Дневник. Одна на двоих

Кира: У нас была близость с ним, прямо за статуей королевы Эммы Пятой! Я не знала, что думать об этом и после пробуждения была растеряна и слегка напугана. Ведь он все время мне очень нравился, но я просто боялась ему об этом сказать. В конце концов, он лидер активной оппозиции, а кто я? Но после того, как все пришли в себя, Сэм очень странно посмотрел на меня. В общем, оказалось, что нам снились одинаковые сны, только мне снился он, а ему я! Неужели такое вообще возможно? Я даже сейчас не могу прийти в себя после произошедшего! Он всегда был мне не безразличен, он помог мне, можно сказать спас меня. Но голову не покидают мысли, что мы выбрали совсем не тот момент, не то время, чтобы открывать свои чувства. Ведь это все может помешать нашей операции или принести ещё какие-то проблемы. Наверное, стоило отложить все это на потом! В общем, я переживаю, поэтому пришла к тебе, может, чтобы услышать от тебя поддержку, может помощь, а может и осуждение. Не знаю.

Выражение её лица очень быстро сменилось на грусть, хотя буквально минуту назад она улыбалась, заходя ко мне в комнату. Глаза наливались слезами. Ещё чуть чуть и платину чувств прорвет. Я не буду мешать этому, если её что-то тревожит, лучше вылить все это наружу, чем хранить в себе, до тех пор, пока это не превратится в болото и не убьёт тебя.

– Кира, не бывает такого времени, когда чувствам нет места. Если их не проявлять, то они начнут тебя разрушать. Ты либо показываешь их, проецируешь, делишься ими, получаешь удовольствие и заряд энергии, либо держишь их в себе, и эта энергия разрушает тебя изнутри, как шарик, переполненный воздухом. Будь честна с собой. Дай волю чувствам и они не испортят нашу операцию, а помогут ей. В конце концов, все в ваших руках, да и есть ли дорога обратно?

В её глазах загорелась искра, возможно, это искра надежды в то, что её вины ни в чем нет. Но ведь это правда! Разве виноваты мы в том, что являемся самыми обычными людьми, на каких бы планетах не жили и как многое бы не видели?

Она крепко обняла меня. Я готова поддержать её в любой ситуации, тем более в такой личной и отчасти деликатной. Каждый имеет право на любовь и не важно, какая вокруг обстановка, что подумают люди и чем это может закончиться. Нужно просто любить, бесконечно, глубоко, открыто, наслаждаясь этим чувством сейчас, а что будет потом, не известно никому из нас.

– Да и что за мысли дурацкие тебя посещают! Если чувства взаимные, то вообще нет повода для паники. Единственное, что мне бы не хотелось лицезреть изо дня в день, так это бесконечный, прилюдный обмен слюнными жидкостями.

Она, наконец, рассмеялась, а я именно этого и добивались.

– Я то думала, тебя что-то серьёзное беспокоит, а тут такая новость замечательная, приправленная твоими глупыми беспокойствами.

По всему кораблю прокатилось громкое объявление о том, что мы вот вот должны полететь к орбите испытательной планеты.

Ковчег: До планеты модификаторов осталось лететь 13 часов. Метеорологические условия на поверхности планеты удовлетворительные. Влажность 3%, температура 68° по Цельсию, ближайшие 3 дня ожидается шквальный ветер до 45 м/с. Запасные защитные костюмы подготовлены и находятся в зоне трапа.

– Ничего себе, удовлетворительные! Это для кого они такие удовлетворительные то?

Мы снова обменялись взглядами с Кирой, не теряя при этом устойчивой улыбки на лице.

– Нужно начинать готовиться.

Я достала кейс с костюмом, чтобы одеть его заранее. Судя по условиям на планете, без костюма я физически не смогу выжить.

Он сидел на мне очень плотно, облегая каждую часть тела. Кажется, я нравлюсь себе в нем больше, чем без него. Ведь стоит снять костюм, как сразу вылазят все мои недостатки, лишние сантиметры и небольшой животик. Посмотрев в зеркало, меня посетила единственная мысль: стоит заняться собой, без костюма я, похоже, совсем себе не нравлюсь.

Кира: Это тот самый костюм, в котором ты была, когда вытаскивала нас с орбиты? Сэм рассказывал, что ты была в каком-то странном костюме. Симпатичный, но и правду странный. Что за символы?

–Что? Символы? Я сама не знаю, что они означают. Мне известно лишь то, что это символы расы древних, костюм тоже принадлежал им, но раса погибла, а костюм как то остался целым и невредимым. Адам не вдавался в подробности, рассказывая о костюме, а мне достаточно того, что он защищает меня от повреждений. Может символы несут какую-то защитную функцию, но это только предположения.

Кира: Ладно. Тоже нужно подготовиться, собраться. И, спасибо, что поддержала и вообще выслушала. Если бы не ты, я бы, наверное, закипела от всего случившегося со мной.

– Я очень рада за тебя, за вас! Наслаждайся этим чувством, Сэмом, а для паники и беспокойства найдется масса других причин. Стоит нам только попасть в подвал комплекса.

Она крепко обняла меня, прижимая к себе, и я сделала то же самое, а спустя полчаса, все собрались в пункте управления кораблём.

Глава 9. Спасение.

Для лучшего обзора пришлось открыть панорамные окна. Планета оказалась просто гигантской, её поверхность была покрыта густым, но абсолютно сухим лесом. Периодически он сменялся песочными и каменистыми пустынями или полями засохших, не высоких кустарников. Вероятно когда-то давно, здесь была совсем иная атмосфера и, возможно, жили какие-то примитивные существа: птицы, животные, насекомые. Страшно подумать, что могло произойти с планетой, что они могли с ней сделать, что она приобрела какой-то пост апокалиптический облик.

Адам стоял возле окна и смотрел в космос. Со стороны, он напомнил мне волка, скучающего по луне. Быть вселенной, иметь её силу, энергию, но не иметь возможности даже коснуться космоса, полететь в его глубины. Мне стало безумно жалко его, но, к сожалению, я ничего не могу для него сделать, кроме как быть с ним рядом настолько, насколько могу.

Пока мы обсуждали последние нюансы, корабль уже спустился глубоко в атмосферу, обогнул планету за считанные секунды и завис ровно над той областью, где, согласно данным, находится подземная лаборатория модификаторов, предварительно включив отражающие панели.

– Ну что, вот мы и на месте. Один шаг и мы уже в игре. Готовы?

Вэл: Готовы!

Сэм: Как всегда.

Крис и Кира утвердительно кивнули в знак согласия с остальными.

– Будьте осторожны! Я хочу видеть каждого из вас живым и здоровым на ковчеге в конце всей операции! И только попробуйте умереть! Я вас убью за это!

Крис: Воодушевляющее звучит, конечно.

– Я по-другому не могу.

По трапу прокатился смех, в котором все же звучал отголосок лёгкой нервозности, но даже в таком виде он слегка разгрузил напряженную обстановку. Жаль, ненадолго.

Сэм: Ладно! Помчали!

Когда голову покинули все посторонние мысли, а в груди заполыхало лёгкое пламя, пространство за моей спиной словно треснуло, и на этом месте образовался чёрный и таинственный портал. Адам открыл проход в оружейную. Несмотря на удивлённые лица ребят, мы поочерёдно запрыгнули в глубины бездны и спустя мгновение оказались по другую её сторону.

Комната была огромной. Горел тусклый свет, едва освещающий всё находящееся внутри. Множество полок и кейсов с неизвестным содержимым, а так же лабораторные реактивы, образцы, материалы и пробирки с концентрированной энергией. Всё это окружало нас со всех сторон, куда бы нам ни пришлось бросить свой взгляд.

Крис включил фонарь, поставил его на верхнюю полку ближайшего стеллажа и начал готовить взрывчатку и детонатор, а ребята в это время запасались оружием. Периодически они разбегались по комнате в поисках нужного снаряжения, возвращались обратно и экипировались. Пока я несколько минут наблюдала за всем происходящим, в голове промелькнула мысль – а может мне стоит тоже с собой что-то прихватить? Осматривая близстоящий стеллаж, я наткнулась на что-то, похожее на пистолет. Внутри меня терзали сомненья, я совсем не хотела его брать, но при этом я боялась, что он может мне пригодится. Будто моё человеческое нутро боится очевидной опасности, а духовное больше беспокоиться о других, нежели о себе.

Адам: Я понимаю твой страх, как и страх любого здесь находящегося существа. Но никогда и нигде оружие, насилие и убийство не помогали исправить ситуацию в лучшую сторону. Лишь усугубить.

– Легко говорить, ты же бессмертный.

Адам: Но при этом тела нет именно у меня. Я настолько бессмертен, насколько и каждый и вас. Отчасти. Но даже будь оно так, человек, не познавший гибели, ценит её больше, оценивает и смотрит на нее более трезво и рационально.

Адам одернул меня, возможно к лучшему. Ни к чему пачкать свои руки кровью, учитывая, что раньше я не держала в руках пистолет, кроме как в тире. Не смотря на ту ненависть и презрение, которые вызывают у меня эти ублюдки – модификаторы, даже ради них я не должна марать себя смертью.

– Всем удачи. Встретимся на ковчеге.

Адам открыл портал в первую комнату. Я посмотрела на ребят, они были сосредоточены. Сэм и Кира уже стояли вооружённые до зубов, Вэл и Крис тоже почти были готовы, одним лишь взглядом они успокаивали и внушали надежду на успех. Кира улыбнулась, слегка приподняв уголок рта, а Сэм одобряющим видом кивнул в сторону портала.

Вэл: Береги себя!

Оставив ребят, я шагнула в портал.

Комната оказалась не такой большой, как я думала. Из освещения горела лишь одна, длинная потолочная лампа белого света, находящаяся в центре комнаты, но освещающая все пространство внутри неё. У одной стены стояли 4 кровати, на каждой из которых лежали мужчины. Два из них, в центре, были прикованы старыми цепями к стене над спинкой кровати, ещё двое просто лежали и смотрели в потолок, и моё появление, несмотря на его неожиданность, не заставило их не только сдвинуться с места, но и оторвать взгляд. Не знаю, что они с ними делали, но вид у каждого из них был максимально замученный и уставший, не смотря на то, что я не дала бы каждому из них и четыре десятка лет.

Их биологический вид, очевидно, отличался от моего, что сразу можно было определить только лишь по внешнему виду. И это впервые, когда я встретила, по-настоящему не похожих на привычных для меня, людей. Их кожа была покрыта странными узорами синего цвета, не похожие на татуировки. Они больше напоминали венозный рисунок, проступающий сквозь тонкую, бледную кожу, но это не хаотичная сетка, вроде нашей, а отчетливый и закономерный рисунок. Выглядело необычно, тем более для меня. Высокий рост под 2 метра, длинные пальцы на руках и большие, голубые и широкие глаза привлекали внимание, не смотря на то, что они не были обращены ко мне.

Я осмотрелась. Дверь в палату была закрыта снаружи, но в ней было небольшое окно, которое могло бы мне помешать. К счастью, вдалеке я уже слышала выстрелы и крики, а значит все идёт так, как надо и ребята с хорошим темпом приближаются к верхним этажам.

1: Кто ты такая?

Парень, который сидел в самом конце комнаты, смотрел на меня удивлёнными и испуганными глазами.

1: Ворота сквозь материю может открывать только вселенная. Неужели мои молитвы были услышаны, и он пришел нам на помощь?

– Они могут передвигаться?

Пальцем я указала на лежащих по соседству людей.

1: Мы все под сильными транквилизаторами, но не все подвержены им настолько, насколько им бы хотелось.

Вдруг головы остальных заключённых приподнялись и одновременно повернулись в мою сторону. В их глазах летал туман, но сознание хоть и было помутнено, все ещё оставалось с ними. Мне было безумно жалко их, но помочь каждому выбраться и добраться до ковчега не могу, ведь таких комнат здесь не мало, да и необходимо добраться до детей.

1: Так кто же ты?

– У вас будет время познать истину, а у меня открыть её вам, но оно ещё не пришло. Я открою дверь! Вам нужно будет подняться на один этаж выше, а после, добраться до взлетно-посадочного бокса. Там стоит корабль, на борту которого вы будете в полной безопасности. Помогите своим друзьям и всем, кого встретите в коридорах из числа заключённых, добраться наверх и никого не бойтесь! Я не одна пришла вам на помощь, поэтому в боксе вас встретит девушка – Кира, доверьтесь ей, как мне. Если я заслуживаю его хоть немного, после всего того, что вам пришлось здесь пережить

2: Если есть хоть какая-то призрачная, наивная надежда на то, что мы сможем выбраться из этого места, было бы глупо её упустить. И дело тут вовсе не в доверии, больше в безысходности.

Он протянул кисти рук, закованные в цепи, а я подошла к нему и одним лёгким движением руки разорвала железо, словно клочок бумаги.

– Вам известно, сколько здесь ещё содержится людей и как много комнат задействовано?

1: На этаже 4 комнаты. На 3 этаже тоже кто-то есть, но кто конкретно сказать не могу.

– Хорошо. Берегите себя! Сделайте последний рывок, из последних сил.

Я подошла к двери, за которой было слышно активную перестрелку. Не было смысла отправлять туда заключённых сейчас. Там их просто превратят в решето и ни я, ни Сэм не смогут им помочь. Я уже слышу их голос, а значит они почти рядом. Но им не даёт возможности пройти какой-то крупный парень с пулемётом. К своему несчастью, он очень удобно пристроился прямо возле двери, за которой стояла я. В это время, в палате уже все освободились, кто мог идти помогали тем, кто этого сделать не может и на низком старте готовы рвануть наверх.

Мне нужно как-то убрать этого недоумка под дверью. Он мешает пройти ребятам дальше и мне в том числе, а значит, задерживает всю операцию. Ладно! Зря он встал под этой дверью! Везение сегодня не на твоей стороне.

Отойдя на метр от двери, и сделав глубокий вдох, я выбила ее ногой. Удар был такой сильный, что дверь вылетела из петель, сбила с ног стрелка и, припечатав его к двери напротив, снесла ещё и ту. Удивительно, что к этому эпичному и эффектному удару я не приложила вообще никаких усилий. Костюм не только защищает моё тело от повреждений, но и придаёт чуточку больше сил, что без сомнения не может не радовать, ведь лишняя оборона, как и нападение не помешают. Не смотря на то, что внутри меня живет бесконечный источник любой существующей силы.

И только сейчас, я на самом деле почувствовала влияние Адама на мои физические способности. В местах, где отсутствует гравитация, оно ощущается гораздо мощнее, нежели в открытом космосе.

Крис: Ничего себе у тебя тут бутерброд получился! Хороший удар, детка!

Сказал Крис, кивнув головой в сторону стрелка, зажатого между дверьми. Подмигнув мне, он отправился вслед за остальными. И что ещё за детка!? Ну, как что-нибудь ляпнет!

Следом за ними в коридор выдвинулись первые, освобождённые мною, люди.

Обойдя оставшиеся 3 палаты на этаже и проинструктировав каждого, я отправилась ниже. Похоже, все заключённые были одной расы, так как внешний вид каждого был идентичен друг другу. Никто из них даже не пробовал сопротивляться моему предложению или задержаться в своей камере хотя бы на пару лишних минут. Это говорит о том, насколько сильно они потеряли надежду на спасение, как устали от постоянных опытов и издевательств, а учитывая тот факт, что комплекс заброшен, они все были обречены на гибель здесь. Но несмотря ни на что, моя главная цель, найти детей и эта мысль не покидала мою голову все время, пока я находилась в этом ужасном месте. Вероятно, они спрятали их, ведь не стоит исключать и тот вариант, что весь этот комплекс могли возвести именно ради них.

Ребята уже зачистили все этажи. Выстрелов уже совсем не было слышно, тишина захватила каждый уголок этого места. Стихли даже стоны и звериные рыки модификаторов, из последних сил, цепляющихся за жизнь. Коридоры были пусты, как и все палаты на 2 этаже. Надеюсь, они успешно добрались до ковчега и никто не пострадал. Во всяком случае, всё произошло достаточно быстро. Быстрее, чем мы предполагали, что сыграло нам на руку и выиграло для нас немного времени. Значит, у меня есть неплохой временной задел на поиски малышей до того, как детонирует взрывчатка.

Осталось осмотреть только третий этаж. На всех данных, предоставленных ковчегом, именно этот этаж был оборудован под лаборатории и проведение экспериментов, но неисследованных комнат больше не оставалось, так как на первом нас ждут Кира и ребята, а с четвёртого мы все начали эту миссию. Или дети запреты в лабораториях, либо данные ковчега не совпадают с реальностью.

Мгновение, и я уже на 3 этаже, шокированная увиденным. Испуганные, замученные и лишённые всякой надежды на спасение – те, кого я искала. Их красные, заплаканные глаза были полны страха, недоверия и грусти. И только от одного их вида мне хотелось разрыдаться.

Они находились в одной и, как оказалось позже, единственной комнате на 3 этаже. Их было не так много, как я предполагала и эта новость, несомненно, лучшая, за последние несколько часов. От силы 10-15 ребят, разного возраста и пола, сидели на холодном металлическом полу и слегка дрожали. То ли от страха, то ли от дикого холода в помещении.

Странно, что я так быстро их нашла, если они были центральными фигурами на этом объекте. Значит, данные ковчега не совсем достоверны или дело здесь вовсе не в них?

Сейчас это не настолько важно. Они живые, а на ковчеге будут полностью здоровые, благодаря Адаму. Нужно лишь как то убедить их пойти со мной, при этом не напугав.

Я села рядом с милой, маленькой девочкой, сидящей возле двери, не подавая и намёка на свое волнение, ведь знаю по себе – оно безумно заразительно и ядовито. В её глазах читалась боль, я чувствовала, что они мне не доверяют, боятся меня, боятся, что я снова причиню им боль. Мне хотелось обнять каждого из них, моё сердце разрывалось, стонало, словно я прямо сейчас пережила с ними все то, что они пережили здесь вдали от родных и близких за многие месяцы и годы. В голове всплывают лица моих малышей, если бы с ними что-то случилось, я бы, наверное, не пережила.

В памяти все ещё ярко и отчётливо хранятся воспоминания о том дне, когда школу Давида захватили террористы. Моё сердце разрывалось на части, а каждая клеточка тела желала поменяться с ним местами, отдать что угодно, в том числе собственную жизнь, ради его спасения и спокойствия. Та неизвестность, под соусом страха, ещё сильнее душила. Она не давала спать, есть, не позволяла жить. Почти три дня своей жизни я помню поминутно. Мы смотрели каждую сводку новостей, ходили в полицию, как на работу и впервые, чужие мне люди и родители других детей, стали для нас максимально родными. И почему то именно моменты самой сильной боли отпечатываются в памяти сильнее, моментов искренней и безумной радости, а сближают посторонних друг друга людей, зачастую общий враг или горе. Когда я увидела его, бегущего ко мне, живого и здорового, земля ушла из под ног. Я с трудом могла трезво представить, что с ним происходило, все эти дни, и в голову лезли только самые ужасные сцены, не поддающиеся здравому смыслу. Даже спустя полгода, мне снились сны, придуманные моим же родительским мозгом, и тогда я поняла, настолько мой сын сильнее меня, и насколько сильно я хочу ещё ребёнка.

Все эти годы, воспоминания надёжно хранились в глубоких слоях долговременной памяти, до этого самого момента. Пожалуй, только осознанное родительство позволяет понять, насколько другая жизнь важнее твоей, насколько тщетна гордость и эгоизм, насколько может быть глубока душа.

Многие из детей просто сидели на полу, как эта маленькая девочка, обнимая свои колени. Даже я и моё резкое появление в комнате не заставило их очнуться от мыслей и воспоминаний того, через какой ужас им пришлось пройти. В этом они мало отличались от тех мужчин и женщин, уже освобождённых мною какое-то время назад.

– Знаю вам страшно. Знаю, как много боли вам причинили. Вы думаете, что вас все бросили, забыли, и ничего кроме страданий и ужаса в жизни не осталось, но это не так. Есть люди, которые каждую секунду, проведенную вами здесь, беспокоятся. Те, кто искал вас все это время. И я уверена, что вы так же ждали их и сейчас ждёте их появления. Эти люди – ваши родители! Я знаю, какого это, искать выход из безвыходной ситуации, ждать встречи со своим ребёнком и считать минуты до неё, не будучи до конца уверенной в том, состоится ли эта встреча вообще. Вы можете не доверять мне, и это вполне оправдано, это правильно, ведь я незнакомый вам человек. Я не посмею вывести вас отсюда против вашей воли и могу остаться здесь, пока вы сами не решите последовать за мной. Но имейте в виду, у вас есть два варианта, остаться здесь и ждать ваших обидчиков, без надежды на то, что вас пощадят или пойти со мной, в надежде, что я та, за кого себя выдаю, и в действительности пришла вас спасти.

1: Они придут сюда и убьют тебя. А потом убьют нас. Вы не знаете куда ввязались.

Судя по внешним данным, это был самый старший из них. Было видно, что он переживал за всех детей, словно нёс за них за всех некую ответственность. Значит не все потеряно и надежда в них все же какая-то осталась.

– Пусть попробуют…

2: Мама рассказывала, что вселенная может открывать порталы. Что так она перемещается между мирами, для того, чтобы следить за нами, наказывать строптивых и награждать покорных. Вы пришли наказывать нас или награждать?

Эти слова заставили меня улыбнуться. Детское любопытство удивляет своей безграничностью, а взаимный диалог вселяет надежду на удачный исход. Но даже сейчас без его упоминания дело не обошлось.

Почти все, кто встречался мне здесь или с планеты Ман, знают про вселённую, про Адама, его способности и силы, хоть и не всем известно его имя. Многие поклоняются вселенной, кто то приравнивает его к богам и молится ему, кто то считает его наблюдателем, оберегающим все сущее, но никто не знает, как он выглядит. Поэтому каждый встречный ассоциирует с ним меня. И это не удивительно. Он посещал только планеты древних и в редких случаях прилетал на планеты обычных видов. Но почему мне все ещё сложно к этому привыкнуть?

– Конечно, награждать. Вы столько ужасного натерпелись, пришло время вернуться к своим родителям, а вашим обидчикам предстоит расплачиваться за свои проступки.

В этот момент я почувствовала как маленькая девочка, возле которой я сижу, взяла мою руку и крепко сжала. Она повернулась ко мне лицом и посмотрела в глаза. Они были полны боли, но теперь там можно было увидеть мольбу о помощи. Она бросилась мне на шею, с силой обхватив ее руками, и я ощутила на своём плече горячие слезы. И в самом деле – чужих детей не бывает! Хотелось забрать её боль себе, заставить её забыть все то, что здесь происходило. Сердце готово было остановиться, в горле все ещё стоял огромный ком, а слезы сами текли из глаз.

3: Забери нас отсюда. Пожалуйста, припожалуйста! Я хочу домой.

– Не бойся, я не дам тебя в обиду, все будет хорошо. Совсем скоро ты будешь дома, обнимать маму с папой, слушать любимые сказки и играть в любимые игры.

Я успокаивала её, словно в объятьях родной мне ребёнок, не задумываясь, существуют ли в их жизни сказки, как таковые, и играют ли они в какие-то детские игры. Может, я несу полную чушь в их понимании, но в каждое слово я вкладывала искреннее сочувствие, нежность и заботу.

Она оторвала голову от моего плеча и посмотрела на меня. На её лице появилась сладкая детская улыбка.

3: А мне папа поёт песни перед сном.

– Значит, скоро ты услышишь свои любимые песни. Папа будет рад видеть тебя с такой замечательной улыбкой на лице. Давай вытрем слезы и полетим навстречу с папой и мамой?

3: Давай.

Я встала и взяла её за руку. Вслед за мной встали остальные дети. Они смотрели на меня, как на последний лучик света и надежды в кромешной темноте безысходности, ожидая дальнейших наставлений и указаний.

– Давайте вы все встанете друг за другом и возьмёте стоящего впереди за руку. Так мы пойдём колонной. Я возьму за руку малышку и буду ведущим.

1: А как же они?

Он указал пальцем на дверь, намекая на охранников за ней.

– К счастью, мои друзья уже освободили нам дорогу. Поэтому мы можем спокойно, не торопясь подняться наверх, где они нас встретят.

Я уже готова была выбить ногой эту наглухо запертую дверь, но поняла, какая картина откроется перед ними. Окровавленные трупы вдоль всех коридоров, не самое лучшее, что нужно видеть детям. Поэтому я снова присела на корточки напротив самой младшей из них и уже приготовилась объяснять ей и остальным то, что им предстоит лицезреть дальше.

3: Мы все понимаем, что там мёртвые люди лежат. И не боимся их.

2: Живые они намного опаснее.

– Вы очень смелые! Когда-то, мои дети тоже убедили меня в этом, и с тех пор я восхищаюсь ими, каждый день все больше и больше.

Последним решился пойти самый старший из них. Пережить все то, что с ними произошло, не теряя смелости, это показатель духовной силы.

Ровным строем мы двинулись в сторону ковчега. Коридоры были пусты от живых. По дороге дети осматривались и старались казаться невозмутимыми, не зависимо от большого количества трупов, лежавших под ногами. Не смотря на страх и мучения, которые модификаторы доставили им, смерть мучителей, похоже, не принесла им очевидной радости.