От Ржева до Берлина. Воины 3-й гвардейской истребительной авиадивизии о себе и боевых товарищах

Вообще мы до сегодняшнего дня ни одну девушку не потеряли и ни от одной девушки не откажемся.

В отношении той девушки Нади[115], о которой я говорил, у нас был такой случай. Она имеет среднее образование, окончила товароведческий техникум. Раньше она работала на ППС[116], у ней пропала посылка, и её перевели к нам в роту связи. Бывало, ей скажут – Надюша, беги бегом, так как машины там нет, а они посылали связного посыльного, она посмотрит на сапоги, и все смеются. И тут как-то Суражевский* сказал – Надя, бегом. А она посмотрела, засмеялась и пошла тихо. Её посадили и решили за это отдать под товарищеский суд. Она сидит, ни с кем не разговаривает. Идёт командир – не говорит, ни с кем не хочет разговаривать, объявила настоящий бойкот. Тогда я сказал Сухареву[117] – пойди, поговори. Сначала она и с ним не стала разговаривать. Тогда он её спрашивает:

– Ты откуда?

– Из Свердловска[118].

– Кто у тебя дома?

– Отец и мать.

– А если мы возьмём и напишем отцу и матери, разве будет красиво?

Постепенно разговорились. А потом она сказала, чем она страдает – не знаю, говорит, что со мной, но если скажут, Надя, сделай, всё сделаю, а если начнут приказывать, у меня ноги не идут.

Мы договорились с Яньковым, что суд отложим, а назавтра я позвал её к себе, посидел с ней, поговорил. Я привёл пример, что с ней может быть. Спросил:

– Принимала присягу?

– Принимала.

– А ты знаешь, что будет за измену присяге? А потом батька и матка думают, что вот дочь родину защищает, а она вот чем занимается. Хочешь оставаться в роте связи?

– Не хочу.

– Тогда пойдёшь в запасный полк и оттуда в какую-нибудь часть.

Она задумалась. Я говорю:

– Или пойдёшь в запасный полк, или останешься у нас, а мы суд отменим.

– Ну ладно, – говорит, – буду работать в роте связи.

А теперь я её встречаю, спрашиваю:

– Ну, как дела, Надюша?

– Хорошо.

– И всегда так будут?

– Всегда.

Затем у нас есть звено связи У-2, Емельянов* и Чусовской[119]; работают они очень хорошо, имели 3725 вылетов за год и 1775 часов налёта. Подходили близко к линии фронта, за 3–3,5 км. Вывозили людей с вынужденной, отыскивали самолёты.

НА ИРИ РАН. Ф. 2. Р. I. Оп. 79. Д. 3. Л. 26–37

Гвардии майор

Перцов Пётр Пантелеймонович

Заместитель начальника штаба дивизии.

1910 г. рожд[ения]. Член партии с 1930 г.

Дивизия была укомплектована полками с молодым лётным составом, и раньше, чем пошли воевать, их нужно было обучить технике пилотирования в сложных условиях. Сложность условий заключалась в том, что они учились в тылу – место там они хорошо знали, хорошо там ориентировались. Причём это создавало несколько упрощённую для них обстановку. Когда же они приходили на боевой аэродром, для них работать было трудно, так как это был уже не тот аэродром, с которого они привыкли летать в тылу, а с закрытыми подходами, высокий лес и сразу в лесу – аэродром. Во-вторых, сам район для них был незнакомый, малоизученный, и сложный район по своей конфигурации с точки зрения ориентировки, не за что было цепляться, не было характерных рек, дорог. На Калининском фронте был сплошной лес и болота. Поэтому раньше, чем с ними воевать, нужно было их обучить. А время на обучение нам не дали. Дивизия закончила формирование 20 июня [19]42 г., а 21–22[-го] было получено уже боевое задание, надо было лететь воевать. Поэтому лётчиков приходилось обучать в процессе войны.

Как проходило это обучение? Основная нагрузка, конечно, в боевой работе ложилась на старый, уже обученный и опытный лётный состав. А молодой лётный состав где-то немножко в тылу, может быть, километров за 20 от боевого аэродрома усиленно вёл тренировочную работу. И одновременно тех, которые показывали хорошие результаты в подготовке, посылали вперемежку со стариками и на задания. По мере того, как они проходили тренировку, как дивизия всё больше и больше втягивалась в боевую работу и имела всё большую боевую нагрузку, была и убыль старого лётного состава. И это ставило нас перед необходимостью в большей мере вводить в действие молодой лётный состав. Поэтому тренировка молодого лётного состава хотя и сошла несколько на нет, но не прекращалась с июня по сентябрь [19]42 г.

После окончания Ржевской операции в сентябре мес[яце] в дивизию прибыло большое количество молодого состава, так как в дивизии были большие потери. Поэтому такая система подготовки, которую мы имели, она нас уже не удовлетворяла, а с другой стороны, некоторое уменьшение объёма боевой работы в дивизии создало возможность на тыловых аэродромах в Кимрах организовать нечто вроде учебного центра для подготовки молодого лётного состава для полков дивизии. В это время в дивизии было два полка, так как 521[-й] уже убыл. Здесь была проведена большая работа. (Прилагается материал.)[120]

Через этот центр прошло обучение всех молодых лётчиков, и подготовка там проводилась на протяжении месяца. Там нам никто не мешал. Подготовкой занимался и руководил подполковник АНДРЕЕВ. В результате этого нам удалось подготовить неплохой лётный состав 163[-го] полка и 1[-го] гвардейского. Причём 163[-й] полк имел меньше опыта, чем 1[-й] гвардейский, и для него нужна была большая тренировка, чтобы он стал вполне боеспособным. Работа, которая была проведена в Кимрах, дала этим двум полкам, особенно 163[-му], большую подготовку и хорошую натренированность лётному составу и в части техники пилотирования, и в части воздушной стрельбы и огневой подготовки. Всё это имело своё отражение на их боевых качествах.

Но после этого нам воевать с этими полками не пришлось. Мы их передали в другое соединение[121], и операций здесь мы не проводили. Таким образом, мы провели с этими полками Белийскую и Ржевскую операцию.

Затем нам дают опять новые полки, с которыми всё приходится начинать сначала. Опять нужно было разрабатывать программы, опять нужно было приступать к обучению лётного состава.

Из района Селижарова нас здесь перевели в Калинин, на Мигаловский аэродром[122]. Только перевели полки, выработали программу обучения, но по существу ещё не приступили к обучению, как у нас забрали и эти полки, послали их в разные стороны, кого на переформирование, кого на доукомплектование материальной части, кого на получение материальной части. Это были уже 21[-й] полк и 5-й гвардейский полк.

Таким образом, через дивизию до октября [19]42 г. прошли следующие полки: 1[-й] гвардейский, 163, 521, 21 и 5[-й] гвардейский.

В ноябре месяце [19]42 г. мы получили 434[-й] полк (32[-й] гвардейский) и 169[-й]. 434[-й] в момент вхождения в дивизию был преобразован в гвардейский.

С этими полками в конце ноября месяца мы начали воевать на Калининском фронте. Здесь мы сходу начали Белийскую операцию. Туда были брошены два полка в полном составе. В полках тогда было по 3 эскадрильи. Во время Белийской операции обнаружилось, что 169[-й] полк – молодой полк. Хотя он уже и выходил неоднократно на фронт, но каждый раз после своего пребывания на фронте, в силу того, что там был молодой лётный состав, не привыкший ещё к условиям боевой жизни, он выдыхался очень быстро, нёс большие потери и в людях, и в материальной части, и обязательно шёл на доукомплектование и на доформирование[123]. Но здесь он показал исключительно высокие качества боевой работы. Ему уделялось очень много внимания, там была хорошо организована боевая работа, хорошо поставлена сама методика ввода молодого лётного состава в боевую работу. Это заключалось, во-первых, в создании уверенности у них в материальной части – «Лавочкин-5». Это была новая материальная часть, на которой они только ещё начали воевать. Противник тогда был вооружён Ме-109, Ме-109Ф. Это были основные типы истребителей противника. Наш Ла-5 имеет перед ними некоторые преимущества. Эти преимущества были убедительно показаны и рассказаны нашему молодому лётному составу, что создало в них уверенность в собственных силах. Также имело большое значение и представление хороших разведывательных данных о состоянии противника, с которым им предстояло воевать, о том, что представлял собой его лётный состав, его подготовленность, его численность. Поэтому у нашего лётного состава перед тем, как он начал воевать, была полная ясность, с кем он имеет дело, какими средствами он располагает.

Несмотря на чрезвычайную сложность самой обстановки, так как воевать пришлось в зимних условиях, когда аэродромы заносились, операция началась очень удачно. И эти успехи первых дней подняли уверенность у людей. А многое зависит ведь от того, каково начало боевых действий. Молодой лётный состав был поощрён командованием наградами отличившихся, и в результате полк начал показывать образцы высокой боевой работы. (Данные должны быть представлены.)

Закончили мы Белийскую операцию в декабре [19]42 г. Затем мы перебазировались на другой аэродром и начали оттуда Великолукскую операцию.

Обстановка здесь сложилась так, что к нашему приходу Великие Луки были блокированы нашими войсками. Противник уже оправился от того удара, который был ему нанесён, и начал контратаки по нашим наступающим частям. Он даже поставил себе задачу освободить Великие Луки от наших частей. Начал усиленно бомбардировать Великие Луки и всеми средствами пытался поддержать гарнизон, который находился в крепости, путём подбрасывания ему продовольствия и боеприпасов с воздуха. Препятствовал бомбардировке гарнизона нашими бомбардировщиками и штурмовиками путём прикрытия своими истребителями. И в то же время действовал своими бомбардировщиками по нашим войскам, осаждавшим Великие Луки. Истребители, которые там были до нашего прихода, не могли завоевать господства в воздухе, не могли создать серьёзное препятствие боевой работе немцев вследствие своей малочисленности.

С приходом нашей 210[-й] дивизии в составе двух этих полков положение резко меняется.

Начались крупные воздушные бои, в которых принимают участие по 20–25 самолётов. Высшей точки боя достигли к концу декабря – в дни 26, 27 и 29 декабря. Уже к 30 декабря и к 1 января [19]43 г. напряжение начало спадать вследствие того, что нашим истребителям удалось подавить авиацию противника. Это заключалось в том, что была в полном смысле уничтожена лучшая часть немецких истребителей. Немцы не щадили ничего, они бросали в бой своих истребителей, без всякого стремления сохранить их. Но, натолкнувшись на такой мощный кулак, как наши полки, немецкие истребители потерпели большое поражение, почти все они были уничтожены. После того как истребительная авиация противника была уничтожена, наши истребители навалились на транспортную и бомбардировочную его авиацию. Это характеризуется целыми эпизодами, когда за один вылет наши истребители сбивали по 12 самолётов противника, когда за один вылет уничтожалось 6, 8, 10 самолётов противника. В этот период люди работали прекрасно. В частности, можно отметить работу командира, тогда 169[-го], полка Ник[олая] Павл[овича] ИВАНОВА. Он тогда замещал ещё командира, который был на отдыхе[124].

Нужно сказать, что с момента своего формирования дивизия входила в 3[-ю] Воздушную армию, потом в 1[-й] гвардейский корпус.

Если говорить об Управлении дивизии, то оно свою историю ведёт в несколько ином порядке. В дивизии есть полки и есть Управление дивизией, это – штаб, отделы, не входящие в штаб, – например, политотдел, отдел эксплуатации материальной части, различные службы, как, например, штурманская служба, служба ВСС и др. Всё это в совокупности составляет Управление дивизией, по численности своего состава почти равное полку. И вот управление этой дивизии было преобразовано из управления ВВС 31[-й] Армии.

Великолукскую операцию мы закончили в половине февраля [19]43 г. Здесь уже лётный состав учился в боях. После каждой боевой операции происходил её разбор, учитывались все ошибки, причём в силу необходимости приходилось посылать весь состав в бой. И тот, кто не погибал, тот учился. Но надо сказать, что больших потерь здесь не было, они исчислялись единицами. Там наши полки сбили 114 самолётов[125].

В нынешней операции, на Орловском направлении, у нас были дни, когда было сбито 37 самолётов, а есть дни, когда сбито только 5–6 самолётов. Чем это объясняется? Дело в том, что противник не в состоянии на каждом участке фронта держать постоянно большое количество авиации. А в силу того, что действия идут одновременно на нескольких участках, не говоря уже о фронтах, то он должен маневрировать своей авиацией. И иногда на нашем участке фронта появляется масса истребителей, и в такие дни происходят большие бои, в такие дни бывает много сбитых самолётов противника. Например, 13 июля было сбито 37 самолётов противника различного типа, но в основном – истребителей, хотя шли бои и с бомбардировщиками[126]. В другие дни – 16 и 17 июля – сбито мало – 5–6 самолётов, так как в результате действий на других фронтах противник перебросил свою авиацию туда, и наши истребители на этом участке уже никого не встречали[127].

Гвардейское знамя и корпус, и дивизия получали в Люберцах[128] в присутствии маршала авиации Новикова и представителя ВВС К[А][129]. Знамя принимал командир.

НА ИРИ РАН. Ф. 2. Р. I. Оп. 79. Д. 4. Л. 38–40

Гвардии инженер-майор

Большаков Алексей Александрович

Старший инженер 3[-й] ГИАД.

Член партии с [19]32 г. Год р[ождения] 1904. Награждён орденом Отечественной войны и орденом Красной Звезды

Дивизия формировалась в июне мес[яце] 1942 г. на базе двух полков и старой материальной части, в которой было очень мало машин. Один полк получил материальную часть заново, а два полка имели старую материальную часть и доукомплектовывались за счёт мастерских, т. е. ремонтируемых машин[130]. В течение июня и июля полки были доведены до полных штатов за счёт отремонтированных машин, и в июне месяце полки начали работать на боевых операциях.

В течение месяца операции мы потеряли почти всю материальную часть. Нужно сказать, что два полка, которые комплектовались за счёт старой материальной части, должны были очень много поработать. Техническому составу пришлось выполнять такую работу, как, например, по замене моторов, так как моторы уже ставились ремонтированные, моторы были водяного охлаждения и не выдерживали положенного срока – их нужно было менять. В первое время на это уходило 2–4 дня, потом это время значительно сократилось, и моторы менялись буквально в течение суток. Особенно хорошо в этом отношении работал 163[-й] полк. Там очень хорошо показал себя врид инженера полка, старший техник-лейтенант ЛЕГИН*. Он применял в своей работе рационализаторскую мысль. Здесь нужна была соответствующая расстановка сил, организация рабочего места, чтобы под рукой был и соответствующий инструмент, и запасные части. Нужен был точный расчёт расходования материалов. Только тогда эта работа могла проходить организованно и быстро.

В половине августа часть материальной части была потеряна, машины были побиты и посажены на линии фронта. Такую материальную часть нужно было поднять и направить опять в мастерские. И здесь технический состав дивизии провёл большую работу по эвакуации материальной части. Одно время у нас более двух десятков машин лежало в поле. Нужно было всё облетать и посмотреть, куда её девать. Здесь провёл большую работу тов. Крауз, он летал на У-2, облётывал весь район, осматривал машины, устанавливал, куда её направить. После этого уже посылалась команда из числа технического состава и машина эвакуировалась. В эвакуации проявил особую находчивость старший техник-лейтенант ГАШКОВ*. Обычно, когда едут поднимать машину, то необходимо иметь таль или журавль, подъёмный кран. А он организовал это при помощи подъёмников. Так все эти машины и были подняты. Работало у нас в этом направлении несколько бригад. Все машины были подняты и отправлены в мастерские. В дивизии к половине сентября оставался десяток машин[131]. Все эти машины были опять переданы в части, а в дивизии были оставлены только две машины для тренировки молодого лётного состава, в каждом полку.

Дивизия была отправлена в тыл для пополнения и тренировки. Сначала тренировка проходила в Кимрах, потом в Мигалове. Было всего по две машины на полк. Но поскольку была поставлена задача и в отношении тренировки лётного состава, и в отношении повышения техники пилотирования и воздушного боя, а также и стрельбы, то естественно, что двух машин оказалось мало. Дивизия могла в силу этого не выполнить своего плана обучения. И опять пришлось пополнять материальную часть за счёт самолётов, которые находились в мастерских. Пришлось часть технического состава выделить в помощь мастерским, чтобы поскорее восстановить машины. Из 1[-го] гвардейского полка тогда было выделено 20 человек технического состава. И дней через 10 мы получили машины. Полк имел уже шесть машин, с которыми мы и работали на аэродроме в Мигалове.

Основной вопрос, который тогда перед нами стоял, – это было внедрение радио, так как в ВВС К[А] в истребительной авиации радио было несколько заброшено. На это дело обращалось очень мало внимания. И в октябре и ноябре мес[яце], когда вышел приказ о внедрении раций, то на этом был сделан уже большой акцент. Но машины почти все были без раций. И здесь пришлось уже своими силами создавать всё радиооборудование, радиофицировать самолёты. Там мы находились числа до 25 октября, после этого полки должны были уйти в Москву за получением новой материальной части.

Один из полков у нас отбирают и нам дают два полка 5[-й] гвардейский и 21[-й] истребительный полк. Они имели уже материальную часть, и мы должны были отправиться на Калининский фронт в район Селижарова. Мы уже перебазировались и ждали только 1[-й] гвардейский полк для перебазировки. Пробыли мы там буквально дней 10, и нас отозвали обратно на тыловой аэродром. Полкам было приказано сдать ЛаГГ-3 и убыть за материальной частью уже новой – Ла-5 – в Сейму. Таким образом, дивизия осталась без полков. Так продолжалось до 10 ноября, когда дивизия получила приказ принять новые полки – 434, 169 и 19[-й] полк. Два полка летали на Ла-5, один полк на Як-1. Здесь мы получили приказ о том, что мы входим в 1[-й] истребительный авиационный корпус. Поскольку полки не были ещё укомплектованы, то мы укомплектовывались и тренировались до 22 ноября, после чего получили приказ вылетать на Калининский фронт. Два полка полетели, а третий полк – 19[-й] не был ещё укомплектован материальной частью и остался в Люберцах доукомплектовываться.

434[-й] и 169[-й] полки находились в районе Ст[арой] Торопы, аэродром Гряды. Начиналась уже зима. Технический состав 169[-го] полка вполне уже освоил эксплуатацию Ла-5 с мотором М-82 воздушного охлаждения, который эксплуатировался в зимних условиях с большим трудом, чем мотор водяного охлаждения. И здесь перед техническим составом стояли большие трудности, так как машины нужно было всегда содержать в боевой готовности, а мотор воздушного охлаждения запускать довольно трудно. Если имеешь мотор водяного охлаждения, то налил в водную систему горячей воды и моторы запускаются, а здесь нужно мотор греть. Здесь были использованы лампы АПЛ (полярные)[132], были приспособлены для подогрева трубы, эти трубы себя прекрасно оправдали и показали себя с хорошей стороны. И за весь период зимней работы у нас не было ничего, что задерживало бы самолёты и срывало бы боевое задание. Работа технического состава была всегда на высоте.

В начале декабря мес[яца], когда мы были на Калининском фронте в 1[-м] истребительном корпусе, у наших соседей – 274[-й] дивизии как массовое явление были вынужденные посадки самолётов по причине сплющивания бензобаков, т. е. закупорки системы нейтрального газа. И здесь перед технической частью был поставлен вопрос о том, чтобы избежать и у нас таких случаев. 169[-й] полк с этой задачей вполне справился. У них не было ни одного случая за всю зиму, чтобы из-за нейтрального газа была произведена вынужденная посадка самолёта. В 32[-м] гвардейском полку было два таких случая.

Было у нас и такое положение в 169[-м] полку, когда техническому составу приходилось менять мотор в зимних условиях и на новой материальной части. Мотор менялся ещё в первый раз. Когда меняли моторы в Мигалове на оставшихся там самолётах, то их меняли до 6 дней каждый мотор. Но это был слишком большой срок. Правда, люди ещё не знали, как его менять. Но техник ЩЕРБАКОВ* и механик КОЗЛОВ[133] обмозговали это дело и изменили самый метод работы. Сначала ставили мотор с подмоторной рамы на самолёт и потом уже меняли – техники монтировали[134] и выхлопные коллекторы. На это уходило не так уж много времени. Они стояли на земле и всё это монтировали, а потом мотор подвешивали на фюзеляж. И это сокращало время на 60 %, и вместо шести дней мотор стали менять за 2–2,5 дня. Когда перебазировались на другой аэродром, то трудности технического состава здесь также были немалые, так как когда с одного аэродрома самолёты перелетают на другой, то техники там уже должны быть наготове. Туда посылается передовая команда техников, и этой передовой команде техников нужно было обслуживать по 2, по 3 самолёта.

В конце декабря месяца, когда шла самая напряжённая и боевая работа, много машин выходили из строя, так как ряд машин был подбит в боях, и здесь нужно было организовать полевой ремонт материальной части.

Здесь нужно отметить инженера 32[-го] полка, старшего техника-лейтенанта СЕРГАТЮКА*, который организовал полевой ремонт в зимних условиях. Это делалось так, что на улице под прикрытием палатки или чехлов самолёт восстанавливался в максимально короткие сроки. Здесь нужно отметить техника-лейтенанта ЛИЗОГУБА*, который восстанавливал самолёты прямо в поле. Машина, например, села на вынужденную посадку на озере. Её оттуда подняли и восстановили, и она прибыла домой уже исправной.

После этого в половине февраля дивизия перебазировалась на Северо-Западный фронт, где тоже шла напряжённая боевая работа. Много материальной части выходило из строя, так как шли сильные воздушные бои. Полки базировались на самых передовых аэродромах, на линии фронта, и все машины, которые подбивались на линии фронта, в тыловые мастерские не отправлялись, а ремонтировались на месте. В частности, нужно отметить такой случай, как случай с самолётом лётчика КУДРЯШОВА*, который упал около деревни Заборовье, всё хвостовое оперение было избито, и весь самолёт вообще сильно пострадал. Его нужно было отправить в тыл, в стационарные мастерские. Но бригадой САМ[135] под руководством старшего техника звена техника-лейтенанта ШАСТИНА* самолёт был восстановлен в полевых условиях в течение шести дней, что было отмечено приказом по дивизии[136]. Командир дивизии объявил Шастину благодарность, кроме того, он был награждён орденом Красной Звезды. Он и до этого работал хорошо, но здесь он особенно показал себя.

Условия жизни технического состава были незавидные. Достаточно сказать, что технический состав в большинстве случаев живёт в землянках. А если и живёт в населённом пункте, то в общежитии, спят просто на нарах. Наши батальонные организации[137] не всегда могут выделить для технического состава постельные принадлежности. Затем, в особенно напряжённые дни технический состав работает дни и ночи, не спит по несколько суток, так как машины целый день ходят на боевые задания, и он может работать систематически только ночью. И в зимние короткие дни, когда в 16–16.30 уже начинало темнеть, техники работали до рассвета. Бывали такие случаи, что машина садится на живот, с убранными шасси, ночью её поднимают, восстанавливают, и наутро она уже летит на боевое задание. Такой случай, в частности, был у старшего техника эскадрильи 32[-го] полка БАШКОВА[138]. Т. е. технический состав работал целую ночь с маленькой лампочкой, буквально наощупь.

Зимой технический состав работал, не считаясь ни с какими трудностями, ни с какими морозами. Люди поморозят себе все пальцы, так как в перчатках работать неудобно. Наденет на несколько минут рукавицы, чтобы отогреть руки, и – опять за работу. Доставалось им очень крепко, но работали они с большим рвением. Особенно хорошо работали люди, когда мы были на Северо-Западном фронте.

Затем с Северо-Западного фронта мы отошли на тыловой аэродром. Материальная часть там у нас подносилась, так как мы провоевали всю зиму, и особенно в 32[-м] гвардейском полку моторы подвыработали ресурсы, и пришлось заменить 22 мотора. Это было сделано в течение 15 дней. Машины стали готовить к весеннему наступлению. В 63[-м] гвардейском полку то же самое, нужно было заменить пять моторов.

После того как машины были восстановлены, подремонтированы, был получен приказ, что 32[-й] полк должен передать 28 машин «Яковлева» в 4[-ю] гвардейскую дивизию, а сами должны получить другую материальную часть. И после этого полк начал перебазироваться в Люберцы. Побыли там дня 2–3. 63[-й] полк был направлен на аэродром Мащино. Он уже доукомплектовался, получил материальную часть, получил личный состав и на этом аэродроме занимался учебно-тренировочными полётами и воздушной стрельбой по щиту и по конусу. В 32[-м] полку одна эскадрилья также занималась учебно-тренировочными полётами.