Россия на перепутье эпох. Избранное. Том I

Современной наукой социальные движения рассматриваются, прежде всего, как важнейший генерирующий фактор общественных перемен, как коллективные действия больших социальных групп, направленные против членов других групп или социальных институтов и нарушающие, намеренно или несознательно, процесс культурного и политического воспроизводства общества [46]. Политическая значимость социальных движений определяется их способностью «трансформировать собственную отчужденность и отверженность в конкретные социальные акции» [47].

К числу таких социальных движений, наряду с достаточно подробно изученным общественно—педагогическим движением в досоветской России [48}, зачинателем которого стал выдающийся российский ученый—медик и педагог Н. И. Пирогов, можно с полным основанием отнести и общественное движение либеральных реформаторов экономической жизни страны. Если отправной точкой движения за демократизацию отечественной системы образования стала публикация в «Морском сборнике» (1856, июль) статьи Пирогова «Вопросы жизни», то для либеральных реформаторов отечественной экономики такой точкой стала, как нам представляется, речь И. К. Бабста 6 июня 1856 года в торжественном собрании Императорского Казанского университета «О некоторых условиях, способствующих умножению народного капитала» [49].

Даже беглый сравнительный анализ этих двух выдающихся в своей области документов эпохи великих реформ говорит о том, что в каждом из них содержался мощный эмоциональный заряд, способный повернуть общественное сознание к поднятым авторами проблемам, поставить эти проблемы в эпицентр социальной практики, как неотложные и судьбоносные проблемы великой страны.

Конструктивная часть речи Бабста, логически продолжившая ее эмоциональный патриотический зачин, содержала в себе ряд принципиальных для будущего России положений программно-реформаторского характера, не утративших, впрочем, своей актуальности и в наше время:

1. Сложившееся в обществе пренебрежительное отношение к экономической науке, за которым стоят отжившие формы народного хозяйства, служит источником многочисленных просчетов в хозяйственной практике. Вина в этом в известной мере ложится и на теоретиков.

2. В экономических преобразованиях ощупью, навыком ничего не сделаешь. Здесь необходимо глубокое историческое и экономическое образование. Одну из самых необходимых потребностей современного российского общества составляет распространение здравых экономических понятий. К их числу относится и формирование правильного представления о «промышленном направлении века», о котором нередко говорится как о новом Вавилоне, о поклонении золотому тельцу, о том, что все нравственные интересы принесены в жертву интересам промышленным, и затем все нападки обрушиваются на науку о народном хозяйстве.

3. С развитием здравых экономических понятий о законах производства и правильного распределения ценностей, о законном требовании труда, благодетельных результатах бережливости и гибельных последствиях роскоши и в народе, и среди тех слоев общества, которые поставлены историческими обстоятельствами над народом и обязаны быть его учителями, идти в челе его на пути прогресса, исчезнут многие злоупотребления, невозможны будут понятия и предрассудки, замедляющие развитие народного благосостояния.

4. Успех экономического развития страны в решающей степени будет зависеть от умножения народного капитала, как результата предшествующего труда. Первое и главное условие для поощрения бережливости и накопления народного капитала – это полное обеспечение труда и собственности, их безопасности. Только капитализация, т. е. накопление капиталов, предназначенных именно для нового производства, для потребления исключительно производительного, обогащает народ. Непроизводительное потребление губит народное довольство, замедляет капитализацию. Производительное потребление обогащает народ и умножает народный капитал.

5. Чем быстрее обращаются капиталы, тем они приносят более дохода, тем они производительнее. Медленное обращение капиталов равнозначно их недостатку. Каждое улучшение в путях сообщений, в орудии мены, каждое расширение кредита способствует ускорению обращения, а вместе с тем и умножению производства. Но главным условием является полная свобода обращения ценностей. Полная свобода промышленности и торговли развивается везде и всегда медленно, но должна везде одержать верх.

6. При малоразвитом народном хозяйстве обращение капиталов стеснено уже отсутствием безопасности и обеспечения или же, наконец, постоянным вмешательством верховной власти в частные дела промышленных людей и постоянною опекою над их промышленными занятиями. Здесь являются постоянные монополии в самых разнообразных их формах, и каждая монополия есть зло, потому, что это не более и не менее как налог на промышленность в пользу лености и воровства.

7. Россия богата землей, богата естественными продуктами, но бедна капиталами, необходимыми для усиления производства. Ей гораздо выгоднее занимать на полезные предприятия дешевые капиталы за границей, чем производить внутренние займы. Международное движение капиталов и помещение иностранных капиталов в больших промышленных предприятиях – одна из самых характернейших сторон современной эпохи. Призыв иностранных капиталов нисколько не вредит государству, но только приносит пользу, если их употребляют только производительно. Всякий же заем для цели непроизводительной вреден.

8. Для того чтобы возбудить в народе благородный дух предпринимательства и уважение ко всякому полезному труду, возбудить честность и чувство правоты, для этого необходимее всего полное, широкое, всепроникающее образование, вселяющее уважение ко всякому труду.

Становление и развитие отечественного экономического либерализма как научной школы [50] и течения общественной мысли было связано, на наш взгляд, с тремя принципиальными для России XIX века проблемами – проблемой функционирования и развития аграрного сектора отечественной экономики, проблемой распространения в России социалистических экономических идей и проблемой преодоления протекционистских тенденций в экономической жизни России. При этом следует особо заметить, что либеральная критика социалистических идей, и особенно учения К. Маркса с его неверием в саморегулируемый механизм рынка, была объективно направлена и против протекционизма, сторонников государственного регулирования экономики из лагеря российских консерваторов и «национал-патриотов», не испытывавших, естественно, симпатий к социалистическим идеям, но нередко апеллировавших к ним в борьбе против либеральных преобразований.

Первым и наиболее существенным полем борьбы, объединившим либеральных экономистов в сообщество, в корпорацию единомышленников, стал аграрный вопрос, особенно обострившийся во второй половине 1850-х годов в связи декларациями правительства о необходимости проведения в стране крестьянской реформы, затрагивавшей судьбы 20 миллионов жителей Российской империи. Продолжая традиции своих предшественников, еще в первой половине XIX столетия достаточно ясно и аргументировано обосновавших вопрос о необходимости отмены крепостных порядков как главнейшего условия экономического и культурного прогресса страны, либеральные экономисты 50—60-х годов приняли не только живое участие в дискуссиях по крестьянскому вопросу, но и в разработке конкретных проектов освобождения зависимого крестьянства, сформировались в достаточно влиятельную политическую силу, с мнением которой была вынуждена считаться правящая элита империи.

Либеральные экономисты, как правило, были едины не только в оценках значения этого вопроса для исторических судеб страны, но и в подходах к его решению. В противовес революционным демократам и народникам, требовавшим сохранения крестьянской общины как ячейки будущего социалистического общества, и консерваторам, стремившимся сохранить помещичье землевладение, как ведущую форму хозяйственной организации деревни, а общину, как основу обособленного крестьянского сословного строя, либеральная программа решения аграрного вопроса была нацелена на обеспечение паритетного развития двух типов хозяйства: крестьянского и помещичьего. Именно такой подход, по мнению либералов, мог обеспечить мирную эволюцию страны в пореформенный период.

Развеивая легенды консерваторов о преимуществах помещичьего хозяйства и критикуя крупную централизованную земельную собственность, либеральные экономисты, в частности И. В. Вернадский, Д. Н. Струков и другие, утверждали, что крупная земельная собственность может мешать развитию процесса концентрации капитала как основы роста производительности сельскохозяйственного труда.

Они надеялись на постепенное отмирание помещичьей земельной собственности и установление соответствия между формой хозяйства и формой землевладения.

Многие либеральные экономисты принимали деятельное участие в подготовке документов крестьянской реформы 1861 года, участвовали в работе Редакционных комиссий. Их отличали широта суждений, умение видеть не только сегодняшние, но и завтрашние интересы страны, отечественного хозяйства. Либеральные экономисты, и в частности Бунге, в своей публицистике одними из первых раскрыли многообразие связи крестьянского вопроса с другими задачами внутренней политики – преобразованием кредита, налогообложения, паспортного устава и другими. Как отмечает биограф Бунге В. Л. Степанов, эти статьи свидетельствуют о подготовленности реформы в либеральных кругах еще до учреждения Редакционных комиссий [51].

Либеральные экономисты сумели убедить верховную власть в том, что опора исключительно на дворянство неминуемо обречет страну на неподвижность и отставание. Они энергично отстаивали право крестьян на бессрочное пользование наделами, что давало определенную гарантию для их освобождения с землей после внесения ими выкупной суммы. В тесной связи с этим вопросом стоял вопрос о неизменности крестьянских повинностей.

В итоге острой идейной борьбы с наиболее консервативной частью дворянства Главный комитет по крестьянскому делу (1858—1861) поддержал либеральную программу преобразования деревни и принял буржуазную по своему содержанию реформу [52]. Согласно либеральному сценарию крестьянская реформа 1861 года была задумана и проведена как долгосрочная кредитная операция, учитывавшая перспективные государственные интересы. При этом государственные акты 1861 года рассматривались лишь как начальный этап капиталистической модернизации российской деревни, за которым должна была последовать серия дальнейших мероприятий.

Характерной особенностью общественной атмосферы конца 1850-х – начала 1860-х годов, в условиях которой разворачивалась крутая ломка старого социально-экономического уклада России, являлся активный процесс формирования гражданского сознания, как силы, способной оказывать действенное влияние на правительственную политику. В эти годы в университетских городах страны формируется целый ряд общественных центров либерально-реформаторского движения, видевших свою задачу в том, чтобы консолидировать здоровые силы общества в их борьбе за обновленную Россию. Особенно заметная роль среди них принадлежала кафедрам политической экономии и статистики Московского, Киевского и Харьковского университетов, Политико-экономической комиссии при Императорском вольном экономическом обществе, Политико-экономическому комитету Императорского географического общества.

На деятельности последнего следует остановиться особо. Сконцентрировав в своих рядах интеллектуальную элиту, искренне стремившуюся помочь правительству в осуществлении эффективной экономической политики, Политико-экономический комитет обсуждал на своих многолюдных заседаниях широкий круг волновавших страну проблем. Среди них проблемы рационального налогообложения, коммерческие кризисы, банковские системы, освоение восточных земель России, формы выкупа крестьянами надела земли, последствия отмены крепостного права, «налог с купечества», гласность в финансовом управлении [53]. В заседаниях Комитета наряду с либеральными экономистами – В. П. Безобразовым, И. В. Вернадским, К. С. Веселовским, В. И. Вешняковым, Ю. А. Гагемейстером и другими принимали участие президент Географического общества генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич, министр финансов А. М. Княжевич, адмиралы Н. Н. Муравьев-Амурский и Г. И. Невельский, представители высшей чиновной бюрократии П. А. Валуев, А. П. Заблоцкий, Н. А. Милютин. Работа Комитета неожиданно прервалась в конце 1861 года, после того, как ученые вторглись в сферу деятельности Министерства государственных имуществ. Стоявший в то время во главе министерства М. Н. Муравьев, сыскавший себе впоследствии нелестную славу «усмирителя Польши», употребил все свое влияние, чтобы пресечь возможность вмешательства в его дела. Деятельность Комитета была поставлена под правительственный контроль и вскоре прекратилась.

Своеобразный выход из создавшегося положения был предложен В. П. Безобразовым. Официальное общество он предложил заменить частными обедами, во время которых можно было бы свободно обмениваться мнениями по экономическим проблемам. Эта идея получила поддержку не только у столичной либеральной профессуры, но и среди представителей деловых кругов Петербурга. Автор известного словаря русских писателей и ученых профессор С. А. Венгеров так описывал эти обеды, получившие название «безобразовских»: «…Раз в месяц собирались в одном из ресторанов Петербурга экономисты, государственные деятели – нередко министры и их товарищи – и представители haute finance3. Как во время обеда, так и после него происходили оживленные дебаты на тему, заранее объявленную. Избранный состав аудитории побуждал ораторов основательно подготовляться, и благодаря этому застольная беседа превращалась в серьезное совещательное учреждение по вопросам русской финансовой политики. С экономическими обедами считался всякий администратор, желавший класть в основу своей деятельности не одно только административное благоусмотрение» [54]. Эта форма общения ведущих экономистов с представителями высшей администрации и делового мира просуществовала более четверти века. Обсуждавшиеся при этом вопросы регулярно освещались и оживленно комментировались в столичной печати, не оставляя равнодушными всех, кому были близки экономические проблемы страны, ее международный престиж.

Важную роль в формировании общественного мнения, его ориентации на либеральные ценности, а также в экономическом просвещении населения играла независимая экономическая пресса. С 1857 года в Петербурге начинает выходить еженедельный «Журнал для акционеров», преобразованный в 1861 году в коммерческую газету, и журнал акционеров «Биржевые ведомости». На их страницах публиковались не только правительственные материалы и текущая деловая хроника, но и теоретические статьи российских политэкономов либеральной школы И. К. Бабста, Н. Х. Бунге и других.

В том же 1857 году в Петербурге увидел свет первый номер политико-экономического еженедельника И. В. Вернадского «Экономический указатель». Главной задачей издания являлась защита частной собственности, народного труда и практической науки [55]. Журнал просуществовал до 1861 года, несколько видоизменяя свое название. На его страницах последовательно отстаивались принципы экономической свободы, частной собственности, утверждалось, что отмена ее неизбежно приведет народы к обнищанию из-за всеобщей праздности. Авторы журнала – ведущие экономисты либерального направления – активно разоблачали утопизм социалистических и коммунистических теорий. В журнале был опубликован ряд материалов, посвященных женской эмансипации. Журнал призывал женщин к активному участию в общественной жизни и посильном производительном труде, к овладению экономической наукой и ее передаче юным поколениям.

Участвуя в обсуждении крестьянского вопроса, журнал решительно отвергал идею сохранения крестьянской общины и вел по этому вопросу острую полемику с «Современником». Публицисты «Современника» обрушились на редакцию «Экономического указателя» с обвинениями в односторонности и пристрастности, объявив «рутинною» ее позицию в отношении общины. Главные доводы против общинного пользования журнал называл «избитыми и давно опровергнутыми», а остальные аргументы «пыльным песком праздных слов». Призвав на помощь историю и психологию, «Современник» тщетно пытался опровергнуть утверждение либеральных авторов о том, что «община убивает энергию в человеке». На каждый из шести пунктов предъявленного «Экономическому указателю» обвинения в фальсификации роли крестьянской общины им были даны исчерпывающие научные комментарии, не оставлявшие с экономической и исторической точек зрения повода для предметного спора.

Подводя в конце 1857 года некоторые итоги дискуссий с «Современником», «Экономический указатель» писал: «Теперь, кажется, можно судить о бесплодности новой школы „Современника“. Она существует не со вчерашнего дня. Когда в 1847 году появилось сочинение г. Бутовского новая школа сильно на него восстала, но победоносные ответы автора скоро заставили ее умолкнуть. В 1852 году г. Бунге издал „Теорию кредита“; школа „Современника“ не замедлила и его приветствовать таким же образом, и также неудачно. Недавно новая школа вошла в спор с издателем „Экономического указателя“ и плачевные результаты этой неравной борьбы известны читающей публике. Довольно сказать то, что школе „Современника“ общинные владения земли представляются единственным средством избавить земледельческий народ от бедствий и что она утверждает будто бы – Англия и Франция вступили уже в этот период экономического развития. Итак, единственное средство, универсальный эликсир – найден, благодаря новой школе. В этом единственном средстве, в этом эликсире высказалась вся глубина премудрости новой школы» [56].

С января 1858 года в качестве приложения к «Экономическому указателю» стал выходить журнал «Экономист», на страницах которого печатались статьи и материалы большого объема, не подходившие по этой причине для «Экономического указателя». Целью приложения являлось «развитие вещественных и духовных сил… России посредством верно направляемого самостоятельного труда и специального, но в тоже время просвещенного образованием знания, этого основания истиной нравственности» [57]. Оба эти издания много сделали для объединения передовых сил отечественной экономической науки на платформе либерализма, для пропаганды современных экономических взглядов, для воспитания своих читателей в духе лучших традиций европейского гуманизма.

Из номера в номер в общественном сознании утверждалась мысль о высоком предназначении человека, его праве на полную реализацию творческого потенциала, о необходимости общественной и государственной поддержки хозяйственной инициативы.

Издания Вернадского пропагандировали новое понимание экономической науки как «беспрестанно восполняющееся путем наблюдения знание, свежее и полное жизни». «Она (экономическая наука – Авт.), – писал „Экономический указатель“, – не замыкается в схоластических, бесцветных формах, потому, что не думает ни скрываться от толпы, ни обманывать ее; она не призывает в подтверждение своих положений авторитетов отживших и падших, не ищет уединения и не свирепствует против убеждения; напротив, – она ищет света, она опирается на факты, всем доступные и всем известные. Уверенная в непреложности законов естественных и торжестве истины, она открыто говорит без гнева и боязни, и современность уже произносит свое мнение о ней, как о залоге общего мира и общественного благосостояния» [58].

Подобного рода оптимистические утверждения резко расходились с социалистическими воззрениями на современную экономическую науку. Большинство представителей как отечественной, так и западноевропейской социалистической мысли не переставало твердить о полном упадке современной «буржуазной» экономической науки, ее абсолютной неспособности объективно отражать действительность, бессилии в преодолении противоречий хозяйственного развития.

Журнал утверждал, что быть экономистом – значит быть проводником и защитником идей свободы, отстаивать гуманистические идеалы, общественные интересы, быть поборником цивилизации. Разъясняя читателям, почему политическая экономия, «такая полезная, справедливая и безопасная для общества наука» имеет немало противников, журнал отмечал, что противниками науки выступают частные лица, интересы которых, не всегда совпадают с общественными. «Противники свободы торговли кто? Не потребители, составляющие массу, а производители, которых немного. Кому же приятно, когда после долгого благоденствия, последствия ложных убеждений, фальшивого порядка, неопытного и непросвещенного взгляда, – благоденствия, порожденного исключительным положением, давшим право на безнаказанное злоупотребление этим положением, он должен сойти с этой сцены, когда несправедливость его исключительности будет обнаружена и доказана…» [59].

Редакцией журналов Вернадского были подняты многие животрепещущие вопросы экономической и общественной жизни. Из номера в номер «Экономический указатель» публиковал материалы по железнодорожному строительству и во многом идейно и организационно подготовил то, что впоследствии историки назовут «железнодорожной горячкой» 1870-х годов – концентрацию сил и средств на одном из самых злободневных для страны направлений хозяйственного развития. Большое внимание уделялось становлению в России акционерных форм собственности, свободной торговле, созданию инфраструктуры российского рыночного хозяйства.

Впервые в истории отечественной педагогической мысли был поднят вопрос о необходимости всеобщего экономического образования школьной молодежи. Считая, что экономическая наука может и должна занять достойное место в «святилище наук», изучаемых в общеобразовательных учебных заведениях, «Экономический указатель» не только разъяснял важность экономических знаний, но и давал своим читателям методические советы по преподаванию политической экономии. «Объясняйте правила ее дитяти в первоначальной школе, – призывал журнал, – но объясняйте просто, под видом нравственного рассказа. Детские уроки так глубоко западают в душу. Привыкнув к правилам, сначала на веру учителям и старшим, ребенку, когда он сделается взрослым, легче проверить их справедливость действительностью. Трудно перерабатывать поколение людей, переваливших за 35, 40 лет, человек лет пятидесяти и чувствует, может быть, необходимость перемены, несоответственность свою современным требованиям, но перемениться ему трудно… Преобразования народов и племен должны начинаться с младенцев, даже ранее – с матерей этих младенцев. Только просвещенная мать, с развитым рассудком, мыслящая, живущая жизнью государства, к которому она принадлежит, женщина современная – может положить основу воспитания, свойственной одной матери приемами укрепить дух ребенка, согреть сердце ко всему хорошему, развить ум, водворить чувство чести. Такой ребенок в заведениях общественных, устроенных не на ложных началах, приобретает знания, дающие ему право на звание гражданина, члена государства, перерабатывает их, применяя к делу, и, делаясь человеком, сохраняет все свои доблести, крепнет в труде, работает на пользу общую, устраивает честно свое благосостояние… Такой только гражданин, член государства, полезен отечеству.

Воспитание есть важная отрасль государственной деятельности, и на него политическая экономия обращает давно свое внимание, как на одно из главнейших условий экономического благосостояния государства, за то же и воспитание общественное должно дать у себя место этой науке добра и пользы» [60].

Проблемам преподавания политической экономии в высших учебных заведениях страны была посвящена опубликованная в нескольких номерах «Экономического указателя» статья Н. Х. Бунге «О месте, занимаемом политической экономией в системе народного образования и об отношении ее к практической деятельности».

В издания Вернадского впервые в отечественной экономической печати были подняты также вопросы о необходимости организации силами университетской профессуры общедоступных публичных лекций по экономическим вопросам для всех желающих.

Важный вклад в объединение представителей отечественной экономической науки на идейных принципах либерализма внес историко-политический журнал «Вестник Европы» (1866—1918). В 1870 – 1890-е годы журнал становится одним из ведущих центров отечественной либеральной экономической мысли. На его страницах были опубликованы труды многих известных российских политэкономов, в которых поднимались актуальные проблемы экономической науки и хозяйственной практики, содержался критический разбор становившегося популярным в России марксистского экономического учения. Журнал выступал за расширение пределов экономической свободы, в том числе за счет децентрализации управления. Поддерживая земское движение, «Вестник Европы» рассматривал земство как орган народного представительства, основу будущего российского парламентаризма и школу общественной деятельности и требовал от правительства расширения функций местного самоуправления.