Путь домой. Четыре близнеца

В эту ночь Маги так и не смогла уснуть. Она твёрдо решила уже этим днём найти способ раздобыть подтверждения своей правоте, или… неправоте. И ей удалось это сделать, но только так, как этим пожелал распорядиться случай…

* * *

– Теперь нам никто не помешает поговорить! – Ламороу почти втолкнул Маги в нишу. Бедняжка чувствовала, что умирает от страха, – Сейчас ты расскажешь мне всё, что тебе известно о Горрадо. Всё! Ты меня слышишь? И тогда мы разойдёмся полюбовно, но только тогда. Тебе ясно?! Я слушаю.

Маги сжалась в комочек и приготовилась к смерти. Когда Ламороу разобрал в её бормотании слова молитвы, его обуяла досада. Он понял, что совершил ошибку, перепугав девчонку, но переигрывать было уже поздно:

– Я тебе ничего не сделаю, если, конечно, ты мне всё расскажешь. Да, говори же, чёрт тебя возьми!

Но Маги только ещё громче начала молиться.

– Ламороу, – металлический голос Глена заставил брианца содрогнуться.

Виктор был не один. Фил не без интереса пытался заглянуть в нишу. Рон же даже нагнулся, и Ламороу непроизвольно толкнул Маги глубже. Ему совершенно не хотелось, чтобы его застали с этой девчонкой, в его ситуации приходилось опасаться конфликта с товарищами, но… Было поздно.

Названный Гленом спокойно приблизился к Ламороу, а тот в отчаянии преградил ему путь:

– Что тебе надо, выскочка?!

И в этот момент Фил и Рон сменились с лица – из ниши, с трудом передвигаясь от страха, показалась Маги. Вся в слезах, она могла вызвать сострадание даже у камня.

– Да я её пальцем не тронул! – совершенно искренне возмутился Ламороу.

– Но девчонка плачет! – заметил Фил.

Маги не знала по-бриански ни слова, но верно догадывалась о содержании этого разговора праиэров, и ещё и потому, решилась выбраться из глубокой тени нише. Нотки страха в голосе Ламороу подсказали ей, где именно надо искать защиты, но на этом её силы и закончились. Как она не крепилась, ноги уже не держали её, и Маги тихо опустилась на пол, обхватила колени руками и горько заплакала.

– Да это истеричка какая-то! – тут же взвился Ламороу.

– Зачем же ты загнал её в нишу? Что ты от неё хотел? – Глен был зон и даже не пытался это скрыть.

И Ламороу вдруг бросился оправдываться, чем удивил прежде всего себя:

– Да она просто пряталась там от меня, словно крыса какая-то, а я сразу и не разобрал… Всем известно, как неспокойно в доме. Вот я и решил проверить… мало ли кто там мог оказаться!

– Ну, уж не Эжен, – невольно усмехнулся Виктор, – Он сюда и не поместился бы.

Ламороу как-то сразу не нашёлся, что сказать в ответ, а Виктор уже присел возле Маги и тихо тронул её за плечо.

– Он тебя обидел? Ты в порядке? – спросил он по-фрагийски.

Но Маги только продолжала всхлипывать.

– Да вы что, станете слушать эту соплюху? – Ламороу не мог не видеть заинтересованных лиц Фила, а главное и Рона. Этот последний среди праиэров первый трепач, так что стало ясно, как божий день, к ночи об этом узнает весь дом.

– Маги, – Виктор развёл руки девочки, – Посмотри на меня. Ты в порядке?

Девушка, наконец-то, нашла силы взглянуть на него и кивнула.

– Он точно не обидел тебя? – всё-таки решил уточнить Виктор.

– Нет, – всхлипнула Маги.

И Ламороу вздохнул с невольным облегчением.

Что ж, и называемый Гленом тоже заметно успокоился, выпрямился и теперь обратился прямо к Ламороу:

– Лучше бы вам друг друга обходить стороной…

– Снова зарываешься, выскочка? – огрызнулся Ламороу, – Хочешь, чтобы я напомнил тебе, кто здесь главный? Я…

Но на этом боевой запал Ламороу и иссяк. Потому что трудно воевать с тем, кто не отвечает тебе взаимностью. Ведь называемый Гленом уже не смотрел на первого праиэра. Он вдруг склонился над Маги, легко подхватил её на руки и, обращаясь к Филу и Рону, обронил:

– Я чуток задержусь. Начинайте без меня.

– Давай, валяй, – откликнулся явно доброжелательно к нему настроенный Фил.

Ламороу пришёл в себя только, когда Глен скрылся за поворотом:

– С каких пор среди нас вошли в моду эти щенячьи нежности?!

– Мы всего лишь люди, – усмехнулся Фил.

* * *

Виктор поставил Маги на ноги и предложил самой открыть дверь.

– А как ты попал сюда в тот раз? Я всегда закрываю дверь! – вдруг вскинулась юная горничная и лукаво улыбнулась своему грозному заступнику.

– Жаклин открыла, – сердито ответил тот, – Так что? Откроешь? Я хотел с тобой поговорить, но похоже, придётся отложить.

Что ж, Маги сдалась и быстро извлекла из кармана маленький ключ. Как только дверка её каморки приоткрылась, Виктор втолкнул девушку внутрь и запер за собой дверь.

Одна заперта в комнате с гвардейцем герцога!!! Разве ж это не повод ужаснуться, а то и умереть со страха? «Но это ведь Глен, мой заступник!» – поспешила напомнить себе всё-таки очень испуганная Маги. Она физически чувствовала, как он зол, а потому сочла за благо отступить к своей кровати, тихонько присела на её краешек.

– Надо же было тебе свалиться на мою шею! – «И самое печальное, что, похоже, я не скоро от тебя отделаюсь!» – тяжело вздохнул Виктор, взял стул и сел напротив, – Я же просил тебя не совать нос в эти дела! Мне казалось, что ты меня поняла. Как с тобой ещё разговаривать?!

– Я больше не стану попадаться Ламороу, – едва слышно откликнулась Маги.

– А и не надо. Теперь он сам тебя найдёт! Уж будь уверена, это ты себе обеспечила. И не плачь, слышишь!

– Он так меня напугал, а ты меня ругаешь…

– Ой, как жалко! Я знаю, что он тебе не причинил вреда. Он теперь тебя боится не меньше, чем ты его, но ещё больше он ненавидит меня, а значит, вы ещё не скоро распрощаетесь.

– Я не понимаю… – жалобно всхлипнула Маги.

– Да?! Совсем?! Что ж, объясняю, – продолжал сердиться Виктор, – Он заметил, что ты за мной шпионишь, и, видно решил, что ты счастливее его и уже узнала что-нибудь для него подходящее. Так что будь уверена, он ещё ни раз попытается поговорить с тобой на эту тему.

– Не бойся, я ему ничего не скажу! – вдруг вскинулась Маги.

Она перестала плакать и теперь смотрела на Виктора чуть исподлобья.

– А тебе уже есть что сказать? – совершенно искренне изумился Виктор, – А ну ка выкладывай! Я слушаю.

– Он также говорил: «Я слушаю», – тут же огрызнулась Маги.

– Ты станешь нас сравнивать?

– Нет.

– Тогда говори, что именно ты ему «не скажешь»?

Маги секунду колебалась, и вдруг в глазах её засветился лукавый огонёк:

– А куда это пропал твой акцент? Ты сильно разозлился на меня и уже потерял над собой контроль. Эдак ты долго не протянешь.

От такого заявления Маги Виктора прямо-таки бросило в жар. Как он мог настолько выйти из себя?! Хотя нет… Нет!!

– Что за чушь ты несёшь, детка? – Виктор понял, что она разыграла его, и это заставило его увидеть Маги в новом свете: «Что за фантазии бродят в этой белокурой голове?! А если она и правда знает, кто я на самом деле?!»

– Твоя реакция говорит, что это не чушь, – Маги осмелела ещё больше, – А сегодня в обед ты зачем подсунул записку в щель чёрной двери в правом крыле цокольного этажа? Ведь эта дверь не открывается. Я знаю…

Виктор даже отшатнулся от неё, ему пришлось сделать над собой большое усилие, чтобы задать следующий вопрос:

– Что-то ещё?

– Мне кажется, я знаю, кто ты, но не бойся, я никому это не скажу, – заявила Маги, доверительно улыбнулась и со значением кивнула.

Но Виктор ещё отказывался её понимать, а потому и нахмурился пуще прежнего:

– И кто же?

И таким пытливым стал взгляд этих синих глаз, что Маги не выдержала, страшно смутилась. Она уже не могла смотреть ему в лицо. Что ж, тогда заговорил названный Гленом:

– Историю с запиской и дверью, как и эту ерунду с акцентом ты выдумала только что. Богатая же у тебя фантазия, надо сказать, – от интонации Виктора повеяло страшным холодом. Он был очень зол и не пытался это скрыть.

Маги залилась краской. Она и правда шла ва-банк, ничего подобного ей пока не удавалось за ним заметить. Да, он крутился у той странной двери, но записок она не видела, и всё же…

– Но, если в твою странную голову придёт мысль наплести нечто подобное кому-нибудь ещё, – тем временем продолжал Виктор, – Я вот этими руками переломлю тебе шею. Тебе ясно? И это произойдёт прежде, чем я успею отмыться от твоих слов.

«Но это уже слишком!» – взвилась Маги и вдруг выдала:

– Ты меня не испугаешь! Рука, угощающая пирогом, не ломает шеи!

– Каким пирогом?! – взгляд Виктора остановился. В его ушах поднялся страшный гул.

Маги уже начинала жалеть о сказанном, но отступать было поздно, и она решилась пойти до конца:

– Никто не был ко мне так добр, как ты, Виктор, а я умею быть благодарной. С меня хватит того, что я знаю и помню твоё настоящее лицо, и я обещаю, что больше не стану тебе мешать. Если хочешь, ты забудешь о моём существовании!

– Хотел бы я знать, что ты под этим понимаешь, – едва слышно выдохнул ошеломлённый Виктор.

Уже в следующий миг он резко встал и отошёл к окну.

Молчание длилось долго, но Маги не решалась его нарушить. Она только подобрала под юбку свои худенькие ножки и приготовилась ждать хоть вечность. Маги слышала, как на улице щебетали воробьи, а на кухне ругались поварята, но сильнее всего было слышно биение её сердца. Он стоит у окна и злится на неё. Что ж пусть, зато у неё есть эта возможность видеть его сейчас ровную спину, широкие плечи… Это время уже принадлежит ей, только ей!

Наконец, Виктор развернулся, медленно подошёл к ней, сел рядом на её кровать и предельно тихо спросил:

– Как ты узнала?

От изумления Маги потеряла дар речи.

– Маги, почему ты решила, что я именно Виктор?..

– Я… просто… – залепетала было девушка, но осознав эту свою слабость, страшно разозлилась на себя, и в этой злости обрела силы, – У тебя такие синие, добрые глаза. Таких ни у кого больше нет! – сказала и тут же смущенно улыбнулась.

– Глаза? И только?! – ещё отказывался поверить юноша.

– Ну… Вас, близнецов, достаточно много… Эжен не может находиться в двух местах одновременно, двое других в лесах Шероль… – Маги решилась-таки попробовать объясниться, – Ты же не станешь отрицать, что тогда, отбив меня у Ламороу, ты потом позволил себе говорить со мной своим настоящим голосом, без этого деланного акцента. Я тогда… после, решила, что мне это приснилось, ты наверно на это и рассчитывал…

– И это всё?!

– Но ты же сам больше ничего мне не дал! – и Маги снова неловко улыбнулась, – Но… чем больше я хотела узнать, тем больше верила своим догадкам…

– Догадкам… Чушь какая-то! – всё-таки Виктор отказывался верить, – Признавайся! Ты продолжаешь что-то скрывать…

– Нет! Правда! Я честна с тобой! – невольно взмолилась девушка, – Просто… я умею разбираться в людях. Тебе подобных я ещё не встречала.

– Чертовщина какая-то! – и юноша сокрушённо тряхнул головой.

– Жаклин называет это проницательностью, – виновато улыбнулась Маги, – За неё, за эту проницательность, она и… чуть побаивается меня. Она говорит, что это ведьмовское, какой-то дар от моей покойной мамы. А я-то в чём виновата?.. Не волнуйся, я тебя не подведу. Я буду молчать, как могила. Верь мне!

И эта мольба в её глазах проникла в самую душу Виктора. Он поверил в её искренность, принял это и… не устоял, притянул её к себе. И она с радостью спрятала свои слёзы у него на груди. Он обнял её, тихо, нежно коснулся её волос: «Остаётся только молиться, чтобы герцог не был столь же проницателен… Маленькое влюбленное чудо. Зачем же Всевышний ранил твоё сердечко этой горечью безответчины? Ведь я люблю другую. Другую! И как же больно думать, что, быть может, в этот самый момент я теряю её… Ах, Маги, Маги…»

Глава 36. Тучи сгущаются.

Всё дружное семейство Бенуа было занято приготовлением обеда, а Марианна, расположившаяся здесь же рядом, на скамье, просто наслаждалась этой картиной, и как-то совершенно незаметно её мысли улетели куда-то в даль прошлого. Ей вдруг представилось, что напротив сидит её мама, прекрасная добрая фея, она нежно треплет угольную шевелюру её братишки, а её папа, точь-в-точь теперешний Анри, тут же, пристроившись на бревне, весело смеётся, он только-только закончил играть на гитаре… Могла ли она это помнить? Ведь в те времена ей было не больше двух лет отроду. Нет, вряд ли… Но почему это не могло быть именно так? Бабушка так много и именно так рассказывала о недолгом счастье семьи Монсаров.

Из этого сладкого забытья Марианну вывело упоминание имени Жана.

– Это точно его рук дело, я сам видел! – горячо стоял на своём Жюльен.

– Что же он такое вытворял с ножами, что так расколол рукоятку?! – всё ещё не понимала Маргарет.

– Нервы успокаивал, – тут же объяснил её сын, – Он говорит, что всегда так делает, когда ему надо прийти в себя. Вы только подумайте, если он на мутную голову такое творит, то можете себе представить, на что он способен, когда…

– Да что творит? Объясни толком! – потребовал отец семейства.

– Метает ножи! Вы бы видели, как он это делает! – и Жюльен даже попробовал это изобразить, – Представьте, из любого положения, даже из-за спины, даже с закрытыми глазами!!! Вот и в этот раз знаете, как произошло? Он с разворота метнул сразу два ножа, ну, или почти сразу, и один на пол лезвия вошёл в бревно, а второй угодил прямо в его рукоятку. Это невероятно! Такое мастерство! Такая сила!

– Похоже, близнецы родились с ножами в руках. Вот и Виктор… какие чудеса он вырезает из дерева… – задумчиво заметил Франсуа, и тут же из груди его вырвался тяжёлый вздох.

– Что с тобой, отец? – чуткая Маргарет не могла не заметить такую перемену в настроении мужа.

– Вот бы заполучить Жана артистом в нашу труппу, с его-то голосом, со всеми его талантами мы сразу же стали бы богачами!

– Ха, мечтать не вредно! – рассмеялся Жюльен.

Маргарет улыбкой поддержала сына и тут же уточнила:

– И часто в последнее время он метает ножи?

Молодой артист быстро прикинул в уме и показал четыре пальца:

– Я застал его за этим делом четырежды за последние два дня.

Марианна поняла, что хотела сказать Маргарет – беспокойно на душе Жана. Но кому сейчас спокойно? Девушка встала, и медленно направилась к дому. Свою тревогу она делила с гитарой, такой отзывчивой, ненавязчивой подругой, и сейчас девушка, сама того не осознавая, пошла именно за ней. Никто из артистов даже не подумал её задержать.

Что тут поделаешь? С момента битвы близнецов безмятежное счастье Райского уголка надломилось. Было невозможно выразить эту перемену в словах, и внешне ничто не изменилось, но… Теперь все ждали продолжения, вряд ли радостного.

Уже с гитарой в руках Марианна вышла из дома и остановилась на крыльце. Куда пойти, где скрыться от посторонних глаз? И тут её внимание привлекла фигура… да, Жана. Он стоял, облокотившись на забор, и печально смотрел куда-то в сторону.

Марианна проследила за его взглядом и поняла, что его внимание приковано к Виктору и Анне, о чём-то беседующим на берегу озера. Даже издалека не представляло труда заметить, как счастлива Анна, её звонкий смех многократным эхом разносился по всему озеру. Марианна знала, что Виктор умеет развеселить. Но о чём в этот момент, глядя на них, думает Жан? Марианна видела его лицо в профиль, и ей показалось, что его одолевают грустные мысли.

Что ж, девушка вновь посмотрела на сидящих на берегу. Как раз в этот момент Антуан резко встал и отвернулся от Анны, и та не могла заметить, как он с гримасой боли на лице возвёл глаза к небу. Но уже через миг он снова развернулся к своей собеседнице, о чём-то живо поинтересовался у неё и, получив согласие, стал быстро снимать с себя рубашку, башмаки. Оставшись в одних штанах, он на секунду замешкался. В этот момент восторженный взгляд Анны остановился на его руках, и, поддавшись внутреннему порыву, она схватила его за эти руки. Было видно, что Антуан очень удивлён таким её поведением, но, получив объяснение, он рывком высвободился, правда честно попробовал смягчить эту резкость извиняющейся улыбкой.

А уже в следующий момент стало ясно, что он намерен сделать. Отойдя от берега на несколько шагов, он вдруг взмахнул руками и стрелой бросился к озеру. У самой кромки воды он неожиданно легко взлетел в воздух и практически без брызг чётко вошёл в водную гладь. У всех, кто видел это, сердце ушло в пятки. Минута, полторы, а он не появляется. В страшной тревоге Анна уже почти вошла в воду, когда, наконец-то, на середине озера появилась голова Антуана. Он помахал Анне рукой, но не успела она ему ответить, как он снова скрылся.

– Я и не предполагала, что он плавает, как рыба! – изумилась Марианна вслух.

Наблюдая за Антуаном и Анной, она незаметно и для себя самой подошла к Жану. Это стало для него большой неожиданностью, заставило его вздрогнуть всем телом. Но ему потребовался лишь миг, чтобы взять себя в руки, и вот уже к Марианне обращено его освещённое тёплой улыбкой лицо, от печали не осталось и следа.

– Ты точно не призрак? Я не заметил, как ты подошла.

– Я не помешала? – Марианна приветливо улыбнулась в ответ: «А он великолепно собой владеет!»

– Да я как будто ничем и не занимаюсь… – Жан почувствовал лёгкое смущение и поспешил перевести взгляд снова к озеру, – Да, он отлично плавает, даже завидно.

– Никогда не поверю, что ты не умеешь плавать.

– Уметь-то умею, но не так… И зачем, спрашивается, делать это сейчас, когда его рана только-только зажила? Хочет плавать пусть, но вот так – прыгая и ныряя?! Это уж слишком смело и, я бы сказал, безрассудно.

– Да уж, – Марианна согласно кивнула, – Рана была тяжёлая, долго кровоточила, даже в какой-то момент начала гноиться. Помнится, после его побега в Рунд Маргарет даже запустила для него обратный отсчёт. Она так уверенно заявила, что он не жилец. А на утро…

– Чудо, – Жан грустно улыбнулся.

– Да, чудо, – Марианну заинтриговало поведение Жана, но пока она продолжила рассуждать про Виктора, – Едва не умер, и вот, оказывается, он уже в состоянии плавать! Маргарет не находит его быстрому выздоровлению другого объяснения.

Жан кивнул, снова обратил взгляд к озеру и вдруг тихо произнёс:

– Да, чудо… Мне жаль, что он не ценит этот дар.

– Дар?! Но… дар подразумевает и дарителя… – вслух заметила Марианна.

– Верно, – Жан грустно усмехнулся.

– Я сильно ошибусь, предположив, что ты знаешь, кто этот даритель? – всё-таки рискнула предположить Марианна.

– Не сильно, – Жан кивнул и горько сжал губы.

Марианна поняла, что он не желает дать более развёрнутый ответ. Но понять, не значит принять. Девушка даже отважилась коснуться плеча Жана, так ей захотелось услышать имя этого «дарителя чуда». От её прикосновения Жан снова вздрогнул и обратил к ней удивлённый взгляд. «Решил не говорить, и уже даже успел выкинуть этот разговор из своих мыслей!?» – изумилась девушка и упрямо повела головой:

– Скажи мне! Назови мне имя дарителя этого чуда! Очень прошу!

Что ж, Жан снисходительно улыбнулся в ответ:

– Боюсь, ты неправильно меня поняла. Я… не знаю, а лишь предполагаю. И ты тоже в праве предположить....

– Что предположить? – Марианна даже подалась ближе.

– Например, что ему помог его ангел хранитель.

– Жан, я ведь серьёзно с тобой разговариваю! – невольно нахмурилась девушка.

– Я тоже, – тут же запротестовал юноша, – Лично я верю в то, что у нас у всех есть ангелы хранители.

– Так значит… – Марианна была разочарована, и Жан понял, что это именно его неосторожные слова стали тому причиной.

– Марианна, прости. Я и правда неловко выразился. Я только хотел сказать, что мы не вправе бездумно рисковать жизнью. Я бы хотел, чтобы Виктор относился к ней бережнее.

– И это говорит человек, который, не задумываясь, рискнул жизнью, чтобы защитить меня и Анри, – невольно усмехнулась Марианна.

Взгляд Жана растерянно остановился. Девушка, пристально наблюдая за собеседником, заметила, как он вдруг встрепенулся, возможно, хотел возразить, объяснить разницу между защитой друзей и купанием в озере, развернуть мысль о ценности жизни и о том, кому именно принадлежит право распоряжаться ею, но… передумал.

– А ты умеешь плавать? – вдруг поинтересовался он.

– Конечно, но не так… – и Марианна решила уступить, сменить тему, – Жан, я не люблю быть должной, а ты меня обязал.

При этих её словах юноша нахмурился, искренне не понимая, на что она намекает.

– Обязал?.. Я?!

– Мы, кажется, договорились, что платой за ту прекрасную прогулку будет обучение игре на гитаре. Или звучало наоборот? Не важно. Так что? Ты передумал?

Жан не поверил своим ушам:

– Ты серьёзно?!

– Как никогда. Но уговаривать я не люблю… Если хочешь, можно начать обучение прямо сейчас.

– Конечно!!!

– Тогда, придумай, где бы нам не стали мешать…

Вынырнув в очередной раз, Антуан заметил, как Жан взял из рук Марианны гитару, и они вместе направились куда-то за угол дома. В его глазах потемнело…

* * *

Антуан был в мужской комнате совершенно один, лежал на своей кровати, приходя в себя от столь бурного плавания впервые за долгое время, да ещё и после ранения. Он даже задремал, когда вдруг за стеной раздался беззаботный смех Марианны. Конечно же Антуан тут же позабыл о сне.

– Ты великолепный ученик, Жан! Но чему я удивляюсь, с твоим-то слухом… Дело только за тренировкой. Я уверена, что если ты проявишь настойчивость, то уже к концу недели сможешь довольно сносно сам себе аккомпанировать.

– С трудом верится, что это случится, но я правда постараюсь! Эта замечательный инструмент! – радостно откликнулся Жан.

– Да, инструмент отменный. Но всё же он не может сравниться с твоим голосом! Жан, тебе надо как можно больше петь. Если не возражаешь, я научу тебя паре другой песен, в твоём исполнении они будут великолепны!

– Учитель всегда говорил, что это баловство, и, я думаю, ты переоцениваешь…

– Ваш учитель мудрый человек, но в этом он не прав! – горячо возразила Марианна.

Антуан начал закипать, каждое их слово резало его душу, словно раскалённым до красна ножом. Нет, он больше не мог их слышать! В сердцах, выглянув из-за косяка, и увидев, что эта проблема решается одним взмахом руки, он так и поступил. Врождённая меткость сделала своё дело, запущенный им башмак чётко попал в дверь, и та звонко захлопнулась. Только сделав это, Антуан осознал, что тем самым выдал себя, и больше того…

Уже в следующий миг дверь распахнулась, и на пороге появился Жан. В руке его был башмак Антуана, а лицо приняло какой-то зеленоватый оттенок. Антуан уже приготовился к тому, чтобы увернуться башмака, который теперь наверняка полетит в его сторону, но это не случилось. Жан швырнул это метальное орудие в дальний угол комнаты и, не проронив ни слова, стремительно вышел. И тут же в дверях появилась Марианна.

– Так это ты?! Впрочем, кто же ещё! – девушка буквально пылала праведным гневом.

– Вы мешали мне спать… – сощурился Антуан.

– Ты сломал ему палец!!! Понимаешь? Зачем было так хлопать дверью?!

И не находя больше слов, Марианна бросилась прочь.

«Сломал палец?! Я?! А, наверно этот дурак вставил палец в проём дверей. Что ж, значит, обучение игре на гитаре будет приостановлено», – заключил Антуан, и снова растянулся на кровати, но ему так и не удалось забыться в спасительном сне…

* * *

Погружённая в свои невесёлые мысли Анна бережно ставила в кувшин только что принесённые цветы, когда Анри вдруг открыл глаза. До сих пор добрая половина его лица была скрыта за бинтами. Ему оставалось радоваться хотя бы тому, что он уже может смотреть двумя глазами, а не одним, как это было ещё пару дней назад. Маргарет продолжала проводить какое-то хитрое лечение, обещая, что по завершении на лице юноши не останется даже шрамов. В это мало кто верил, потому что Анри действительно очень оцарапал лицо при падении, но надо было надеяться и ждать, благо что по словам всё той же Маргарет, его выздоровление шло очень быстро и тоже приравнивалось ею к чуду.

Анна заметила, что раненый проснулся, и приветливо улыбнулась ему:

– Как спалось? Уже скоро закат. У тебя богатырский сон.

– Если честно, то я не спал, а так… притворялся.

– Вот как? И зачем же? – удивилась девушка.

– Так удобнее мечтать.

– Мечтать… – Анна присела на стул рядом с его кроватью, – И о чём же, если это не секрет?

– А представь, лежу я здесь один, разнесчастный, больной, навещаемый разве что шальным ветерком… После этой злосчастной стычки близнецов меня почти забыли. А так закроешь глаза, и вдруг кажется, что мне на руку упал солнечный зайчик, маленький такой, непоседливый. Свалился так на меня и давай резвиться. И в этот момент появляется фея солнца, его госпожа. Смотрит на него, на меня… Я слышу шелест её платья, как она садиться рядом и тихо думает о чём-то невесёлом… Анна, что случилось?