Осквернённые мечтой

– Плохого мнения о капитане?

– Я знаю такую породу людей. Трусливая тварь, питающаяся падалью, вот он кто! Раньше таких псов вывешивали на стене с петлёй на шее, а теперь им позволяют нашу землю топтать.

– Кромунг другого мнения, раз встречает такого при дворе.

Альтаиру было интересно выслушать мнение Сарказа о короле, поэтому он повёл разговор в интересный ему лесочек.

– Я не знаю, какие любезности у Кромунга с этой каракатицей, но до добра они не доведут. С такими гадинами дел иметь нельзя!

– Король не дурак, знает, что делает.

– Знал бы, не лез. Не нужна нам бартоломейская шваль и вся эта позолоченная посудина! Оглянись! Вот она их жизнь, весь их смысл бытия, – комендант плавно рассёк рукой воздух перед собой, намекая на принесённые ему дары. – Они привыкли так жить.

Альтаир вёл себя непринуждённо, внимательно выслушивал керохийца.

– Они думают, что могут купить всё. Даже моё слово и честь за горсть золотых и пару паршивых ковров! – комендант начал высказываться более пылко. – Но только честь не продаётся! Если кто-то говорит, что у такого-то человека её купили, знай, у него её никогда не было. Ни у того кто продал, ни у того кто купил. Они не знают что это, поэтому дают цену. Цену!

Он ударил кулаком по столу. Все предметы, стоявшие на нём, загремели и подпрыгнули.

– Я не питаю любви к таким, – высказал Альтаир.

– Не поверишь, – брезгливо оскалился вояка. – Они говорят тоже самое. Это самый чудовищный самообман.

– Зачем же тогда принимаешь их дары? – вмешался Витус, ради любопытства или провокации, было не ясно.

– В этом-то вся и соль, – промолвил Сарказ, явно ожидавший подобного вопроса. – И не просто думают, они верят! Если я прикажу палачу их вздёрнуть, эта вера их не покинет. Где-то там, в глубине чёрной души, у них будет гореть огонёк надежды. Надежды на то, что это спектакль, что они купили меня и скоро их страдания прекратятся. Они неисправимы. Кто заразился этой болезнью, никогда не излечится от неё. Никогда! Даже праведный отшельник, одиноко живущий в лесу с милыми зайчиками. Он просто прячется, зная, что с такой болезнью не совладает. Она в мозгах!

– Я знаю людей, которые смогли совладать, – не согласился Альтаир.

– Нет, не совладали – уверенно произнёс комендант.

– Тогда мы все больны, – скрестил руки Витус.

– Моя болезнь носит название любовь. Любовь к этой промёрзшей земле, к чёрствому хлебу и не менее чёрствому народу, – гордо высказал Сарказ. – А чем вы больны господа?

Витус задумался. Альтаир же ничего не ответил, он просто смотрел на старого вояку.

– Вот, вот, – обрадовался комендант их молчанию. – Вы и сами не знаете ради чего живёте. А мы, керохийцы, знаем. Поэтому все ваши трюки ничтожны против нашей веры в свою страну, которую вы все считаете второсортной.

– Может ты и прав, – Альтаир не стал спорить. – Но мы не оцениваем силу так, как это делают ненавистные вами южане.

– Не только южане, – подчеркнул Сарказ.

– Я знаю.

– Да. Вы многое знаете. Но когда знаний слишком много и они скапливаются в одном месте, то это приводит к печальным последствиям. Ваши закрома, рано или поздно, лопнут от избытка. И никакой замочек вам не поможет.

– Боюсь представить количество стервятников ждущих этого момента, – улыбнулся Альтаир.

– Не сомневаюсь, что вам доподлинно известно их число и имена. Вы всё прекрасно понимаете, но и другие не дураки. Не забывайте это, играясь в богов.

– В богов играют другие, мы лишь забираем у детей игрушки, – Альтаира начал раздражать язык коменданта. – Не стоит делать поспешных выводов, о них можно споткнуться и не встать.

– Угрожаешь? – набычился Сарказ.

– Вы испугались?

– Не играй со мной. Мне наплевать, кто ты и откуда, – побагровел комендант.

Довольная гримаса образовалась на лице Витуса. Возникший конфликт был ему по нраву.

– Тебе да. Но твоему королю нет, – Альтаир взглянул на королевское письмо. – Или пускай идёт к чёрту?

Комендант предсказуемо охладил свой пыл. Однако злоба не вышла из него, а притаилась. Керохийцы были преданы своему вождю, но пылкость часто вытесняла терпение.

– Умно, – сказал он.

– По-другому не умеем, не учили, – ответил Альтаир.

– Будь я королём, недолго вы бы плясали передо мной.

– Последствия тебе бы не понравились, – бросил угрозу Витус.

– Не спорю. Трусливый кинжал в спину мне был бы гарантирован, – вояка попытался принизить Братство.

– Ну что вы, – ухмылка блеснула на лице Альтаира. – Такая смерть и вправду недостойна вас. Смелый кинжал в грудь, думаю, будет в самый раз.

– Не совсем достойная погибель. Предпочитаю честную битву, – Сарказ гордо выпятил грудь.

– Один на один ты не справишься.

Комендант нахмурил брови. Ответить было нечего, а выглядеть пустословом ему не хотелось.

– Ладно. Прекратим пересуды, – он принял наглый, самодовольный вид.– Что ещё могу для вас сделать?

– Позволите идти? – Альтаиру не хотелось задерживаться в крепости, в которой его терпят и угощают словесным ядом.

– Идите, – противно прошипел вояка. – Лошади, как я и обещал, ждут вас в конюшни.

– Благодарю.

Собратья не торопясь направились к двери, под бдительным присмотром керохийца, не доверяющего иноземцам. Ненавистное дыхание коменданта доносилось до них сзади.

– Наконец-то понял, что это за существо? – спросил Витус, спускаясь по лестнице.

– Не умничай. Есть люди куда хуже, – ответил Альтаир.

Витус был недоволен его снисходительным отношением к коменданту, которого, как он считал, необходимо было поставить на место и желательно силой.

Они вышли во внутренний двор, в котором уже находились люди, встречавшие корабли на берегу. И вновь косые взгляды были направлены в их сторону. Это нервировало Альтаира. Он пожелал скрыться от ненавистных ему взглядов и не слышать их раздражающий гогот.

Седовласый старик подвёл к собратьям двух лошадей. По два небольших мешка с овсом свисали с каждой кобылы.

– Накормлены и обихожены, – произнёс он, подавая им поводья.

Альтаир протянул ему золотой, но старик презрительно посмотрел на монету, словно ему протягивали кусок грязи. Его взгляд говорил, что в оплате нет необходимости. Причина такой бескорыстности была неведома собратьям.

Араданте хотел что-то сказать покидающим крепость соратникам, но они не соизволили посмотреть в его сторону и спешно покинули крепость.

Деревень, городов в округе было мало. Опасная местность, жёсткий климат, чудовища отбивали у северян желание заселять эти края.

Собратья шли по старому маршруту. Никаких безопасных путей не существовало. Торговцы перемещались по реке, не рискуя проходить через леса и степи, которые предстояло преодолеть членам Братства, двигающимся по открытой местности.

Трава набрала силу и покрыла своим зелёным ковром холодную землю. Леса, разбросанные по степи, вышли из спячки и впитали корнями растаявший снег. Короткое лето приближалось.

– Вороны, – Витус указал на птиц, кружащих в небе.

– Нас это не касается, – сказал Альтаир, который уже давно заметил любителей полакомиться свежими трупами.

Голоса у обоих были уставшие. Три нудных дня в пути тянулись долго. Никаких селений, людей на пути им не попалось.

– Может глянуть? – настаивал Витус.

Он хотел удовлетворить любопытство и внести в утомительный путь что-то новое.

– Над мертвечиной они кружат, нечего там высматривать, – высказал Альтаир, стараясь не смотреть в сторону птиц.

– Человека или животного? – Витус подогревал интерес товарища, догадываясь, что тому, всё-таки, не безразлично, что там.

Альтаир цыкнул языком и остановил лошадь.

– О нашей цели не забыл? – он постучал рукой по сумке, в которой лежала шкатулка.

– Нет, – улыбнулся Витус, понимая, что тот поддался искушению.

– Любопытство тебя когда-нибудь погубит.

– Желание знать вреда не приносит, – Витус развернул лошадь и устремился к воронам, устроившим пляску в воздухе.

– Зависит от того, что ты хочешь знать, – Альтаир смирился с выбором соратника и направился следом за ним.

Знакомый запах встретил собратьев. Он не вызвал у них тошнотворного чувства. Для них аромат смерти был также привычен, что и восход солнца.

Несколько воронов поднялись в небо при приближении всадников, остальные же продолжили трапезничать. Две мёртвые лошади, запряжённые в опрокинутую телегу, лежали с выпущенными наружу внутренностями. Выглядели они так, словно их терзали мечами, долго и беспощадно. Рядом с ними находилось человеческое тело. Это была женщина с разорванной глоткой. Её лицо прикрывали окровавленные волосы, прилипшие к коже лица. Совершить подобное зверство люди не могли, но, ни потому что являлись добрячками, а потому что раны были нанесены когтями какого-то здоровенного животного, осёдланного слепой яростью.

Повсюду была разбросана деревянная посуда, овощи, вывалившиеся из мешков. Будь причастным к нападению отряд разбойников ничего бы ценного и съестного не осталось.

Альтаир насторожился. Его рука была готова применить меч по назначению. Любой лесной околок мог таить опасность, укрывать чудовище, позабавившееся в степи.

Витус увидел оторванную руку, принадлежавшую, судя по размерам, ребёнку и ощутил дрожь.

– Кто мог сделать такое? – у него было множество предположений на этот счёт, но все они казались ему сомнительными.

Альтаира смолчал. Он был в поисках другого тела.

– Что ты ищешь? – возбуждённо спросил Витус.

– Главу семейства, – наставник понимал, что женщина не собралась бы в путь одна, особенно с дитём.

– Ребёнка тоже нет.

Внимание Альтаира привлёк ворон, прыгающий поодаль от перевёрнутой телеги. Спрыгнув с лошади, он направился к радостной птице, утолившей голод. В том месте, в траве, лежал мужчина с торчащими наружу рёбрами, а рядом с ним топор. Что бы это ни было, оно просто убило. Признаков поедания не было, за исключением работы чёрных стервятников. Но и те прилетели недавно: печальное событие, судя по разложению тел, произошло полдня назад.

– Удовлетворил любопытство? – Альтаир держал рукой поводья и оглядывался по сторонам.

Тоска, напавшая на Витуса, ответила за него.

Найти тело ребёнка им не удалось, хотя они и не пытались.

– Что ты делаешь? – Витус, не слезая с кобылы, наблюдал за наставником, бродящим вокруг повозки.

– Мародёрствую, – отшутился Альтаир суровым голосом.

– Нам вещи усопших не нужны.

– Им тоже.

Ничего полезного ему найти не удалось. Денег у мертвецов не было, только пища, которую он сложил в серый мешок и подал Витусу.

– А если отравлено? – Витус брезговал принимать пропитание, украденное у мертвецов.

– Ты первый отведаешь, – сказал Альтаир. – Вино же пригубил. Так что не корчи из себя святошу и бери. Ничего постыдного здесь нет.

– Я не пил, – обидчиво промямлил тот, принимая мешок. – И ты это знаешь.

Наставник встал напротив тела женщины и замер, закрыв при этом глаза. Он прикоснулся двумя пальцами, указательным и средним, ко лбу, а затем к сердцу. Витус поступил точно также.

Задерживаться не было необходимости. Они покинули злосчастное место с необычайной бдительностью и хладнокровием.

Вечерело. Передвигаться в потёмках было крайне опасно. Собратья заночевали возле маленького лесного околка, предварительно напоив четвероногих друзей из родника, попавшегося им на пути. Устраивать возле него привал они не стали: кто-то мог знать о нём и, стремясь утолить жажду, наткнуться на спящих путников. Чтобы исключить такую вероятность, ими было принято решение отдохнуть в другом местечке.

Разводить костёр не стали: его могли заметить издалека. Перекусили соратники всухомятку тем, что выпало с повозки.

– Утром ещё раз напоим, – Альтаир высыпал на траву овса. – Своей кобыле насыпь.

Витус лежал, подложив под голову мешок с кормом. Собрата он не услышал, так как размышлял о смерти и жизни после неё.

– Оглох? – наставника раздражала беспечность ученика.

После повторного обращения, тело Витуса начало лениво приподниматься. Альтаир, с ярко выраженным недовольством, глянул на него. Поймав осуждающий взгляд, тот прибавил резвости своим вялым движениям.

– Ещё раз такое увижу, сделаю вывод, понял?

– Да, – досадливо промычал Витус.

Его недовольство было вызвано не словами старшего собрата, а призрением к собственной слабости. Последние события глубоко проникли ему в голову. Оторванная конечность ребёнка стояла перед глазами, словно он и не покидал того места.

– Прости, – голос Витуса стал более живым.

Альтаир, снимающий с лошади лишний груз, взглянул на товарища.

– Если ты от такого треснул, то тебе не место в наших рядах.

– Я видел вещи и похуже, – сказал Витус. – Просто… не знаю, что на меня нашло.

– Избавься от этих мыслей, они уничтожают тебя. Проку от них никакого.

– В этом то и проблема. Их невозможно прогнать.

– Я знаю, – согласился Альтаир. – Измени их. Посмотри на это с другой стороны. Сделай так, чтобы они вызывали в тебе не слёзы с соплями, а нечто иное.

– Это ли не самообман?

– Тут не может идти речи об обмане самого себя. Это сложно объяснить. Мы всегда смотрим на события криво. И где обман или реальность не всегда ясно.

– Жаль, когда погибают дети. Особенно из-за глупости родителей, – Витус развязал мешок и подошёл к лошади, которая, увидев любимое лакомство, замотала головой.

– Дети всегда платят за грехи отцов и матерей.

Альтаир прилёг на мягкую, как перина, траву. Возле лесочка она была крупнее и сочнее. Обнажённый меч лежал рядом с ним, около правой руки.

– Это ли справедливо? – рассердился Витус на жизнь.

– Она дарована нам Богом. Не твоему уму его оспаривать.

– Мне сложно принять такой аргумент.

Витус насыпал овса кобыле и присел рядом с наставником.

– Ты её понять не хочешь, – Альтаир лежал, но намёка на сон не подавал.

– Точнее не могу.

– Можешь. Было бы желание.

– Дитя рождается невинным, он или она не должны платить за ошибки, которые ими не совершались.

Альтаир демонстративно вздохнул и промолвил:

– На нём всегда будет тень родителей.

– И где же тут справедливость?

– Ты мыслишь узко. Смотришь на это лишь со стороны младенца.

– А с чьей стороны мне смотреть? – Витус повысил голос. – Дитя – это отдельно взятый человек. Как можно нести ответственность за поступки другого? Если твой любимый комендант совершит безумие, почему я должен отвечать за него?

Улыбка покорёжила лицо Альтаира.

– В этом то и проблема, все забывают об ответственности. А некоторые и вовсе пытаются снять её с себя. Из-за этого много бед. Если бы родители помнили, что за совершённый ими грех будет расплачиваться их ребёнок, они бы совершали меньше глупостей. Это относится и к королям, ко мне и тебе. Если женщина убьёт своего ребёнка в утробе, то расплачиваться за него будёт её другие дети – болезнями и несчастными случаями. Этот закон действует всегда, независимо от веры в него. Только покаяние способно разрушить проклятие, а не наглая уверенность в собственной правоте, которая падёт прахом, когда явится расплата.

Витус умолк. Его разум не принимал сказанного, но и отвергнуть не мог. Во всяком случае, тут было о чём подумать.

– Какой чёрт их в степь потянул?

– На тебя хотели посмотреть, – Альтаир прикрыл глаза.

Настроение у Витуса приподнялось, как и смелость, граничащая с глупостью. Два месяца тому назад, он бы не посмел задавать каких-либо вопросов Альтаиру, тем более вступать с ним в споры. Это было неуважительно по отношению к более опытному воину. Сейчас же он привык к холодному взгляду собрата и его поучениям. Некогда суровый и чем-то пугающий наставник стал ближе к сердцу. Так, по крайне мере, Витус считал.

– Интересно, что их убило? – он произнёс это так, словно задал вопрос самому себе, хотя, на самом деле, желал получить ответ от Альтаира.

Тот безмолвно лежал, оставив любопытство собрата без внимания.

– Ты так и не сказал, какая тварь способна на такое? – приставал с вопросами Витус.

– Больше болтай, а лучше громче и загадка явится к тебе сама, – хрипловато ответил наставник.

– К чему готовиться в случае нападения?

– Ко всему.

Ночь была спокойной. Альтаир находился в полусонном состоянии. Его сердцебиение изредка учащалось, когда навострённый слух улавливал настораживающие звуки. Явным сигналом об опасности являлись лошади, он бы понял это по их поведению. Животное всегда чувствует надвигающуюся угрозу. В такие моменты главное успеть среагировать.

Громкое дыхание и выползающий из-под головы мешочек разбудили Витуса. Его кобыла стремилась добраться до овса. Он едва не крикнул, вернувшись в реальный мир из сна. К такому повороту событий его жизнь не готовила.

– Дай сюда, – Витус отобрал добычу у животного, но часть корма высыпалась на землю.

Узел, лишивший животное воли, оказался некачественным, поэтому лошадь без труда получила свободу. Привязывать её обратно к свивающему сучку Витус не торопился. Ожидал, когда четвероногая подруга сожрёт просыпанный овёс. Посмотрев на собрата, он с облегчением выдохнул, понадеявшись, что тот ничего не слышал. Ему не хотелось опозориться, услышать очередной упрёк.

«Хорошо, что спит», – подумал Витус, не заметив в темноте ухмылки наставника.

Солнце начало подниматься. Полностью погрузиться в объятия сна Альтаир позволил своему телу и духу в момент, когда услышал пробуждение напарника, ведь спать стало безопаснее. Пускай на ненадолго, но всё-таки нормальный сон.

– Как тебе удаётся не заснуть? – Витус успел снарядить лошадь в путь и решил поторопить наставника. Он прекрасно понимал, что тот всегда сохраняет бдительность.

– У меня есть то, чего нет у тебя, – чуткий сон Альтаира ушёл прочь, оставив его организм невыспавшимся, но способным к активности.

– Опыта?

– Ума.

От Витуса послышался безобидный смешок.

– Я себя полоумным не считаю, – высказал он.

– Был бы умным, не заснул.

Витус покачал головой. Стало ясно, что его позор не прошёл мимо наставника.

– Надо было сторожить по очереди.

– Лучше умереть из-за собственной оплошности, – Альтаир протёр глаза. Сон наваливал на него, создавая препятствия для полного пробуждения.

Эти слова не вызывали обиды у Витуса. Он относился к ним спокойно, как к шутке.

Как и было запланировано, они отвели лошадей к ранее найденному роднику. Было ещё не совсем светло, но внимание собратьев привлекли кое-какие изменения. Сам родник был небольшого размера. Его можно было и не заметить невнимательному путешественнику. Трава служила ему хорошей маскировкой.

Источник окружала мягкая почва, на которой, рядом со следами копыт, оставленных вечером, располагались новые отпечатки. Судя по ним, существо было немалых размеров, о чём говорили здоровенные ладони с длинными пальцами и когтями.

Витус умел распознавать звериные следы, но опыт следопыта подвёл его, оставив разум в смятении.

– Не ты ли мне предлагал заночевать тут рядышком? – спокойным голосом произнёс Альтаир, смотря на Витуса, изучающего след.

– Ночью оставлен.

– Да неужели? Как догадался? – ехидничал наставник.

Витус сурово осматривал родник, не обращая внимания на шутливые вопросы.

– Медведя или ежа? – донимал его Альтаир.

– Не смешно, – окрысился тот. – Скорее всего, оборотень.

Он попытался найти другие следы, но кроме примятой травы ничего конкретного не нашёл. Но и по ней можно было определить маршрут существа. Направилось оно прямо к месту их ночного привала. Витусу стало не по себе.

Альтаир слез с лошади и подвёл её к воде.

– Сервункул, – сказал он.

– Что? – переспросил Витус.

– Сервункул, а не оборотень.

– Как ты определил?

– У меня есть то, чего нет у тебя. Забыл?

Знакомые слова донеслись до ушей Витуса, и он решил уточнить:

– Ум?

– Опыт.

– Как же я сразу не догадался.

Он повернулся спиной к Альтаиру. Его не забавляла подобная манера общения. Дополнительных вопросов он задавать не стал, чтобы не дать товарищу дополнительных материалов, которые бы тот использовал для постройки своих издевательств.

Молчание сопровождало их дальнейший путь до тех пор, пока Витусу не наскучила безмолвная езда, и он не спросил:

– Не поведаешь об этом звере?

– Что хочешь знать? – Альтаир не горел желанием вступать в диалог, предпочитая ехать в тишине, однако наставник обязан был поделиться знаниями со своим учеником.

– Думал, упрекнёшь в том, что надо книжки читать, – проговорил Витус с косой улыбкой на лице.

– Ты уже съел все запасы упрёков. Моя кладовая пуста, – пробубнил тот. – А их там на три твоих жизни было.

Небо было чистым. Погода солнечная. Ветерок приятно соприкасался с кожей лица. Капюшоны у обоих были сняты, ведь скрывать лицо и направление глаз было не от кого.

– Мне казалось, они живут уединенно, в глуши.

– Это одиночка. Изгнан из стаи, либо она погибла, – Альтаир вполглаза посматривал по сторонам, – Теперь, словно бешеная собака, будет носиться по округе. До тех пор, пока топором череп не разобьют, если конечно найдётся крепкая рука.

– Ту семью он погубил? Сервункул?

– Наверняка не скажешь. Тех северян просто убили. И голод тому причиной не был. Обычно такой зверь входит в семейство, которое живёт вдали от людей. Это коллективное животное и одиночки обречены на погибель. Их убивают свои или кто-то другой.

– Почему одиночки обречены?

– Они сходят с ума. Нападают на всех подряд и вскоре получают заслуженную смерть.

– Не верю, что тупое животное способно сойти с ума, – усомнился Витус. – У них кроме инстинктов ничего нет.

– А ты заглядывал им в череп? Мы не знаем, как они мыслят, но глупыми их точно не назовёшь, особенно сервункулов. Беда в том, что вне семьи они превращаются в ходячую проблему, имеющую когти и клыки.

– Не все тела мы нашли. Одно по крайне мере точно, – перед глазами Витуса вновь предстала кровавая картина. – К тому же, там могло быть и не три человека…

– Забудь о них, – приказал Альтаир, почувствовав грусть товарища.

– Сколько ещё жизней отберут его когти? – задал он вопрос самому себе.

– Я же сказал, забудь! – гневно прокричал наставник, так резко и неожиданно, что лошадь под ним вздрогнула.

Витус был удивлён такому выпаду. Он потянул поводья на себя и остановил движение вперёд. Слова не напугали его, они не имели такой цели. Но глаза, глаза Альтаира были уязвимы, несмотря на гневные очертания лица. Печаль, вот, что они утаивали. Вот, что скребётся наружу, держится в клетке его сознания.

Его поведение обращало на себя внимание Витуса и ранее. Оно казалось ему странным, изменчивым, не подвластным объяснениям. Тайна всегда шла рука об руку с Альтаиром. Какие воспоминания и тревоги таил он в своей голове, было известно лишь ему одному.

Витус долгое время ехал позади, на расстоянии двадцати шагов от собрата: не хотел тревожить. Но у берега реки наставник замедлился, и ему пришлось приблизиться.

– Будем держаться близ воды, – мирно сообщил ему Альтаир.

Раньше они держались подальше от неё, так как рядом с Ионеси больше шансов быть обнаруженным, впрочем, как и рядом с любой другой рекой.

– Эта тварь идёт за нами, – ещё одна новость донеслась до ушей Витуса.

– Почему не нападает?

– Боится, – ответил Альтаир, покачиваясь в седле.

– Что-то с трудом верится, – Витус поправил меч на поясе и оглянулся. – В этой хрени фунтов семьсот, не меньше. Да ты и сам сказал, что существо безумно. Такое создание остерегаться не будет.

– Около двух тысяч, – наставник получил удовольствие, когда озвучил предполагаемый вес сервункула и увидел реакцию собрата. – И учитывай, что это доходяга.

Витус замешкался, ведь представлял эту тварь совсем по-другому.

– Ещё что скажешь? – он задал это вопрос так, словно заранее просил не отвечать.

– Восемьдесят дюймов, очень быстрый и ловкий для своих габаритов. Прекрасный слух, обоняние, зрение, помогающее ему охотиться в темноте. О свирепости говорить не буду, ты и сам видел его работу.

– Прекрасно, – взгрустнул Витус. – И каковы наши шансы против такого чуда?

– Ответ тебе не понравится.

– Я и на прошлых жениться не собирался.

Альтаир улыбнулся. Он ожидал услышать нечто подобное.

– Шанс есть всегда. И неважно, какой рост, и вес у противника. Его всегда можно обыграть.

– Эти слова должны меня утешить? – Витус беспокойно касался рукоятки меча, который придавал ему уверенности в собственной защищённости.

– Меня утешают.

– Я не ты, – с сожалением сказал Витус. – Не понимаю, чего ему опасаться?

– Такова их природа. Сервункулы никогда не нападают сразу, сначала присматриваются. Хоть особь, идущая за нами, и безумна, но повадки у неё те же.