Мой худший друг

– Аналогично, между прочим. Совсем дурак, да? – закатывает глаза. – Это были самые дурацкие каникулы.

– Согласен. Летом перед поступлением вместе полетим, тебе уже восемнадцать стукнет. У папы отпрашиваться не надо будет.

– Ты серьезно сейчас?

– Очень.

Наконец выключаю свою заторможенность и подтягиваю ее за бедра к себе. Чуть давлю на поясницу, вынуждая сесть мне на колени.

– Ну, – вытягивает губы трубочкой, – я подумаю.

– Ты из аэропорта прямо ко мне?

– Угу.

– Почему не позвонила?

– Так сюрприз же, балда, – она негромко смеется, а потом целует. Первая.

Глава 24

Ариша

Май

– Может, вот это? – мама подхватывает подол кремового платья. – Спина открытая, красиво будет.

– Мне кажется, я с ним сольюсь, – бросаю взгляд на свое запястье.

Весна вроде, самое время чуть подзагореть, но я все еще бледная. Морской загар уже смылся, а новый я пока подхватить не успела. Потому что если и бываю на улице, то солнце в это время не светит.

– Тогда персиковое.

– Я бы черное лучше взяла. Вот это, – киваю на манекен.

Это платье мне сразу в глаза бросилось, едва в магазин войти успели.

Черное. Длинное, без бретелей, зато с шикарным разрезом по правой ноге почти до бедра. Лиф практически надвое делит V-образный вырез, но от пошлости его спасает полупрозрачная вставка цвета кожи.

Мама мгновенно переключается на мой выбор, обходит манекен по кругу. Делает шаг назад и, приложив пальцы к подбородку, одобрительно кивает.

– Ты права, это то, что нужно. Примеряй.

Пока я переодеваюсь не без помощи девушки-консультанта, мама рассматривает туфли. Их мы тоже по итогу берем, как и платье.

– Ну все. Пойдем перекусим, и домой, – мама пропускает меня вперед и неожиданно вздыхает. С грустинкой какой-то.

– Ты чего?

– До сих пор не могу поверить, что тебе восемнадцать.

– Ну еще нет, – улыбаюсь, подхватывая маму под локоть.

– Только вчера тебе памперсы меняли.

– Мам! – смеюсь, конечно, но для вида дую губы.

Мой день рождения уже в следующую пятницу. Сначала будет серьезный банкет у нас дома. Друзья родителей, родственники. Я, само собой. Но это до восьми. Потому что с девяти папа арендовал ВИП-ложу в клубе, уже для моих друзей. Идея была мамина. И аргументы у нее были, как всегда, убедительные. Что-то вроде: «Успокойся уже, Стёпа, ей с тобой до старости, что ли, все свои праздники отмечать? Пусть ребята повеселятся. Потанцуют».

Папа, конечно, возмущался для приличия, но в итоге отдельному празднованию быть.

– Все вроде купили?

Мама пробегает взглядом по пакетам, которые выставила рядочком на лавку у ТЦ. В кафе мы провели минут двадцать, выпили кофе и заели его чизкейком.

– Надо будет еще к визажисту записаться. – Мама делает заметку в телефон. – Где там твой Тимоша?

– Сейчас, – закусываю губу, – позвоню и спрошу.

Вытаскиваю смартфон и звоню Тиму.

– Привет, ты где?

– Две минуты, на парковку уже заворачиваю.

– Ты на подземную? Мы просто снаружи, у центрального входа.

– Понял. Тогда пять, тут на объезд всегда все стоит.

– Ждем.

Прячу телефон в карман и ловлю на себе мамин озорной взгляд.

– Что? – прищуриваюсь.

– Ничего. Как у вас дела?

– Нормально, – прячу улыбку за маской серьезности.

У нас на самом деле все очень хорошо. За последний месяц, я бы сказала, даже идеально.

Ну… почти. В воздухе только один вопрос витает и лежит он в горизонтальной плоскости. Не скажу, что меня не умиляют и не заводят все Азаринские поползновения на этот счет, да что там, у самой сердце замирает и колени подкашиваются, но я для себя уже давно решила, что хочу все сделать правильно.

Да, возможно, я брюзга из прошлого века и сейчас мои взгляды выглядят старомодными, но мне очень хочется дождаться своих восемнадцати в этом вопросе.

Мы это уже проговаривали, но кажется, что в моменте Тим об этом забывает. Я и сама иногда с катушек слетаю. Он же так целует…

Понимаю, что моя «правильность» его может раздражать, но, если глобально, если чувства действительно есть, он же может подождать, верно?

– Арин.

Мамин голос прорывается через размышления, и я резко поворачиваю голову.

– Тимоша приехал, – она кивает в сторону парковки.

Машину Тим припарковал и уже идет к нам. Поправляет солнцезащитные очки. Ветер треплет его волосы и раздувает полы расстегнутой кожаной куртки.

– Привет, – взмахиваю рукой, как только он с нами ровняется.

В отличие от меня, Тим ничего и никогда не стесняется. Родителей тоже. Потому что без каких-либо заморочек целует меня в губы. Чмокает, я бы сказала, но все же у моей мамы на глазах.

– Привет, – прижимает к себе и только потом переводит взгляд на мою маму. – Здравствуйте, шикарно выглядите. Подстриглись?

Мама улыбается во все тридцать два зуба.

– Привет-привет. Ой, кончики только подравняла. Удивляюсь твоей внимательности постоянно.

Азарин лыбится и забирает пакеты со скамейки.

Сегодня он на другой машине. У его отца целый автопарк, конечно. Но Тим редко ездит на чем-то кроме своего спорткара. Удивительно даже, что сегодня мы грузимся в джип.

– Садитесь, я ща пакеты закину.

Открываю маме дверь и только потом забираюсь уже сама. На переднее сиденье, конечно.

Тим падает за руль, накидывает на себя ремень и сразу же делает музыку чуть тише.

– Платье выбрали? – интересуется, притормаживая на светофоре.

– Да, черное. Я тебе потом покажу. Ты к нам зайдешь?

– Зайду, – кивает.

– Ой, давай в поселке мимо супермаркета проедем, – спохватывается мама.

– Без проблем.

Тим выкручивает руль, а я вжимаюсь в спинку сиденья. На улице сегодня солнечно. Можно сказать, жарко, даже удивительно, что Азарин в куртке. Он уже в прошлые выходные в одной футболке гонял.

Тереблю ремешок сумки, а когда мама выходит из машины у супермаркета, провожаю ее взглядом. Она только в магазин зайти не успевает, а ладонь Тима уже ложится на мое колено. Чувствую, как сжимаются его пальцы, и закатываю глаза. Поворачиваюсь.

– Что? – удивленно так. – Соскучился, – подается ко мне. – Ты нет?

– Да.

– Нет?

– Ну тебя. Соскучилась, – сжимаю его ладонь. Ту, которую он на мое колено пристроил. Правда, не помогает особо. Он вторую руку в ту же секунду вытягивает и фиксирует мою шею.

– Тим…

– М-м-м? Она там надолго. Целуй давай.

Кусаю губы. Оборачиваюсь на двери магазина.

Ладно…

Касаюсь носом его щеки. Дразню. Только, кого больше, не знаю. Мне кажется, себя. Потому что губы уже покалывает.

Пальцы Тима зарываются мне в волосы.

Сейчас главное – дышать. Глаза не закрываю. Почему-то не могу. Хочется его видеть. У него такие глаза, с ума сойти можно. Темные, коварные. Любимые…

Так и сидим как дураки. Смотрим друг на друга и целуемся. Внутри все узлом скручивается. Ладошки потеют.

– Идет, – Тим стреляет глазами в сторону магазина, и я тут же от него отрываюсь.

Снова прилипаю к сиденью. Делаю это резко, поэтому соприкосновение затылка с подголовником проходит чересчур ощутимо.

– Мать твою отвезем, и давай прокатимся.

Киваю одновременно с тем, как мама попадает в салон.

Нам хватает получаса, чтобы выгрузить пакеты, выпить навязанный мамой чай и сбежать из дома.

Как только мы оказываемся в машине вдвоем, воздух становится влажным. Приходится делать усилие, прежде чем вдохнуть. Циркуляция в легких вообще никакая.

Ремень давит, а одежда сковывает.

Мы едем молча. Поселок уже остался позади. Ловлю в зеркало пропускной пункт и сцепляю пальцы в замок.

За бортом градусов восемнадцать. Жарко. Несмотря на климат-контроль, я просто плавлюсь и музыку не слышу. Только чувствую, как Тим перехватывает мою ладонь. Сжимает, а потом переплетает наши пальцы.

Улыбаюсь уже по инерции. Когда он рядом. Всегда хочется улыбаться. Эмоции зашкаливают.

Магия какая-то. Или химия.

Говорят же, что любовь – это химия. И даже болезнь. С последним я не согласна. Но в моем организме точно происходят химические реакции. Я остро чувствую выработку эндорфинов, которых в обычной жизни нам частенько не хватает.

Шумно выдыхаю. Смотрю на Тима. Он на меня.

Пока я залипаю на его лице, он успевает свернуть с дороги. Вздрагиваю, когда глохнет мотор.

– Ты чего?

Азарин отстегивает ремень. Свой. Потом мой. Кладет ладонь мне на бедро, вторую на шею. Все это в тишине. Я и сама почему-то молчу. Губы приоткрыты, но произнести сейчас хоть слово я просто не в состоянии.

Он меня целует. Сначала медленно, без напора, а потом… Потом с каким-то сумасшествием. Еле успеваю глотать воздух.

Голова кругом идет от происходящего. Мозг плавится. В груди все огнем горит.

Я чувствую его ладонь под футболкой. Горячую, прижатую к коже.

Все происходит быстро. Максимально. Прихожу в себя, когда юбка на мне задрана, как и футболка, а Тим, он… Он расстегивает ремень на джинсах.

– Нет, – качнув головой, выставляю руку вперед. Упираюсь ладонью ему в грудь. – Не надо.

Азарин тяжело дышит. Вижу, как стискивает зубы и с легким раздражением откидывается в свое кресло.

Дрожащими пальцами поправляю на себе одежду.

Сижу как мышка. Воздух наэлектризован в нем все еще витает похоть, но теперь уже вперемешку с разочарованием и злобой.

Поджимаю пальчики на ногах.

Тим поворачивает голову. Долго смотрит в глаза. Пристально и молча.

– Что не так? – прикрывает веки. – Я не делаю ничего сверхъестественного.

– Я же говорила, что не сейчас.

Он упирается в руль рукой.

– Ну да, по графику. Если так, то, выходит, в пятницу ты мне нет не скажешь. Отмазок не будет.

– Каких отмазок? – бормочу, глядя перед собой. – Чтобы мы были вместе, мне обязательно прыгнуть к тебе в кровать?

– Я ща про это разве?

– А про что? Если тебя так не устраивает, можешь найти другую.

– Аргументированно. Просто, – он замолкает, кривит губы, – все это выглядит так, будто у тебя есть график даже здесь. Мы с тобой переспим не тогда, когда будет момент и желание. Нет. Это будет исключительно запланированное мероприятие. Галочку не забудь поставить и мне сообщить.

– Галочку, значит… Хорошо, – едва нахожу силы, чтобы ответить. – Отвези меня домой, пожалуйста.

– Арин…

– Пожалуйста, Тим.

Стискиваю зубы, потому что чувствую, что вот-вот проклюнутся предательские слезы.

Глава 25

Тим

Крепче стискиваю руль. Вижу прекрасно, что она почти плачет, но никаких ободряющих слов поддержки из себя выдавить не могу. У меня их просто нет сейчас.

Есть злость, раздражение, а еще четкое понимание – она мне не доверяет. Более того, судя по всему, вообще каким-то напрочь отбитым считает.

Вроде на дебила не похож…

Сто раз все обговаривали и проговаривали. Никто не собирался ее чего-то там лишать в тачке, на окраине Москвы. Только вот Арина, судя по всему, думает иначе.

Я прекрасно слышу и понимаю слово «нет». Дальше дозволенного бы не зашел. И если первые пару раз такое вот отторжение выглядело по большей части мило и даже льстило, что у меня такая девочка-девочка, то теперь меня на куски вся эта требуха рвет.

Сама же вечно про доверие талдычит, а на деле все ее слова не больше чем фейк, получается.

Останавливаю тачку возле Громовского дома. Намеренно не заезжаю во двор.

В салоне тишина. Мы молчали всю дорогу обратно. Я злился, она там то ли плакала, то ли тихо меня ненавидела. Плевать уже, если честно.

Мне все эти выяснения отношений уже поперек глотки.

В моменте все чаще ловлю себя на мысли просто послать все это куда подальше.

Головой понимаю, что мы с ней перед какой-то стеной бетонной замерли, и дальше она нас не пропускает. Но какие-то надежды все еще остались. Поэтому, вопреки собственному недовольству, делаю глубокий вдох и спрашиваю:

– Слушай, что нам нужно сделать, по-твоему, а?

Аринка вздрагивает от моего голоса. За это время мы оба успели привыкнуть к тишине.

– Я не знаю, – бормочет. – Я просто не готова. А ты давишь, постоянно…

– Постоянно?

Неожиданный поворот. Либо я чего-то не замечаю, либо тупо иначе расцениваю. Когда, блин, я давил? По-моему, всегда старался держать себя в рамках. Может, только в шутку…

Смотрю на нее, она на меня. Не моргает. Глаза чуть красные. Губы тоже.

Она молчит. Ну да, знак согласия же.

– Я понял, – киваю, отворачиваюсь.

Смотрю четко перед собой, в лобовуху. На сегодня вся эта пустая болтовня больше не имеет смысла. Я устал и хочу отсюда свалить.

Мне эти отношения трудно даются. Я так не привык. Стараюсь. Может быть, мало, а может быть, она тупо не ценит. Не хочет видеть дальше собственного носа.

Проходит где-то полминуты, прежде чем она уходит. Так же молча. Даже дверью не хлопает. Просто вылезает на улицу и неспешно шагает к дому.

Изо всех сил гашу в себе порыв сорваться и побежать за ней следом. Хватит уже. Сколько можно бегать? Как собака на привязи, блин.

Ведем себя как идиоты. Будто не вместе.

У нее всегда есть что-то приоритетнее этих отношений. Постоянно…

Иногда ловлю себя на мысли, что она меня умышленно на расстоянии вытянутой руки держит. То учеба у нее, то допы, то еще какая-нибудь муть. Время есть на все, но только не на меня.

Бросаю взгляд на открывшуюся калитку, в которую Аринка проскальзывает. Еще минуты три стою под окнами и только потом уезжаю.

Ничего не чувствую. Ни облегчения, ни какого-то особого сожаления.

Внутри лютый штиль, который на самом деле пугает, потому как так быть не должно.

Около часа бездумно петляю по городу.

Что делать дальше? Извиниться, наверное, или не стоит? Может быть, в этот раз ей эту роль отвести?

Часов в семь звонит Королев. Зовет к себе. У него родаки на все выходные свалили, дом пустой. Намечается тусовка.

Первый порыв – сказать нет.

Но он быстро тает под гнетом обстоятельств.

Хватит играть в того, кем я не являюсь.

До Аринки моя жизнь была насыщенной. Сейчас – это замкнутый круг. Школа – Громова. Аут.

Выкручиваю руль и возвращаюсь за город.

На территории Королевского особняка народу битком. Паркуюсь, прячу ключи в карман и иду в дом.

Музыка грохочет так, что на соседних участках кусты подпрыгивают.

Здороваюсь с парочкой знакомых. Выцепляю Катьку. Она хохочет и что-то рассказывает Кайсарову, вот к ним и иду. Падаю на диван, рассматривая двигающиеся в такт музыке женские тела.

– Э!

Катюхина ладонь влетает мне в грудь.

– Слюни подбери. Ты почему один?

Передергиваю плечами. Рассказывать о произошедшем желания нет. Да и Катюха все равно на Аринкину сторону встанет.

Сижу с ними минут десять. Скучно и тошно.

Лавирую в толпе, а потом подхватываю с бара бутылку. Хочу сделать глоток, но не успеваю. На самом деле даже к лучшему.

– Привет.

Янкина ладонь ложится мне на предплечье. Киваю. Быстро сканирую ее взглядом. Короткое платье, волосы распущенные, каблуки…

– Привет.

– Ты какой-то грустный.

– Нормальный.

– Спасибо за помощь. Не знаю, что бы без тебя делала, – Янка округляет глаза, улыбается. Строит из себя няшность. Но это точно не про нее.

– Не за что.

– Нет, если бы не ты…

Она продолжает сыпать благодарностями, которые я пропускаю мимо ушей.

Ничего выдающегося я не сделал. Помог разобраться с каким-то из бывших, который намеревался слить ее фотки в сеть. По факту фоток там особо и не было, ну, таких, чтобы сильно провокационных. Больше блефа.

– Тим? – она снова заглядывает мне в глаза. Руку не убирает. Как вцепилась пальцами в предплечье, так и стоит.

– Отвлекся, – перевожу на нее взгляд.

Янка облизывает губы, переминается с ноги на ногу.

– Тут так шумно, может, во двор выйдем? Разговаривать совсем неудобно.

Отрицательно мотаю головой. Вижу вспышку недовольства на ее лица, но она ее мгновенно гасит, продолжая надоедливо мяться рядом.

Делаю шаг в сторону и звоню Громовой. Сам себя предаю, но ничего с собой поделать не могу.

Арина скидывает звонок. Может быть, случайность?

Набираю снова и нарываюсь на очередной игнор. Проходит несколько секунд, прежде чем на телефон падает сообщение.

Ариша: Я хочу побыть одна.

Одна, значит? Понятно.

Поворачиваюсь к Янке. Смотрю на нее по-новому в этот момент. Как на объект.

Красивенький и на все готовый объект, который не будет жрать мой мозг чайной ложкой.

– Пошли, – тяну ее на второй этаж. – Тут не так громко.

Яна улыбается.

Что я делаю вообще? Сюр какой-то. Уже хочу свалить обратно, но Романова подворачивает ногу. Высоченные каблуки ее подставляют, и она валится в мои руки. Едва успеваю поймать.

– Прости-прости, – бормочет, оттягивая подол платья вниз. – Я случайно, неудобные туфли, только вчера купи…

Смотрю на ее шевелящиеся губы.

Секунда. Две. Три.

Зажимаю Романову в углу.

Целовать я ее не хочу. Платье задираю, то, которое она так усердно оттягивала. Янка вздрагивает, сама с поцелуем лезет.

Несколько секунд, за которые я успеваю потеряться в пространстве. Накатывает презрение к самому себе, но я уверенно через него перешагиваю.

Толкаю дверь в первую попавшуюся комнату и утягиваю туда Янку.

Она что-то шепчет, обнимает. Не слушаю, потому что она тут для одного конкретного дела.

Тянусь к ремню, упираясь коленями в кровать.

Телефон звонит именно в этот момент. Истошно вибрирует. Первая мысль – проигнорировать. Вторая, черт его знает…

Вытаскиваю смартфон и застываю, потому что на экране маячит: «Ариша».

Сглатываю, бегло оценивая обстановку. Черт!

Янка опирается на локти, смотрит на меня. Перевожу бегающий взгляд от экрана телефона на Романову.

Едва ощутимая вибрация колет пальцы. Делаю шаг назад и выхожу на балкон, плотно прикрывая за собой дверь без каких-либо объяснений.

Прежде чем ответить, делаю глубокий вдох.

Подношу телефон к уху, сглатываю. Мутит от происходящего. Упираюсь ладонью в балконную перекладину.

– Тим, – Аринкин голос в динамике бьет по нервам точечным залпом. – Ты меня слышишь?

– Да, – киваю в такт словам. – Да…

– Я извиниться хотела. Мы сегодня плохо расстались, точнее, разошлись, блин! Ну ты понял, – тараторит на высокой ноте.

Снова киваю, но теперь уже молчу. В висках все еще пульсирует. Из недр желудка поднимается страх, обжигая горло кислотой. Перетряхивает всего. Что ей сказать? Что вообще в таких ситуациях говорят?

– И за сообщение прости. Я, наверное, была резка. Просто мне правда нужно было обдумать. Ужасно все вышло. Мы друг друга не поняли, – вздыхает. – Ты обижаешься, да?

– Нет.

Выпаливаю моментально. Громко и четко. Вся моя бушующая обида сейчас не просто испарилась, она покрылась налетом стыда.

Совесть вонзается в виски раскаленной арматурой.

В башке раздрай и мигающая красным, первостепенная задача не спалиться.

Воздух ночью еще холодный. Чем больше его проглатываю, тем активнее нарастает озноб. Сквозь землю провалиться хочется. Как в тупом анекдоте, позвонила ни раньше ни позже, а прямо в моменте. В паскудном моменте.

– Все нормально, – прочищаю горло громким хрипом в кулак. – Ты меня тоже… извини, Арин.

– Ты дома?

– Я? – бросаю взгляд на стеклянную дверь, ведущую в комнату. Романова до сих пор лежит на кровати. Прикрываю глаза от понимания абсурда происходящего.

Это ж надо было так вляпаться…

Чем вообще думал?

– Тим?

Видимо, долго молчу, раз она переспрашивает. Во времени реально потерялся, минуты секундами кажутся, и я в них зависаю.

– Задумался.

– Может, приедешь?

Да, именно сейчас сорвусь со всех лап, со следами Янкиной помады на роже и провонявший ее духами. Прекрасная встреча получится.

– Я… Давай завтра, ладно? Я тут у Королева дома, короче, – блею монотонно.

– А, да? – Аринка замолкает на пару секунд. – Катя меня тоже звала на эту тусовку.

Катя? Когда? Неожиданно. А мне не сказала ничего.

– Извини, что поехал, просто…

– Все нормально.

У меня либо глюки, либо я правда слышу то, что слышу. Нормально? С каких пор?

– Точно? – интересуюсь настороженно.

– Да, – звучит бодро. – Думаю, что сегодня будет действительно неплохо, если каждый займется тем, что ему ближе. Я позубрю латынь, – со смешком. – А ты побудешь с друзьями.

После этих слов меня окончательно выносит. Лучше бы она сейчас обвинила, наорала и демонстративно подчеркнула, какой я козел, что где-то шляюсь.

Но снова как в анекдоте. Громова решила не устраивать скандал.

Дебил. Я полный дебил, которого начинает мучать совесть.

– Тогда я завтра заеду?

– Да, приезжай. Я же платье тебе так и не показала. – Она чем-то шелестит, а потом переходит на шепот: – Мне так не нравится с тобой ругаться. Бесит на самом деле. Вместо того чтобы поговорить, все обсудить… Ты же правда не обижаешься?

– Нет, – выдавливаю улыбку и прикрываю глаза. – А ты?

– Нет. Ну, я, наверное, тогда пошла учить, да?

– Иди. Я позвоню завтра.

– Хорошо. Ой, напиши, когда домой приедешь, а то я волноваться буду.

– Ладно.

Арина еще что-то говорит, но я уже не слушаю. Только в конце на автомате выдаю: «Целую» – и прячу телефон в карман.

Еще минут пять стою практически не шевелясь. Думаю, что делать дальше.

Что, блин, в такой ситуации вообще делают? Раньше я подобными вопросами не задавался. Совесть на мозг не давила. Были какие-то девочки и что? Сегодня есть, завтра нет.

Только вот в этот раз все абсолютно иначе.

Кажется, наши желания действительно имеют свойство сбываться в самый неподходящий момент. Я хотел от Аринки доверия и внимания? Я его получил. Вот сейчас. По полной. Но легче не стало.

– Тим…

Янка высовывает голову на балкон, приоткрыв дверь.

– Свали.

– Что?

Она переступает порог и, вытянув руку, касается моего плеча. Передергивает. Как только чувствую на себе ее пальцы, блевать тянет. А ведь минуту назад я хотел… Идиот.

Чем ближе Янка подходит, тем сильнее растет мое отвращение.

– Да свали ты уже отсюда, – вскидываю взгляд. Выдаю эмоционально. Громко, экспрессивно взмахнув рукой, так, чтобы ее пальцы слетели и больше не соприкасались со мной.

Романова поджимает губы.

– Зачем ты так? Я же…

– Что? Если хотела отплатить за помощь натурой, то я не нуждаюсь.

– Правда? А минуту назад ты, кажется, был не против.

– Тебе показалось.

– Да? Смотри, чтобы твоей Громовой чего-нибудь подобного не показалось.

О! Это, конечно, ожидаемо. Старый добрый шантаж. Еще тепленький и веселенький.

– Ян, ты же не дура, правда? – смотрю на нее в упор.

Романова теряется. Отводит взгляд. Нервничает. Еще бы.

– Если Арина узнает, слив фоток покажется тебе самой милой угрозой в жизни. Поняла?

Она натягивает улыбку. Приторную и мерзкую одновременно.

– Доходчиво, – кривит губы, а потом уходит.

Не бросает напоследок оскорблений или угроз. Просто сваливает, как я и хотел.

Делаю очередной глубокий вдох и следую Янкиному примеру. Выхожу из комнаты, а потом из дома.

В тачку сесть не успеваю. Слышу за спиной Катькин голос. Только ее мне сейчас и не хватало.

– Ты совсем охамел?

Катюха подлетает со спины и отвешивает мне подзатыльник.

– Вот сейчас прям жалею, что ты девочка, – цежу сквозь зубы. Поворачиваюсь.

– Я видела, что ты спустился сразу за Романовой.

– Совпадение.

– Серьезно? Ты дурак? Ты с ней переспал? А если Арина узнает?

– Я ни с кем не спал.

Катя недоверчиво озирается на дом.

– Точно?

– Да.

– А помада тогда откуда?

– Дальше этого не зашло, – провожу по губам тыльной стороной ладони.

– Зачем я за тобой пошла, вот зачем? Как я Арине в глаза буду смотреть? Чем ты вообще думал, Тим? Я уверена была, что у вас все классно. Любовь-морковь. А ты?

– Кать, давай без морали. Я сам разберусь.

– Сам? То есть Аринки твоя выходка не касается?

– Тебя она не касается. В первую очередь тебя!

– Я же ей своим ртом говорила, что ты ее любишь, и что теперь получается? – Катька хватается за голову. – Это мерзко. Просто мерзко.

– Ты же ей не скажешь?

Сестра вскидывает взгляд. Колючий. Холодный.

– Я очень надеюсь, что ты будешь мужиком и сделаешь это сам, – выпаливает на одном дыхании и, круто развернувшись, возвращается в дом.

Падаю за руль и закрываю глаза. Как я мог так вляпаться? Ну вот как?

***

– Привет! – Аринка выходит во двор, ежится и обхватывает плечи руками.

Дуновение ветра поддевает пару прядей распущенных волос, которые падают ей на лицо. Она улыбается и прячет их за уши.