Путь домой. Четыре близнеца

– Я?!.. Да на них на каждого нужен полк воспитателей! – и Карлос от души выругался на испайронском.

А уже в следующий миг его колючий взгляд вонзился в брианца:

– Да, я расскажу, но прежде, господин Рай, не расскажете ли мне вы, что известно Его Сиятельству. Я не хочу повторяться.

Рай понял, что Карлос коснулся темы Антуана, и невольно перевёл взгляд на графа. Тот, удивительно похожий на своих сыновей, только с неизгладимым отпечатком прожитых лет на лице, тоже ждал ответ. Что ж, Рай кивнул каким-то своим мыслям и снова обратился к испайронцу:

– Карлос, вы знаете близнецов, поэтому вряд ли удивитесь, когда я скажу, что граф не оставил меня в покое до тех пор, пока не выведал всё, что я знал сам. Всё!

– В самом деле?.. Значит, всё, что вы, господин Рай, знали на момент отъезда, – Карлос медленно развернулся к графу, – Ясно… Ладно… Это и правда очень мало…

– Говорите же! – потребовал тот.

– Похоже, мне не оставлено выбора… – тяжело вздохнул Карлос и тут же решился поинтересоваться, – Позволите присесть?

Граф кивнул. Он был готов слушать, но Карлос не был готов говорить. В узле истории стоял Антуан, единственный из близнецов, воспитанный в родительском доме. Эта мысль жгла Карлоса. Открытое благородное лицо графа лишало его дара речи. Хватило одной только мысли, представить, как он скажет этому человеку, что его сын, Антуан, отменный подлец, и Карлос тотчас мертвецки похолодел, но, чем дольше он тянул, тем сложнее было начать. Что ж, признавшись себе в этом, Карлос бросился напролом:

– Рассказчик из меня, прямо скажу, никакой, потому буду кратким. Это рубашка Жана. Позавчера вечером я переодел его и Марианну в нищих, и под прикрытием моим и Виктора они покинули город. Сейчас же я пришёл навести здесь порядок…

– Почему рубашка в крови? – требовательно остановил его Рай.

– Хорошо… Они оба, Жан и Марианна, были схвачены герцогом. Герцог собственноручно высек Жана.

При таком заявлении Карлоса Рай так и сел, где стоял, благо рядом нашёлся стул, а его исполненные ужаса глаза обратились к окровавленной рубашке. Да, прямо-таки пробирающий до костей ужас сковал сердце Рая, ведь он не понаслышке знал, как герцог умеет пороть людей:

– Это… произошло в доме Рельгро?

– Да.

– И им помогли бежать Эжен и Виктор, верно?

– Да.

– Ну… и… где они все сейчас?! – и Рай снова сковал Карлоса требовательным взглядом.

Что ж, испайронец с трудом сглотнул и, уже не глядя на собеседников, произнёс:

– Виктор уехал с герцогом, похоже, в недалеком будущем он станет его правой рукой, вместо погибшего Ламороу…

– Что?! – на лице Рая снова отразился ужас, – Какого чёрта?!! Это же полное безумие!!!

– Он так решил, – Карлос резанул Рая гневным взглядом и, подавив вздох, снова отвернулся.

– Чем же вызвано это его решение? Говорите!!! И… Что с Эженом?! – Рай уже едва мог усидеть на месте, теперь он подался ближе, чтобы лучше видеть лицо испайронца.

– С Эженом?!.. – Карлос поднял на Рая изумленный взгляд, – Вы догадались?..

– Догадался, о чём? – Рай смертельно побледнел, ведь по глазам Карлоса он уже видел, что его догадка верна.

Что ж, Карлос сокрушённо кивнул:

– Да, с Эженом… Верно, если бы ни это, разве ж Виктор остался бы при герцоге?.. Но эта гибель брата вывернула его всего на изнанку.

– Карлос?!.. – взгляд Рая остановился.

Испайронец горестно кивнул и, наконец, решился взглянуть на графа. Взглянул и обмер. Перед ним сидел Жан, только что узнавший о гибели брата, только постаревший на двадцать лет. Это было даже жутко.

А тем временем граф сделал над собой усилие, расправил плечи и задал-таки страшный вопрос:

– Как это произошло?

Да, он должен был об этом спросить, и должен был услышать ответ. Такое право у отца не отнять. Карлос кивнул и кратко рассказал всё как было.

– Постойте, Карлос! Это была карета той самой маркизы де Рельгро?! – ужаснулся Рай.

– Да, той самой, его Эмилии… – испайронец горестно поджал губы, – Его тело предали земле в ту же ночь… – и, решив раз и на всегда покончить с этим, Карлос рассказал и про странные обстоятельства этих похорон, и о дикой прихоти герцога, и о борьбе с ним маркизы де Рельгро.

Закончив свой рассказ, Карлос сложил на груди руки и потупил взгляд, мол это всё, он сделал всё, что было в его силах, дальше, господа хорошие, сами решайте, как быть.

Воцарилось страшное молчание. Было слышно, как на улице смеются, играя, дети, как поют птицы, как где-то недалеко прогромыхала тяжело гружённая телега. Жизнь шла своим чередом, и от того ещё ужаснее была мысль, что мир, казалось, не заметил исчезновения Эжена, такого неугомонного жизнелюба. Как такое возможно?!? Нет, такое просто не могло уложиться в голове Рая, и он не выдержал, уронил голову в руки: «Я не должен был позволять им эти игры! Не должен был!!!»

Карлос правильно угадал ход его мыслей, ведь он и сам теперь живёт с этим, а потому ему захотелось сгладить эту боль товарища по несчастью:

– В конце концов, не даром же люди говорят, на всё воля Божья. Эжена не вернёшь, надо подумать о живых… Так что лучше спросите меня о чём-нибудь другом.

– Что?! – сразу и не понял его Рай, но тут же встрепенулся, – Да, ладно… Фрэнк… Так, где сейчас Фрэнк, то есть Жан и Анри с сестрой? Они покинули Рунд, переодевшись нищими?..

Карлос удовлетворённо кивнул, у него получилось вернуть Рая в мир живых:

– Верно. Виктор просил Жана увезти брата и сестру Монсар куда-нибудь подальше и спрятать, по крайней мере до полного выздоровления сеньора Анри. Знаете, ведь он ещё прикован к постели. Артисты Жану помогут. После этого они попробуют прибегнуть к вашей помощи, возможно попробуют… Поймите правильно, мы все здесь решили, что раз вас, господин Рай, до сих пор нет, значит, господин граф и вы вслед за ним уехали в Испайру… Чтобы снова не разминуться на года, Виктор назначил им встречу… здесь через год, годовщину гибели Эжена. По крайней мере, в этот день они все окажутся в одном месте. А до тех пор… Они уехали, это я заявляю точно. А я нашёл место, где они до сих пор прятались. В самом деле чудесное местечко, но теперь пустое. Вот так… Осталось добавить, что герцог и барон поссорились. Герцог спешно уехал, куда не знаю, да вряд ли он сам это знал, когда отдавал приказ собираться. А мой господин пока здесь, в Рунде, в гостинице «Золотой Рог».

Карлос уже хотел поздравить себя с завершением этого доклада, но тут же вскинулся вновь:

– Ах да, я бы мог вас отправить за дальнейшими ответами к графине де Шероль и Геньи, но это было бы неприлично с моей стороны, вы всё равно их не найдёте. Графиня де Шероль внезапно объявила о помолвке с маркизом де Рельгро. Может быть, они уже и обвенчались. Так или иначе, несколько дней назад они уехали. Геньи, её друг, или кем он ей там приходится, похоже, помчался следом за ними. Вот, теперь и правда всё.

И теперь Карлос позволил себе перевести дыхание. Да, теперь он и правда сказал всё.

Что ж, снова воцарилось тягостное молчание. Рай напряжённо усваивал услышанное, граф оставался непроницаем. Так прошло несколько минут. Наконец, Рай очнулся:

– Карлос, вы говорите, герцог уехал спешно. Может быть, он напал на след Жана, Анри и Марианны?

– Нет, не в этот раз. Они уехали в разные стороны, в этом можете быть уверены.

– И то ладно… – Рай вздохнул с большим облегчением, – Это надо же, столько всего за какие-то две недели! Все… Все как сквозь землю канули! – Рай неожиданно вскочил и нервно прошёлся по комнате, – Мои мальчишки вдруг стали мужчинами, обрели своё прошлое, корни… Едва не погибли… Эжен!!! Никогда себе не прощу его гибель!!! – Рай с досадой ударил кулаком о косяк и, тут же, словно вспомнив что-то, резко развернулся к Карлосу, – Дружище Карлос… Как же это?!?

Его мысль оборвалась так же неожиданно, как и эта яркая вспышка отчаяния. Глаза Рая были влажны, отрицательно замотав головой, словно пытаясь отодвинуть прочь от себя эту ужасную реальность, Рай попятился назад, но ему не пришлось сделать и двух шагов, как под ногами оказался кованый сундук. Он рухнул на него, и страшное горе придавило его всей своей безмерной тяжестью.

Карлос очень хорошо его понимал, но также ему было ясно, что нет на свете таких слов, которые бы сейчас могли бы уменьшить эти страдания. Тогда старый испайронец вспомнил о графе де Лаган, о присутствии которого они с Раем, казалось, умудрились забыть.

А между тем граф отошёл к окну, там и замер, и Карлос был готов руку отдать на отсечение, что этот высокородный дворянин совершенно не слушает их. Его лицо, которое испайронец видел сейчас только в профиль, было совершенно спокойно, как спокойно лицо мраморной статуи. Где при этом были его мысли, никто бы не мог сказать. «Как это понять?!» – поразился Карлос, – «Граф так просто принял известие о гибели Эжена?! Ну да, ведь он совершенно не знал этого мальчишку… А что если… если Антуан не недоразумение, а хорошая копия своего отца?! Что, если герцог тогда, в лесу Шероль, сказал правду, и граф не жаждет возвращения других сыновей?!»

Словно услышав эти мысли Карлоса, граф вдруг резко развернулся, и испайронца прошиб озноб.

– Благодарю, друзья, за то, что пощадили мои отцовские чувства. Сейчас я и правда не готов услышать правду об Антуане. Спасибо вам за всё… – с тем граф взял шляпу и плащ.

– Куда же вы, сударь? – вскинулся Рай.

А Карлос, поражённый словно громом, не мог двинуться с места. Стало ясно, что граф прочёл между строк всё, что от него пытались утаить.

– Кажется, наконец, представился случай поговорить с бароном с глазу на глаз, – граф поднял тёмные, как грозовое небо, глаза, и взгляд его устремился куда-то вдаль, – Я в неоплатном долгу перед Роменом и Эспирантой. Пора, наконец, отбить у барона желание преследовать своих племянников и потакать прихотям герцога… Господин Рай, прошу вас, дождитесь меня здесь.

С тем граф и вышел, оставив Рая и Карлоса в полной растерянности.

– Признаюсь, был момент, когда я подумал, что он нас не слышит… – обронил, наконец, Карлос.

– Он слышал больше, чем мы хотели сказать, но слышать это он в самом деле не в силах, – кивнул в ответ Рай.

– Не в силах?! – усмехнулся Карлос, – Не знаю, не знаю… Я начинаю понимать, опасения герцога и барона на его счёт.

* * *

Войдя в гостиницу, граф осведомился у хозяина о постояльцах, отметил про себя, что Антуан здесь, но направился прямо к барону и застал того врасплох.

– Вы!.. – барон медленно поднялся из-за обеденного стола.

– Да, я. Нам не мешать! – отрезал граф стоявшим за дверью слугам и резко закрыл за собой дверь.

Воцарилось гробовое молчание. Наверно минуту, две граф и барон рассматривали друг друга. Тёмной синевы глаза графа подметили на небритом лице барона признаки бессонной ночи и.. возможно, слёз. А ещё в единственном глазу явно притаился страх. Барону и правда казалось, что над его головой собралась гроза, даже стало трудно дышать, но он был из тех, кто не прячется от бури. Испайронец нервно отодвинул тарелку в сторону.

– Правильно, – одобрил этот жест граф, снимая шляпу и плащ, – Разговор будет долгим, – и, не сводя с барона глаз, граф сел на стул, что стоял по другую сторону стола.

Что ж, барон тоже сел и замер, видно, решил дать право первого слова гостю, и граф не стал долго испытывать его терпение:

– Думаю, вы, сеньор, догадываетесь, о чём пойдёт речь. Мне известно, что здесь произошло, правда, только в общих чертах. Надеюсь, вы поможете мне восстановить кое-какие подробности. Но начнём мы, всё-таки, издалека. Давайте обратимся к временам зарождения вашей ненависти к герцогу.

– Моей ненависти?! – не поверил своим ушам барон.

– Вы можете назвать его другом?! – в свою очередь изумился граф.

Барон лишь сощурился и промолчал.

– Вы ненавидите и боитесь и герцога, и меня, не так ли? – едва заметно усмехнулся граф, – Позвольте предположить почему. Вы постоянно чего-то ждёте от нас: от герцога того, что он втянет вас в новую кошмарную авантюру, а вы окажетесь не в силах ему отказать; от меня же вы ждёте справедливого возмездия. Так?

– Зачем вы пришли?! – глухо прорычал в ответ барон.

– Интересуетесь?.. Что ж… Я пришёл, чтобы предложить вам выйти из этой игры, – и граф чуть сощурился.

– Я не ослышался? – глаза барона округлились, – И это говорите мне вы?!

– Я.

Барон с трудом сглотнул:

– Вы, похоже, в самом деле не представляете настоящее положение вещей…

– Напротив, барон, и примите мои соболезнования.

– Я отказываюсь вас понять! Что вы хотите сказать?!

– Лишь то, что сказал. Я ничего от вас не таю. Мне искренне жаль вас, сеньор.

Барон уже приготовился ответить, когда почувствовал, что даже слова не может выдавить из вдруг пересохшего горла. Он ещё не понимал причину такого своего состояния, и потому страшно испугался. А граф, заметив это, печально улыбнулся:

– Посудите сами, как можно относиться к человеку, приласканному герцогом? Весь смысл жизни этого мерзавца – калечить людские судьбы. Это касается всех, кто имел несчастье повстречать его на своём пути. Меня и Ромена угораздило столкнуться с ним двадцать лет назад… Вас чуть позже… Правда в том, что в этой истории вы, сеньор, уже давно превратились в обглоданную кость. Всё ещё не понимаете? Что ж, давайте по порядку. Начнём с вашей службы в армии. Эта ваша карьера оборвалась слишком рано. Вы, младший сын своего семейства, покалеченный и бездомный, возвращаетесь на родину и находите приют только в доме своей двоюродной сестры…

– К чему всё это?! – барон вскочил, словно ошпаренный.

– Сядьте! – граф повелительно повысил голос, и барон подчинился.

А граф уже извлёк из-за высокого отворота своего кафтана пожелтевшее от времени письмо, развернул его и протянул барону:

– Вот, читайте!

– Что это?

– Приглядитесь! Узнаете почерк графа де Монсар? Это его последнее письмо ко мне. Читайте же! И обратите внимание на дату. Оно написано скоро после вашего у них появления.

Смертельно бледный барон принял-таки постаревший от времени лист бумаги. Да, это был почерк покойного Ромена графа де Монсар.

«… Прошу простить нас, друзья, но нам придётся отложить свой визит к вам. Надо уладить кое-какие семейные проблемы. Видите ли, вернулся из армии Камило, кузен Эспиранты, младший сын Франческо д’Эрба. Из-за ранения он больше не может продолжать службу, а здесь, среди родственников, его восприняли как “лишний рот”. Все якобы рады его видеть, но никто не берётся ему помочь. Не думал, что люди в Испайре настолько закрытые. Мне жаль его. Человек близок к отчаянию и уже зол на весь мир. Через два месяца у него день рождения, и мы собираемся сделать ему подарок в виде баронии Прамба. Поместье не очень большое, но позволит ему жить в достатке, не теряя достоинство и баронский титул. А то его собственная барония Парадесс этой весной была почти полностью стерта с лица земли оползнем. Мы уже занялись сбором документов, но натолкнулись на неожиданные проблемы. Кто бы мог подумать, что в Испайре так трудно отдать кусок своих владений! Так или иначе мы пока держим наши планы в тайне, дабы не подвергать кузена новому испытанию, ведь мы-то знаем, как бывает горька несбывшаяся надежда…»

Эту часть письма барон прочитал дважды.

– Вы рассмотрели печать и подпись? Вглядитесь! – потребовал граф, – Это последнее письмо Ромена де Монсар. Остальное покрыл мрак. Помогите же мне его развеять. Поправьте меня, если я допущу ошибку… В те времена вы, с трудом, но всё же уже начинали уживаться со своим положением, даже встретили женщину из бедных дворян, которую полюбили больше жизни. Ещё немного, и жизнь расцвела бы новым пышным цветом, но…

– Если бы я знал об этом!!!… – барон в оцепенении опустил письмо на стол.

– … но, – сурово продолжал граф, – появился герцог Бетенгтон и поставил всё с ног на голову. Ни беседы ли с ним помутили ваш рассудок, внушили вам мысль свить семейное гнёздышко на руинах семьи Монсар?! – и граф даже чуть приподнялся.

Барон же весь сжался и в его единственном глазе отразился неподдельный ужас:

– Так вы всё знаете?!

– Да, знаю, – слукавил граф.

О событиях тех дней он имел лишь смутные догадки, но реакция барона начинала превращать их в уверенность. Граф не сомневался, что Марианна-то знает всё, и поговори он с ней, этот разговор был бы гораздо короче, но… сейчас приходится продвигаться ощупью:

– Да, барон, я знаю, чья рука свела Ромена и Эспиранту де Монсар в могилу.

Сказал, как плетью ударил, и от этого удара барон вскочил со стула и стал пятиться к окну, но следующее слово графа лишило его способности двигаться:

– Яд?!

– О Боже! Убейте меня! К чему это издевательство?! – взмолился барон.

– Но ведь вы, сеньор, итак, давно мертвы, – граф тоже встал. Он взял со стола письмо и стал медленно его складывать, – Что может быть ужаснее полного одиночества?! Когда нет во всём белом свете ни одной близкой души? Не моё дело наказывать вас, и даже не дело Анри. Вы уже давно жертва. Так расскажите же, что вам принесло владение ворованным, связь с герцогом?! Не хотите? И не надо. Это и так ясно. Одиночество. МОГИЛЬНОЕ ОДИНОЧЕСТВО!

– Граф!..

– Вы лишились жены и ещё не родившегося ребенка, возможно, сына, и тому виной ВЫ САМИ!

– Нет…

– Позвольте, но разве она не отравилась? Не ваш ли то был яд, подарок герцога?

Смертельно бледный барон рухнул в кресло, и граф понял, что не промахнулся.

– Со смертью Маританны закончилась и ваша жизнь, – с бескомпромиссной холодностью произнёс приговор граф и тут же поинтересовался, – Так какого ещё возмездия вы ждёте?

Казалось, барон окаменел, его взгляд остановился, но… по щеке его соскользнула-таки предательская слеза. А потом ещё одна, и ещё…

Граф выдержал невозможно тяжелую паузу и продолжил, теперь его голос звучал невообразимо глубоко, проникновенно:

– Я пришёл говорить с вами не от имени отравленных вами Ромена и Эспиранты де Монсар, не от имени моего безвременно погибшего сына Эжена. Нет. Я хочу, чтобы вы вспомнили единственного в обоих мирах человека, горячо любившего вас, вашу жену. Обратитесь к ней и поймите же наконец, что дальше вам идти некуда! Если вы продолжите свой безумный бег, то больше никогда её не увидите, ведь рай и ад заметно разные места. Вы меня слышите, барон? Остановитесь! Подведите под всем этим черту и обернитесь назад, в будущее!

– У меня… нет будущего, – всхлипнул барон.

– Сейчас, может быть, и нет, но я хочу и могу дать вам его.

– Что?!? О чём вы?!.. – барон искренне решил, что ослышался.

– Уйдите с дороги своих племянников, порвите с герцогом, и жизнь вернётся к вам, – и граф веско положил на стол руку ладонью вниз, словно поставил печать.

– Что?! Вы серьезно?!? Правда?! – и барон вдруг дико рассмеялся.

Граф содрогнулся, но самообладания не потерял:

– Я не говорю, что Маританна воскреснет. Нет. Но вы ещё имеете шанс закончить свою жизнь достойно и не разминуться с ней на том свете.

– Так вы предлагаете мне самоубийство?! – тут же поинтересовался барон, раздираемый истерическим весельем.

– Нет, ни в коем случае! – граф даже повысил голос.

– Но тогда встать под шпагу Анри? – медленно, но верно барон успокаивался, но руки его ещё продолжали нервно трястись, а зубы стучать.

– Он не тронет вас – сказал, как отрезал граф.

– Что?! Не тронет?! Да, вы безумец, Ваше Сиятельство! – снова едва не заорал барон, – Они ведь ВСЁ ЗНАЮТ, и теперь весь смысл их жизнь…

–… уж никак не в том, чтобы мстить! – жёстко перебил барона граф, – Уверен, они хотят вернуться в свой дом и жить там долго и счастливо. Это ясно?

– Но…

– Не перебивайте! Я знаю, что говорю! – голос графа зазвучал ещё более весомо, – Волею судьбы ОНИ ещё какое-то время будут в бегах, максимум год. Это предельный срок и для вас, сеньор! Понимаете?! Всё обдумать и принять правильное решение! Когда придёт время, вы восстановите Анри в правах. Да-да, именно вы! А я в свою очередь берусь изменить их к вам отношение. На каких условиях? На этот вопрос я уже ответил… А пока лучшее, что вы можете сделать, это уехать в Испайру. Всё. Теперь я всё сказал. Моё слово твердо.

И, подарив барону тяжелый, как свинец, взгляд, граф направился к выходу.

– Сударь!.. – решился в последний момент окликнуть его барон.

Граф тут же остановился и развернулся. Барон собрался с духом и задал свой вопрос:

– А вы, Ваша Сиятельство, что теперь намерены предпринять вы?

Граф потемнел пуще прежнего:

– Если герцог хочет, чтобы я его убил, я это сделаю. Потерять из четырех сыновей двоих, это слишком много!

Барон с трудом сглотнул, и взгляд его вдруг смягчился:

– Сударь, погибшие двое были достойны вас. Вы без сомнения можете гордиться ими. Что до меня… Я… Я сделаю, что вы сказали… Впредь, я не причиню вашей семье зла. Это касается и моих племянников.

На лице графа мелькнула тень печальной улыбки, он благодарно кивнул и.. покинул комнату барона.

Послесловие.

Дорогой читатель,

Здесь, у финала первой книги истории «Путь домой», я хочу обратиться к вам от своего имени.

Эта часть закончилась печально – судьбы четырёх близнецов и Анри вновь пересеклись, переплелись и… надломились… Но жизнь продолжается, как продолжается и эта история.

Многие мудрецы, каждый на свой лад, говорят, что несчастья даются нам ни без причины. Одни видят в этом способ взросления, другие – путь к искуплению, третьи – возможность познать, что такое настоящее счастье, ибо мы, люди, лучше понимаем этот мир именно через контрасты. А ещё, пожалуй, можно припомнить и другую народную мудрость – «жизнь штука полосатая»…

Книга «Путь домой. Четыре близнеца» рассталась со своими героями не в лучший момент их жизни, но они молодые, сильные люди, они честно постараются идти дальше. О том, как у них это получилось вы можете узнать из следующих книг.

«Путь домой. Год надежды» пройдётся по некоторым эпизодам грядущих двенадцати месяцев, расскажет о том, как наши герои и героини будут справляться с трудностями, взрослеть, прокладывать свой «путь домой». Здесь же вы узнаете больше и про исконные причины их бед и вместе с ними обретёте надежду на счастливый финал. Это вторая книга трилогии даст начало третьей заключительно части «Путь домой. Лонвейт».

Но есть и ещё одна книга этой серии – «Верни моей душе крылья», тоже опубликованная на Литрес, и при желании, вы можете провести время за её чтением. Эту книгу я поставила особняком. Её можно рассматривать как независимую, хоть по сути она является флешбэком к основой «Путь домой».

Дело в том, что в этой книге иное настроение, иные акценты, иной способ рассказа, а именно – здесь я пристроилась «за спину» только Антуана и вместе с ним прошла те такие сложные полтора месяца его жизни после гибели Эжена. Хотелось понять, сможет ли такой человек устоять на ногах, сможет ли он обрести силы, чтобы продолжать жить… Всё, что требуется знать про события до этой книги я рассказываю по ходу дела – так что без пересказа здесь не обошлось, но на этот раз всё исключительно глазами Антуана и… Пита, да, весьма интересного персонажа – молодого праиэра блондина. Это книга ощущение, размышление, поиск, постановка вопросов на которые не всегда возможно найти ответы. Событий так таковых в ней мало, признаю это, поэтому и поставила эту часть «в сторонке». Кому-то она откликнется, кому-то нет…

А жизнь продолжается…

Заглядывайте ко мне на огонёк! Я буду очень рада нашей новой встрече!