Осквернённые мечтой

– Не отстанет?

– Нет.

Альтаир задумался. Эта зверюга была причиной его последних переживаний.

– Прощай сон, – промолвил Витус.

Лесные околки становились всё ближе и ближе друг к другу. Маневрировать между ними, по свободным от деревьев пространствам, стало невозможно. Собраться оказались в крупном лесочке, где кроны деревьев блокировали солнечные лучи, словно щиты.

Альтаир наполовину вытащил меч из ножен и засунул обратно. Повторив это действие несколько раз, он приостановил лошадь.

– Что-то не так? – Витус, наблюдающий за ним, насторожился.

– Всё нормально. Давай ближе к реке.

Лес становился всё гуще. Громадные ветви создавали непроходимые баррикады и закрывали обзор. Удивительно, но на севере были густые леса. В летнее время путешественнику могло показаться, что он находится в тёплых краях, которые не знакомы со снегом и холодом.

Им приходилось плавно обтекать деревья, ища неперекрытый природой проход. Путники остановились, когда услышали отчётливый стук топора.

– Молись, – сказал Альтаир соратнику. –       Мирное поселение нам сейчас не нужно.

Тот не понял посыла, но уточнять не стал. Бдительность убила любопытство.

Приблизившись, они услышали мужские голоса.

– Обойдём? – предложил Витус.

– Сначала посмотрим.

– Да леший с ними, нам всё равно не по пути.

Альтаир уже не слышал его. Он продвигался верхом на лошади вперёд и не заботился о скрытности.

Недалеко от реки стояли три избы, подобные тем, что встречались им ранее. Рядом с ними находились небольшие постройки: скорее всего хлев, небольшой склад и дровяник. Располагалось всё в хаотичном порядке, недалеко друг от друга. Где удобно, там и построили. Все строения были небедняцкими, довольно большими. А это означало, что хозяева изб не бродили с босыми ногами по миру. Такое место для строительства таинственные поселенцы выбрали не случайно – там была менее плотная часть леса.

Двое уставших мужчин, по виду керохийцы, увлечённо возились с бревном – делали из него лодку-долблёнку. Худощавый, молодой парень колол дрова, грозно взмахивая топором. Постоянная борьба с потом, заливающим глаза, загваздала его лицо грязью, размазанной трудовой рукой. Пара ребятишек, совсем малых, но трудолюбивых, таскали поленья в дровяник, успевая при этом поигрывать между собой. От берега доносился женский смех. Раньше его не было, иначе бы вода принесла эти весёлые отголоски гораздо раньше.

– Хорошо, что не разбойники, – обрадовался Витус.

– Лучше бы это были они, – Альтаир глядел на играющих ребятишек с дикой жалостью, свойственной только сострадающему человеку.

Паренёк с топором заметил двух всадников и что-то невнятно прокричал, указывая пальцем на незнакомцев. Двое мужчин тут же выпрямились, посмотрели на чужаков, затем на малышню. Дети, словно котята, рванули в ближайшее жилище, как их и учили взрослые, которым даже не пришлось напрягать язык: суровый взгляд оказался лучше всякого слова. Вскоре замелькали и женские силуэты. Женщины забежали в дом следом за мелочью, бросив корзины с бельём наземь. Стирка прервалась.

– Большое семейство, – промолвил Витус, наблюдая за суматохой.

Из дома выскочила парочка вооружённых мужчин – подкрепление. Альтаир не чувствовал угрозы, только жалость, исходящую от вины.

Местные обыватели не предпринимали никаких действий. Стояли. Наблюдали.

– Мы смерть принесли этим людям, – Альтаир опустил веки и ушёл в глубины самого себя. Он был озадачен, обдумывал сложившуюся ситуацию.

В Витуса эти слова проникли, словно кинжалы в плоть, даруя ему вместо боли, осознание неизбежного – сервункул набредёт на поселение и повторится сцена, что была в степи.

Течение этой мысли прервалось ржанием лошади. Альтаир вздрогнул, открыл глаза.

Казалось бы, проблем никаких нет. Требовалось только предупредить людей о возможной угрозе и уйти прочь, оставив право выбора местным. Однако такой выход из ситуации, из глубин совести был тупиковым для собратьев.

Лошадь Альтаира пошла вперёд под его руководством. Не торопясь, огибая деревья так, как вода обтекает камень, он приближался к настороженной группе мужчин, похожей на небрежную шайку разбойников.

Не дойдя до них шагов десяти, он остановился, дабы не нервировать хозяев здешних земель. Птицы и насекомые затихли. Лес, затаив дыхание, наблюдал за происходящим, ожидая, когда тишина растворится в звоне клинков и мучительных воплях их носителей.

Пять пар глаз смотрели на Альтаира с недоверием, ожидая подвоха.

– Мы с миром, – без эмоций изрёк он, показывая открытые ладони.

Местные переглянулись, кроме одного, который, как подсказывала чужакам интуиция, был вожаком. Этот жилистый мужчина, проходивший по земле полвека, молча давил взглядом ближнего всадника. Распахнутая рубаха оголяла длинный шрам на его волосатой груди, расположившийся по диагонали, от плеча до нижних рёбер.

Здешние защитники сформировали из своей неуклюжей толпы полумесяц, почти окружив предполагаемого неприятеля. Один из северян решил нагло обойти Альтаира со спины, но Витус приблизился на несколько шагов к товарищу, ликвидировав возможное преимущество противника. Отчаянный керохиец одумался и остановился.

– Не советую, – предостерёг бесшабашного тактика Альтаир.

– Какой породы будете?! – рявкнул косматый поселенец, храбрость которого исходила от скудности ума, а не от чувства превосходства.

Альтаир спрыгнул с лошади, вытащил два кукри, надёжно прикреплённых к седлу. Крылья сокола, так их называли. Это были клинки длинной в шестнадцать дюймов, не беря в расчёт рукоятки. Они имели обратный изгиб с заточкой по вогнутой грани. Гравировка, понятная лишь посвящённым, изящно обвивала боевую часть оружия. А непревзойдённая сталь придавала им поистине величественный вид, внушающий страх и уважение.

Местные дружинники напряглись, когда Альтаир встал между ними. Краем глаза он заметил парнишку на крыше одной из изб, трусливо выглядывающего из своего укрытия. Загнало его туда не любопытство, а желание помочь точным выстрелом. Северяне с малых лет учились обращаться с оружием и не бояться драки.

Витус подогнал кобылу ближе к поселенцам и приготовил метательный ножик к вступлению в бой. Керохийцы, как ему было известно, вспыльчивый народ, поэтому меры предосторожности требовали применения.

– Братство, – без высокомерия произнёс Альтаир, осматривая сморщившего нос космача.

– Не знаем таких, – буркнул кто-то слева.

По общей реакции было понятно, что северяне не лгут.

Многовековых легенд об ордене ходило много, и пройти мимо ушей всех стоящих там керохийцев они не могли. Даже отшельники, живущие в уединении, что-то да слышали о Братстве, поэтому Альтаир не до конца поверил им.

– Чего надобно? – вожак поправил на себе грязную, поношенную рубаху, имеющую тот же серый цвет, что и его лицо.

Отравляющее душу чувство жалости и вины преобразовывалось в безразличие. Альтаир открыто вывалил наружу своё презрение к этому сборищу. Оно стало ему омерзительно из-за грубости, вылетающей из их ртов.

– Опусти лук, – его внимание привлёк низкорослый лучник с дрожащими руками.

Парень неуверенно держал своё дальнобойное оружие, что указывало на отсутствии боевого опыта. Его конечности онемели, а густые брови сдерживали стекающие со лба капли пота.

– В нужный момент не дрогнет, – пригрозил стрелок.

– Не попадёшь, – вызывающе, в полголоса сказал Альтаир. – Уверяю.

Воздух накалился, руки стрелка задрожали сильнее. Вожатый, выпятив грудь, шагнул вперёд.

– Чего надо?! – гаркнул он устрашающе, однако напугал лишь своих.

Альтаир продолжал дразнить своим безмятежным взглядом лучника, намеренно подливая масло в пламя, испаряющее терпение северян. Бессмысленная драка ему была не нужна. А вот сам процесс щекотания нервов был ему приятен. Жажда наказать этих людей питалась внутренней силой и самоуверенностью. Они были ему не ровня, и он знал об этом. Только наказать за что? Не за что. Этот ответ напугал Альтаира. Всё эта затея оказалась вздором. Кодекс, по которому жили члены Братства, заговорил в его голове, остудил чувство ненависти. Но откуда оно возникло? Где истоки? Мысли забурлили, словно кипящая вода, выплёскивая обжигающие душу ответы.

Витус не понимал целей наставника, бранил его про себя и осуждал за неуместные провокации.

Молодая, напуганная иноземцами женщина показалась в дверном проёме. Её карие глаза застыли на Альтаире. В них была не имеющая примесей, до боли знакомая чистота.

Женщина не была до беспамятства красивой, не носила на теле дорогих тряпок и, вероятнее всего, не пахла теми ароматами, которые богачи покупают за серебро. Она была взволнована, проста. И в этой простоте таилась манящая красота, которую мир потерял, но не забыл. Непередаваемая словами, узнаваемая душою наичистейшая красота, излучаемая северянкой, подобно солнцу, согревала незапачканные грязной ложью мужские сердца.

Альтаир замер. Его воинственный огонь погас, оставив после себя режущий сердце дым. Воспоминания, подавленные когда-то, бережно накатили на него. Бережно. Они не легли на него тяжким грузом, не выбили из реальности, они пристыдили, испарили никому не нужную иллюзию из его головы.

– Зайди в дом! – приказал женщине косматый.

Та послушно скрылась. Мужчин северянки не боялись, но строго подчинялись им, ведь они были главными защитникам поселения и их кормильцами. Но это не означало, что они не могли сами себя прокормить, просто природа распорядилась так.

– Не туда смотришь! Там тебе мёда нет, – брызнул слюной космач.

Витус, предположивший, что наставник отреагирует зеркально и начнётся катавасия, наклонился вперёд, приметил цель, принял удобную для метания позу.

– Сервункул, – без ненависти произнёс Альтаир. – Знаком сей зверь?

Мужики переглянулись. Они ничего не поняли. Кто-то не расслышал, а кто-то не знал зверя с таким названием.

– Что? – спросил лучник за всех. Для него это прозвучало как сигнал к нападению. Он начал вертеть головой во все стороны, но к его счастью руки не отпустили тетиву.

– В округе бродит зверь, опаснее многих вам встречавшихся, – начал Альтаир. – Скоро набредёт на ваши избы, женщин и детей. Есть ли смысл уходить, решать вам. Останетесь – умрёте. Шансов у вас мало, вы не войны. По крайне мере большая часть.

Агрессия пошла на спад. Все пережёвывали сказанное мозгами. Керохийцы уже не пытались показать свою власть на этих землях. Задумались, засомневались. Это как ожидать одно событие, а неожиданно приходит другое и сбивает с толку.

– А тебе какое дело? – выказал недоверие вожак.

– Моё предупредить.

– Что-то не верится.

– До вас мне дела нет. К моему несчастью и вашему счастью, я наткнулся на ваши стройные лачуги, – Альтаир призадумался, а затем улыбнулся. – Точнее и к вашему несчастью.

Собратья могли пойти другим путём, миновав поселение. Но то, что сделано, не изменишь. Время вспять не повернёшь. Чудище и само могло набрести на эти места, а может, и нет. Много мыслей витало в головах собратьев и все они были туманными, не обживались внутри сознания, ведь принципы, обитающие там, прогоняли прочь любые отговорки.

– О какой твари ты говоришь? – заинтересовался вожак.

– Не ведись на их плутовство Косьян, – предостерёг его косматый.

– Помолчи! Дай поговорить.

Альтаир подождал, пока особо недоверчивый северянин приутихнет.

– Сервункул, – повторил он, когда все замолкли. – Отщепенец, не находящий покоя.

– Не слышал о таком или запамятовал, – грустинка скользнула по лицу Косьяна. – Некоторые создания носят несколько имён. То, которое ты назвал, мне не знакомо.

– Две тысячи фунтов. Восемьдесят дюймов. Волосатое безумие с когтями и клыками, не находящее насыщения…

– Не пугай красноречием, – перебил Косьян. Это не было попыткой показать храбрость или невежество. Он сказал это без намёка на оскорбление. – Бывают звери и красивее.

Витус выдохнул. По его убеждению, так и должно было быть с самого начала: разговор языками, а не мечами.

– Вам не справится и с этой красоткой, – убеждал Альтаир. – Нет смысла говорить о других.

– Думаешь, нас напугает какая-то зверушка? – болтнул один из керохийцев, стоящих правее. Ему казалось, что он проявил смелость, но продемонстрировал лишь глупость.

Вожак недовольно посмотрел в сторону бесстрашного сородича. Тот не заметил его взгляда и высокомерно поднял подбородок, предполагая, что произнёс нечто мудрое.

– Она не пугать придёт, – уверял Альтаир. – Убивать.

– Меч видишь? Эта тварь узнает его остроту, – проборонил космач.

– Всё сказал? – Косьян стыдливо посмотрел на сородича, позорящего такими нелепыми высказываниями всех керохийцев. Для рождения умной мысли необходим разум, которого у того и в помине не было.

Пустослов отступил назад, закрыв язык на засов.

– Не все из нас были в боях, но оружие применять умеем, – сообщил главный.

Альтаир покрутил головой и взглянул на избы, стоящие позади северян.

– Кажется, вы не понимаете, – начал он. – Я не сомневаюсь в вашей смелости и боевой подготовке. Она важна, но в вашем случае не поможет. Это вам не волков отогнать от стада овец. И спрятаться в избушке не получится, хоть в погреб заройтесь, но оно и там откопает вас.

– В нашем случае?

– У вас много женщин и детей. Как ты их защитишь? Этим? – Альтаир взглянул на его топор для стёсывания, с лезвием, поставленным перпендикулярно к топорищу.

– Оружие у нас имеется, – твёрдо ответил Косьян.

– Да хоть таран достань, вы не спасётесь.

– Это наш дом.

– Могила.

Зависло молчание. Страх прокатился по сердцам жителей, но до конца осознать опасность они не могли. Не предвидели исхода, к которому подводила их наивность и врождённое недоверие к иноземцам.

Косьян смотрел в глаза Альтаира и не видел в них корысти, лишь просьбу.

– С чего такая забота? – спросил он.

– Если есть шанс спасти, почему же мне не использовать его?

– Добродетели? – скользкая улыбка отобразилась на лице вожака. Она символизировала неприкрытую подозрительность по отношению к мотивам Альтаира.

– Путники, идущие своим путём, – без раздумий ответил тот.

– Охотитесь на него?

– Мы просто идём.

У Косьяна возникла прорва вопросов, которые просили свободы, но он держал их взаперти.

– Откуда вам знать, что тварь нападёт?

– Много вопросов, – бросил упрёк Альтаир. – Они не решают проблему.

– Но всё же?

– Он нападёт, – уверено, зная наверняка, сообщил Альтаир. Да так, что ни у кого не возникло сомнений в грядущей атаке. Все поняли, её не может не быть. Но и этого было недостаточно для убеждения людей в серьезности, надвигающегося на них бедствия, в виде кровожадного чудовища.

– Мы не уйдём, – Косьян решил поставить точку в разговоре и пошагал к долблёнке. Его сородичи остались на месте.

– Выбираешь смерть? – окрикнул его Альтаир.

– Пусть будет так.

Из его голоса повеяло безразличием. Альтаира раздражала эта самоуверенная тупость, основывающаяся на пустоте.

– Свою жизнь ты казнишь, а что с твоими детьми?

– Вот именно, с моими! – подчеркнул Косьян.

– Дело твоё, – Альтаир подошёл к седлу и возвратил клинки в объятия ножен. – Но знай, разорвёт их не чудовище, а твоя дурость.

Вожак замахнулся, чтобы ударить по бревну, но промазал: слова достигли его рассудка и сбили координацию. В них была неприятная для него правда.

– Хочешь научить меня жизни? – озлобился он.

– Я не могу тебя ничему научить, я хочу, чтобы ты думал.

Свою позицию Косьяну нечем было кормить – его кладовая не имела тех лакомств, которые необходимы для самооправдания. Но стоило отдать ему должное, он повёл себя недурно. Не стал цепляться к словам, лезть в драку. Ум у него был, правда, припёртый к стенке гордостью.

– И куда нам идти? – спросил лучник, выравнивая шероховатость в общении.

– Не думай, что идти некуда. Просто знай, здесь не выжить. Если осознаешь это, то ответ явится к тебе сам.

– Тебе легко говорить, это не твой дом, – послышалось сбоку.

– Уже и не ваш.

– Как это не наш? – возмутился косматый, словно кто-то собирался предъявить право на его земли.

– Вы сдохните! Неужели не ясно? – потеряв терпение, выкрикнул Витус.

– Это кто так решил? – космач угрожающе приподнял топор.

Альтаир стоял лицом к седлу и потирал лоб. Ему порядком наскучил безрезультативный разговор.

– Я, – вызывающе ответил Витус, подзывая ярость керохийца к себе.

– Слазь с коня!

Лошадь Витуса затопталась на месте, предчувствуя скорую битву.

– Хватит! – рубанул словом Косьян.

– Я поясню ему, чья это земля, – упёртого космача было не остановить, он смело направился к Витусу, представляя, как сбрасывает его с коня и топчет ногами.

Но не тут-то было. Альтаир развернулся и приставил лезвие ножа к горлу озлобленного северянина, проходящего мимо него.

– Ещё шаг и твоя голова окажется на земле, в семи футах от тела, – хладнокровно сказал он, предсказывая керохийцу его судьбу.

Космач замер, понимая, что уже не успеет ударить первым. Расстояние и неудобная позиция были не на его стороне. Жажда крови утолилась без крови.

– Хватит! – ещё раз выкрикнул Косьян, но уже без приказного тона.

Это возымело эффект.

Альтаир медленно убрал клинок от вражеского горла, прикрытого бородой, и спрятал лезвие. Едва не погибший керохиец выдохнул, увидев, как его смерть скрылась в ножнах.

– Какой смысл идти, если оно может напасть в пути? – спросил вожак, простив чужакам унижение его сородича.

– Пойдёте с нами.

Витус кивнул в знак одобрения, идея наставника ему понравилась.

– Смысл? – старая песня заиграла на языке Косьяна.

– Он не нападёт сразу, будет присматриваться. Пойдём большой группой, и шансы на выживание возрастут, – пояснял Альтаир. – Либо же садитесь в лодки и уплывайте. Они должны у вас иметься. Река не самый безопасный способ передвижения, но вариантов у вас не так много.

– А если всё обойдётся? – вожак подпитывал свои мнимые надежды на счастливый конец вопросами, пытаясь убедить самого себя в бессмысленности ухода с этих земель.

– Этого не произойдёт.

– Мы сможем защититься и здесь, – Косьян говорил без веры в собственные силы и чувствовал, что поддаётся сомнениям.

– Здесь не получится, – топтал его надежду Альтаир. – И все твои планы падут прахом.

– Не получится здесь, значит, не справимся и там. Эта местность нам знакома и имеется укрытие.

– Чего ты боишься? – Альтаир пытался поймать его бегающие по сторонам глаза.

Косьян уныло улыбнулся.

– И куда ты прикажешь нам идти? – он нарочно не замечал выхода из проблемы и искал оправдания для собственной неуверенности.

– Ты не знаешь эту тварь, её поведение. А я знаю. И предлагаю тебе лучший исход из всех возможных.

– Я задал другой вопрос.

– Ответы на них ничего тебе не дадут. Твоё упрямство ищет зацепку в моих словах, но твой страх – это единственное спасение для тебя. Не стыдись его, а подчинись ему.

– Нет, твои ответы значат многое.

– Для кого? Тебя или их? – Альтаир взглянул на избы, в которых сидели женщины и дети.

– Не пытайся надавить таким образом.

– Я пытаюсь их спасти.

– Это я пытаюсь защитить их! Я! – Косьян покраснел, заскрипел зубами.

Альтаир же сохранил суровость и непоколебимость.

– Я знаю. Поэтому даю тебе совет, – говорил он. – Тут ты никого не защитишь.

– Тебе не понять.

– Возможно. Но чего я точно не могу понять, объяснить. Так это то, почему между смертью и жизнью ты выбираешь погибель. Умирать незачем, стоит только уйти. Живи ты здесь один, я бы не тратил время на все эти уговоры. Но ты тянешь за собой других, людей, в жилах которых течёт твоя кровь. Это ещё более усугубляет положение. Оправданием такого поступка является глупость и ничего более.

– Предлагаешь нам снова скитаться? Обустраиваться, не быть подготовленными к зиме? Мучить семью голодом? Так?!

– Я предлагаю тебе не смотреть на их разорванные тела.

– Сам решу, что для них лучше, – отмахнулся Косьян и вновь потопал к рабочему месту.

– Твоим избам не больше двух лет. Крепко прирасти к этой местности, ты не мог. Можешь начать всё заново в любом другом месте. Либо просто пережди, ничего с твоим домом не случится. Вернёшься. Только доберись сначала до города.

– До ближайшего города нам пару десятков дней добираться, не меньше, – промолвил лучник с досадой.

– Должны быть деревни, – предположил Витус

Тот отрицательно покачал головой и сказал:

– В этих местах не селятся. Мы не слышали о живущих здесь людях.

– Деревни не спасут, только трупов добавят, – сказал Альтаир.

Положение было сложное, все окунулись в свои угрюмые мысли.

– Вы думаете, мы умрём? – взволновался один из керохийцев.

– Если подготовитесь, то можете победить, – взбодрил всех Витус.

Посмотрев после сказанного на наставника, он хотел увидеть одобрение в глазах последнего, но увидел что-то непонятное, неоднозначное.

– Может всё и обойдется, – утешал сам себя косматый. – А если и явится, то дадим этой заразе отведать нашего железа.

– Зубы эта зараза им выковыривать будет, – Альтаир заскочил на лошадь и брезгливо глянул на косматого пустослова.

– Все остальные такого же мнения, что и ваш староста? – Витус глняул на толпящихся керохийцев. Те начали гоготать, но по их лицам было понятно, что никто не собирается уходить. Все пытались продемонстрировать свою храбрость, кроме одного северянина, молчаливо стоящего в стороне и смотрящего на своих соплеменников как на олухов.

Косьян искоса наблюдал за происходящим, делая вид, что ничего слышит.

– Не дурите, вам ещё жить и жить, – попытался переубедить их Витус. – Всё серьезнее, чем вы думаете. Я видел, как эта тварь растерзала семью в степи. Не ради пищи, забавы ради.

– Это где? Когда? Какую семью? – посыпались вопросы на него вопросы.

– Недалеко отсюда, – отвечал Витус. – Сервункул уже сейчас бродит кругами вокруг нас. И вопрос не в том, нападёт он или нет, а в том когда?

– Ну вот. Напала же, а вы нам бежать предлагаете, – забормотал космач. – И нас догонит, тут мы хоть готовы будем.

Между керохийцами начались утомительные пересуды.

Альтаир не выдержал гула и повёл кобылу на толокшихся мужиков, разгоняя их бестолковые речи. Подскочив к Косьяну, он пророчески, грозно заговорил:

– Когда всё вокруг будет уничтожено, усеяно телами твоих сородичей и детей, ты вспомнишь мои слова, уверяю. Как бы ты не пытался их позабыть, подавить, они, словно вражеское копье, проткнут твоё полумёртвое сердце. Ибо когда этот миг настанет, все твои сомнения, вопросы, поддерживающие твоё упрямство, покинут тебя. И ты ничем не сможешь оправдать свою ошибку.

В ответ не прозвучало ни единого слова. Косьян сидел на недоделанной долблёнке и водил большим пальцем по затупленному лезвию. Его мысли принадлежали только, язык не посмел высвободить их.

Альтаир потянул на себя поводья и развернул животное.

Витус подскочил к нему.

– Мы уходим? – он был в легком недоумении, ведь помочь они не смогли, а уходить не позволяла совесть.

– Да.

Ответ наставника был неуязвим. В этом коротком слове, в его произношении чувствовалась бесповоротность принятого решения.

Они отъехали от поселения, и Альтаир обратил внимание на изумлённое лицо своего подопечного.

– Ты спрятал в своём вопросе другой вопрос. Спросил не совсем то, что желал, – старшой остановил лошадь. – Однако от этого ничего не изменится. Мой путь останется прежним.

– Тогда почему вы остановились? – Витус говорил уважительно, как с учителем.

– Я? Я не останавливался. Это ты стоишь на перепутье.

Витус не торопился говорить, уронил глаза на землю и замолк. Альтаир пристально наблюдал за его мимикой. Ему были знакомы эти чувства. Чувства, наводящие хаос в голове, не находящие места и не унимаемые одним лишь желанием. Только действия, ошибочные или верные, не важно, были способны утихомирить их разрушительные порывы.

– Мы привели его сюда, – виновно промолвил Витус, стараясь побудить наставника к совету.

Альтаир оставался таким же холодным, как и в начале разговора, поэтому Витус продолжил:

– Ответ держать нам. Разве Кодекс не говорит об ответственности за все совершённые поступки?

– Это вопрос?

Витус замешкался. Он не знал целей наставника, не мог предугадать направление его мысли.

– Так много дорог, – Альтаир улыбался неопределённости ученика. – И все кажутся верными, но в тоже время такими сомнительными. Верно? Это молодость в тебе веру подрывает.

– Мы должны помочь.

– Мы помогли.

– Этого не достаточно.

– Возможно. Но у нас другая цель.

Язык онемел, нужные слова не находились. Проверка от наставника это или нет, ему было неясно. Но в его голове промелькнул луч света, не яркий, но приятный.