Серебряный единорог

– Отставить разговоры! – рявкнул начальник военкомата и распределил ещё две пары. – А ты дашь деду в дежурке, – сказал он последней проститутке в черных колготках. – По местам дислокации ша-а-агом марш!

– А кто заплатит? – спросил сутенёр.

Палец полковника медленно описал кривую дугу, замер на Пиханове и резко дернулся в направлении сутенёра:

– Ты!

– Но я собираю деньги! – заверещал прыщавый. – Братва меня не поймет!

– В Тикси отправлю! – заорал военком. – Будешь там портянки стирать в Ледовитом океане.

– Не могу я дать девок бесплатно, – чуть не плакал парень. – У меня план.

– Вон отсюда, вонь подретузная! Все – вон!

Труженицы борделя бросились к двери, цокая каблучками. Сутенёр стремглав опередил их, чуть не сбив дежурного пенсионера.

– Я заплачу! – запоздало крикнул Пиханов.

– Все вон, я сказал! – рявкнул полковник, вернулся к столу и хряпнул стакан водки.

В повисшей тишине военком покачнулся, садясь, и чуть не упал мимо стула, но Баторжамц успел его поддержать. Примолкшие гуляки смотрели, как Иван Иванович уронил голову на стол и захрапел.

– Нам пора на дембель, – сказал Меркурий. – Пойдем, Баторжамц, в мое пристанище. Продолжим славный вечерок.

– А мне, что делать? – заныл Пиханов. – Вопрос-то мой не решен.

– Иван Иванович не зря тебе ключ от секретки дал. Найди своё дело и засунь куда подальше.

Прихватив со стола бутылку коньяка, Анатолийский вышел из военкомата под ручку с представителем Восточного аймака.

Часом позже Баторжамц был уже готовым: глаза осоловели, голос осип. Он сморкнулся в галстук в желто-черных шашечках и торжественно произнес:

– Ваш хубернатор – хороший куроводитель.

Анатолийский был еще пьянее монгола и легко согласился:

– Да-а-а, наш глава – очень хороший руководитель, но ваш губернатор – лучше. Он нашел такого замечательного представителя, как ты, Баторжамц, а наш не нашел.

– У нашего председателя хурала сердце с правой стороны. Он очень хороший куроводитель. У вашехо хубернатора сердце с левой стороны. И он тоже хороший куроводитель.

– Все начальники хорошие руководители: и наши, и ваши.

– Это хорошо.

– Выпьем за них! – Анатолийский разлил коньяк в рюмки, расплескивав янтарную жидкость на клеенку.

Последняя доза Меркурию не пошла. Он с трудом протолкнул ее в глотку и, выпучив глаза, едва сдержал рвоту. Баторжамц выпил коньяк, как невинный напиток «Буратино» и тихонько запел на монгольском. Песня показалась Анатолийскому лучшим шлягером последних лет и ему захотелось подпеть собутыльнику. Из тайных глубин подсознания вдруг пришли монгольские слова. Меркурий потянул волосы на голове и запел про арата, пасущего тучных овец на берегу Керулена. Казалось, душа его перенеслась в цветущую степь. Пропев куплет, Анатолийский поднял за волосы голову. Почти трезвый Баторжамц смотрел на него круглыми глазами.

– Почему ты так воешь? – спросил монгол.

– Я пел на монгольском, – скромно ответил Меркурий.

– Почему ты дерхаешь волосы?

– Чтобы улететь в Монголию.

– Я отправлю тебе приглашение, – пообещал Баторжамц.

Глава 8. Фирма процветает

Впервые в жизни Анатолийский не вышел на работу. Он бревном лежал в кровати, измученный пульсирующей головной болью, палящей жаждой и общим сотрясением организма. Последствия пьянки были настолько скверными, что он не помнил её конец, не помнил, о чем говорил с Баторжамцем и даже не помнил, когда тот ушел. В двенадцать часов Меркурий, держась за стенку, доплелся до кухни и прямо из-под крана напился холодной воды. Полегчало ненадолго и весь остальной день он, страдая, провалялся в полубреду алкогольного отравления. Похмелье прошло поздним вечером, когда проснулся зверский голод. Меркурий поджарил три яйца с ломтиками сала и с аппетитом голодного волка проглотил яичницу, протерев сковородку хлебом. Голод не ушел и Анатолийский разогрел тушенку. На сытый желудок он провалился в сон и встал полседьмого утра. Энергично размявшись, невзирая на слабость, Меркурий принял прохладный душ, побрился и тщательно оделся. Выпив кружку бодрящего кофе, он в препаршивом настроении вышел из дома и зашагал к площади Ленина.

Несмотря на удовлетворительное самочувствие, голова директора была пустая, как котомка нищего. Он раскрыл папку с документами и стал читать текст предлагаемого договора. Смысл соглашения ускользал от сознания, словно мыло в бане. Анатолийский раздраженно отодвинул папку и подошел к окну. Погода на улице стояла под стать настроению Меркурия. Сильный ветер нёс темные тучи на запад. Хмурое апрельское небо предвещало снег.

«В Европе уже деревья распустились, а здесь зима норовит вернуться», – тоскливо подумал Меркурий. Ему вспомнился чудесный уголок в Испании на берегу моря, где он сутки прожил с командой на гонке. Фешенебельный курорт был похож на иллюстрацию из сказки. Из окна старинной гостиницы в обрамлении плетистой розы открывался шикарный вид на бирюзовый залив и покрытые зеленью горы. Помимо красоты городка он хорошо запомнил и то возвышенное чувство, когда его гонщика награждали за победу на этапе возле великолепного фонтана на старинной площади, выложенной гранитной брусчаткой.

Меркурий приложил лоб к окну. На холодном стекле исчезали тающие снежинки так же, как солнечные воспоминания.

«Надо работать и работать, чтобы добиться цели, – затянул он как заклинание, – вкалывать и вкалывать. Никаких пьянок и гулянок. Скотина я, что вчера нажрался. Урод! Алкаш несчастный!»

Позвякивание ключей в коридоре отвлекло Меркурия от самобичевания.

– Открыто! – крикнул он.

Вошла Наталья Каленова и, увидев бледного директора, обеспокоенно спросила:

– Что-нибудь случилось? Вчера вас не было.

– Случилось. Я прозрел, что надо работать, как негру на плантации, как рабу на галере, как стахановцу в шахте. С сегодняшнего дня в нашей фирме все будут пахать. Впрочем, к вам, Наталья, у меня нет претензий. Вы работаете ответственно.

Каленова смущенно улыбнулась и сказала:

– Вчера на счет поступили деньги.

– Знаю, банковский кредит.

– Какой кредит? Вы же сами сдали наличные в кассу.

– Ах, да, припоминаю.

Бухгалтер с удивлением посмотрела на директора, но удержалась от вопроса и уточнила:

– Поступили семьдесят пять тысяч рублей от угольного разреза.

– Хорошо, оплатите телефон и выпишите аванс.

Наталья потупила глазки:

– Карасевич просил зайти.

Анатолийский вздохнул:

– Переведите «Спутнику» долю учредителя, уплатите налоги, а остальные деньги снимите со счета.

Молодая женщина принялась подкрашивать ресницы перед зеркалом.

– Вы слышали о Тунгусе?

– Каком Тунгусе?

– Местном авторитете. В соседнем со мной подъезде жил. Прогуливался вечером с собакой, вместе с овчаркой и расстреляли. Жалко собаку, красивая была. Я теперь боюсь мусор выносить, мерещится, что труп валяется во дворе.

– Второй случай за месяц, – произнес директор.

– Третий. Бурбон, Тунгус и Чика.

– Чика к нам в офис заявлялся. Когда его убили?

– На прошлой неделе. В кафе «Лира» какие-то разборки были…

– Жаль парня. Любознательный был.

Без пяти девяти в офис фирмы «Гранд-тур» вошел Цырендаши Аюров. Приветливо поздоровался с Меркурием и Натальей. Разложил на столе ватман и принялся чертить карту, старательно выводя названия озер и ручьев. Карта походила на иллюстрацию из детской книжки об истории. На ней были изображены рельефные горы и реки, плиточные могилы древних захоронений, юрты в урочищах, отары овец, табуны коней, караваны верблюдов. На лесных полянках паслись изюбры и косули. На горных склонах брели медведи. В степи неслись дзерены, рыскали волки и прятались зайцы. Вершиной искусства Цырендаши были миниатюрные изображения азиатских воинов. В нижней части карты в клубах пыли двигалось на запад монгольское войско. Возле реки расположилась ставка хана, у входа в шатер застыли стражники. Гонцы на конях скакали в разных направлениях. На вершинах скал возле сигнальных костров устроились дозоры.

Полюбовавшись картой, Анатолийский втянулся в работу. Он проштудировал договор и разорвал его, выбросив клочки бумаги в мусорную корзину. В этот момент зазвенел телефон.

– Фирма «Гранд-тур», – сказал в трубку директор и, выслушав, ответил: – Нет, спасибо, вагон тушенки не нужен.

Не успел он убрать руку с аппарата, как раздался второй звонок.

– Есть вагон тушенки, – раздался вкрадчивый голос из трубки. – Высший сорт. Продам по заводской цене. Сделаю скидку, если…

– Тушенка не нужна, – раздраженно оборвал очередного посредника Меркурий.

– Сейчас замучают брокеры, – сказала Каленова. – До обеда будут звонить с Азиатской биржи.

Звонки следовали один за другим.

– Денег нет и не предвидится! – рявкнул в трубку директор, даже не выслушав «Здравствуйте».

Как по волшебству, звонки прекратились, но в одиннадцать часов телефон опять затренькал. Анатолийский выслушал и радостно воскликнул:

– Ну, наконец-то! Хоть один покупатель тушенки нашелся. У меня её двадцать вагонов скопилось…

Наталья засмеялась, Цырендаши невозмутимо корпел над картой.

Около двенадцати в кабинет шумно ворвался Олег Пиханов. Он явно продолжил пьянку и похмелился с утра. Глаза его блестели, а резкие движения ясно говорили об изрядном принятии алкоголя.

Анатолийский грозно приподнялся из-за стола и шипящим голосом спросил Пиханова:

– Какой у тебя праздник?

– Дак от армии откосил, Сократыч, – радостно возвестил коммерческий директор. – Вы же знаете.

– И что теперь надо месяц гулять?

Пыл у Олега моментально спал.

– Скажи, Олег, может ты скрытый алкоголик?

– Почему скрытый?

– Значит, явный.

– Я же по делу выпивал. По лесозаготовке…

Директор оборвал Пиханова:

– С сегодняшнего дня объявляю год трезвости. За появление на работе пьяным – увольнение без права на апелляцию. Всё понял?

– Да понял я, больше не буду.

– Исчезни с моих глаз и не приходи, пока не протрезвеешь.

– Так я человека привел, в коридоре ждет.

– Тоже пьяный?

– Трезвый. Он цистерну может выпить и не захмелеть.

– Чёрт с тобой, заводи.

Посетителем явился бородатый мужик лет сорока пяти. Мужик оказался настоящим вахлаком, отсидел в Сибири восемь лет, валил лес в тайге. Звали его Иваном Железняковым.

– Что вы предлагаете? – неприязненно спросил директор.

– Козырное дело – валку леса, – прогудел посетитель.

Анатолийский знал, что лесозаготовки – выгодный и малозатратный бизнес. Японцы и китайцы готовы брать лес в любом количестве.

– По деляне я договорился, – продолжил Иван. – Лес строевой, в основном сосна. До железки* недалеко.

– Какая станция железной дороги?

– Бада, в Хилокском районе.

– Там авиационный полк стоит, – вспомнил Меркурий.

– Вояки не помеха.

– Я о том, что местные обслуживают военных, проблемы могут возникнуть с лесорубами.

– Местные мне не нужны – от них одни косяки*. Бригада приедет из Казахстана. Работяги проверенные, вместе чалили* на зоне*. Могу хоть сейчас вызвать.

Директор подробно расспросил Железнякова о потребностях бригады лесорубов.

Несмотря на страшный вид и уголовное прошлое, бывший заключенный оставлял впечатление надежности. Судя по деталям, он досконально знал дело.

Анатолийский молча взвешивал «за» и «против». Пиханов горячо заговорил:

– Надо вкладываться, Меркурий Сократович, дело перспективное. Кубометр леса нынче по девяносто долларов идет. Кругляк с руками оторвут.

Директор решился:

– Ладно, займемся лесозаготовкой. Составьте смету расходов. Олег, снабжение бригады на тебе. Но сначала съездишь с товарищем Железняковым в Баду и проработаешь оргвопросы с местной администрацией.

Довольный Пиханов расплылся широкой улыбкой:

– Я ещё с одним человеком вас сведу. Предлагает классный бизнес.

– Ты сначала одно дело закончи.

– Так я ж просто сведу, а там сами решайте, – Олег кашлянул в кулак. – Это, Меркурий Сократович. Вы обещали мне подарить калькулятор.

Анатолийский крякнул с досады и катнул изящную вещицу по столу. Пиханов накрыл ее ладонью и спросил:

– Вам не жалко?

– Жалко у пчелки, а пчелка на елке.

После обеда коммерческий директор завел в офис «Гранд-тура» стройного подтянутого мужчину в безукоризненно отутюженном костюме и пахнущего дорогим парфюмом. Анатолийский заметил, что на рукаве посетителя пришита броская фирменная этикетка с замысловатым гербом.

– Флориан Великопольский, – важно представился визитер и небрежно подал Меркурию тонкую ладонь. – Это мой псевдоним, – скромно добавил он.

– Меркурий Анатолийский, – назвался директор и сжал протянутую руку. – Это мое подлинное имя.

Великопольский сморщился от крепкого рукопожатия и плюхнулся на стул, потирая ладонь.

– У Флориана сверхвыгодная идея, – сказал Олег. – Он хочет открыть свое издательство при нас.

– Ваше издательство под моим руководством, – поправил Великопольский. – «Гранд-издательство». Звучит неплохо!

Анатолийский и сам задумывался об этом направлении бизнеса. В советское время художественные книги были большим дефицитом. В конце восьмидесятых на черном рынке за «Мастер и Маргарита»*, «Дети Арбата»*, «Битва железных канцлеров»* просили по 35 рублей. Меркурий нашел тогда книжный канал в самом неожиданном месте – глухом кишлаке по дороге на Чарвакское водохранилище. На сборах в Узбекистане, он специально проводил несколько тренировок в сторону Чимгана, чтобы зайти в глинобитный магазин смешанных товаров. Здесь, среди уродливой одежды, чугунных сковородок, черствого хлеба и серых макарон находились настоящие сокровища – книги высокого спроса, невесть как попавшие в кишлачный магазинчик, где продавщица-узбечка едва говорила по-русски.

В последнее время, несмотря на быстрое насыщение ёмкого рынка, шли нарасхват детективы, вестерны и боевики. Не менее популярной стала приключенческая литература и любовные романы иностранных авторов.

В ходе разговора Меркурий быстро определил Великопольского как прожженного авантюриста. Но, как и Железняков, Флориан знал путь к достижению цели. Он уверенно обещал выбить в Москве лицензию на издательскую деятельность фирмы «Гранд-тур». Сама лицензия стоила недорого. А вот на командировку и взятки нужным людям требовалось раскошелиться.

– Первой мы напечатаем вот эту книжку, – сказал Великопольский и подал Меркурию тонкую книжицу в потрепанной мягкой обложке.

Анатолийский прочел название: «Русский воровской язык».

– Редкое издание, тысяча девятьсот двадцать седьмой год, – похвалился Флориан. – Тираж в сто тысяч разлетится за неделю.

Директор усомнился про себя прогнозам будущего издателя, но не стал возражать.

– Книга дефицитная. Воровской жаргон сейчас в моде, – добавил Великопольский, заметив сомнение начальника. – Тем более автору не надо платить гонорар, он давно сгинул в лагере на Колыме.

– Видимо, хороший знаток воровского языка был, – пробурчал Меркурий.

– Распихаем по киоскам «Союзпечати», – бодро поддержал Флориана Пиханов.

Меркурий отдал распоряжение Каленовой произвести расчеты предстоящего предприятия. Великопольский тут же подсел к бухгалтерше и откровенно стал «клеить» её. Наталья, хихикая, считала на калькуляторе и слегка заигрывала с обольстителем.

– «Ну, Казанова*, – раздраженно отметил Анатолийский. – Никого не стесняется. Такой в любую дырку пролезет».

Чтобы отвлечься от Натальиного хихиканья, директор переключился на подсчет предполагаемых доходов от взрывных работ, лесозаготовок и посреднической деятельности, умножая числа в столбик.

– Возьмите мой калькулятор, что вы мучаетесь, – проявил щедрость Олег.

– Я ещё не забыл арифметику, – холодно ответил Меркурий.

По итоговым подсчетам выходило, что через три месяца фирма «Гранд-тур» гасила ссуду и выходила на прекрасные показатели. Замурлыкав, как кот, директор подсчитал ближайшие расходы на обеспечение бригады лесорубов, археологическую экспедицию, заработную плату, уплату налогов и банковских процентов. Меркурий присвистнул: радужная перспектива финансового состояния «Гранд-тура» растаяла, как снег на жарком солнце. Посмотрев на шушукающуюся парочку, он рявкнул:

– Долго мне ждать!

– Я не обязана работать на вас после обеда, – резко ответила Каленова. – У меня в «Спутнике» полно работы.

– Какой работы? – заржал Олег. – Сидите без денег, как церковные мыши.

– Ты вообще помолчи! – взвизгнула Наталья.

– Это ты заткнись! – завелся Пиханов.

– Прекратите! – прикрикнул директор. – Займитесь делами.

Через несколько минут Каленова швырнула на стол исписанный листок и вышла из кабинета с гордо поднятой головой.

– К Карасевичу побежала, стукачка, – обвинил бухгалтершу Олег. – Сейчас доложит, сколько с нас бабок сорвать.

Меркурий проверил смету и присвистнул:

– Ничего себе, цифры!

Великопольский напыщенно произнес:

– Триста тысяч прибыли.

– Так и расходов двести тысяч с гаком, – подчеркнул директор, – Как говорил незабвенный Леонид Ильич*: «Экономика должна быть экономной». Вернемся от капитализма к развитому социализму и срежем расходы. Пятьдесят тысяч тиража книги вполне хватит, – он принялся снижать данные и вновь подсчитал итог. Полученная сумма пробивала брешь в бюджете «Гранд-тура», как пробоина в корабле. Меркурий почесал ручкой затылок и сказал: – Временно отступим к зачаточному социализму. Завяжем пояса потуже.

Тираж в десять тысяч вполне устроил Анатолийского, и он окончательно определился: – Ну вот пришли к периоду восстановления хозяйства после гражданской войны.

– Так мне заканчивать карту? – тревожно спросил Цырендаши.

– А как же! Какая археологическая экспедиция без карты? Карта, которую ты чертишь – это путеводная нить нашей фирмы. И эта нить может привести нас к фантастическим результатам. Но пока мы вынуждены заниматься побочным бизнесом исключительно для поддержки штанов и погашения кредита.

Меркурию показалось, что Флориан навострил уши, как кот на шорох мыши, а Олег напрягся, словно часовой при виде диверсанта.

– Может всё-таки мы вытянем тираж в пятьдесят тысяч экземпляров? – спросил Великопольский.

– Десять тысяч «Воровского языка» на Читу хватит, – отрезал директор. – Завтра получите деньги на командировку и вылетайте в столицу за лицензией. Олег, ты тоже завтра стартуй с бригадиром. Уложись в лимит, свыше я тебе ни копейки не дам.

– Я отправил Железнякова за билетами, вечером уедем.

«Всё-таки есть у него жилка коммерсанта! – подумал Меркурий. – Энергия так и прёт из него».

В опустевшем кабинете стало тихо. Анатолийский подсел к Аюрову. На карте появилась крепость, вокруг которой расположились усадьбы, фанзы и юрты. Над самой высокой башней возвышался бунчук с конским хвостом. За постройками вдоль речки цвели сады. Детали миниатюрной картинки были тонко прорисованы.

– Хирхиринский городок, – догадался Меркурий.

– Да, ставка хана Исунке, – ответил Цырендаши, рисуя острым карандашом контур крыши дворца, укрытого в цитадели.

– Впечатляет. Думаю, карта сыграет не последнюю роль в нашем предприятии.

Картограф-самоучка загнул угол крыши к солнцу и пририсовал на карнизе крошечного дракончика. Чем-то архитектурный элемент Цырендаши не понравился, и он стер его резинкой.

– На месте крестика будет изображен Кондуйский дворец?

– Да.

– А это что за полоска южнее ставки Исунке?

– Набросок Вала Чингисхана.

– Он высокий?

– В наше время высота земляного вала составляет полтора метра, ширина доходит до пятнадцати метров. Однахо, за семь-восемь столетий насыпь сильно просела.

– Я смотрю, вал тянется не только в Забайкалье, но и в Монголии, и в Китае.

– Протяжённость Вала Чингисхана составляет семьсот пятьдесят километров. Это было довольно основательное укрепление. Перед земляной стеной был вырыт ров глубиной до трех метров. Вдоль вала находились свыше пятидесяти городищ, в которых располагались отряды нукеров.

– Зачем монголам гарнизоны на своей территории? – недоуменно спросил Анатолийский. – От кого они оборонялись?

– Возводить вал начали кидани – монгольские племена, населявшие в древности территорию Манчжурии и Монголии. Закончили строительство вала во время становления Монгольской империи. Отсюда и название – «Вал Чингисхана».

Киданям на протяжении веков досаждали северные племена. Свирепые племена джалаир и тайчиутов грабили становища мирных кочевников, убивали мужчин, умыкали женщин, крали лошадей. Оборонительное сооружение помогало киданям отражать разбойные набеги. Конные дозоры, передвигающие по валу, могли издалека увидеть в степи врагов. По тревоге близлежащие отряды нукеров успевали прискакать к точке прорывы и отразить нападение противника.

Меркурий задумался и произнес после размышления:

– В нашем случае Вал Чингисхана мог служить для другой цели.

Аюров недоуменно спросил директора:

– Какой цели?

– Это фортификационное сооружение могло послужить защитой от тумена* мятежного полководца монголов, жаждущего захватить сокровища в Кондуйском дворце.

– Однахо, в истории ничего подобного не было: никто из монгольских ханов и военачальников не планировал поднять мятеж. Нехорошо искажать исторические события недостоверными предположениями.

– Мы не будем фальсифицировать историю. Родственники Чингисхана лишь учли возможность мятежа и предусмотрели меры по обороне дворца, включив в них использование вала.

Эксперт по истории Востока согласился с директором:

– Несомненно, что все меры по охране дворца были предусмотрены.

– С валом разобрались, что осталось доработать?

Цырендаши поставил точку на карте.

– Здесь я нарисую Кондуйский дворец, – показал карандашом в другое место. – Здесь изображу гору, в которой укрыта усыпальница Потрясателя Вселенной. Между двумя этими объектами будет сцена траурной процессии: двенадцать быков везут большую телегу с юртой, в которой находится тело Чингисхана.

– И сокровища не забудь.

– Хорошо, добавлю караван верблюдов, груженных тюками и сотню воинов, охраняющих богатства.

– Сотни мало.

– Однахо, это стилизованное изображение.

– Значит, надо создать приложение к карте в виде легенды, вернее, подробной версии.

– Версию напишу с указанием первоисточников, но без домыслов не обойтись.

– Надо как-то выделить гору Бурхан-Халдун.

Эксперт по восточной культуре предложил:

– Может, над горой изобразить золотое сияние, как в тибетской танке*?

– Ты гений, Цырендаши. Лучше не придумаешь.

На скуластом лице бурята похвала не отразилась. Он склонился над картой и вывел нового дракончика на карнизе. Фигурка на этот раз получилась изящной.

Анатолийский отошел на шаг и окинул взглядом картину:

– Не хватает стрелок. Надо указать весь маршрут похоронной процессии от места смерти Чингисхана до горы на Ононе. Кстати, когда и где он умер?

– Величайший Завоеватель умер в конце лета в год Свиньи: одна тысяча двести двадцать седьмого году. По одним сведениям, он скончался при осаде столицы Тангутского царства во время своего последнего военного похода, по другим – во время возвращения из похода.

– Так или иначе, по нашей версии забальзамированное тело Чингисхана было перевезено сначала в Кондуйский дворец, а затем в родовое гнездо, — произнес Меркурий, закурив сигарету. — А есть сведения, когда он был захоронен?

– Дата погребения неизвестна. В исторических летописях об этом нет записей, но есть косвенные сведения. В год Мыши – одна тысяча двести двадцать восьмом году, то есть на следующий год после смерти Потрясателя Вселенной, его родственники, нойоны-темники* и тысячники* собрались в Келуренском Кодеу-арале. По всей видимости, это островок Кодеу на реке Керулен, впадающей в озеро Далайнор. На курултае* решались архиважные вопросы. Монгольская знать подняла на ханство Огодай-хана, в учебниках его называют Угэдэем. Под власть Огодай-хана были переданы телохранители его государя и отца – тьму* кебтеулов*, восемь тысяч турхаутов* и тьму кешиктенов. Но главным был вопрос…

Анатолийский догадался:

– Погребение Чингисхана. На совете родственников обязательно должна решаться эта сложная задача.

– Правильно, хотя об этом не упоминается. Если рассматривать, что остров Кодеу расположен в устье Керулена, то от этого места до Кондуйского дворца всего двести километров – три дня в пути для конного монгола. Если остров в районе современного города Чойбалсан – то триста пятьдесят километров, что тоже недалеко до дворца.

– Надо детально построить маршрут от Кондуя до горы Бурхан-Халдун. Это очень важно. Мы должны убедить инвестора нашего проекта на все сто процентов.