Гирделион. Безродное дитя

Сквозь леса и болота пробрались они мигом.

Дошли до стен Грота, изрядно устали,

Но время на отдых тратить не стали.

Начали строить осады орудия

Устройства, несущие в мир правосудие.

Защитники Грота доклад капитану,

Капитан им в ответ: "Всех на охрану!"

Устройства осады были построены:

"Катапульты готовы и для боя настроены!"

Командир Угелор приказал отдыхать:

"Мы не должны этот бой проиграть!"

К утру собралась шеренга солдат,

Большим числом в несколько крат.

Люди на стенах стали роптать,

Но был отдан приказ: "Грот не сдавать!"

В бойницах первые луки явились

Наконечники стрел во врагов устремились.

Авирские воины не колыхнулись,

И взгляды их в стены смело уткнулись.

Время в округе остановилось,

Небо, как будто, над всеми взмолилось…

Этиса в небе теплился овал …

…Вдруг звон тетивы тишину оборвал…

Стрела просвистела и цель поразила:

Грудь командира навылет пронзила.

Капитан Угелор с седла сполз несмело,

И осталось в грязи лежать его тело.

Тот выстрел сигналом для всех послужил,

Бесконечных стрел град со стен повалил.

Войско Авира щитами спаслось,

И внезапно, как смерч, на штурм понеслось.

Наскоро лестницы установили,

Как надо, по-быстрому, всё закрепили,

И стали на стены храбро взбираться,

А воины Грота камнями кидаться.

Путь был нелёгок, и многие гибли,

Но вскоре вершины Авирцы достигли,

И трупы противника сыпались с башен.

Насколько же воин тот был бесстрашен:

Взобравшись по лестнице на стену замка,

Десяток врагов вывернул наизнанку,

Позволил другим безопасно подняться,

И остался безжизненным трупом валяться.

Родине, верно, своей он служил,

И причиной победы в бою послужил.

Дак славься ж, бесстрашный Гариди Мел!

Покуда родной твой Авир будет цел!

Как только звук струн угас, зал взорвался ещё сильнее прежнего, хотя казалось, куда уж там. Все славили воинов Авира, вздымая бокалы с выпивкой к потолку. По количеству оных можно было определить, что трактирщик сегодня выручил раз в десять более, чем обычно. Хотя внутри было, мягко говоря, шумно, Аверин совершенно случайно расслышал обрывок фразы, произнесённый парнем, который сидел неподалёку:

– …поговорить с ней.

Аверин прислушался, насколько было возможно.

– Зачем? – вопрос ему задал напротив сидящий громила. Он уже выпил содержимое своей кружки и перебирал её в руках, но в отличие от остальных, у него в руках она смотрелась, как кольцо с большим хрустальным перстнем. «Такой рукой только черепушки ломать» – подумал юноша.

– Эту крепость оборонял мой брат… – казалось, в его словах отсутствовали какие-либо эмоции, как в бездне, тишина. Ни скорби, ни боли, скорее, это звучало как вердикт, который был ясен всем участникам судебного процесса с самого его начала. Но зато чувство тревоги ощутил Аверин. Он не мог точно сказать почему, вроде всё было спокойно и чувство безмятежности мужчины не предвещало беды, но эти слова выстраивались в голове цепочкой и строили череду возможных событий. «Поговорить с ней…» Вроде, эта фраза в действительности звучала более спокойно, чем в голове Аверина.

– Скорее всего она виновата, – кое как сквозь рёв толпы расслышал последние слова мужчины Аверин. После этого мужчина, чей брат оборонял крепость Грот, сразу встал и двинулся к сцене, прямиком к Ирилан. Аверин напрягся, ему стало страшно за девушку, и хотя его одолевал страх, он направился вслед за ним. Но за три шага до сцены путь мужчине преградил охранник – воротила.

– Успокойся, Бёрн, – видимо, охранник знал мужчину, раз назвал его по имени.

– На вот, выпей кружечку за счёт заведения, – вмешался трактирщик, ставя перед Бёрном полный бокал. Было видно, что Горин и сам уже здорово надрался.

– Не нужна мне твоя выпивка!!! – Бёрн снёс кружку со стойки и попытался оттолкнуть охранника, но его силы не хватило, чтобы даже хоть немного сдвинуть амбала.

– Бёрн, пожалуйста, успокойся, – Горин сквозь хмель явно начал беспокоиться за своё заведение, в то время как посетители предвкушали предстоящую драку, мерно попивая спиртное и наблюдая за происходящим. Тут Аверин подумал о великана, что сидел с Бёрном за одним столом и ему на ум пришёл закономерный вопрос: «Почему же тот не поможет своему товарищу?» Тем временем Бёрн не стал вновь предпринимать очередные попытки убрать с пути громилу, но скорее потребовал, чем попросил:

– Просто… уйди с дороги, я хочу с ней поговорить, – теперь в его голосе слышалась угроза, но воротила стоял на своём.

– Нет, Бёрн, уходи, – воротила захотел мягко выпроводить парня, и положил руку ему на плечо. Но дебошир оказался не таким простым. Бёрн схватил руку амбала, одним ловким движением вывернул её, заставив оппонента сильно наклониться вперёд, и сочно вмазал ему коленом в челюсть. Вот и началось: все ждали этого момента и теперь повскакивали со своих мест, чтобы принять участие в пьяной драке. Горин не стал пытаться утихомирить разбуянившихся и поступил более благородно: схватил Ирилан за руку и повёл наверх, ничуть не боясь, что Бёрн их настигнет, потому что того буквально засосало в толпу буянов. Аверин выкроил момент и пробежал к лестнице, маневрируя меж дерущимися. Пару раз его чуть не зацепили. И только он был готов рвануть по лестнице вверх, как вдруг кто-то сзади схватил парня за шиворот. Аверин не смог совладать со своими рефлексами, к которым его успел приспособить Морган. Сверкнуло лезвие кинжала, и хулиган отдёрнул истекающую кровью руку:

– Эй, парень, ты чего? – его голос был полон изумления до самого основания, но Аверин не стал отвечать и, уж тем более, ждать развития событий. Он помчался наверх, в комнату, где царило спокойствие.

Вопреки его ожиданиям наверху было отнюдь не тихо и совсем не спокойно. Из комнаты доносились крики, юноша испугался за Ирилан и рванул дверь на себя. Перед ним предстала дикая картина: пьяный в стельку Горин прижал девушку к стене и пытался её поцеловать, но справиться с сопротивляющейся девушкой никак не удавалось. Не успел Аверин обдумать свои дальнейшие действия, как его руки уже брали дубовый стул, а ноги понесли этот самый стул к намеченной цели. Стул в несколько раз превосходил по своей крепости голову Горина и тот потерял сознание уже с первого удара, освободив пленницу из страстных объятий. Ирилан явно была напугана, но отнюдь не из-за того, что её только что пытались оприходовать, а потому что Горин не подавал признаков жизни. Она упала перед ним на колени и пыталась прощупать у него пульс. Девушка успокоилась лишь когда сумела что-то уловить.

– И что нам теперь с ним делать? – задала она вопрос таким тоном, словно обвиняла юношу в произошедшем.

– А мне почём знать? Это вы тут развлекались, – Аверин был обескуражен реакцией и поведением девушки, после всего.

– Развлекались!? – Аверин явно задел её за живое, – Да ты хоть знаешь, что он пытался со мной сделать!?

Юноша встал, как вкопанный. Её вопрос ввёл его в ступор. Как он вообще мог прийти ей на ум?

– Я что, дурак!? – наверное, было бы правильнее спросить: «Ты что, дура?», но девушка итак многое натерпелась. Тем более, кажется, она осознала насколько глупый вопрос задала.

– Ну… в смысле… я… Он был пьян, так что… ладно, надо его положить на кровать, наверное…

– Ага, а когда он проснётся, извиниться перед ним, принести чаю и предложить повторить незаконченное.

– Да как ты… !?

– Да ты хоть сама понимаешь, что предлагаешь? За то, что он пытался сделать, нужно ему на шею камень привязать и скинуть в Трель.

– …В Трель, говоришь? – Ирилан глубоко задумалась.

– Ты что, серьёзно!?

– Ну ты ведь у нас умный малый, так почему бы и…

– Нет! Всё! – Аверину уже надоело с ней пререкаться. Вроде целый день не общались, но этих пяти минут вполне хватило, – Отнесём его в погреб с выпивкой, когда там всё утихомирится.

Ирилан начала обдумывать его слова, но с таким видом, будто сочиняла балладу, которую должны запомнить на многие века, и, наконец, выдала.

– Ну да, это неплохая идея.

«Неплохая идея!? Да это самое лучшее, что можно было придумать!» Вслух юноша ничего не произнёс, опасаясь начать новую перепалку, но подумать об этом ему никто не мешал.

Пока они выжидали время, Ирилан расспросила о прошлом юноши, о своём не произнеся ни слова. Тут Аверин и улучил момент, чтобы задать вопрос, который мучил его целый день.

– Дак почему ты забрала меня из приюта? – Ирилан глядела на Аверина и как будто размышляла, сказать ему правду или отнекаться

Затем она внезапно резко вскрикнула, изрядно напугав собеседника:

– Этиса свет!

– Что случилось!?

– Моё платье, он порвал его!

– Надо же… – но слова «не прошло и года» так и не слетели с его уст, так как не хотелось более портить с ней отношения. Мама же, как никак.

– Что «надо же»?

– Надо же переодеться, пока кто-нибудь не застал тебя в таком виде, – изловчился юноша.

– Да, ты прав.

Парень решил проверить как там дела внизу, пока девушка переодевается, и вышел в коридор. Снизу, к его удивлению, не доносилось ни звука. Аверин решил проверить наверняка, направившись к лестнице. Внизу действительно было спокойно, правда, после того, как там ураган прошёлся. Уцелели только стойка и два стола. Остальные столы были переломаны надвое, причём все. А скамьи, видимо, использовались в качестве оружия. Перед внутренним взором Аверина предстала картина, как великан, друг Бёрна, хватает за ногу подвернувшегося пьянчугу и прорывается к стойке за новой кружечкой эля, круша столы этим бедолагой, и раскидывая буянов, попавшихся под горячую… горячего… разгорячившееся орудие. Но больше всего Аверина удивило то, что в зале не было ни единой души. Ни на полу, ни под столами, ни на них. Да, всё-таки странное явление – пьяницы. Сколько ни колоти, а им всё нипочём. Аверин решил, что самое время нести Горина вниз, но подумал, что неплохо бы сразу проверить и путь до погреба. К счастью, там тоже было тихо. Зато погреб перестал именоваться винным, так как вина там не осталось ни на грамм. Теперь всё встало на свои места. Толпа буянов, дорвавшись до погреба, вынесла всё содержимое, пока нет хозяина и, чтобы не оставаться на месте преступления, двинулась пировать в другое место.

Аверин вернулся в комнату, Ирилан уже переоделась и выглядела несколько взволнованно.

– Ты куда пропал!? Я уже начала волноваться за тебя!

– Я проверял путь до погреба.

– И как? – теперь её слова звучали более спокойно, даже – безразлично. Аверин удивился. «Как же быстро у неё меняется настроение!»

– Всё чисто, – ответил он.

– Ну тогда, понесли?

– Давай.

Аверин взял Горина за ноги, а Ирилан за руки и они вынесли его из комнаты. Только они дотащили мужчину до лестницы, как Ирилан выдохнула:

– Всё! Я больше не могу, – и отпустила руки трактирщика, одновременно облокачиваясь на стену. Горин же покатился по ступенькам вниз. Аверин пытался остановить его падение, но у него ничего не вышло, и тело трактирщика благополучно прибыло на первый этаж, ударившись об сломанную скамью. Ругаться на Ирилан не было смысла: Горина отнюдь нельзя было назвать лёгким, и Аверин думал, что девушка не осилит даже вынос за пределы комнаты. В-общем, юноша был немало удивлён её выносливостью и силой, а Ирилан, наблюдая за падением трактирщика, выглядела очень виноватой, но тут пришёл её черёд удивляться.

– Ты же сказал, что тут чисто!? – казалось, вот-вот и глаза девушки выкатятся из глазниц, когда она спустилась вниз и увидела учинённый бардак.

–Ну, я же не это имел в виду.

– Бедный Горин, ему придётся потратить все вырученные деньги на восстановление.

– Если он станется цел, пока мы его несёмх, – было заметно, как Ирилан смутилась, после этих слов – Ладно, понесли дальше.

Они снова взяли Горина за руки – за ноги и продолжили путь. Этот отрезок пути был преодолён без происшествий, не считая пары ударов об барную стойку. Увидев пустые полки в погребе, Ирилан не преминула высказать нелестное мнение о пьянчугах и ворах, и сразу направилась обратно в спальню. Аверин же остался, чтобы связать руки и ноги Горина верёвкой, которую очень удачно нашел прямо тут же, и, оставив несостоявшегося насильника во тьме погреба, направился в комнату, где они с Ирилан, изрядно уставшие, сразу же легли спать. День выдался довольно-таки тяжёлый, и не пришлось долго ворочаться в постели, чтобы уснуть. Только голова юноши коснулась подушки, как он тут же провалился в забытье.

В эту ночь Аверину приснился кошмар: они с Ирилан сидели здесь, в комнате таверны, за столом, и пили чай, как вдруг вовнутрь вломился Бёрн. Он без каких-либо разговоров отшвырнул юношу в сторону, схватил лежащий на столе нож и пронзил грудь девушки. После этого мужчина скрылся, оставив Аверина с безжизненным телом. Именно в таком виде его и застали стражники, через какое-то время ворвавшиеся в комнату. Далее всё происходило как уже по давно искалеченному сценарию. Следователь, приговор и, несмотря на то, что Аверину уже больше шестнадцати, вновь детский приют…

Глава третья. Страшный друг.

Следующее утро началось, в принципе, как и обычно. Аверина разбудили лучи Этиса, пробивающиеся сквозь окно. В комнате не было никаких следов вчерашнего буйства, и несколько минут он лежал и думал, происходило ли всё это на самом деле или это был просто сон? Но затем юноша решил встать и удостовериться наверняка. Осторожно выйдя из комнаты, чтобы не разбудить Ирилан, Аверин направился к лестнице и спустился на первый этаж, хотя уже можно было этого и не делать: сломанная скамейка виднелась ещё с лестницы. Но парню захотелось проверить состояние трактирщика. Дойдя до дверей погреба, он обнаружил его мирно спящим в той позе, в которой они его и оставили вчера. Тогда Аверин принялся искать что-нибудь съестное, чтобы хоть немного заполнить пустоши чрева. Поиски обвенчались небольшим успехом. Целый батон и бутылка компота – всё, что он сумел найти в кладовых. Всё было разворовано. А то, что ему удалось найти, находилось в самом дальнем и тёмном углу, куда нормальный человек не стал бы залезать, так как пыль там, по всей видимости, никто и никогда не протирал. Очень странно, но не смотря на то, хлеб оказался свеж и мягок.

Когда Аверин вернулся в комнату, он застал Ирилан уже проснувшейся и наводящей марафет.

– Аверин! Что ты такой чёрный!

– Ну… батон…

– Что батон? – не дала она ему объяснить ситуацию, – Иди скорее вымойся. Я же только вчера купила тебе этот костюм!

Аверину так и пришлось идти в ванную и уничтожать следы похода в кладовую, а то Ирилан уж очень сильно расстроилась, когда увидела в каком состоянии новая одёжка новоиспечённого сына. Юноша выстирал свою рубашку и повесил её сушиться на пустующую верёвку тут же, после чего сам залез в ванну. Его не покидала тревога, что в купальню вот-вот зайдёт сам Горин и вышвырнет юношу из таверны, прямо так, без одежды. Но, в то же время, он как будто чувствовал, что Горин не очнётся ещё очень долгое время.

Минут через тридцать Аверин вернулся в комнату во всё ещё сырой рубашке, но Ирилан в комнате не оказалось. На столе лежала записка: «Аверин! Я, конечно, понимаю, что нам необходимо покинуть город, ведь Горин это так не оставит, но мне просто необходимо встретиться с одним знакомым. Скоро вернусь, жди!».

Аверин ещё несколько раз пробежался глазами по строчкам, определяя, точно ли это написала сама Ирилан. А может её похитили те двое, Бёрн и великан, пока он находился в купальне, и написали такую записку, чтобы он не сразу поднял тревогу. Но, во-первых: восемнадцатилетнего парнишку никто особо не воспринял бы всерьёз, так что вряд ли бы они стали писать какую-либо записку. Во-вторых: он же не знал её почерка. Так что ему оставалось только послушаться и ждать, а ждать пришлось недолго – в дверь постучались, как только юноша положил клочок бумаги обратно на стол. Аверин подумал, что это снова явился слуга, и крикнул, что дверь не заперта.

Но в комнату вошёл далеко не тот, кого юноша предполагал увидеть. Более того, это был тот, кого хотелось бы видеть меньше всего. Точнее, не хотелось бы видеть вообще. В дверях предстал тот самый тип, который стал причиной драки. Бёрн, собственной персоной. Аверин потянулся к кинжалу на поясе за спиной. Со стороны это выглядело как вытягивание по струнке перед военачальником.

– А где девушка? – как ни в чём не бывало, спросил дебошир, даже с некоторым задором.

– Она ушла из города, – Аверин солгал, надеясь, что Бёрн клюнет на это, ведь он не знал, кем Аверин ей приходится. И тут юноша заметил у гостя шрам на левой руке. Он всё ещё держался ею за дверную ручку, и разрез был отчётливо виден. «Дак значит, это он догнал меня вчера на лестнице» – пронеслось у юноши в голове, как вдруг Бёрн закрыл дверь…снаружи. Это было так неожиданно. Юноша уже успел нафантазировать, что Бёрн захочет отомстить ему за нанесённую рану. Но тот просто ушёл. Даже не сказал ничего. И тут Аверин вспомнил про Ирилан. Она была в опасности. «Мне необходимо найти её прежде, чем это сделают те двое!»

Он наскоро перекусил уже начавшими плесневеть пирожками с мясом, что лежали на столе, и побежал искать… маму. От этой мысли было и тепло и… непонятно. При этой мысли в голове возникала сумятица, но юноша обязан был двигаться, бежать как можно быстрее. Времени на то, чтобы разбираться в собственных чувствах и ощущениях не было.

Пробежав пару кварталов, Аверин не встретил ни одного человека. Город как будто вымер. Впрочем, после вчерашнего, все наверняка отсиживались по своим норам. Парень не знал где искать Ирилан. Даже не мог предположить приблизительное место поиска. Но к его счастью из ближайшего дома вышел человек в до боли знакомом голубом сарафане.

– Ирилан!

– Аверин, что ты тут делаешь? Я же попросила ждать меня в таверне!

– Ирилан, Бёрн приходил в комнату. Он ищет тебя. Я сказал ему, что ты покинула город, но не знаю, поверил ли он, – Аверин говорил быстро и тихо. После этих слов он схватил её за руку и с силой потянул, ведя девушку к переулку, который ведёт к дверям с часовым, в надежде поскорее покинуть город.

– Бёрн – это тот мужчина, который вчера начал драку? Да погоди ты! – она дернулась в обратную сторону, – Куда ты меня тащишь? У меня лошадь в конюшне.

– Что же ты раньше не сказала?

– А ты спрашивал? Ты вообще ничего не спрашиваешь, а тут же делаешь по-своему!

– По крайней мере, я не стою на одном месте, как истукан! – в глазах парня читалось нервное напряжение, он не мог справиться с эмоциями, ему хотелось как можно быстрее уйти из города, чтобы избавиться от навязчивого чувства опасности, – Пошли тогда быстрее к конюшне и уйдём, покуда всё спокойно.

– Ну, с этим я согласна.

Парочка быстро пересекла город, пройдя через пустующий базар, и вышла к городским воротам. Рядом находилась конюшня, и что самое интересное, конюх, первый человек, которого они застали бодрствующим. Он таскал сено лошадям. Конюхом в Ирвине работал молодой и сильный парень. Его смуглое лицо и чёрные короткие волосы прямо-таки кричали о том, что он прибыл из графства Тренор, что на востоке от Авира. Жители графства Тренор были отличными коневодами. Если перед вами конный лекарь, гонец, погонщик – с большой вероятностью это уроженец Тренора. Кроме того, они очень гостеприимны. По крайней мере, они создавали такое впечатление.

– Ох, кого я вижу! – воскликнул он, когда увидел прибывших, – Ирилан! Неужели уже уезжаешь?

– Да, Лютер, возникла срочная необходимость.

– Это, случайно, не из-за произошедшего ночью инцидента? – усмехнулся он, выводя белую гнедую кобылу, – Ты, конечно, извини, но этот шум в таверне. По-моему его слышали в самом Треноре, – Лютер всем своим поведением и словами подтверждал свою принадлежность к Тренорскому роду.

– Да ничего. Какой-то набравшийся дебошир начал драку. Ну а где один – там и все.

– Да уж, – вздохнул собеседник, – надеюсь, Горину не сильно досталось.

– Можешь не беспокоиться, – неохотно ответила Ирилан, – У него всё в порядке.

– Ну и Слава Отроку, – произнёс Лютер, натягивая на спину лошади чистенькое седло. Он упомянул Отрока, которого славят лишь в Треноре, что лишь в очередной раз подтвердило догадки о происхождении конюха. Отроком жители Тренора называли некоего Полубога, который когда-то учил людей понимать животных и общаться с ними. Но постепенно со временем эти знания были утеряны. И существовали ли они вообще? В любом случае, любовь к животным у жителей Тренора с древних пор никуда не делась, – А теперь вы куда, коли не секрет?

– В Тайрон! – весело отвечала девушка. С Лютером было приятно разговаривать, он умел расположить к себе. Девушка даже не подумала о том, что конюх может сказать об их маршруте Бёрну. А вот Аверин подумал и слегка толкнул девушку в бок, но, кажется, она не поняла, к чему было совершено это действие.

– В столицу? Правда? Это же замечательно! – наконец, Лютер закончил с кобылой и взглянул на юношу, – А он как?

– На вот, – Ирилан протянула конюху мешочек с деньгами, и тот позабыл об Аверине, – Дай того чёрного.

– Вороного, миледи, вороного! – со знанием дела поправил её Лютер, – Это же, как ноты, только цвета.

– Хорошо, Лютер, я больше не спутаю, – пообещала девушка, мило улыбнувшись. Конечно, она лукавила.

– Стоит только надеяться, – подмигнул ей в ответ Лютер.

Он вывел статного вороного жеребца из загона и ловко закинул седло на его спину, прочно закрепив крепления.

– Вот и готово. Я надеюсь увидеть ещё раз ваше личико в нашем городе, – Ирилан среагировала на эти слова забавным хихиканьем. Аверин слегка удивился, заметив, как девушка легко умела меняться от боевой строгой женщины до прелестной миловидной девицы. Видимо к менестрелю с искусством голоса приходит и актёрское мастерство. А может то была магия мужского внимания…

– Спасибо тебе, Лютер. Ты так добр.

– Да не за что, давайте поезжайте. Счастливой вам дороги, друзья! – попрощался он с парочкой, когда они уселись по коням. Ирилан заметила, как Аверин искусно сел в седло, но не подала вида. И только когда спутники выехали за ворота Ирвина, девушка решила утолить любопытство.

– Где ты научился так ловко взбираться на лошадь? Не думала, что в приюте учат этому.

– Я не знаю, – честно признался Аверин, – Я просто увидел, как ты это делаешь и повторил.

– Да ну! У тебя получилось лучше, чем у меня.

– Тебе кажется, – смутился парень, – Я думаю, это выглядело нелепо.

Девушка не стала возражать. Вместо того, она решила расспросить юношу о его прошлом. Всё-таки, теперь это её сын, а матери следует знать о прошлом своих детей, наверное. Именно так она размышляла. Аверин с большой неохотой рассказывал ей о своём детстве. Девушка заметила его нежелание и предложила отложить этот разговор. Может когда-нибудь он будет готов рассказать ей о своей жизни «до». Аверин решил так и сделать. И они, особо не разговаривая, направились на север, по дороге в Тайрон – столичный центр Авира.

По рассказам Марли это был город, вчетверо больший, чем Ирвин. Он делился на Торговую площадь, Военную площадь, центр Короны и Портовую гавань.

В первой располагались лавки всех типов. От лавок с одеждой до контор, где совершались сделки по покупке и продаже различных домов. Также в этом районе в праздничные дни проводились масштабные ярмарки. Большая свободная площадь в такие дни превращалась в утыканную торговыми палатками различных цветов. А люди пели, плясали и играли на музыкальных инструментах, кто во что горазд.

На Военной площади проходили военные учения. Там же располагались казармы Авирской гвардии. Туда попадали только самые сильные и подготовленные бойцы, способные выстоять в самых страшных битвах.

В Портовой гавани, понятное дело, находились приходящие и отходящие корабли. Корабли дали огромный толчок в развитии торговли. Море позволяло торговать сразу с тремя соседствующими государствами: Тренором, Галитом и графством Бермонтью. В самом центре города находился район, который носил название «Центр Короны». Там располагалась Резиденция, где находился король Борель Тар со своей женой Гиль и сыном Траником, который в скором времени должен занять место своего отца. В-общем-то больше ничего Аверин о столице Авира и не знал.