный путь. Не плачь, – я вытер ей лицо. – Я отвезу тебя к Хёрду. Я попрошу его простить меня за прошлое.

– Он простит, – кивнула Маргрет. – И обнимет тебя.

В стороне раздался хруст веток, я оглянулся.

– Подожди, стой! – послышался голос Годи. – Лейф, дай им побыть…

Из-за деревьев на нас выбежал Лейф с ревностно горящими глазами.

– Мама! Я тебя искал! – воскликнул он.

Из-за плеча Лейфа выступил Годи и виновато скривил лицо.

– Лейф, не стоит тебе тут гулять, идём… – воин схватил мальчика за руку и понянул за собой. Однако, увидев нас с Маргрет, сидевших в стороне друг от друга, воин развёл руками и непонимающе поднял брови.

– Идём Лейф, – сказала Маргрет, поднимаясь. – Ты голоден?

Годи проводил их взглядом и развернулся ко мне.

– Я был уверен, что ты с ней, – буркнул он.

– И ты не хотел мешать. Спасибо, Годи.

– Ну и почему ты не с ней?! – усмехнулся воин, поставив руки на пояс.

Я не успел послать Годи ко всем вшивым псам: с реки донеслось хлюпанье вёсел. Из тумана показалась лодка. Сидевший в ней человек из последних сил орудовал вёслами и со страхом оглядывался назад, в туман.

Мы с Годи побежали к причалу, чтобы помочь чужаку. Я узнал его. Это был Кетиль – хирдман старого Рёйрика из Хедвига, ставший моим хирдманом.

– Бальдр! – воскликнул он, увидев меня. – Бальдр, беги!

Кетиль пристал к берегу, Годи принялся крепить лодку на привязь.

– Что случилось, Кетиль? – подхватил я воина за руку, помогая выбраться.

Мы обнялись.

– Человек, которого вы отправили к Хёрду доложить… – задыхался Кетиль… – доложить, что ты ранен… и Маргрет и Лейф с тобой… Его убили, Бальдр! – Кетиль глотнул воздух. – Я подслушал разговор и узнал, что ты прячешься на Змеиной косе. Я поспешил предупредить тебя! Но за мной погоня, они сейчас будут здесь, беги!

16

.

Спастись

От слов Кетиля в груди похолодело. Первым порывом было броситься к Маргрет и Лейфу, чтобы предупредить их, посадить в лодку и увезти. Но ведь Вали нужен я! Нельзя подвергать опасности тех, кого люблю!

Я сдержал порыв двинуться к хижине и достал меч.

– Годи, иди к Маргрет, – проскрежетал я, кивнув в сторону хижины. – Увези их. А я пока отвлеку ублюдков.

– Устал я бегать, Бальдр! – Годи с лязгом вынул клинок из ножен. – Сколько их там, Кетиль?

– Две лодки, человек по шесть… – ответил хирдман.

Кетиль тоже извлёк меч и встал рядом с нами, вглядываясь в угрожающие тени врагов, всё яснее выступающие из тумана. Через несколько мгновений они пристанут к берегу.

Руки похолодели, сердце заколотилось у самого горла. Много… врагов слишком много, чтобы мы выстояли…

– Уходите! – рявкнул я своим спутникам. – Вам не за что погибать!

Холодный ветер взметнул с земли мелкую пыль. Тревожно зашелестели деревья. Голоса, доносившиеся из лодок, становились всё громче. Моё сердце стучало громко, как барабан.

– Тебе тоже погибать не за что! – фыркнул Кетиль, прокрутив клинок в руке.

Лодки зашуршали о прибрежную гальку. Донеслось хлюпание шагов и звон стали во мгле. От близости битвы я рассвирепел.

– Пошли вон! – рявкнул я, развернувшись к друзьям.

Годи и Кетиль вздрогнули от неожиданности.

– Спаси мою жену и сына, Годи! – выкрикнул я в лицо воину, схватив его за воротник.

– Хорошо! – выпалил он. – Убери руку!

Годи вырвался из захвата и помчался к хижине через лес. Я бросил взгляд на Кетиля и увидел, что он заколебался.

– Чего стоишь?! Иди с ним!

Кетиль от моего свирепого вида попятился, оступился, затем развернулся и побежал. Я остался на берегу один, сжимая в потной ладони рукоять меча.

Воины Вали толпой шли на меня.

– Бальдр! Вот ты и попался! – прошипел один из воинов, как я понял, старший над ними. В его бороде сверкали металлические кольца, а во рту не было половины зубов. Нос был приплющенный и искривлённый. Видимо, не раз ему его ломали.

Я поднял меч, давая понять, что живым не дамся. Убью, сколько смогу. И воины, понимая это, приближались ко мне медленно и осторожно.

– Найти жену конунга! – отдал приказ кривоносый предводитель. – Она где-то тут, с наследником!

Четверо воинов отделились от отряда и двинулись в лес. Я проводил их разъярённым взглядом, пока они не скрылись за деревьями.

“Годи, спаси их, прошу!” – мысленно проговорил я.

В меня прилетел первый удар. Я успел отскочить в сторону. Второй удар отразил мечом. Меня толкнули в спину, я пошатнулся. На плечо обрушилось что-то тяжёлое. Рукоятью меча приложили? Острая боль заставила меня согнуться. Перед глазами возник мокрый башмак, несущийся в лицо. Я резко вывернулся и, не глядя, полоснул мечом. Почувствовал, как прорезал что-то мягкое.

– Ах ты, сука! – Раздался вопль воина. – Убью!

– Он нужен Вали живым! – рявкнул предводитель.

– Пока будем брать его живым, он всех нас перерубит, Лидуль! – ответил кто-то из воинов.

Один из воинов кинулся на меня. Я неистово зарычал, мой клинок взмыл вверх, яростно прорубив грудь врага. Кости хрустнули, воин упал замертво. Семеро оставшихся были ошеломлены силой удара и раздвинулись, расширив круг. Никто больше не решался нападать.

Я злился и нервно сжимал зубы. Но волновался я не за себя. Меня терзали сомнения: справятся ли Годи и Кетиль с четвёркой ублюдков, посланных схватить Маргрет.

Я вертелся из стороны в сторону, стараясь не пропустить удар в спину. Но пропустил. Я ощутил жгучую боль в бедре и понял, что меня ранили. Я развернулся, обрушивая меч на нападавшего. Враг отпрыгнул, оставив за собой брешь в окружении. Не упуская момента, я бросился в неё. Ноги перебирали по берегу так, словно я был волк, настигающий добычу. И если добычу я не настигну, семья моя погибнет от голода. Кровь сочилась из бедра волнами при каждом напряжении мышц.

– Схватить его! – скомандовал предводитель.

Я слышал за спиной тяжёлое дыхание, хрип и хлюпанье шагов. Враги в промокшей обуви скользили на гальке. Я не оборачивался. Я бежал по берегу вдоль рыбацкой деревни, удаляясь прочь от хижины, где были Маргрет и Лейф.

“Уведу врагов подальше, чтобы дать возможность Годи прорваться к лодкам”, – думал я.

Пляж быстро кочился. Передо мной выросли высокие чёрные скалы. Я замешкался на миг: броситься в воду или лезть на скальную стену? В спину дышали воины Вали.

В воде мне пришлось бы бросить меч, но я больше не желал лишаться оружия. На ходу сунув клинок в ножны, я с наскока запрыгнул на скальную ступень. Схватился рукой за выступ, подтянулся и забрался на узкий карниз. Воины принялись карабкаться за мной.

От погони лёгкие в груди горели. Я прижимался к стене, медленно продвигаясь по карнизу, и радовался тому, что могу отдышаться. Первый из воинов, преследовавших меня, вскарабкался на карниз и медленно, шаг за шагом, повторял пройденный мной путь.

Ещё стоя внизу, под стеной, я приметил, что скалу испещряют ступенчатые разломы. Где-то они очень узкие, где-то пошире. Я понял, если проползу по этому выступу, по которому сейчас пробирался, то доберусь до более-менее вместительной площадки. Хоть бы мне хватило там места для двух ног!

Я преодолел последний уступ… И… Да! Могу стоять, не держась за скалу! Резким движением я достал меч, развернулся и проткнул воина, ступавшего по моему следу. Он закричал то ли от боли, то ли от досады. Потеряв равновесие, он рухнул вниз.

– Ну держись, мертвец! – рявкнул воин, шедший следом.

Он придерживался за стенку одной рукой, а другой угрожал мне мечом. Я бросил в него камнем, подобранным у ног. Воин заслонил голову вооружённой рукой. И тогда я прыгнул вперёд и всадил клинок в его раскрывшийся бок.

– Кто следующий?! Ну! – прорычал я.

Третий воин замер на стене, не рискуя подступать ближе. Я подобрал ещё один камень и швырнул ему в голову. Я не глядел, достиг ли цели мой снаряд: развернулся и полез вверх, на новый уступ. Враги последовали за мной.

Вскарабкавшись на новую площадку, я пошарил глазами, нашел два небольших камня и метнул их в преследователей. Один из снарядов отбил врагу руку, тот не удержался и сорвался со скалы. Осталось четверо.

Кровь сильно вытекала из ноги, я чувствовал слабость, сердце натужно билось. Я понимал, что мои силы на исходе, и стоит мне напрячь мускулы, карабкаясь по стене, как я потеряю сознание. Я обречённо развернулся, ища глазами новый выступ, и даже обрадовался, когда увидел взмывающую ввысь гладкую стену без единой возможности зацепиться. Я остался стоять на узкой полке, под ногами у меня был обрыв. Деваться некуда – всё закончится здесь. Я достал меч и выпрямился, готовясь встретить с врагов. Я уже слышал их шёпот и хриплое дыхание за изгибом скалы.