Подарок судьбы

– Это недалеко от дороги, – успокоил он её.

Действительно недалеко. Уже через несколько минут Татьяна была у ворот. Перекрестилась, вошла и растерялась! Предполагала, что легко найдёт по табличке могилу Алексея среди нескольких других. Но здесь было свежих захоронений более тридцати!

Посёлок большой, да и из города, наверное, везут родственников: здесь похоронить дешевле. Меньше чем за два месяца столько похоронили! Она долго переходила от могилы к могиле, вглядываясь в кресты: нет ли надписи? Памятников и табличек почти не было. Поняла, что просто не найти! Расплакавшись, пошла к выходу.

Остановилась и мысленно крикнула: «Где же ты? Где?!» Ещё раз огляделась. Взгляд упал на одну из могил у входа. Там даже не было креста, просто на аккуратном холмике, там, где должен стоять крест, лежала плитка с выдавленным на ней крестиком. Она казалась крохотной, плитка размером примерно двадцать пять на тридцать сантиметров.

Она присела, наплакалась вволю. Рассказывала, как живёт, просила прощения, что не уберегла. Слышно было, что кто-то идёт к кладбищу. Привела себя в порядок, оставила часть цветов на могиле. Поклонилась и вышла с кладбища.

Дом по приметам нашла легко. Во дворе стояла молодая женщина. Поздоровались. Она спросила:

– Татьяна?

Татьяна кивнула.

– Проходите, – пригласила она. – Это вам он написал последнее письмо, – словно утверждая, сказала она.

Татьяна сидела с ней за тем самым столом, который сделал Алексей, и женщина рассказывала, что случилось за последний год.

– Наверное, он вас всё время ждал, – сказала она.

– Но ведь я была уверена, что он живёт не один. Мне и в голову не приходило, что такое могло с ним случиться! – говорила Татьяна.

Затем они потихоньку пошли к кладбищу. Татьяна не ошиблась: это была его могила! Оказывается, он сам выбрал это место и просил сына похоронить его здесь. Татьяна поставила оставшиеся цветы.

– Памятник заказали лишь недавно, а на тот момент мы могли взять только это, – сказала женщина (к стыду, Татьяна не запомнила её имени). – Хотя мы и знали, что ему недолго осталось. Мы были в шоке просто! – продолжала она. – Владимир тяжело пережил смерть отца. Хороший он был человек, – добавила она. – Родится мальчик – назовём Алексеем. Мы бы хотели, чтобы он был похож на деда: был честным, трудолюбивым, ответственным и неунывающим!

Вышли с кладбища. Женщина положила руку на живот: «Вот непоседа!» А Татьяна подумала: «Счастья тебе, малыш, здоровья и дедовского крепкого характера!».

СРОЧНЫЙ ЗАКАЗ

Повесть

Мы снова вернулись в Тольятти. Вот уже и 2003 год. Я думала, что долги и нищенское существование ушли в прошлое, благодаря каторжному труду на рынке – без выходных, праздников и больничных. Я выходила на работу в любую погоду, даже в мороз за минус двадцать пять. Когда стоишь на рынке весь день (хотя на тебе три куртки, а на ногах валенки), к концу дня чувствуешь себя куском льда. Кажется, что вместо позвоночника – ледяной столб и даже глаза стали стеклянно-ледяными. Сердце заходится от этой боли и дискомфорта.

В метель порывы ветра буквально разбирали палатку на части, и приходилось в прямом смысле висеть на ней, удерживая конструкцию. Но в такие дни продажи были всегда намного лучше и выручка несравнимо больше, чем в обычные. Люди приходили за какой-то определённой вещью, а конкурентов не было – на весь рынок меньше десяти палаток с такими же ненормальными, как я.

И в жару стояла, когда на улице за плюс тридцать! И ещё жар от раскалённой заасфальтированной площади, на которой расположен рынок. Может быть, вам доводилось видеть машину скорой помощи у рынка? Бывали случаи, что продавцы теряли сознание и привести их в чувство нашатырным спиртом или другими подручными средствами не удавалось.

Как-то муж, с которым мы счастливо живём вместе четырнадцать лет, сказал:

– Хорошо, что ты при первой нашей встрече не сказала, что когда-то работала на рынке! Я бы сразу прекратил всяческие отношения!!!

– Почему? – удивилась я.

– Потому что принято думать, что все «рыночные» – хитрые, меркантильные и к тому же все пьют спиртное, как воду, – улыбаясь, ответил он.

– Почему? – снова удивилась я. – Наверное, потому, что невозможно поверить, что можно выстоять изо дня в день в мороз, в непогоду, в жару. Тут прибежишь за покупками, на часок, на рынок и – бегом домой!

Я же говорю: – Стояла. Да миллионы таких, как я. Видела, что женщины пьют спиртное, и совсем не осуждаю их за это: условия нечеловеческие, а выстоять нужно. Чтобы семья, дети выжили, получили образование и могли достойно жить. В общем – отступать некуда! Мне повезло: за пять лет так и не научилась пить, курить. На всё это у меня был стойкий «иммунитет», привитый моей бабушкой и родителями.

Торговля – это не моё. Как-то старший сын сказал с укором:

– Мама, ты продала костюм на несколько рублей даже дешевле, чем купила!

– Но мы уже завтра едем за товаром, а у этой женщины, наверное, очень трудное положение. Она так уговаривала продать, как можно, дешевле, – ответила я.

– Возможно, у неё нет таких финансовых проблем, как ты предполагаешь, а просто она умеет торговаться, – возразил сын. Средний сын с укором заметил:

– Мы ведь так разоримся!

Я улыбнулась: вот он в торговле действительно как рыба в воде, это его стихия. И надо признать, это не моя профессия. Хотя я больше трёх лет работала в палатке, принадлежащей вьетнамцам. Торговала спортивными костюмами, куртками, джинсами. Всё было отлично. Мы даже товар пересчитывали нечасто. Я говорила хозяйке палатки:

– Нужно пересчитать товар.

Она говорила:

– Ну, хорошо, пересчитай.

Я возмущалась:

– Это ваш товар, вам и считать.

На что она отвечала:

– Таня, я не укради. Ты не укради – куда он денется?

Дети подросли, и вот тогда я решила открыть свою торговую точку. Продали свой домик, что был в деревне, за символическую цену, добавили те деньги, что удалось накопить. Конечно, эта профессия мне не по душе. Но другой работы нет и выбирать не приходится. Может быть, дети позже заменят меня.

Старшие дети отлично справляются. Дела идут неплохо. Наш доход позволяет нам жить комфортно, и мы сделали неплохой запас на будущее. К тому же, снимаем квартиру у пожилой пары за разумную цену. Всё отлично. Но, как часто с укором говорила мне моя бабушка, простота хуже воровства! Вот уже воистину так!

Я свалилась в долговую яму. Было понятно, что, если и выберусь, это будет просто чудо. Нет, я не вложила деньги в акции или в какую-то компанию. Хуже – я отдала деньги в долг. Даже те деньги, что были оставлены на закупку товара. Нет, не под большие проценты. Как раз без процентов, на очень короткое время и практически под честное слово. Женщине, которой, казалось, можно верить, и нет даже повода сомневаться, что не вернёт. Но у неё случилось несчастье. Когда я поняла, что денег не вернуть, дважды взяла товар на очень крупную сумму на реализацию. Но товар, который раньше расходился довольно быстро и без проблем, сейчас буквально «завис»! Это не объяснить, но практически ничего не продавалось!

Снова стал вопрос – что делать? Нужно было оплачивать аренду на двух рынках, оплачивать жильё, расходы на учёбу и питание. Много ещё других трат, которые мы раньше просто не замечали. Необходимо вернуть деньги за товар, взятый на реализацию. Мне пришлось сделать горький вывод: «Нужно ехать в Москву, здесь не заработать этих денег».

Вот здесь я должна всех предупредить, как предупреждают перед очень опасным трюком: это опасно для жизни и не стоит его повторять без навыков и подготовки.

В общем, седьмого ноября 2003 года я вышла из вагона поезда Тольятти – Москва на перрон Казанского вокзала. Уже через несколько минут я поняла, как же я не практично подготовилась к поездке. Модный плащ не спасал от холодного ветра, фетровая шляпа не добавляла тепла. Модельные сапожки также комфорта не доставляли. Дома я была уверена, что сразу же выйду на работу и смогу купить необходимые вещи. Свои старые, приспособленные для работы на рынке, я взять просто постеснялась.

Вмиг словно слетели розовые очки! Мне некуда идти!

Я практически без денег! Сумма, что я взяла с собой, настолько мала, что даже не стану её называть. Я запаниковала: хотелось сейчас же купить билет и уехать домой! И я уже направилась в сторону касс, но поняла, что тщетно – денег на обратный билет у меня недостаточно, мягко говоря.

Боже! Куда идти, с чего начать? Почему я решила, что уже завтра же я смогу работать? Почему я такая безответственная?! Что делать и как быть теперь? И сама себе ответила: «Что случилось, то случилось, хоть обкричись – мне не на кого надеяться». Меня буквально колотило. И тут словно всё моё существо возмутилось: «Вытерла сопли, собралась! А ну! Встала и пошла, раскисла она, видите ли! А дети? И проблемы, в которые ты вляпалась, кроме тебя, никто не решит!»

Подошла к женщинам, которые предлагали ночлег, выбрала ту, у которой дешевле. Далеко и немного страшно ехать неизвестно куда и к кому. Решила схитрить, говорю:

– Тетя Маша, я сейчас своим знакомым скажу только, что остановилась у вас, и уточню, во сколько встречаемся завтра.

Подошла к группе мужчин и женщин, которые стояли возле кучи вещей. Поздоровалась, спросила:

– Вы надолго в Москву?

Они ответили, что в Москве проездом и уже уезжают сегодня, только с другого вокзала.

– А я приехала сегодня и остаюсь здесь, надеюсь, что у меня всё получится. Доброй дороги вам! – сказала я и попросила: – Пожелайте мне удачи! – Помахала им рукой, словно прощаясь. Они весело ответили мне, улыбаясь и подбадривая, дружно помахали мне в ответ. Подойдя к тёте Маше, я им снова помахала рукой. И они снова дружно ответили мне.

Уже в метро тётя Маша объясняла мне правила проживания:

– В комнате уже живут три женщины. Все оплачивают койко-место. Спать придётся на кушетке. Тебе ещё повезло, – добавила она, – у меня ещё двое ночуют на кухне на полу. Их сейчас нет, они на работе. Распорядок такой: приходить на квартиру не раньше восемнадцати часов, уходить не позднее восьми утра.

– А если выходной? – спросила я.

– А если выходной – это ваши проблемы, – ответила она. «За такие деньги можно было бы и побольше комфорта дать людям, – подумала я. – Но спорить не приходится – у других ещё дороже было бы».

Наконец-то добрались до квартиры. Познакомилась с подругами по несчастью. Они тоже не от хорошей жизни приехали в Москву, бросив семьи. Спросила, где они работают. Двое расклеивали объявления и получали чисто гроши за свою работу. У них были какие-то проблемы с документами, и нормальную работу им было найти непросто. Нина была самой старшей из них, она работала на частной фабрике по производству пельменей. Предложила мне работать с ней. Работать по двенадцать часов, плюс время на пересменку и на дорогу до квартиры – за весьма скромную зарплату. Я подумала: «На эту зарплату трудно даже просто нормально жить, а не то, что решить мои проблемы». Я сказала, что работала на рынке и здесь рассчитываю на это же.

– На рынке? – удивились они.

– У тебя очень тихий голос – не пойдёт! Это тебе не в Тольятти, где все знают друг друга. Здесь на рынке все «прожжённые» и хозяева так обставят дело, что не заработаешь, а ещё им должна останешься. Отберут паспорт, и ты будешь работать на них бесплатно. Ты хотя бы смотри, с кем придётся работать, а лучше не суйся туда совсем, от души советую, – сказала Нина.

– Огромное спасибо, я буду внимательна.

С утра пораньше отправилась на рынок, который был на слуху, – Черкизовский. Погода была отвратительная. Было холодно, ветренно и сыро. Рынок встретил меня дикими воплями продавцов, предлагающих свой товар, и сильнейшим сквозняком. «Ну, ничего, – подумала я, – привыкну. Другого варианта у меня пока просто нет». Подошла к одной из женщин, сказала, что хотела бы устроиться на работу.

– Не подскажете ли, с чего начать и кому обратиться?

Она сказала, что работает у знакомых, им продавец не нужен. Вот соседям – нужен, но продавцы у них часто меняются и там сплошные разборки.

– А вы уверены, что сможете здесь работать?

– Да, уверена, – ответила я.

– Тогда попробуйте спросить вот здесь. – Она написала свое имя и номер торгового места, куда мне нужно подойти. Поблагодарив, я отправилась искать, где это. Нашла, показала листочек-записку, говорю:

– Вот, хотела бы работать у вас.

Женщина, бесцеремонно рассмотрев меня, сказала:

– Ты хотя бы оделась попроще, не в бухгалтерию пришла работать! И вообще, какой дурак посоветовал тебе на рынок устраиваться? Я советую тебе поискать другую работу – сожрут тебя здесь! До свидания!

Я пошла вдоль рядов, все ещё надеясь, что найду здесь работу. Мне очень нужна работа, и нужна срочно. Ничего другого не хотелось принимать и понимать. Я остановилась у палатки с верхней одеждой. Пальто и шубы, красивые и дорогие.

– Вам помочь? – спросила у меня женщина, поправляя пальто на вешалке.

– Я ищу работу, – ответила я. – Вы не подскажете, к кому обратиться?

– Это к хозяину, – ответила она и, нырнув куда-то за вещи, вышла с мужчиной в возрасте лет за пятьдесят, как говорят у нас, кавказской национальности.

– На работу? – спросил он.

– Да, – ответила я. – У меня есть опыт работы на рынке.

Он наклонил голову, словно прислушиваясь. Я громко, как мне казалось, продолжила:

– Я могу хоть сегодня начать работать.

Он повторил:

– Хоть сегодня? – Он посмотрел на меня пристально, улыбаясь с прищуром. Разглядывал как бы снизу вверх и обратно. Было такое чувство, словно я стою абсолютно раздетой.

– Извините, извините, – сказала я и заторопилась уйти.

– Дэвушка! Дэвушка! – Пытался он остановить меня. Но я, не оглядываясь, буквально бежала к метро.

«Что делать? Работа на рынке отпадает. Но у меня ещё целый день впереди, буду искать», – думала я. Купила газету с объявлениями: «Требуются…». Наменяла монет и стала обзванивать из таксофона всех, кто предлагал работу. Потратила кучу времени и монет – и всё впустую. Одним нужно, чтобы была московская прописка, некоторые требуют уплатить им энную сумму, а потом они дадут рекомендации и направление на работу. Или заплатить – тогда они дадут адрес общежития.

– Нельзя ли оплатить там, в общежитии?

– Нет, – ответили резко, – только у нас. Не бойтесь: мы оплату вам заверим печатью!

Другие просят оплатить курсы, мол, после обучения я легко смогу получить работу. Чистой воды развод. Сплошной лохотрон. В очередной раз набираю номер телефона. В объявлении пишут, что срочно требуется повар на стройку, с проживанием и питанием. Я предположила, что зарплата там, возможно, небольшая, но, устроившись поваром, потом найду более оплачиваемую работу. Опыт работы поваром у меня был – в общей сложности лет семь отработала в столовой.

Звоню. Мне долго перечисляли и объясняли мои будущие обязанности. Наконец-то мне удалось спросить:

– Какая у меня будет зарплата и как её выплачивают, раз в месяц или есть аванс?

Это для меня было очень важно сейчас. На что мне с тем же жутким акцентом, раздраженно-громко сказали:

– Ээээ! Ты ещё нэ пришёл на работу, а уже зарплата спрашиваэшь!!! Всё понятно, и я повесила трубку.

Может быть, дворником или уборщицей куда-то устроиться? В советское время этим категориям выделяли комнату для проживания, сейчас это было бы кстати. Но ничего не получилось. Я объехала и обошла несколько ЖКУ. Было такое чувство, что, как только видели мою «краснокожую паспортину», так сразу же и отказывали. Расстроенная, в шоковом состоянии, уже поздно вечером вернулась на квартиру.

– Идём с нами расклеивать объявления, – предложили соседки. – Оплата ежедневно – вечером, пусть небольшие деньги, но пока продержишься, а по ходу будешь искать работу.

Я согласилась. И вот уже две недели как я расклеиваю объявления. Выкладываться приходится по полной – с утра до вечера. Оплата крохотная. Этих денег даже не хватает на проживание и проезд. На еду мне тратиться почти не приходилось. Так как начисто пропал аппетит и просто желание есть. Абсолютно. Я через силу заставляла себя проглотить немного еды, понимая, что иначе я скоро просто упаду.

Нам на несколько дней задержали зарплату, и мои знакомые попросили заплатить за них за три ночи хозяйке. Это были единственные и последние мои деньги. С большим сожалением я всё же днём раньше заложила в ломбард обручальное кольцо, добавила те деньги, что прислала сестрёнка из деревни. Наверное, этой суммы было бы достаточно, чтобы купить, наконец-то, обувь и продержаться то время, пока будет нормально оплачиваемая работа. Но мне неловко было им отказывать: они же подсказывали и поддерживали меня в первое время. Оплатила ночлег за них и за себя тоже.

– Как только выплатят нам деньги, мы сразу же вернём, – заверили меня мои соседки.

Я уже совсем освоилась и работала самостоятельно. Единственное, что огорчало, – приходилось много ходить – весь день на ногах. Я также пыталась найти более подходящую работу. Мои модельные сапожки развалились, и мне приходилось утром надевать носки и целлофановый пакет, а сверху ещё чёрные носки, чтобы не было заметно, что мои ноги идут рядом с подошвой. Уже почти конец ноября, на улице холодно и слякотно. Слякотно больше, наверное, от реагентов, чем от погоды. Но самое противное было даже не то, что я шла по этой каше из воды и снега, и то, что на моих ногах была только видимость обуви. Я старалась совсем не обращать внимания на то, что сыро. Так как ноги в целлофановом пакете «парятся» и носки влажные, поэтому очень холодно и больно. К вечеру ног просто не чувствуешь – они что-то отдельное от тебя, совсем чужое, отзывающееся дикой болью.

И всё же самое противное было – снимать эти чёрные носки! Я старалась не думать о людях, сморкающихся прямо на снег, про заплеванный асфальт и снежную кашу из всего этого – это что-то страшное! Но другой работы и дохода не было – так и не удаётся пока найти. «Я ещё плохо знаю город, хорошо ориентируюсь лишь в метро. Потерпи, – успокаивала я себя, – завтра будет новый день и все изменится». Вот правда, никогда не знаешь, в какую сторону изменится! Казалось, что хуже уже некуда! Нет, ошибалась.

На следующий день, отработав, вечером зашла в контору за деньгами. На что мне удивлённо сказали:

– А твои заходили и получили за тебя. Разве вы не договорились?

«Боже, – с ужасом подумала я, – если бы я потратила те деньги, что у меня остались, как бы добиралась до квартиры?» Приехав на квартиру, я узнала, что мои знакомые съехали – ушли незадолго до моего приезда.

– А деньги? – спросила я. Они же должны были оставить полученные за меня деньги и те, что брали в долг.

– Ничего не знаю и знать не хочу, – грубо ответила тётя Маша. – А ты сегодня оплатишь?

– Нет, – ответила я.

– Ну, тогда вот твоя сумка – уходи! Сможешь заплатить – всегда рады. Она захлопнула дверь.

Я вышла на улицу. Уже темно, я еле брела в сторону метро. Сыро, холодно и страшно. Куда идти, что делать? В моём кармане всего лишь несколько монеток, их не хватит, чтобы заплатить за проезд в метро. Придётся проскочить – за чьей-то спиной пройти через турникет. Я видела, как это делает молодёжь довольно часто. Решила ехать на Казанский вокзал. Отчётливо было видно: у метро две ярко освещённые площадки. На одной, скорее всего под фонограмму, громко пели и плясали девчата. На второй, словно стараясь переорать девчат, с высокого помоста что-то громогласно говорил, размахивая руками, оратор…

Вдруг, как черт из табакерки, передо мной выскочил мужчина. Он что-то бормотал, у него от шеи и почти до земли висел плакат.

– Господа, не поддавайтесь!!!

Я посторонилась, и он проскочил мимо. Мне казалось, что это всё – дурной сон, похожий на кадры из фильма о революции. Словно я попала в другое измерение. Ночь, две толпы народа вокруг площадок. Песни, пляски и орущий словно сумасшедший – оратор. Я в лёгком плаще, идущая в никуда по каше из снега на задубевших, распухших, ничего не чувствующих ногах. «Всё пройдёт, – подбадривала я себя, – всё будет хорошо. А это лишь предвыборная кампания. Все будет хорошо, Москва слезам не верит», – грустно подумала я.

Без приключений добралась до вокзала, нашла свободное место в надежде просидеть здесь до утра. Но, если у тебя нет билета на поезд, и чтобы тебя не выгнали на улицу глубокой ночью, нужно заплатить дань шустрому человечку – тридцать рублей. Конечно это немного – но это когда есть деньги. Как кто-то пошутил – полкило мяса или два литра бензина.

Без денег не выжить, если выгонят на улицу – запросто можно погибнуть. Там может случиться всякое, я не выдержу на улице до утра в мокрой «обуви», отнимут документы – и тогда беда. Я вспомнила слова Нины:

– Если ты упадёшь, хотя бы на одно колено, тебе не дадут подняться! Тебя не станет!!! И близкие твои не будут знать, где ты сгинула.

«Мне нужно выжить для начала этой ночью!» – успокаивала я себя. Из ценных вещей у меня остались лишь золотые часики. Золотую цепочку с подвеской я ещё в первые дни отдала хозяйке – за возможность ночевать у неё три ночи.

Маленькие часики, изящные, овальной формы, с красивым ажурным браслетом, они больше напоминали украшение, чем часы. Когда я жила уже одна с детьми, у этих часиков было интересное свойство. Если кто-то из мужчин начинал оказывать мне знаки внимания, предлагая дружить, эти часики останавливались.

Когда это случилось в первый раз, я подумала, что они сломались или села батарейка, и положила их в ящик стола. Через несколько дней обнаружила, что они идут. В следующий раз я не стала снимать их с руки, оставила как украшение. И они снова пошли. Когда возмущённые подруги спрашивали меня, отчего я не стала общаться с таким положительным и замечательным человеком, я им шутливо отвечала:

– Часики не разрешили! Наверное, это не мой человек.

Подруги были в курсе этой истории.

Эти часы когда-то мне подарил Алексей Гаврилович, который приютил нас в 1990-е. Помнится, я тогда возмутилась: это же очень дорого! На что он ответил:

– Зато они всегда выручат, когда будет трудно.

Словно предвидел. И вот я их продаю, хотя более правильно будет сказать – отдаю. Слишком мала была цена за такую прекрасную и дорогую во всех смыслах вещь. Чувство было, словно что-то живое отдаёшь. Точнее – предаешь!

Я предложила женщине в кассе купить эти часики. Она назвала цену, за которую их возьмёт. Я назвала цену, за которую могу отдать часики. Женщина согласилась, сказав, что больше этой суммы мне здесь никто не даст. Но стоявшая рядом со мной другая женщина возмутилась:

– Это очень дёшево, гораздо больше вам дадут утром в любом ломбарде, хотя там тоже не цена за такую вещь.

Но до утра ещё нужно было дожить. Я решительно отдала часики. Утром снова пошла на работу, зашла в контору, спросила:

– Что делать? Мне не передали денег.

Девушка извинилась, сказала:

– Знаете что, я им задержу зарплату на несколько дней, а вы потом подойдёте и при них заберёте.

Я была очень благодарна девушке, но всё же я не смогла взять с них всю сумму. Мои соседки были растеряны и расстроены: я знала, что у них нет других денег, и я вернула им часть суммы. «Пусть сегодня у них будет ночлег и не будет проблем с проездом». Я же наконец-то купила тёплую и удобную обувь. Непередаваемые ощущения!

Почти неделю я проживала на вокзале и уже в какой-то степени приспособилась к этой жизни. Пользуясь случаем, много читала. Самое главное – уберечь и не потерять документы, заплатить, чтобы тебя не тронули, не выгнали ночью на мороз.

Я случайно услышала, что в аэропорту Шереметьево-2 тоже можно ночевать, и после работы отправилась в аэропорт. Если бы знать раньше! Здесь гораздо удобнее: никто не требует денег, никто не беспокоит и туалет бесплатный. Здесь гораздо чище и спокойно можно умыться. Единственное, что плохо – долго добираться. Позже выяснилось, что можно ночевать, не бесплатно, конечно, в вагонах поезда, который отстаивается две недели на станции между поездками. И это гораздо ближе, чем ехать в аэропорт.

Я сейчас даже не вспомню название станции, а тогда чётко знала, куда доехать, затем идти пешком, где нужно свернуть и как пройти, чтобы найти нужный вагон. Я подружилась с проводницей, и у меня, в отличии от других, всегда было чистое постельное бельё. Наконец-то есть хотя бы возможность спать лёжа – это блаженство. И всё же было одно неудобство: иногда по ночам были проверки, и нужно было быстрее, чем в армии, собраться и выскочить на улицу в том, что успела надеть. Потом гулять час – полтора, пока все закончится. Декабрь, ночь, мороз! А утром ещё затемно нужно уйти.

Однажды в одну из таких проверок я замешкалась и не успела выскочить. Слышала, что проводница уже открыла дверь и проверяющие зашли в вагон. Я понимаю, что не успеваю добежать до другого конца вагона, и замираю. В купе заглянула бледная проводница.