Семья Хомячковых

– Пойдем отдыхать, милый, – нежно оторвала она его от этого увлекательного занятия. Когда топор освободился, Фаня взяла его и, перевернув легонько, ударила обушком о колодку. Полено хрустнув рассыпалось.

– Вот ведь, оказывается эта часть топора предназначена не только для лба, – удивленно подумал Хомячков, потирая шишку.

В эту ночь медведица домиком уже не хвасталась.

Утром, Хому разбудил крик петуха.

– Вот уж мне эти китайские будильники! – спросонья чертыхался Хома, что есть мочи нажимая пальцем на кнопку, пытаясь отключить этот противный звук.

– Идиот! Ты что своим пальцем мне в нос тычешь? Мне же больно! – не выдержал Фаня.

– Ой, прости. Я перепутал, – окончательно проснулся Хомячков. – А где будильник?

– На дворе.

Хома встал и побрел во двор. На крыльце его нога зацепилась за ведро, и он по щиколотку оказался в молоке.

– И утренняя роса омывает твои ноги, – улыбаясь, процитировал Хомячков жену.

– Спасибо тебе, зятек! Вот мы и попили молочка, – сквозь зубы процедила теща.

– И вам, доброе утро. Как спалось?

Глафира Поликарповна молча принялась вытирать крыльцо.

После завтрака для Хомячкова настал час расплаты.

– Милый зять! У вас еще есть пара–тройка часов до отъезда. Очень тебя прошу, выведи Машку на луг, что за огородом, и привяжи ее к столбику, – и теща улыбнулась победной улыбкой.

Хома встал из–за стола и решительно направился в сарай. Увидев вошедшего, коза удивленно замахала ушами и не мигая уставилась на него.

– Что ты на меня так смотришь? Я тебя не боюсь, – произнес Хомячков, держась на всякий случай поближе к двери. – Где у тебя поводок?

Немного осмелев, Хома двинулся к животному. Как только дорога к открытой двери освободилась, коза сразу же рванула туда. Когда она пробегала мимо Хомячкова, он заметил на животном ошейник и сразу вцепился в него. Немного притормозив от неожиданности. Коза с удвоенной силой понеслась прочь из душного хлева, не забывая при этом пытаться сбросить неожиданную ношу.

Вы видели, как ковбои объезжают диких мустангов или участвуют в родео на быках. Так вот, это детские игры по сравнению с тем, что довелось испытать Хомячкову. Дав несколько почетных кругов по двору и до смерти напугав кота, петуха и соседку, наша галопирующая пара вылетела на луг. Там коза ловко сбросив седока, понеслась к лесу, но не тут–то было. Очутившись на земле, Хомячков с грациозностью барса прыгнул на пролетающий возле него конец веревки и, чувствуя, что этот зов природы он вряд ли сможет остановить, набросил петлю на ближайший столбик. Машка затормозила так резко, что ее задние ноги обогнали передние, и она заметалась как рыбка, пойманная на крючок.

Через час Глафира Поликарповна вышла, чтобы понаблюдать, как движется процесс поимки Машки и видит такую картину. У столбика в густой сочной траве лежат, обнявшись, коза и зять, причем Машка прижимается к нему так, словно это был ее муж, а не дочери.

Домой Хома возвращался в сыром костюме и мокрых носках, а кроме шишки на лбу, красовался еще внушительный синяк под глазом. На работе он объяснял это неудачной колкой дров, а Фаня не разговаривала с ним целую неделю.

Хомячков в детском саду

Часы в кабинете проснулись как всегда ровно в 1000 «время чего–нибудь сжевать» – подумал Хомячков, привычно вздрогнув от их звона. Заученным движением руки он извлек из пакета сверток с бутербродами и термос с чаем. В тот момент когда поглощение углеводов шло полным ходом в кабинет заглянул шеф.

– Приятного аппетита! – поздоровался он и услышал в ответ лишь дружное мычание набитых ртов.

– Надеюсь правильное пищеварение улучшит приток крови к серому веществу, что благотворно скажется на трудоспособности.

Хомячков кивком головы заверил его, что так и будет, затем сделал большой глоток чая и вонзил зубы в докторскую колбасу.

– Хочу сообщить вам неожиданную, но надеюсь приятную новость. – продолжил излучать жизнерадостность шеф – В связи с эпидемией беременности, детсад №17 лишился большей части воспитателей. Пока не найдут замену, они просят прислать хотя бы на один день людей. Мы откликнулись на их просьбу и завтра вы поступаете в распоряжение детей средней дошкольной группы. Струя чая смыла с его усов крошки печенья, а прокомпостированный Хомиными зубами кусок колбасы живописно расположился на щеке у шефа, расположив вокруг себя остатки хлеба.

– Я принимаю этот салют, как знак одобрения и согласия. – спокойно сказал шеф стирая с себя остатки чужого завтрака.

– Нет, тоесть да, тоесь нет – засуетился Хомячков. – Я только хотел сказать, а не проще ли было бы всем работникам образовательных заведений сделать прививки от этой заразы?

– А вы это обсудите со своей женой, надеюсь она вам популярно объяснит кому делается в таких случаях прививка. И вообще, Хомячков, вы любите детей?

– В каком смысле?

– Ну ужо не в гастрономическом. Вообще, вы любите детей? Хома задумался. Своих детей у него никогда не было, жена говорит – это потому, что он всякий раз засыпал в самый ответственный момент, а звать кого–то на помощь было неудобно. А те которых он видел по телевизору и встречал на улице были нечего. Некоторые даже чем–то походили на людей.

– Да! – ответил Хомячков.

– Что, да? – удивился шеф. За то время что Хома размышлял над своими чувствами к будущему поколению, начальник успел съесть предложенный сэндвич, выпить кофе и уже докуривал сигарету.

– Я люблю детей!

– Мы в вас всегда верили и потому назначаю вас, представителем нашего отдела в детсад №17 группа 9. Завтра к 700. Попрошу не опаздывать.

На следующий день Хомячков, под охраной заведующей, шёл по коридору детсада и выслушивал лекцию о правилах пользования детьми.

– Во первых, – наставляла его женщина – Хоть дети и цветы жизни, но поливать их не следует. Во вторых . Количество принимаемых утром и отдаваемых вечером малышей должно быть одним и тем же. В третьих. Дети – это маленькие люди, которые ничего не умеют, не знают, но очень хотят научиться и наша задача им в этом помочь.

Поэтому от их вопросов не отмахиваться и не отсылать к какой–нибудь бабушке. Они не у неё спрашивают, а у вас.

Следующее, следить за тем, чтобы они съели за завтраком и обедом всё, что будет дано. Я повторяю, не доесть за них, а проследить, чтобы они доели. Всё поняли? Тогда ни пуха, ни пера. – Сказала заведующая и толи подтолкнула, толи погладила по спине.

Войдя в группу Хомячков охнул. Такого количества визжащей, пищащей, орущей и бегающей малышни он не видел никогда, за всю свою жизнь. Не успел Хома сделать и трёх шагов, как его тут же окружили приветливые маленькие человечки. Не ожидав, такого тёплого приёма Хомячков попятился, споткнулся, о кем–то заботливо подставленный ночной горшок и грохнулся она пол. В тот же миг любознательная братия облепила его с ног до головы.

– Кара–у–ул! – тихонько, чтобы не напугать детей, закричал Хома.

– Что случилось? – выглянула нянечка ******* группы.

– Ах вы разбойники! Разве так встречают своих шефов? А ну! Как мы должны себя вести?

Малыши быстренько оставили гостя в покое, встали кругом и протянули к нему ладошки.

– Меня к вам воспитателем прислали. На замену.

– Дети, отбой! Это не шефы! – крикнула няня и обратилась к Хомячкову. – А вы с детьми обращаться умеете?

– Нет, но попробую. – сознался Хома.

– Тогда, для начала возьмите книжку и почитайте им сказку.

Хомячков собрал вокруг себя как можно больше ребят, открыл первую страницу и завывающим голосом начал читать.

– В некотором царстве, в некотором государстве, жил–был царь.

– А мне папа сказал, что цари только в колоде карт остались. – перебил его один карапуз.

– Ну, молодой человек, это вопрос спорный. Я могу привести вам десяток стран где существует монархия. Это Великоб…

– Ты давай, сказку читай.– выступила вперёд девочка, – Я эта, страны и без тебя знаю.

– Так вот. – смутился Хома– Жил он значиться в некотором царстве и было у него три сына.

– А царица? – спросил вдруг другой мальчик.

– Что царица?

– Ну где она была. Царь был, дети были, а царица? Они развелись?

– Я думаю, она умерла. Несколько помедлив ответил Хома.

– Тогда не разводились.

– Как наша бабушка! – воскликнула девочка и заплакала, через секунду ревела уже вся группа.

Хомячков растерялся, вскочил, бросился к одному малышу, к другому, побежал за нянечкой, но перепутал дверь и забежал в кладовую. Со всех полок на него посыпались вёдра, тряпки, щётки. С ведром в одной руке и с тряпкой в другой Хома вернулся в класс. Няня стояла среди успокоившихся малышей и что–то им рассказывала. Взглянув на него, она лишь покачала головой.

– Мне кажется, с ведром и тряпкой вы несколько погорячились. Они бы столько не наплакали.

– Да я так, на всякий случай – смутился Хомячков и стал незаметно заталкивать ногой ведро под стул.

– Ладно. Берите детей и садите их завтракать. Да не подмышку берите, а за руку.

– Ой! – воскликнул Хома, почувствовав что его палец стиснули чьи–то зубы. – Мне кажется завтрак уже начался. Запить дать? – обратился он к малышу, пытаясь вытащить из его рта свой палец.

Кое как усадив детей перед тарелками с манной кашей, Хомячков облегчённо вздохнул, но тут..

– Я писать хочу! – сказал один мальчик.

– И я! И я! И я! – раздалось со всех сторон.

Хома схватил малыша за руку и потащил туда, где по его мнению должен был быть туалет. Он там был, но один.

– Интересно, мужской или женский? – подумал Хомячков.

– Хоть бы табличку прибили.

Пока он пытался догадаться можно ему туда войти или нет, мальчик сделал под собой лужу.

– Ну вот, потерпеть не мог. Упрекнул его Хома

– А вам трудно было горшок отсюда взять – ответил мальчик и распахнул дверь в туалет. Там стройными рядами стояли ночные вазы.

– Мама дорогая! – выдохнул Хомячков тяжело опустился в лужу у ног.

Рассадив детей по горшкам , Хома решил, пока эта маленькая беда находилась в состоянии относительного покоя, сверить их численность со списком. Как он и предполагал, детей стало на два меньше. Хомячков в панике бросился их искать. Через полчаса одного он извлёк из живого уголка, где тот не безуспешно пытался скормить свою порцию каши – черепашке, второго нашел в дебрях фикуса, где он умудрился заблудиться. Пока Хома выуживал детей из среды их обитания завтрак плавно перешёл в часы занятий.

– Пусть они что–нибудь нарисуют. – посоветовала няня.

– Уважаемые мальчишки и девчонки –выступил с речью воспитатель – Хотите ли вы стать великими художниками , как этого хочу я? «Это мне даёт хотя бы пятнадцать минут покоя» – продолжил он мысленно фразу.

– Нет – хором ответили дети

– А кем же? – удивился Хома.

– Я хочу быть продавцом в конфетном отделе – встала одна девчонка.

– А мы хотим стать у неё покупателями – сказали все остальные.

– Тогда ты нарисуй конфетный магазин, а остальные – свои покупки – подала идею няня.

Относительное спокойствие длилось целый час. За это время Хома успел реанимировать черепашку, развязать питона, протереть столы и побывать в качестве мишени. Раскрашенный всеми цветами радуги он стал принимать работы.

– Очень красиво. Молодец. Замечательно. Я узнаю эту шоколадку – говорил всякий раз Хомячков, когда разглядывал цветные пятна на бумаге, и пытался напрячь всё своё воображение, чтобы отличить человека от коробки конфет.

– А покажи как ходит медведь – вдруг попросил мальчуган.

– По большому или по маленькому? – спросил растерянно Хома.

– По лесу.

– Примерно вот так! – опустился он на четвереньки и вразвалку пошёл к двери.

– А как он рычит? – поинтересовалась девочка.

– Р–р–р–р! – со всей мощи своих легких заревел Хома.

От входной двери раздался испуганный визг заведующей, детей разметало по углам, а в группе ещё долго металось эхо.

– Кто здесь рычал? Вы? – набросилась на него заведующая, когда немного пришла в себя.

– Нет «питон». – попытался свалить вину на животное Хомячков.

– Он не может рычать.

– Ну да, так как с ним обращаются эти милые детишки, я ещё удивляюсь как он не научился ругаться матом.

– Мужчина! Ведите себя прилично. Вас прислали сюда их воспитывать, а не делать заиками.

– Зайками я их делать больше не буду, потому как врядли удастся, но ваши пожелания я учту. – заверил её Хома.

Оставшиеся два часа до обеда Хомячков прыгал перед детьми козликом, изображал жирафа, бегемота и крокодила Гену. Единственно кого зрители забраковали, это Чебурашку, потому что уши несмотря на все усилия несмотря на все усилия не приобрели даже приблизительного сходства с оригиналом. А колобка показывать он постеснялся. Ведь по правилам, это круглый сухарик был абсолютно голым, а предложенный Хомой вариант одетого колобка был больше похож на мэра города, чем на сказочного героя.

Наступил долгожданный обед. Хомячков устало плюхнулся на стул, и лениво наблюдал за весело махающими ложками детьми.

«Жить как говориться, хорошо» – вспомнил он фразу из известного кинофильма и с трудом увернулся от летящего в него куска хлеба. Но в общем обед прошёл в тёплой и дружественной обстановке.

После получасового перерыва Хома снова ринулся в бой. Первым делом он вылавливал детей, чтобы усадить их на горшок, потом охотился за ними, чтобы уложить спать. В конце концов терпение, сбитые коленки и покусанные руки дали свои плоды. Все дети заняли свои места в кроватях.

– Уф! – вытер пот со лба Хомячков.

– А где продают овец? – спросила вдруг одна девочка.

– Я думаю на рынке – растерянно ответил Хома.

– Сколько весит 29 собак?

– Кто больше –кит или слон?

– Сколько весит земля?

– А можно потрогать небо?

Вопросы сыпались как моль из Фаниной шубы. На некоторые он сумел ответить, но многие поставили его в тупик. На его счастье дети потихоньку успокаивались, вопросов возникало всё меньше и меньше, и наконец все уснули.

Хома устало закрыл глаза, но тут же подпрыгнул от боли. Перед ним стояла девочка и протягивала кактус.

– Понюхай, папа говорит, что он огурцом пахнет.

– У меня насморк, я сейчас запахов не слышу – оправдывался он пытаясь увернуться от небритого «огурца».

Вскоре дети встали и начали весёлые игры.

Хомячков перевоплощался то в бэтмена, то в кенгуру, взбирался по стене как человек–паук и умудрился собрать нектар с искусственного цветка, изображая пчелу. Скакал мустангом по прерии и перевозил людей по джунглям в виде слона.

– А теперь покажи как лягушка ловит комаров! – попросили дети.

Хомячков опустился на корточки и прокричав «Ква» прыгнул к двери. Вместо комара он схватил пуговицу на пальто мамы пришедшей за ребёнком.

– Простите. – сказал Хома и бросился одевать её сына, пока маму приводили в чувства нашатырём.

Рабочий день подходил к концу, детей становилось всё меньше, в группе становилось всё тише, и Хомячков уже не ползал по ковру ящерицей, а блаженно сидел на стуле и изображал Наконец он устало выгреб шваброй спрятавшегося под кроватью последнего ребёнка, пересчитал у зеркала синяки и ссадины и отправился к заведующей.

– Ну как отработали? – спросила она – Не тяжело было?

– Нет, что вы – солгал, Хомячков, ощущая боль во всем теле.

– Очень хорошо. Завтра возвращайтесь на свое рабочее место. Мы нашли воспитателя.

– Прекрасно! – обрадовался Хома, словно ему прочли приказ о повышении. Второго дня здесь он бы не пережил. – До свидания! Желаю здравствовать!

Выйдя из стен детсада Хомячков жадно вздохнул воздух свободы и…что–то больно ударило его между лопаток. Хома обернулся.

– До свидания, дядя Хома! – услышал он знакомый детский голосок. Это прощалась с ним группа №9.

Хомячков в зоопарке

– Дорогой, почему ты меня никуда не приглашаешь? – спросила как–то в выходной день Фаня.

– А куда? – ответил Хома, не отрываясь от телевизора, где шла передача «В мире животных».

– Ну, не знаю. Сходили бы куда–нибудь.

– Хорошо. Кончится передача, пойдем вместе в булочную.

– Дурак! Я хочу… хочу… вот! Я хочу посмотреть на них, – и Фаня ткнула пальцем экран, где в это время позевал лев. Царь зверей, видимо услышал ее, потому что пождал хвост и быстро скрылся в чаще.

– Что ж, садись, посмотри, но боюсь их больше не покажут, – подвигаясь на диване сказал Хома.

– Идиот! Я хочу посмотреть на них живых, настоящих.

– Боюсь, что у тебя ничего не получится, – возразил Хома. – Они живут далеко, а мне завтра на работу. Да и денег у нас столько нет.

– Хомячков! У тебя от этого ящика, уже совсем мозги вырубило. Я говорю про зоопарк.

– Что? У нас а парке разгуливают эти милые кошечки? В булочную идешь одна, туда через них проходить надо?

Фаня хотела что–то сказать, но промолчала и вышла из комнаты. Через полчаса она снова стояла перед Хомячковым, нарядно одетая и слегка накрашенная.

– Одевайся, горе мое, я хочу показать тебе, что на земле живут не только коты и собаки, но и много другого зверья.

«То, что зверья вокруг много, я и так знаю» – одеваясь, подумал Хома.

Через два часа они уже стояли у входа в зоопарк.

– Зачем было тащиться в такую даль, чтобы встретиться со зверьем, – недоумевал Хома. – Можно было бы просто этажом вышло. Сама не раз говорила, что там живут не люди, а прям звери какие–то.

– Иди молча, сейчас ты увидишь настоящих зверей, – бросила на ходу Фаня и они прошли во внутрь зоопарка.

– А почему здесь много клеток и мало деревьев? – спросил Хомячков, вглядываясь в длинную аллею из железных прутьев.

– В них живут диких звери, – пояснила жена.

– Но ведь нельзя никого держать за решеткой, без доказательства вины! – воскликнул Хома. – Это ущемление прав.

– Во–первых, эти прутья защищают зверей от таких посетителей, как ты, – ответила Фаня. – А во–вторых, если еще раз откроешь свой рот, я тебе так твои права ущемлю, что потом долго нормально ходить не сможешь.

Первой на их пути оказалась клетка с обезьянами.

– Вот, Хомячков, – сказал жена, наблюдая, как мартышки уплетают бананы. – Профессор Дарвин утверждал, что мы произошли от них.

– Только не я, – пробурчал Хома, стряхивая с себя кожуру. – Я не бросаюсь в посетителей шкурками и задница у меня другого цвета.

– Но в остальном Вы очень похожи, пошли дальше.

Девять клеток с волками, лисами и зайцами ему было не интересно, т.к. зайцы спали у себя в домике, а волки и лисы были очень похожи на тех зверей, которых каждое утро выгуливали соседи.

В следующей клетке находился бурый медведь. Он методично бродил из угла в угол, мотая при этом головой.

– Что он делает? – спросил Хомячков, внимательно следя за его движениями.

– Идет.

– А куда?

– На обед.

– А потом, что будет делать?

– Идти.

– Куда?

– С обеда.

«Бедненький, наверное, столовая у него в другом конце города» – подумал Хома и полез в карман.

– Ты, что хочет ему дать? – спросила Фаня.

– Свой проездной.

– Зачем?

– На троллейбусе он быстрее на обед доберется и у него будет время посидеть, отдохнуть.

Фаня молча взяла его за руку и потащила к следующей клетке. Там был тоже медведь, но только белый.

– Ну вот и здесь разделение на классы! – воскликнул Хомячков.

– На какие классы? – не поняла Фаня.

– На богатых и бедных. Вот смотри: у того медведя одна соломенная подстилка в углу лежит, а у этого и коттедж, вон в задней части стоит, и бассейн с водой. Тому на обед пешком идти надо, а у этого тарелка с рыбой прям перед носом стоит, значит, еду сюда приносят. У того естественный, бурый, цвет волос, а этот белый, значит крашенный. Пора кончать с расслоением общества. Долой богатых! Да здравствует социализм!

– Что я слышу? – изумился Фаня. – Не уж то у себя в квартире большевика пригрела? Значит, приходим домой и ты сразу отправляешься на каторжные работы, на кухню, а ночью в ссылку на диван. Понял? Я из тебя Ленина живо изгоню.

Хомячков понуро побрел вдоль клеток, как вдруг увидел павлина, который, заметив его, распустил свой хвост.

– Ой, смотри, курица с веером! – воскликнул Хома.

– Это не курица, а павлин, – поправила его жена.

– Тогда павлин с опахалом, – согласился супруг и стал звать его, – Цыпа, цыпа, цыпа, чтобы рассмотреть поближе.

– Перестань дразнить птичку, – сказал Фаня. – Она иностранка и тебя не понимает.

– А если я по–узбекски ее позову, она подойдет?

– Подлетит? А откуда узбекский знаешь? Ты и по–русски то не очень!

– Я то не знаю, но помнишь, в прошлом году, на день рождения, она мне русско–узбекский словарь подарила. Сказал, что он мне пригодится, когда буду с их осликами общаться. Говорит, родня мне, как–никак.

– Оставь в покое маму! – возмутилась Фаня. – Хотя, раз сказала, значит так и есть. Пошли дальше.

У клетки с зеброй Хомячков долго молчал, затем повернулся к жене и произнес:

– Дурят нас здесь. Разрисовали обыкновенную лошадь, как тельняшку и выдают за дикого зверя.

– Глупый, ты. Это же зебра. Она с рождения полосатая.

– – Хорошо, не красили, – поспешил согласиться Хома. – Тогда, значит, она загорала, прислонившись к этим прутьям. В младенчестве, – добавил он, увидев взгляд жены.

Наконец они добрались до клетки со львами. По вольеру, гордо прохаживался сам глава семейства, а в глубине лежала львица.

– Интересно, чем нужно кормить кота, чтобы из него выросло такое чудо? – зачарованно прошептал Хомячков.

– Это же лев, царь зверей, – ответила Фаня. – Ты его сегодня по телевизору видел.

– Вот это да! Он еще и в фильмах снимался? А хорошо ли платят? – обратился он с вопросом ко льву.

В ответ раздался грозный рев.

– Тайна, значит тайна. Не стоит так нервничать, – отпрыгнул Хома от клетки.

– Оставь его в покое, – прикрикнула на Хомячкова жена.

– Что ты все оставь, да оставь. То маму твою, то этого кота–переростка, то птичку с веером. Да и вообще, пошли подойдем вон к тому животному, что за этими, как ты их называешь, царями, стоит. Уж очень он какой–то не обычный. Гримасничает так смешно.

– Это, милый мой, зеркало на стене висит. Тупик здесь.

Такого от зверей Хомячков не ожидал. Всю обратную дорогу домой он бурчал:

– А еще дикие называются. Понавешивают зеркал разных, разберись, где утконос, а где человек. А потом еще и смеются, – вспомнил он, как заржала зебра. – Больше я туда ни ногой».

Потом подумал и добавил:

– Хотя нужно будет подойти к той птичке со словарем.

Хомячков в Москве

Уплетая за ужином свое любимое блюдо «вермишель на скорую руку», Хомячков исподволь наблюдал за женой. Она была похоже на разведчика, который, узнав о том, что у одного из президентов большой восьмерки на саммите носки разного цвета, с нетерпением ждет, когда эту новость можно будет передать в Центр.

«Интересно, что бы это значило? Последний раз в таком состоянии она была, когда получила телеграмму о том, что к нам приезжает ее мама. Если это опять она – мне лучше сразу послать ответную, что нас нет дома».

– Ты когда–нибудь Москву видел? – спутала его планы Фаня.

– Каждый день по телевизору, – уронил от неожиданности вилку Хома.

Вермишель фонтанчиком взвилась вверх и разбежалась по столу.

– Это не то! – махнула она рукой. – А чтобы вот так. Погулять по городу, сходить на Красную площадь, пройдись по Арбату, посетить Ваганьковское кладбище?

– Чтобы вот так, то нет, – честно признался Хома.

– Тогда пляши! Мне дали путевку на двоих на экскурсию в Москву! – воскликнула Фаня и замахала перед его носом какой–то бумажкой.

От удивления и неожиданности глаза у Хомячкова стали размеров с диетическое яйцо, а проглоченная вермишель, плохо расслышав последнюю фразу, поднялась ближе к ушам.

– Это как это? – просипел Хома, загоняя ужин на место.

– А так, что завтра мы с тобой посетим бывшую столицу СССР! Ты рад?

Хомячков на миг задумался. Ехать за много сотен километров, чтобы походить по точно такому же асфальту, поглазеть на точно такие же дома, и зайти в точно такие же магазины, ему показалось, по меньшей мере, глупо, но, чтобы не рассердить жену, он улыбнулся и воскликнул:

– Ура! Всегда мечта пройтись по Арбату на Красной площади. Тем более, что там находится Вахтанговское кладбище!

Фаня громко рассмеялась.

– Пошли собираться, мавзолей ты мой Щукинский.

После непродолжительных сборов Хома уселся перед телевизором, чтобы почерпнуть как можно больше информации о этом городе.

– Уважаемые граждане! Мы въезжаем в бывшую столицу Советского Союза, а ныне столицу Российской Федерации – город–герой Москву.

Хома вздрогнул и открыл глаза.

– У тебя в роду сурков не было? – поинтересовалась Фаня.