В рейд пошла одна старушка

Он был горячим фанатом «Кибербанки» и даже купил лицензионный пасьянс с анимацией. Конечно, и «Dark Lord and Вright Princess» он тоже открыл.

И попал.

Это было грандиозно, великолепно, восхитительно. Могущественный лич в почти что реальности, самый сильный, почти неуязвимый, с зеленым огнем в глазницах, с кучей уже полученных навыков и перков… О-о-о, Славик был счастлив. Он погрузился в новый дивный мир с головой, смиряясь с тем, что он теперь на стороне зла. «Оракул» и оккультные увлечения в юности даром не прошли.

Задача, которая стояла перед новоявленным личом, была проста: появилось сильное пати или собрался рейд на Темного Лорда – выкоси. Поначалу Славик неуютно ёжился, когда от светлых оставались горсточки проклятого пепла, а потом привык. «Раз батищев, два, батищев… пять батищев», – бормотал лич почти на автомате.

Прошли годы. Романтика подвыветрилась. Игра оказалась забагована до каких-то невероятных пределов и мутировала дальше. Проклятия Славика расползались, росли и губили народ. Тут и друга толком не заведешь… Одиноко и грустно становилось Славику. Хотелось домой, к маме, к компам, даже снова в армию – хоть бы куда. Но – увы. Светлую Княгиню просто невозможно было победить. «Мамочка, забери меня обратно», – шептал темными безлунными ночами лич, укладываясь в свою разваленную, пахнущую плесенью крипту. «Я заведу девушку, съеду с квартиры, куплю машину, устроюсь на нормальную работу», – продолжал он посылать мольбы в космос, и его личевская черепушка поблескивала в свете фосфоресцирующих грибов.

Кстати, про грибы: к ним Славик тоже в последнее время пристрастился. Благо они всегда в избытке росли в его вынужденном жилище. Он ужинал, а потом садился смотреть мультики на саркофаге. Эта отдушина одна-единственная примиряла его с суровой действительностью.

В последнее время вообще все стало грустно. Перекос в игровом мире все ширился. Светлые почти не объединялись в пати и рейды, и у лича не было повода выбираться из своей берлоги. Да и зачем? Еда есть, развлечение теперь тоже…

Только ощутив своей обостренной до предела интуицией, что собирается новый рейд, Славик понял, что пора в этой жизни что-то менять. Может, попробовать напасть на Светлую Княгиню еще раз? Или вообще – объединиться с новым рейдом и пойти на Темного Лорда? Такая замечательная мысль уже не первый раз посещала его серебристую черепушку.

Лич кастанул сложное, жутко редкое заклинание, свиток которого существовал вообще в единственном экземпляре. Он хотел увидеть новый рейд смельчаков. Ну, или наивных дураков.

Заклинание показало личу то, что он хотел. Перед ним возникла дорожка из желтого кирпича. Ох, сколько раз он по ней проходил… По дорожке шли трое и Кат Ши. Отожратый, мордатый. Хорошая киса, только очень уж странный выбор питомца для светлой компании.

Чем дольше лич смотрел, тем сильнее недоумевал. Ага, вот это – хилл. Лекарка, раз эльфийка. Только больно уж она странная. В костюме госпожи из фильмов для взрослых, бледная какая-то… О, старый друг привратник с ними. И… старая негритянка в блестках?

Лич покосился на грибы. Может, остатки еще не выветрились?

Лич присмотрелся получше. Да нет, не негритянка. Фурия, только безрогая, только блески никуда не делись. М-да, наверное, все-таки грибы…

Тяжко вдохнув, лич Славик звякнул ржавым мечом. В крипте всегда было сыро, вот и результат. «Гномий гвихир, гномий гвихир… Хренир», – буркнул лич, пиная ржавую железяку ногой.

Ему она в принципе и нужна-то была только для антуража. Сила лича заключалась в его недюжинных магических способностях, а не в железках. Он все же некромант высшего порядка, не рядовой солдатик. Ну, раз так, то и собираться долго не надо.

Скрипнула дверь, ведущая в старую крипту. Сначала оттуда появилась сверкающая серебром черепушка, кстати, в короне. Сверкнули зеленым пламенем глазницы. Потом выплыло в драном балахоне остальное тело и повисло в десяти сантиметрах над землей. Парить в воздухе личу нравилось.

Вздохнув полной грудью и пропустив воздух через ребра, лич уверенно поплыл вперед, следуя за зеленой некромагической путеводной нитью. Знакомиться и договариваться.

«Раз – батищев, два – батищев,

Будет песенка

Пять – батищев, шесть – батищев –

Будут тру-пи-ки», – запел Славик свою боевую песню. Очень часто эта песенка была последним, что слышали его жертвы.

Глава 12. Новый друг лучше старых двух

«Страшила – это, конечно, фурия. У нее тоже голова соломой набита. Я – ну, хм, пусть будет железный дровосек. Светлая – Дороти, конечно. Сексуль… кхм… Ну, то есть, взрослая. Кат Ши – трусливый лев? Да ну, не-а».

Ссаныч тащил в пасти пернатого оглоеда, у которого из мяса были только десны, к которым крепились здоровые клыки. Такая птичка могла запросто откусить любому члену их маленькой компании голову и не поперхнуться.

«Не, Кат Ши тогда Тотошка».

Привратник топал по дороге из желтого кирпича и думал всякую чушь. Дело клонилось к закату.

Эльфийка, немного оклемавшись от темных эманаций, тоскливо смотрела по сторонам на орочий разгул. Пела что-то шепотом – громче не могла. Ее звонкий голосок тоже забивала магия некроплаща, и привратник несказанно был этому рад. Но все же прислушался к грустному шепотку.

«Растите, цветочки,

Теки, ручеек,

Сдохни, грязный орк», – хрипло напевала она, но так как ее магия была искажена темными эманациями, ничего не расцветало, не текло и не сдыхало. Это привратника тоже радовало.

Зоя Валерьяновна же угрюмо топала вперед, как танк. Бодрая старушка. Гвозди бы делать из этих людей. Правда, в случае с фурией даже гвозди могли получиться с придурью.

Наконец дорожка из желтого кирпича прервалась. Впереди встал стройный густой лес.

– Дорога нас по короткому пути ведет, – угрюмо сказал привратник. – Прямо еще пару часов сквозь лес, но до заката не успеем. На опушке остановимся на ночлег. Согласны?

«Желтей, дороженька,

Отдыхайте, ножки,

Выплюнь гадость, киса», – прошептала эльфийка, укоризненно глядя на Ссаныча. Тот послушно плюнул обслюнявленного оглоеда на обочину. Светлая ему необъяснимо нравилась.

Зоя Валерьяновна тоже против не была. Она всю дорогу была занята исключительно собой, наслаждаясь переливами эльфийской ткани. Привратник этому тоже был очень рад. «А может, и без приключений обойдется?» – опасливо подумал он и сразу же постучал по дереву. Только бы не сглазить…

***

Полчаса спустя из леса донеслась ругань, которая распугала птичек и букашек.

– Ну Яну-у-уш! Свет очей моих! Закат разума моего! Ну даа-аай! – ныла эльфийка, порываясь стянуть с себя плащик.

Януш отбивался как мог. Зоя Валерьяновна тоже была на стороне «Галочки», над которой она как-то неожиданно для себя самой взяла шефство. Ну а что? Молодая, глупая, пусть поучится уму-разуму.

– Да дай ты девке-то! Вишь, измучилась как!

– Сговорились… да как ты не понимаешь? Вот снимешь плащ, сверкнешь своими… светлыми эманациями! Да сюда вся орда слетится!

– Ну Януш! Ну на минуточку, всего лишь на одну! Дай, дай мне вздохнуть грудью полной!

Колыхнулась в вырезе плаща грудь, и Януш залип, как наркоман на новогодние игрушки. Он был уже близок к тому, чтобы уступить, и коварная Галаэнхриель качнула персями еще раз.

– Ладно! Только на минуту!

– Спасибо! Спасибо тебе, друг мой поляк! Век за тебя Священному Дубу молиться буду! – вскрикнула Галаэнхриель, стягивая с себя надоевший кожаный плащ.

Ее светлая магия рванулась в стороны с неистовой силой, восстанавливая исковерканные нити и потоки.

– Так, все, хватит! – испугался привратник, поднимая плащик с земли. Поднял голову, чтобы накинуть его на плечи Светлой Княгини, и застыл, пораженный в самое сердце. Какая там соседка Зося? Да бог с ней!

Галаэнхриель стояла перед ним в лучах закатного солнца, прямая, ровная, идеальная. Ну, одним словом – эльфийка. Тоненькое короткое платьице, в котором она осталась, колыхалось на ветру. Чудо! Картинка!

Галаэнхриель дышала полной грудью, прикрыв от удовольствия глаза, а Януш прикрывать ничего не собирался – недосуг было. А светлая энергия уже вышла за пределы леса, потекла дальше, в первый попавшийся орочий стан.

Януш, очнувшись, все же собрался духом и накинул на плечики эльфийки плащ. Эманации сразу же притухли. Галаэнхриель тяжко вздохнула, сгорбилась, побледнела, но спорить не стала, брезгливо завязывая поясок. В душу Светлой Княгини снова вползли хтонь и тоска.

Заплясал костерок. Шалаш, связанный из лапника, выглядел вполне уютно. По коже привратника пробежали мурашки, когда он представил, как здорово будет сегодня ночью немножечко поприжиматься к светлой. Может, даже и пощупать получится… Ну так, типа так, ненароком.

Но приятные фантазии истаяли при взгляде на фурию, для которой ход мыслей привратника секретом не был. Для ее жизненного опыта все это было очевидно.

– Ты мне Галочку не трожь, охальник, – значительно сказала она, улучив минутку, и немножко порассуждала о маньяках-насильниках и о том, что с ними можно сделать на досуге.

Спустя пять минут впечатленный привратник, нервно вздрагивая, быстренько навязал себе еще один шалаш. На Галаэнхриель он боялся даже смотреть.

Зоя Валерьяновна решила твердо стоять на страже нравственности.

***

Орк Валера ковырял в зубах старой берцовой костью. Ему было лениво и сонно. Орку Валере никогда не нравилось учиться, напрягаться, даже вынести мусор в бытность его обычным человеком было лень. По утрам он обычно полусонно смотрел на свое подростковое угреватое лицо в зеркало ванной, не дочищал до конца зубы и снова ложился в мятую постель, чтобы встать к полудню и нажать пальцем ноги на кнопку включения компьютера. «Депрессия! Гормональная перестройка! Пубертат!» – шептала его мнительная маман и неслась на консультацию к психологу. «Ремня бы ему», – мечтательно думал психолог, но, по профессиональной этике, не мог заявить нервной маман, что мальчику нужны не препараты, а хорошая взбучка. Оказавшись орком, Валера поначалу взбодрился, совершая набеги на Светлые Земли и гордясь новообретенной мускулатурой, а потом «депрессия» опять взяла над ним верх, так как завоевывать было почти нечего. Он валялся день-деньской на шкурах в юрте и считал мух.

Другие орки его не трогали – у всех своих дел хватало.

Так вот, Валера в этот вечерний час жевал желтоватыми клыками косточку и мечтательно смотрел закат. Как вдруг из леса неподалеку полыхнуло светлой магией.

«Может, единорог от стада отбился?» – лениво подумал Валера и тут же замечтался. Единорожатина ему нравилась. Костерок, мяско зажаривается на костре… Красота. Может, проверить? Он поднялся с завалинки, подумав немножко, забросил кость в юрту. Может, еще пригодится.

– Светлая магия! Светлая магия! – заорал кто-то из нервных юных орков. Парочка самых застоявшихся уже ломанулась в кусты, как молодые лоси.

– А ну стоять! Р-р-раз – два!

Командный рык старого мудрого орка подействовал на всех. Предводитель был товарищем очень суровым – слова у него с делом не расходились. Был он, конечно, слега с придурью, но отряд свой держал в ежовых рукавицах. А как иначе, если отработал прорабом без малого двадцать лет? И не с такими разбираться приходилось. Хоть языкового барьера не было – уже хорошо. С другой стороны, классический матерный понимали все и везде. Им и спасаться приходилось. Не будешь же ты работнику с солнечного Узбекистана говорить что-то в духе: «Друг мой Асалбек, ты же неглупый парень. Ответь мне, зачем нам нужен уровень? Ты видишь, друг мой Асалбек, что забор стоит очень, очень криво? Что, делал по уровню? А-а-а, «ветра сильный быль, уровня шататся»… Ты, мой дорогой Асалбек, неправ, неправ. Ну да ничего, научишься, неумеха ты эдакий. Иди, чаю с чуреками попей, сам нажарил для вас, расстарался. Я ж вам как отец родной». И слезу скупую пустить, глядя, как Асалбек, неловко вскидывая тощие коленки, вприпрыжку скачет на заслуженный отдых… Такой подход не работает. Скорее скажешь «непереводимая игра матерных слов» и дашь дураку подзатыльник. С орками выходило ровно так же.

Старый мудрый орк построил своих орчат в мгновение ока. У него были для этого все возможные перки, приобретенные за двадцать лет земного опыта.

– Рассредоточились! Ти-хо! Пыльцы из всех мест вытащили, живо! Да, и оттуда тоже! Придурки, прости господи… На меня смотреть всеми глазами! Не отвлекаться! Отрядом па-а-ашли на разведку! Раз-два! Пятый и седьмой! Отделились и пошли в лес с другой стороны. Дуть в рог, как найдете чего, если не опасно – просто поорать! Ясно всем?

– Так точно, товарищ прораб! – заорали орки лужеными глотками.

Пятый и седьмой, как самые толковые, споро унеслись в лес – разведывать. А через несколько минут из леса донесся вой рога.

– Собрались, укурки! Все серьезно! Не отвлекаться! Шашки наголо! – приказал главный орк и смело зашел в лес.

***

Звук рога заставил троицу вздрогнуть, а Ссаныча – встопорщить шерсть и нервно мяукнуть.

– Ну вот, допрыгались. «Снять плащ, снять плащ»… Доигрались? – хмуро спросил привратник, поднимая с земли палку. – Орки пронюхали твои светлые эманации. Готовимся к гостям.

Эльфийка виновато вздохнула. Зоя Валерьяновна сузила глазки. Ей хотелось покоя и полежать.

– Гля, какая краля, – раздался наконец неблагозвучный голос пятого.

– Гы-гы! А это че за бабка страшная? Во чучело!

– Гля, и бомж с ними.

Пара орков стояла перед опушкой и гоготала, а потом, протянув ручищи и пуская слюни, пошли прямо на Галаэнхриель, игнорируя фурию и привратника.

Галаэнхриель тоскливо посмотрела прямо в не отягощенные интеллектом морды орков, взмахнула рукой, кастуя заклинание «Светлое очищение».

– Раскайся, недостойный,

Услышь свой голос злобный,

Возрыдай в тени дерев…

– Не надо, – испугался привратник. Он первый заметил, что в светлое заклинание вплелись черные нити магии от некроплаща.

Но было уже поздно. Исковерканная магия обрушилась на орков неотвратимой лавиной. А через секунду от пятого и седьмого остались только спортивные штаны с лампасами и надписью «Адидас», которые лежали двумя кучками на травке.

– Это чего? – хлопнула глазами светлая, разглядывая элементы орочьего гардероба, – я же только пожелала, чтобы они услышали все плохое, что говорили в последний год, и раскаялись.

Привратник подошел к штанам, присел.

– Ага… Раскаяться-то они раскаялись, только они услышали все плохое, что говорили за всю жизнь, за долю секунды и… Ну, сама видишь результат.

Галаэнхриель с ужасом посмотрела на орочьи штаны.

– Я их что… Убила?

– Ага, ухлопала на месте. Валим! Быстро!

По лесу уже ломились орки, ломая лещину и молодые березки.

Но эльфийка была потрясена. Она присела рядом со штанами, погладила их, как брошенных котят. На траву сорвались жемчужные капли эльфских слез.

– Дура! Нашла кого жалеть! Бежим! – закричал ей привратник, и Галаэнхриель подняла на него бирюзовые страдающие глаза.

– Ты бесчувственный и жестокий! Все существа достойны помилования. Погребения достойны! Я похороню их в Священной Роще! Проведу Светлый обряд! А потом уйду в уединенную обитель, где до конца дней буду замаливать свой грех…

– Этот орки! Какой священный обряд?! Какой … грех! – простонал привратник, но Галаэнхриель была непреклонна. Она аккуратно свернула орочьи штаны и поднялась с колен. Скорбящая, печальная…

– О-па! Это кто тут у нас? – раздался глумливый сиплый голос. Из тени вышел помощник прораба, первый и самый нахальный орк.

– Вот …! – шепнул привратник, оглядываясь. В мгновение ока на опушку хлынул целый отряд здоровенных орков.

– Че, ребята? Светлую магию кастуете?

– Н-нет, – сказал привратник, лихорадочно думая, как отвертеться.

– Не-е-ет? А если найдем? – спросил все тот же орк с глумливым сиплым голоском.

– А ищите. Нет у нас ничего. Вы, ребята, ошиблись.

– Ща найдем! А парни наши где? Ох б…

Он, окидывая плотоядным взглядом почему-то плачущую эльфийку, приметил у нее в руках штаны. Очень знакомые штаны, с лампасами и надписью «Адидас».

– Ребята! Нападем! Они, …, наших порешили! Ра-зом!

Привратник матюкнулся.

– Ну чего стоишь, светлая?! Скастуй то же самое!

– Ни за что! – сказала Галаэнхриель, – жизнь священна, и я не вправе!

– Твою мать! Зоя Валерьнна! Бегом! Прокляни их на скорую руку!

Но Зоя Валерьяновна почему-то вообще не отсвечивала. Она в этот момент была очень занята и сконцентрирована исключительно на своих проблемах. А во всем виноват был сучок. Он зацепился за сверкающий плащик Зои Валерьяновны и никак не хотел без последствий в виде дырки отцепляться. Зоя Валерьяновна пыхтела, сопела, пытаясь подцепить сучок, но нежная эльфийская ткань трескалась и рвалась.

– Зоя Валерьяновна, мать вас ети! – заорал привратник, принимая боевую стойку, и только тогда увлеченная старушка подняла голову.

Плачущая Галочка, злой привратник, куча клыкастых страшных мужиков… И в этот момент впервые за много лет Зоя Валерьяновна спасовала. Испугалась. Она же всего лишь слабая старушка, куда ей супротив таких чудищ…

– Галочка, бежим, – сипло прошептала она, хватая Галаэнхриель за руку.

– Курва! – ругнулся привратник, поняв, что на дам можно не рассчитывать. Он хоть и был бессмертным, но получать по носу от злых орков всегда неприятно.

Только Ссаныч, капая кислотными слюнями, подготовился к атаке. У него давно чесались когти.

Неизвестно, чем бы закончилось сражение. Может, Зоя Валерьяновна взяла бы себя в руки и прокляла всех разом; может, светлая бы отошла бы от своих душевных страданий и все же кастанула «Светлое очищение». Может, и привратник бы справился раза с пятнадцатого. Но исход этой битвы определило кое-что совершенно другое.

Прощально плеснул золотом закат, пробежавшись по опушке последними лучами. На небе зажглась первая звезда – нежная, блеклая. Но она тут же была скрыта черным маревом, которое расстелилось над лесом.

Вместо звезд тут, на опушке, зажглись зелеными огнями глазницы. Черная парящая тень окутала ужасом и туманом каждого орка. Блеснула на мертвых костях сверкающая корона, и перед орками и нашей троицей предстал лич.

– Мать моя эльфийка, – шепнула Галаэнхриель, роняя штаны.

– Смертушка за мной пришла, – охнула Зоя Валерьяновна, крестясь как попало.

– О, Славик! – несказанно обрадовался привратник, приветственно улыбнувшись.

Он был рад встретить старого друга, к которому, будучи помоложе, периодически заскакивал на сеанс мультиков на саркофаге.

***

Орки, сбившись в кучу, дрожали. Лампасы мелькали в сгустившейся лесной темноте светоотражающими полосками. Зоя Валерьяновна же, крепко держа эльфийку за запястье, дрожала. Ей было страшно. Да и неудивительно: лич выглядел очень устрашающе. Скелет, обряженный в черные одеяния, с горящими глазницами и щелкающей челюстью.

– А ну, пшли! – прикрикнул осмелевший привратник. Орков дважды приглашать не пришлось. Они были наслышаны про лича, который выкашивает народ и поет жуткие песенки про каких-то батищевых. Наверное, про страшных тварей преисподней, к которым отправляет своих жертв.

– Ну, друг, какими судьбами? – спросил привратник, радуясь, что обошлось малой кровью.

– Да вот… – унылым голосом начал лич, – посмотрел да и увидел, что пати собираешь.

– Ага, пати, – ядовито сказал привратник, оглядываясь на трясущихся дам. – Одна дрожит, вторая в позу встала. Чего-то фурия бледная…

– Эй, Зоя Валерьяновна, выходь! Славик ничего плохого не сделает.

Но фурия продолжала трястись и что-то бормотать. Привратник прислушался и плюнул. Бабка помирать со страху собралась, не иначе.

– Не тронь меня, смертушка дорогая, – шептала она, – у меня еще счет за електричество не оплачен, завещание не написано… Там шапка каракулевая… пять штук. Сервиз чехословацкий доченьке… семь штук. Простыни ГДРовские Людке завещать…

– Уходи, проклятая тьма! Уходи в жуткие чертоги свои! – закричала вдруг Галаэнхриель, срывая с себя плащик и начиная кастовать что-то по-эльфийски тягомотное .

И Славик залип. Еще бы. Не каждый день увидишь светлую эльфийку в прозрачном платьишке.

– Дура! Оденься! Мало тебе орков было? Говорю, Славик – свой.

– Да? А, ну тогда ладно, – спокойненько сказала Галаэнхриель, отряхивая плащик и натягивая его на плечи.

– Тьфу! Вуайеристка! – в сердцах сказал привратник и обратил свой взор на Зою Валерьяновну. Та все никак не хотела принимать реальность, глядя на лича широко распахнутыми желтыми глазами, в которых плескался суеверный ужас.

– Зоя Валерьяновна! Это Славик, друг мой. Лич… Ну, то есть, проклят он, понимаешь, – принялся вдохновенно врать привратник и вспоминать фольклор, чтобы привести бабку в чувство. – Полюбил он девицу прекрасную, а мать ейная ведьма была. Теща, чего с них взять… И прокляла Славика. И он теперь вот такой, а был нормальный.

– Правда? – прошептала Зоя Валерьяновна, вглядываясь в лича и тут же снова зажмуриваясь, – ой, нет, не могу. Страх-то какой… То есть, он не смертушка моя?

– Не смертушка.

– Ну так бы сразу и сказал, – уже спокойно ответила Зоя Валерьяновна, разглядывая Славика без прежней опаски, – да, с тещами не сладить. Я сама теща, знаю.

Привратник перевел дух. Ну, вроде бы все закончилось хорошо. Осталось узнать, что тут делает лич. Была, правда, еще одна нехорошая мысль – привратник подсознательно ожидал западла от светлой и фурии, но он не думал, что в экстренной ситуации обе будут вести себя как малахольные идиотки. Что эльфийка со своими принципами, что фурия – имба, которая дебилов-орков испугалась… Нет, с таким отрядом до Темного Лорда они не дойдут. Угрюмо посмотрев на дам, привратник отчетливо понял, что попал. Притом сам, по доброй воле. Зоя Валерьяновна, охая, разглядывала дырки на эльфской ткани. Эльфийка снова наглаживала орочьи штаны.

Откуда-то снизу послышалось довольное урчание и причмокивание. Это Ссаныч страстно облизывал костлявую ногу лича. Для него все было едино: кость – она и в игровом мире кость. Ну и что, что говорящая, зато крепкая, очень аппетитная и под рукой. То есть, под лапой.

– Это твое пати? – ехидно просил лич, отодвигаясь на настырного Кат Ши.

– Это мое пати, – обреченно ответил привратник. И с трудом подавил скупые мужские рыдания.

Глава 13. Город героев

Снова заплясал костерок. Лич сидел рядышком и смотрел на огонь, и в его глазницах тоже танцевало пламя. Выражение черепушки у него было задумчивым. Он размышлял, стоит ли связываться с этой ненормальной компанией, или лучше свалить тихонько в свою тихую гавань и не отсвечивать. Ссаныч от лича не отходил, порываясь погрызть его за аппетитную (ну, в котячьем понимании) лодыжку. Лич же был на страже и кота шугал.

Привратник, сидя на завалинке, недовольно крякал и брил отросшую бороду остро заточенным клинком. Эльфийка его доконала со своей правдой: «Януш, ты смел, ты умен, но ты выглядишь, как гибрид гоблина, орка и тролля с похмелья. Ну приведи ты уже себя в порядок, сил нет смотреть. Давай я тебе носки постираю, а ты пока побрейся».

Януш покорился и теперь изо всех сил старался не порезаться.

Зоя Валерьяновна крепко спала в шалашике на куче лапника. Во сне она на кого-то ворчала, и в радиусе нескольких метров падали без сил залетевшие случайно мошки.

На заднем плане заунывно пела эльфийка – она хоронила штаны орков по старинному эльфскому обряду. Януш невольно прислушался, присмотрелся и, не выдержав, заржал. Колоритная эльфийка в кожаном плаще стояла у края только что выкопанной ямки и трагично смотрела на яркие лампасы, которые из этой ямки торчали. Она пела обрядовую светлую песню, а потом, закончив, взяла в наманикюренные тоненькие пальчики лопату и начала присыпать штаны землей.

– Милая, иди-ка ты спать, – сочувственно сказал привратник, – я сам дохороню.

– Правда? – прошелестела она, утирая слезы скорби. – Ты очень добрый, Януш, ты знаешь? Я таких мужчин еще не встречала.

Лич похабно присвистнул, отвлекшись от обороны, и тут же принялся отцеплять от себя кота, который, воспользовавшись ситуацией, стал с причмокиванием облизывать и грызть личевскую голяшку. На косточке четко отпечатался след его клыков.

– Ай, зараза! Януш, а Януш! Это чудовище меня сожрет! – пожаловался он, вскакивая. – Возьми своего питомца на поводок!

– А он не мой, – спокойненько ответил привратник, – ты с фурией разбирайся, это ее котик.

Лич опасливо посмотрел на шалашик. Со способностями фурии он познакомился часом ранее, когда она походя прокляла осиный рой из потревоженного орками улья. Он даже не понял, когда она использовала магию. «Ишь, разлетались тут, поганые! Чтоб у вас крылья поотсыхали!» – брякнула она. Раз – и осы попадали на землю, без сил шевеля лапками.

Тут-то лич понял, что старуха – имба, которая вертела все законы игрового мира. Ну да, с такими способностями шанс выбраться из этого опостылевшего мирка повышается, и очень значительно. Но лезть к ней Славик не собирался. Он хоть и всемогущий лич, а против имбы все равно младенец.