Наш неоконченный роман. Молчун ты мой любимый

Первым порывом было отказаться, но потом она рассудила здраво – для нормальной жизни всё это было как нельзя кстати и, в тоже время, не представляло интереса для похитителей, вздумающих в будущем шантажировать Тимура Георгиевича сыном или бывшей женой. Женой – потому что её статус «бывшая» говорит сам за себя, а сыном, потому что, если мужчина дорожит наследником, то ни за что не отпустит от себя, отберёт у бывшей жены, для этого все средства и силы в его руках. А Тимур Георгиевич даже против переезда семьи, бывшей семьи, в Москву возражать не стал.

32

Как же она могла так ошибиться в Тимуре Георгиевиче? Ладно, он её, жену, отрезал от себя разводом, но он ведь и сына вычеркнул из своей жизни! Ни разу не изъявил желания увидеться с Лёвушкой. Да что там встретиться! Пусть он в Питере, они в Москве, занят, с бизнесом закрутился, некогда, но он ведь и не позвонил ни разу за эти полгода после развода! За себя Шурочка уже давно его простила, а вот за сына было очень обидно. И чем ближе подходило время к дате первого года жизни Лёвушки, тем всё чаще подобные мысли крутились в Шурочкиной голове. Неужели и такое событие Тимур Георгиевич проигнорирует?

– Рядько! Шурка! Ти що ли? А я кхадаю: ти, не ти!

Шурочку так неожиданно выдернули из глубоких размышлений её девичьей фамилией, что она никак не могла сообразить – кто перед ней? Хотя голос был знакомый.

– Тю! Шурка! Ти ніяк мене не впізнаєш? Це ж я – Микола Запорожній! Забула однокласника?

– Коля?! – удивилась Шурочка и попыталась изобразить радость от встречи, хотя радости никакой не испытывала – с хулиганом и двоечником она, отличница, будучи школьницей, не общалась.

Он был старше всех в классе, поскольку дважды оставался на второй год. У него была своя компания, у неё своя. А попытку установить в очередном классе свою диктатуру, на корню пресёк Шурочкин брат Тарас, когда та пожаловалась ему на поведение новенького.

– Що, так сильно змінився? А ти ще красивіше стала!

Экзальтированная речь неожиданно появившегося человека из прошлой жизни не нравилась Шурочке, почему-то вызывала отторжение. Неправдой попахивала, что ли, искусственностью. Как будто человек заход к тебе делает по кривой, чтобы потом что-то от тебя получить и так, чтобы ты не мог отказать. А ты это понимаешь и поневоле собираешься, чтобы быть начеку. Вот и Шурочка постаралась ответить спокойно:

– Да нет, Коля, ты почти не изменился. Просто ко мне уже давно никто по моей девичьей фамилии не обращался. Отвыкла.

– Що, тиснуть москалі? Довелося на російську змінити? – заговорщицки понизив голос спросил Николай.

«Господи! – подумала Шурочка, – Опять ультра-патриот на мою голову!» Чего было бы проще предположить, что женщина просто вышла замуж?!

– Никто никого не давит! У меня брат очень хорошо устроился в Подмосковье, и никто на его украинскую фамилию внимания не обращает. А у меня фамилия мужа – Рыбникова.

– О, так Тарас теж тут? Дати телефончик? Допоможе земляку? – явно обрадовался одноклассник.

– Вряд ли. Он на стройке работает простым рабочим, не начальником. Да и недавно совсем.

– А ти що це всё російськи говориш? Забула рідну мову? – резко сменил тему и тон разговора явно не довольный ответом Шурочки Николай.

– Не забыла. Но мы же в России. Да и в классе, насколько я помню, мы все по-русски общались.

– О, а чий це тут пацанчик за мамкою ховається? А ну, йди, сюды до дядька! – опять сделал резкий кульбит в смене темы одноклассник и поднял Лёвушку на руки.

Лёвушка, действительно, уже давно забросил игрушки в песочнице и жался к Шурочкиным ногам, внимательно, как взрослый, вглядываясь в незнакомого человека, разговаривающего с мамой. Этот чужой дядька ему не нравился. И потому первое, что он сделал, когда оказался у него на руках, это со всего маху треснул его совочком по голове.

– Ах, ти ж забіяка малолітній! А якщо я тебе вдарю?

«Я тебе ударю!» – взвилась мысленно Шурочка и потянула сына к себе. Николай Лёвушку не отпускал, и тогда сын сделал для Шурочки неожиданное – разразился трубным плачем, начал вырываться из цепких чужих рук и сучить ногами. Дальше ситуация вообще превратилась в фильм ужасов. Откуда ни возьмись, появились двое крепко сбитых молодца в одинаковых пиджаках и вклинились в борющуюся троицу. Шурочка вообразила, что у неё хотят похитить сына, и эти двое из одной компашки с Николаем. Она обхватила сына одной рукой, а второй молотила куда придётся и орала, орала. Звала на помощь, пихалась ногами, впивалась ногтями, когда чувствовала под рукой чью-то кожу.

На Шурочкино счастье рядом с детской площадкой качались на тренажёрах трое ребят. И они не стали делать вид, что ничего не видят, ничего не слышат – поспешили на помощь. Вырвали Шурочку с сыном из кучи мужиков. А завязавшуюся драку прекратил пенсионер с овчаркой, пригрозив спустить пса без намордника. Он же не дал никому улизнуть до приезда полиции.

В полиции быстро разобрались в ситуации. Развели участников конфликта по разным комнатам: Шурочку, её соседа-пенсионера (она не была до этого знакома с Анатолием Ивановичем лично, даже имени его не знала, так кивали друг другу головой при встрече, когда сталкивались в подъезде) и трёх спортсменов, пришедших на помощь – в одну комнату для дачи показаний. Одноклассника и двух его подельников – в другую, для написания объяснительных.

Шурочка в полиции немного задержалась, потому что, помимо дачи показаний, писала ещё и заявление на открытие дела о попытке похищения сына. А когда вышла на улицу, увидела, что её ждёт сосед.

– Спасибо Вам, Анатолий Иванович! – с чувством поблагодарила Шурочка.

– Обращайтесь! – галантно ответил сосед, приподнимая поля шляпы от солнца, – Мы с Баярдом всегда к Вашим услугам. Сопроводить куда или по дому что сделать. Я смотрю, Вы всё одна и одна с сыном колготитесь. Зато, какой защитник подрастает!

Шурочке очень приятно было слышать такое о сыне. Вот ведь какое золотце у неё растёт! Раскричался (!) вовремя, в полиции сразу успокоился, а сейчас и вовсе мирно заснул на руках у мамы, доверчиво положив голову на её плечо.

Шурочка уже было согласилась отправиться домой в сопровождении услужливого соседа, когда краем глаза уловила мужчину, входящего в здание полицейского участка. И всё бы ничего – мало ли кто туда входит, но уж больно он был похож на Андрея, шофёра Тимура Георгиевича. Показалось? Или?.. Если это Андрей, то не мог он оказаться тут случайно в день, когда с ней такое произошло. И значит… Значит он, а, следовательно, и бывший муж как-то связаны с попыткой похищения Лёвушки. Бред какой-то!

И Шурочка осталась. Расположилась в тенёчке на лавочке напротив двери в полицейский участок и стала ждать развития дальнейших событий, надеясь получше рассмотреть «Андрея» на выходе. Но вместо мнимого или не мнимого Андрея вышли… два молодца одинаковых с лица и спокойно пошли по улице прочь.

Возмущению Шурочки не было предела! Их отпустили! Как же так! А как же её заявление о попытке похищения? А как же свидетельские показания четырёх свидетелей? Нет! С этим надо было разобраться немедленно! И Шурочка решительно пошла обратно.

– Что-то существенное вспомнили? – сочувственно спросил дежурный на входе и пропустил Шурочку к следователю.

В кабинете она нос к носу столкнулась с Андреем. Это, действительно, был он, и сильно засмущался, когда встретился с ней взглядом, даже глаза в сторону отвёл. Ах, вот, значит, чья заслуга в освобождении отморозков! Шурочка уже набрала воздух, чтобы разразиться гневной тирадой, но следователь её опередил:

– Очень хорошо, что Вы вернулись. В связи с вновь открывшимися обстоятельствами надо будет переписать Ваше заявление о попытке похищения.

– Это какими же такими «вновь открывшимися обстоятельствами»? – прошипела Шурочка, гневно сверкая сузившимися глазами.

– А вот почитайте эти показания! – сказал следователь, протягивая ей листочки, заполненные размашистым почерком.

По мере чтения вся картина произошедшего у Шурочки перевернулась с ног на голову или с головы на ноги. Молодцы недаром казались похожими друг на друга – братьями оказались. А ещё сотрудниками частной фирмы «Телохранитель», название которой говорило само за себя. Договор с этой фирмой был заключён ещё в феврале (это когда Шурочка с сыном переехали и обосновались в Москве) Рыбниковым Тимуром Георгиевичем на охрану Рыбниковой Александры Ивановны и Рыбникова Льва Тимуровича (именно в такой последовательности – сначала она, потом сын). Копии договора и служебных удостоверений прилагались. По показаниям телохранителей они вмешались в ситуацию только когда увидели прямую угрозу жизни и здоровья своих подопечных (это, видимо, когда Лёвушка заголосил), а до этого осуществляли только визуальный контроль.

Следователь внимательно наблюдал за изменением выражения лица потерпевшей по мере знакомства с документами от гневно-решительного к растерянному.

– Так что, переписывать заявление будем? Только должен Вас предупредить: доказать намерение похищения Вашего сына гражданином Украины Запорожним Миколой Петровичем будет чрезвычайно сложно в виду Вашего с ним знакомства. Даже с учётом свидетельских показаний теперь уже шести свидетелей.

– Александра Ивановна, – вступил в беседу Андрей, – может, чёрт с ним, пусть катится в свою Украину? Тем более что у него въездной режим уже нарушен. Угрозу он Вам уже не представляет – его никуда не выпустят, пока не депортируют.

Из полицейского участка Шурочка вышла вместе с Андреем. Он же вызвался отвезти их с Лёвушкой домой, как будто вернулись те времена, когда Шурочка была хозяйкой, а Андрей её водителем. Или повторялось то утро, когда он вёз её домой после освобождения. Шурочка также как и тогда углубилась в себя, а Андрей хоть и поглядывал на неё с тревогой в лобовое зеркало, заговорить не решался. За одним исключением – сейчас Шурочка не чувствовала себя одинокой, с ней был её сын Лёвушка.

Никак у Шурочки не стыковались события в одну логическую цепочку. Зачем бывший муж нанял им телохранителей? Если ради сына, а она, так, до кучи, то почему отпустил Лёвушку с ней? Ведь все рычаги были в его руках – власть, деньги, опытные юристы. Если бы хотел отобрать сына у матери, то отобрал бы, и ничего бы она не смогла с этим поделать. А он заморочился наймом охраны, платит огромные деньги… Неужели это гораздо меньше той суммы, которую за неё запросили похитители? Вопросы… вопросы… Но, если Тимура Георгиевича рядом не было, чтобы на них ответить, а, если бы даже и был, фиг из него что вытрясешь, то Андрей-то, вот он, рядом. Уж, от него она всё узнает, что он сам знает. Не из Питера же он добрался за час до московского полицейского участка! Значит, в Москве обретается. И, как пить дать26, непосредственно связан с охранной фирмой.

26 – это старославянское выражение, обозначающее, что никто в нужде не обделит водой. Отказать в воде было несовместимо с совестью наших предков. Поэтому выражение «как пить дать», как наши предки в воде не отказывали, означает как незыблемое, точное, в чем сомневаться не приходится.

33

– Ну, рассказывай! – строго приказала Шурочка.

– Что рассказывать, Александра Ивановна?

– Всё! Начни с того, как давно ты в Москве и почему?

– С февраля, – отчеканил Андрей, – Отвечаю за вашу безопасность перед Тимуром Георгиевичем.

– Вот даже как, – протянула Шурочка, – А почему ты, а не Павел Петрович или кто-то из его службы безопасности?

– Павла Петровича Тимур Георгиевич уволил из-за ситуации с Вами.

– Нашёл козла отпущения! – усмехнулась Шурочка.

– Ну, он реально накосячил, – начал с горячностью защищать решение шефа Андрей, но Шурочка его перебила:

– Заплатить надо было сразу и все дела, а не виноватых искать!

– Так Тимур Георгиевич сразу их требования выполнил, как только видео с Вами получил, – уставился с недоумением на Шурочку Андрей.

С таким же недоумением смотрела на него и Шурочка.

– Расскажи всё по порядку, – попросила хрипло.

– Они сначала не деньги потребовали, а чтобы РинГлар снялся с тендера на производство вакцин. Пообещали, что сразу Вас отпустят, когда проверят информацию. И даже день, место и время назначили. Я сам с Тимуром Георгиевичем ездил. Проторчали без толку там до самой ночи, он уезжать не хотел, надеялся, что вот-вот Вас привезут. Но никто так и не приехал. Ни Вас, ни звонков от похитителей не было целые сутки. Тимур Георгиевич места себе не находил, боялся от телефона на шаг отойти. А потом пришло второе видео. Флешку в офис подбросили… вместе с Вашими волосами. Что тут началось! Я Тимура Георгиевича сроду таким не видел! А главное – не понятно, с чего они взбеленились, если мы всё выполнили? Но Тимур Георгиевич быстро разобрался. Тут ведь что получилось? Тендером в РинГларе занимался молодой специалист, техническую документацию готовил, документы подавал. Ему, видите ли, жалко было проделанной работы, очень он рассчитывал отличиться в первом же серьёзном деле. Тимур Георгиевич ему ясно велел сняться с тендера, а он основные документы РинГлара отозвал, а нашей дочерней фирмы оставил. Это так многие фирмы делают – участвуют двумя организациями, формально не связанными друг с другом. Если побеждает одна, а на втором месте оказывается другая, то первой можно сняться и тогда автоматически победа присуждается второй, у которой сумма контракта выше. Поскольку суммы исчисляются миллионами, то выгода не маленькая получается. А похитители до этого докопались. Но не он один накосячил. Тут, как назло, всё в одно сошлось. Павел Петрович тоже отличился. Ему Тимур Георгиевич запретил заниматься Вашими поисками, чтобы, не дай бог, не навредить. А он не послушался. Тайно вёл собственное расследование. И напал-таки на след похитителей, вычислил место, где они Вас держат. Но они, видимо, что-то заметили. Передислоцировались в срочном порядке. Вот после второго видео Тимур Георгиевич его и выгнал. А похитители в качестве «моральной компенсации» к своим требованиям ещё и круглую сумму добавили. Мы второй раз поехали. Опять прождали безрезультатно. Деньги они из тайника забрали, а Вас не привезли. Позвонили на следующий день, сказали, что дождутся окончательных результатов тендера и только тогда Вас отпустят. Тендер прошёл, но никто больше не позвонил. Тимур Георгиевич решил обратиться в полицию, тем более что понятно же стало, кто стоит за Вашим похищением – в тендере всего и участвовало три фирмы, из которых две наших снялись. Но тут позвонили из офиса, что Вы нашлись. Тимур Георгиевич сорвался сам. Вскочил на байк и вернулся только через пять часов. А мне велел быть у дверей офиса не позже шести утра. Вот, собственно говоря, и всё.

Шурочка сидела, оглушенная услышанным. Ведь всё это она могла узнать уже давно от мужа, если бы не оттолкнула его, окуклившись от обиды. Сама себе создала версию случившегося, сама в неё поверила, сама и наворотила… И даже ещё раньше! Если бы поговорила с Андреем тогда, в машине, когда он вёз её домой. А она надулась на весь свет и не пожелала ни с кем общаться. А всего лишь надо было поговорить, спросить, выслушать. И не было бы этого дурацкого развода, этого расставания, этого переезда. И боль бы уже давно прошла. И её. И мужа. Растворилась бы в их любви. И друг к другу. И к сыну. Но ведь не поздно ещё всё исправить?! И Шурочка деловито вскочила со стула:

– Так! Собирайся! Мы летим в Питер первым же рейсом. Найди билеты, а я пойду соберу вещи Лёвушки.

– Не надо, Александра Ивановна! – неожиданно заупрямился Андрей.

– Что не надо? – удивилась Шурочка.

– Не надо сейчас лететь в Питер. У меня на этот счёт чёткие инструкции от Тимура Георгиевича.

– Что за ерунда! Никто не имеет права запрещать мне увидеться с мужем. Даже он сам!

– И всё-таки, нам будет лучше остаться в Москве.

– Так, Андрей! Ты мне что-то определённо не договариваешь. Или говори всё, или я еду в Питер. С тобой или без тебя!

Андрей пробурчал:

– Тимур Георгиевич меня убьёт…

Шурочка решительно встала, желая показать твёрдость своих намерений, и Андрей промямлил:

– Ну, я это… Он когда… В общем… Короче, я всё знаю…

– Вот и прекрасно! – подстегнула его Шурочка, – Рассказывай, раз всё знаешь!

– Я знаю… что Вас… Ну, короче… Что Вас…

– Ну, говори уже!

– Что Вас изнасиловали, – выпалил Андрей.

– Что?!? – обомлела Шурочка.

– В общем, – заторопился соскочить со скользкой темы рассказчик, – Вы когда ушли, Тимур Георгиевич напился и начал всё в доме крушить. Мы, было, сунулись к нему, но он начал палить из пистолета, потом, когда обойма кончилась, из охотничьего ружья. А там патронов не меряно… И всё орал: «Убью гадов!» Холодов, это новый начальник охраны, растерялся, и мы его уговорили позвонить Павлу Петровичу. Всё-таки, мужик с боевым опытом, да и с Тимуром Георгиевичем не один десяток лет знаком, не то, что новенький. Вот он и смог к Тимуру Георгиевичу подобраться. Ружьё мы у него отобрали, а потом квасили до утра уже втроём. Тогда он и рассказал об э т о м… А ещё о том, что собирается убить и Квасневского, это тот, кто организовал похищение ради победы в тендере, и тех, кто посмел до Вас дотронуться. А потом сдаться полиции. И это хорошо, что Вы с сыном ушли. Чтобы эта грязь Вас больше не касалась. Когда Тимур Георгиевич заснул, Павел Петрович ушёл. Мне велел не говорить ему, что приходил, и о словах этих не напоминать – авось, забудет. С ребятами из охраны сам поговорил. Только Тимур Георгиевич о своём намерении не забыл. И начал с Квасневского. Ох, и поперёк горла встал гаду этот тендер! Как Вы в начале февраля уехали в Москву, так у него сплошные неприятности одна за другой. А потом и вовсе пропал. Тимур Георгиевич злился, что не у кого про псов его узнать, кто участвовал в Вашем похищении, а потом его, вдруг, самого к следователю вызвали. Вот так он и узнал, что Павел Петрович его опередил. Себя подставил, поскольку считал себя виноватым в Вашем похищении. Убил Штыря… Ну, это тот, который Вас… в общем… Ну, Вы поняли… А второго, Гладиатора27, так покалечил, что мама не горюй. Квасневскому тоже досталось, хотя он клялся и божился, что приказывал пылинки с Вас сдувать, а не это… другое… Короче, все его будущие тендеры будут теперь на лекарства уходить. А следователь чего Тимура Георгиевича-то вызвал? Павел Петрович сам сдался и про всё рассказал, кроме причины, по которой он это сотворил. И Квасневский с Гладиатором в несознанку ушли, видимо, крепко их Павел Петрович запугал. Да и кому охота срок себе наматывать за похищение человека? От пяти до двенадцати. А следователь въедливый попался, или интуиция у него сработала – почувствовал, что какого-то важного звена не хватает. Через общий бизнес с Квасневским и бывшую работу Павла Петровича вышел на Тимура Георгиевича. По его версии Тимур Георгиевич – заказчик, а Павел Петрович лишь исполнитель, а его увольнение это так, для отвода глаз. Версия версией, а доказательства только косвенные, поскольку фигуранты дела все молчат, как воды в рот набрали. Вот и посадил он Тимура Георгиевича под домашний арест пока идёт следствие.

Андрей замолчал и уставился на Шурочку, которая давно уже застыла на стуле, как статуя, уставившись в стену за спиной рассказчика стеклянным взглядом. На кухне повисла звенящая тишина. А потом Шурочка едва слышно прошептала:

– Не было этого…

– Чего не было? – не понял Андрей.

– Изнасилования не было, – ответила Шурочка и крупные слёзы покатились из голубых озёр её глаз, – Попытка была… Штыря… когда напился… Гладиатор спас…

Андрей пожал плечами – для него эта информация ничего не меняла, а вот для Шурочки многое поменялось после рассказа Андрея. Ведь это она была виновата в том, что муж истолковал её взбрыки, как стресс после насилия. И ринулся её защищать, мстить за неё. Даже в тюрьму был готов сесть. Ведь это из-за неё погиб человек. Да – преступник, да – отморозок, да – пытался изнасиловать, но ведь не осуществил?! Ведь это из-за неё калекой стал Умник. Да – тоже преступник, да – тоже, наверное, не меньший отморозок, чем его подельник, но ей-то он ничего плохого не сделал! Заботился, как мог, можно даже сказать, жизнь спас. И ведь это из-за неё сядет в тюрьму хороший человек Павел Петрович, который, уж точно, ни в чём не виноват, который так понимал свой долг, что пожертвовал собой, своей жизнью ради человека, которого, как он считал, подвёл. И оба они – и муж, и бывший начальник охраны, молчат ради неё, лишь бы не вмешивать её в эту историю, лишь бы не причинять ей боль воспоминаниями о похищении. Готовы судьбы свои переломать ради неё. Только она им этого не позволит! Не позволит переломать их судьбу и свою. И своё счастье!

27 – в переводе с блатного жаргона – «сильный человек, служащий орудием исполнения планов и приказов того, которому он привержен».

34

Нет, всё-таки, насколько удивительно противоположно может быть восприятие человеком одного и того же! Вот и в жизни Шурочки, во взаимоотношениях с мужем, по сути ничего не изменилось. Дни были заполнены повседневной суетой – купить продукты в магазине, приготовить еду, помыть посуду, посидеть перед телевизором, повозиться в саду перед домом, поиграть с сыном… И всё это вместе, без разделения на мужские и женские дела, без – мелодраматические сериалы это женское, а трансляции футбольных матчей – мужское. Памперсы – женское, а гули-гули с Лёвушкой – мужское. Конечно, с поправкой на работу Тимура Георгиевича.

И молчал он точно также, и как в период до их брака, и во время брака до развода, и после воссоединения. Бурное объяснение в любви и разговоры до утра, когда супруги вывалили на голову друг другу все свои чувства и мысли, можно считать исключением, которое только подтверждает правило. (Именно тогда, в их первый такой длинный разговор, Шурочка убедила мужа рассказать следователю об её похищении. Тимур Георгиевич долго сопротивлялся, не желая, чтобы жена, пусть только в мыслях, возвращалась к этому страшному эпизоду. И, если бы дело касалось только снятия подозрений с него самого, то ни за что не согласился бы. Но тут же ещё решалась судьба Павла Петровича, так что пришлось ему, скрипя сердцем, согласиться. Павла Петровича всё равно посадили, но суд учёл смягчающие обстоятельства, предшествующие преступлению Закона, и добровольную явку с повинной, так что срок был минимальным.)

Но как же по-разному Шурочка ощущала это «одно и то же»! В период «жениховства» – как нечаянный подарок судьбы, как нечто зыбкое, кратковременное, о чём в старости будешь вспоминать как о вспышке счастья, которое, в общем-то, и не заслужила, а потому очень рада, что оно случилось. В период первого брака (первого, потому что после полугода развода, случился второй, в котором Рыбникова Александра Ивановна опять вышла замуж за Рыбникова Тимура Георгиевича) – как боль непонимания, проб и ошибок в попытках изменить мужа, измениться самой, усиленных поисков выхода из тупика. А после воссоединения семьи – как безграничное счастье, уверенность в завтрашнем дне и муже, Тиме. Да-да! Муж разрешил называть его так. Для него это имя перестало ассоциироваться с предательством из юности и вновь стало именем из детства. Так его звали и отец, и бабушка.

И ещё – на его лице всё чаще стала появляться улыбка. А когда Шурочка сообщила ему о своей второй беременности, улыбка была такой широкой, открытой, как на тех фотографиях из юности. «Молчун ты мой любимый!», – каждую ночь думала Шурочка, засыпая в надёжных объятиях мужа.

март 2021