Мой худший друг

Еще и тест этот совсем из головы вылетел. Нам так классно было в кино, что я и про время забыла, и про то, какой сегодня день. Максимально разгрузила голову и прониклась моментом. Азариным пропиталась насквозь. Его словами, взглядами, прикосновениями…

Если бы папа во двор не вышел, сама бы домой точно не вернулась. Не хотелось уходить, совсем-совсем. А в часах вдруг стало так мало минут. Крохи. Мы пробыли вместе целый вечер с Тимом, а мне все равно было мало. Стоило только представить, что мы расстанемся, и сердце замирало. Ведь ночь будет длинной. Ночь будет тянуться…

Реальность навалилась, лишь когда в комнату к себе поднялась.

В голове снова уроки закрутились, поступление, тест… Последний делала второпях. На некоторые вопросы просто наобум галки ставила, потому что время поджимало. Не отправлю до одиннадцати, зачтут как несдачу.

Как результат даже средний порог не переползла. Впервые.

Боже, с появлением Тима в моей жизни появилось так много этих «впервые» …

Когда результат пришел, мне кажется, я на несколько минут онемела. Смотрела на свои баллы и злилась. На себя и на Азарина. На него больше, потому что он так не вовремя появился в моей жизни! Как ураган. И ничего я с этим поделать не могу. С чувствами своими, с этой непреодолимой тягой быть с ним рядом, и плевать на все…

Страшно. Меня так это перепугало. Такие ужасные перспективы в голове промелькнули, а он еще и в клуб уехал.

Просто взял и бросил меня. Я по нему с ума схожу, у меня все цели медленно на второй план переползают, а он в клуб. Один.

От его высокомерного тона тошно было. Ничего он во мне всерьез не воспринимает: ни стремления, ни желания. Может быть, и правда только переспать хочет? Постоянно же на это намекает…

Ужасная была ночь. Самая темная и страшная.

Но ничего из этого толком я ему после так и не озвучила. Мы пришли к какому-то мутному согласию. А на деле я просто сдалась, вот и все. Снова закрыла глаза и пошла за ним следом.

– Ну все, моя красота, приехали, – напоминает о себе мама.

Выныриваю из размышлений, улыбаюсь. Больше на автомате.

– Пока, мамуль, – целую ее в щеку.

– Пока, Ариш. Вечером позвоню.

– Хорошо.

Взмахнув рукой, спешу в жилой корпус. Вообще, все при мне, и я могу смело идти на урок. Но шагаю в другом направлении. Тиму звоню параллельно.

– Привет, я в школе, иду к жилому.

– Все, спускаюсь.

Поправляю сумку, заворачиваю за угол и замираю.

Азарин уже вышел, по ступенькам сбежал, а потом обернулся. Посмотрел на все еще открытую дверь, из-за которой выплыла Янка.

Она его позвала, иначе зачем он повернулся?

Пока я сжимаю руки в кулаки, она подходит к нему ближе. Оступается. Ее штормит, еще немного, и грохнется, но этого не происходит.

Тим подхватывает. На рефлексах же… Тогда почему его ладонь вот уже несколько секунд лежит на ее талии?

Кусаю губы. Отчетливо слышу, как мое сердце разгоняется. А вот все, что вокруг происходит, нет. Тишина. Абсолютная.

Романова улыбается. Ее рука скользит по предплечью, по его предплечью! На Янке распахнутое пальто, под которым рубашка. Пуговицы расстегнуты так, чтобы демонстрировать внушительное декольте.

Тим склоняет голову, она ему что-то говорит, он отвечает. А ладонь все еще на ее талии. Росток злости пробивается к солнцу мгновенно. И так хрупкое доверие покрывается уродливыми трещинами. Мои негативные эмоции как сорняк. Душат. Убивают все хорошее.

Чувствую во рту привкус крови, потому что прикусила щеку. Немного отрезвляет.

Разворачиваюсь. Лучше уйти.

Месяц прошел. Если я пересяду на первую парту к Лизе, преподаватель против не будет. Так и сделаю. Возьму паузу… Наверное, она нам все-таки нужна.

Эмоции захлестывают. И ничего я с этим сделать не могу. Перебираю ногами, быстрее-быстрее, а потом, потом останавливаюсь. Прирастаю к земле и шумно выдыхаю.

Веду себя как дура. Не я должна сбегать, а Янка.

Уверенно разворачиваюсь и иду обратно. Медленно, каждый шаг звоном в ушах отдается. Сердце не щадит, шарашит по всей грудной клетке.

Смелее, Арина, просто смелее.

Заворачиваю за угол. В глаза снова эта неприятная картинка бросается. Янка продолжает улыбаться, но теперь держит руки при себе. Азаринские же в карманы спрятаны.

Это хорошо. Очень хорошо.

Хватанув воздуха, целенаправленно топаю к этой «сладкой парочке».

– Привет, – взмахиваю рукой и почти сразу кладу ее Тиму на предплечье. – Прости, что задержалась.

Изо всех сил делаю вид, что, не я его там ждала, а он меня тут.

– Привет, – Тим вытягивает руку из кармана и закидывает ее мне на плечи. Я влетаю ему в бок и без зазрения совести опоясываю талию.

Янка сконфуженно улыбается. Белеет вся. Мое появление в ее планы явно не входило.

– Ну, я пойду, – бормочет, – спасибо за помощь.

Стараюсь держать себя в руках, чтобы прямо тут не высказать свое фи и не докопаться до Тима с претензией. Какая, на фиг, еще помощь?

Романова уходит.

Мы остаемся вдвоем.

Азарин опускает голову. Смотрит на меня. На лице ни эмоции, будто он морально уже к самому худшему подготовился.

– Что за «спасибо»? – киваю Янке вслед.

– Ревнуешь?

Первое, что хочу ответить, —нет. И это было бы правильно. Но, видимо, сегодня меня точно огрели по голове пыльным мешком. Иначе как еще можно объяснить мое короткое, брошенное второпях да?

– Да?

Тим перепрашивает. Смотрит не то чтобы удивленно, но явно такой прямоты от меня не ожидал.

– Угу. И очень бы тебе советовала не увлекаться. – Снова смотрю на уходящую Янку. Она, кстати, пошагала не в учебный корпус, а в сторону хоккейного корда. – «Помощью».

– Это угроза?

– Это предупреждение. Звонок через три минуты. Пошли, опаздываем.

Уверенно беру его за руку и тащу за собой. Тим не сопротивляется. Только ухмыляется. Уверена, все происходящее ему нравится. Маньяк чертов!

А как еще это назвать?

На большой перемене я не успеваю толком из класса выйти, а он меня уже в угол зажал.

На первом этаже, недалеко от спортзала. Как мы тут оказались, понятия не имею. На губы обрушивается поцелуй. Вихрем. Пальчики на ногах поджимаются, и все, обида схлынула. Нет ее. только трепет и зашкаливающие эмоции. Плотные, как воздух, что скопился вокруг нас.

– Я сегодня к тебе зайду, – ставит в известность, отрываясь от моего рта. – Катьку выставим, сериал досмотрим.

– Хорошо, – киваю, все еще ведомая его ласками. Ресницы подрагивают. Лицо горит. Вот вечно он так на меня влияет…

– Красивая.

Пальцы Тима скользят по моей щеке. Нежно. Приятно.

Прижимаюсь ладошками к его груди, голову запрокидываю так, чтобы в глаза ему смотреть. Умопомрачительные, темные, еще пару месяцев назад пугающие. А сейчас… сейчас самые родные.

«Я тебя тоже…» – не срывается с губ. «Кажется, и правда – я тебя тоже…»

Дышу часто. Глотаю воздух как попало. То кислородное голодание, то перенасыщение.

– Ты тоже ничего, – выговариваю ему в губы. Целую. Жмусь к нему ближе, крепче.

Чувствую себя в безопасности. В абсолютной неге, и только сердце предательски стучит на какой-то сверхскорости.

– Это что такое?! Азарин!

Голос Зверевой, нашей алгебраички, возвращает на землю.

Тело напрягается, и плечи сразу же становятся тяжелыми.

Смотрю на Тима как дурочка, невербально прошу его что-то придумать, потому что сама я просто не в состоянии.

Тим поворачивает голову в сторону учительницы. На его лице красуется улыбка.

– Простите, Анна Константиновна, что разбиваю вам сердце, но вы не в моем вкусе, – наигранно, но так печально вздыхает.

– Что? Ты совсем обнаглел. К директору!

– Если он меня вызовет, то я схожу.

– Тим… – вмешиваюсь, потому что разговор заходит куда-то не туда. – Простите, Анна Константиновна. Извините.

Теперь уже сама показываюсь, замечая, как брови Зверевой подпрыгивают и встают домиком.

– Мы… Такого больше не повторится, – говорю громко, но не очень уверенно. Пресмыкаюсь перед ней, потому что не хочу лишних проблем.

Тиму, конечно, плевать, его все это только забавляет.

– Громова?

– Извините…

– Черт-те что! Директору я сообщу, – бросает напоследок и, круто развернувшись, стучит каблуками в противоположную сторону.

– Не парься, – это уже Тим. – Завидует.

– Смешно… Ладно, у меня через полчаса латынь, – проглатываю возмущение.

– Ты взяла еще один доп?

– Ага.

– Ну, – смотрит на смарт часы. – У нас есть еще полчаса.

– Нет, – накрываю ладонью его губы, чтобы не поцеловал. Потому что точно не смогу уйти. – Мне нужно повторить.

– Я тогда с тобой посижу.

Вряд ли я что-то вспомню, если он рядом будет. Но, вопреки здравому смыслу, киваю.

***

– Ты знала, что это нарушение прав человека? – выражает недовольство Катя.

– Можешь не уходить, – поправляю платье. Бежевое, по фигуре, с рукавом три четверти.

– Ага, он меня все равно выставит, – Катя закатывает глаза и заплетает волосы в косу. – Пойду к Аньке или к Дану, а потом вообще потеряюсь и не вернусь.

Токман продолжает бубнить. Выглядит это забавно, но чувствую я себя при этом неуютно. Понятия не имею, что ей Тим сказал, но на все мои уговоры остаться она не реагирует.

– Ты обижаешься?

– Что? Нет. Не на тебя точно.

Дверь в комнату открывается.

– Я стучал, если что, – Азарин бегло осматривается и закатывает глаза, когда сестра показывает ему язык.

– Если что, – Катюха смотрит на брата, – бей, Аринка, его по голове чем-нибудь тяжелым и зови меня.

– Иди уже, советчица.

– А я, между прочим, физику хотела подтянуть.

– Тим, – делаю шаг к нему и сразу же попадаю в кольцо рук. – Может, мы у тебя в комнате кино посмотрим?

Азарин ухмыляется. Так нагло, а сам при этом светится весь.

– Хорошая идея, – переплетает наши пальцы. – Ладно, Катюха, отбой, грызи свою физику.

– Иди ты в… – замолкает. – Арин, воспользуйся моим советом, а? Тресни ему по башке хорошенько. Бесит.

Улыбаюсь Азарину в плечо, и он почти сразу подталкивает меня к двери.

Нам нужно преодолеть пролет и половину коридора. Всего лишь. Но это расстояние сегодня кажется слишком длинным.

– Проходи.

– Спасибо, – понижаю голос, переступая порог.

В комнате темно. Я слышу щелчок. Тим закрыл дверь на ключ. Хочется повернуться, бросить на него прищуренный взгляд, но какой в этом смысл, если свет до сих пор не горит?

Ловушка…

– На какой мы серии остановились? – делаю крошечный шаг вглубь помещения.

– Не помню, – кладет ладони на мою талию. – Если бы прийти сюда предложил я, ты бы отказалась?

– С чего ты взял?

Он как-то неопределенно передергивает плечами, а потом… Потом его губы касаются моей шеи. Вздрагиваю. Не ожидала. Думала об этом, но все равно не ожидала.

– Отказалась бы.

Чувствую, что улыбается, и мои губы растягиваются в улыбке следом.

– Пятая серия, – вспоминаю, но не думаю, что сейчас к месту.

– Угу.

Тим прижимается ко мне теснее. Слишком остро все это… Слишком.

– Мы кино хотели смотреть.

– Помню.

Моя ладонь уже в его. Азарин утягивает меня за собой, но свет почему-то не включает. Единственное освещение, что здесь присутствует, луч от фонарного столба, попадающий в окно.

Не понимаю, как это происходит, но я уже сижу на подоконнике. Азарин устроился между моих ног. Одну ладонь положил на мое колено, второй сжимает мою руку. Перебирает пальцы.

– Слушай… Мои родители приглашают тебя к нам на ужин в эту пятницу.

– Твои родители? – повторяю за ним по буквам и хмурюсь, потому что он убрал руку. Ту, что лежала на моей ноге и ошпаривала кожу.

– Ага. Придешь? Как моя девушка ты в нашем доме еще не была.

Улыбаюсь. Сама к нему тянусь. Касаюсь его губ пальцами, смещаю их чуть в сторону, на щеку, потом к шее.

– Приду.

Опускаю голову, в которой снова рой мыслей. Вторую неделю с этими мыслями хожу. После его признания. Думаю, думаю. А озвучить страшно.

Вдруг, если скажу, он потеряет интерес?

– Арин?

– Что?

– Ты меня не слушаешь?

– Слушаю, просто…

– Что?

Что? хороший вопрос. Подаюсь к нему еще ближе, чуть вытягиваю шею, так чтобы наши губы уж точно были на одном уровне.

– Я тебя тоже, – перехожу ан шепот. Сама себя, наверное, не слышу. А он и подавно.

Хотя, судя по тому, как напряглись его плечи, все он услышал. Замер даже.

– У меня никогда такого не было, – продолжаю, пользуясь его замешательством и вспышкой собственной смелости, – чтобы ни о чем думать не могла. Становлюсь полной тупицей.

– Совсем ни о чем? – спрашивает с хрипотцой, и тоже тихо.

Мы оба перешли на какой-то ультразвук, но слышим друг друга. Прекрасно слышим.

– Только о ком. О тебе. Постоянно о тебе.

Глава 23

Тим

Не шевелюсь. Не дышу даже, будто боюсь ее вспугнуть.

Постоянно о тебе…

Вроде три слова, а мир с ног на голову переворачивается. Еще чуть-чуть, и меня можно будет спокойно подключать к ИВЛ. Сам просто не справлюсь.

Сжимаю руки в кулаки.

Арина сидит спиной к окну, поэтому блеклый фонарный луч не касается ее лица. Его попросту не видно. А я хочу смотреть. На нее. На губы, глаза…

Оказывается, иногда просто чувствовать мало. Нужно видеть.

Снова перемещаю ладони ей на талию, чуть сжимаю. Минутой позже дотрагиваюсь до подбородка, щеки, прохожусь пальцами по распущенным волосам.

Ариша не шевелится. Только руку к моей груди прижимает. Снова под сердце.

– Это обоюдно, – шумно выдыхаю ей в губы. – Мысли. Тоже думаю. Постоянно. О тебе, – выдаю разбивкой. Чащу и словами, и сердцем.

Трогаю ее снова, будто боюсь, что исчезнет, а она может. Эта точно все может.

– Тим…

Мое имя звучит совсем тихо. Мы оба звук на максимум убавили. Шепотом переговариваемся.

Фиксирую ладонью Аринкин затылок и плавно притягиваю к себе. Касаюсь ее губ своими. Аккуратно, сначала без напора. Просто потому, что жизненно необходимо ее почувствовать. Минутами позже с животной дикостью, яростью. Поглощая без остатка.

Точно жру ее и лапаю. Без прикрас.

– Ты такая красивая… такая красивая, – шепчу урывками между поцелуями.

Прижимаю ее к себе крепче. Ближе. Не оставляя и миллиметра между телами.

Арина всхлипывает. Отзывается на каждое прикосновение.

Ее пальцы перебирают мои волосы. Она запрокидывает голову, кажется, не понимая, что дает зеленый свет. Открывает доступ к шее.

Не упускаю возможности. Как больной тяну носом запах ее кожи и только потом целую. Оставляю дорожку из мягких прикосновений.

Кладу ладонь ей на бедро. Пальцы скользят под кромку платья.

Внутри все огнем горит. Эмоции смешиваются с возбуждением и требуют выхода.

Глубокий вдох, крепче вжать ее в себя, накрыть блондинистую голову руками и прижать к груди. Сильно-сильно.

Меня штормит. Я ее сейчас от самого себя прячу.

Слышу ее тихое недовольство. Она что-то бормочет. Ругается.

Прическу я ей порчу.

Потерпит. Лучше так, чем… Неважно.

Делаю шаг назад. Отдаляюсь, выпуская ее из рук. Пячусь. Растираю лицо ладонями и зажигаю свет.

Аринка морщится. Сидит растрепанная и ошарашенная. Губы ярко-розовые, грудь вздымается.

Ее взгляд мечется по моему лицу, ползет ниже, как раз туда, где натянулись джинсы.

Громова сглатывает и аккуратно сползает с подоконника. Оттягивает подол платья, поправляет волосы, небрежно убирая их за уши.

– Пятая серия, ты говорила? – хриплю, пытаясь прийти в себя.

Арина только кивает.

Беру ноутбук и, плюхнувшись на кровать, вбиваю в поисковике название сериала.

За Аринкой слежу перманентно. Она молча проходит мимо. К двери.

Уйдет? Сейчас, серьезно?

Меня подмывает что-нибудь сказать или вскочить на ноги, но до того, как я это делаю, свет в комнате снова гаснет.

– Ярко, – поясняет Арина и забирается ко мне под бок.

Сглатываю.

Она издевается сегодня, походу.

– Пятая серия, – смотрит в ноутбук, потом на меня. – Чего? – так удивленно, блин.

– Да так.

– Можно на тумбочку поставить или на стул.

– А… Да, – цепляю стул ногой и придвигаю к кровати.

Арина тем временем устраивается рядом, накрывая ноги пледом. Она сегодня без колготок, и, честно говоря, так даже лучше. В прошлый раз я полночи о ее ногах в черном капроне фантазировал…

– Все же нормально? – спрашивает, вглядываясь в мое лицо, которое освещает свет от ноутбука.

И смотрит так еще, взволнованно, что ли.

– Да.

– Просто ты так отреагировал, я не поняла, хорошо это или плохо.

– Прекрасно, – закидываю руку ей на плечи и притягиваю ближе.

– Точно?

Киваю.

– Каникулы скоро, – вздыхает и снова на меня смотрит.

– Кайф же.

– Мы с мамой летим отдыхать. На всю неделю.

На такое я не рассчитывал, вот совсем. Неделю ее не видеть – это вообще теперь реально?

– Если на всю неделю, то эти выходные мои, поняла?

– В смысле?

– Если зову с собой, значит, едешь без всяких сопротивлений.

– А уроки?

– Днем, – целую ее, – а лучше утром. Вечера точно мои.

Арина облизывает губы. Заглядывает в мои глаза. Улыбается, а потом едва заметно кивает.

– Хорошо. Твои, – обхватывает мои щеки ладонями.

– Отказы не принимаются, имей в виду.

– Отказы в чем?

Ее бровь ползет вверх. Я мешкаю, не сразу соображая, что звучит двусмысленно. Да блин, не звучит. Это я со своей манией так воспринимаю, а она явно подкалывает.

– Договоришься, и будет во всем.

– Размечтался, – целует, но уже в шею.

Мгновенно напрягаюсь. Стоит только ее губы на своей коже почувствовать. Если это была провокация, то она удалась.

Аринка милейше улыбается и перелезает на мои колени.

Мы снова оказываемся друг напротив друга.

Чтобы не дать разгуляться своим же рукам, подтаскиваю плед и накрываю им Аришку по пояс.

Ладони кладу поверх плотного материала, где-то в районе ее бедер.

– Мне так хорошо, – шепчет мне в губы. – Совсем-совсем уходить не хочется.

– Я тебя и не отпущу, – улыбаюсь как дурак, переплетая наши пальцы.

***

– Не агри его. Нужен хороший хил, так не пройдем. Король, блин!

– Да че?

– Да все! – бью кулаком по столу и стаскиваю с башки наушники. – Пять минут, – говорю в микрофон, наблюдая, как нас из-за этого осла добивают.

Дюша матерится.

Отталкиваюсь ногами от пола и откатываюсь на кресле вглубь комнаты. Все бесит. Сегодня так особенно.

Пятый день каникул.

Удивительно, но я впервые жду их окончания. Честно говоря, это самая тухлая неделя за все время, что я себя помню. Пятые сутки дома сижу, даже в город ни разу не выбирался. Хожу по одной траектории: кухня – комната.

Мама в шоке.

А все Громова. Умотала на свои моря.

Проверяю телефон впервые за последние три часа. Пара сообщений от Короля, ну это еще до катки. Катюха звонила, потом Дан. От Аринки сегодня тишина. Неудивительно.

Закрываю глаза.

Внутренне бешусь, внешне стараюсь не реагировать вообще ни на что. Дается сложно. По сотому кругу наш скандал прокручиваю. Уже и так, и эдак…

Сам вспылил – с одной стороны. С другой – какого фига она мне не сказала?

Началось все вчера, часов в десять вечера.

Арина скинула фотку. У меня за эти пять дней в телефоне уже целая коллекция ее селфи образовалась.

Улыбается. Глаза горят. И вроде все как всегда, если не брать в расчет чувака на заднем плане и то, что вместо фото она закинула видео. Десять секунд, на которых прекрасно слышно, как этот самый чувак ее Аришей называет. «Сын маминой подруги», блин!

Оказалось, они туда не вдвоем полетели. Их там пятеро. Они и мамина подруга с детьми. Сыночек – Аринкин ровесник, и она об этом вот уже пятый день успешно умалчивает.

Я психанул. Пожелал ей хорошего отдыха со всякими уродами. Ариша в долгу не осталась, послала в ответ.

Как итог почти сутки игнора.

Но если в отношении самой Громовой повода не было, то вот «сын маминой подруги» явно напрашивается. Откуда знаю? Взломал его страницу.

Сначала полночи психовал, ну а потом само накатило, бук, можно сказать, в руки попросился.

Этот урод ее сторисы в купальнике своим дружкам пересылает. Хвастается, как они с ней там зажигают. В воображаемых подробностях все. Убил бы гада.

Прочитал пару таких переписок, сагрился еще больше. Заскринил, скинул Громовой. Итог – я еще и виноват. Не доверяю ей, видите ли. А, ну и, конечно, не имел права рыться в чужой переписке.

Первым аргументом она больше апеллировала, но мой мозг почему-то уцепился за второй. Сложилось впечатление, что она этого козла защищает, а меня обвиняет.

Схлынувшая злость опять накатывает, и, вместо того чтобы успокоиться, я снова звоню Арине. Вчера телефон вырубил, чтобы не завязнуть в этой тупой ругани, а сегодня сам инициирую всю эту грязь по второму кругу.

Долгие гудки. Всего три, но теперь кажется, что долго. Может, она там с этим… Улыбается ему, мило, как умеет.

Мозг плавится.

Вырубаю микрофон на наушниках и сильнее сжимаю телефон пальцами, еще немного – и косточки хрустеть начнут.

– Привет, Тим.

– Привет. Не отвлекаю? – с губ срывается смешок, на который она реагирует тяжелым вздохом.

– Иду в СПА. Что-то еще?

– Одна?

– Одна. Ты звонишь, чтобы поругаться?

– Нет. Просто спросить, как твои дела.

– Все хорошо. У тебя?

– Да лучше всех.

– Это какая-то очередная проверка? Не доверяешь?

– Доверяю. Но ты сама врать начала.

– Да? И ты до сих пор удивляешься почему?

– Не спрыгивай с темы.

– Никуда я не спрыгиваю. Ты неадекватно реагируешь. Если бы я рассказала, мы бы все пять дней ругались.

– Ну да, поэтому лучше соврать.

– Ну да! – злится в ответ. – Лучше мне не доверять и думать, что я тут с этим, – цокает языком, – конечно!

– Ничего я не думаю, – стискиваю зубы. – Ты же в воскресенье прилетаешь?

– В воскресенье.

– Я заеду?

– Конечно, приезжай. Я соскучилась.

Одно слово, и все. Ну вот как это работает? Нет, злость еще есть, но теперь уже на самого себя, потому что я такой баран. Сам конфликт спровоцировал же… Сам. Сейчас лучше сделать паузу. Главное, что она скучает. Это сейчас главное.

Я же, я тут с ума схожу пятый день.

– Я тоже… Ладно, топай в свое СПА. Целую.

– И я тебя.

Сбрасываю звонок и минуты на три залипаю в одну точку. Соображаю, что делать дальше. Тупая реакция и ревность тупая. Она же действительно повода не давала…

Но как же дико злит. На куски рвет от одной только мысли, что она там кому-то может улыбаться, пока я тут тухну.

Вчера вообще была мысль купить билет и умотать туда. Может, именно так и нужно было поступить?

– Тим, ты там подох, что ли? – в наушниках шелестит Королев.

Включаю микрофон.

– Иду, ага.

– Слушай, может, вечером в клуб?

– Не знаю.

Надеваю наушники.

В клуб вечером не еду. Ложусь спать, только сон не идет. Ворочаюсь и в потолок пялюсь. На часы еще и на телефон.

Аринка двадцать минут назад пожелала спокойной ночи. Даже фоточку скинула, одни глаза из-под одеяла торчат.

Засыпаю под утро. В обед еще толком не очухался, но сразу хватаюсь за телефон. Входящих по нулям. Сообщений тоже. Аринка последний раз была онлайн в шесть утра.

Спускаюсь на кухню за завтраком и поднимаюсь обратно в комнату, но уже с тарелкой.

Пока ем, делаю несколько правок к приложению, смотрю статку. В наушниках музыка долбит. Настроение на нуле. Телефон уже раз десять проверял. Звонков нет, Аринке набираю, выключен.

Да куда провалилась вообще?

Снова злюсь. Пробегаю глазами код, вношу несколько правок, вздрагиваю.

От неожиданности и легкого температурного контраста, потому что кто-то, а судя по запаху духов – Арина, накрыла мои глаза ладонями.

Стягиваю наушники, из-за которых я не услышал, как она тут появилась. Оборачиваюсь, аккуратно, убираю ее руки от своего лица. Сжимаю тонкие пальчики в своих ладонях.

– Привет, – пялюсь на нее как идиот.

– Сюрприз.

Громова улыбается, чуть краснеет, даже с ноги на ногу переминается.

– Ты здесь как? Завтра же…

– У нас рейс перенесли на понедельник, пришлось чуть ли не ночью билеты менять. Маме в понедельник нужно быть на работе. Ты уже не в сети был, поэтому я решила сделать сюрприз.

Киваю как болванчик. Максимально медленно, сейчас, соображаю.

– Может, обнимешь? – она тихо хихикает, потом руками шею мою обвивает.

Касается губ своими и быстренько убирает за ухо выбившуюся прядь волос.

– Тим, – снова улыбка. – Ты меня пугаешь, – шепчет.

– Ты ненормальная, Громова, – бормочу еле связно. Еле соображаю, потому что снова попался на удочку ее серых глаз. – Мне тебя вчера прибить хотелось.