Робкий Лев

Вперёд прошёлся, воротился,

Немного погодя сказал:

«Всё выплатят в конце недели», —

И, развернувшись, он сбежал,

Забыв об очень срочном деле,

С которым в комнату входил.

Когда он вёл себя так важно,

Роман Гордея не щадил

И первым нападал отважно.

Он начал уважать себя…

Как это было непривычно!

Все будто смотрят на тебя…

Но отступаться неприлично.

4

С руками мокрыми вошёл

Арапов после туалета

(И с окрылённою душой,

Что облегчением согрета).

«Опять бездельничаете?» -

Спросил Арапов, весь сияя.

Глухим оставшись к клевете

(Над бизнес-планом для Гордея

Работал в этот час Борей),

Ответил просто: «Я при деле…» —

«А Вам известно, сколько фрез

Цех заточил за всю неделю?» —

«Вы знаете, как знаю я:

Мне стоит в цехе появиться —

Увидит Картуз там меня

И надо мной начнёт глумиться.

И первым делом спросит он:

А где инструкция, любезный?

И я, как прежде, убеждён:

Вопрос его не бесполезный».

Арапов строго вдруг спросил:

«А где инструкция, ответьте?» —

И, рук своих не досушив,

Гордей умчался, словно ветер.

В груди образовался ком,

И затряслись Романа руки —

Об издевательстве таком,

Душевные плодящем муки,

Он больше слышать не хотел.

Решив покончить с этим сразу,

Пока остыть он не успел,

Пошёл искоренять заразу.

Его уже не мучил страх,

Что вслед за разговором нервным

В его судьбе наступит крах —

Конец «блистательной карьеры»…

Вёл очень важный разговор

Арапов, телефон держащий.

Роман присел, потупив взор, —

Момент не очень подходящий.

И он стал молча ожидать,

Когда Гордей наговорится.

Арапов продолжал болтать

По телефону, как девица…

Вдруг появился сам Гудков,

И, подчинившись «знаку свыше»,

Роман поднялся и без слов

Из кабинета тихо вышел.

Он понял – время не пришло

Ему везде расставить точки:

«В других искореняя зло,

В себе убей его росточки!»

Роман нашёл, чем объяснить

Причину «праведного» гнева:

«Я попытался обвинить

Гордея в том, что он не делал.

Ведь слово – это лишь сосуд,

Пригодный к действиям различным,

И эту ёмкость все берут

И наполняют смыслом личным.

Гордей спросил лишь: сколько фрез

Цех заточил за всю неделю —

Я тут же на рожон полез…

И удержался еле-еле.

Он не просил за ним бежать,

Поднявши боевое знамя,

И я бы мог ему сказать

Беззлобно, попросту: «Не знаю».

И если б я не смог сдержать

Свой гнев и подал заявленье

В ответ на склонность побрюзжать,

То вызвал бы тем удивленье.

Уж коли начал признавать

Свои права на уваженье,

Спешить не стоит выдавать

Мне свой успех за пораженье!»

Наутро осознал Борей

Вчерашних доводов полезность:

Гордей, вчера ещё злодей,

Сегодня был – сама любезность,

Как будто быть не может злым…

Такое происходит с каждым:

Сегодня кажется смешным

То, что вчера казалось важным.

Роман решил: «Себя любить

И уважать – совсем не значит

Начальникам начать грубить,

А сослуживцам – уж тем паче».

Глава 32. Джокер

Очень рад; я люблю врагов, хотя не по-христиански.

Они меня забавляют, волнуют мне кровь. Быть всегда

настороже, ловить каждый взгляд, значение каждого

слова, угадывать намерения, разрушать заговоры,

притворяться обманутым, и вдруг одним толчком

опрокинуть все огромное и многотрудное здание из

хитростей и замыслов, – вот что я называю жизнью.

М. Лермонтов. Герой нашего времени

1

Толпа осенних будней блеклых

Пришла и стала в длинный ряд,

Случайность дней стыдливо-светлых

Не оживит усталый взгляд.

Уныло всё и безнадёжно,

Дождям и ветрам нет числа…

Тоска… И на душе тревожно,

Как будто жизнь уже прошла…

Октябрь дождливый на исходе,

Несутся дни во весь опор,

И вот уже о Новом годе

Заводят светский разговор…

2

Семнадцатого октября

Пришёл из отпуска Онучин.

Явившись на исходе дня,

Дорогой дальнею измучен,

Он по-хозяйски стал снимать

Нательное бельё с носками

И ими молча занимать

Пустые стулья меж столами.

Его компьютер занят был:

Роман с удвоенным стараньем

(Его Арапов торопил)

Боролся с непростым заданьем.

Он сел за стол Боровика

И лихорадочно, но молча,

Порой вздыхая лишь слегка,

Стал «рыться» в электронной почте.

Пришёл Гудков, счастливый весь,

Чтобы с Евстратом повидаться.

Арапов целый день был здесь,

Чтобы людьми распоряжаться:

Они готовили отчёт —

Комиссия их проверяла —

И все терпели его гнёт

При подготовке матерьяла.

Они собрались все втроём:

Гудков, Онучин и Арапов —

Вели беседу о своём,

Был задан тон её Евстратом.

Роман, сидевший к ним спиной,

Невольно чувствовал угрозу,

Он был подавлен силой той,

Ему сменить хотелось позу…

А утром прибывший земляк,

Как благодарность за старанье,

Цепляясь за любой пустяк,

Ему устроил испытанье.

В тот час отсутствовал Гордей,

Онучин, сидя в его кресле,

Потребовал, чтобы Борей

Сказал: пока он был в отъезде,

Как изменился бизнес-план,

Что он убрал или добавил.

Спокойно отвечал Роман:

«Всё делал строго в рамках правил:

Сам ничего не изменил —

Я не готов к идеям новым,

Все изменения вносил

Со слов Арапова с Гудковым».

Онучин суммы стал считать,

В расчётах что-то не сходилось,

Он раздражённо стал ворчать,

Что всё порядком изменилось.

Пришлось Роману повторять

Всё сказанное – слово в слово:

Он бизнес-план мог изменять

Со слов Гордея и Гудкова.

3

Застал врасплох всех Боровик:

Он отмечал свой день рожденья,

Да так, как он всегда привык, —

С гостями, водкой, угощеньем.

Он пригласил соседей всех

По комнате и переводчиц,

И были речи, шутки, смех.

Жидков, расчувствовавшись очень

От поздравлений и речей,

Тост произнёс, и голос дрогнул:

«Нет, не обилие харчей

Всех привело за стол сегодня!

Здесь собрались все те, кто чтут

И уважают Вас, Геннадий.

Увы, не к каждому придут

В таком количестве на праздник…»

Жидков Романа удивил:

Об уважении особом

Всё, вроде, верно говорил —

Но тем, на ком срывал он злобу.

Роман Евстрату намекнул:

«Собрать бы деньги на подарок…» —

Онучин ловко увильнул,

Сказав в ответ, что повод жалок.

Борею же не повезло —

Его Арапов караулил

(Роман уверен был – назло!

А может, кто-то надоумил…):

«Роман Евгеньевич, пора,

Есть очень срочная работа!»

Пришлось Роману на-гора

Гордею выдавать расчёты.

Не дали толком закусить,

Он пропустил обед – заданье!

Романа начало тошнить

От водки и недоеданья…

4

Его решимость возросла

Соизмеримо с униженьем,

Когда Арапов в цех послал

С невыполнимым порученьем -

Узнать количество всех фрез,

Что «Zero» в месяц выпускает, —

И смыслу здравому вразрез:

Арапов ведь всё это знает!

Он был уверен, что Картуз

Ему во всём откажет снова —

К нему придёт козырный туз,

Его он выложит Гудкову.

Он быстро получил отказ

(Как предсказуемо бахвальство!)

И с новым чувством в этот раз

Пошёл «порадовать» начальство:

«Я, к сожалению, был прав:

Картуз ответить отказался…

Здесь неуместен гордый нрав,

В чём убедить его пытался…

Наверное, придётся мне

Писать служебную записку…»

И тут Гудков рассвирепел

(Хвала тому, кто склонен к риску!):

«Нет, так не будет! Я приму,

Не медля, экстренные меры!

Я уничтожу, как чуму,

Непослушания примеры!»

Роману лишь осталось ждать,

Чем кончится война титанов.

Ему не надо воевать

Ни за один из этих станов.

Все, кто желает воевать,

Нашли противников достойных —

Что требовалось доказать…

Война – предтеча дней спокойных.

Лавируя меж двух огней,

Роман всё больше убеждался:

Из-за нешуточных страстей

Здесь технадзор образовался.

Что будет дальше, он не знал,

Хоть это было интересно.

Чем кончится страстей накал —

Лишь Богу одному известно.

Пока Роман так размышлял,

Пришёл встревоженный Арапов:

«Вадим Иванович сказал:

Записку в цех писать не надо —

Там разберутся без неё…

Он говорит: так будет лучше…

Но ты не радуйся – своё

Ты как-нибудь потом получишь!» —

С угрозой в голосе Гордей

Добавил то, что не просили.

Причину понимал Борей:

Сказал он это от бессилья.

А утром сам Гудков пришёл

(Роман стал важною персоной!),

В курс новых дел Борея ввёл,

Сказал, как обойти препоны:

«Запомни, в цех когда пойдёшь:

Настали времена другие —

Там задавай любой вопрос

И сведенья бери любые!

Возникнут трудности – не жди,

Не делай жестов самовольных,

Скорей к начальнику иди,

Он приструнит всех недовольных!»

Роман уверенно кивал:

«Всё сделаю, как говорите!» —

Он искренне себя считал

Частицей в твёрдом монолите,

Что всё способен сокрушить,

И все должны повиноваться.

Чтоб производство воскресить,

Всё только так должно решаться!

В Романе сдвиг произошёл —

Он должностью своей гордился…

Но только лишь Гудков ушёл —

И сон чудесный испарился:

«Начальник цеха Королёв

И Картуз – живы и здоровы

И не страшатся грозных слов

В их адрес самого Гудкова.

Я снова получу отказ,

И, сохранить лицо желая,

Гудков меня от лишних глаз

Упрячет в офис… Я же знаю…»

5

Роман собрался в цех идти,

Но с целями уже другими —

Гудкову снова принести

Известие, что тот бессилен.

Гордей его остановил

И, хоть Онучин был на месте,

Над бизнес-планом поручил

Работать… Словно под арестом,

Роман трудился пару дней,

С Гудковым избегая встречи, —

Так торопил его Гордей.

На третий день, уже под вечер,

Гудков Романа сам нашёл:

«Роман Евгеньич, как успехи?

Как выполняете свой долг?

И сколько раз Вы были в цехе?» —

«Сегодня, каюсь, не ходил,

Работаю над бизнес-планом —

Гордей Петрович поручил.

Я в цехе буду утром рано».

И утром, как и обещал,

Роман был в цехе, верный слову.

Картуз, конечно же, послал

Романа… прямо к Королёву.

Начальника он не застал —

Тот в цехе редко появлялся

(Он был уже довольно стар),

И Картуз всем распоряжался.

Борей иллюзий не питал

С Картузом как-нибудь поладить —

Савчук Роману рассказал:

Чтобы рабочего спровадить,

Что по обмену приглашён

(Большов на это дал согласье),

Картуз, нимало не смущён,

Охрану вызвал в одночасье.

Гудков Борея торопил

(Болезнь начальников извечна):

«Роман Евгеньевич, ходил

Ты в цех сегодня?» – «Да, конечно!

Картуз мне снова отказал,

И я пошёл, как Вы сказали,

К начальнику, но не застал —

Его куда-то вызывали.

И я решил, что вновь пойду

К начальнику после обеда

И это дело доведу,

Как говорится, до победы!» —

Роман себя же превзошёл,

Придать уверенность стараясь.

Гудков послушал и ушёл,

Довольно странно улыбаясь.

Роман попытку предпринял

Застать на месте Королёва,

А вышло – просто погулял:

Его не оказалось снова.

Так продолжалось много раз:

Арапов убеждал Романа,

Что Картуз выполнит приказ,

Поэтому сдаваться рано;

Что можно смело получать

Любые данные у цеха

И их «пилить, сортировать»;

Что Картуз больше не помеха…

Но Картуз каждый раз твердил

Уверенно, как заклинанье:

«Мне этого не говорил

Никто! Я ничего не знаю!»

Роман выслушивал его

И шёл, как зомби, к Королёву,

Тот был незрим, как божество,

И не спешил к родному крову.

Но продолжал Роман ходить,

Жене сказав про бой с «тузами»:

«Пытаются руководить

Они с закрытыми глазами!» —

«Неужто надо продолжать

Бесцельным делом заниматься

И эту злобу ощущать?

Ты можешь от неё сломаться…» —

«Конечно, стоит! Ведь теперь

Моя позиция известна.

Пристав к Картузу, как репей,

Я докажу им, что не к месту

Такая должность создана,

Как инженер по технадзору.

Они себя, а не меня,

Пытаются предать позору.

И каждый раз, когда иду

От Картуза безрезультатно,

Доказываю правоту

Своих идей неоднократно!» —

«Но преимущество у них,

Твои враги едва ли дрогнут…» —

«Чужие зубы не помогут

Беззубому – только свои».

Глава 33. Новая тактика

Свое мы поздно видим вырожденье,

Где сеем зло, чтоб злом ответил свет,

И где царит война, но победивших нет.

Д. Байрон. Паломничество Чайльд Гарольда

1

Роман увидел в коридоре:

Евстрат, Арапов и Гудков

Участвовали в разговоре.

Причём, Гудков, помимо слов,

Так выразительно кривлялся,

Копируя, как видно, тех,

Кто неохотно подчинялся,

Возглавив непокорный цех.

Роман подумал безутешно:

«У тех, кто болен головой,

Руководителем, конечно,

Такой же должен быть больной».

Его уверенность росла

Ещё и по другой причине:

Он видел, как идут дела

У Васи – гладко, без усилий.

К нему ходили «на приём»

Технологи, начальник цеха,

Он мало разбирался в чём,

Но это не было помехой,

Чтоб говорить с ним о делах,

В которых он не разбирался.

Роман же, в спорах и боях,

Как в Зазеркалье оказался…

И вот настойчивость его

Дала ему благие вести,

И Королёва самого

Он, наконец, застал на месте.

Узнав суть дела, он тотчас

К себе Картуза вызвал спешно:

«Мы можем дать ему сейчас

Журнал, где данные?» – «Конечно!»

2

Борей, что нужно, получил

И думал – от него отстанут.

Когда он перечень вручил

Гордею, тот сказал Роману:

«Я это знаю без тебя!

Мне это всё неинтересно…

А сколько доблестных ребят

Там трудится, тебе известно?» —

«Гордей Петрович, вот дела!

За Королёвым я гонялся —

И это Ваша похвала?

Зачем я этим занимался?» —

«Ну-у, дело обстоит не так…

Всё это нужно, успокойся,

И цифры эти – не пустяк…

Но у меня есть беспокойство,

Что не загружены станки

И не работают в три смены,

Стандартам нашим вопреки.

Их методы несовершенны.

Не раскусить нам их нутро

Без расписания дежурства

Рабочих на станках «Zero».

Мы не потерпим самодурства!»

Роман продолжил свою роль

(Ей следуя, он делал часто:

«Что пожелаешь ты?.. Изволь!») —

Пошёл к начальнику участка.

Горелов, выслушав его,

Стал возмущённо препираться:

«Мне неизвестно ничего!

Я буду с этим разбираться!»

Роман доволен был, узнав,

Что ничего не изменилось —

Сдаваться не готов анклав109109

Врагам бесчисленным на милость —

И с чистым сердцем доложил

Арапову о стычке новой.

Горелову тот позвонил:

«Распоряжение Гудкова

Ты должен строго исполнять!»

Тот начал громко возмущаться,

Арапов взялся объяснять,

Пытаясь вяло оправдаться:

«Да ладно… краски не сгущай…

Мы как-нибудь договоримся…

Ну, мне-то хоть пообещай,

Мы этим удовлетворимся…»

Гордей, закончив разговор,

Сказал Роману: «Ну, и чёрт с ним!

Мы сами, им наперекор,

С вопросом этим разберёмся.

Ты должен будешь посидеть

Там, на участке… Присмотреться…» —

«А Картуза куда нам деть?

Гудков же знает, что есть средство…» —

«Гудкова ты сейчас не трожь…

Он в этом мало понимает…

Ты сведения соберёшь:

Круги как долго заменяют,

И сколько на одну фрезу

Уходит времени… Есть мненье:

Они пускают зря слезу,

Надеются на пополненье

Станков…» – Арапов так бубнил,

Как будто это был Онучин.

Роман за жестами следил —

Гордей был странно неуклюжим:

Он, задыхаясь, говорил,

Как будто сильно волновался,

Общаясь из последних сил,

И голос часто прерывался;

Дрожали губы у него;

С руками он не знал, что делать…

Не предвещала ничего

Хорошего его смятенность.

«На это всё тебе даю

Неделю! И придёшь со списком…»

Роман всё понял: речь свою

Тот строил не своим умишком —

И он, вникая в этот бред,

Негодовал от возмущенья…

Но выхода иного нет —

Он молча принял к исполненью:

«Не раскисай, Роман, держись

И жди благоприятных знаков…»

«Ну, если ты специалист…» —

Добавил вслед ему Арапов.

3

И тут Романа прорвало

(Невмоготу терпеть уродство —

Арапов делал всё назло,

А не болел за производство):

«Гордей Петрович! Если Вы…

Раз обо мне такое мненье…

То Вы… конечно же, правы…

Готов писать я заявленье —

Не думая, в любой момент,

Когда Вы скажете мне это!» —

Такой весомый аргумент

Давал понять, что честь задета.

«Ну, речь об этом не идёт… —

Сказал Арапов, но при этом

Отвёл глаза. – Ведь целый год,

Согласно поданным анкетам,

Ты не трудился, есть пробел

В твоей практической работе…»

Роман мгновенно оробел —

Он помнил о бесплодном годе:

«Да, есть пробел…» – промямлил он,

И, ощутив его покорность,

Гордей был воодушевлён,

Вернул природную топорность.

Он снова начал говорить,

Свалив слова в большую кучу.

Не мог их смысла уловить

Роман – так сильно был измучен.

Гордей победно заявил:

«Ну что, понятно? Или снова

Ты ничего не уяснил?»

От обращения такого

Роман очнулся, и вина

За год пропавший испарилась,

Второе, как у бегуна,

Ему дыхание открылось,

И он Арапову сказал,

В своих словах не сомневаясь:

«Вот Вы устроили аврал,

Мне помогать не собираясь…

А ведь Вы знаете, что цех

Ни с кем сотрудничать не хочет.

Я не надеюсь на успех —

Мне не хватает полномочий…

И Вы могли бы мне помочь…

Ведь при нормальных отношеньях

Совместно можно превозмочь

Любых врагов сопротивленье…» —

«Неужто хочешь ты сказать,

Что отношенья не нормальны?» —

«Не стану я от Вас скрывать:

Они – особо экстремальны!

Вы хитро делаете вид,

Что технадзор – моя проблема,

И смотрите со стороны,

Что ж я такое буду делать…

Привыкли Вы с людьми играть,

И поступаете бесчестно,

Меня заставив в цехе брать,

Что Вам давно уже известно.

Той, что кокеткой рождена,

Простительно играть словами.

Вам по ошибке власть дана,

Работать невозможно с Вами.

Вы требуете от меня,

Чтоб я дежурил на участке —

И даже ночью, будто дня

Не хватит, чтобы стало ясно,

Что это пройденный этап,

И никому не интересно…» —

Роман увидел, что нахрап

Его подействовал чудесно:

Гордей держал какой-то акт,

Уста Арапова молчали,

На судорогу схожий такт

По полу ноги отбивали…

Роман немного подождал…

Не удостоившись ответа,

Как при больном, тихонько встал

И вышел вон из кабинета.

Когда он в комнату вошёл,

Навстречу выскочил Онучин.

Он по лицу его прочёл,

Что тот серьёзно озабочен.

4

Далась победа нелегко —

Роман беседой был подавлен,

Уверен был, что враг его

Лишь на мгновенье обезглавлен:

«Онучин, как всегда, найдёт

Гордею эликсир секретный,

Арапов снова оживёт,

Как сказочный Кащей Бессмертный…

Араповым я был взбешён…

Но что меня так возмутило?

Ведь я годами умудрён…

И это мне глаза застило.

Я посчитал, что не к лицу

Сидеть ночами на участке…

А это повод подлецу

Меня унизить… для острастки…

Уж если ты попал в скандал

И злишься больше всех на свете —

Ты не случайно пострадал,

Здесь явный умысел заметен.

Я сам Онучину сказал,

Что, как огня, боюсь я цеха,

И он Гордею мысль подал:

Гонять меня туда… для смеха…

Я сам создал стереотип

И сам попал в его тенёты110110,

И это значит – я погиб,

Коль быстро не найду ответы

На свой вопрос: что предпринять,

Чтоб в дураках не оказаться?..

Чужие правила принять

И перестать сопротивляться —

Как в айкидо!.. Стереотип

Оставить надо для Гордея,

И свой посильный вклад внести,

Хоть и дурна его затея:

Сказал, что с нетерпеньем ждёт

Расчёта мощностей участка

«Zero», и здесь простой расчёт —

Я должен этого бояться.

И в самом деле страшно мне:

Как взяться за такое дело?..

Но я откроюсь новизне

И соберу в кулак всю смелость!»

Роман решительно пошёл

За книгой в фонд библиотечный.

Когда он вышел в коридор,

Онучин шёл ему навстречу.

Увидев, что идёт Борей,

Он отдал честь с серьёзным видом.

Роман гадал: «Как там Гордей?..

Не стал случайно инвалидом?..

Но что же значит этот жест?

Онучин раньше улыбался

И кланялся, слащавый весь…

Так просто честью не бросался…»

Роман припомнил, что Гордей,

Пока был в отпуске Онучин,

Себя вёл просто, без затей,

Его нападки – редкий случай,

Как дань привычке без вреда…

Но вот Онучин появился —

Вернулась вместе с ним беда.

Гордей мгновенно изменился

И снова злобен и жесток,

Забыты мелкие нападки,

Он стал похожим на каток

Что оставляет битум гладкий.

Глава 34. Выбор союзника

У мерзавца действительно был талантик.

Ф. Достоевский. Бесы

1

Роман Гудкова победил…

Но он недолго наслаждался —

Евстрат Гудкова «отстранил»

За то, что сам в борьбу ввязался.

Теперь Романа «вёл» Гордей

(Который был ведом Евстратом),

Он каждый раз твердил: «Смелей!» —

Как слышал: «С цехом нет контакта!»

Роман готов был закричать:

«Мне что ж – бросаться с кулаками?» —

И начинал осознавать:

Они об этом и мечтали!

Он постепенно прозревал:

Ведь он столкнулся с игроками,

И каждый искренне желал

Жар загребать его руками.

Обеспокоена была

Жена унынием Борея

И помогала, как могла, —

Подбросила ему идею:

Во избежание вреда

Писать Гордею докладную —

Так надо поступать, когда

Цех посетит Роман впустую.

Роман идею подхватил…

Но тут же (словно душ контрастный!)

Интуитивно ощутил,

Что этот путь весьма опасный:

«Я вдруг представил, как «они»

Начнут махать моей запиской

И утверждать, что очернил

Я цех своей моралью низкой…

Я должен делать, как они:

Ни подписей, ни отпечатков,

Инструкции им не нужны,

Нет чётких правил и порядков.