Разлуки и встречи. Люди ветра

Необычным для своей Родины именем он был обязан деду-путешественнику, осевшему в этой бескрайней стране после сорока лет странствий по всему свету. Тогда это его решение казалось безумием. Было ясно, что здесь с радостью примут ученого с мировым именем, но вряд ли разрешат выехать даже на короткий срок. Так и вышло, но деда это вполне устроило.

Он получил в своё распоряжение не много не мало, а шестую часть суши и полную поддержку своих исследований местными тоталитарными властями. Он понимал, что даже самой длинной жизни не хватит, чтобы в полной мере изучить очарование этой древней земли, обычаи и предания всех её народов, тайны, сокрытые в глухих лесах и могучих горных массивах. Масштаб, разнообразие и необузданность просторов пленили путешественника, поэтому он, не задумываясь, променял свою свободу на возможность ходить по этой благословенной земле. И земля ответила ему взаимностью, – здесь он встретил женщину, в которую, неожиданно для себя, влюбился пылко и на всю жизнь, чего раньше за ним не водилось. Более того, он даже женился, хотя и думал, что умрёт холостяком. Однако бабушка Микаэля в юности была так хороша, что один её взгляд был способен любого самого закоренелого холостяка заставить мечтать о семейном очаге. Сказочно красивая, умная и артистичная, она сводила мужчин с ума, оставаясь недотрогой, но уступила напору и страсти немолодого уже Микаэля Элькано, связав с ним свою жизнь.

Элькано не был чужд гордыни и благосклонно принимал все почести и славу, расточаемые ему хозяевами его новой Родины. Однако благами своего привилегированного положения он почти не пользовался, его жена и сын жили в необычном по тем временам достатке и комфорте, он же всё время проводил в экспедициях. Хотя и домой путешественник возвращался как на праздник, ведь там его ждали любимая жена и подрастающий сын. А потом он снова пропадал в непроходимых лесах, бескрайних степях. Когда же погода и возраст ополчались на него, он сидел в архивах, разыскивая следы одному ему известных древних тайн этой земли.

Годы шли, сын подрастал, изредка видя отца. Мать, всем сердцем любившая ребенка, старалась как-то компенсировать ему нехватку отцовского внимания, тем более что сам Элькано умел обходиться с женщинами, но совершенно не умел общаться с детьми. Наверное, поэтому, когда мальчик вырос, выяснилось, что синие дали его не манили. Наследник путешественника больше интересовался ровными колонками цифр, курсами, котировками и прочими эфемерными вещами с зубодробительными названиями, которых горячему Элькано было не понять. Он только хмурил брови и почти не разговаривал с сыном в свои редкие приезды домой, понимая, что насильно дорогу не полюбишь, и что, видимо, он всё-таки исчерпал свой запас удачи, вот на сына и не хватило.

В один из визитов к семейному очагу, сын познакомил отца со своей невестой. И, хотя издавна известно, что сын выбирает себе жену, похожую на его мать, эта девушка на хозяйку дома была похожа только своей красотой, внутренне же они разнились как день и ночь. Патриарх в очередной раз нахмурился, но перечить сыну не стал. Он сразу оценил свою будущую невестку и понял, что его сыну с ней придется несладко. Но тут уж ничего не поделаешь, сам выбрал такую, а вот внуков необходимо было обеспечить и как-то защитить от такой матери. Поэтому глава семьи вынес свой вердикт, что на семейную жизнь парень сможет заработать и сам, а всё состояние он завещает внуку, когда тот родится. При этих словах невеста слегка погрустнела, видно было, что детей она не хочет, но теперь деваться некуда, ибо от детей зависело её будущее благополучие, а в силы своего жениха она верила мало.

Сразу после пышной свадьбы дед уехал в свою последнюю экспедицию. Полгода пронеслись незаметно и на крыльях седьмого месяца в маленький приморский городок, где он остановился, прилетело письмо с радостной вестью из дома. Любимая жена писала, что сноха беременна, и, хотя, переносит своё положение она нелегко, врачи уверяют, что первенец родится в срок и здоровым. Дед просиял, не откладывая в долгий ящик, написал ответ, в котором подтверждал своё завещание и слал горячий привет жене и будущему внуку. Ближайшие несколько дней маленький городок гулял, празднуя вместе с экспедицией. А потом пришло время уходить в горы. И через месяц домой пришло еще одно письмо, о нежданно сошедшей лавине.

Тела так и не нашли, а когда родился мальчик, его с молчаливого благословения матери решили назвать в честь деда, Микаэль. Как потом оказалось, по наследству от деда ему передалось не только имя и состояние, но и неугомонный характер. Впрочем, за свое более чем обеспеченное и весьма одинокое детство, мальчик обогнал деда в некоторых дурных его чертах, а наследную любознательность направил в другое русло.

Свою мать Микаэль почти не знал. Это была женщина красоты редкой, тонкая, чувствительная натура, весьма неуравновешенная. Здоровье её, хрупкое с детства, после рождения ребенка превратилось в череду сменяющих друг друга болезней. Всё свое время она проводила в лечебницах и на курортах, пытаясь не столько закалить здоровье, сколько вернуть поблекшую красоту и хорошо провести время в интересной компании. Мальчика она оставляла на воспитание нянькам и бабушке. Возиться с ребенком ей было не интересно, ей хотелось блистать в обществе и жить настолько легко и ярко, насколько это позволяли деньги мужа, который её боготворил. В те редкие дни, которые она проводила в обществе свекрови и сына, она была требовательна и капризна, становясь этаким домашним идолом. Она благосклонно принимала заботу и внимание близких, если они ей не докучали, умели её развлечь и были достаточно тактичны. Если же ей чем-то угодить не могли, тихий дом сотрясался от скандалов и истерик. Если её общество и было полезным для ребенка, то только в смысле обучения светским манерам и закалки характера.

Отец Микаэля, всю свою жизнь посвящал созданию денег из воздуха, что у него превосходно выходило. Он не был бездельником и трудился на своем финансовом поприще как проклятый. Своё свободное время он предпочитал проводить активно, где-нибудь в горах или на море, занимаясь всевозможными видами спорта и подспудно пытаясь понять своего отца с помощью этих побегов на природу. К жене он относился как к редкой ледяной скульптуре, оберегая её чрезмерно и выполняя любые её прихоти. Но, поскольку она не считала его интересным спутником, виделись они не часто. И уж совсем редкие дни он проводил со своей стареющей матерью и сыном, с которым, как и его отец, не очень хорошо умел общаться.

Поневоле, Мику пришлось много читать, благо, дома была обширная библиотека, собранная родителями матери и бабушкой. Желая восполнить отсутствие в своей жизни матери, Мик особое внимание уделял её вкладу в библиотеку. Это был весьма своеобразный вклад: литература, посвященная магии и целительству, предсказаниям будущего и ясновидению. Никогда ничем всерьез не увлекавшаяся, поверхностная и легкомысленная, она всегда следовала моде того общества, которое считала высшим светом. А в моде для барышень из высшего общества тогда было увлечение оккультизмом, запретные книги йогов и эзотериков, поиски философского камня ради таинственности и создания видимости высокой культуры. Однако не иметь в библиотеке трудов известнейших философов всех времен и направлений, а также мастодонтов психологии, считалось неприличным. И эти книги также пылились на полках, пока до них не добрался всепоглощающий интерес ребенка. Такое сочетание обуславливало довольно странное развитие его подрастающего ума.

Бабушка, давно смирившаяся с вечным ожиданием любимых мужчин, всю свою нежность и заботу перенесла на внука. Она старалась заменить ему все отсутствующих родителей, во многом балуя ребенка. Всё ещё красивая, нежная и мудрая женщина стала для мальчика доброй волшебницей, рассказывавшей мифы и обычаи народов мира под видом увлекательных сказок. Она рассказывала внуку о дальних морях и странах, пересказывая не столько то, что можно было прочитать в книгах, сколько рассказы её мужа, объездившего весь свет. Остаётся только сказать, что у мальчика была врожденная способность к исследованию и сопоставлению фактов, а также, непонятно откуда взявшаяся привычка любую теорию воплощать в практику, и детство Мика станет похоже на сказку, возможно, одинокую, но щедрую на чудеса.

Богатство и подспудное чувство вины родителей, которым мальчик умело пользовался, обеспечивали ему легкое исполнение любых желаний. Фехтование и верховая езда, дорогостоящие и редкие книги по магии, – странные, но вполне допустимые для мальчика из интеллигентной семьи пристрастия. Ему же занятия спортом были необходимы. Микаэль рано понял, что всегда будет отличаться от сверстников умом. Кроме того, он был на ступеньку выше многих из них по социальному статусу, да ещё и унаследовал красоту своей бабушки. Такой мальчик нигде не мог остаться незамеченным, тем более, что он не был особенно общительным и обладал свободолюбивым и независимым нравом. Друзей, настоящих друзей у него никогда не было.

Его мать умерла очень быстро. Осенью она, как всегда, уехала к морю. Однако в пансионате ей стало хуже, через неделю она слегла, а ещё через две – тихо угасла. Отец даже не успел приехать к ней попрощаться, хотя и мчался на всех парах из заграничной командировки, как только получил телеграмму из больницы. А через год и бабушка ушла к любимому мужу, оставив сына и внука совсем одних. Мик тогда только перешёл в старшие классы. Его не задевало большинство обычных для его возраста проблем, но потеря сразу двух обожествляемых им родных женщин стала для него ударом. Отец также тяжело переживал потерю. Он стал чаще бывать дома, и попытался наладить отношения с сыном, с которым они остались жить вдвоем в большом старинном особняке в ближнем пригороде. Но дружбы между ними так и не сложилось, слишком уж разные они были, и слишком поздно начались попытки к сближению. Так что как только Микаэль стал совершеннолетним, отец подарил ему квартиру на самом верху высотной новостройки, мрачной и помпезной. Сам отец так и не смог расстаться с домом, где вырос.

«А память бесценна, как отблеск высокого огня.

Прощенья, прощенья теперь проси не у меня…»2 – доносилась из магнитолы простенькая песенка, в пустоте вечерних улиц превращающаяся в зловещий хорал.

Потом был университет, на удивление знакомым отца, обошедшийся без финансовых вливаний – молодой человек поступил сам и учился без особых усилий. Однако, это не прибавляло ему популярности.

С самого детства вокруг него было пустое пространство, теперь же казалось, что он сам излучает это одиночество. Красивый, он был холоден как лёд. Сильный, он считал ниже своего достоинства демонстрировать эту силу. Умный, он был слишком высокомерен, чтобы искать близости с людьми. Богатый, он не терпел излишеств и не видел смысла в прожигании жизни. Его увлечение мистической литературой матери подкрепилось необычными талантами, которые он легко развил. Но вступать в какие-либо общества, ограничивать себя чуждыми правилами, добиваясь иллюзорной власти, он не желал. Он играл жизнью и людьми, легко подчиняя их своей сиюминутной прихоти.

Но периодически он недоумевал, почему ему, столь во многом превосходящему обывателей, недоступны простые человеческие чувства? Девушки охотно вешались ему на шею, но он сам ни разу не любил. Некоторые, наиболее стойкие и терпеливые знакомые, считали себя его друзьями, но он не чувствовал ни привязанности, ни тепла. Совершенная ледяная кукла, булатный клинок, венец творения безумного мастера. Он не жаждал славы, не желал несметных богатств, не стремился познать все наслаждения мира. Даже его любопытство и тяга к оккультным знаниям не были для него ни целью, ни страстью. К чему бы он ни прикасался, чем бы ни начинал заниматься, везде он достигал успеха. Но его самого этот успех не радовал, он казался ему слишком лёгким, победы не имели для него никакой ценности, как, впрочем, и поражения. Ему казалось, что он к своим тридцати с лишним годам испробовал всё в этом мире, по крайней мере, всё, что он не считал ниже своего достоинства, и ничто больше не могло заинтересовать его. Его жизнь была совершенна… И совершенно пуста.

И только сны его были живыми. Он любил музыку и книги – они немного похожи на сны, хотя это и не то. Еще в детстве, прочитав пару умных книжек, и по обыкновению применив прочитанное на практике, он освоил науку контроля сновидений. С тех пор во сне он мог позволить себе всё что угодно, ведь он осознавал, что спит, и что это – его сон, а, значит, он здесь полновластный хозяин ситуации. Он хорошо помнил сны и почти не удивлялся, когда сбывался какой-то из них. Нормальный человек этого бы и не заметил, ведь вещие сны порою снились за несколько месяцев, а то и лет до события наяву.

Наверное, ещё и поэтому ему так ярко запомнился сегодняшний сон. Из-за непривычно полного погружения и отсутствия контроля. Он не только не помнил, что спит, но, даже полностью забыл себя от восторга. Он бродил по улицам незнакомого города, нет, даже Города, любовался лазурными переливами моря, рассматривал ленивые зелёные волны широкой реки, восторженно пялился на невероятные янтарные шпили изящного белого замка на черной скале, возвышающейся над Городом. Он не помнил, кто он и откуда, зато знал, что это ЕГО Город, где бы он ни родился, где бы ни жил. Не хватало только его дома на холме, но он был уверен, что и это устроится рано или поздно, так или иначе, но вовремя. Поэтому он спокойно ходил по мощеным камнями улицам, пил какую-то местную разновидность фруктового чая в уютной забегаловке с верандой из зелёного стекла и с удивлением понимал, что никогда не чувствовал себя так легко и радостно.

Проснулся Мик с тем же чувством и с чётким осознанием: сегодня что-то случится. Он привык доверять таким утренним прозрениям, потому что они ни разу его не подводили. День прошёл как обычно, слегка приправленный нетерпеливым ожиданием чуда. К вечеру нетерпение переросло в легкое раздражение, да ещё и на работе случился скучный мелкопоместный бред, из-за ошибки нетрезвого электрика все почти час просидели без света, разбавляя темноту пустой болтовней о жизни и смерти. А потом, когда электричество включили, как с неба, посыпались дела, и пришлось задержаться.

Поэтому по дороге домой Микаэль рассуждал о несовершенстве людей, особенно четко проявляющемся в моменты осознания скоротечности их жизни.

Как слаб и неуклюже фаталистичен человек, знающий, что жизнь у него одна. Один дурацкий, никчемный отрезок времени, никому, кроме него не нужный, проходящий в судорожных метаниях или сытом сне. Неужели так сложно прислушаться к своему сердцу и узнать, какая она на самом деле, твоя жизнь? Многовековая история радости и скорби, взлетов и падений, накопления опыта, знаний и навыков, периодически прерывающаяся на отдых. Микаэль не помнил своих прошлых жизней, но ему вполне хватало осознания их множественности.

Солнце давно уже село, но играющая в магнитоле песня о сотнях миль на закат была весьма актуальна – дом, в котором жил Микаэль, располагался на западной окраине города.

Раздражение и усталость прошли, исцеленные музыкой, а ожидание потерялось где-то на подъезде к дому. Миновав пост охраны, он оставил машину на парковке жилого комплекса и пошёл привычным маршрутом. Вместо того чтобы побродить под землей, а потом подняться на лифте, он предпочитал выйти из подземного гаража, обойти дом по тенистому скверу, нырнуть в арку и, пройдя внутренний дворик, войти в свой подъезд.

Но как только он свернул в подворотню, его сердце замерло, и несколько мучительных секунд он вглядывался в темноту, пытаясь выяснить причину этого. У левой стены, прямо на асфальте сидел человек, и судя по тёмным пятнам, окружавшим его на светлой поверхности стены, ему было очень плохо. А судя по ощущениям Микаэля, этот человек обладал невероятной внутренней силой, хотя сейчас был слаб, как упавшая на ладонь снежинка. Мик приблизился к раненому, не чувствуя опасности, и тут же получил невидимый удар, будто кинулся с обрыва в озеро с ледяной водой.

Почувствовав приближающегося человека, раненый поднял голову, и на Мика посмотрели самые прекрасные на свете глаза, с таким выражением отчаяния, боли и твердой решимости дорого продать свою жизнь, что сердце снова отказалось биться, а тело словно окунулось в звёздный холод открытого космоса, прекрасный и губительный одновременно. Кое-как справившись с нахлынувшими ощущениями, Микаэль негромко и, как можно спокойнее, произнес:

– Не бойся. Я помогу тебе.

Он поднял девушку на руки, удивляясь неестественной легкости её истерзанного тела. Она попыталась сопротивляться, но силы иссякли, и она потеряла сознание. А потом Микаэль неожиданно для себя, совершил совершенно нелогичный поступок. Вместо того чтобы отнести её на пост охраны и вызвать оттуда скорую, пока охранники будут судорожно вспоминать азы доврачебной помощи, он бесшумно прошёл мимо спящего консьержа, поднялся на лифте, еле справился с замком и уложил свою хрупкую ношу на ковер в гостиной. Скорую он так и не вызвал.

Когда-то любопытный маленький мальчик прочитал несколько книг по анатомии и медицине. Позднее, хмурый подросток с удовольствием рылся в древней макулатуре по целительству и радовался любой царапине, чтобы иметь возможность попрактиковаться. Ведь у него действительно получалось лечить людей, используя для этого лишь внутреннюю силу. А теперь, молодой мужчина уверенно действовал, радуясь своей прекрасной памяти и глубоко в сердце истово молясь неизвестно кому. Лишь бы помогло, лишь бы он успел! Религией Мик никогда не страдал, но, видимо, сердечные молитвы сработали – страшные раны на теле девушки стягивались прямо на глазах. Он физически чувствовал, как уходят его силы, но на удивление, его хватило даже на то, чтобы перенести девушку с заляпанного кровью ковра на свою кровать, доковылять до дивана в гостиной и рухнуть на него. Совершенно обессиленный, опустошенный, но, впервые со смерти бабушки, абсолютно счастливый, он мгновенно уснул.

2

«М-мать… Интересно, сколько раз Вик говорил мне, что свои желания обязательно нужно конкретизировать? И почему я его в эти моменты не слушала?» – мысленно материлась Анариэль.

Хотела отвлечься от разрыва с Нефом – получи. Отвлеклась по полной программе.

Такое дело достаётся не каждый день. Анариэль была Хранителем, и в большинстве случаев ей нужно было спасать чью-то жизнь. Даже в тот раз с шансоловкой, её задачей было сохранить жизнь носительнице. Но иногда ей приходилось исполнять роль палача. И тут был как раз такой случай.

В этом мире жил весьма талантливый маг по имени Маграв. В своё время он сделал немало хорошего, в том числе и по отношению к ветру, но с возрастом он потерял рассудок (или только совесть и тормоза, как предполагала Анариэль). Маг захотел, чтобы ему подчинился весь мир, но, не доверяя наемной армии, он решил создать себе уникальных прислужников. И создал весьма сильных, устойчивых к магии чудовищ, которым для сбалансированного питания нужно было мясо и, желательно, человечье. И всё было бы хорошо, если бы практичный маг не рассудил, что кормить монстров своими же крестьянами невыгодно. Кто же тогда будет склоняться пред его могуществом, платить ему дань. В общем, маг решил проблему кормёжки своих питомцев за счет населения соседних миров. В перспективе он планировал вывести чудовищ, которые сами смогут искать себе пропитание, перемещаясь между мирами. И это уже было слишком, вот ветер и прислал своего воина, чтобы устранить зарвавшегося мага и его выводок.

Выводок девушка оценила, Маграв был действительно талантливым магом. Единственное, что спасало – чудища были глупы и неопытны. На эксперименты с интеллектом у мага пока не хватило времени. С другой стороны, они были отвратительно преданны хозяину. В том смысле, что отвлечь зверушек и по-тихому убрать мага, а потом уже проводить зачистку результатов экспериментов, не получалось. Рядом с магом постоянно крутились его питомцы, так что пришлось выманивать их по одному и убивать. К сожалению, после исчезновения пятого монстра они начали охотиться парами. Это создавало Анариэль определённые трудности. Борьба с монстрами её изматывала, уж очень они были быстры и выносливы, да ещё и разнообразны. Но партизанская тактика, в конце концов, принесла свои плоды. И когда по расчетам Анариэль, у Маграва в подчинении осталась лишь пара монстров, она решила встретиться с ним.

Дуэль вышла не из легких, но ей удалось прикончить двух последних чудовищ и, когда она уже собирала силы, чтобы обрушить на мага мощь ветра, их уединение нарушили ещё две твари. Эти в разведывательных списках не числились и внешне несколько отличались от других. Пришлось переключить внимание на них. Однако силы были не бесконечны, и Анариэль решила отвязаться от чудищ, перейдя в другой мир.

Маграв спокойно мог перемещаться между мирами, и поначалу девушка искренне надеялась, что поняв, кто за ним пришёл, он дёрнет прятаться в каком-нибудь другом мире. Естественно, такой мощной охраны у него уже не будет, а подкараулить человека на тропах ветра Анариэль ничего не стоило. Но маг был не так прост и только продолжил окапываться в привычном для него мире.

Теперь же уносить ноги приходилось ей. Анариэль переместилась, и почти сразу за ней в мире появился полоумный маг. Он был очень зол на девушку за убийство его питомцев и не собирался прерывать разборки на самом интересном месте. На это она и рассчитывала и начала наступление. Ей удалось несильно ранить мага, когда на сцене снова появились незнакомые твари. Она выругалась, в сугубо нецензурной форме высказав всё, что думает по поводу мага. Маграв не терял времени даром, он не просто вырастил еще два экземпляра, он вывел чудовищ, способных перемещаться между мирами, пусть пока только по следу хозяина. Эффект неожиданности твари использовали по полной, и, когда Анариэль удалось уничтожить одну из пары, она сама была вымотана до предела и буквально измочалена физически. Ей удалось собрать силы на последний мощный удар и хорошенько зацепить Маграва, но дело было плохо. Нужно было срочно уходить, и поддавшись этому порыву, она из последних сил шагнула на тропы ветра. На то, чтобы сознательно выбрать направление её уже не хватило, и она просто отдалась на волю ветра.

Она оказалась в каком-то незнакомом мире с технической, судя по всему, культурой. Была ночь, людей рядом не наблюдалось, но всё же Анариэль поспешила уйти с открытого пространства и, нырнув в какую-то арку, тихо сползла по стене. Сколько она просидела у стены, она не знала, забытиё и боль коверкали время. В какой-то момент она почувствовала на себе чужой взгляд и буквально заставила себя открыть глаза. Смерть она предпочитала встречать в сознании, так вероятность забрать противника с собой была значительно выше. Маграв, настигни он её, наверняка смог бы её добить, но и она в последний момент способна была преподнести ему серьезный сюрприз. Так что, подняв глаза на обнаружившего её человека, она готовилась к последнему удару.

Но удар не получился, её мысли и ярость упали на полпути, споткнувшись о чуть встревоженный взгляд чёрных глаз. Незнакомец не собирался причинять ей вред, но одно его присутствие заставляло её сердце каменеть от ужаса так, будто она зависла на краю бездны.

– Не бойся. Я помогу тебе, – о, небо, он пытался её успокоить, но эффект от звука его голоса был совершенно противоположный – к ужасу добавился жар, охвативший все её тело.

Не тратя времени даром, мужчина поднял её на руки, и от его прикосновения девушку пронзила сердечная боль, с легкостью заглушившая боль израненного тела. Но тут, наконец, она перестала балансировать на крае бездны и упала в небытиё.

***

Микаэлю снова снился Город. Но на этот раз он, похоже, стал призраком – его никто не замечал. Впрочем, он не огорчился и направился в полюбившуюся ему забегаловку, с зелёной веранды которой открывался изумительный вид на Город. Усевшись за столиком, он огляделся. В зале не было никого, кроме рыженькой хозяйки за стойкой и хорошо одетого мужчины очень средних лет, в тёмных волосах которого мерцали нити седины.

– Ты такой хмурый, Вик, что-то случилось? – озабоченно спросила рыжая.

– Да, Эри. Был бы жив Фред, я бы пришёл к нему…

– А так, ты пришел к его дочери, – она лучезарно улыбалась, и суровые складки на лбу названного Виком разгладились.

– Ты давно видела Анариэль?

– Месяца два назад. Она всё ещё переживала расставание с Нефом, вот и улетела куда-то, приводить в порядок растрепанные чувства.

– Да, я тоже тогда видел её в последний раз. Знаешь, ей сейчас очень плохо, я чувствую. Её жизнь висит на волоске.

– Но ты же можешь найти её, – взволнованно выдохнула хозяйка. – Или вызвать Маркуса. Я слышала, он когда-то сдуру ляпнул, что он её амулет. С тех пор он её хоть на том свете найти может.

Мужчина улыбнулся.

– Да, я тоже слышал эту забавную историю, от него же самого и слышал. Но не получится. Я чувствую, что ни я, ни Маркус не сможем сейчас помочь ей. Есть разные границы между жизнью и смертью. И когда на такой грани оказывается сердце человека, никто не в силах ему помочь. Никто.