В рейд пошла одна старушка

– Ну и чего мне делать теперь? Он же не отвяжется! – спросил лич, тщетно пытаясь отодрать довольно урчащего Ссаныча от ноги.

– Ну, есть одна идея, – задумчиво сказал привратник, покосившись на ямку, в которой покоились с миром отпетые эльфийкой орочьи штаны.

***

– Это чего это он? С нами, чтоль? – спросила Зоя Валерьяновна, пытаясь не отводить глаза от страшного при свете дня лича.

– Он пригодится. Его проклятия разят без промаха, а нам еще идти и идти.

– Ну, добро, значица, пожаловать, – буркнула Зоя Валерьяновна. Ей не очень хотелось, чтобы с ними таскался жуткий скелет, обряженный в спортивные штаны и корону.

Эльфийка же вообще ничего не сказала. Ей было откровенно хреново. Вчера она втихорца приложилась к своему неприкосновенному запасу, чтобы снять стресс, и теперь испытывала, помимо похмельного синдрома, муки совести. Пить в одного – это первый признак алкоголизма, а не делиться с товарищами – так вообще позор. Смесь всех этих эмоций в трепетной душе эльфийки вызывала неизбывную печаль и осознание собственной ничтожности.

Поэтому она даже никак не отреагировала, увидев, что лич осквернил выкопанную ею вчера могилу и немножко помародерствовал, нацепив на себя орочьи штаны. Кстати, это помогло – Кат Ши, перестав видеть перед глазами постоянный раздражитель и вечный соблазн, успокоился.

Одному привратнику было комфортно. Передумав за ночь кучу мыслей, он пришел к мнению, что все, в принципе, неплохо. Имба есть, лич вот присоединился. Главное, научить фурию правильно пользоваться силой, приучить не пасовать и не бояться и ознакомить с основными законами мира. А Светлая Княгиня… Ну, она красивая. Так что пусть тоже остается. К тому же, теперь у него появилась приятная мужская компания, так что можно дружить против баб, не боясь того, что они сожрут мозг чайной ложкой.

С такими мыслями привратник и уснул, не подозревая, что день грядущий ему готовит. А готовил он много чего. Да и как иначе, если рядом с тобой чокнутая эльфийка в кожаном некромантском плаще, старая полоумная фурия в сияющих нарядах и лич в спортивных штанах с надписью «Адидас».

***

– Это была очень плохая идея. Очень, очень плохая идея. Очень, очень, очень плохая. Я хочу обратно, встречать и провожать гостей, смотреть со Славиком мультики, пить с гномами, лапать суккубок… Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

Так ныл уже после обеда привратник на плече у эльфийки, пока она размышляла, стоит ли поделиться со страдальцем остатками своих ликеро-водочных запасов или пока погодить. Может, и сам оправится, так чего продукт тратить?

Она сама ощущала, как магия плаща искажает ее мысли. И если бы раньше она отдала бы все, просто ощутив, что кому-то нужна помощь, то сейчас… да кого я обманываю. Прежняя эльфийка пила исключительно амброзию или святую воду из артезианских источников. Плакала на рассвете от переполнявших ее высоких чувств, гладила и целовала цветы, пела и танцевала в Пресветлых своих рощицах, и птицы ели с ее рук, и священные лани приходили за лаской. А что сейчас? Скоро скатится до контрафакта из гномьих самогонных аппаратов, от рассветов плакать уже не получается, ланей давно сожрали, а птицы стремные. Такие вместе с крошками пальцы оттяпают. В общем, деградация личности налицо.

Да и к страданиям привратника она была холодна. По ее мнению, он ныл не по делу.

Проблема была в следующем.

Привратнику пришла в голову логичная, в принципе, мысль – фурию нужно обучать основным законам игрового мира, чтобы не натворила чего. Да и стычка с товарищами орками показала, что для битвы с боссом Зоя Валерьяновна ну совсем не готова. А что, если она спасует? Испугается, забьется куда-нибудь под стол и будет причитать? Да и Темный Лорд – это вам не орк Валера, главным достижением которого было умение виртуозно ковыряться в носу. Все это значило, что фурию нужно готовить.

И вот тут-то и поджидала засада.

«В этом мире большое значение имеют уровни. К примеру, если твой уровень выше тридцатого, то тебя не получится отравить низкоуровневым ядом. Но от ядов, в составе которых есть редкая мертвечья хвоя, почти нет противоядий», – говорил привратник.

«Это што ж я, помру, да? Нет, ты мне скажи, помру?!» – боялась Зоя Валерьяновна и принималась причитать. От ее причитаний у всех портилось настроение и пищеварение, даже видавший виды лич, который силой своих проклятий выкашивал целые селения, падал на землю и был подобен неаппетитной (ну, не для Ссаныча, конечно) кучкой костей в модных штанах.

– Зоя Валерьянна! Ну хватит уже! – рыкал на нее привратник, но эффекта хватало ненадолго.

– Зоя Валерьянна! Достала! Молчи и слушай! К внуку хочешь? Холодец доварить хочешь? Настроение всем портить в своем дворе тоже хочешь?

Зоя Валерьновна кивала, но…

– … Тут водятся Тени. Мерзкие сущности от старого игрового мира. Де Менты. Если попадешься, то ни в коем случае не бойся. Де Менты очень сильны и опасны…

– С ментами-то я разберусь, у нас вот участковый, Василий Егорыч…

– Зоя Валерьянна! Молчать! Не перебивать!

В общем, спустя полдня страданий привратник несколько раз помирал и воскресал (хорошо, что бессмертный), с ним вместе перепадало и личу, а вот Ссанычу и эльфийке было прекрасно. Ссанычу потому, что он имел врожденный иммунитет, а эльфийке – потому что она приняла дар милосердия и теперь на все энергии фурии ей было, в общем-то, по барабану.

– Если ты потренируешься, то овладеешь заклинанием телепортации мелких предметов. Левел ап – и ты сможешь перетаскивать силой мысли предметы побольше…

– Левеляп? Это хтой-то такой? – наивно спрашивала Зоя Валерьяновна, а потом тут же переходила на воспоминания о своем знакомом болгарине с похожим именем.

…– Хороший был мужик, помер вот недавно, царствие ему небесное… – договорила Зоя Валерьяновна свой спич в полном молчании окружающих.

– Щас тебе царствие небесное будет! – взревел вдруг привратник и пошел на Зою Валерьяновну с кулаками.

– Януш, сердце мое, остынь. Ну пожилой же человек, – останавливала его эльфийка за локоток, и Януш на время сдувался.

– Может, ей схемку нарисовать? – опасливо спросил лич.

– Действуй, – буркнул привратник, отворачиваясь от Зои Валерьяновны и находя утешение в объятиях эльфийки.

У него крепко сдавали нервишки.

– Вот, нарисовал! – радостно сказал лич спустя несколько довольно напряженных минут и протянул листочек Зое Валерьяновне. – Если непонятно, вы у меня спрашивайте.

Это заявление было, конечно, его фатальной ошибкой.

– Это че это? Ничего не понимаю, – нахмурилась она. – Че за слова?

– Какие?

– А-чив-ка. Или вот, аг-рить-ся… На название таблеток похоже, от кашля. Они, не?

И посмотрела на лича умными желтыми глазами. Славик стыдливо вырвал бумажку из рук Зои Валерьяновны и быстренько ее скомкал.

– Галаэнхриель! Помоги, будь другом! – взмолился привратник, вцепляясь эльфийке в рукав. – Если ничего не выйдет, то Темный Лорд останется безнаказанным.

– Ачивка – награда за достижение. Агриться – проявлять агрессию, – тут же пояснила эльфийка, обернувшись к Зое Валерьяновне.

– А, ну так бы сразу бы и назвали. А то апчихи какие-то, агриппины… Понаездются в свои заграницы, а потом слова русского от них не дождесся… Вон, внук вместо «извини, бабулечка» мне «аймясоря» сказал. Я три дня потом ходила, думала – то ли матом ругаится внучек, то ли с головой у него чего…

– Ну полно, полно, Зоечка Валерьяновичка. Ни к чему нам злиться, надо дело делать да домой возвращаться. А домой не вернуться, если не учиться. И Темному Лорду, изменнику поганому, мы тогда шеечку не свернем, на косточках его не попляшем, суккубке его хвостатой хвост в … не запихаем… Ой!

Лич дико посмотрел на эльфийку и икнул, щелкнув черепушкой. Он только сейчас осознал, что эльфийка-то с ними непростая: сама Светлая Княгиня! Про ее роман с Темным Лордом не знал только орк Валера, которому на все было, в общем-то, плевать.

И вот – она! Ключевой персонаж этого мира! Если ее уничтожить – то все закончится, и она так близко, что…

Можно было бы сказать, что кровь закипела в жилах лича Славика, но это было бы художественным преувеличением. Поэтому он просто заскрежетал костями. Над его головой повисло темное марево, которое стремительно разрасталось. В темных глазницах полыхнуло зеленым.

– Аэн элле, сдохнус магнитус, помиратус без возвратус, Светлая Княгиня Галаэнхриель! – вдруг страшно пророкотал он, поднявшись в воздух и зависнув над землей.

– Ты идиот! Ты чего творишь?! – заорал привратник, вцепляясь в сверкающие лампасы.

– Раз – батищев! – проорал в ответ лич, обратив свое проклятие на голову эльфийки.

– Ты имбой рискуешь, придурок! Ну-ка, прекрати! Сейчас же! Ты ее не уничтожишь, дебил!

Но темное марево росло. Лич взлетел выше, входя в боевой транс. Эльфийка же вскрикнула и закрыла голову руками.

– Два – батищев!

Зашипел Ссаныч, подняв на жирненьком загривке шерсть. Застонал лес. Где-то вдалеке тоже застонали обреченные орки.

– Зоя Валерьянна! Спасай! Он нас сейчас проклянет, и Ссаныч помрет – у него защиты нету! – заорал фурии привратник.

И Зоя Валерьяновна воспылала пламенным гневом. Колыхнулась черная аура, и ее эманации очень недружелюбно направились на лича, порхающего в темной дымке проклятия.

– Ах ты холодец недоваренный! Ах ты свинина неблагодарная! Мы тебя к себе взяли, пригрели, а ты тут котика моего обижаешь, окорочок необглоданный! Да я за Ссаныча тебя сама обглодаю! Да чтоб тебе провалиться, ирод проклятый!

Концентрация магии достигла своего предела. Праведный гнев фурии был тем сильнее, что обидеть хотели и Галочку, и дорогого сердцу Ссаныча. Эмоции Зои Валерьяновны были покрепче, чем банальные личевские проклятия.

И лич с чавканьем провалился. У него было негусто вариантов. Вместе с личом провалилось и проклятие, впитавшись под землю и уничтожив парочку червяков.

Прояснилось небо. Испуганная эльфийка судорожно искала свои запасы, собираясь снять стресс. Привратник переводил дыхание и собирался в принципе заняться тем же, чем и светлая – трубы горели у обоих.

А на поверхности земли в зеленом мху застенчиво поблескивала личевская беспомощная черепушка. Обрадованный Ссаныч, радостно мяукнув, тут же принялся страстно ее облизывать – у него был свой взгляд на вещи.

***

– Вот эта травка растет везде, а вместе вот с этим редким цветочком сделает всех невидимыми на пять минут. Берешь листочек и лепесточек, смешиваешь в колбочке и добавляешь чистенькой водички. Вот так… Готово! Красота, истинная красота! – воскликнула Галаэнхриель, ловким движением закидывая получившееся зелье в свой дорожный рюкзак.

Зоя Валерьяновна таяла от похвал. Ее чешуйчатые щеки приятно розовели от смущения.

Ей вообще отлично удавалась алхимия. А алхимия под руководством самой Светлой Княгини, круче которой в этом деле нет вообще никого, тем более: цветочки, которые эльфийка могла выращивать на ровном месте за пять минут, очень пригождались. И даже некромантский плащ тут особо не мешал.

Поэтому по пути следования наших путешественников росло и цвело что попало: аренария, лопухи, редкие цветочки резеды, елки и сосны, мухоморы и подсолнухи неподалеку от стоянок орков, даже кабачки по особой просьбе Зои Валерьяновны цвели.

– Это чего они, сами осеменяются? – пристала Зоя Валерьяновна к эльфийке, внимательно гладя, как завязывается маленький кабачок и опадает желтый кабачковый цветок.

– Ну… э… Да, – растерялась светлая от такого нескромного вопроса. Сама она мало задавалась вопросом, как у нее там чего осеменяется. Растет и растет себе.

– Аа-а-а, – благоговейно протянула фурия, – а мы у колхозе цвяточки теребили и мужские с женскими семенили, а то не получались-то кабачки. Пустоцветы одни были.

Сзади нескромного заржал привратник. Фурия-сваха для кабачков вызвала у привратника практически истерику.

– И чей-то я смешное сказала? – нахмурилась грозная фурия, ковыряя пальцем кабачок. Смех тут же прекратился.

Лич, стыдливо опустив голову, плелся позади рядом с поскучневшим привратником. Эльфийка лича игнорировала, а Зоя Валерьяновна недобро поглядывала при каждом удобном случае. От этого у Славику было очень неуютно. Его, конечно, выкопали и коллективно простили, но не до конца – осадочек-то остался.

Привратник молча радовался, что для фурии нашелся учитель и ему не придется самому разрушать себе нервные клетки, объясняя тугой бабке основы игрового мира.

Эльфийка же была мила, очаровательна, очень спокойна и терпелива. Идеальный преподаватель русского языка и литературы для какой-нибудь МОУ СОШ. Галаэнхриель на глазах Зои Валерьяновны наделала кучу весьма редких зелий, и теперь сама фурия радостно принялась практиковаться.

«Сводница для кабачков, а теперь еще бармен на полставки в доме для престарелых», – ехидно подумал привратник, наблюдая, как Зоя Валерьяновна ответственно смешивает в дорожном шейкере парочку настоев. Правда, говорить в этот раз ничего не собирался. Ему не хотелось умирать и возрождаться снова.

– Зоечка Валерьяновичка, вы умничка! У вас получилось! – захлопала в ладоши Галаэнхриель и засмеялась звонко, как колокольчик.

Из дорожного шейкера на землю выплеснулось зелье, зашипело и испустило вонючий черный дым. На дорожке из желтого кирпича зазияла шикарная дыра.

– Светлая, ты с ума сошла?! – рявкнул привратник, закрывая нос рукавом. – Зелье полного уничтожения – новичку! Ты хоть головой думай!

– Ну на тогда! Сам учи, раз умный такой! – надулась эльфийка и обиженно зашагала вперед. Вслед за ней вяли и осыпались прахом цветущие и растущие ингредиенты. Привратник панически посмотрел на счастливую фурию, которая прижимала к груди шейкер с остатками самого опасного зелья во всем игровом мире, и сайгаком поскакал за эльфийкой – извиняться…

***

Компания из привратника, имбы, эльфийки, лича и Кат Ши худо-бедно, но прошла все некогда Светлые Земли на исходе четвертого дня. К счастью, без особых впечатлений.

Впереди вилась дорога из желтого кирпича – вилась через все приграничные земли, через Драконий Вал, через земли Темного Лорда и приводила, в конце концов, к замку главного злодея.

Приграничные земли в принципе не были местом, которое могло бы быть в списке «Рекомендовано к посещению». По уровню криминала приграничные земли были чем-то средним между Венесуэлой и секцией вольной борьбы в Махачкале. По уровню комфорта – где-то между африканским селением неулыбчивых каннибалов и селом Мамыри Челябинской области. Люди и нелюди тут тусовались разные, в лесах, реках и полях приграничных земель тоже всякое водилось. Что именно – вряд ли бы кто-нибудь в принципе вообще знал, так как игровой мир не был статичным. С каждым днем что-то смещалось, менялось, переворачивалось с ног на голову и мутировало. Даже седовласые суровые мужи – ведьмаки, доблестные борцы с нежитью и гадостью, особо не рвались в бой. Они переписывали бестиарии, пили занятные элексиры и соблазняли чародеек, окопавшись в своих неприступных крепостях.

С десяток городов стихийно возникали на приграничных землях и стали своего рода уникальными явлениями и прибежищами для сволочей разной степени оскотинивания. Приличным людям тут делать было нечего, но назвать лича, не совсем вменяемую эльфийку и чокнутую старую фурию нормальными тоже язык не поворачивался. Поэтому привратник и намеревался зайти в первый попавшийся город в приграничных землях, снять ночлежку, смыть с себя запах костра и птичий помет и поесть нормальной еды. От помидоров и баклажанов, щедро выращенных эльфийкой, его уже воротило.

Город, который был ближе всего к исконным Светлым Землям, никак не назывался. Всем было по барабану – ну город и город. Дома. Трактир. Рынок. Площадь пыток. Ратуша. Площадь казней. Магазинчик с хлебом. Магазинчик с проклятыми артефактами. Магазинчик с контрафактом. Магазинчик «Четверочка». Бар. Пивнушка. Пивнушка. Бордель. В общем, полный набор социально значимых мест для комфортной жизни.

Этот городок не отличался практически ничем от городка для новичков, в который попала Зоя Валерьяновна в самом начале своего непростого пути. Ну, может, было немного поспокойнее. Правда, и знакомств тут у привратника не было – больно уж далековато был городок от мест его юрисдикции. Но привратник все же надеялся на свой статус.

Войти в город они решили днем, когда основная масса народу спит, а трактиры и ночлежки уже работают, готовясь к очередной сумасшедшей ночке.

Толпы народа у ворот тут не было. У распахнутых настежь ворот сиротливо стояла пустая бутылка, а из служицкой рядом раздавался молодецкий храп.

За воротами простиралась торговая улочка.

Для фурии, привратника и лича картинка была, в принципе, привычной, а вот эльфийка с широко распахнутыми от удивления глазами читала вывески. Детское кафе «Малокровик», салон красоты «Без прыща», цветочный ларек «Мир цветов» – без фантазии назвали… Магазинчики были закрыты, но высокие стеклянные витрины выглядели привлекательно. За одной из витрин располагалась огромная кровать с багровым покрывалом, кандалы и кружевные трусики, художественно на этой кровати разложенные. «Суккубочка Анджела», – алела красная бесстыдная надпись прямо на стекле. Эльфийка смущенно запунцовела, а фурия ядовито плюнула.

– Нам сюда, – скомандовал привратник, уводя своих подопечных на боковую улицу. Тут витрины были поскромнее – все больше было добротных трактиров. Кованые решетки на окнах, деревянные тяжеленные двери, бочки с водой поблизости, чтобы сразу замывать кровь… Привратник пошел медленнее, внимательно вглядываясь в окна трактиров и их вывески, выбирая ночлег по одному ему ведомым критериям.

– Смотри какая прелесть! – неожиданно выдохнула эльфийка, остановившись вдруг у одного неприметного с виду магазинчика. На скудноватой витрине, переливаясь в лучах солнца, лежала одна-единственная прекрасная заколка, усыпанная фиолетовыми цветками, которые словно бы росли из нее. Они казались живыми, а на нежных лепестках блестели капли росы.

– Это же работа самого Златорука Бабочкина! Знаменитого на всем континенте эльфа-мастера! Яну-у-у-уш! Давай зайдем, ну пожалуйста!

Коварная эльфийка, зная слабости своего спутника, тут же приняла наивный до невозможности вид, захлопала длинными ресницами и немножечко наклонилась. Она прекрасно знала все свои сильные стороны.

Януш же, привычно пуская слюни, согласился, подумав о том, что время вроде бы как есть, до точки перевала они дошли, все живы и здоровы. Так чего бы и не пойти Светлой Княгине навстречу, особенно когда она так мило просит?

Фурия к тому же тоже возжелала на заколку посмотреть получше, а лич, все еще пришибленный и не до конца прощенный за свой экспрессивный поступок, помалкивал и все время кивал. Хотя кивал он скорее от посттравматического синдрома, который ему пришлось пережить, будучи закопанным по макушку в глухом лесу.

Нежными переливами прозвенел колокольчик на открывшейся двери. Компания втекла в неожиданно открытый магазинчик, совершенно не обратив внимания на Кат Ши, который, брезгливо сморщив бандитскую мордаху, нахохлился и поднял на загривке шерсть. Магазинчик ему совершенно не нравился, и входить он туда не собирался. Умное он, конечно, животное. Не то что фурия, лич и привратник. У одной только цацки на уме, у второго – одни бабы, у фурии – бог весть что, а у лича – психологическая травма. И где тут прислушаться к гласу рассудка? Магазинчик между вечно пьяными трактирами, с одной-единственной очень дорогой и привлекательной вещью на витрине… Крайне подозрительно, не правда ли?

Глава 14. Мавочьи детки

– Неправда! – выдохнула Галаэнхриель, глядя на заколку влюбленными глазами. – Это же даже не Златорук Бабочкин! Это Священная реликвия Дома Утреннего Солнца!

– И откуда она тут? Кстати, и нет никого…

В магазинчике действительно никого не было, маленький пыльный прилавок был пустым и скучным. Да и магазинчиком этот крошечный закуток можно было назвать с натяжкой. Штук пять полупустых витрин, на которых был выставлен всякий мусор: бутылки с водой в оплетке, металлические загогулины, тарелки, корзинки, пара стальных слитков… В общем, уважающий себя игрок прошел бы мимо такого добра, не обратив на него внимания.

Заколка же лежала за стеклом. По нему изредка пробегали голубые охранные искры.

– Восьмидесятого левела защита, – задумчиво сказал лич, щелкнув по стеклу костяшками.

Зоя Валерьяновна уважительно кивнула. Стараниями эльфийки она уже немного разбиралась в основных терминах и самых простых игровых законах. По крайней мере, она больше не пыталась назвать лут «луком», инстант килл – «Костей Килем», а на слове «пасхалка» перестала спрашивать, когда можно будет красить яйца луковой шелухой.

– Так что тут эта твоя священная реликвия делает? – переспросил привратник, разглядывая странный магазинчик.

На это эльфийка густо покраснела. Ей было мучительно стыдно вспоминать ту страшную ночь, когда она в порыве любви и нежности дала Темному Лорду доступ в свою сокровищницу. Потом-то, конечно, исправилась, но было поздно. Сберечь удалось очень немногое.

– Лежит тут она, не видишь что ли?! – прошипела эльфийка, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не разгромить маленький подозрительный магазинчик в порыве священной ярости. – Берем мою цацку и валим отсюда!

Лич изумленно щелкнул челюстью. Такие обороты речи Галаэнхриель были совсем несвойственны. Лич не знал, что эльфийке рвет крышу при любом воспоминании о Темном Лорде. Ох уж эта любовь… Сколько бед от нее, сколько проблем!

– Эй! Есть тут кто? – заорал привратник. Красть украшение ему не хотелось.

И очень зря. Потом что все вокруг нашей компании заискрилось высокоуровневыми чарами, погасли свечи и факелы, а по полу пробежал сквозняк, морозя ноги. Вместо окон и дверей вмиг закрасовалась сплошная каменная кладка, заколка с фиалками подернулась дымком и исчезла. Прилавок покрылся пылью и паутиной, а в витринах вместо всякого мусора оказались человечьи, орочьи и эльфячьи косточки и черепушки.

– Это че это? – спросила Зоя Валерьяновна, неуютно ёжась.

– Это я, – раздался глумливый голос откуда-то из верхнего угла.

– Вот блин, попали, – простонал привратник. Он сразу же понял, что они угодили в логово мавки. Эти маленькие пакости поначалу были тупыми низкоуровневыми энерговампирами, которые присасывались к чему попало. Взмах меча или короткое заклятие – и нет мавки. Главное – не позволять им на себя прыгать. Тогда смерть для низкоуровневого персонажа была неизбежна.

Но то, что сидело сейчас на потолке и смотрело на привратника умными голодными глазами, даже и мавкой не могло считаться. Это было… Да Темный Лорд его знает что это было.

Такие новые прокачанные мавки приобретали высокий интеллект, развивали навык иллюзии, овладевая им в совершенстве, и питались светлой энергией. Конкретно вот это чучело, которое их сюда мастерски заманило, напиталось уже так, что было, пожалуй, сильнее лича. Может, даже и привратника. Темной энергией мавка тоже питалась, но это было так, вроде питательного бульона, который позволял не протянуть ноги. А вот светлая энергия – вкуснейший деликатес, от которого мавочьи мышцы перли как на дрожжах.

Сейчас мавка размазалась на потолке прямо над головой эльфийки, готовясь к обеду.

– Выход! Ищем дверь! – скомандовал привратник, кидая на эльфийку парочку защитных заклинаний. Но заклинания до светлой не дошли – мавка с чавканьем всосала их в себя.

– Спасибочки большое, – рыгнула она, довольно осклабясь с потолка.

– Вот пакость! – выругался привратник, снова кидая на светлую то же самое заклинание общей защиты. Но ничего из этого не вышло. Магия искрила, но оформляться в защиту не хотела.

– Минус одно, – хихикнула сверху мавка, глумливо раскатываясь над привратником и высовывая длинный метровый язык.

– …! – выдал привратник, накрывая эльфийку другим заклинанием. Оно, к счастью, получилось, только опять ненадолго. Видимо, любое заклинание блокировалось после первого применения. Мавка продолжала разогреваться закусками перед настоящим обедом.

– Выход все ищем! Если не найдем, то нам конец. Используем по одному заклятью, чтобы отвлечь мавку. Светлая, не вздумай колдовать, сиди и молчи и даже пальцем не шевели – если мавка сожрет твою энергию, то… я даже не знаю, что будет. Зоя Валерьянна, и ты энергию не трать и молчи, а то если мавка сожрет энергию имбы, то я тоже не знаю, чего будет. Мавку отвлекаем одним заклинанием, второй раз его же применить не получится. Заклинания без команды не выдаем!

Но Зоя Валерьяновна и не собиралась этого делать. Она была в паническом ужасе. Серая склизкая масса тела на потолке, такой же склизкий шар головы с круглыми глазами размером с блюдце для варенья, длинный, мерзко-розовый язык и отвратительное чавканье вызывали в Зое Валерьяновне парализующий ужас. Это были не пауки в сарае, не мыши и даже не медведки, которые из года в года портили урожай в далеком детстве Зои Валерьяновны. Это была пакость побольше и попротивнее, а самым страшным было то, что она была разумной и говорящей.