Дневник. Одна на двоих

С лёгкой злостью в голосе я развернулась и направилась в коридор с жилыми комнатами. Я понимаю, отчасти, сейчас во мне говорит та же самая злость и ненависть, но ничего другого во мне просто не оставалось. Аид загнал меня в угол, как слабую, беззащитную овечку, смеялся в лицо и с довольным видом получил то, что хотел. Мне ничего не оставалось, как идти у него на поводу, возможно подвергая опасности всех пассажиров на борту. Знаю, завтра я буду по-другому смотреть на сложившуюся ситуацию, но для этого мне нужно отдохнуть и поговорить с Адамом.

Ковчег заметно увеличился в объёмах, начиная с того, что коридор стал значительно длиннее, а комнат значительно больше. Я заглянула в одну из них, по пути к себе, и обнаружила там несколько заключённых. Счастливые, сытые, чистые они обсуждали всё, что произошло с ними за этот день. Те, кто был без сознания, уже пришли в себя, а увидев меня в дверном проеме, они явно обрадовались. Так, один из них подбежал ко мне и начал импульсивно благодарить меня за спасение, постоянно прикладывая мои руки к своему лбу. Наверное, это какой-то своеобразный жест, выражающий благодарность и свойственный их виду. Это было довольно неожиданно, но приятно. Я не привыкла к такому проявлению признательность, а тем более к такому повышенному вниманию. А нашему виду так и вовсе не присуще такая открытость и эмоциональность по отношению к чужим, не знакомым людям.

Я взяла его за плечо и широко улыбнулась, а после постаралась поскорее удалиться, пока мои красные щеки не стало видно за пределами ковчега. Они такие искренние и отчасти наивные, даже после того ужаса, который каждому из них пришлось пережить. Эти качества живут в них настолько долго и проросли настолько глубоко, что даже страх и боль не в силах выкорчевать их из них. Каждый раз, заглядывая к ним глаза, я вижу преданность, хотя к чему бы, ведь они даже не знают кто я. Похоже все дело в Адаме.

Он все время молчит. Даже сейчас я не слышу его, не чувствую его присутствия, как прежде, хоть и знаю, что он внутри. Меня одолевает одиночество и тоска по нему, а так же сильная усталость и странная головная боль, которая ещё с возвращения на ковчег, никак меня не отпускает. А я уже совсем отвыкла от этих ощущений.

В следующих комнатах так же расположились заключённые, а возле комнаты Киры и Вэла разместились самые маленькие пассажиры. Те, ради кого я и затеяла весь этот сыр бор, и ни разу не пожалела. Ещё издалека можно услышать детский смех и крики. Они чувствовали себя в безопасности, а значит, я все-таки делаю все правильно. Приятно осознавать, что ты можешь быть действительно полезной, тем более в масштабах не одной планеты, а нескольких галактик.

Едва заглянув за дверь, голову посетили мысли о Давиде и Артёме. Надеюсь у них все хорошо, они не заняты постоянными поисками мамы, а моё исчезновение не испортило им жизнь. Не смотря на то, что я нахожусь от них максимально далеко, и возможность встретиться постоянно стремится к нулю, я бы желала им спокойной и счастливой жизни, не смотря ни на что, и, конечно, не теряю надежды на то, что настанет время, когда я снова увижу их.

Всё тело ноет от боли, как же хочется снять этот костюм и прилечь. День был действительно тяжёлым не только физически, но и морально. Этот Аид, как будто все силы из меня высосал. И самочувствие какое-то болезненное.

Обойдя весь коридор, я поняла, что все комнаты заняты, в том числе и моя. Поэтому, не смотря на жуткую усталость и головную боль, решила отправиться в пункт управления, чтобы убедиться в нормальном функционировании ковчега. Раньше этим занимался Адам, но в связи со сложившейся ситуацией, временно, придётся контролировать все мне.

В саду так же гуляли люди, наслаждались долгожданной свободой, относительно свежим воздухом, беседовали друг с другом. Я незаметно проскочила мимо них так, чтобы не привлекать внимание, и вот я уже в нужном мне месте.

С помощью бортового компьютера я вывела на воздушный монитор все данные корабля, которые отвечают за жизнеобеспечение и энергетический заряд. В те промежутки времени, пока Адам находился вне моего тела, он отдавал почти всю энергию ковчегу, для полноценного жизнеобеспечения всего корабля и бесперебойного движения, маневрирования. Защита от радиации, антигравитационные силы, режим волновой скрытности, чтобы нас не могли отследить, а так же работоспособность всех гибернационных капсул – это и многое другое, так же зависит от количества энергии в ковчеге. Не считая питания, питья и подачи кислорода. А теперь, когда Адам обессилен и не известно, сколько ему понадобится времени на восстановление, нашим спасением будут только энергетические запасы. А их, судя по данным бортового компьютера, не так уж и много.

– Адам?

В голове стояла абсолютная тишина.

– Ковчег. Ты можешь проанализировать, насколько нам хватит заряда, чтобы ты нормально функционировал, на таком уровне, как сейчас?

Ковчег: Конечно. Без постоянного источника энергии каковым являлся Адам, мы сможем поддерживать уровень жизнеобеспечения на стабильном уровне в течении 4 месяцев.

– 4 месяца? Это слишком мало! Это ничего! Мы обязаны довести дело до конца и доставить детей домой, живыми и здоровыми! Ты можешь знать, сколько нужно времени Адаму, на восстановление? Он постоянно молчит и меня это пугает! А учитывая, что без него нам всем не выжить, я тревожусь ещё больше!

Ковчег: Раньше мы не сталкивались с таким видом воздействия.

Я вспомнила его слова о взрыве, созданным им в день первой нашей встречи. Он упоминал о связи тела и духа, их энергетическом воздействии друг на друга. Если однажды он воспользовался энергией моего тела, чтобы разогнать дух, то почему бы не сделать это снова?

– Адам!

Неожиданно, в ушах начало звенеть, а голова кружиться. Едва я успела сделать пару шагов в сторону стула, как сознание покинуло меня. К счастью, я упала именно на стул и уже через пару секунд снова пришла в себя.

– Ты уже пытаешься снова использовать энергию моего тела? Я только хотела тебе сказать об этом. Знай, я не против!

Головокружение сменилось сильным кашлем, вместе с которым я начала ощущать озноб, постепенно переходящий в лихорадку. Похоже это не Адам.

Адам: Ковчег! Срочно зови кого-то из ребят! Зои подхватила вирус! Я не могу…

Тело медленно сползло со стула, а сознание погрузилось в ночь.

Глава 11. Слабая раса.

Сэм: Я не понимаю, как обычный вирус мог так сильно её подкосить? Это же даже не бактерия!

Кира: Она не такая как мы, забыл? Она из самой слабой расы, организм которой не встречался с такими вирусами, которые для нас вообще пустяк.

Крис: Как тогда она раньше не заболевала? Почти год в космосе и ни разу не встречалась с вирусами?

Ковчег: Всё время Адам очищал её организм от чужеродных угроз, или же помогал иммунитету выработать нужный вид клеток, макрофагов, Т клеток, способных уничтожить вирус, бактерии, прионы – все, что может представлять ей смертельную опасность. Когда они попали в черную комнату, откуда спасли Аида, вместе с Адамом, она потеряла защиту и не на несколько часов, а почти на сутки. Этого было достаточно вирусу, чтобы проникнуть в ткани и начать свою разрушительную миссию.

Кира: Ни к чему теперь вспоминать причины, когда перед нами уже очевидные последствия. Теперь нам остаётся только надеяться на то, что её дух будет сильнее тела. Если тело всегда спасало дух, пришло время духу спасать тело.

***

Аид: Если он такой крутой, всемогущий, великий, как все о нем говорят, почему бы ему просто не спасти эту красавицу! Взять и исцелить, как он делал это всегда? Или больное тело ему теперь не нужно? Не его уровень?

Вэл: Почему ты всегда так категоричен к нему? Он знает, что хочет Зои и не станет, ценой её оздоровления, подвергать смертельной опасности всех пассажиров. В том числе и нас с тобой.

Аид: Значит, пока мы тут с тобой дышим и радуемся жизни, она умирает? И как тебе живётся с этим?

Вэл: Адам обессилен не по своей воле и даже сейчас он выжимает из себя всё, что может, чтобы давать нам возможность дышать. И не знаю уж, кто тут радуется жизни, но я не сплю ночами, пока она вот так лежит в этой капсуле гибернации и борется за свою жизнь.

***

Крис: Я даже подумать не мог, что наша кровь настолько разная и не совместимая. Неужели и в самом деле, остаётся только один вариант, ждать, когда она сама к нам вернётся?

Сэм: Похоже именно так. Ковчег сказал, если она все ещё жива, значит, есть шанс. Тем более мы перепробовали всё, что можно, а с ограниченным количеством энергии на корабле, можно не так уж и много.

***

Сэм: Сколько уже прошло?

Кира: Около месяца.

Сэм: Мне иногда кажется, что монитор сломан. Каждый раз, когда я захожу в комнату гибернации и подхожу к её капсуле, то вижу одни и те же, стабильно плохие показатели.

Кира: Ты видел Адама?

Сэм: Да. Он постоянно либо наверху, либо здесь. Непривычно видеть его сгустком бесформенной субстанции.

Кира: Не знаю, как ты, но я ощущаю его боль и страдания, когда вижу или нахожусь рядом с ним. Мне безумно жаль его! Иногда я чувствую, будто он плачет или стонет. Похоже, они довольно сблизились с Зои, за то время, пока были рядом.

Сэм: Разве такое возможно?

Кира: Почему нет? Он же когда-то тоже был человеком! Именно так говорила о нём Зои. Думаю вполне возможно.

***

Аид: Как жаль, что нам так и не удалось вместе поужинать. Ты такая… Красивая. Смелая.

**

Ковчег: Ты уверен, что твоих сил достаточно?

…

Ковчег: В этом ты прав! На борту энергии хватит, даже если ты отдаёшь ей всё без остатка. Удачи! И. Я рад за тебя, как никогда.

«Мои ноги погружены в тёплый и мягкий белый песок. Я снова стою на там самом пляже, в том же самом месте, а небо все так же украшает уставшее солнце, опускающееся за горизонт. Вода выглядит почти неподвижно. Присутствует лишь лёгкое колыхание водной глади, прозрачной, как только что отполированное стекло. Невольно, голову начинают посещать воспоминания о том самом сне, руки, касающиеся меня, тёплые губы. Все так же чётко и явно, будто это произошло только что. Тайна его личности манила меня, заводила, отчасти возбуждала и может именно она вновь вернула меня сюда, в это замечательное место. Вдруг меня посетило странное и в то же время необычное чувство – острой необходимости. Мне не хватает этих рук. Взглянув на пылающий закат, я повернулась спиной к берегу, рассмотреть, откуда начинается песчаный пляж и увидела его. Он стоял прямо за мной, на расстоянии едва вытянутой руки и словно ждал, когда я обернусь, насладившись красотой моря. Высокий брюнет с короткой стрижкой, почти на голову выше меня, его фактурное тело, рельефный торс, всё разжигало огонь наслаждения внутри. Овальное лицо, слегка выраженные и подвижные скулы и эти большие и широкие глаза. Глаза удивительной красоты, будто турмалин, обрамленный чёрной окантовкой, с тонкими вкраплениями насыщенного изумруда. Эти глаза смотрели на меня, прожигая насквозь, обжигая губы и волосы. Кто же ты?

Слегка наклонившись, одной рукой он нежно взял меня за талию, а вторая легко коснулась моего подбородка. Он приподнял мою голову, не спуская увлечённого и чувственного взгляда с моих глаз. Тёплые руки обжигали каждый кусочек тела, которого он касался и почему-то мне это безумно нравится – все, что происходило на этом пляже и к чему все идёт, не смотря на то, что его личность мне совсем не знакома. К счастью это всего лишь сон, а значит, я могу оставить совесть за его пределами. А конце концов я может и вовсе уже погибла, а все происходящее всего лишь пост смертные иллюзии моего, в прямом смысле, больного мозга. Я просто хочу насладиться им, не задумываясь о принципах, последствиях, причине и следствии.

Я закрыла глаза, пока его бесконечные прикосновения влекли меня к нему, волновали и возбуждали. Он нежно коснулся моих губ своими, плавно пропуская язык вглубь моего рта, но с каждой секундой его жажда усиливалась, словно он ждал этого всю жизнь. В это время рукой он прижимал меня к себе так сильно и в то же время трепетно, что если бы вдруг я была против, то просто не смогла бы этому сопротивляться. Моё тело максимально расслаблено и такого я не испытывала уже довольно давно, учитывая какой тяжёлый путь мне пришлось преодолеть за последний год. Ноги стали ватными.

В связи с последними событиями в моей жизни и того факта, что самый близкий и дорогой для меня человек – это всего лишь дух, не имеющий тела, я начала забывать, что такое настоящее мужское тепло. Но то, что происходило со мной в этот момент, отличалось от обычной, привычной для меня, а эмоциональном плане, близости. Даже самой себе, в своей голове, мне трудно объяснить, что я чувствую.

Его поцелуи были все глубже и вскоре я начала ощущать, как тепло проникает внутрь, как горячий чай, после долгого сна, слегка обжигая сначала язык, потом горло, спускаясь ниже, прямо в живот. Рука медленно спускалась вниз, нежно поглаживая сначала щеку, касаясь кончиками пальцев шеи, затем груди, живота. Я понимаю и ощущаю физически, как с его прикосновениями моя одежда испаряется и вот, я уже стою в его объятьях полностью голая.

Плавно развернув меня, тем самым поменявшись со мной местами, я, паря в воздухе будто невесомая, оказалась лежать на спине, на теплом и слегка влажном песке. Прохладная и освежающая вода едва касалась моих стоп, он прижимал меня к земле, а его жаждущие руки блуждали по моему телу, в поисках цели. Резким движением он отпустил мои губы и посмотрел мне в глаза. В них можно было прочитать массу эмоций, совместимых и не очень, но самых настоящих, человеческих, не поддельных. Их красота завораживала и удивляла, как и он сам. Будто мой мозг придумал мужчину, идеального исключительно для меня и предоставил возможность провести с ним время, насладиться этими чувствами, которые уже так забыты мной. Что же со мной будет дальше? Гормоны бушевали в теле, как при первой близости с мужчиной. Но как такое возможно, почему все настолько реалистично, ведь это всего лишь сон?

Он взял мою ногу и, приподняв её, согнул в колене, нежно поцеловал её в щиколотку, опускаясь все ниже. Напряжение внутри меня нарастало и словно чувствуя это, он положил вторую руку мне на живот, слегка прижимая к песку. В животе начало растекаться странное тепло, его поцелуи опускались ниже и ниже, достигая внутренней поверхности бедра. Эта тепловая энергия начала активно набирать обороты и превращаться в свет, вместе с чем усиливалось и удовольствие. Меня не покидало стойкое чувство, что вот вот и я взорвусь от переизбытка этой необъяснимой материи, растекающейся по моему организму.

Я чувствовала его губы, его поцелуи, каждый из которых словно сильный разряд тока, пробивал меня от макушки до пяток. Я даже чувствовала их кончиками пальцев. Он поднялся вверх и взглянул мне в глаза, будто ждал моего разрешения и не готов продолжать, если я не пожелаю этого. Но моё тело говорило само за себя. Я впилась в него, там самым показывая, что принадлежу ему вся, прижималась к его разгоряченному телу, как к чему-то остро необходимому, последней надежде или спасению. Живот, грудь, плечи, шея – все моё тело уже горело от желания. Он чувствует это, а я чувствую его внутри себя.

Наши движения были синхронными, словно это не секс, а танец. Его руки скользили по мне, оставляя после себя следы яркого свечения, удивительного, ласкающего. Я жадно целую его губы снова и снова, чтобы ощутить эту энергию, которой итак было с излишком. Хотя сама до конца не понимаю, что меня в действительности так к нему тянет и может это вовсе не странное тепло, а он сам?

Внизу живота стало очень жарко, тело покрылось испариной, мне хотелось его, его всего, без остановки и перерыва. Внутри теплилась надежда, что этот сон будет длиться вечность, не смотря на важность реальности, ожидающей меня. Я не знаю, кто ты, знакомы ли мы или ты гость из будущего, но ты что-то однозначно во мне пробудил. То, что давно во мне жило, но долго тлело, из-за страха, без надобности, трусости, быть может. Чувства страсти, ласки, нежности и женской слабости.

Я не могла открыть глаза, свет, источающий моё тело, ослеплял даже меня. Лавина удовольствия почти накрыла меня с головой и такого я, однозначно, не чувствовала никогда. Эта энергия внутри меня, она светится, усиливая ощущения и чувства в сотни раз. Это не просто влечение – это страсть, не удовольствие, а эйфория, не наслаждение, а экстаз. Кажется, сейчас она польется из меня, устремляясь в море, в виде белой, яркой субстанции, просачиваясь из меня сквозь поры. Я словно одно целое с этим пляжем, с этим морем, с этим местом, с этим мужчиной.

Откинув голову и не в силах больше сдерживать себя, я закричала. Если бы я мыслила трезво, то предположила бы, что крик слышали даже сквозь сон. Вспышка света, вырвавшаяся из моего тела, выкинула меня из сна. Но мои мысли целиком и полностью занимал только он.

Неожиданно я проснулась, вся мокрая от пота и влажная от удовольствия. Я живая?

***

Я пришла в себя лёжа на большой, широкой кровати, в помещении не знакомом мне раньше. Это все ещё ковчег? Комната была довольно большая, намного больше других, находящихся на корабле и, кажется, у меня есть определённые догадки, чья эта может быть комната.

Я аккуратно поднялась, чтобы в случае чего не рухнуть на пол, а опереться о край постели и увидела прекрасный вид, открывающийся со второго этажа. На первом этаже, прямо подо мной находилась большая гостиная с широким окном, на вид которого я смотрела, встав с кровати. Панорамное окно было открыто, и именно в этот момент ковчег пересекал периферию одной из галактик, отчего вид открывался просто восхитительный. Спасибо фильтрам, встроенным в окно. Без них все казалось бы не таким эффектным. Странно, но я никогда не задавалась вопросом, каким все видит сам Адам. Пожалуй, сейчас тоже для него не время.

В центре гостиной стоял большой темно синий и гладкий, как бархат, диван. Он был повернут к окну, намекая, что космос лучше любого привычного нам телевизора. Возле самого окна было много различной растительности, которую я раньше не видела даже в саду на четвёртом этаже. Справа от входа стоял столик, из темно серого материала, на котором лежали не известные мне предметы, пару записок и вещи, похоже, именно моего размера. На минуту я оглянулась, чтобы осмотреть место, на котором проснулась. Кровать, застеленная серым атласным одеялом, была просто огромных размеров. По одну сторону стояла металлически-серая прикроватная тумба, а с другой футуристическая лампа с объёмным плафоном и несколько стоек с жидкостями разных цветов в пакетах, напоминающие капельницы. Похоже, незадолго до пробуждения, меня отключили от этой системы. От одного вида этих странных пакетов бросало в дрожь. Они пробовали всё, что только возможно, чтобы вернуть меня к полноценной жизни и помочь моему организму бороться с болезнью и, похоже, не зря, раз я все-таки пришла в себя. Я смутно помню голоса, которые доносились откуда-то из темноты и глубины моего сознания. Каждый из них мне знаком, но я не могу до конца быть уверенной в том, что это не иллюзия или сон. Возможно ли вообще такое, чтобы человек, находясь без сознания, слышал окружающих его обездвиженное тело, людей? Нет! Всё же это была игра моего бурного воображения. И тот сон! Был ли это сон на самом деле или я была на том пляже, на самом деле? Все слишком запутанно, а реальность и вымысел смешались в один большой ком! А спрашивать на этот счёт кого-то из друзей или Адама, было бы не совсем удобно, учитывая интимную составляющую произошедшего. Поэтому я решила опустить все вопросы и дать мозгу остыть. Без сомнения, он активно работал все то время, пока сознание ушло в отрыв.

Кожа слегка зудела, а ноги будто заковала «Железная дева». С сильной болью, схожей с хождением по гвоздям я сделала первых пару шагов. Голова начала кружиться и мне пришлось опуститься на корточки, чтобы дать себе пару секунд передохнуть. Не знаю, сколько я была без сознания, но судя по тяжёлому отходняку, я долго отсутствовала. Не торопясь я, наконец, преодолела лестницу и спустилась на первый этаж, где за диваном, вдоль левой стены, прямо под вторым этажом увидела мини кухню. В таком случае это не второй этаж, а что-то вроде большого балкона со спальным местом. Зачем она ему нужна, если тут есть огромная столовая? Хотя, когда он летал один, вероятно столовой тут не было. На кухне располагался большой холодильник, что то похожее на кофеварку и тостер, а так же небольшая плита. Все, что необходимо для одинокого путешествия человеку, предпочитающему естественный процесс готовки материализатору. Кто бы мог подумать, что Адам любит готовить, приборы так похожи на земные! Надеюсь это все, что я о нем не знала и к концу своей экскурсии в поиске ванной комнаты, я не найду что-то невообразимо удивительное или что-то ужасное и пугающее о нем.

Чуть дальше кухни была дверь, как раз, которую я искала. Зайдя туда, я просто обомлела. Как же давно я не лежала в ванной, а тут она просто гигантская! И он ни разу не предложил мне эту комнату? Хотя, если быть откровенной с самой собой, то я никогда и не спрашивала.

Вид из ванной был ничуть не хуже чем из комнаты. Там тоже удобно расположилось прозрачное окно с потолка до пола, через которое можно было наблюдать за величием космоса. На небольшом деревянном столике лежала стопка полотенец, а возле, висело два мягких и тёплых халата. Горячая вода расслабляла и успокаивала мышцы и душу, а боль в ногах постепенно сходила на нет. Я смотрела в окно и наслаждалась прекрасным видом на космос, вдалеке виделись галактики. Вдоль корабля, огибая его границы, пролетали светящиеся частицы. Но голова не переставала думать обо всем произошедшем во сне и до него.

Удивительно, но я помню все в деталях. Спасение заключённых, детей, Аида – человека, после встречи с которым, я выпала из реальности на длительное время. Но, как бы сильно он мне не нравился, не его вина во всем произошедшем со мной. Ведь он, как и остальные заключённые, был заложником того губительного места. Да и будь на его месте каждый из нас, когда ты закован в цепи на протяжении полу века, не имеет значения способ освобождения, главное достичь этой свободы, любой ценой. В голове я перебирала мысли о том, что нужно будет сделать в первую очередь, но их было так много, что с трудом можно выбрать, с чего начать.

В первую очередь нужно будет отвезти всех заключённых по домам, их наверняка уже обыскались, тем более детей. Я представляю состояние родителей, потерявших их несколько лет назад. Находиться в неведении, жив ли твой ребёнок или нет, где он, страдает, мучается, это большая пытка, длящаяся годы. Скоро для них все закончится, как страшный сон. Думаю, к тому времени мы должны будем получить весточку с Ман, так как прошло достаточно много времени, учитывая временной парадокс, относительно сверх световых перемещений. А это значит, нам нужно будет возвращаться и если этот Аид не решит, куда же ему надо, то я сама его выскажу на его исторической родине. Пусть с ним ребята разбираются. Как бы эгоистично это не звучало.

Перебрав в голове пару десятков мыслей и, наконец, отойдя от длительного коматозного состояния, я накинула тёплый халат и вышла из ванной комнаты.

Он стоял возле большого окна и смотрел вдаль, но заметив меня, тут же обернулся и направился в мою сторону. В своём мгновенном темпе, он оказался стоять в полу метре от меня. И если бы только у него было тело, я точно не стала бы сдерживаться и бросилась в его объятья. Как же я переживала за него!

Он слегка склонил голову, будто пытаясь коснуться лбом моего лба, и, может, будь он материален, так бы и произошло, но моё тело вновь впитало его в себя, словно губка. И на этот раз оно не то, чтобы как-то отторгало его, наоборот, с наслаждением принимало.

Адам: Прости меня.

– Это ты меня прости. Мне стоило прислушаться к тебе ещё тогда, в лаборатории и, может, нам удалось бы избежать моей болезни и твоего бессилия.

Адам: Тобой всегда движет одно благородное чувство справедливости. Последнее в чем я стал бы обвинять тебя – это в том, что ты отправилась спасать человека из беды.

– Главное, что сейчас все хорошо и с тобой, и со мной! Расскажи, что я пропустила!?

Я направилась в сторону кухни, чтобы заварить себе крепкий кофе, так необходимый моему организму для разгона застоявшейся крови, после затяжного сна. Но меня не покидает чувство, недосказанности. Это моё чувство или Адама? Раньше я не ощущала его эмоции настолько, чтобы спутать их со своими. Что-то все-таки изменилось.

Адам: Пропустила? Да, ничего очень важного. Мы с ребятами подготовили ковчег к перелету, рассчитали выгодный для всех маршрут, пока ты находилась в коме без нескольких дней 3 недели. Все пассажиры в порядке, живы и ждут твоего пробуждения. Ребята тоже все очень волновались. Каждый день кто-то из них караулил твой сон и надеялся на скорейшее возвращение.