Свет четырёх влюблённых звёзд, или Приключения доктора в Запределье. Часть первая

Рогатый курчавый смотритель, поставленный Темными силами следить за наполнением сверхпрочных котлов, только головой покачал, глядя на бурлящее варево. Сработавший предохранительный клапан сигнализировал об избыточном давлении внутри сосуда, не так давно отворенного для новой порции зла и уже почти готового для наложения закрывающей печати. Но стража волновало не столько стремительное заполнение, сколько накал кипящих страстей: в своем неистовстве отрицательные энергии готовы были расплавить котел в любую минуту. Темный дозорный обратился к напарнику – представителю Светлых сил:

– Судя по энергетическому всплеску, не миновать пространству людей новой войны.

– Вижу, знаю, – коротко ответил тот. – Каждый день обновленную информацию отправляю наверх.

Оба Стража с возрастающей тревогой наблюдали за дико вспенивающейся от неимоверной ярости субстанцией.

– Смотри, верхняя прозрачная полусфера может не выдержать… Сколько ей еще экранировать всё более интенсивные волны зла? Может быть, ты своим скажешь, чтобы хоть немного давление на людское сознание ослабили? – предложил Светлый смотритель. – А то, не ровен час, баланс сил нарушится.

– Ты же в курсе, что они и без меня об этом ведают, – озабоченно ответил Темный. – И знаешь, что наши никогда не устанут проверять на прочность силу духа каждого человека. Вот и готовят всё новые испытания для рода людского.

– Да уж… – горестно покачал головой Светлый. – Слышал, в Темном Запределье опять очередную охоту планируют. И когда угомонятся?

– Судя по количеству и силе кипения адского варева в нашем с тобой котле, еще очень нескоро, – задумчиво ответил рогатый охранник. – Вон сколько злобы собрали в сердцах своих люди – на десяток планет хватит. А тут на одной Земле столько отрицательной энергии. Тамошние жители сами своими мыслями зло творят… А без испытаний и треволнений не обойтись. Как же иначе душа человеческая сможет себя осознать, все преграды на своем пути преодолеть, взрасти над суетой, над тленностью бытия и ввысь устремить полет свой?

– И это – рассуждения темного! – улыбнулся крылатый смотритель. – Не накажут тебя за такие речи?

– Нас с тобой только Вечность наказать сможет, – хмуро парировал тот. – А глядя на всё, что здесь происходит, еще не так заговоришь…

– Отойдем-ка подальше, – потянул курчавого за рукав Светлый страж.

Они поднялись по каменным ступеням на верхнюю смотровую площадку, неотрывно наблюдая за дикой пляской огненного взвара. Котел завибрировал. Пришел в действие рабочий клапан. Ядовитые испарения с помощью принудительной вентиляции потекли в новую пещеру, заранее подготовленную Стражами для очередной порции зла.

– Ну всё! Чувствую смещение пространства. Не выдерживает металл нагрузки… Вызывай свою дезактивационную бригаду, а я пошел печати на новом накопителе открывать, – и Светлый, гремя ключами, направился по длинному, оснащенному широкими створами-перегородками коридору в соседнюю пещеру.

За ним, озабоченно покачав головой, побрел и сослуживец, запечатав за собой все выходы сложными заклятиями.

Спустя полминуты вольфрамовый корпус сферического котла не выдержал внутреннего давления и, словно бумажный, разошелся по швам. Взорваться он не мог: заклятия не позволяли. Но сила вырвавшихся наружу эмоций была настолько велика, что песчаная пещера моментально раскалилась добела, превратившись в кипящее стекло. За ней расплавился первый защитный рубеж – окружающая пещеру ванадиевая сфера. Горячий шар всё увеличивался, песок плавился, запечатывая в своей структуре всё новые и новые потоки зла. Одна за другой магические преграды таяли, не выдерживая накала страстей. Воздуховоды едва справлялись с потоками отравляющих испарений. Разрастание токсичных энергий остановила лишь преграда из сплава гафния и тантала.

Но не вся злоба была нейтрализована многомерной оболочкой: часть ее, испарившись, прорвалась на свободу. И, как бы четко ни срабатывали вентиляционные колпаки, призванные обезопасить живые миры от злобы, этой малой части с лихвой хватило, чтобы отравить ядовитым излучением многие и многие души. Столько отрицательных энергий выплеснулось из хранилища, разлилось в пространствах, огненными искрами метнулось в незрелые умы, в живые сердца, что хрупкое равновесие между двумя великими силами нарушилось, и в мире людей в очередной раз грянула жестокая братоубийственная война.

* * *

На Темной стороне Запределья проросли падшие души. Много их на охотничьем поле. Найдутся ли абсолютно чистые сознания в мире людей? Сознания, не омрачившие сути своей, не отринувшие Свет, а идущие к нему сквозь вереницу жизней? Если есть таковые, то, закончив свой земной путь, отправляются они к Создателю прямой дорогой, минуя охотничьи угодья темных. А остальные, хоть раз поддавшись зависти, единожды солгав, пожелав даже в мыслях своих чужого (не говоря уже о более жестоких преступлениях против мира и сути своей), – теряют ориентиры, сбиваются с пути. И, в зависимости от степени замутненности, рискуют попасть в лапы к хищному черному соколу с неуемным огнем во взоре…

…На пологом берегу величавой реки раскинулись пестрые шатры – один другого роскошнее, выше, презентабельнее. Богатая сбруя коней соперничала с дивной инкрустацией охотничьего оружия и с великолепными нарядами собравшихся на большую потеху вассалов Темнейшего Повелителя. Каждый из присутствующих стремился превзойти в чем-либо остальных: будь то стать и порода принадлежащих ему лошадей, количество и достоинства ловчих птиц и гончих псов, сила и красота оружия. Каждый спешил заявить о себе мрачному миру, выслужиться перед Величайшим, снискать его благосклонность.

Вездесущие прорицатели Темного Запределья обещали в это полнолуние огромный скачок смертей от войн и болезней, предрекли богатый урожай падших душ. И в предвкушении неимоверного сладострастия назревала в подлунных землях дикая охота. Со всех сторон съезжалась на ловчий путь темнейшая знать в сопровождении сокольников и ястребников. Борзые и гончие, предчувствуя добычу, не грызлись, как обычно, между собой, а ждали, навострив уши, команды псарей.

Рассвет был сумрачным. Предварительно наложенное на округу мощное заклятье перевело солнечный свет на Темной стороне Запределья в инфракрасную фазу. «Колдовство такого уровня по силам только Вседержителю», – шепталась завистливая знать. Разношерстная публика, придерживая коней и пристроив на замшевых перчатках ловчих птиц, приготовилась, притихла в ожидании сигнала к началу охоты.

За каждым из знатных вельмож стояло по десятку рабов, несущих на плечах высокие, искусно выполненные насесты, где сидело по пять-шесть птиц с бубенчиками на хвостах (чтобы не могли укрыться в кустах с пойманной жертвой). Ожидание затянулось, но роптать никто не смел…

Наконец Всетемнейший вышел из своего шатра, вскочил на огромного вороного скакуна и кивнул подручному. Тот взмахнул платком и громко свистнул. Тотчас затрубили рога, гончие пустились сквозь высокую траву, громким лаем заставляя приникшие к земле души рваться ввысь. Темное небо запестрело белесыми разводами. Кавалькада всадников вслед за собаками ринулась на добычу.

Сокольничие, шустро сдернув с соколов расшитые шелками и золотом клобуки8 и бросая птиц с руки, принялись напускать их разными способами: кто в подлет, кто в угон, а кто и вверх. Ястребы, издалека заприметив взвивающиеся к небу полупрозрачные тени, без промедления бросились в атаку, хищно срываясь с перчаток хозяев и стремительно уходя ввысь.

Проросшие на темном поле души все до одной были изуродованными, заблудшими, падшими. Оставив неправедное земное существование, каждая вдруг ощутила весь ужас своего бесплотного состояния. Это раньше у них были тела, которые, словно поплавки на поверхности воды, держали бессмертные субстанции вдали от темной силы, на протяжении жизни уравновешивая вокруг себя разнонаправленные эмоции; теперь же, увы, ничто не могло отсрочить страшного суда. И, более всего трепеща перед неминуемой адской мукой, грешные души отчаянно стремились обмануть злую судьбу и во что бы то ни стало соединиться с Создателем.

Потревоженные дикой сворой псов, бестелесные субстанции изо всех сил старались преодолеть темное небо, вырваться на солнечный простор, попытаться достучаться до Небесного Стража, взмолиться о прощении и принятии. Но редко кому из падших это удавалось: частицы естества, отягощенного грехами, стали неповоротливыми, приземленными. В полете их без труда настигали разряженные в золото и драгоценные каменья хищные птицы.

Три часа продолжалась неуемная охота. Бесплотные существа в ужасе метались между землей и обрушивающейся на них со всех сторон крылатой погибелью, рвались ввысь, на недосягаемую, казалось бы, для птиц высоту. Но и оттуда на них камнем падали быстрые соколы, пронзали крепкими когтями, с клекотом несли хозяину. И, едва выпустив еле живую душу из хищных лап, тотчас рвались в небо – за новым трофеем.

Собаки возбужденно носились по огромному полю, жадно хватали нерасторопных, не успевших взлететь, позабывших себя от страха жертв. Прижав добычу лапой к земле, звонким лаем звали псарей, стремя́нных и борзятников9, мчались за свежими призраками, высунув от усердия языки.

Всадники, вооруженные арбалетами для метания ловчих сеток, с гиканьем устремлялись вслед за разгоряченными псами. Сбивали измученные души в полете кто волшебной сетью, кто стрелой с заговоренным наконечником, кто обездвиживающим заклятьем.

Дикое веселье, непередаваемый охотничий азарт овладели каждым темным существом. Глаза неистовых охотников всё ярче разгорались неуемным огнем, в пылу погони они порой налетали друг на друга, сбивали с ног прислугу, сминали копытами коней невзначай подвернувшихся собак. Преследуя ускользающую добычу, мало кто обращал внимание на нечаянные жертвы. Все жаждали схватить, ощутить, почувствовать, как бьется пойманная человеческая суть, как трепещет в жестких руках живая заблудшая душа.

Охота была знатная. Предсказатели не подвели: такой богатой поживы темный мир не видел давно. Шустрые слуги без конца принимали от подлетающих птиц белесые тени, помещали их в герметичные контейнеры, на ходу делая ставки: чьи же крылатые хищники окажутся самыми проворными, кто принесет Вседержителю наибольшее удовлетворение?

Наконец Всетемнейший насытился зрелищем дикой травли и махнул рукой. Затрубили рога, и вереница запыленных лошадей потянулась к лагерю. Хищные птицы, возвращаясь на свои насесты, утомленно складывали крылья. Высунувшие языки собаки сбивались в своры, нетерпеливо перебирали лапами в ожидании награды за труды. Молодые конюхи неспешно вели лошадей к водопою… Надвигался вечер. Заходило за горизонт сумрачное солнце, приближалась ночь – время долгожданного пиршества.

Падшие души у темных считались тем еще деликатесом – что-то вроде ядовитой рыбы фугу. Кто знает, встретишь ли следующее новолуние истинно темным, отведав хоть однажды осветленной субстанции… Но риск так увлекает, а желание насладиться трепетом человеческого естества превосходит по силе своей все остальные страсти, вместе взятые… Вот и стараются обезопасить себя вассалы Темнейшего, заставляя пойманную душу пройти еще несколько этапов затемнения сути.

Сначала принуждают своих запуганных рабов поглотить трепещущий свет, чтобы прошел тот сквозь страх и боль. Затем приближенным к господину предлагалось испить крови раба, еще больше загрязнив попавшую в нее призрачную сущность энергиями подлости и бесконечных интриг. А уж потом яремную вену слуги с наслаждением вскрывал сам владетель. Он уже без боязни мог лакомиться энергией бессмертной человеческой души, до предела напитанной тьмой. И сквозь замутненную злом прану ощущать нежнейшую, сводящую с ума сущность обращенного Света.

Рабы, слуги и подручные темных аристократов испытывали те же страх и боль, что и проходящая все круги ада полоненная10 душа, но разве это кого-то волновало? Среди господ даже считалось оказанием наивысшей милости прокусить приближенному горло во время ночного пиршества после дикой охоты.

* * *

Всетемнейший, ничуть не уставший после долгого, насыщенного событиями дня и ночной вакханалии, решил навести порядок во владениях. Один за другим в его роскошный шатер входили вассалы. Обратно выходил не каждый. Порой из шатра раздавались такие ужасные вопли, что ожидающие аудиенции у Повелителя дрожали как листья на ветру.

В предутренний час перед Вседержителем на дорогом ковре стояли, склонив головы, два владетельных сеньора11– .

Старший по званию – территориальный владетель Восточного округа Темного Запределья ландграф12 Фердинанд Родригес де Морильо, великий герцог Куэронто, – более трех тысяч лет назад был удостоен величайшей милости Повелителя. С высочайшего соизволения темноплеменная знать «одобрила» избрание герцога на пост Военного Предводителя. Дон Фердинанд был невысок, лысоват и очень подвижен. С острыми ушами и пронзительно-зелеными, фосфоресцирующими, как у почуявшего добычу кота, глазами, герцог производил впечатление верткого и пронырливого интригана. Коим на самом деле и являлся.

Хотя был он пришлым (ибо в Восточный округ Темного Запределья прибыл из-за Янтарного моря), Вседержитель благосклонно принял его при своем дворе. Кроме того, даровал ему титул Сумрачного Лорда и возможность руководить почти половиной своего войска, расквартированного по всему округу.

Роптать никто из темных аристократов не посмел. Но каждый второй за спиной дона Фердинанда шептал, что тот, будучи начальником, нагло пользуется достижениями Жегларда, «выезжая» на талантах маркграфа. Знать Темного Запределья с нетерпением ждала громогласного свержения ненавистного всем лорда. Почти каждое столетье заключались новые пари на предмет того, долго ли еще продлится власть герцога в Восточном округе и кто же станет новым Военным Предводителем.

Герцог Куэронто своим маниакальным стремлением доносить на всякого (даже на собственную мать) уже порядком надоел Повелителю. Способности лорда больше пригодились бы в шпионском деле, а не в управлении многочисленным войском. Но Вседержителя почему-то устраивал такой расклад, и менять в ближайшее время он ничего не желал. Тем более что устранить извечного кляузника, одним махом лишив полномочий, Великому князю было неинтересно (да и Великому Абсолюту это не понравится)… Подставить Фердинанда – вот наиболее подходящий вариант. И развлечение, и назидание остальным, чтобы не слишком распускались…

Слева от герцога в полупоклоне застыл Черный Предводитель маркграф Жеглард, обладающий не менее знатным титулом, но чуть меньшими полномочиями и землями. Более того, Черному Предводителю в силу своей должности приходилось подчиняться лорду. Графа просто бесило, что во время военных действий или дикой охоты его знамена развеваются позади герцогских вымпелов и стягов. С каким бы вожделением всадил он в затылок наглого Фердинанда копье…

Но, как обычно, никто из представителей темнейшей знати не показывал своих истинных ощущений, при встрече каждый раз рассыпаясь в льстивых заверениях и страстно скаля саблезубые пасти, норовя при этом как можно незаметнее плюнуть в спину злопыхательному конкуренту.

От этих двух сеньоров Великий Князь ждал ответа на один из самых насущных на данный момент вопросов: почему неведомым образом попавший в Светлую часть Запределья обладатель Сияющего Сознания до сих пор не схвачен?

– Что скажет мне лорд? – лениво ковыряя в зубах острой длинной спицей, глянул на Фердинанда своими оранжево-алыми глазами Вседержитель.

Тот, склонившись как можно ниже (насколько позволял переполненный от недавнего обжорства живот), перевел стрелки на подчиненного:

– О Величайший! Согласно донесениям моих многочисленных шпионов, инцидент произошел на территории, подведомственной графу Жегларду. Я неоднократно докладывал о халатности и непредусмотрительности Черного Предводителя и трижды отправлял в вашу канцелярию подробнейший отчет.

«Ах ты, пасквилянт!»13 – прошептал себе под нос Жеглард, мечтая как можно скорее разделаться с доносчиком. Но виду не подал, склонился еще сильнее.

Огненные глаза пробуравили сжавшегося графа:

– Что скажет мне маркграф?

– Владыка! – упал на колени Предводитель. – Информация, отправленная вам от имени лорда, недостаточно верна. Прошу соизволения объяснить, расставить, как говорится, все точки…

– Соизволяю! – махнул когтистой рукой сытый и вальяжный Повелитель, развалившись в большом мягком кресле с высокой спинкой.

– Всетемнейший! Много столетий я проводил эксперименты с одной из ипостасей так интересующего вас Сияющего Сознания. Опыты весьма успешны. Разрешите представить вам!..

Жеглард щелкнул пальцами, и вооруженная до зубов охрана пропустила в шатер прекрасную деву, одетую в темно-зеленый охотничий костюм. Отделанная лисьим мехом шапочка выгодно оттеняла цвет глаз амазонки. Ее точеная фигурка поневоле притянула к себе взгляды всех присутствующих в шатре мужчин.

– Какая… – Всевластительный даже с кресла поднялся, чтобы поближе рассмотреть опустившую глаза Антонину. Он с интересом приблизился к девушке. – Думаю, себе ее забрать стоит!

– Осторожнее, Владыка! – вскочил Жеглард. – Дева не до конца обращена! В глаза ей не смотрите, прошу вас, господин!

Тот с недоумением остановился на полпути, глянул на стражу. Зубастые воины тут же окружили амазонку. Вседержитель, не приближаясь, с интересом прислушался к энергиям девы.

– Красота нездешняя. Сколько силы нерастраченной… А стать какая! И Свет в ней определенно чувствуется! Сердце не бьется, а живая… Эх! – Он повернулся к Предводителю: – Как полностью обратишь, к себе ее востребую…

Жеглард, не смея возразить, снова покорно склонился…

– Как дерзнул ты Светлую без должной защиты Властителю представлять?! – поспешил выслужиться дон Фердинанд.

– Но у меня же не было выбора! – воскликнул маркграф. – Признать свою бездеятельность и лишиться головы или предоставить свидетельство своей преданности и получить возможность продолжить изыскания! Более того, благодаря опытам над этой девой есть шанс целиком захватить Светлое Сознание! Это ли не доказательство моей верности?! И если одна из ипостасей человека уже находится у меня в услужении, кто поспорит, что с ее помощью я не порабощу Светлое Сознание полностью?

Герцог, не смея при Великом Князе устраивать разнузданную перепалку, промолчал. Только скривился от злобы.

– Господин! – вновь кинулся Жеглард на колени. – Дозвольте продолжить изыскания! Никто кроме меня так далеко не продвинулся в изучении светлых созданий! Я не подведу!

– А куда ты денешься… – ехидно прошептал лорд.

Всевластительный же, хлестнув взглядом надоевшего герцога, отчего тот согнулся пополам, в очередной раз подумал про себя: «Как вознес твой длинный язык тебя на небывалую высоту, так и свергнет он тебя из Запределья в пучину огненную! Хотя тебе там – самое место. С грешников спрашивать да отчеты строчить – как раз твое…»

А затем с явным удовольствием произнес:

– Я решил! Устрою-ка между вами состязание. Кто представит мне человека, тот и заслужит мою благосклонность. Проигравшего – съем. Или растлю, или… Позже придумаю… Земли конфискую. В общем, вы оба ход моих мыслей поняли.

– За что, Вседержитель?! – слабо пискнул дон Фердинанд и осел на пол. Герцог сразу сообразил, что соревнование с графом заведомо будет им проиграно.

Всетемнейший, поймав эмоции лорда, ехидно воззрился на него, уже продумывая наказание не столько за проигрыш, сколько за позорную капитуляцию и безропотное согласие сдаться без борьбы.

– Благодарю, Повелитель, век не забуду милости вашей! – бросился к его ногам Жеглард. – Но только позвольте…

– Что еще? – вскинул тот красивую бровь.

– Мне бы помощников, – еще ниже склонился граф, почти уткнувшись носом в ворсистый ковер. – Представленную вам деву и нашего общего племянника – князя Темнейшего… Предварительные переговоры с ним я уже провел. Он не возражает против приключения…

– Ох уж этот Нерц! – улыбнулся вдруг Всетемнейший. – Всё бы ему приключения да развлечения… Повелеваю: согласен! Тем более племянник потом так красочно все свои похождения опишет. Словно сам в авантюрах ваших поучаствую… Свободен ты и дева твоя, – он разрешающим жестом позволил им удалиться.

Жеглард был вне себя от радости: он посмел (!) обратиться к Мрачному Владетелю с просьбой и остался цел! В неуемном порыве вновь и вновь возносил он хвалы милости Вседержителя, пока не вмешалась Антонина. Она твердой походкой подошла к распластанному на полу господину, сгребла его в охапку и, не поднимая глаз, коротко кивнула Князю Тьмы и вынесла своего хозяина из шатра.

Повелитель, проводив ее сладострастным взглядом, жадно облизнулся и, с откровенным вожделением взглянув на Фердинанда, поманил его пальцем…

Спустя примерно полчаса лорд на четвереньках выполз из шатра. Вконец обеспокоенные ожиданием и неизвестностью слуги подбежали, подняли его на ноги, подвели к коню. С трудом взгромоздившись на крылатого гнедого скакуна, дон Фердинанд попытался приосаниться, но ему это не очень-то удалось. Губы у него тряслись, взгляд бесцельно блуждал, на разорванном воротнике дорогой шелковой блузы запеклась черная кровь. Снедаемый животным страхом, герцог в который раз в мельчайших подробностях вспоминал тот момент, когда на его беломраморной шее сомкнулись алмазные зубы Всетемнейшего…

ГЛАВА 11

Воздух в Запределье был сказочным. Таким чистым, свежим, напоенным ароматами трав и цветов. От него хотелось петь, летать, переделать гору всевозможных дел и неустанно радоваться и смеяться.

Сергей с увлечением занялся ремонтом дырявого заборчика. Он установил на прежнее место завалившиеся столбики, нашел в сенях молоток и гвозди, выбил из забора несколько целых планок и теперь производил в голове немудреный подсчет: как их прибить, чтобы восстановленное ограждение казалось более-менее цельным, даже если штакетины будут располагаться пореже…

Подошедшая Клавдия удивленно воззрилась на его занятие.

«Ты чего это делаешь?» – пискнул в голове у доктора тонкий голосок. Рыжуля, восседавшая на спине у собаки, явно не понимала грандиозности его задумки.

«А ты не видишь?» – обернулся Сергей.

«Я не понимаю, зачем ты это ДЕЛАЕШЬ? Мог бы просто ПОМЫСЛИТЬ», – взмахнула лапками рыжая непоседа.

Два слова четко отпечатались в общем сознании.

«Не делать? Помыслить?» – переспросил Сергей.

«А ты представь себе штакетник из свежевыструганных планок, пахнущих деревом и смолой. Он такой новый, ровный, окрашенный в… Какую краску ты предпочитаешь?»

«Голубую, наверное…» – озадаченно протянул Сергей.

«Ага, новый заборчик из свежих досок на крепких горизонтальных лагах. Столбики деревянные, из лиственницы. Нижнюю часть столбиков обработаем от грибка и плесени?»

«Давай обработаем», – Сергей всё еще не понимал повышенного энтузиазма белки.

«И еще от дождя верхнюю часть столбов накроем колпаками. И про калитку не забудь. И ворота себе представь… Только очень четко представь», – подытожила Рыжуля.

Сергей нарисовал в воображении невысокий ладный заборчик, выкрашенный спокойной голубой краской, калитку, ворота на крепких столбах, аккуратную дорожку от калитки до крыльца, маленькую клумбу рядом с дорожкой.

«Красиво как! Да ты – художник! Архитектор мысли прямо!» – восхищенно протянула белка.

«Я бы еще скамью у калитки соорудила», – добавила собака.

«Что?» – обернулся Сергей.

И замер. Нарисованная в воображении картина словно по волшебству перенеслась во дворик бабы Нины.

«Ментальное строительство – в натуре! – захлопала в ладошки белка. – Давай еще и лавочку сообрази!»

Сергей подошел к забору, потрогал, попытался отколупнуть краску, потянул на себя калитку. Всё было настоящим.

Лавочку он создал не сразу – попытки с двенадцатой. Мешало ощущение нереальности происходящего. Но под руководством вечно снующих в голове подружек всё же справился… Глубоко вздохнув, осторожно присел на краешек придуманной скамейки. Испытал восторг и радость СО-ТВОРЕНИЯ! Ощущения были непередаваемыми.

Собака улеглась рядом с человеком на траве, белка взгромоздилась на новый забор, весело рассуждая о том, как всё просто строится, если правильно думать. И талисманов никаких не надо…

Зацепившись мыслью за последнюю фразу рыжей егозы, Сергей перешел к другой, давно интересующей его теме:

«Рыжуля, а как ты талисманы из воздуха достаешь?»

«Не из воздуха, из пространства реальностей, – поправила белка. – Ну, как тебе объяснить… Вот, скажем, есть же такое облачное хранилище, особое место в вашем интернете. Туда можно файлы разные, фотографии отправить на хранение. А когда понадобится, оттуда их взять. Работать с информацией, в общем».