Серебряный единорог

– Ого, семьдесят пять тысяч, – прочла контракт Палево управляющая.

– Наука – двигатель прогресса. Карьер сэкономит на нас на порядок выше и готов заказать взрывные работы ещё, – ответил Меркурий, скромно умолчав, что фирме достается лишь 30 процентов, из которых нужно поделиться со «Спутником».

Банкирша подсчитала на большом бухгалтерском калькуляторе и расчеты ее удовлетворили:

– Хорошо, получите кредит в сумме сто тысяч рублей под пятнадцать процентов годовых, – сказала она, отложив бумаги. – Можете получить в долларах по официальному курсу – коммерческим банкам разрешили выдавать валютные кредиты международным организациям.

– О, в валюте! – закатил глаза Олег.

Управляющая банком потрепала его румяную щёчку.

– Спускайтесь в отдел кредитования, я позвоню Маргарите Валерьевне.

– Дайте ещё двадцатник, – нагло попросил Пиханов. – Нам надо тачки купить для солидности – пару девяток мокрого асфальта…

– Вполне хватит ста тысяч, – поспешно вмешался Анатолийский. – Большое спасибо вам, Дарья Никитична, за поддержку науки.

Оставшуюся половину дня заемщики оформляли валютный счет и документы на получение ссуды. Анатолийский расписывался, ставил печати на формулярах и страдал с похмелья. Наконец все формальности были соблюдены, наличные деньги получены в кассе, и компаньоны вышли на улицу.

Пройдя три квартала, Анатолийский почувствовал жуткий приступ голода. Он спросил Олега, где ближайшая точка общепита.

– Кафе «Сибирь» по Ленинградской. Это совсем рядом, кормят прилично, не то, что в «Минутке».

Возле кинотеатра «Забайкалец» Меркурий увидел толпу. Милиционеры отгоняли зевак от «Жигулей», стоящей поперек улицы. Олег пробился в первые ряды и через несколько минут вернулся к директору.

– Бурбона замочили, – сообщил он возбужденно. – Подъехал мотоцикл с двумя ездоками, задний как шарахнул по «Жиге» из автомата, всю машину изрешетил. Водила, вроде жив, в скорую увезли. А киллеры смылись…

– Кто такой Бурбон?

– Да вы что? Бурбона все знают.

– Надо же, все знают, один я не знаю.

– Это ж главарь Островских. Надо на похороны венок отправить. На всякий случай.

– Не вздумай нашу фирму светить. От себя отправляй.

В кафе Анатолийский едва дождался горячего, съев весь хлеб. Когда официантка в фирменной униформе принесла заказанные блюда, он быстро умял салат «оливье» и две солидные порции колдунов – нечто среднее между варениками и пельменями.

– Сколько грузчиков будем нанимать? – насмешливо спросил Меркурий, пригубив кофе.

– Каких грузчиков?

– Вагоны с кабачковой икрой разгружать.

– Так это я ляпнул первое, что в голову пришло.

– Молодец, что нашелся. Я, признаться, подумал, что нас снимут с дистанции.

– Я придумал, как крутануть деньги, – произнес осоловевший от сытости Пиханов. – Купим девять девяток «мокрый асфальт» в Тольятти по десять тысяч, загоним семь по пятнадцать, а две себе оставим. Еще и в прибыли останемся.

Анатолийский допил кофе и сунул под нос Олегу смачную фигу.

– Я, что зря старался, – насупился напарник.

– Получишь половину ссуды для оборота при условии согласования со мной всех торговых операций.

Коммерческий директор повеселел:

– Может, отметим получение кредита? По пять грамм?

– С пьянками завязываем, настраиваемся на серьезную работу, – отрезал директор, поднимаясь. – Пошли, надо занести Благовещенскому флакон.

Глава 7. Бравый военком

Противный звук дверного звонка разбудил Анатолийского на самом интересном месте эротического сна. Чертыхаясь, Меркурий накинул рубашку, прошлепал босиком в прихожую.

Когда открылась дверь, Пиханов влетел в квартиру, чуть не свалив расслабленного Анатолийского.

– Ты что, совсем ошалел? – вскричал квартиросъемщик, подтягивая трусы.

– Сократыч, – чуть не рыдал Олег. – Меня в армию забирают, на два года, да еще в ВДВ. А я высоты до смерти боюсь.

– Сколько времени? – зевнул Меркурий.

– Пол седьмого. Вчера заявился домой и нос к носу с посыльным. Расписался в повестке на свою шею.

– Иди в кухню, я пока умоюсь.

– Я вчера приходил к вам два раза, в девять и одиннадцать.

– А, так это ты был.

– Что же не открыли? – обиженно спросил Олег.

– Отсыпался от пьянки, – сознался Меркурий. – Поставь чайник на плиту, кофе в жестяной банке.

В начале десятого Анатолийский уверенно зашел в кабинет военкома Центрального района. Модный кейс-дипломат придавал ему солидности. Пиханов с опаской выглядывал из-за директора.

– Разрешите, товарищ полковник? – по-военному зычно спросил Меркурий и, не дожидаясь ответа, четко зашагал вдоль длинного стола.

Лысый упитанный военком небольшого роста походил на мячик. Рядом с ним сидел посетитель – азиат в сереньком костюме и желто-черном галстуке.

– Разрешите представиться. Анатолийский, бывший тренер. Когда-то мои воспитанники призывались в СКА ЗабВО.

– По борьбе? – живо спросил военком.

– Нет, велоспорт шоссе. Мои ребята защищали честь ЗабВО и становились призерами Вооруженных сил. Сейчас я бизнесмен.

– Бизнес – торговля?

– Международный туризм, взрывные работы, археологические изыскания…

– А что взрываете?

– Угольные карьеры по новой технологии. Гарантируем до пятидесяти процентов экономии.

– Очень интересно, у нас в Монхолии мнохо карьеров, – вошел в разговор азиат.

– Познакомьтесь, – представил его военком. – Товарищ Баторжамц, представитель Восточного аймака в Читинской области.

– И в Хулунбуйнурском аймаке Китайской Народной Республики, и в Ахинском Бурятском автономном окрухе, и в Республике Бурятия, – важно добавил монгол.

– Очень приятно, – прижал руку к сердцу Меркурий. – Рад, очень рад знакомству с вами.

– Какие проблемы? – осведомился военком.

– Да вот, моего заместителя призывают на службу, – сказал Анатолийский, показав на Олега.

– Какие войска? – живо поинтересовался полковник.

– ВДВ.

Военком подкатился мячиком к Пиханову и похлопал его по плечу.

– Хорош! Настоящий русский богатырь! – похвалил призывника полковник и разразился тирадой. – Служба в российской армии очень почетна. Это священная обязанность каждого гражданина Российской Федерации. Особенно в наше сложное время ценятся десантники – передовой оплот вооруженных сил. Политическая обстановка у наших границ крайне нестабильна. Последние события в Азербайджане, Абхазии и Средней Азии ясно показывают, что возможно наше вмешательство, чтобы остановить межнациональные конфликты. В российские миротворческие войска требуются грамотные и физически развитые мужчины, готовые к подвигу. Вот такие крепкие ребята, как вы, молодой боец.

При этих словах Пиханов побледнел.

– Да он высоты боится, товарищ полковник, – вступился за подчиненного директор.

– Все поначалу боятся. Научим прыгать с парашютом, будет парить в небесах, как гордый сокол.

Олег в этот момент никак не походил на гордого сокола, он напоминал общипанного петуха, ожидающего казни в курятнике.

– Надо достойно проводить в армию нашего бойца, товарищ полковник, – внес предложение Меркурий. – Давайте я организую баньку на лоне природы, шашлыки, армейские сто грамм…

– Банька с вениками? – встрепенулся военком.

– С березовыми.

– Эт-т-о я очень люблю! – воскликнул полковник. – Русская баня – лучшее средство для оздоровления мужчин.

– В бане мыться, заново родиться, – подхватил Анатолийский. – Часика в три вас устроит?

Военком заглянул в ежедневник и деловито сказал:

– Давайте в семнадцать ноль-ноль. Я буду с Баторжамцем.

Выйдя из военкомата, Олег спросил директора:

– А где баня находится?

– Понятия не имею, это твоя забота. Машину можно арендовать у Кузьмича.

– Этот старый драндулет? – скривился Олег, пару раз ездивший с нанятым Кузьмичом. – Не солидно.

– Арендуй хоть «Мерседес». Мне все равно: расходы за твой счет.

– Да я на нуле, – заныл Пиханов.

– Ладно, поощрю тебя за кредит.

Меркурий и Олег прошли вдоль площади Декабристов, сели в переполненный троллейбус на остановке «Весна». Возбужденный Пиханов растолкал пассажиров, заботливо создав директору свободное от толкотни пространство. Троллейбус проехал мимо магазина «Темп». Олег радостно произнес:

– Вспомнил: классная баня у Семена. Я в ней парился в позапрошлом году.

– Кто это?

– Фермер, брат другана. У него крестьянское хозяйство в Новотроицке.

– Где этот Новотроицк, в Оренбургской области?

– Шутите. Рядом хозяйство, шестьдесят километров от города.

– Ты бы еще в Шелопугинском районе нашел.

– Машину на фирму надо прикупить, Меркурий Сократович, – громко сказал Олег. – Лучше девятку мокрого асфальта. Денег у нас куры не клюют.

Пассажиры притихли. Пенсионер в поношенном драповом пальто, явно бывший начальник, зло прищурился на коммерсантов. Девица в болоньевой куртке восторженно уставилась на Олега. Молодой парень в аляске* завистливо посмотрел на фирмачей.

Анатолийский недовольно шикнул на Олега и отвернулся к окну. Битком набитый троллейбус остановился у Дома офицеров. Меркурий вклинился плечом между пассажирами, пробиваясь к выходу, и услышал треск ткани. Водоворот людей крутанул Анатолийского и вышвырнул на улицу. Меркурий нащупал рукой здоровенную дыру под левой подмышкой: порвалась его спортивная куртка профессиональной команды. У железобетонного троллейбусного столба ухмылялся Пиханов:

– Девятку надо купить, Меркурий Сократович, мокрый асфальт. Тогда и ноги давить не будут, и одежда будет целой.

– Купим «Жигули» красного цвета, – недовольно пробурчал Анатолийский. – И установим сирену.

– Почему красного? – недоумевающе спросил Олег.

– Чтобы на работу мчаться, как на пожарной машине.

По распоряжению директора Олег получил у Натальи Каленовой деньги по статье «Непредвиденные расходы» и умчался, как угорелый.

В назначенное время взмокший Олег стоял возле дверей военкомата и нервно теребил кепку. Анатолийский ожидал на заднем сиденье «Волги» с шашечками, припарковавшейся перед УАЗом с военными номерами.

Ровно в семнадцать часов из военкомата выкатился толстенький полковник с монголом. Олег подскочил к такси и услужливо распахнул дверь. Военком отмахнулся и распорядился:

– Езжайте впереди. Только не гоните, у меня неопытный солдат, месяц за рулем.

«Волга» плавно покатила по улице Николая Островского, Уазик, подёргиваясь, тронулся за ней. Скромный кортеж пересек город и выехал на трассу. Не доезжая вершины двухкилометрового подъема, машины свернули под автомобильный мост, проехали мимо танкодрома с истерзанной землей и выехали на федеральную дорогу. За почти растаявшей бурлящей речкой Никишиха начался затяжной подъем в хребет Черского. Девственная тайга простиралась на север на сотни километров. Анатолийский обернулся и увидел, что автомобиль военкома отстал от «Волги». На середине подъема он сказал таксисту:

– Давайте подождем.

Меркурий вышел из машины, потянулся и с наслаждением втянул лесной воздух. Между ярко-зеленых крон лиственниц порхали птички, на кустах вербы, растущих у близкого ручья, набухали почки. Весна вступала в свои права в Забайкалье после долгой зимы. УАЗ едва дотянул до седловины хребта. Из радиатора повалил густой дым. Солдатик выскочил из машины и открыл капот.

– Эй, не вздумай крышку радиатора открыть, – крикнул Анатолийский. – Ошпарит кипятком.

– А что делать? – растеряно спросил солдатик.

– Жди, пока двигатель остынет.

Прождали минут десять и поехали дальше. За селом Танха свернули налево, проехали березовую рощу и подкатили к огороженному высоким забором дому.

Пиханов резво выскочил из «Волги» с объемной сумкой и нырнул в калитку. Вскоре вернувшись, он коротко переговорил с военкомом и рассчитал таксиста.

Фермер Семен оказался медлительным и угловатым мужиком лет тридцати. Его симпатичная жена Валентина вертелась у стола, расставляя тарелки с сыром, красной рыбой и копченой колбасой. Десятилетние девочки-близняшки с любопытством выглядывали из-за занавески. В кухне было чисто и уютно. В большой печке потрескивали дрова. Военком ударил в ладоши при виде богато уставленного стола:

– Эх, и люблю я деревню! Тишина, покой. Здоровая пища. Вот уйду на пенсию и тоже стану фермером.

Он пожал руку Семену и представился:

– Полковник Ядренко.

Семен что-то пробурчал неразборчиво, направился к печке и задел ногой пустое ведро. Оцинкованное ведро оглушительно загрохотало, все вздрогнули. Валентина споро подняла ведро, убрала его за печку и затрещала как сорока:

– Присаживайтесь, гости дорогие. Выбирайте место, где вам удобнее. Пейте, закусывайте. Не стесняйтесь нас, мы люди простые. Сейчас пельмени сварю, а потом и в баньку сходите.

Голодные гости не заставили себя упрашивать. Все, кроме солдатика, уселись за стол. Семен скромно разместился возле печки. Хозяйка подала на стол бутылку водки, купленную Олегом в городе. Призывник засуетился возле военкома, щедро налил ему водки, положил в тарелку соленых огурчиков, мохнатых маленьких груздочков, пластики сала с розовыми прожилками и нарезку колбасы.

– Ну, за здравие хозяев! – громко воскликнул Иван Иванович, поднимая стакан.

– За вас лично и за вооруженные силы! – почтительно чокнулся с ним Пиханов, заискивающе улыбаясь.

Зазвенели стаканы, замелькали вилки. Меркурий чуть пригубил водку и задвинул её за тарелку с хлебом. Валентина одобрительно посмотрела на него и толкнула локтем мужа, когда он медленно высосал половину стакана. Семен вытер рот рукавом и поставил недопитое на стол.

– Солдата надо бы покормить, – сказал полковник. – Пусть в машине поест.

– Сейчас, сейчас, – затрещала Валентина. – Пельмени помешаю, а то слипнутся.

Девочки понесли солдату тарелки со снедью и тут же на столе появились дымящиеся пельмени. Олег оперативно наполнил стаканы.

– Ну, давайте за горяченькое, – сказал военком, хлопнув в ладоши.

Вновь зазвенели стаканы. И вновь Анатолийский только пригубил водку. Валентина зашипела на Семена. Тот вздохнул, медленно отпил немного и осторожно поставил стакан. Гости навалились на пельмени и хвалили хозяйку. Пиханов не забывал подкладывать еду военкому. Полковник раскраснелся, словно перезрелый помидор. Он расстегнул верхнюю пуговку на рубашке и ослабил галстук.

– Может закончим обжорство и пойдем в баню? – предложил Меркурий. – А то париться тяжеловато будет.

– Мысль ценная, – поддержал военком. – Прихватим с собой пива.

Валентина живо сложила в тазик продукты, тарелки, вилки и большие кружки.

– Идите, идите в баньку, гости дорогие. Печка протопилась, венички распарились. Семен вам всё покажет, – затрещала она скороговоркой. – А ты, Семен, смотри мне. Не пей! Сегодня ещё навоз надо перетаскать.

В просторном предбаннике было жарко. Приятно пахло душистыми травами. На самодельной вешалке висели чистые полотенца. Олег достал из сумки, прихваченной с собой, с десяток бутылок пива и водки. Выложил из тазика продукты. Ядренко, Баторжамц и Меркурий разделись и завернулись в полотенца. Семен, кряхтя на корточках, копошился над тазом с вениками. Он накапал в горячую воду жидкость из маленького пузырька и плеснул туда пива. В воздухе сразу разнесся аромат хмеля и эвкалипта.

– Ох и нравится мне банька, – блаженно сказал военком. – Век бы парился.

– Вам водки или пива? – спросил его Олег.

– Пиво без водки – деньги на ветер.

Пиханов расторопно разлил всем пиво и долил в одну кружку водки. Поднес полковнику тарелочку с закусками:

– Прошу вас, товарищ полковник.

– В бане нет генералов, зови меня Иван Иванович. Ну, давайте за баньку. Семен, присоединяйся.

– Давай, Сёма, махни с нами, пока твоя не видит, – сказал Олег.

– Да мне еще навоз таскать, – неуверенно сопротивлялся фермер.

– Да что ты ломаешься, Сёма. Когда ты ещё с военкомом погуляешь?

– Ну ладно, дёрну пол кружечки.

Меркурий глотнул пива и нырнул в парилку, прихватив тазик и ковшик. Он плеснул немного воды на овальные камни. Камни мгновенно зашипели, облако ароматного пара устремилось к потолку. В парилку ввалились полковник, монгол и Олег.

– Поддайте еще, Меркурий Сократович, – заорал Пиханов. – Здесь холодно, как в Антарктиде.

Анатолийский щедро плеснул из ковшика. Парилка утонула в тумане. Раздались восторженные вопли военкома. Через минуту Баторжамц выскочил из парилки с шальными глазами. Иван Иванович улегся на полке, а Олег умело взялся за главное банное дело. Он начал нежно водить веником над спиной, затем гладить им, потом похлопывать, и, наконец, хлестать от души. Ядренко стонал от наслаждения, Меркурий поддавал парку и убегал в дальний угол.

– Все, хватит! – выкрикнул полковник и сполз с полки, весь облепленный березовыми листьями.

Трое парильщиков обессилено вывалились в помывочную. Олег окатил военкома и директора чистой водой, сполоснулся сам. Троица присоединилась к Семену и Баторжамцу, распивающими пиво в предбаннике.

– Ох и чудо банька! – рухнул на скамью Иван Иванович. – Давно я так не парился.

Олег споро разлил ерша и поднес кружку военкому.

– Еще пойдете париться? – спросил он.

– А как же! Эт-то я очень люблю.

– Я больше такого не выдержу, – засомневался в себе Пиханов. – За вами не угнаться.

– Багатур!* – похлопал полковника по плечу Баторжамц.

– Суворовская школа, – польстил Меркурий.

Ядренко самодовольно расправил плечи и поднял кружку:

– Ну, давайте за богатырское здоровье!

Заметно охмелевший Семен неловко потянулся кружкой к военкому и нечаянно сбил тарелку с закуской. Во все стороны по полу запрыгали сопливые груздочки.

– Убью, Сёма! – заорал Пиханов. – такой закусон потерять.

– Тихо, Олег, – одернул подчиненного Анатолийский.

Семен, кряхтя, полез собирать засоленные дары природы. Он медленно ползал между ног гостей и кропотливо складывал ускользающие груздочки в тарелку.

– Сейчас помою, – произнес он сконфуженно.

– Выкини их в помойное ведро, – посоветовал Меркурий.

Процесс в бане набирал обороты. Заходы в парилку чередовались с пивом и водкой. Степенные разговоры перешли в сумбурный гомон. Русский мат звучал все чаще и громче.

– Ну, последний заход, – встал, пошатываясь Ядренко. – Взвод, за мной!

– Сёма, попарь Иван Ивановича, у меня сердечко зашкаливает, – просипел измученный Пиханов.

Семен и военком скрылись в парилке. Баторжамц, обвязавшись полотенцем, вышел на воздух охладиться. Меркурий расслаблено курил у открытой двери.

– Кажись, отмазался от армии, Меркурий Сократович, – цыкнул Пиханов, развалившись на лавке.

– Не говори «гоп», пока не перепрыгнул.

Словно сглазив, в парилке раздался дикий вопль. Военком с выпученными глазами выскочил в предбанник, держась за причинное место. Сзади глядел перепуганный Семен с ковшиком в руке.

– Ошпарил, гад, – охнул Олег в панике, чуть не плача.

– Я нечаянно, я не хотел… – бормотал как сомнамбула Семен.

Военком кружил по предбаннику и стонал с перекосившимся лицом. Меркурий решительно взял ситуацию под контроль. Он обнял несчастного полковника, разжал ему руки и осмотрел ожог.

– Семен, быстро сюда какую-нибудь мазь.

Фермер открыл самодельный шкафчик, висящий на стене, и перебирал склянки.

– Вот, есть гусиный жир.

– Прекрасное средство, – уверено сказал Анатолийский. – Я гусиным жиром смазывал ожоги у гонщиков после падений. Раны заживают, как на собаке.

Иван Иванович, постанывая, смазал детородный орган дрожащей рукой. Олег заботливо постелил на скамью полотенце и усадил полковника.

– Теперь водки! – скомандовал Меркурий.

Олег, обретя надежду, моментально исполнил команду. Иван Иванович закрыл глаза и присосался к кружке. Медленно выпил ее с перерывами.

– Пива! – заорал он, хватая воздух разинутым ртом.

Пиханов молниеносно вручил ему кружку с ершом. Полковник лихо выдул всё до дна и заорал:

– Эх, гулять, так гулять! Поехали по бабам.

– Ну, гренадер! – восхитился Меркурий.

В наступивших сумерках военный УАЗ подъехал к бане крестьянского хозяйства. Виновник происшествия по настоянию военкома полез в машину. Из дома выскочила Валентина, вцепилась в мужа и заголосила:

– Не пущу!

Иван Иванович погрозил пальцем хозяйке, уводящей пьяного Семена, и с помощью Олега забрался на переднее сиденье. Распугав гусей, машина выехала из подворья и запрыгала на деревенской дороге. За бензоколонкой солдат прижал машину к обочине и остановился.

– Что случилось? – спросил Анатолийский.

Солдатик мягко оттолкнул навалившегося на него полковника. Через три километра Уазик завилял и вновь остановился. Ядренко мирно посапывал на плече водителя.

– Я же разобью машину! – чуть не плакал солдатик.

Меркурий нашел выход:

– Давай привяжем его к сиденью.

Водитель порылся в ящике для инструментов и нашел веревку. Пиханов с Анатолийским обмотали военкома.

– Сидит прочно, как памятник Гоголя в Москве, – удовлетворенно произнес директор.

На КПП в Песчанке УАЗ тормознул военный автоинспектор. Заглянув в машину, ваишник явно растерялся. Такой картины он еще не видел: в машине сладко спал связанный розовощекий полковник и пускал слюни, словно младенец. Фуражка съехала ему набекрень. Меркурий подошел к офицеру и грозно спросил:

– В чем дело, капитан? Не видишь, что вышестоящий офицер устал, возвращаясь из дальней командировки.

Капитан занервничал, обошел Уазик и заглянул в салон. Затем махнул рукой и отпустил машину.

К военкомату подъехали при свете уличных фонарей. Полковник покрыл трехэтажным матом Меркурия и Олега, когда они его разбудили, отвязывая, но быстро остыл. Болтаясь из стороны в сторону, он добрался до двери и забарабанил по ней кулаком. Дежурный сторож в гражданке распахнул дверь и молча посторонился.

– За мной, в колонне по одному – шагом марш! – скомандовал военком и строевым шагом прошествовал по длинному коридору. В кабинете он упал в кресло и потребовал водки.

– Водка закончилась, Иван Иванович, – жалобно произнес Олег.

– Молчать! – рявкнул полковник.

Он достал связку ключей из стола, открыл стальной сейф, стоящий у стены, и с усилием штангиста вытащил большой бесформенный сверток. Сверток шмякнулся на стол, глухо звякнуло стекло. Военком развязал узел и распахнул солдатское одеяло.

Чур меня, чур меня, – закрестился неверующий Анатолийский, увидев груду шампанского, коньяка, водки и вина.

Баторжамц одобрительно крякнул, а Олег метнулся к стенке, за стеклом которой белел чайный сервиз.

– Мой запас никогда не кончается, – самодовольно ухмыльнулся военком. – Гулять, так гулять.

Бесшабашная пьянка понеслась, словно лихая русская тройка. Хлопали пробки шампанского, лилась водка через края кружек, восторженный рев сочетался с душевными разговорами. За стол незаметно просочился отставной офицер – сторож военкомата. Часа в два ночи Иван Иванович взревел:

– Эй, призывник! Баб сюда! Всем.

Пиханов отыскал в бумажнике обрывок газеты с объявлениями и набрал номер на диске телефона военного комиссариата. Закрыв ладонью трубку, он вкрадчиво сказал:

– Привет, красотка. Срочный заказ. Пять штук блондинок с доставкой в Центральный военкомат. Что, что? Блондинок только две. Давай, какие есть. Что, что? Какой у нас телефон?

Полковник выхватил трубку и заорал:

– Ты у меня быстро узнаешь телефон, коза драная.

Минут через тридцать в кабинет военкома робко вошла группа в составе пяти девиц во главе с прыщавым сутенёром. Сторож, всё еще крепкий пенсионер лет шестидесяти, подтолкнул последнюю испуганную проститутку. Полковник с лицом перезрелой свеклы, с покосившимся галстуком и форменной фуражке, козырек которой навалился на левое ухо, вскочил, как ужаленный, и грозно рявкнул:

– Что за разгильдяйство? Сброд собачий!

Размалеванные девицы сжались от неожиданности в жалкую кучку, сутенёр с угревой сыпью на лице растерянно пялил глаза на строгого полковника, а дежурный мгновенно дистанцировался от распутной стаи. В кабинете повисла тягостная тишина. Военком расправил плечи, втянул живот и скомандовал во всю глотку:

– В одну шеренгу ста-а-ановись!

Проститутки бестолково построились, как первоклассники на первой линейке, а сутенёр неуклюже занял место во главе шеренги.

– Ра-а-авняйсь!

Размалеванные ночные бабочки, толкаясь, подровняли строй.

– Сми-и-ирно!

Строй замер, полковник медленно прошелся перед шеренгой, придирчиво разглядывая девиц.

– Ты! – ткнул он пальцем в грудастую блондинку. – Остаешься со мной! А ты, призывник, – военком бросил ключ Олегу. – Тащи эту дылду в секретную часть.

– Можно я вон ту маленькую блондинку возьму? – робко попросил Пиханов.