Осквернённые мечтой

– Подарки войны, – Косьян взял в руку кинжал и оценил заточку.

Витус вопросительно посмотрел на него.

– Золотая война с королём Визирисом, – пояснил керохиец. – Наш позор.

Он сердито бросил оружие обратно в ящик.

– Вы ведь победили, – удивился его гримасе Витус.

– Не всегда победа приносит радость и восторг. Иногда от неё хочется блевать.

Восемь лет тому назад была война между керохийцами и королевством Сингард, что граничило на востоке с Керохией. Причиной двухлетнего кровопролития послужили золотые месторождения в Вингурских горах, принадлежащих северянам.

Прошлый предводитель керохийцев, король Сармар, позволил сингардцам добывать железную руду на своей территории, в уже названных горах, за определённую плату. Он собственными силами приструнил обитающие там племена, вингуров, не желающих видеть иноземцев на своей территории. Все эти действия вызвали недовольство у знати. К тому же, через полгода, сингардцы обнаружили огромные запасы золота, о которых они, конечно же, не сообщили своему союзнику и тайно принялись вывозить драгоценный металл на родные земли. И как это обычно бывает, тайное стало явным. Сармар был в бешенстве, вывалил груду упрёков, угроз и требований королю Визирису. Но тот нагло отказал в возвращении украденных богатств и признал Вингурские горы сингардскими территориями, введя туда войска.

Позор покрыл короля северян, и потеря им уважения пробудила аппетиты у знатных семей, предъявивших право на корону. Начались восстания. Собрать организованную армию Сармар не смог и вместо войны с Визирисом он начал яростно защищать свою семью от претендентов на трон.

Ущемлённые вингуры нападали как на сингардцев, так и на подданных короля Сармара, сжигая поселения и устраивая беспорядки на севере. Они считали предателями всех тех, кто бездействует. Этот хаос помог неприятелям, которые продолжали работы в шахтах, используя часть доходов с них для найма наёмников. Визирис понимал, что рано или поздно его прогонят и старался как можно скорее исчерпать все источники. Выиграть время.

Благоразумные керохийцы под предводительством уважаемых родов, без какой-либо серьёзной организации, больших запасов провизии, пытались отбить свои территории совместно с вингурами. Другие же керохийцы, более алчные, вели грубую борьбу с короной. Окончательно покончить с оккупацией не удавалось, но осуществлять вывоз золота врагу стало затруднительно.

Горы давали как преимущество, так и доставляли неудобство обеим сторонам. Однако вингуры, на благо Керохии, в своих землях были как рыба в воде. Прекрасно знали все лазейки и предугадывали ходы противника. На сингардцев обрушилась ярость севера. И Визирис оставил всякие попытки вывезти жёлтый металл: гнев керохийцев не давал покинуть горы ни одному каравану. Да и траты были не сопоставимы с расходами. Война дело затратное. Боевой дух сингардцев упал, а наёмники показали свою предсказуемую ненадёжность.

Война закончилась, но наиболее серьёзный ущерб понесла победившая сторона. Кроме возвращённых земель, похвастаться было нечем. Тысячи северян, которые должны были заниматься кормлением своих семей, погибли. Началась борьба за власть. И без того неорганизованная Керохия погрузилась в смуту. Вдобавок ко всем прелестям, подаренным северу королём Сармаром, шахты по приказу Визириса обрушили, чтобы труды сингардцев не использовали керохийцы, которые восстанавливать их заново не собирались. Ресурсов было недостаточно, а желания и подавно. К тому же не все вингуры простили земляков.

Король Визирис остался у власти. Он изрядно пополнил казну и сохранил армию, отказавшись от дальнейшей войны, которая забрала гораздо больше северян, нежели его солдат. Организованность сингардцев помогла устоять, несмотря на отступление. Они считали, что победа за ними.

Король Сармар некоторое время спасался в своей крепости от расплаты собственного народа. Сторонники неудачливого правителя решили не оставаться вместе с ним в горящем доме и поспешили покинуть его, перейдя на сторону народа. Он был предан. Сармара казнили, но перед этим, всех его детей и родственников разорвали лошадьми у него на глазах. Его именем стало позорно называть детей. Кроме грязного прошлого от него ничего не осталось.

Война закончилась. Однако вражда между двумя королевствами не угасла. Керохийцы пылали ненавистью и жаждали отмщения. Но собрать всю силу в единый кулак не могли – не было достойного правителя, не было единства. Все силы расходовались на разрешения внутренних конфликтов.

Сингардцы опасались северян и не торопясь готовились к войне. Визирис понимал, что настанет день, когда враг потребует уплатить кровавую цену за совершённые им злодеяния. Что рано или поздно, рана Керохии зарубцуется и на Сингард подует северный ветер.

Витус глотнул уже подстывшего отвара и сказал:

– Надо начинать готовиться. Ловушки будут кстати.

Хозяин недовольно посмотрел на него и подошёл к печи.

– Жаждешь проломить мне череп? – спросил гость.

– Тебя значит, совесть ест, а у твоего друга её нет?

– Не ты ли гордо прогонял нас?

– Гордости не было, было недоверие, – дерзко ответил керохиец. – И не говори, что тебя не терзают сомнения.

– Сомнения в чём? – поднял брови Витус.

– В нас, во мне, в моих решениях.

– По нашим правилам, мне не желательно пить этот отвар. Я совершаю глупость и проявляю неосторожность. Это осуждается орденом. Желающих нас похоронить много, – Витус залпом выпил содержимое кружки и, перевернув её верх дном, приземлил на поверхность стола. – Теперь расскажи мне о моём недоверии к тебе.

Косьян покусывал нижнюю губу и наблюдал за собеседником, проявлявшим смелость.

– Что касается твоих решений, тебе ли не всё равно, какое мнение у меня сложилось по отношению к ним? – выговорился Витус.

Северянин, скрестив руки на груди, прошёлся вдоль стены. Ему было за свою неустойчивую позицию и нытьё. Это совестливые чувства отягощались тем, что всё происходило на глазах у чужака.

– Мне наплевать, – сказал он, остановившись возле оружия.

Темнело. Солнце утопало за горизонтом. Уставшие от работ северяне собрались вокруг костра. Несколько девушек подносили своим защитникам скромную, но сытную пищу. Сами же они вместе с детьми вкушали еду в избе, оставив мужчин без женского ропота.

Причин радоваться не было. Мужики оглядывались по сторонам, реагировали учащённым сердцебиением на каждый подозрительный хруст и шелест. Казалось, что этих звуков было больше обычного. Страх играл с подсознанием. Спокойный когда-то лес, стал мрачным и чуждым керохийцам.

Косьян не поведал сородичам о том, что члены Братства привели чудовище прямо к их дому. Конфликтов необходимо было избегать. А в силу врождённой вспыльчивости они не могли не возникнуть в результате прослушивания подобной истории.

– Сколько нам ещё копать? – выразил недовольство Ригар.

– Не копать, а готовиться, – Косьян наслаждался ухой и звёздным небом, ставшим необычайно прекрасным во время беды. – Победа любит подготовку.

– И так все капканы поснимали со звериных троп, – продолжалось негодование. – Чем кормить семьи будем?

– Да стоят твои капканы, – капли супа стекали с бороды лохмача. – С голоду не подохнешь, не переживай. Река накормит. Лучше бойся того, как бы самому дичью не стать.

– Сколько?! три штуки осталось, да и те бы притащили, не будь они так далеко.

– Да угомонись ты! – заткнул Ригара лохматый, плеснув в него остатки пищи. – Надо будет, и за остальными поползёшь.

– Ты сейчас эту уху вылизывать будешь! – взъерепенился тот.

Косьян воткнул топор в соседний пенек, и тишина вновь посетила трапезу.

– Я смотрю все бодрые, – начал он. – Для дежурства самое то. Желание есть у кого?

Вожак окинул взглядом ссорящихся соплеменников и улыбнулся их страху, дающему его власти сил.

Руку поднял юный воробей, сидящий некогда с луком на крыше. Это был одиннадцатилетний парнишка, мечтающий выйти на караул первым и стать, тем самым, ровней взрослым.

– Опусти руку Вур, твой день ещё не настал, – улыбка Косьяна смягчила отказ, но малец всё равно погрустнел.

Один из керохийцев дал пареньку лёгкий подзатыльник и все дружно посмеялись над неоперившимся птенцом, вогнавшим себя в краску. Каждый из северян проходил через это и помнил счастливые детские годы, когда каждому хотелось поскорее стать взрослым. Когда каждый думал, что зрелость приносит сладкую свободу. Однако всё это оказалось ложью, и осталась лишь скорбь по тем временам, когда детское легкомыслие заставляло их бежать навстречу старости.

Витус немного привык к керохийцам. Было в них что-то такое, чему он завидовал, то, чего у него никогда не было. Он имел всё, но в тоже время и ничего.

– Чего приутих герой? – Ригар дружественно хлопнул чужеземца по плечу. На этот раз всё было спокойно, без угроз и пены у рта. – Держи.

Он подал недавнему неприятелю кружку с чем-то горячим и ароматным. Это был очень приятный жест с его стороны и в тоже время неожиданный. Гость даже позабыл прошлые выбросы ненависти, летящие в него, словно ошмётки грязи.

– Ригар, что ты нам налил? – лохмач подозрительно заглядывал в свою кружку и принюхивался.

– Ты мой дедовский рецепт вызнать хочешь? – ухмыльнулся тот.

– Сдался мне твой рецепт!

– Тогда пей и боготвори меня.

Косматый прищурился. Он преподнёс напиток к носу, да так неумело, что часть бороды окунулась в напиток.

– Свинья! – визгнул задира и захохотал.

Витус, сам того не желая, растянулся в улыбке, наблюдая за ними.

– Ведро прикрой! Оттуда помои хлещут! – завопил лохматый. – Не этот ли отвар ты нам на прошлой охоте сварил?

– Ну да. Он, – щерился Ригар.

– Это ж для сна! Мы в прошлый раз полдня протаскались в кустах. Пень ты гнилой!

– Не лукавь, не для сна он! Просто душу успокаивает, – оправдывался задира.

– Она у тебя навечно покой обретёт, – кричал космач. – Когда тебе спящему башку оторвут. Ты как караулить собрался?

– За себя переживай!

– Да угомонитесь вы, – влез в разговор Косьян. – Нечего пить, если для сна.

– Да не слушай его! – захрипел Ригар.

– Всё! На этом закончили.

Лохматый выплеснул отвар за спину.

– Куда ты! – вожак покачал головой. – Выливайте в ковш, потом выпьем, если боги позволят.

Витус слил содержимое туда, куда и сказали. Попробовать напиток он не успел.

– Маря подай воды, – обратился Косьян к жене, принёсшей ему волчью шкуру для защиты от вечерней прохлады.

Вместо его избранницы подскочила юная девица с небольшим ведёрком. Вода в нём была кристально чистая, не из реки. Очевидно, где-то неподалёку был укрыт родник. Русоволосая красавица начала собирать деревянные блюдца. Подойдя к чужаку, она неловко опустила глаза, застеснялась, чуть-чуть присела, дабы Витусу было удобно положить посудину сверху. От неё пахло лесными травами, а румянец на щёчках намекал на прекрасное здоровьице. Её аромат остался рядом с гостем, даже когда она отдалилась, смущенно хлопая ресничками.

– Помоги ей Вур, – обратился Косьян к юнцу.

Впечатление о местных керохийцах, благодаря Косьяну, у Витуса сложилось неплохое. Расспрашивать их о родстве друг с другом он не стал. Однако из их разговоров можно было сделать кое-какие выводы.

Все они, в той или иной мере, приходились родственниками друг другу. Это были две семьи, решившие отколоться от всего мира. На время или навсегда, не знали и они сами. Отшельнический образ жизни был не в редкости у северян, которые сохраняли родоплеменные отношения. Селиться в суровых условиях, особенно, при малом мужском поголовье, было крайне опасно. Сносную защиту семьям могли обеспечить только крупные поселения, но и там господствовали свои порядки.

Витус понимал, что существовать долго они не смогут. Для долгого существования поселения необходима новая кровь, не связанная родственными узами с остальными членами небольшого общества. Любовные утехи между сродниками жестоко наказывались, не говоря уже об открытой женитьбе. Они боялись даже думать об этом грехе. А девать молодых девушек и парней куда-то надо, ведь молодая кровь требовала своего места в мире. Рано или поздно, как предполагал Витус, выйти на свет им пришлось бы.

В теряющий силы костёр подбросили сушняка. Он завораживающе затрещал, освещая лица сидевших вокруг него людей. Беседы у огня не прекращались, спать никто не желал. Разговоры не решали насущных проблем, но они помогали отбиваться от навязчивых и невесёлых мыслей.

– Дети спят, – отчиталась Маря перед мужем.

– Хорошо, – ответил тот. – Можешь остаться.

Детей спрятали в погребе. Они находились там вместе с женщинами. Лишь супруга Косьяна и лохмача, именуемого Зигуром, как понял из разговоров Витус, не спустились в укрытие.

– Хорошо, что погреб вырыли просторный, – Ригар вглядывался в языки пламени. – Надо бы закрыть от греха.

– Не надо, – возразил Косьян. – Наступали уже в прошлом люди на такие грабли.

– А если откроет? Или ребёнок в панике выскочит? – засомневался Зигур.

– Так давай камень на крышку закатим? – надсмехался над ними главный. – Что бы наверняка, а?

Керохийцы погрузились в думу. Отвечать не спешили.

– Всякое может случиться Косьян, – сказал Ригар.

– В том-то и дело. Знал я одного несчастного. Спрятал он жену с детишками в погребе и запер его на замок, рассчитывая на скорое возвращение. Но враги пленили его. Ненадолго. Когда он сбежал, то вернулся на родные земли. Нашёл треклятую крышку подо мхом. Сломал замок. Но вместо родных глаз встретил его запах разлагающихся тел. А на внутренней стороне крышки следы от людских когтей.

– Это что за крышка такая?! – удивился Ригар.

– Хорошая, – отметил Косьян. – Женская рука мужской силы не имеет.

– Топор надо было закинуть, если уж закрывал, – лохматый поправил свои потрёпанные волосы и приуныл. – Может, и спаслись бы.

– Не всё предусмотришь в суматохе, – мудрствовал Ригар. – Многих неожиданность сгубила.

Витус сторонился разговоров. Не вмешивался.

– А ты чего молчишь? – Косьян глянул на чужеземца. – Советом не поможешь?

– Ваши семьи – вам и решать, – промямлил тот.

– Раньше ты на советы был щедр, – усмехнулся главный.

– Сейчас я меч, а не язык.

– Надеюсь острый, – засмеялся Зигур.

– Язык то его? – щерился Ригар. – Им хоть сейчас колья стругай.

Лицо Витуса оставалось строгим. Нелепые насмешки не имели власти над ним.

– Они бы действительно не помешали, – сказал он.

– Так сделай. Меч у тебя есть, нарубишь им и языком обработаешь, – лыбился задира.

– Да у него, небось, промеж ног кол острее и того и другого.

Лохмач захохотал на всю округу.

– Ага, – смех Зигура присоединился к противному хохоту. – Пойдёт на зверюгу со спущенными штанами, копьеносец!

– Ещё лучше на коне! Ха! Ха!

Лицо Ригара побагровело от веселья.

– Сзади поразит чудовище! – задыхаясь, говорил он.

– Хорошо вам идти не с чем, – вонзил своё слово Витус в раздирающий воздух смех. Однако его никто не услышал.

– Прекращай, – выступил в защиту чужеземца Косьян, которого веселье не затронуло.

Хихиканье не прекратилось. Оно уже не поддавалось контролю, плывя по инерции до логического завершения.

Один из северян не снимал с себя маски обречённого. Он был отрешённым и выделялся на общем фоне. Весь этот смех был противен ему до омерзения.

– Сейчас вся нечисть сбежится, заканчивайте! – главный кинул кусок земли в Ригара. Не помогло.

Немного погодя хохот прекратился, но не по велению главного, а по собственному истощению сил, оставив на лицах керохийцев роспись в виде улыбки.

– Аж голова заболела, – Зигур вытирал сладкие слезы и тяжко вздыхал.

– Дыши глубже, – посоветовал ему Косьян. – Если и была возможность, что сервункул минует нашу позицию, то поздравляю, её больше нет.

– Да брось, – сказал Ригар. – Дай повеселиться перед смертью.

– Твоя вера в победу вдохновляет, – ответил вожак. – Надо было тебе вместо капканов могилами заняться. Выкопать для всех нас.

– Закапывать всё равно будет некому, – Витус подбросил в их разговор горькую шутку, а в костёр корягу.

– Верно, – согласился лохмач. Улыбка с его лица так и не спала. – Туда ещё и положить надо.

– А он сразу ляжет, – глаза Косьяна устремились в небо.

Звёзды подсматривали за ними. На некоторое время им получилось, как они думали, отогнать страх. В действительности же он никуда не уходил. Все просто притворялись, что не замечают его.

– Говорят в твоём ордене лучшие войны, – обратился Косьян к гостю. – Вам смерть мать и меч отец. Так?

– А уже говорил, что не слышал о таком, – промолвил тот.

– Ты молчал, – поправил чужеземца Косьян. – Это другое.

Витус не помнил дословно прошлых разговоров.

– Люди верят в то, что сами и придумали, – сказал он.

– Так это ложь?

– Это правда, но в очень красивом наряде.

Вожак уважительно смерил Витуса взглядом.

– Хорошо сказано.

Ригар, внимательно слушающий их диалог, решил поинтересоваться:

– Я не пойму, что это за орден такой могучий?

– Орден скромный убийц, – с насмешкой ответил Косьян. – Подшучивай над ним чаще и поймёшь.

Забияка почесал затылок. Притих.

– Мы не убийцы, – убеждал всех Витус.

– Однако только этим и славитесь, – Косьян потёр ладони над костром и поправил козлиную шкуру на своих плечах.

– Так даже лучше.

– Вам виднее. Мне главное, чтобы ты мечом мог умело воздух рассекать. Так что не подводи бродячую молву и будь убийцей. А на место мудреца не заглядывай, оно занято.

– Дурак, усевшись на место мудреца, умным не станет.

Косьян искренне засмеялся. Обиды не затаил.

– Мои плечи носят умную голову, поэтому я сделаю вид, что ничего не слышал, – улыбчиво ответил он.

– А как эта тварюга выглядит? – решил осведомиться задира.

Зигур, сидящий рядом с ним, пнул его по ноге и промолвил:

– Ты за всю жизнь столько вопросов не задал, сколько за этот вечер. Голова не лопнет от знаний?

– Тебе какое дело? – лягнул его Ригар.

– Не тереби душу и без твоих расспросов не по себе.

– В погребе ещё место есть. Полезай, если страшно. Только облегчиться перед этим не забудь. Не хочется, открыв крышку, запах говна почуять.

– Ах ты, собака! – выкрикнул Зигур и схватил остроумца за грудки.

Ударов друг другу они не наносили, это была дружеская собачья возня. Сородичи разорвали сцепку и растащили их в разные стороны. Но языкам расстояние не помеха, в отличие от кулаков.

Витусу казалось, что северяне серьёзный народ, не умеющий шутить. В тот миг этот миф был развеян. Как бы ни было весело, всё было печально. Он размышлял о шансах в грядущем бою. Эти думы, как оказалось, не принесли обезвоженной надежде воды.

– Не думай, что они безнадёжны, – сказал Косьян, обратив внимание на выражение лица Витуса. – Их руки крепки. Страху не поддадутся.

– Конечно, – не стал разочаровывать его чужеземец своими предположениями. – В ближнем бою шансов мало, наше преимущество стрелы.

– А я хотел этой твари топором череп раскрошить, – трепанул Зигур, поправляя рубаху, едва не порванную в борьбе.

– Бегущему на тебя медведю череп проломишь? – задал ему вопрос Витус.

Лохмач пожал плечами.

– Луки у нас есть, – заговорил молодой лучник. – И с меткостью мы не плошаем.

– Хорошо, – одобрил чужак, ставший центром внимания. – Это будет нашим преимуществом. Старайтесь не геройствовать.

– Это мы умеем, – брякнул Ригар.

Косьян порицаемо посмотрел на задиру. Шутки уже не доставляли радости, они вызывали раздражительность.

– Какая-то слабина у него быть должна, разве нет? – спросил Зигур.

На этот вопрос Витус ответить не смог, что послужило позором для него самого. Если бы он внимательнее читал книги, то такого бы не случилось.

– Копья будут кстати, – сказал он первое, что пришло на ум.

– Имеются, – лучник аккуратно складывал стрелы в колчан с открытой горловиной и с волнением наблюдал за сгущающейся темнотой.

Чужак удивился, что копья ещё не были в руках керохийцев.

– Чего ещё полезного утаиваете? Тяжёлую конницу в сарае?

– Не умничай, – фыркнул Косьян. – Сами знаем, что использовать надо, а что нет.

– Сколько их у вас?

– Принеси сюда, – обратился главарь к самому молодому.

Стрелок поскакал в ближайшую постройку, хранившую рабочий инвентарь.

– А должны быть уже здесь, – обвинил керохийцев в несерьёзности Витус.

Вожак невозмутимо проверял натяжку тетивы на луке и не ответил на осуждение.

– Уже темень, а мы копошимся почём зря, – чужеземец нервничал. Ему был не по нраву уровень подготовки и бесхребетное отношение северян к ней.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.