Наш неоконченный роман. Молчун ты мой любимый

Ах, какое счастье полюбить в первый раз

И не говорить об этом.

И забыть любую из заученных фраз,

Всё сказать лишь блеском глаз.

Припев:

О любви не говори -

О ней всё сказано.

Сердце, верное любви,

Молчать обязано.

Без причины – не гори,

Умей владеть собой.

О любви не говори,

А молчать не в силах – пой.

Если друг твой сохнет от пожара в крови,

Ты его утешь советом.

Девушку, виновную в несчастной любви,

Ты к ответу призови.

Если ж в эту девушку и сам ты влюблён,

Ты не говори об этом.

Мало ли на свете есть желанных имён.

Друг один, а их миллион.

11 – «Я влюбилась навсегда в этого голубоглазого великана, и это был конец», – написала Орлова об Александрове, который предлагал ей в то время сняться в «Весёлых ребятах». А Александров ушёл ради Орловой из первой семьи, где подрастал его единственный сын.

12 – Рецепт ленивой пикантной Ачмы:

Ингредиенты (на 3 порции):

80г лаваш

40г сыра Российский (или любого аналогичного)

40г сыра Дорблю

2шт яйца

100г обезжиренного творога

100мл молока

соль

Способ приготовления:

Взбить яйца с молоком и солью. Растереть взбитую массу с творогом. Всыпать туда лаваш, нарезанный соломкой, и сыр, натёртый на тёрке. Выложить массу на сковородку, жарим на маленьком огне под крышкой минут 5. Переворачиваем и жарим ещё 2 минуты.

11

Хотя Маринка, секретарь Тимура Георгиевича, предупредила Шурочку, что у шефа посетитель, та всё равно решила подождать перед дверью. Обычно посетители у него надолго не задерживались, а Шурочке надо было срочно решить с ним вопрос о публикации в журнале «Экспериментальная и клиническая фармакология», чтобы успеть до конца рабочего дня скинуть им подписанный Тимуром Георгиевичем материал. Ведь сегодня пятница!

Но посетитель что-то задерживался. Мало того, из-за двери слышался разговор на повышенных тонах. Слов разобрать было нельзя, но то, что разговаривали двое – мужчина и женщина, было понятно. Шурочка удивилась – оказывается, Тимур Георгиевич умеет говорить долго и темпераментно, а не только отдельными словами!

Шурочка подошла к Маринке и спросила о посетительнице.

– Это его бывшая. Поговаривают, что босс новенькую завёл, вот бывшая и беснуется, – заговорщицки ответила Маринка.

Первым порывом Шурочки после такой информации было сбежать. Ведь «новенькой», очевидно, была она. Значит, кто-то с фирмы где-то их видел вместе, но пока её не узнал. Но любопытство взяло верх – очень, уж, хотелось посмотреть на «бывшую». А пока ждала, голову посетила грустная мысль, больно кольнувшая в сердце – ведь когда-нибудь и она перейдёт в разряд «бывших», и о ней также, с некоторой долей пренебрежения, будут говорить на фирме.

Наконец, голоса за дверью смолкли. Как Шурочка ни напрягала слух, но слышно ничего не было. А потом дверь кабинета распахнулась, из него вышел Тимур Георгиевич, а на его плече буквально повисла девушка. Она положила голову на его плечо и цеплялась обеими руками за его руку, так что рассмотреть её лицо Шурочке не удалось. Тимур Георгиевич скользнул взглядом по Шурочке, ничего не сказал ни ей, ни своему секретарю, и парочка удалилась.

До конца работы Шурочка «развлекала» себя поисками информации о бывшей любовнице шефа. Работа на ум не шла. Единственное, что Шурочка сделала, это отложила статью о РинГларе на следующий номер «Экспериментальной и клинической фармакологии». Под вечер её настроение кардинально поменялось, она успокоилась, даже повеселела, ведь скоро предстояла встреча с Тимуром Георгиевичем, на которой всё встанет на свои места.

Но встреча не состоялась. Шурочка полчаса прождала машину шефа на злом ноябрьском ветру. На смс Тимур Георгиевич не ответил, а звонить ему Шурочка побоялась. Так явственно представила себе, как на звонок отвечает развязный женский голос, что спасанула. Да, струсила! Неизвестность оставляла малюю-ю-юсенькую надежду, что шеф занят неотложными делами, а не проводит время с бывшей любовницей.

12

Все выходные Шурочка была сама не своя. Отвлечься какими-то делами не получалось. В голове крутились вопросы к Тимуру Георгиевичу и отметались один за другим. Одни больше походили на претензии, другие звучали унизительно, как будто она что-то выпрашивала. Одни формулировались слишком прямолинейно, другие настолько обтекаемо, что можно было и не понять о чём они. Как всегда, наиболее точная формулировка приходила перед сном, но вставать уже сил не было, а на утро она забывалась. Взгляд, который Тимур Георгиевич бросил на Шурочку, выходя из кабинета в обнимку с девицей, из мимолётного последовательно превратился в холодный – высокомерный – презрительный. К понедельнику Шурочка накрутила себя до тошноты, а тело ломило, как при высокой температуре.

Остаться наедине с начальником удалось только во вторник (наконец-то была подписана статья в журнал «Экспериментальная и клиническая фармакология»). И Шурочка в лоб спросила:

– Вы больше ничего не хотите мне сказать?

По всем канонам психологии вопрос был поставлен не верно – тот, кто хочет получить утвердительный ответ, должен избегать в формулировке частицу «не». Но Шурочка разнервничалась, и получилось, как получилось. В ответ услышала:

– Нет!

Она вышла из кабинета шефа на ватных ногах и до конца недели старалась избегать встречи с ним, передавая материалы через секретаря. В остальном неделя прошла как обычно.

В пятницу после работы Шурочка миновала сквер, как-то отстранённо думая о том, что пора пересесть в машину. Начало декабря, вкупе с пронизывающим Питерским ветром очень холодно, да и не красиво – деревья в сквере уже все стоят голые, тоже зябнут. Перешла дорогу и пошла по тротуару. Впереди заметила машину цвета металлик «тёмная ночь», припаркованную напротив входа в метро. Водитель, видимо, заметил приближающуюся Шурочку и распахнул дверцу на переднее сиденье.

Шурочка остановилась и стала ждать, что Тимур Георгиевич выйдет из машины, подойдёт к ней и хоть что-то скажет, хоть одно слово. Она прекрасно понимала, что будет, если она пойдёт на поводу молчаливого приглашения – кольцо мужских рук, страстный поцелуй и – вперёд, в загородный дом Тимура Георгиевича. Не будет никакого объяснения! А Шурочка так больше не хотела.

Но вместо Тимура Георгиевича прозвучал нетерпеливый сигнал клаксона. «Ах, так!», – взбеленилась Шурочка, развернулась и пошла к метро. Шеф и здесь её не догнал, не остановил. Вместо этого Шурочка услышала визг шин резко стартовавшей машины. Мол, не хочешь – не больно-то и надо! Уговаривать не буду! Возмущению Шурочки не было предела. Она что, на помойке себя нашла, чтобы с ней так обращались?!? Ноги об неё вытирали?!?

Малюсенький червячок сомнения – может, надо было всё-таки сесть в машину и найти в себе силы воспротивиться напору Тимура Георгиевича, заставить его поговорить, шевельнулся в душе Шурочки, но она его задавила. Закусила удила и в понедельник написала заявление об увольнении по собственному желанию. Шеф подписал его в тот же день, не воспользовавшись своим правом задержать её на две недели и изменив формулировку на «увольнение по соглашению сторон». Звучало издевательски и ясно показало Шурочке, что она права – шеф не дорожит ни их отношениями, ни ею, как работником, и трёх месяцев ему вполне хватило, чтобы удовлетвориться её телом в постели.

Что ж, она уже взрослая девочка, не романтичный подросток. Резать вены, бросаться с моста в холодную Неву не будет. Просто начнёт новую главу своей жизни. С новой работой, с новыми людьми и с новой любовью!

13

Шура понимала, что поиск работы перед Новым годом, пустая трата времени. Но надо же ей было себя отвлечь от мыслей о Тимуре Георгиевиче?

Менять профиль, в котором она работала последние два года – фармацевтику, ей не хотелось, и она осторожно прозондировала почву в крупных компаниях Санкт-Петербурга, которые могли себе позволить менеджера по связям с общественностью. Народ там сидел плотно, вгрызаясь в место зубами, так что этот путь был бесперспективным. Небольшие фармацевтические компании такой трудовой единицы в активе не имели, и Шурочка перевела своё внимание на газеты и журналы, с которыми имела крепкие связи. Связи связями, но она им была интересна как поставщик информации о РинГларе, а без него, сама по себе, – нет.

Ну, ничего! Отрицательный результат тоже результат! Шура пораскинула мозгами и нащупала ещё варианты. Открывались 2 пути. Один – умерить свои аппетиты по поводу зарплаты, попробовав себя в рекламе. Это сужало рамки её профессиональной деятельности, опуская на ступеньку ниже, но зато раздвигало горизонты в смысле количества мест трудоустройства. Второй вариант заключался в замене профиля на отличный от фармацевтики.

Но хорошенько продумать оба варианта Шура собиралась уже после Новогодних праздников. А пока решила воспользоваться открытой шенгенской визой, чтобы увидеть то, что ей не удалось во время командировки в Германии. Её ждал Мюнхен! Вернее, это она его ждала!

Были и ещё несколько радостных моментов в этом декабре. Почти полугодовое лечение Наденьки дало положительный результат. Врачи отмечали устойчивую ремиссию, правда, окончательно ли болезнь отступила, утверждать пока не могли. У Тараса за пять месяцев в России прочистились мозги от украинской пропаганды по поводу собственной самостийности (недаром власти Незалежной блокировали российские СМИ). По прибытию в Самару он сразу начал искать работу, хоть какую – временную, тяжёлую, ведь надо было на что-то содержать семью и отдавать долги сестре. Пришлось поднять старые связи, порушенные за последние 3 года. Помогли дружбаны по службе в Воздушно-десантных войсках. Голубые береты своих не бросают! И провокационных вопросов, которыми «балуются» украинские пограничники: «Чей Крым?», не задают. В итоге, Тарас очень даже неплохо пристроился, правда, в Подмосковье, а не в Самаре или Питере, и возвращаться с семьёй на Украину не собирался. А там, со временем, можно будет и родителей в Россию перетащить. Так что у Шурочки появилась перспектива не только общаться с родными людьми по телефону, но и видеться с ними.

14

Нет! Зря Шурочка решила провести новогодние дни в Германии. Здесь всё напоминало ей о Тимуре Георгиевиче. Хотя они не были вместе в Мюнхене, она ощущала его присутствие, когда любовалась монументальной красотой Арки Полководцев или очаровывалась скромно спрятавшейся в тени Старой Ратуши статуей Джульетты. Поражалась накопленными богатствами Виттельсбахов13, представленными в их Резиденции, и умилялась непорочно-девственной чистоте Богословской церкви, такой изящно-белоснежной внутри при ярко-жёлтом фасаде снаружи.

Он согревал её своим незримым присутствием, когда она мёрзла на Ратушной площади, пытаясь рассмотреть мельчайшие архитектурные детали великолепной Новой Ратуши (новая – потому что её строительство началось в XIX веке в отличие от старой, первое упоминание о которой датируется 1310 годом), и не могла оторвать глаз от представления на её центральной башне.

Ровно в 11 часов начали бить 43 ратушных колокола, открылись окна под часами-курантами, и 32 фигуры, высотой в человеческий рост, стали разыгрывать сценки из городской жизни, которые происходили на Мариенплац. Герцог Вильгельм V и его жена Рената Лотарингская открыли рыцарский турнир, проходивший на площади в 1568 году в честь их свадьбы. Прошла процессия герольдов с трубами, знаменосцев и оруженосцев, закованных в доспехи конных рыцарей. По сигналу герцога начался турнир, и рыцарь с баварским щитом выбил из седла лотарингского рыцаря. Вслед за турниром дирижёр взмахом палочки открыл на нижней части часов танец бондарей в ярко-красных куртках на празднике в честь отступления чумы в 1517 году.

Только в отеле, перебирая отщёлканные кадры, Шурочка рассмотрела «мюнхенского младенца» на шпиле башни, который держит в левой руке Евангелие, а правой благословляет город.

А Шурочка физически чувствовала свою руку в руке Тимура Георгиевича, когда шла извилистыми улочками к Фрауэнкирхе14, как тогда, в Меерсбурге, когда они искали забронированный ею отель…

В Нимфебург – великолепный дворцово-парковый ансамбль баварских королей, вдохновивший знаменитого Людвига II на строительство ещё более великолепных и вычурных замков -Нойшванштайн, Линдерхоф, Херренкимзее, Шурочка решила не ездить. Его красота и очарование было связано, в том числе, и с огромным парком, в котором находились ещё 3 небольших летних дворца – Амалиенбург, Баденбург и Пагоденбург, которые были на то и летними, чтобы зимой быть закрытыми. Кроме того, с парком граничил Ботанический сад, а какой в него поход зимой?!

По этой же причине – из-за парков, ехать в Линдерхоф и Херренкимзее тоже было бессмысленно, так что Шурочка решила посетить только Нойшванштайн, отложив поездки в остальные замки Людвига II на следующие приезды в Германию поздней весной или ранней осенью. И почему-то мыслились они ей вместе с Тимуром Георгиевичем. А потом она вспоминала, что они расстались, и ей становилось грустно. Но это была какая-то светлая грусть. Потихоньку Шурочка излечивалась от любви к своему угрюмому шефу.

Да и в самом Мюнхене пришлось многое отложить на потом: тот же Максимиллиан-парк – райский уголок для тех, кто хочет отдохнуть в спокойной обстановке. Парк тянется вдоль реки Изар. Группы деревьев посажены таким образом, что всегда можно увидеть Старый город. Но абсолютным центром парка является, конечно, Ангел, мира. Как здесь было бы здорово организовать семейный пикник! А ещё Английский парк, уникально соединяющий природный ландшафт Изара со Старым городом благодаря его создателю – Фридриху Людвигу фон Скеллу15. С его японским чайным домиком, ротондой со смотровой площадкой, откуда открывается вид как на ладони на весь Мюнхен, пивной в виде китайской пагоды и, конечно, искусственным водопадом, образующим большие волны на ручье Айсбах, на которых тренируются серфингисты, устраивая ежедневный бесплатный аттракцион для праздношатающейся публики. Там тоже очень хотелось побывать и увидеть всё своими глазами. Только не одной, конечно, не одной…

А вот куда Шурочка однозначно не смогла бы затащить Тимура Георгиевича, так это в знаменитые Пинакотеки Мюнхена. И коль уж ей довелось «наслаждаться» одиночеством, так она решила наслаждаться им в обстановке искусства, и прошерстила их все три – и Пинакотеку современности, и Старую, и Новую.

В Старой Пинакотеке были собраны произведения мастеров XIII-XVIII веков. Там яблоку негде было упасть, не в смысле количества посетителей, желающих погрузиться в древнее искусство, а в смысле количества картин, плотно развешенных по стенам в 2 яруса. Количество великих имён тоже зашкаливало, достаточно сказать, что в Старой Пинакотеке представлено самое большое собрание картин Рубенса.

В Пинакотеке современности были собраны работы, начиная со второй половины ХХ века. Здесь царил простор, редкие шаги одиноких посетителей отдавались гулким эхом от пустых стен, на которых вольготно висели одна-две картины. У Шурочки возникли две версии. Одна – это что место оставлено на будущие шедевры. Но! За окном уже век ХХI-й, а шедевры никак не находятся. Едва ли две-три картины зацепили Шурочкино внимание. А вторая версия – что ничегошеньки она не смыслит в современном искусстве. Большинство кадров, которые она нащёлкала в Пинакотеке современности, были скорее забавны в своей нелепости, чем могли относиться хотя бы одним своим уголком к произведению искусства.

Нойшванштайн Шурочка оставила «на закуску» и правильно сделала, потому что перед его великолепием померкло всё остальное, что она видела в Мюнхене. Все эпитеты, которыми награждали замок в статьях, прочитанных Шурочкой при подготовке к поездке, – сказочный, романтичный, эклектичный, архитектурное чудо, роскошный, живописный, экстравагантный, причудливый, соответствовали действительности и одновременно блекли перед ней. И в то, что Чайковский написал свой волшебный балет «Лебединое озеро», будучи очарованным Новым Лебединым Утёсом, как переводится с немецкого Нойшванштайн, воспринималась как быль, а не легенда. И то, что Дисней использовал замок, как прототип замка Спящей красавицы в Диснейленде, было непререкаемо.

Нойшванштайн открылся Шурочке во всей красе с подвесного мостика, перекинутого через ущелье, по которому шумел звонкий ручей, и сразу же влюбил в себя однозначно и бесповоротно. Но любовь эта возникла вместе с грустинкой, остро кольнувшей в сердце. Да, замок был, безусловно, сказочно красив, но и очень одинок, доминируя над окружающим пейзажем, выбиваясь из него. Шурочка с трудом представляла замок как место, которое можно считать домом, всерьёз планировать,

как Людвиг II, жить там16.

Несмотря на яркую театральность внутреннего убранства замка, а почти все его помещения были посвящены операм Вагнера, которого Людвиг II обожал и перед которым преклонялся, ощущения Шурочки об одиночестве его хозяина только усилились. И, удивительным образом, напомнили Тимура Георгиевича. Ему очень бы подошёл Нойшванштайн с его богатым, но темным, тяжеловесным оформлением, очень точно отражающим глубину трагической музыки Вагнера.

Вот на такой щемяще-грустной ноте окончилась поездка Шурочки в Германию.

13 – немецкий  феодальный род, с конца XII века и до конца Первой мировой войны правивший Баварией, к которой относится Мюнхен, Курпфальцем, а также некоторыми близлежащими землями. (из Википедии)

14 – Собор Пресвятой Девы Марии XV-XVIвв, именуемый в обиходе Фрауэнкирхе. В соборе могли разместиться до 20 000 прихожан, однако внутри он не производит впечатления огромного сооружения, так как 22 колонны, поддерживающие крышу, создают иллюзию значительно меньшего пространства. С собором связывают много легенд. По одной из них архитектор заключил сделку с дьяволом, чтобы тот не мешал строительству. Дьяволу было обещано не делать в соборе окна. Действительно, в одном из ракурсов колонны скрывают оконные проёмы так, что окон не видно. В подтверждение легенды в соборе хранится «след дьявола» – отпечаток мужского ботинка на плите (из Википедии)

15 – «Природа лишь случайно выражает себя образно, искусство делает это с умыслом», – так описывает своё творение авторитетный создатель Английского сада.

16 – Нойшванштайн так и не был закончен при жизни Людвига II. Король прожил в нём всего 172 дня.

15

После возвращения в родные пенаты, грустить Шурочки стало некогда. Надо было вплотную заниматься поисками работы, во что она и окунулась с головой.

Поиски, казавшиеся поначалу не таким уж и сложным делом (это с её-то квалификацией!), вдруг стали затягиваться. Январь подходил к концу, а она всё ещё оставалась в статусе безработной. Шурочку даже стало подташнивать по утрам от нервов, когда она включала компьютер, чтобы просмотреть новые вакансии и ответы на свои запросы. Писем было много, но в большинстве своём это был мусор. Ничего реального, а, тем более, стоящего, не было.

Но однажды случилось чудо – Шурочке пришло сообщение с сайта по поиску работы о полном соответствии её квалификации и весьма приличной зарплате одной вакансии. Она прошла по ссылке и с удивлением обнаружила объявление о вакантной должности менеджера по связям с общественностью… РинГлара. Ха! – развеселилась Шурочка. Оказывается, и Тимур Георгиевич не смог подыскать ей замену за эти два месяца! Объявление это ничего не давало ей в практическом смысле – она не собиралась на него откликаться, так что как была без работы, так и оставалась, но зато существенно поднимало самооценку, упавшую было ниже плинтуса в связи с безрезультатными поисками.

Никак не отреагировала Шурочка и на письмо автомата от РинГлара, приглашающее её на собеседование. Снова работать с Тимуром Георгиевичем она не собиралась. Тем более что и свет в конце тоннеля уже забрезжил – Шурочку пригласили на собеседования в две вполне приличные, пусть и небольшие, но зато реальные фирмы. Она в обеих договорилась о дне и времени собеседования, а вечером ей позвонила Маринка – секретарь Тимура Георгиевича.

Шурочка сразу поняла, что Маринка звонит не просто так поболтать (два месяца ей было не нужно, а тут вдруг понадобилось!), но облегчать ей задачу перейти к делу не собиралась. С удовольствием поддержала тему очередного отсутствия зимы в Питере, радостно поделилась впечатлениями о поездке в Германию, без всякой задней мысли приняла поздравления с выздоровлением племянницы, и даже не стала скрывать, что на работу ещё не устроилась.

– К нам не планируешь вернуться? – осторожно подхватила нужную тему Маринка.

– А что такое? – решила поиграть в неведение Шурочка, – Никого на моё место до сих пор не нашли?

– Да приходили всякие, и до сих пор приходят, но Тимуру Георгиевичу никто не нравится. Ты же знаешь, какой он у нас привередливый.

– А то! Ещё как знаю! Всё такой же угрюмый?

– Хуже! Туча-тучей! Тут ещё слух прошёл, что его любовница бросила.

– Эта та, которая к нему на работу приходила? – навострила уши Шурочка.

– Да нет! Это бывшая, а я говорю о последней.

– А-а-а! – неопределённо протянула Шурочка, стараясь не показать радость от того, что после неё у Тимура Георгиевича никого нет.

– Так ты всё-таки подумай – зарплата хорошая, работу ты знаешь, – вернулась к теме возвращения в РинГлар Маринка.

– Нет! – жизнерадостно ответила Шурочка и почти искренне добавила, – Хочется чем-нибудь новеньким заняться!

И на следующий же день отправилась на свою бывшую работу.

16

Маринка сделала вид, что не удивлена появлению Шурочки, накануне твёрдо заявившей, что возвращаться не собирается, и проводила её в комнату для переговоров. Шурочка рассчитывала, что, как и в прошлый раз, она сразу попадёт в кабинет шефа. Это было логично – менеджер по связям с общественностью практически является личным помощником, и если он не понравится боссу, то никакие профессиональные навыки не помогут соискателю получить эту должность.

Откровенно говоря, именно возможность поговорить с Тимуром Георгиевичем, подвигла Шурочку изменить своё вчерашнее решение. Вариант, что он не захочет с ней общаться в день приёма на работу, она просчитывала. И, поскольку не чувствовала себя ни соискательницей вакансии, ни просительницей (сами пригласили и не один раз, даже Маринку подослали), восприняла философски – нет, так нет! Кто бы ни пришёл – начальник службы безопасности Павел Петрович (он в прошлый раз разговаривал с Шурочкой непосредственно после Тимура Георгиевича), или начальник отдела кадров Игорь Андреевич (принял у неё документы), она просто поболтает с ними о том, о сём, и закроет главу своей жизни с РинГларом и его шефом окончательно и бесповоротно.

Но в комнату вошёл сам Тимур Георгиевич. Шурочка восприняла это так, что он тоже хочет с ней поговорить не как начальник с подчинённой, а как человек с человеком, иначе принимал бы её в своём кабинете. Только вот начинать разговор Тимур Георгиевич не торопился. Вошёл, сел за стол напротив Шурочки, и молчит.

Шурочка не собиралась играть с Тимуром Георгиевичем в молчанку по перетягиванию нервов. А потому спросила прямо:

– Тимур Георгиевич, что Вы от меня хотите?

Дальше собиралась действовать в зависимости от его ответа. Если он заговорит о работе – она собиралась отказаться и уйти. Если об их отношениях – то… Там посмотрим. Но Тимур Георгиевич высказался предельно ясно:

– Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне на работу и в постель.

Для Шурочки фраза прозвучала как «ко мне на работу в постель». Она взбеленилась и не стала сдерживать себя ни в словах, ни в тоне:

– А я хочу, чтобы меня любили и уважали! Хочу найти надёжную опору, плечо! Хочу нежности, страсти! Уверенности в завтрашнем дне! Хочу доверять! Верности хочу!

– Любви нет! – припечатал Тимур Георгиевич, скривив губы, – Это химера, сказка для романтичных подростков. Я не могу дать то, чего нет. Остальное – пожалуйста. Можем даже штамп в паспорте поставить для твоей уверенности в завтрашнем дне.