Творец бессмертия, или Исповедь гения

– Спасибо за столь высокую оценку моей идеи, пока лишь черновую, не проработанную на всю глубину, уважаемый доктор Кеннеди, но мне всё же сдаётся, будто вы переоценили мои возможности. У меня нет опыта научного руководства большими коллективами. У меня нет ученых званий и степеней! Я не знаю в должной мере английского языка! Вообще не знаю! И, кроме того, переезд в Штаты… Это настолько неожиданно для меня…

– Так, когда же штурмовать научные вершины, если не в молодости?! Не дряхлым же стариком браться за великие дела!

– С мною-то всё ясно, такие задачи мне вряд ли по плечу, но вам-то я зачем понадобился? – я действительно не понимал устойчивого интереса ко мне моего гостя.

Разве американцы не смогут без меня разработать мою тему? Ведь запросто сварганят! И ещё лучше, чем я ему наплёл. У них же опыт! У них знание своих американских возможностей, смежников, институтов и кампаний, а я даже в языке их ни бум-бум.

Гость засмеялся:

– Всё же вы очень странный человек, мистер Гвоздёв! Вы сказали сейчас совсем не по-русски – «вам-то я зачем?» Понимаете меня, эти слова подразумевают, будто вы не сделаете ни одного шага, если за этим не предполагается ваша выгода. Из ваших слов получается именно так! Это очень не по-русски! Это – очень не ваш жизненный принцип! Это – очень по-западному! Русские же очень часто совершают поступки от души, то есть, против логики! Против своей выгоды! Но всё чаще мне приходится слышать фразу, подобную вашей: «вам-то это зачем?»

Теперь уже усмехнулся я. Мне стало заметнее, нежели в начале разговора, что гость не так уж откровенен со мной, каким старается казаться. И я промолчал, не стирая насмешливую улыбку со своего лица. И это сработало. Гостю в ответ пришлось самому брать слово:

– О! Я замечаю, что вы не столь уж просты, как мне и говорили.… Впрочем, это не важно! Я расскажу вам абсолютно откровенно, «зачем вы нам нужны?» – он опять засмеялся, давая мне понять, что отвечает моими же словами. – Мы давно наблюдаем за русскими, обладающими интеллектом, выше среднего. Это тонкая работа со многими индивидуальностями, с личностями. Это сбор официальной информации о человеке, о карьерном продвижении, о научной и иной деятельности, поиск рекомендаций, отзывов, слухов, мнений. Мы знаем об интересных людях по рекомендациям и отчетам русских, которые переметнулись, как вы говорите, к нам. Мы следим за выпускниками ваших технических вузов и даже некоторых гуманитарных вузов, в которых есть достойные технические факультеты, прежде всего, биологические и по вычислительной технике. Мы знаем каждого не только по фамилии, имени или в лицо! Мы на каждого имеем обширное досье. В нём сведений о человеке больше, нежели он сам о себе смог бы рассказать! Потому мы можем любым человеком, если надо, управлять, как нам угодно!

– Вот-вот! – перебил я гостя. – Вы можете управлять, как вам угодно, нажимая на психологические кнопки! Этим со мной теперь и занимаетесь?

– Бог с вами! Я же вас не вербую! Я же не покупаю вас американскими ценностями или пресловутым американским образом жизни! Я не подталкиваю вас к измене родине! Я всего-то веду с вами разговор как с равноправным партнёром. Ведь в недалёком будущем вы им и станете?

– Но на мой вопрос вы, сэр, так и не ответили! – съязвил я.

– Обижаете! – гость включил извиняющуюся улыбку абсолютной покорности. – Хотел, но как-то не вышло! Однако я могу начать заново и ответить короче, если вам так угодно!

– Будьте так добры! – я уже не мог столь быстро избавиться от привязавшегося ко мне язвительного тона.

Он заметил это и, пожалуй, будучи мастером психологических атак, сделал обо мне еще какой-то свой и непонятный мне вывод. Он становился всё изощрённее и опаснее! Он предвидел все мои действия наперёд и уже знал свой следующий шаг, загоняющий меня в угол!

– Мистер Гвоздёв! Мы сейчас беседуем с вами лишь потому, что нам стал известен ваш оригинальный подход к достижению интересующей нас цели. У нас-то такой подход, к сожалению, пока не родился. А ведь мы, как вы знаете, тоже не сапогом деланы! – гость красиво усмехнулся. – Мне очень нравится этот ваш юморной оборот! Так вот! Вы стали автором ценного подхода к решению невероятно сложной задачи! Но ведь гениальные идеи не рождаются в головах глупых людей, это нам понятно! И если уж у вас возникла гениальная идея, то вполне возможно, за нею последуют и другие. Это только снаряды в одну воронку не ложатся, а с гениальными идеями происходит как раз наоборот! То есть, мы надеемся, что вы нам будете полезны. Как видите, с моей стороны проявлена беспредельная откровенность! – он опять широко и открыто улыбнулся, будто довёл до конца долгое и трудное дело.

– И всё же вы меня сильно переоцениваете, а потому можете проиграть по-крупному, уважаемый доктор Кеннеди! – стал я собираться с мыслями.

«Чем же этот разговор может закончиться для него, и чем – для меня? Кто из нас окажется в победителях, а кто – в дураках? Сейчас у меня позиции, кажется, сильнее, чем у него. Мне-то терять почти нечего, если не говорить трибунными словами. К тому же, это он меня уговаривает, а не я его! Это он рискует, предлагая мне, видимо, большие блага и деньги! Это он рискует перед своими боссами познать на себе их неудовольствие, если я не оправдаю в будущем их надежды. Так что, инициатива в моих руках! И что же? Неужели меня покупают? Безусловно! И цену предлагают большую, но ведь могут и обмануть! Я уже совсем, как тот телок попался, верю в искренность каждого его слова, а он ведь мастер мозги выкручивать! Кто же знает, как моя жизнь повернётся по приезду в США. Разберутся во мне, да и скажут – пошёл вон, прохвост! И что я там стану делать? Руками махать? Возмущаться? Или призывать жирных капиталистов к совести, мол, вы же обещали?»

– Я привык рисковать, опираясь на своё видение ситуации! – ответил мне гость. – И чаще я не проигрываю. К тому же большие выигрыши невозможны без большого риска! Разве не так, мистер Гвоздёв?!

– Допустим! Пусть всё так и есть! – я всё ещё не знал, что ему ответить по большому счёту, а время-то шло и уходило от меня. Моё время, мой счастливый или, кто же знает, мой несчастный билет. Как оно повернётся в реальности, если не на словах? – Но скажите мне как на исповеди, уважаемый доктор Кеннеди! Как вы на меня вышли?

Мой гость широко усмехнулся, будто я его только что крупно одарил:

– Уважаемый мистер Гвоздёв! Мне представляется, будто это вы и без меня знаете, но проверяете себя, не ошибаетесь ли. Разве не так? Неужели сами себе не доверяете?

– Гипотеза на сей счёт у меня, конечно, имеется, но всё-таки хотелось бы услышать…

– А, пожалуйста! – гость широко взмахнул рукой, будто согласился рискнуть ради меня самым дорогим. – Всё предельно просто! Всё именно так, как вы и понимаете. Разумеется, мы держим под своим контролем каждый компьютер. Ведь любой из них, как только входит в интернет, начинает передавать нам нужную информацию. Всё просто! Мы следим за появлением хоть где-то ключевых для нас слов. В вашей фразе такое слово появилось – это бессмертие. Правда, оно не стало прямым выходом на вас, поскольку компьютер купили не вы, но за новичками мы тоже некоторое время следим и снимаем свой контроль, если не видим перспективы. Ну, вы понимаете… Попадаются люди интеллектуально опустошенные. От них, большей частью, нам ждать нечего. Мы и не ждём! Хотя однажды за их компьютер может случайно сесть одарённый брат, сестра или кто-то иной, заряженный важными идеями. Потому мы к тотальному контролю относимся со всей серьезностью. Такой ответ вас устроил, уважаемый мистер Гвоздёв?

– Мне кажется, вы намерены поразить и подавить меня своими фантастическими возможностями слежки за всеми людьми планеты?

– Да, ничуть, уважаемый мистер Гвоздёв. Но некоторые возможности у нас имеются! Мы действительно следим за всеми! И не только в вашей стране! Но следить за всеми, это не значит, что следить за каждым! Большинство людей ничем нас не могут удивить. Им мы уделяет минимум внимания. Но это же усиливает наши возможности наблюдать за остальными.

Гость помолчал, а я тишину не разрушил, ожидая от него очередного шага. И он сделал этот шаг, видимо, уяснив себе, что я сам не знаю, чего хочу. Потому говорить со мной можно долго, но без нужного результата для себя. Стало быть, пора закругляться:

– Итак, мой дорогой новый друг! Мой уважаемый мистер Гвоздёв, я не сомневаюсь, что вы примете все мои предложения? Я по вашему лицу вижу, что вы мудрый человек и готовы сказать своё решительное «да»!

Я усмехнулся, а гость инициативу из своих рук так и не выпустил:

– Очень рад, что вы согласны принять верное решение! – сказал он мне так, будто я уже действительно дал своё согласие. – Поздравляю вас, мистер Гвоздёв! Вы самостоятельно приняли очень верное решение! Разумеется, мы будем очень рады сделать вашу жизнь и жизнь вашей будущей очаровательной супруги в нашей стране самой приятной. Посчитаю за честь быть представленным в ближайшее время миссис Светлане. Все формальности, связанные с оформлением документов и прочим, мы берём на себя. Ещё раз вас поздравляю и кланяюсь вам!

Это было сказано настолько убедительно, настолько напористо, что возражать мне показалось невозможно. И хотя моя судьба в тот момент делалась чужими руками, я с этим почему-то смирился:

– Хорошо! По рукам, доктор Кеннеди!

Глава 12. До отъезда

Вспоминая теперь, как всё происходило, я не стану лукавить, будто оказался таким уж непреклонным патриотом. Не стану никого убеждать, будто упирался изо всех сил, прощая даже самые ужасные нестыковки своей жизни на родине, те надоевшие лотки с хлебом, нехватку денег даже на приличные ботинки, лишь бы не оказаться во вражеском стане.

Нет! Я не стану лукавить! Я вовсе не упирался и спустя три недели оказался в Сан-Франциско. Если бы я уже тогда был американцем, то непременно бы добавил, что это находится в штате Калифорния, то есть, в США. Это у них принято сообщать потому, что американцы географию своей страны знают очень плохо. Им подсказки требуются, чтобы отыскать на карте даже такой большой американский же город как Сан-Франциско.

Смешно говорить, но американцы в своём незнании пали столь низко, что упоминая столицу США город Вашингтон, непременно добавят, что это в округе Колумбия (так было до 26 июня 2020-го года). Даже про известный всему миру город Нью-Йорк американцы скажут, что его следует искать не где-то в Японии, а в штате Нью-Йорк. В общем, молодцы, всем на удивление! Понятно объясняют, рассчитывая, видимо, только на таких же дебилов, как сами!

Теперь-то, спустя многие годы, проведённые в Америке, я лучше представляю себе жизнь местного населения в США. Ведь в Советском Союзе наши люди американскую жизнь прямо-таки сказочно идеализировали. Идеализировал ее тогда и я, считая, как и многие советские люди, что на Западе всё прекрасно, нас же в СССР просто дурят, будто у них всюду нищета и обман.

А в реальности тамошняя жизнь, как было и у нас, оказалась весьма различной для разных людей. Она мало напоминала рай, даже в тени знаменитых небоскрёбов, которые знакомы почти каждому жителю планеты по фильмам или фотографиям. Но одно дело, если смотришь на небоскрёбы издалека, когда они красиво торчат над городом, и совсем другое, когда находишься рядом под их давлением на психику, ощущая, свою муравьиную никчемность.

Кому-то, конечно, американская жизнь, как советским людям всегда и казалось, действительно стала раем на Земле, но таких людей в США всегда было мало. И их белозубые улыбки большинству американцев и, тем более, полунищих эмигрантов, виделись только на теле- или киноэкранах! Сами же они жили иной жизнью, хотя и не роптали, поскольку в «свободной стране» надеялись на лучшее, ведь и им основательно промыли мозги огромными американскими возможностями стать каждому миллионером.

Потому-то остальные жители страны, производившей треть мировой продукции, будь то коренные жители США или вновь испеченные граждане, просто жили. И чем труднее им это давалось, тем чаще они попадались мне на глаза. Потому что таких людей в Штатах было всегда не просто очень много – только они везде и попадались!

Даже по официальным американским данным более десяти процентов населения США в то время получали пособия на продовольствие, без которых они очень скоро загнулись бы от голода. Теперь зависимых от такого пособия стало еще больше.

Тем не менее, поначалу меня ставили в тупик американские улыбки на каждом лице. Казалось, будто все встречные только что узнали о своём крупном выигрыше в лотерею, в лото или в очередной рекламной акции – в США это практикуется везде и всюду. Правда, везунчиков, выигравших по-крупному, я ни разу не встречал, если не считать напористой рекламы, в которой всё становится возможным, стоит вам лишь захотеть и отдать свои деньги мошенникам!

Улыбки, улыбки, улыбки! Это и есть Америка!

Редкий русский поймёт, как можно жить в дерьме и давиться им от счастья, улыбаясь во весь рот! Но американцы-то с детства знают свой звериный мир – слабых здесь сжирают в первую очередь! А отсутствие улыбки – это верный признак слабости или паталогического безразличия к жизни, которое всегда возникает под напором беды!

Наши люди, советские, тоже ведь улыбались. Пусть реже, зато их улыбки ценились выше. Они были исключительно искренними, а потому заразительными, как зевота. Я только в Америке стал вспоминать самые простые бытовые ситуации, в которых вдруг как яркий взрыв на моих глазах раскрывалось искреннее человеческое счастье. И утаить его было никак невозможно, раз уж глаза светились внутренним светом счастья!

Боже мой! Сколько в СССР я встречал счастливых людей, особенно, девчонок-хохотушек, заботливых парней, даже озабоченных молодых мамаш, тоже счастливых со всей очевидностью – всех не счесть!

А молодежные свадьбы! А стройотряды! Или дальние походы! Да стоило хотя бы взглянуть на проходную всякого солидного предприятия в конце предвыходного дня. Какая экспрессия, какие планы написаны на одухотворённых лицах, какое оживление, какой выразительный гомон!

Попадались, конечно, и несчастные лица, были даже трагические, вот только в США даже самая прекрасная улыбка вовсе не означала счастья. Она была лишь необходимой маской.

Мне с детства, едва я стал что-то в жизни понимать, казалось странным стремление некоторых людей устроиться как можно лучше, но обязательно за чужой счёт. Видимо, по той же причине огромные человеческие массы, опьяненные голливудской пропагандой и собственными заблуждениями, рвутся в США на ловлю счастья и чинов.

Они приплывали сюда через Тихий или Атлантический океан! Они со всех сторон стремились сюда огромными самолётами! Они приползали на карачках через мексиканскую границу или под нею. И все лелеяли мечту о бесплатном и беспроигрышном счастье.

Но стоило лишь оглядеться по сторонам, находясь в США, чтобы увидеть – всюду эмигранты, переселенцы, студенты, приезжающие на учебу, изменники, государственные преступники, ловцы удачи – все они рвались в США как мотыльки на свет горячей лампы.

И очень скоро почти все они обжигались и исчезали в небытии, так и не уяснив для себя, что стали жертвой изощрённой американской программы. Так и не поняв, что американский образ жизни почти для каждого из них – это искусственно созданный привлекательный миф. Такой же привлекательный, как свет горячей лампы, обжигающий мотыльков!

Мало кто из эмигрантов, обосновавшихся в Штатах, когда-то добивался своего. Остальные незаметно и навсегда исчезали из поля зрения вместе с тайной своей несчастной жизни. И, самое главное, именно эта тайна никогда не становилась известна тем, кто стоял в очереди за своим правом прикоснуться к горячей лампе.

В США всюду одни мифы, куда ни глянь! Вся история этой страны – сплошные мифы и мистификации!

Демократия – миф! Свобода личности – миф! Свобода мысли и слова – миф! Богатства, чтобы каждому и без усилий – миф! Перл-Харбор – самый большой спроектированный заранее миф, нужный всего-то для одобрения американскими гражданами вступления во Вторую мировую войну!

Прославленные американские братья Райт – якобы впервые полетевшие на аппарате тяжелее воздуха, тоже бессовестный миф! Ведь ещё за год до них и действительно первым прямо в городе у всех на виду взлетел и неуклюже задел здание немец Густав Вайскопф, не так давно осевший в США и сменивший позже свою фамилию на Уайтхед. А ушлые братья Райт, хотя обманом и украли его техническую идею, но так и не взлетели по-настоящему! Во время своего полета на расстояние всего около двухсот метров они находились на столь смешной высоте, что могли бы отталкиваться от нее ногами! Ничего иного у них так и не вышло!

Американцы на Луне – тоже превосходный миф! Даже не миф, а обман планетарного масштаба!

Атака на башни-близнецы – тоже миф, созданный для развязывания войны с весьма странным терроризмом, но, главное, в нарушение всех законов и прав личности самих же американцев!

Тщательное расследование убийства президента Кеннеди – тоже своеобразный миф, рожденный на глазах десятков тысяч техасцев в Далласе, ибо никто и не собирался ничего расследовать. Задача была лишь всех запутать, а заказчиков и осведомлённых свидетелей убрать раз и навсегда!

И смерть их четырежды прославленного президента Рузвельта, не дожившего менее месяца до великой победы над фашизмом, – тоже безусловный миф, которого запрещено касаться сто лет! Очень уж Рузвельт благоволил к СССР, с которым мировое правительство как раз собиралось разделаться! Разумеется, как мне кажется, Рузвельта просто убили, чтобы не мешался под ногами!

Государственная самостоятельность США! А разве она не есть самый большой миф?!

В общем, с какой стороны ни глянь на Штаты – всюду ложь! Если говорить об этом щадяще, то не ложь, а исторические мифы!

Но надо отдать должное американцам хоть в этом! Они – непревзойдённые мастера сочинять и распространять о себе восхищающие всех мифы на любой вкус! Тем самым стягивают к себе со всего мира мозги и крутят ими, как хотят, зато собственный народ держат в первобытном невежестве.

Но у меня по прилёту в США всё получилось иначе. Получилось вполне благополучно.

Намереваясь выжать мои мозги, меня уже ждали очень богатые люди, которые для реализации своих потребностей не скупились! Потому со мной носились как цыган с торбой! И я мог легко не замечать оборотной стороны американской жизни. Я катался как сыр в масле, не имея в кармане поначалу ни цента! Любое моё желание и без денег исполнялось неукоснительно и без промедления!

И как мне, подумайте сами, было не воспевать американский образ жизни? Я же в полной мере испытывал на себе его лучшую сторону, не обращая внимания на иное! И мне поначалу тоже казалось, но по ошибке, будто так живут все! И если бы пришлось кого-то агитировать в пользу американского образа жизни, то я делал бы это совершенно искренне. Хотя, конечно, заблуждался я искренне.

У нас ведь правильно говорят, будто каждый судит по себе! Ну, по крайней мере, тот, кто дальше своего носа ничего не видит!

Но появились у меня и проблемы. Например, я ни бельмеса не понимал по-английски, и если кто-то стал бы мне в лицо высказывать самые отвратительные гадости, то я всё равно ему в ответ улыбался бы по-американски широко. Эту тупо счастливую улыбку я принялся осваивать в первую очередь. Ее отсутствие у собеседника американцев напрягает, будто это проявление агрессивности.

И вообще, в глазах тех людей, которым меня уважительно представляли, я как бессловесное чучело, не способное ни понять ничего, ни ответить, прочитывалось не столько уважение ко мне, сколько острое любопытство: «Это что же за гусь такой? Совсем мальчишка, а почести ему отдают будто президенту! Что же он представляет собой на самом деле? Стоит ли он того, что в него вкладывают, или он очередной американский миф о заезжем гении?»

Но, слегка нарушив хронологию рассказа, вернусь-ка я обратно – к подготовке переезда в США, к моим поспешным усилиям, направленным на то, чтобы не оплошать там с самого начала.

Я и не оплошал, если судить по большому счёту, если судить уже теперь, когда много времени истекло. И всё потому, что за две недели до последнего гудка я предпринял титанические усилия, чтобы не вляпаться в новую жизнь как кур во щи.

Для начала мне пришлось элементарно вникнуть в тамошнюю обстановку и спрогнозировать, каким меня воспримут туземцы. Мне стало ясно, что все, с кем придётся встречаться в США, будут легко распознавать во мне иностранца, уже потому моё незнание языка им не покажется странным, но если я проколюсь в их географии, в их инфраструктуре, нарушу привычные для американцев правила поведения, местные обычаи, вот тогда меня точно сделают посмешищем. Этого мне и следует избежать.

И сразу стало понятно, с чего начинать подготовку моего десанта в Америку при условии, что она должна осуществляться в пожарном порядке.

Прежде всего, я съездил на могилку родителей, рассчитывая перед ними покаяться. Ведь покидаю и их, и родину, которой, правда, я совсем не нужен. Покидаю, возможно, навсегда, поскольку не понять мне здесь, как жизнь сложится дальше.

И от понимания столь простых фактов меня накрыла тоска зелёная, чуть не до разрыва сердца. Могилку-то я убрал напоследок, листья всякие залётные, которые вроде меня самого здесь лишние, землю причесал, как смог, и так вдруг расчувствовался, что горло сдавило. Это ещё ничего – никто бы и не заметил, да следом я разрыдался. Ох и тошно расставаться с тем, что к душе приросло!

Помню, разнюнился, будто и не мужик совсем! И даже когда успокоился, душа болеть не перестала. Раньше будто и нервы мои были крепче, и даже в кровавых драках сопли не распускал.

Но ведь не глупость меня в плен взяла – всё-таки родину оставлял. А ей лучшие годы своей жизни оставлял. И ведь обида душила еще сильнее, оттого что не гнал-то меня никто отсюда. И сам я за бугор не стремился, не мечтал и не собирался, как некоторые, кого и сам вчера презирал. А вот ведь как судьба учудила! Так крутанула, что до слёз прочувствовал, насколько больно вырывать из души то, что всем своим существом в родную землю вросло.

С географией Штатов я разобрался сравнительно быстро, обложившись спешно собранными справочниками и картами. Правда, поначалу лишь по верхам, но скоро уже более-менее ориентировался. Потом за историю взялся, за промышленность, за экономические показатели, за демографию. Всюду следы корпораций, дискриминация, фальсификация, инфляция, милитаризация…

Но я много нового узнал, поскольку копался не как раньше, а вникал заинтересованно, как будущий житель США. С политической системой тоже ознакомился, но без особого интереса. Оставил подробности на потом; на месте всё окажется виднее и понятнее.

Наконец, нырнул в подробности тех заокеанских мест, в которых мне предстояло поселиться. Начал с города, который считался столицей Кремниевой Долины. Итак, Сан-Франциско.

«Ничего городишко, как будто, – подумалось мне. – Но по размерам до моего Саратова не дотягивает. Всего-то, шестьсот пятьдесят тысяч жителей. Впрочем, бог с ним – мне будет не до экскурсий.

Главное теперь – в непонятную работу вжиться! Какой из меня научный руководитель придуманного мною то ли проекта, то ли прожекта? Придётся сутки напролёт землю носом рыть, чтобы подняться на уровень их требований. Но при сложности моих обстоятельств никакого носа не хватит! Я же не Буратино! Но если уж согласился на перелёт, придётся им стать!»

И что же, на поверку, представляет собой прославленная Кремниевая Долина? Это та, которая у всего мира много лет на слуху, как нечто фантастическое, да еще и производящее почти всю современную электронную фантастику?

Пошарил я всюду, где только смог. Собрал самую поверхностную рекламную информацию, мало говорящую специалисту о том, чем в той Долине занимаются? Что же ее столь прославило? Всюду только общие слова! Декларации! Хвастовство! Реклама и опять реклама!

Но если отбросить очевидную туфту, что же останется? Та же туфта – это зона высоких технологий! Революционные достижения!

Так или иначе, но стремительное расползание компьютеризации по миру обеспечило многим лидерам Долины совершенно немыслимые доходы. Сегодня в Долине наибольшая для США концентрация миллионеров! Причем всё её значимое существо поместилось на крохотной территории в Северной Калифорнии, примыкающей к южному берегу залива с уже известным мне названием – Сан-Франциско. Это западное побережье США, побережье Тихого океана.

«Однако воображения у них не хватает, что ли? – удивлялся я. – Всё одинаково называется! И всё, куда ни глянь, сан, да сан!»

Пишут в статьях о Долине, будто поначалу только по причинам экономической выгоды на крохотной территории сосредоточились заводы нескольких корпораций. Они и основали полупроводниковую индустрию, выпуская, считай, для всего мира дорогущие с начала транзисторы и прочее. Все полупроводники тогда базировались на кремнии, он и дал название местности.