Сон в летнюю ночь

ОберонНу хорошо, иди своим путем.Но я тебя не выпущу из леса,Пока своих обид не отомщу.Мой милый Пэк, поди сюда скорее!Ты помнишь ли, однажды там сиделЯ на мысу и слушал, как сирена,Несомая дельфином на хребте,Так хорошо, так сладко распевала,Что песнь ее смирила ярость волн.И звездочки со сфер своих сбегали,Чтоб музыку сирены услыхать?ПэкДа, помню.ОберонИ в то самое мгновеньеЯ увидал, – хоть видеть ты не мог, –Что Купидон летел вооруженныйМеж хладною луною и землейИ целился в прекрасную весталку,Которая на Западе царит.Вдруг он в нее пустил стрелу из лукаС такою силой, словно был намеренОн не одно, а тысяч сто сердецПронзить одной пылающей стрелою.И что ж? Стрела, попавши в хладный месяц,Потухла там от девственных лучей.И видел я, как царственная деваСвободная пошла своим путемИ в чистые вновь погрузилась думы.Однако я заметил, что стрелаНа западный цветок, кружась, упала.Он прежде был так бел, как молоко,Но, раненный любовию, от раныОн сделался пурпурным. Все девицы«Любовью в праздности» его зовут.Поди, найди цветочек – я тебеЕго траву показывал однажды.Чьих век, смеженных сладким сновиденьем,Коснется сок, добытый из него,Тот влюбится, проснувшись, до безумьяВ то первое живое существо,Которое глазам его предстанет.Поди, найди растенье и опятьЯвись сюда скорее, чем успеетЛевиафан проплыть не больше мили.ПэкДостаточно мне сорока минут,Чтобы кругом всю землю опоясать.

Уходит.

ОберонС моим цветком волшебным подкрадусьК Титании, когда она уснет,И ей в глаза пущу немного соку.Он сделает, что первый, кто предстанетЕе глазам – будь он медведь, иль лев,Иль волк, иль бык, иль хитрая мартышка –Тому она предастся всей душой.И прежде, чем с нее сниму я чары –Что сделать я могу другой травой –Мне своего пажа она уступит.Но кто идет сюда? Я невидим:Подслушаю, что будут говорить.

Входит Деметрий, за ним Елена.

ДеметрийОставь меня – я не люблю тебя!Где ж Гермия прекрасная с Лизандром?Убью его, – почти убит я ею!Они в лесу укрылись, ты сказала, –И вот я здесь, и я взбешен жестоко,Что Гермии не встретил! Прочь, оставь!И перестань преследовать меня.ЕленаТы сам своим магнитным, жестким сердцемМеня влечешь. Не полагай, однако,Что привлекаешь ты к себе железо:Нет, сердцем я, поверь, верна как сталь!Лишись ты силы привлекать, и яК тебе стремиться силы вдруг лишуся.ДеметрийЯ ль льстил тебе? Я ль был с тобою ласков?Напротив, я признался откровенно,Что не люблю тебя и не могуТебя любить.ЕленаЗа это я сильнееТебя люблю. Деметрий, я собачка,Которую, чем более ты бьешь,Тем больше ластится к тебе покорно.Да, обходись со мною, как с собачкой:Толкай меня ногами, бей меня,Не обращай вниманья – погуби;Но как бы я презренна ни была,Лишь следовать позволь мне за тобою.В твоей любви могу ль просить я местаСмиреннее того, в котором тыНе отказал, конечно б, и собаке?Но счастлива была бы я и тем.ДеметрийНе возбуждай во мне ты отвращенья.Когда тебя я вижу – болен я.ЕленаА я больна, когда тебя не вижу.ДеметрийТы скромности законы оскорбляешь,Из города так поздно выходя,Преследуя того, кем не любима,И дорогую девственность вверяяСлучайностям пустынной тишиныИ прихоти дурных внушений ночи.ЕленаЗащитою моею – добродетельДеметрия. Когда тебя я вижу,То для меня не существует ночи.Мне кажется, что ночи нет теперь;Мне кажется, что толпами людскимиНаполнен лес. В тебе одном весь мир!Кто ж скажет мне, что я одна в лесу,Когда весь мир здесь на меня взирает?ДеметрийЯ убегу и спрячусь от тебяВ кустарниках. И ты среди зверейОстанешься одна.ЕленаО, самый дикийИз всех зверей не так жесток, как ты!Беги, когда ты хочешь; мы изменимПриродой установленный порядок –И побежит от Дафны Аполлон,Голубка устремится за грифоном,И даже лань смиренная – и таУдвоит бег, чтобы настигнуть тигра…Но тщетны все усилья, если слабостьПреследует, а твердость убегает!ДеметрийТебя я слушать больше не хочу:Пусти меня! И если ты со мноюПойдешь опять, то я тебе клянусь,Что причиню в лесу тебе я горе.ЕленаУвы! Во храме, в городе и в полеТы причиняешь горе мне везде!Деметрий, стыдно! Оскорбив меня,Весь женский пол ты оскорбил жестоко!Мы, женщины, не можем, как мужчины,Оружием завоевать любовь;Мы созданы, чтоб принимать от васЛюбезности, а не самим за вамиУхаживать. Я за тобой пойду.О, я хочу из ада сделать небо,Принявши смерть от милой мне руки!

Деметрий и Елена уходят.

ОберонПрощай! Путь добрый, нимфа! Я устрою,Пока вы здесь, что будешь от негоТы убегать, а он страдать любовью.

Пэк возвращается.

ОберонА, здравствуй, Пэк! Достал ли ты цветок?ПэкДостал, – вот он.ОберонДавай его скорей,Прошу тебя. Я знаю чудный берег,Где дикий тмин растет и где цветут,Качаяся, фиалки возле буквиц.Над берегом из жимолости темной,Шиповника и благовонных розКак будто там шатер образовался.В нем иногда, на ложе из цветов,Титанию в час ночи усыпляетСвоей игрой и пляской эльфов хор,А пестрый змей с себя снимает шкурку,Которая довольно широка,Чтоб эльфа в ней закутать совершенно.Пойду туда, Титании в глаза,Во время сна, пущу немного соку –И в тот же миг чудовищных фантазийИсполнится ее воображенье.Возьми и ты цветочек и ступайИскать в лесу. Афинянку найдешьТы там и с ней афинянина: онЕе любовь упорно отвергает.Ты юношу узнаешь по одежде.Натри ему глаза и сделай так,Чтобы ее он увидал, проснувшись.Смотри, устрой, чтоб он в нее влюбилсяЕще сильней, чем влюблена она.Ступай же, Пэк, и будь опять со мною,Пока еще петух не прокричал.ПэкПокоен будь: исполню приказанья.

Уходят.

Сцена 2

Другая часть леса. Входит Титания со свитой.

ТитанияСоставьте хоровод и пойте песни,Потом на треть минуты удалитесь:Ступайте – кто злых гусениц топтать,Кто воевать с летучими мышами,Чтобы потом для всех малюток эльфовСшить платьица из кожаных их крыльев,Кто отгонять толпы несносных сов,Которых так малютки удивляют,Что напролет всю ночь они кричат.Теперь меня вы песней усыпите,А там скорей летите исполнятьСвои дела: я отдыхать здесь буду.Первый эльф (поет)Вы, с раздвоенным жалом змейки,Припрячьте пестренькие шейки,А вы, колючие ежиИ долгохвостые ужи,Царице доброй не вредитеИ близко к ней не подходите!ХорС нашей песней, Филомела,Слей мелодию свою.Баю, баюшки баю!Баю, баюшки баю!Чтоб ничто вредить не смело,Чтоб царица здесь спала,Не страшась ни чар, ни зла!Ну, царица, почивай,Мы поем тебе: «Бай, бай!»Второй эльфНе ходите сюда вы, ткачи-пауки.Долгоногие – прочь удалитесь!Прочь, улитки, жуки!Да и вы, червяки,Сон царицы нарушить страшитесь!ХорС нашей песней, Филомела,Слей мелодию свою.Баю, баюшки баю!Баю, баюшки баю!Чтоб ничто вредить не смело.Чтоб царица здесь спала,Не страшась ни чар, ни зла!Ну, царица, почивай,Мы поем тебе: «Бай, бай!»Первый эльфПрочь улетим: теперь в порядке всё.Пусть лишь один останется на страже.

Эльфы улетают. Титания засыпает. Входит Оберон.

Оберон (выжимая цветок на глаза Титании)Кого, проснувшись, ты увидишь,Того всем сердцем обожай,Люби его, как только можешь,И от любви к нему страдай!Будь он медведь, иль вол, иль кошка,Будь он кабан, иль барс степной –Пускай тебе вообразится,Что одарен он красотой!Лишь только гадкое твореньеСюда придет, сбрось усыпленье!

Оберон уходит. Входят Лизандер и Гермия.

ЛизандерПрекрасная, ты, верно, утомилась,Так по лесу блуждая? Ты права:Мы сбилися с дороги. Если хочешь,Мы, Гермия, здесь можем отдохнутьИ подождать, пока рассвет настанет.ГермияДа, отдохнем, Лизандер. ПоищиСебе постель, а я на возвышеньеПрилягу здесь усталой головой.ЛизандерПодушкой пусть одна и та же кочкаПослужит нам. Одно пусть будет сердце,Одна – постель. И в нас хоть две души,Но верность ведь одна на дне обеих.ГермияНет, милый мой, хоть из любви ко мне,Мой дорогой Лизандер, согласися, –И не ложись так близко.ЛизандерО, примиМои слова в чистейшем их значенье!Всегда должно любовью пониматьСлова любви. Я говорю, что сердцемПривязан я так сильно к твоему,Что в нас двоих одно и то же сердце.Я говорю, что клятвой две душиВ нас скованы так сильно, что хоть точноВ нас две души, но верность в них одна.Позволь же мне лечь рядом. Верь мне: я,Ложась с тобой, не осквернюся ложью.ГермияКак хорошо играешь ты словами!Свой нрав и гордость прокляла бы я,Когда б могла подумать, что ты лжешь;Но, милый друг, настолько будь любезенИ, из любви ко мне, ложись подальше.Чтоб скромности людской не оскорбить,Мне следует с тобою разлучиться.Меж юношей и девой молодой,Мой милый друг, прилично расстоянье.Итак – прощай. Пускай твоя любовьЛишь с жизнию бесценною иссякнет.ЛизандерАминь, аминь, отвечу на молитву.Пусть жизнь моя окончится тогда,Когда любить тебя я перестану.Я лягу здесь. Желаю, чтобы сонТвои глаза сомкнул успокоеньем.ГермияА я хочу, чтоб точно тем же онЗакрыл глаза того, кто мне желает.

Лизандер и Гермия засыпают. Входит Пэк.

ПэкЯ лес кругом весь обошел,А человека не нашел,На чьих глазах мой царь желаетЦветочек этот испытать.Он чудной силой обладаетЛюбовь мгновенно зарождать.Ночь, тишина! А, вот невежда!На нем афинская одежда…Так это он, должно быть, он,О ком твердил мне Оберон:Тот самый, что пренебрегаетАфинской девой. Вот онаБлагополучно почивает,Хотя постель ее грязна.Бедняжка, лечь она не смелаС своим бесчувственным рядком.Постой же, я поправлю дело:Смочу глаза его цветком.Пусть мой цветок моей рукоюВсю душу в нем настроит вновь,И с этих пор не даст покоюЕго глазам его любовь!Проснись, когда я удалюся:Я ж к Оберону тороплюся.

Выжимает цветок на глаза Лизандера и уходит.

Входит Деметрий. Елена бежит за ним.

ЕленаОстановись, хотя бы для того,Чтобы меня убить, о мой Деметрий!ДеметрийПрочь, и не смей преследовать меня –Я требую.ЕленаНе хочешь ли ты броситьМеня одну во тьме? О, не бросай!ДеметрийОстанься здесь, или с тобой случитсяНесчастье. Я хочу идти один.

Уходит.

ЕленаЯ не могу перевести дыханье.Но тщетно я преследую его:Чем более его я умоляю,Тем меньше в нем участья возбуждаю.Ты ж, Гермия, – ты счастлива везде,Где б ни была! В твоих глазах есть силаПритягивать к себе сердца других.Чем придала она так много блескуСвоим глазам? Быть может, солью слез?О, если так, то чаще, чем ее,Мои глаза слезами орошались!Нет, как медведь собой я безобразна:Встречаяся со мною, даже звериПугаются и от меня бегут.Не должно же дивиться, что ДеметрийОт моего присутствия бежит,Как будто от чудовища. КакомуКоварному, несчастному стеклуЯ верила, что с Гермией прекраснойОсмелилась я сравнивать себя!Кто это здесь? Лизандер на земле!Он спит иль мертв? Но я не вижу крови,И раны нет. Лизандер, если выНе умерли, проснитесь, ради Бога!Лизандер (просыпаясь)О, для тебя, прозрачная Елена,Я сквозь огонь охотно побегу.Могущество свое теперь являетПрирода тем, что дозволяет мнеВ твоей груди вполне увидеть сердце.Деметрий! Где он? Гадко это имя!Как хорошо оно тому пристало,Кто должен пасть от моего меча!ЕленаЛизандер, нет, не говорите так.Что нужды вам, что Гермию он любит?О Боже мой, у Гермии в душеОдни лишь вы: так будьте же довольны!ЛизандерДовольным быть! Кем – Гермией? О, нет!Раскаялся я в скучных тех минутах,Которые я с нею потерял!Не Гермию люблю я, а Елену.Кто ж ворона на голубя сменитьНе пожелает? Волей человекаВладеет ум, а ум мне говорит,Что ты из всех достойнейшая дева,Как всякий плод до зрелости доходитВ известное лишь время, так и яДо сей поры был юношей незрелым.Мой ум достиг теперь лишь до сознаньяИ, управляя волею моей,Привел меня к глазам твоим, Елена:В твоих глазах, как в книге, мне открытой,Читаю я рассказы про любовь.ЕленаЗа что меня избрали вы предметомНасмешек злых? Чем заслужила яПрезрение от вас? О, не довольно ль,Не слишком ли довольно и того,Что заслужить я не могла и взглядаПриветного от милого ничем?Нет, мало вам – и над моим бессильемСмеетесь вы. Поверьте мне, Лизандер:Презрительно приветствуя меня,Не хорошо вы сделали. Прощайте.Но, признаюсь, я больше ожидалаУчастия в вас встретить. Неужели,Когда одним мужчиною девицаОтвергнута, то должен оскорблятьЕе другой?

Уходит.

ЛизандерЕлена не видалаЗдесь Гермию! Спи, Гермия! ОтнынеКо мне не приближайся! Как желудок,Пресытившись одним лишь сладким яством,Потом к нему питает отвращенье;Как ереси, особенно для тех,Которые в них долго заблуждались,Становятся глубоко ненавистны, –Так Гермия, как ересь иль как яство,В излишестве, будь ненавистна всем.Особенно ж будь ненавистна мне!Я с этих пор все силы посвящаюЛюбви моей к Елене и ееМогуществу. Ей буду я слугою!

Уходит.

Гермия (просыпаясь)О, помоги, Лизандер, помоги!Сорви змею с груди моей скорее!О, сжалься! Ах, какой тяжелый сон!Смотри, я вся еще дрожу от страха.Мне снилося, что будто бы змеяУжасная мне сердце пожиралаИ что, смеясь, спокойно ты смотрелИ на змею, и на мои страданья.Лизандер! Как, ушел? Меня не слышит?Лизандер! Как, ни звука нет, ни слова!Увы! Где ты? О, говори со мной,О, говори, молю тебя любовью!Я чувств почти лишилася от страха.Нет, видно, ты далеко от меня!Тебя иль смерть сейчас же отыщу я!

Убегает.

Акт III

Сцена 1

Та же часть леса.

Титания спит. Входят Пигва, Бурав, Основа, Флейта, Рыло и Выдра.

Основа

Все ли мы собрались?

Пигва

Все, не сомневайтесь. Да, здесь самое подходящее место для нашей репетиции. Эта зеленая лужайка будет нашей сценой, этот куст боярышника – нашей уборной, и мы разыграем нашу пьесу точь-в-точь как перед герцогом.

Основа

Питер Пигва!

Пигва

Что тебе, милейший Основа?

Основа

Есть вещи в этой комедии о Пираме и Тисбе, которые не могут никому нравиться. Во-первых, Пирам должен обнажить меч, чтобы убить себя – этого дамы не смогут вынести. Что ты на это скажешь?

Рыло

Клянусь, это в самом деле опасно.

Выдра

Я полагаю, что, когда дело пойдет к концу, убийство можно и выпустить.

Основа

Нет, я знаю, как все уладить. Напишите мне пролог, и пусть в этом прологе будет сказано, что мы вовсе не хотим душегубствовать своими мечами, и что Пирам на деле вовсе не убьет себя. А чтобы в этом не осталось сомнения, скажите им, что я вовсе не Пирам, а просто Ник Основа, ткач: это разгонит всякий страх.

Пигва

Хорошо, у нас будет такой пролог, и мы напишем его восьмисложными и шестисложными стихами.

Основа

Нет, накинь еще два слова: пусть уж будет весь восьмисложный.

Рыло

Не испугаются ли дамы льва?

Выдра

Право, я побаиваюсь этого.

Основа

Вы должны, братцы, хорошенько это обдумать. Привести – боже упаси – льва туда, где находятся дамы! Это ужаснейшее дело! Из всех диких зверей нет никого страшнее льва, живого льва, – заметьте это себе.

Рыло

Надо будет в другом прологе сказать, что это не лев.

Основа

Нет, надо, чтобы актер назвал себя по имени и из-под шеи льва высунул до половины свое лицо. При этом он может сказать что-нибудь в таком роде: «Сударыни», или: «Прекрасные дамы, я бы желал», или: «Я прошу вас», или: «Я умоляю вас – не пугайтесь, не трепещите: я ручаюсь моей жизнью за ваши жизни. Если вы думаете, что я лев, то я пропал! Нет, я совсем не лев: я такой же человек, как и другие люди». При этом, кстати, пусть актер назовет себя по имени: пусть он скажет, что он просто Бурав, столяр.

Пигва

Хорошо, пусть будет так. Но есть еще две трудности: первая – как провести в залу лунный свет? Вы знаете, что Пирам и Тисба разговаривают при лунном свете.

Бурав

Будет ли светить луна в ночь нашего представления?

Основа

Календарь! Календарь! Посмотрите в календарь! Сыщите лунный свет! Сыщите лунный свет!

Пигва

Да, в эту ночь луна будет светить.

Основа

Если так, то стоит только в зале, где мы будем играть, оставить окно открытым – и луна сама будет светить в окно.

Пигва

Да. А не то пусть кто-нибудь придет с пучком терновника и с фонарем и скажет, что он пришел подражать луне или представлять лунный свет. Но есть еще другое затруднение: нам нужна будет стена в зале, ибо Пирам и Тисба, как гласит история, разговаривали через щель в стене.

Бурав

Втащить стену в зал – это нам никак не удастся! Что ты скажешь, Основа?

Основа

Кто-нибудь изобразит стену. Пусть он слегка вымажется гипсом, или мелом, или штукатуркой, чтобы лучше походить на стену, и держит пальцы вот так, чтобы Пирам и Тисба могли шептаться через щелку.

Пигва

Если это можно сделать, то все в порядке. Ну, садитесь наземь и повторяйте ваши роли. Начинай, Пирам. Когда ты проговоришь свою роль, уйди в эту чащу. Так будут делать все, – каждый согласно своей роли.

Пэк появляется позади них.

ПэкЧто за народ здесь грубый раскричалсяТак близко от царицыной беседки?Комедию никак здесь затевают!Послушаю, а может быть, и самПри случае к ним попаду в актеры!ПигваНачинай, Пирам! Тисба, подойди ближе!Пирам (декламирует)О, Тисба милая, цветов неблаговонье…Пигва (поправляя его)Цветов благоуханье, благоуханье!ПирамО, Тисба милая, цветов благоуханьеНе так приятно мне, как уст твоих дыханье!Но слышу голос я: останься здесь покуда,А я сейчас опять к тебе явлюсь оттуда!

Уходит в кусты.

ПэкО Пирам, удивительнейший из Пирамов!

Уходит за Пирамом.

ФлейтаТеперь моя очередь говорить?ПигваДа, разумеется, теперь тебе говорить. Ты понимаешь, он пошел разузнать, что там за шум, и сейчас вернется.ФлейтаБлестящий мой Пирам, с лилейной белизною,Ты розу победил своею красотою!Могучий юноша, брильянт души моейИ верный мне, как конь, вернейший из коней,Который никогда усталости не знает!Приду к тебе, Пирам, к Нинетте на могилу!Пигва

«К Нинусу на могилу», любезный! Но тебе еще рано это говорить: этим стихом ты должна отвечать Пираму. Ты выговариваешь всю свою роль подряд, не дожидаясь реплик. Пирам входит, и ты кончаешь словами: «усталости не знает».

Возвращается Пэк, невидимый, и Основа, с ослиной головой.

ФлейтаИ верный мне, как конь, вернейший из коней,Который никогда усталости не знает!ОсноваЛишь для тебя Пирам прекрасным быть желает!ПигваО ужас! О чудеса! Здесь черти завелись! Молитесь, братцы! Спасайтесь, люди добрые! Помогите!

Все разбегаются.

ПэкТеперь пойду за вами и заставлюВас поплутать порядком чрез кусты,Чрез терния, чрез чащу и болота.Я буду вам являться каждый мигТо лошадью, то свинкой, то собакой,Медведем безголовым иль огнем,И буду ржать, и хрюкать, и урчать,Рычать и жечь, при каждой перемене,То лошади, то свинке, то собаке,То пламени, то хищному медведюСо всем моим искусством подражая.

Уходит.

Основа

Куда же это они разбежались? А! Это шутка: они хотят меня испугать.

Возвращается Рыло.

Рыло

О, Основа! ты превращен: что это я вижу на тебе?

Основа

Что ты видишь? Должно быть, ослиную голову, такую же, какая у тебя самого на плечах!

Возвращается Пигва.

Пигва

Да хранит тебя небо. Основа! Да хранит тебя небо: ты превращен!

Рыло и Пигва убегают.

Основа

Я понимаю их хитрость: они прикидываются, будто принимают меня за осла, и хотят испугать меня; но я не сойду с этого места, что бы они там ни делали; я буду здесь прогуливаться взад и вперед; я буду петь, чтобы они слышали, что я не испугался.

(Поет.)

И черный дрозд с оранжевым носком,И серый дрозд с приятным голоском,И королек с коротеньким пушком…Титания (пробуждаясь)О, кто меня как ангел пробуждает?Основа (поет)И зяблик, и щегленок,И звонкий жаворонок,И серая пеструшка,Несносная кукушка,Которая весь векВсе то же повторяет, –Ей внемлет человек,Хоть верить не желает.

Впрочем, кто же захочет даром терять слова с такой глупой птицей? Кто станет доказывать птице, что она врет, хотя бы она целый век кричала «ку-ку»!

ТитанияО, спой еще, прекраснейший из смертных:Мой слух влюблен в твой чудный голосок,Как влюблены мои глаза в твой образ.Ты силою своих прекрасных качествВлечешь меня невольно и признаться,И клятву дать, что я тебя люблю!Основа

Мне кажется, сударыня, что с вашей стороны не слишком благоразумно было полюбить меня. Впрочем, сказать правду, в наше время любовь и благоразумие редко ходят рука об руку, и, право, достойно сожаления, что какой-нибудь честный сосед не возьмет на себя труд подружить их. Видите ли, я умею и пошутить при случае!

Титания

Ты так умен, как и красив собою!

Основа

Ни то, ни другое. Но если бы у меня нашлось столько ума, чтобы выйти из этого леса, мне было бы достаточно его для собственного обихода.

ТитанияО, не стремись из леса выходить!Я не пущу: ты должен здесь остаться.Знай – лето вечное в моих владеньях.Люблю тебя, – останься же со мной!Я дам тебе прекрасных эльфов в слуги,И для тебя они пойдут искатьНа дне морском каменья дорогиеИ будут петь и песней усыплятьНа берегу, усыпанном цветами.И смертную природу я в тебеОчищу так, что будешь ты подобенВоздушному, бесплотному созданью.Скорей, Горох Душистый, Паутинка,Моль, Зернышко Горчичное, сюда!

Являются четыре эльфа.

ПаутинкаЯ здесь!Душистый ГорошекИ я!МотылекИ я!Горчичное ЗернышкоЧто нам прикажешь?ТитанияЛюбезными прошу быть с этим смертным.Все прыгайте, резвитесь перед ним,Его кормить несите абрикосы,Смородину, пурпурный виноград,И шелковицы ягоды, и фиги;У диких пчел похитьте сладкий мед,А ножки их, напитанные воском,Повырвите и, факелы наделав,Зажгите их у светляков в глазах,Чтоб освещать и сон, и пробужденьеЛюбезного. У бабочек цветныхВы крылышки цветные оборвите,Чтоб отгонять, как веерами, имиЛучи луны от усыпленных глаз.Приветствуйте его скорее, эльфы!ПаутинкаПривет тебе!Душистый ГорошекПривет!МотылекПривет!Горчичное ЗернышкоПривет!Основа

Прошу прощенья, ваша честь. Не угодно ли вашей чести сказать мне ваше имя?

Паутинка

Паутинка.

Основа

Я бы желал покороче с вами познакомиться, любезная госпожа Паутинка. Если я порежу себе палец, то возьму смелость прибегнуть к вашей помощи. Ваше имя, честный господин?

Душистый Горошек

Душистый Горошек.

Основа

Прошу вас поручить меня благосклонности госпожи Шелухи, вашей матушки, и господина Стручка, вашего батюшки. Любезный господин Душистый Горошек, я чрезвычайно желаю познакомиться с вами покороче. – Ваше имя, сударь?

Горчичное Зернышко

Горчичное Зернышко.

Основа

Любезный господин Горчичное Зернышко, я очень хорошо знаю ваши злоключения. Этот бессовестный, этот гигантский ростбиф перевел множество благородных членов вашего дома. Уверяю вас, что ваши родственники не раз заставляли навертываться слезы на моих глазах. Я желаю познакомиться с вами покороче, любезный господин Горчичное Зернышко!

ТитанияИдите все за ним и отведитеЕго в мою беседку. Уж лунаНа нас смотреть сквозь слезы начинает.Когда она льет слезы, вместе с неюЦветочек каждый плачет и скорбитО чистоте, похищенной насильно.Вы милого язык заворожитеИ в тишине в беседку отведите!

Уходят.

Сцена 2

Другая часть леса. Входит Оберон.

ОберонПроснулась ли Титания? Кто первыйЕе глазам явился, – тот, в когоОна должна влюбиться до безумья?Желал бы знать!

Входит Пэк.

А! Вот и мой посланникЧто нового, проказник милый мой?В лесу волшебном что нас позабавит?ПэкВ чудовище царица влюблена!Когда она была погруженаВ глубокий сон, то близ ее беседки,Закрытой и священной, собраласьТолпа шутов, ремесленников грубых,Которые трудами достаютНасущный хлеб в афинских балаганах.Они пришли, чтоб разучить в лесуКомедию, которую хотятПредставить в день супружества Тезея.И вот глупейший этой глупой труппы,Тот самый, что Пирама представлял,Окончив роль, вошел в лесную чащу.Я в темноте последовал за нимИ обратил Пирамову башкуВ ослиную. Он скоро должен былЯвиться вновь, чтобы ответить Тисбе.Вот мой актер является на сцену –И только лишь заметили егоТоварищи, все разом встрепенулись,Как дикий гусь, который встретил взорПолзущего охотника, как галки,Которые, от выстрела вспорхнув,Все каркают и, воздух рассекая,Летят спастись по разным сторонам:Так и они, увидевши Пирама,Пустилися спасаться кто куда.Все падали, где я ступал ногою,И, падая, кричали, что их режут,И из Афин к себе на помощь звали.Рассудок их столь слабый потерялсяВ их ужасе столь сильном; ложный страхСпособствовал безжизненным предметамЕще сильней вредить им и пугать;Терновник и шиповник за одеждыХватали их, причем рукав иль шапкуБегущие утратить торопились.Так, преданных безумному их страху,Я разогнал их всех, оставя здесьПрекрасного Пирама превращенным.Меж тем как я там с ними хлопотал,Проснулася царица и тотчас жеВлюбилася до крайности в осла.ОберонИсполнилось все лучше, чем я думал.Пустил ли ты афинянину в очиВолшебный сок, как я тебе велел?ПэкДа, я его нашел, когда он спалНедалеко от юной афинянки;Когда же он проснется, то онаЕго глазам предстанет поневоле.

Входят Деметрий и Гермия.