Злой гений Дитриха Пруста

В комнате Жана царил полный порядок, постель  не смята. «Может, он заночевал у товарища?! – мелькнула спасательная мысль. – Но почему не предупредил?»

Александр бросился к телефону и тут увидел то, отчего волосы зашевелились на голове. На столике, рядом с телефоном, лежало его старое журналистское удостоверение, приколотое ножом в том месте, где находилась фотография. Через все поле зловеще чернели слова:

«Это сделает твой сын!»

*  *  *

– Занятная история, – проговорил инспектор Бор, когда Александр закончил рассказ.

Краймер поднял на инспектора покрасневшие глаза:

– Вы можете сказать только это?

– Хм, значит, вы утверждаете, что вашего сына похитили, а это, – инспектор взял в руки, запакованное в целлофан, старое удостоверение Александра, – вам подбросили?

– Да, утверждаю, – устало сказал Александр. – Поверьте, это страшные люди, они способны на все! А вы, вместо того чтобы действовать, битый час…

– Успокойтесь, делается все возможное. Однако согласитесь, история ваша звучит несколько…  фантастично.

– А это удостоверение! – воскликнул Александр. – А надпись и нож? Они разве ничего не доказывают? – начал терять он терпение. Казалось, что инспектор походит на одного из тех тупых громил, с низким лбом, с щелками—глазами и тяжелым квадратным подбородком,  которые торчат на каждом перекрестке и больше мешают движению, чем регулируют его.

– Кстати, – Бор снова взял в руки удостоверение, – что, по—вашему, означает эта надпись?

– Его  превратят в зомби и отдадут приказ…

Инспектор удивленно вскинул брови?

– Приказ на ваше уничтожение?!

– Вы меня совсем не слушали, или, не верите ни единому моему слову! Но зачем мне выдумывать?

– Да вы успокойтесь, господин Краймер, – вновь сказал Бор. – Я вам верю. Запрос, об этом деле, уже отправлен. Все дороги из города перекрыты. Позвольте задать вам еще несколько вопросов?

Александр  сник, безразлично махнув рукой:

– Спрашивайте.

– Вы богаты?

– А причем здесь это?..

– Господин Краймер, – перебил его Бор, – отвечать на любые мои вопросы, даже если они покажутся вам неуместными, в ваших же интересах. Итак?

Александр достал  чековую книжку и протянул ее инспектору.

– Да-а-а, – просмотрев корешки, протянул тот. – Вы далеко не миллионер, если конечно… Но как  объясните: вы редактор, фактически владелец такого солидного издания и такие скромные вклады?

– Я равнодушен к деньгам, я их не коплю.

– Хм, – инспектор зачем—то полез в карман. – Редкое качество. Но вот недавно вы сняли со своего счета крупную сумму?

– В прошлом году мы купили этот дом.

Инспектор Бор осмотрелся:

– Да, хороший особняк, он стоит… Где вы жили раньше?

– Инспектор, – не отвечая на вопрос, сказал Александр, – я понял вашу мысль. Вы думаете о похищении с целью выкупа? Исключено!

– Да, теперь я и сам вижу. Однако  должен проработать все версии. Итак, где вы жили раньше?

– В другом городе. Здесь  мне предложили хорошую работу.

– Понятно. Ваша жена?..

– Ну, знаете, – взорвался Александр, – не думал, что вас заинтересует еще и моя личная жизнь!

– Да вы успокойтесь, господин Краймер, – в третий раз повторил инспектор. – Меня вовсе не интересует ваша личная жизнь. Вы не находите, что профессия сыщика напоминает профессию прачки? Порой приходиться копаться в чужом белье и, поверьте, это доставляет мало удовольствия.

– Хорошо, – немного успокоился Александр. – Я вдовец. Жена  умерла четыре года  назад – рак. Жану тогда не было еще и восьми…

– О, извините. Родственники, друзья?

– У меня никого нет, у нее тоже… не было. Что касается друзей,  здесь мы еще не успели ими обзавестись.

– Понятно. Теперь  горничная.

– Мария честнейший человек. Послушайте, к чему все это?! Мне кажется, мы только теряем время!

В это время в комнату вошел полисмен. Инспектор вскинул на него вопрошающий взгляд,  дозволяя говорить.

– Никаких следов, инспектор.

– А нож? – спросил Бор.

– Никаких следов, – повторил тот,  кладя на стол, завернутый в кусок материи, продолговатый предмет.  –  Кроме…

– Хорошо, – перебил инспектор, бросая на Александра красноречивый взгляд.

– Скажите, господин Краймер, – спросил он, осторожно разворачивая платок, – это ваш нож?

– Не знаю, – неуверенно ответил Александр. – На этот вопрос вам сможет ответить Мария.

Бор взглянул на сержанта:

– Как дела с горничной?

– Она здесь. Полное алиби.

Через минуту напротив инспектора сидела Мария, еще не старая,  но далеко не первой свежести женщина. Глаза у нее были покрасневшие, то и дело подносила к ним платочек.

– Вы уже знаете, что произошло? – спросил Бор.

Мария, всхлипнув, кивнула:

– Да, ваши люди мне сказали, а то бы я их не пустила ночью.

– Хорошо. Ничего подозрительного вы не заметили, может быть, кто—то крутился вокруг виллы или стояла машина?..

– Не—ет. Все было как обычно. Ушла я в половине десятого, сама заперла двери. Нет, на улице никого не было.

– Не думаете ли вы, что мальчик сам куда—то ушел?

Мария отрицательно покачала головой:

– Нет, я так не думаю. Жан – дисциплинированный мальчик, он никуда не выйдет не предупредив. Вы знаете, я работаю у них очень давно. Еще   до  кончины мадам… пусть земля ей будет пухом, – она громко шмыгнула. –  Извините. Приехала вместе с ними в этот город. У меня же  никого нет. Господин Краймер очень добрый деликатный и человек. Он знает, что я еще могу составить кому—то партию. Снял мне жилье и оплачивает его…

– У вас кто—то  есть? –  перебил  инспектор словесный поток. – Вы  понимаете  о чём я?..

– Да, то есть,  нет, пока нет.

– Хорошо, – Бор откинул платок, прикрывающий большой столовый нож. – Скажите, это ваш нож?

Служанка, в испуге, отшатнулась:

– Его зарезали?!

– Успокойтесь. Нет. Отвечайте на вопрос.

Мария склонилась к столу.

– Не зн-а-аю, –  виновато протянула она, – я затрудняюсь…Такие ножи есть в доме, но они продаются в любом хозяйственном магазине.

– Ясно. У меня еще будет несколько вопросов к вам, а сейчас  пройдите, с сержантом, на кухню и постарайтесь выяснить это.

Оставшись один, инспектор Бор вынул из кармана маленький, не больше портсигара, диктофон, перемотал пленку и еще раз прослушал рассказ Краймера. «Занятно! Одно слово – журналист! – многое, казалось ему неправдоподобным, преувеличенным. Но что-то настораживало в этой истории. Что? Пока не понимал. – На самом деле, зачем ему выдумывать? – размышлял он. – Или это часть какого—то хитроумного плана? Непохоже, – Бор еще раз прослушал запись. – Странно, очень странно!»

Он взял в руки удостоверение: «Фраза написана обыкновенной шариковой ручкой, ничего примечательного. Без сомнения нож воткнули с размаха – слишком большой разрез, да и след на столе остался глубокий. Однако, какая точность! Или это  получилось случайно?»

Его размышления  прервал, появившейся в дверях, сержант:

– Инспектор…

Бор взглянул на него:

– Слушаю, докладывайте.

– Нож оказался хозяйским, – полисмен замялся, было видно, что он еще хочет что-то добавить.

– Ну, что еще?

– Одна маленькая странность, инспектор, не знаю, стоит ли…

– В этом деле много странностей. Говорите.

– На полу кухни много мусора, хотя горничная утверждает, что накануне убиралась… Я предполагаю, что преступники опрокинули контейнер , когда приходили за ножом.

«Вот и сержант считает, что здесь произошло преступление, – подумал Бор. – Но где же, в таком случае, следы?»

– Проверили? –  спросил он вслух.

В ответ услышал привычное:

– Да, никаких следов.

– Где же ваша странность, сержант?

– Странность заключается в том, шеф, что мусор находится далеко от опрокинутого контейнера, в углах и вдоль стен, в середине же пол чистый. Впечатление такое, как будто мусор разметало струей воздуха.

– Действительно, – усмехнулся инспектор, – странный след. Но боюсь, он не прояснит дела.

Глава 2

 СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ

Казалось, в кабинете никого не было. На противоположной стене от выхода висел огромный плазменный телевизионный экран. Сами стены были обиты тёмно-зелёным шёлком. Справа от двери стоял высокий, почти до потолка стеллаж, заполненный толстыми, с «золотыми» переплетами, томами, вряд ли когда-либо раскрываемыми. Посередине комнаты, на красивом ворсистом ковре, стоял низкий, изящной работы, журнальный столик, по обе стороны которого размещались два огромных мягких кресла. В помещении царил полумрак. В одном из кресел сидел, почти утопая в нем, маленький человечек. Ноги едва доставали пола. Его можно было принять за ребенка, если бы не большая голова с копной  седых волос, несоизмеримая с тщедушным тельцем, и морщинистое, как печеное яблоко, лицо.

Человек был настолько мал, что вряд ли его заметил вошедший, если бы точно не знал о  присутствии.

– Мальчишка здесь, господин Криг, – негромко доложил вошедший.

Карлик вздрогнул и, кряхтя, что-то недовольно бормоча себе под нос, поднялся с кресла.

В сопровождении  охранника в полувоенной форме коричневого цвета, он засеменил по длинному, неровно освещенному, коридору. Кое-где, на шершавых каменных стенах, выступал иней, а  с потолка свисали небольшие сталактиты.

Карлик остановился напротив белой пластиковой двери.

– Ошибки быть не могло? – тонким голоском, спросил он.

– Нет! – по-военному вытянулся охранник. – Жан Краймер… его отец…

Криг поморщился:

– Профессор будет очень недоволен, если опять произошла ошибка.  Открывай.

Охранник вставил ключ-карту в замок и нажал кнопку сбоку,  дверь бесшумно поехала в сторону. Комнатка была ярко освещена, и напоминала небольшую больничную палату, без какой  бы то ни было мебели.  Посередине этой странной палаты стояло кресло, наподобие самолетного. В кресле полулежал мальчик. Глубоко запавшие глаза закрыты.  По чуть вздымающейся груди и неровному дыханию можно было определить,  что мальчик спит.

С минуту карлик вглядывался в его лицо. Несмотря на фиолетовые круги под глазами, оно было красиво. На секунду в душе  Крига  шевельнулся червь зависти. Но лишь на секунду. Рот его исказило что-то подобие улыбки.

– Нет, ты никогда не будешь полноценным человеком! Ты в тысячу раз будешь хуже меня! – шепот его походил на шипенье змеи, потревоженной в своем логове.

– Вы что-то сказали? – спросил охранник.

 Криг повернулся к стражу:

– Хорошо, я доволен. Надеюсь, прошло  все гладко?

– Как всегда.

– Хорошо,  – и уже от двери добавил: – Да, пристегните его  к  креслу, профессор не любит лишнего шума.

Вернувшись в кабинет, Криг вновь погрузился в кресло.  До доклада профессору еще оставалось время.

«Да, – думал он, – профессор Пруст великий человек и гениальный ученый, но не совершает ли он ошибку, приказав притащить сюда этого парня? С малышами куда легче… по крайней мере, они не задают вопросов. С другой стороны, конечно же, нельзя прощать этому журналюге, – в его глазах вспыхнула злоба. – Потеряны лучшие годы! Еще тогда я мог стать баснословно богатым, и кто знает, был бы я таким, какой сейчас?..»

Затем размышления его приняли более будничный характер: «Первая партия «воспитанников» уже подрастает. Отличные выйдут солдаты – все сметут на своем пути! Уже сейчас они почти вдвое сильнее охранников…  А кожа – не нужно никакого бронежилета. У профессора, кажется, есть еще одна цель. Но даже мне он ее не доверяет. Впрочем, догадаться не сложно… И вообще, в последнее время, профессор все чаще и чаще стал избегать меня. Даже руки не подает. Брезгует?» – Кригом владели противоречивые чувства. С одной стороны, он привязался к Прусту и даже, по—своему, полюбил. Но с некоторых пор, между ними пробежала черная кошка и, постепенно, отношения стали портиться. Впрочем, ни тот, ни другой старались этого не показывать.

Кригу вспомнилось его прошлое. О себе Криг ничего не знал – кто он, откуда? У него было мало причин любить людей – за что? Мать, и та бросила его в раннем детстве… Ребенком Крига постоянно травили, шпыняли,  дразнили, гнали отовсюду, издевались, случалось,  даже собак спускали. Мучения эти продолжались, пока его, полуживого измученного, не подобрал профессор Пруст. Он пригрел и накормил маленького уродца, обещал вылечить, правда, обещание так и осталось невыполненным. Много позже Криг понял, что профессор подобрал его вовсе не из жалости, но, несмотря на это, он на всю жизнь сохранил преданность спасителю.

 «Почему профессор упрямится? – подумал он. – Конечно «воспитатели» стараются…  но то, что когда-то проделывал Форест, было куда надежнее! – каждый раз, вспоминая доктора, им опять овладевало двоякое чувство. – Да, талантливый был человек, хотя и оказался сволочью.  Никто не знал, каков был его конец…  Ну и поделом мерзавцу!  Возможно, после этого, профессор  не доверяет врачам? – Криг взглянул на настенные часы и встрепенулся. – Пора на доклад».

*  *  *

Проходя мимо белой двери, он остановился и прислушался. Из маленькой комнаты не доносилось ни единого звука. Карлик злорадно улыбнулся, представив, как из этого красивого парня вырастет нравственный урод. Возможно, внешне он даже останется прежним, хотя вряд ли − внутренние пороки всегда отражаются на облике…

Кабинет и лаборатория профессора находились на втором уровне. Криг не стал подниматься на лифте, предпочтя узкую винтовую лестницу.  Напротив кабинета профессора  находилась дверь «детской».  Здесь были слышны слабые детские выкрики, иногда плач.

 Криг набрал код – только он один знал его и только он имел право входить к профессору без доклада. Дверь бесшумно отворилась, но в комнате никого не было. Из лаборатории раздавался неясный шум, как будто там закипал чайник.

«Профессор работает, – усмехнулся он. – Странный все же человек – иметь такую власть и работать, как каторжному! – потом подумал: –  А, может, в этом и заключается его гениальность?»

Криг забрался в кресло, предназначенное явно не для него. Беспокоить профессора, во время работы, не имел права даже он. Мысли вновь закружились вокруг  событий последних дней. «Не рубим ли мы сук, на котором сидим?! Удастся ли «воспитанников» направить в нужное русло? А если нет?!  Профессор уверен в своем препарате, но не переоценивает ли он его? Такое случалось даже с гениями…  – Пока что-то не очень заметно действие этого препарата, – продолжал думать он. – Дети своевольны, «воспитателям» не всегда удается справиться с ними! А Дитрих требует все новых  детей. Скоро их будет больше, чем охранников. Правда, у парней есть оружие, но профессор обещает сделать команду «Z» неуязвимой! Интересно, до какой степени? Дьявол, что ни говори, а  с роботами было надежней! –  сомнения терзали Крига не первый день, однако профессор, в свое время, сумел убедить его. Да и не очень—то поспоришь с Дитрихом. – Команда «Z», –  он вновь усмехнулся,– не символично ли?.. –  Еще одно обстоятельство беспокоило Крига: – «Полиция, пока не напала на след, но где гарантия?..»

Его размышления прервала отъехавшая дверь лаборатории.  Профессор  Пруст стремительным шагом  пересек кабинет. Не замечая или делая вид, что не замечает Крига, достал из книжного шкафа толстый том и, усевшись в кресло, углубился в чтение.

Карлика вновь обожгла зависть. Профессор был строен, как юноша, на лице ни единой морщинки, лишь кожа, от долгого пребывания под землей, казалась неестественно белой. «А ведь ему намного больше лет, чем мне!» – подумал он. Как-то профессор упомянул о неком препарате, продлевающим жизнь, над котором, якобы, трудился сейчас. Но потом никогда к этому разговору не возвращался,  будто бы его вовсе не было. А когда Криг однажды, напомнил о нем профессору, тот, по привычке, сморщил лоб и сказал, что о таковом не помнит. А между тем, он прекрасно знал,  Дитрих никогда ни о чем и ни о ком не забывал.

Карлик встал с кресла, но Пруст упорно не желал замечать его. Выждав с минуту, Криг осторожно кашлянул. Профессор вскинул брови:

– А это ты, Криг. Я совсем забыл, что наступил твой час. Ну, что скажешь?

– Ваше задание выполнено, профессор.

– Какое именно? – спросил Пруст.

– По вашему приказу доставлен Жан Край…

– А, очень хорошо, я хочу на него взглянуть, − отложив книгу,  Пруст  поднялся с кресла.

– Профессор, – остановил его Криг, – позвольте мне высказать кое—какие сомнения.

Пруст обернулся к карлику.

– Сомнения? – профессор пожал плечами. – Ну что ж, если какие—то сомнения возникают у моего  начальника охраны − это серьезно, – он опять сел в кресло, не предложив этого Кригу. – Итак, я слушаю.

– Профессор, – начал тот, – не делаем ли мы ошибку, притащив сюда  мальчишку? Он уже достаточно большой, с ним будет нелегко… Его придется содержать отдельно от остальных. Не проще…

– Пустое. Сколько лет мальчику? – перебил Пруст карлика.

– Двенадцать.

– Ну, вот видишь, он еще  ребенок! Мозг у ребенка – чистый лист бумаги, что в него впишешь… ты понимаешь меня, Криг? Ты предлагаешь убить, не так ли? Но всему свое время.  Убить человека легко, это может сделать каждый. Я же этим не удовлетворюсь… – он  резко оборвал сам себя. – У тебя все?

Карлик кивнул. Доводы профессора совершенно не убедили его. Да и многое еще нужно было  сказать профессору. Но, зная вспыльчивый характер того, посчитал за благо пока промолчать.

Пруст же что-то обдумывал, изредка морща лоб и бросая на маленького уродца испытывающие взгляды. Наконец,  нарушил молчание:

– Ну, хорошо, Криг, ты можешь меня поздравить, сегодня у меня особый день, я сделал открытие… Помнится, ты жаловался, что работать становиться все трудней. Так вот, скоро ваша опасная работа закончится. Скоро наша команда «Z» сама будет производить себе подобных, и вам не придется похищать детей у бедных родителей. Но для этого мне понадобятся несколько девчонок… нет, это не то, о чем ты думаешь, – видя кривую усмешку на лице карлика, добавил он. Потом, осмотрев с ног до головы тщедушную фигурку карлика, сказал насмешливо: – Кстати, тогда и ты сможешь порезвиться, – и мелко засмеялся.

Криг никак не отреагировал на насмешку.

– Но профессор, –  сказал он. – Риск возрастает, я боюсь…

– Пустое, кто догадается искать нас здесь – в кратере вулкана?!

Глава 3

ДОСЬЕ ГОСПОДИНА ТЮРЖИ

На следующий день Александр Краймер возвращался домой необычно рано. Он просто не мог заставить себя работать, хотя честно пытался. Ночью он не сомкнул глаз. Перед взором стояло бледное осунувшееся лицо Жана, с равнодушными, ничего не выражающими стеклянными глазами и с ужасным шрамом на лбу.  В редакцию Александр поехал  для того, чтобы хоть немного отвлечься. Но это не помогло. Ощущение безысходности, переходящее в отчаяние, не покидало его. Он уже уверовал, что полиция не поможет: «Инспектор Бор на редкость недалекий человек. Что же делать? Боже, что же теперь делать?!»

В таком настроении Краймер подъезжал к дому, когда перед воротами увидел полицейскую машину. Рядом  возвышалась массивная фигура инспектора Бора. Александр был уверен, что тот привез уведомление о прекращение дела.

– Здравствуйте,  господин Краймер. Я вам звонил на работу, но мне сказали, что вы уже уехали, –  сказал инспектор, когда Александр вылез из машины. – Мне надо с вами поговорить.

– Ну, проходите, если уж приехали, – не очень любезно пригласил он инспектора в дом. Сейчас он предпочел бы остаться один, никого не видеть и ни с кем не говорить. Краймер открыл дверь и чуть посторонился.

– Скажите, –  спросил, когда инспектор уселся в предложенное кресло, здесь же в большом холле,   – вы никогда не служили в патрульной полиции?

 Бор внимательно взглянул на Александра.

– Нет… Я вас понимаю, господин Краймер, вы вправе мне не доверять. Я проработал всю ночь и нашел, что в вашем деле много сходных деталей с другими делами о похищениях. Тот же почерк и никаких следов, – он замолчал, ожидая какую-то реакцию со стороны сидящего напротив, но, так и не дождавшись ее, продолжал: – Но есть и существенное различие. До сих пор похищали детей не старше трех лет… а вашему, если не ошибаюсь, двенадцать?

Александр горько усмехнулся: «Не ошибаешься», – потом до него стало доходить, что полиция все же не бросила его один на один с бедой.

– Но этому есть объяснение… Не так ли, господин Краймер? – между тем продолжил Бор.  Александр  кивнул, тяжело сглотнув комок в горле. – Но, видите ли, какая странность,  в архивах ничего нет…

– По—вашему я все выдумал?!

– Конечно, нет. Нашлись несколько свидетелей, которые помнят вашу статью. Не буду  скрывать,  сегодня утром меня вызывали в генералитет. Вашим делом заинтересовались. И поэтому я предлагаю проехать со мной и подробно повторить вашу историю.

– Ну что ж, – Александр поднялся, – я готов. Только боюсь, не поздно ли?

В машине инспектор  сказал:

– В вашем деле, господин Краймер, в отличие от других, есть нечто… назовем это концом нити, потянув за который мы размотаем весь клубок.  –  Я постараюсь вернуть вам сына.

*  *  *

Бор Харрис задумчиво смотрел в маленький продолговатый иллюминатор. Под крылом авиалайнера медленно проплывали облака, похожие на огромные сугробы снега. Вообще-то, в этой части света, они редкие гости, но  недавно  прошли муссонные дожди и облака еще не успели испариться. В их разрывах виднелась почему—то темно—красная, почти кровавого цвета, земля, хотя до заката было еще далеко. Минуту назад по радио объявили, что на месте они будут через тридцать минут. Инспектор взглянул на часы и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Мысли его опять вернулись к расследованию,  ради которого летел в такую даль. Конечно, он не по своей воле совершал этот «вояж» в столицу Южно—Африканской Республики. Но не будь даже команды свыше  добровольно поехал бы сюда. Бор не забыл обещание, данное Краймеру, а свои обещания инспектор  привык выполнять.

История,  рассказанная Александром Краймером подтвердилась. Правда, как ни странно, в архивах так ничего обнаружить  не удалось, но нашлись свидетели… Начальство посчитало,  что это давнее дело как-то  связано с пропажей детей, да и сам Бор чувствовал, что  связь существует.  Позвонили в представительство в Претории, и через некоторое время им ответили, что кое-что есть…

Поэтому—то Бор и летел в эту далекую страну, где, вероятно, сохранились материалы… Краймер рвался поехать с ним, уверяя, что в таких делах не новичок и обузой не будет. Харрис знал это, но все равно вежливо, но решительно отказался.  Он снова, во всех подробностях, вспомнил рассказ журналиста. О его пребывании на прииске; как того встретили; о странном диалоге с неким администратором и, наконец, то, что Александр там увидел…  И о последующих приключениях Краймера на острове.

«Очень странная история, – пробормотал инспектор. – Пожалуй, в моей практике ничего подобного не было».

Затем инспектор вернулся к самому преступлению, а то, что оно совершилось,  уже не сомневался. «Что же это все—таки было?» – подумал он о тех странных следах, на которые, поначалу, не обратил внимания. Нечто подобное  встречал и в других делах. В одном случае это была разбрызганная грязь, но вместо следа в луже обнаружили лишь небольшое овальное углубление… В другом – сметенная пыль, как будто действовали сильной струей воздуха. Похоже на пылесос, только с другой стороны. «Нет, чушь какая—то! Да, странная история, – повторил он задумчиво. – Посмотрим, что скажут в представительстве. Похоже, подлетаем».

Самолет резко пошел на снижение.

            Выйдя на трап, он едва не задохнулся. Легким катастрофически не хватало воздуха.  Духота стояла такая, что рубашка мгновенно прилипла к спине. После самолетной прохлады ему показалось, что попал в ад.

 «Боже, и как в таком климате могут жить люди?»  –  Бор торопливо снял пиджак и перекинул его через локоть. Он огляделся.  Но жить здесь можно и даже неплохо. По огромному взлетному полю сновали туда—сюда множество машин, начиная от красных заправщиков с огромными приплюснутыми цистернами и до маленьких открытых джипов техников.

Наняв такси,  инспектор заехал в трехзвездочный  отель, где для него был забронирован номер и, оставив в нем свой баул, поехал в  посольство. Там его уже поджидали. Подтянутый молодой клерк, несмотря на жару, в строгом черном костюме, проводил его на веранду, походившую на оранжерею.  Указав на кресло рядом с небольшим круглым бассейном, где плавали золотые рыбки, сказал:

– Сейчас, для беседы с вами, пригласят господина Бернара Тюржи… – клерк еще хотел что-то добавить, но раздумал. По военному, на каблуках, развернулся и, почти строевым шагом, вышел.

Через пару минут зеркальная дверь вновь распахнулась и на веранду, быстрым шагом, вошел пожилой улыбающийся человек − полная противоположность клерку. На нем была лишь легкая ковбойка с короткими рукавами и светлые холщовые брюки. Под мышкой  он держал толстую папку.