Робкий Лев

Настраивали монитор —

Футбол настройке не помеха.

Роману Сокол был партнёр

В футболе – вот залог успеха:

Он к ним частенько заходил,

Чтобы узнать, кто с кем играет,

Кто победил и кто забил —

В работе это окрыляет.

Весь день с волненьем предвкушая,

Что будет вечером футбол,

Роман домой скорее шёл,

Свой день рабочий завершая.

Из всех команд игрой своей

(Не только по местам в таблице

Турнирной) были всех милей

Роману немцы и бразильцы.

Бразильцев он сильней любил,

Он видел, как сильна команда —

Сколари звёзд в кулак сплотил.

Как дирижёра музыканты

Все слушались: Дида, Полга,

Кафу, Роналдо, Роналдиньо,

Жилберто Силва, Рикардиньо,

Роберто Карлос и Кака.

Компьютерщики (пусть не все)

Германию предпочитали.

И вот минуты те настали,

Когда себя во всей красе

Команды эти показали

При очной встрече. И Роман,

Сперва выдерживал свой план,

Пока команды выжидали:

К своим соседям приходил,

Счёт узнавал, смотрел немного…

И с сожаленьем уходил,

Коль с дисциплиной было строго.

Команды ускоряли темп,

И не одна звезда блистала,

Забить могли в любой момент,

И напряженье нарастало.

Остаться, вроде, не к лицу…

Роман туда-сюда метался,

Но первый тайм идёт к концу…

Роман не выдержал – остался.

Онучин тоже прибегал,

Счёт узнавал, смотрел мгновенье,

Романа взглядом обжигал

И удалялся, весь в смятеньи.

Но, видя, что Роман сидит

И нагло смотрит, не стесняясь,

Прилип к дисплею, как магнит,

И стал смотреть, не отрываясь.

Бразильцы атакуют – вот

Оливер Кан, вратарь, ошибся,

Мяч упустил, и эпизод

Внезапно голом завершился!

А через несколько минут

Бразильцы снова забивают.

Но немцы игры не сдают,

И до конца всегда играют…

Роман уже победой жил…

И в этот миг вошёл Арапов!

Он в изумлении застыл

От полного паденья нравов:

«Роман Евгеньевич! Ты что —

Остатков совести лишился?

Евстрат Сергеич! Уж кто-кто —

А ты-то здесь как очутился?»

Роман промямлил: «Я зашёл,

Чтоб результат узнать – и только…» —

Предусмотрительно он счёл,

Что здесь не к месту будет стойкость.

Онучин же вошёл в азарт —

Он от Гордея отмахнулся,

И тот, вздохнув, пошёл назад,

А вслед за ним Роман поплёлся.

Арапов, выйдя в коридор,

Сказал: «Такого поворота

Не ждал, и раньше суд был скор —

Вмиг отправляли за ворота!»

Роман прекрасно понимал,

Что прав начальник, без сомненья…

Но внутренне он ликовал,

И не было в нём сожаленья.

Он посмотрел прекрасный матч,

Он стал свободным на мгновенье

От страха (есть ли лучше врач?)

И был готов любую цену

За то мгновенье заплатить…

Но был готов и на уступки…

И он решил изобразить

Раскаянье в своём поступке.

Он низко голову склонил,

Ни дать, ни взять – сама покорность,

И весь остаток дня хранил

Раскаяния иллюзорность.

А в пять часов, когда уже

Домой все стали собираться,

Арапов, вызвав, в чертеже

Велел Роману разобраться

С тем, чтоб его перенести

В компьютер в виде схемы стенда.

Едва ли смог бы он найти

Неряшливее документа:

Чертёж был сделан на клочке

Измятой, в клеточку, бумаги,

Небрежно, как в черновике,

Теснились линии и знаки.

Арапов важно пояснил,

Что рисовал его профессор,

Которого к ним пригласил

Онучин, заводской прогрессор7979.

«Тебе на это полчаса!» —

«Так мало? Нет, я не способен

Творить такие чудеса!»

Но был Арапов непреклонен.

Роман, догадливый, смекнул,

Что он наказан… благосклонно,

Хотя сегодня он дерзнул

Проигнорировать законы.

Свободный от вины своей,

Роман над чертежом кумекал.

В окно он видел, как Гордей

С Боровиком домой поехал.

3

Футбол Романа изменил,

Но и Гордей привычкам новым

Подвергся. Прежде он следил,

Чтоб был Роман к столу «прикован»,

Теперь же начал посылать

В различные командировки —

Вполне типичные уловки

Того, кто хочет избежать

Общенья с тем, кто неприятен.

Роман всё понимал, и он

Арапову был благодарен

За столь приятный моцион.

Однажды, обратясь к Жидкову, —

«Роман Евгеньевич!» – сказал

Арапов. Это было ново.

Роман к тому же замечал:

Гордей за стол его садился

И надевал его очки,

Как будто сроду не сердился,

И неприязни вопреки.

Всё это было непривычно…

Роман бы, например, не смог

Надеть очки того, чья личность

Ему противна, кто убог,

Как, например, Евстрат двуличный:

«И всё это после того,

Как я был пойман им с поличным…» —

«Но почему? Из-за чего?» —

Его Наташа вопрошает.

«Быть может, глубоко в душе

Его мой подвиг восхищает,

Когда в футбольном кураже

Я сделал то, что не под силу

Тому, кто властью наделён.

Ему отваги не хватило,

Я ж показал, как я силён.

Борюсь я вовсе не с Евстратом,

И не с Араповым борюсь,

А с собственным животным страхом.

Мне стыдно, что всего боюсь.

Я знаю, что Евстрат с Гордеем

Хотят, чтоб я оболган был,

Чтоб выглядел для всех злодеем,

И мне не остудить их пыл.

Но, обо мне упоминая

На фоне негативных дел,

Стараются… мне помогая:

Я популярным стать успел.

И есть тому пример известный —

Амелькин. Хоть бранит Евстрат

Его, мне он всё интересней,

С ним встретиться я был бы рад».

Глава 23. Жидков

Об этом портном, конечно, не следовало бы

много говорить, но так как уже заведено,

чтобы в повести характер всякого лица был

совершенно означен, то, нечего делать,

подавайте нам и Петровича сюда.

Н. Гоголь. Шинель

1

Арапов обязал Борея

В ту схему, что он рисовал,

Вносить поправки, измененья,

Сам указания давал.

Потом он, в виде дивиденда8080,

Роману срочно поручил

Писать инструкцию для стенда…

Давно Роман так не творил.

Жидкову поручил Арапов

Цех посетить, проверить стенд:

«В цеху избыток технократов,

А результата что-то нет!» —

«При чём тут я? Ведь это Рома

Над стендом трудится сейчас!» —

«Его метода мне знакома:

Потреплет языком – и пас8181!

Характер нужен здесь дотошный

И въедливый, как у дельца,

Чтоб получить диагноз точный

И разобраться до конца».

Роман, послушав, удивился:

«Меня Арапов унижал,

Но я ничуть не оскорбился…

Я, несомненно, возмужал».

Роману даже показалось:

Арапов, склонный извращать,

Провозгласив его негодность

Занудливостью докучать,

Из низшей касты «работящих»,

Проблемы призванных решать,

Его возвысил до «царящих»,

Чьё дело – место украшать.

Им позволительно безделье,

Поскольку, как бы ни хотели,

Не в силах дело завершить…

Но им и так неплохо жить.

Арапов возлагал надежды

На то, что въедливый Жидков

Докажет: в цехе все невежды…

Вердикт «эксперта» был таков:

Стенд для работы не пригоден,

Поскольку схема неверна;

Цех результатом недоволен,

И здесь профессора вина.

Жидков сказал, для пользы вящей:

«Профессор нас не убедил —

Вокруг да около водил…

Какой-то он… ненастоящий…»

2

Когда Арапов обратил

Вниманье общее на фактор

Такой, как въедливый характер

Жидкова, для себя решил

Роман к Семёну присмотреться,

Характер лучше изучить,

На что в нём можно опереться,

И лучшее заполучить.

Хоть не был дружным «коллектив»,

Но постоянно разрастался,

И сам собой вопрос поднялся:

У них нарушен норматив —

На комнату таких размеров

Один всего лишь телефон.

Подобных горестных примеров —

Два-три на целый миллион!

А коль возникло затрудненье,

У них сформировалось мненье:

Как воздух, нужен аппарат

В тот угол, где сидит Евстрат.

Остерегаясь наказанья,

За то, что «собрались» втроём,

Был каждый за своим столом,

Участвуя в том совещаньи.

«Я думаю, что нужно нам

Сказать Арапову об этом, —

Сказал Борей, – к его чинам

Все отнесутся с пиететом8282».

Жидков Роману возразил:

«Арапову я говорил!» —

«И что же?» – «Он мне не ответил…

За нас он, видно, не радетель…»

Тут в разговор вступил Савчук:

«Не будет он за это браться,

Всегда надутый, как индюк!

Не стоит попусту стараться.

Я знаю, как вопрос решить:

Нам надо как-то получить

На документе его визу

И дальше, следуя девизу

О той воде, что камень точит,

Самим с прошением ходить,

Раз наш Гордей ходить не хочет,

И разрешенье получить».

Жидков занялся тем деяньем,

Пять дней продлился марафон,

Благодаря его стараньям

Был установлен телефон.

3

Жидков (он был специалистом,

Что договоры оформлял

И с фирмами вёл переписку)

Довольно часто привлекал

К своей работе переводчиц —

Смазливых молодых девиц,

Ещё недавних выпускниц,

Не знавших толку в производстве.

Он ими недоволен был

И постоянно возмущался,

Одну из них при всех бранил —

Мол, перевода он заждался.

«Ты знаешь, как зовут её?» —

Спросил Роман, когда толмачка8383

Ушла от них, едва не плача.

«Нет… Переводчица – и всё!»

Но вот пришёл черёд Романа

Одно письмо переводить.

Его послали, как ни странно,

К той самой, что Жидков судить

Решил бездушно и сурово.

Он не сказал ещё ни слова,

А у неё в глазах испуг:

«Он не ругается?.. А вдруг?..»

Он рядом сел, завёл беседу,

Разведал, как её зовут,

Затем, как будто дела нету

До перевода, словно шут,

Её развеселить пытался,

И этот трюк ему удался:

Она открылась, ожила

И с ним работать начала…

Но вдруг «споткнулась»: термин сложный

Она увидела в письме —

Трясутся руки, взгляд тревожный…

Увидев в этой кутерьме

Страх ошибиться в деле важном

(вполне ответственный подход!),

Роман, стараясь быть бесстрастным,

Её избавил от невзгод:

Синоним подсказал возможный,

Добавил пару добрых слов,

Дал ей понять, что риск ничтожный –

И вот уж перевод готов!

Свершив поступок благородный,

Роман за девушку был рад,

Он видел благодарный взгляд,

От страха полностью свободный.

И вот их Митин посетил,

Что девушками деликатно

И вежливо руководил,

И речь свою повёл приватно:

«А где ваш Хамов? – он спросил

И посмотрел на стол Жидкова

(Романа он не удивил,

Ярлык наклеив яркий, новый).

– Он переводчицам грубит,

Их обзывает постоянно…

Кто так людьми руководит?

Одни потоки речи бранной…

Они наслушались всего,

Им тошно от такой работы…

Вот если бы вместо него

Борей давал им переводы!»

4

В конце квартала подошла

Пора закупки канцтоваров.

Всегда подобные дела

Вершил Савчук (конечно, даром!).

Но был он в отпуске уже —

Да Боровик, на чьей машине

(За право доли в дележе)

Осуществлялось всё доныне.

Жидков взял это на себя,

К Арапову он обратился,

Чтоб дал машину… Как всегда,

Арапов самоустранился…

Лишь соизволил дать совет —

К Зубкову с просьбой обратиться,

Чтоб за товарами в обед

В его машине прокатиться.

Слегка подумать обещал

Жидкову энергетик главный,

Семён звонил ему исправно,

Но он Жидкова избегал.

5

Жидков, оформив с фирмой «Vite»

Довольно сложный договор,

Со всеми вёл жестокий спор,

Твердя упорно: «Подпишите!»

Последним должен быть Цуркан.

Жидковым договор на подпись

Со всеми визами был сдан,

А через день, явившись в офис,

Жидков узнал, что договор

Ещё Цурканом не подписан.

Назавтра снова обратился —

Всё тот же слышит разговор.

Он много раз безрезультатно

Ходил к Цуркану и обратно,

Пока не получил укор

Арапова – он договор

Потребовал оформить срочно.

Жидков пошёл, но, как нарочно,

Узнал всё тот же результат.

Решил он, что ему вредят,

Что секретарь Цуркана, Лорис,

В свой стол убрала договор,

Не подаёт его на подпись,

И он вступил с ней в жаркий спор,

Намереваясь стол обшарить

(Хоть это и не украшает)…

Он лишь тогда умерил пыл,

Когда Арапов сообщил,

Что договор не актуальный,

И он не будет заключен

(Цуркан был в это посвящён).

А Лорис метод радикальный

Жидкова сильно напугал,

И взгляд испуганный встречал

Всех, кто в приёмную явился:

Уж не Жидков ли возвратился?

Глава 24. Проба сил

«Ай, Моська! знать она сильна,

Что лает на Слона!»

И. Крылов. Слон и Моська

1

Евстрат в июле объявил,

Что он к отчёту приступил

О деятельности завода

За предыдущие полгода.

А это означало то,

Что все должны сидеть на месте,

Давать Евстрату свой итог,

Чтоб он сводил все цифры вместе.

По списку первым шёл Жидков.

«Семён, с юристами сличили

Количество договоров,

Что за полгода заключили?»

Жидков вскочил, шкаф отворил,

Недолго в толстых папках рылся

И нужный документ открыл.

Онучин удовлетворился.

Вслед за Жидковым шёл Савчук,

Но он был в отпуске… Онучин

Сказал Роману, как барчук,

Которому весь плебс8484 наскучил:

«Роман, мне срочно надо знать

О наших заводских расходах

На инструмент, что заказать

Пришлось нам на других заводах!»

Роман решил проблему так:

«Гордей мой истинный начальник,

Евстрат – всего лишь мой земляк

И в злодеяньях соучастник.

Раз человек решил избрать

Путь подлый, что сродни со скотством,

Ему не стоит облегчать

Тот путь ненужным благородством!

Желает данные узнать?

Пусть обращается к Гордею -

Лишь он мне может приказать,

Ему перечить я не смею».

И он сказал, «как на духу»:

«Евстрат, вопрос довольно сложный…

Пока ответить не могу,

Лишь знаю вариант возможный…»

Евстрат вскочил и убежал,

Чуть позже позвонил начальник,

И он Роману приказал

(А голос был вполне лояльный)

Объем расходов отыскать

И сообщить его Евстрату.

И только получив «мандат»8585,

Роман пошёл искать затрату.

А в пять часов Евстрат сказал

(И в голосе вина звучала):

«Как надоела, ты бы знал,

Привычка наших бонз8686 к авралам!»

Роман признанью был бы рад —

Онучин шёл на примиренье…

Но только лишь на первый взгляд —

Возможно, это ухищренье…

И точно: утром прибежал

Гудков – и прямиком к Роману.

Он возбуждён был, и дрожал

Массивный подбородок чванный:

«Роман Евгеньевич! Когда

Ко мне вы оба подойдёте?

Хоть вы большие господа,

Надеюсь я, что снизойдёте…»

Роман гадал: «Ну, как же так?

Ведь я решил, что обойдётся…

Выходит, я попал впросак,

И отвечать за всё придётся?»

Он был испуган, напряжён,

Нещадно самоистязался,

Что лез бездумно на рожон,

В работу вникнуть не старался…

После обеда он узнал,

Что всё начальство в одночасье

Уехало в банкетный зал

На головное предприятье.

2

Жидков, работавший полгода,

На отпуск право получил —

На две недели (и всего-то?).

Тут о себе Роман спросил —

Арапов был категоричен

И чересчур академичен:

Мол, не положено, закон —

Вопрос, как минимум, смешон…

Роман обиделся вначале:

«Жидкову можно, мне нельзя?

Да, это повод для печали…

Гордей так сделал, мне грозя,

Чтоб стало мне невыносимо,

Чтоб мог увидеть боль мою…

Но кто показывает силу?

Кто слабость чувствует свою!»

Арапов сам через неделю

В свой отпуск должен был идти,

И потому доклад решили

На пятницу перенести.

Чтоб показать, что не боится,

Роман к Арапову пришёл:

«Доклад сегодня состоится?

Гудков на нас, похоже, зол…»

Арапов нехотя ответил,

Не поднимая головы:

«Ну, если ты уже наметил,

Иди к нему и доложи!» —

«Но я под Вашим руководством

Работаю, и потому

Решать вопросы производства

Мне не пристало самому». —

«Но, может быть, Вы замечали,

Что времена уже не те? —

Сказал Арапов, поучая. —

Самостоятельность в цене!»

Роман мгновенно взбеленился

От лицемерных этих слов,

Душа рванулась из оков,

И он тирадой разразился,

Не ведая, что говорит:

«Самостоятельным быть сложно

(Всё это местный колорит!),

Когда зарплата так ничтожна

И так зависима от Вас!

Про самобытность Вы твердите?

Но должностную по сей час

Инструкцию не утвердили!

А без неё я не могу

Цех посещать – там Картуз злобный.

Когда я от него бегу —

Всегда ловлю Ваш взгляд довольный!

И вы, смотря со стороны,

Надеетесь, что я не справлюсь.

Вы, как помощник, не годны,

И я, конечно же, ославлюсь!»

Роман внезапно замолчал —

Гордей ему не отвечал,

Он неожиданно поднялся

И срочно чайником занялся…

Потом он нехотя сказал,

Как будто что-то его гложет:

«Мы к этому вернёмся позже…» —

И Роме спину показал.

Избавив босса от докуки,

Роман ушёл, запомнив вид:

Арапов с чайником стоит —

И у него трясутся руки!

Роман волненье испытал:

«Арапов выглядит ужасно…

Случайно в точку я попал —

И сразу жареным запахло!

Он продолжать не захотел,

Прикинувшись, что много дел, —

Ему сейчас для консультаций

Онучин нужен головастый».

3

И стал Роман смиренно ждать,

Какой решит Онучин дать

Совет, чтоб усмирить крамолу…

Гордей бродил по коридору,

К ним заглянул он пару раз

В поисках мудрого собрата:

«Кто знает, где найти Евстрата?» —

Спросил, не поднимая глаз.

Был жалок предводитель грубый,

И голова (смешно взглянуть!),

Как шар, не до конца надутый,

Безвольно падала на грудь.

Онучин иногда являлся,

Едва Арапов начинал

С ним говорить, он извинялся

И моментально убегал,

Сказав ему, что занят очень.

Уже кончался день рабочий,

Гордей по этажам ходил

И про доклад не говорил.

«Да, отпуск я ему изгадил! —

Злорадствовал Роман, смеясь. —

Евстрат же, от него таясь,

Видать, не смог придумать за день,

Как защититься от меня —

Не по зубам им западня.

Я задал им заданье на дом —

Пусть выходные станут адом!»

Вот понедельник наступил.

Арапов дома настрадался —

Всё так же вял и жалок был

И так же экстренно нуждался

В советах мудрых… Но Евстрат

Не торопился появляться —

Просил Гордею передать,

Что вынужден он задержаться.

Евстрат к обеду лишь пришёл,

Арапов с ним имел беседу,

Потом Роман был приглашён.

Арапов не скрывал победу:

«Вадим Иванович нас ждёт…

Ему лишь надо пообедать…

О чём же речь у нас пойдёт?..

Что нам в дальнейшем надо сделать?..

На инструмент в последний год

Мы стали тратить больше денег:

Монополисты, вместо льгот,

Стараются повысить ценник.

И при закупке мы должны

Им находить альтернативу —

Другие фирмы нам нужны,

Мы видим в этом перспективу.

Ты понял?» – заключил Гордей.

Евстрат сидел и ухмылялся.

Роману стало веселей —

Ведь инструмент весь закупался

Шумахером, и, значит, он

Всем этим будет заниматься.

Итог доклада предрешён —

Роману нечего бояться.

И он спокойно подождал,

Когда Гордей к себе позвал

И вместе с ним пошёл к Гудкову…

Но тут всё изменилось снова:

Арапов в кабинет вошёл,

Сказав Борею дожидаться.

Роман ждал больше получаса,

Обследуя журнальный стол.

И вот Арапов появился,

Сказал: «Ну, всё – пойдём со мной!» —

И кабинет свой устремился.

Маяча за его спиной,

Роман спросил насчёт доклада

(Он знал, что бьёт не в бровь, а в глаз)…

«Вадим Иванович… Он занят… —

Сказал Гордей. – Не в этот раз!»

Глава 25. Программа

Хитрость близорука: хорошо видит только

под носом, а не вдаль, и оттого часто сама

попадается в ту же ловушку, которую

расставила другим.

И. Гончаров. Обломов

1

Арапов, в отпуск уходя,

Роману поручил программу:

Двенадцать пунктов соблюдя,

Ценою собственных стараний

Роман обязан предложить,

Как заниматься инструментом,

Чтобы расходы сократить

На целых двадцать пять процентов.

Чтоб этот план осуществить,

Он в цех обязан обращаться,

Все сведения получить,

Внимательно в них разобраться.

Арапов стал самим собой —

Начальником высокомерным,

Как нобиль8787 перед голытьбой

Твердил с апломбом непомерным:

«Ты должен всё пощупать сам…

Руками собственными… Может,

Испортить что-нибудь им там…

Всё это опыт преумножит…»

Роман уже успел прочесть

Все пункты нового эдикта8888:

В любом из них ловушка есть

И основанье для конфликта.

С людьми он должен воевать,

Насилуя свою природу,

Чтоб сведения добывать…

И всё Арапову в угоду.

Роман боялся, как огня,

Общаться с непокорным цехом —

Он не забыл событий дня,

Когда Картуз прогнал со смехом.

«Все пункты, – он сказал жене, —

Заведомо невыполнимы!

Никто не предоставит мне

Всех сведений необходимых

Не из-за вредности людской —

В природе их не существует…

И я утрачу свой покой…» —

«Вот уж Арапов возликует!

Программа эта – приговор,

И не годна для исполненья…» —

«Ну, что ж, тогда я крючкотвор8989,

И к ней добавлю измененья.

Арапов хочет, чтобы я

Со всеми ссорился, ругался —

Как он…» – «Но в чём же цель твоя?..» —

«Мне выгодно, чтоб я общался!

Гордей желает, чтобы я

Режимы резанья освоил…

Но делать этого нельзя —

Он ложный путь мне подготовил!

Ведь то, чего я так боюсь, —

Моя надежда и спасенье:

Мне непосильно (признаюсь!)

С людьми открытое общенье.

Я сразу чувствую вину

Перед любым специалистом,

Мне кажется – я ничему

Не в состояньи научиться.

Программа эта – мой предлог

Своё стесненье пересилить,

С людьми наладить диалог,

И чтобы все его вкусили.

И даже Картуз, давний враг

(Он злой, но вовсе не дурак),

Почувствует моё общенье.

О, это будет наслажденье!

Арапов вызов бросил мне —

Я этот вызов принимаю,

И выиграю я вдвойне,

Поскольку сам себя спасаю.

Ведь сам Арапов говорит,

Что я безынициативный…» —

«И ты способен оценить

Его упрёк?» – «Он конструктивный.

Я буду побуждать себя