40 дней до и после безмятежности. Загадочные страницы жизни майора Дроздова

Здравый смысл требовал отправиться немедленно, но нужно было кое-что предварительно сделать, и не мешало бы немного отдохнуть. К тому же срочность, как таковая, отсутствовала, в Питере у него было к кому обратиться, а потому он вполне мог дать противнику немного форы.

Ощущение, что он упускает какой-то совершенно очевидный факт, не отпускало на протяжении всего пути до квартиры. Сергей все никак не мог понять, какую игру затеял Данилов, а в том, что тот неслучайно подбросил чек, он был уверен. Иначе к чему такая позорная подстава перед Петровским, ведь у него была возможность просто избавиться от Сергея, да и Катю он убивать не стал.

Все это было очень странно и нелогично, но деталей, чтобы собрать эту головоломку не хватало. Оставалось только одно – найти его и заставить говорить. С такими мыслями Сергей и уснул прямо в кухне на диванчике для гостей, Андрей расположился в одной из комнат. Впереди предстояло непростое путешествие, а сон, как известно, – лучшее лекарство от усталости.

Находясь в сладком забытие, Сергей словно проживал альтернативную версию недавних событий. Он видел себя, стоящим перед зеркалом, но почему-то в отражении находился Данилов, неподалёку стояли убитые Ольга и Марина, и как-то подозрительно глядели на него и улыбались. Стараясь избавиться от этого мучительного наваждения, Сергей поспешил вернуться в привычную реальность. Перед отъездом ему предстояло совершить ещё пару дел.

Проснувшись, он заварил себе кофе и принялся звонить своему старому приятелю в «Питер». На часах был уже седьмой час вечера, Андрей ещё спал. Питерского приятеля Сергея все называли Сан Саныч, и был надёжным товарищем. Знакомы они были ещё со студенческих времен, а потом так вышло, что по распределению они попали в разные столицы, но связь продолжали поддерживать и, по старой памяти иногда оказывали друг другу некоторые услуги.

– Сан Саныч, приветствую. Жив, здоров?

– Привет, Андреич. Дай угадаю, неужели на семинар собрался?

– Именно. Разместишь?

– Говно вопрос, Серёжа. Ты знаешь, мои двери для тебя всегда открыты, но, зная тебя, думаю, дело тут не только в семинаре.

– Ну что ты, дорогой, как можно?

– Вас понял, товарищ майор. В понедельник прибудешь?

– Скорее да, чем нет.

– Ну, тогда Юленька тебя встретит. Дорогу, надеюсь, помнишь.

– Обижаешь, дорогу к твоему жилищу я найду с закрытыми глазами по одному только запаху борща твоей хозяйки.

– Ах, ты потаскун. Ну, ладно, до встречи. Рад был слышать.

– Взаимно, дружище. Пока.

В такой манере они привыкли общаться с давних пор, и по интонации друг друга спокойно могли определить, что можно говорить по телефону, а что лучше оставить за кадром. Юленька – супруга Сан Саныча, действительно готовила лучший борщ в мире и каждый раз, когда Сергей нарушал их семейную идиллию своими визитами, она непременно принималась спрятать свое коронное блюдо.

Следующим пунктом на повестке дня был звонок Леночке. Попытаться затаиться здесь не получится, она могла заехать сама, а поговорить с ней необходимо, чтобы очередной раз прояснить все перспективы на будущее, а точнее их отсутствие. Через полчаса она уже дымила на кухне свой неизменный Пэлл-Мэлл. Сергей поинтересовался о состоянии Кати?

– Пошла на поправку твоя Катя, не переживай, спит ещё. Любишь её?

– Лен, постарайся понять, так уж случилось.

– Да чего ты оправдываешься, как мальчишка, в самом деле? Я женщина, если ты не заметил, все вижу, все понимаю. Немного сожалею – это правда, но искренне желаю счастья, ты это заслужил. И, если ты переживаешь, что помогать не буду, можешь успокоиться. Ты по-своему мне дорог, и так останется навсегда.

– Спасибо, Ленок. На счет того, что я заслужил счастье, это ты, конечно, погорячилась. Оно у меня уже было, точнее у нас, ты ведь помнишь. Сейчас, мне просто нужен очаг, семья, если хочешь.

– С этой девчонкой?

– Предстать себе, да. Это удивительно даже для меня. У нас как-то быстро все завязалось, но мы словно одно целое, чувствуем друг друга настолько, что я готов рискнуть.

– Завидую я ей, но мешать вам не стану, не переживай. По правде сказать, я заходила к ней в палату. Хорошенькая. Не могу сказать, что понимаю тебя, но, если ты так решил… Ты знаешь, что ты единственный мужик, с мнением которого я считалась, поэтому отступлю.

– Знаю и, поверь, очень это ценю. Лен, я тебе никогда не говорил, почему ушёл.

– Я же не дура, все тогда поняла сама. Из-за болезни Олега, так? Думаешь, почему я после его смерти все эти годы за тобой бегала? Таких мужиков, как ты больше нет, кто ещё способен на такой поступок. Потому, Сереж, я сейчас отступаю.

– Господи, Лен, сколько же дерьма мы с тобой хлебнули.

– Да, Сереж, немало нам выпало потрясений. На свадьбу то хоть позовешь?

– О чем ты? Ты первая в списке и чуть ли не единственная.

– Слушай, да на нашем примере можно диссертацию защитить, на тему существования дружбы между полами.

– Не говори.

В соседней комнате заскрипела кровать, а через минуту вошёл Андрей.

– Проходи, Андрюш. Кофе?

– Пожалуй.

– Знакомьтесь: Лена – мой верный товарищ, Андрей – мой воспитанник, подающий надежды офицер.

Знакомство состоялось, было заметно, что Лена оценила подобный жест со стороны Сергея. Дальше было интересно просто наблюдать.

– Ах ты, паскудник, что же ты не рассказывал, что у тебя в подчинении служат такие крепкие парни. Молодой человек, не желаете ли на возмездной основе оказать даме некоторые услуги, мне как раз нужна помощь на моем загородном участке, связанная с физическими упражнениями.

Отказать ей у Андрея шансов не было. Лена в свои тридцать с небольшим находилась в роскошнейшей форме, и всегда привыкла брать добычу тепленькой. Сергей благословил Андрея на помощь незамужней женщине. На том и расстались.

16 сентября, воскресенье

Утро следующего дня ознаменовалось возвращением Андрея из цепких лап женщины-вамп, увлекшей его накануне. В глазах героя любовника поселилась буря совершенно разномастных эмоций, таких как удивление и восторг, смущение и даже азарт.

Такой эффект на мужчин могла произвести только Леночка, она, как никто лучше знала все слабые места мужских желаний, и обладала природным даром распалить их и заставить работать на себя. С этого момента Андрей был целиком в её власти, во всяком случае до тех пор, пока ей эта игра не надоест.

Новоиспеченный альфа-самец, проникнув на кухню, ни говоря ни слова закурил. Лишь по окончании сего волшебного действа, он удовлетворено выдохнул и принялся изливать душу.

– Боже, какая женщина! Сергей Андреевич, вы себе даже не представляете.

– Отчего же, очень даже хорошо представляю.

– Не думаю. Вообразить такое просто невозможно, это нужно пережить.

– А я о чем. Хороша, спору нет.

– Что вы хотите сказать? И вы тоже…, а как же Катя?

– Ты чего? Окончательно деградировал? Это было хрен знает когда, мы оба тогда ещё были молоды. Я смотрю, Ленка не растеряла навыков.

– Какой там. Она просто жрица любви.

– Да, братец, хорошенько она тебя обработала. Ну, да ничего, это пройдёт. Давай-ка приходи в форму, мне от тебя будет кое-что нужно. Сначала мы поедем за билетом в Питер, а потом проведаем Катю. Побудешь за шофёра, я малеха вчера перебрал. Ты-то хоть в состоянии сесть за руль.

– Так точно! Когда можно приступить к исполнению?

– Да прямо сейчас.

После оформления билета, они отправились в клинику, предварительно заехав за цветами. Сергею уже сообщили, что Екатерина пришла в сознание и чувствует себя неплохо. Уже в самой палате Дроздов попросил Андрея оставить их наедине, присел рядом с возлюбленной и взял её за руку. Катя заплакала.

– Прости…

– Ну что ты, перестань. Это все такие пустяки, главное, что ты в порядке.

– Сереж, я даже не успела испугаться, что мы можем больше не увидеться.

– Теперь все будет хорошо, не расстраивайся.

– Ведь это был Данилов? Надеюсь, удалось его взять?

– Собственной персоной. Он скрылся, но я знаю, где его искать, поэтому мне надо уехать, а оставлять тебя я не хочу.

– Я справлюсь, правда. Со мной тут обращаются как с вип-персоной. Только будь осторожен, я теперь без тебя не смогу. Мне кажется, я тебя люблю.

– Ты знаешь, я вернусь. А после такого откровения, красавица моя, теперь мне от тебя никуда не деться.

– Дурак.

Они засмеялись. Затем Сергей поцеловал Катю, ощутив уже такой родной запах её волос, и довольный покинул здание клиники. Андрей поджидал его возле машины, оставалось заехать за вещами. Впереди ждала долгая разлука с Катей, но это ничего, лишь бы все получилось. У Сергея уже был определённый план и, если он удастся, все изменится к лучшему.

Он попросил Андрея на время его отсутствия присматривать за Катей и в случае чего звонить в любое время. Хотя на этот счет он был спокоен, в ближайшие месяцы Андрей сам будет находиться под чутким взором Леночки, а та, случись что, или позвонит, или сама решит все на месте. В поезд до Питера он запрыгивал с легким сердцем, а его уверенность в том, что все должно пройти успешно, укрепилась.

Часть вторая. Причины и следствия

17 сентября, понедельник

Северная столица встретила Дроздова на удивление солнечной и непривычной для этого времени года теплой погодой. Трехдневный марафон семинара начинался только со вторника, и он без особых раздумий принял решение первым делом отправиться в обитель Сан Саныча. Тем более, что Юленька наверняка уже приготовила свой фирменный борщ со сметаной и ждет гостя. А там, глядишь, составит компанию для традиционной прогулки по достопримечательностям Петрограда.

Резиденция четы Драгуновых, представляющая собой двухэтажный особняк, располагалась в историческом во всех отношениях районе – Купчино. И хотя путь предстоял неблизкий, сегодня спешить было некуда. В метро Сергей в очередной раз отметил для себя, насколько разительно отличаются повадки обитателей метрополитенов двух столиц. Здесь все настолько спокойнее и размереннее, что за время, которое требуется на поездку до заветного блюда, вполне можно сочинить книгу.

Когда он добрался до места, хозяйка скромного жилища уже ждала его во дворе, играя с малолетним сыном Кириллом и заметно подросшим с их последней встречи бульдогом Максом. Завидев приближающегося Сергея, все трое, обрадовавшись, выбежали его встречать.

С Юленькой, он познакомился на последнем курсе института, когда состоялась ее свадьба с Сан Санычем. В течение двух лет они активно общались, и Дроздов, будучи другом семьи Драгуновых, стал для них практически родственником. Увлечения, интересы и схожие взгляды на жизнь настолько сильно сблизили эту троицу, что после того, как «рептилоиды» – так Сергей в шутку называл их из-за фамилии, пытаясь убедить, что она происходит от слова «драгон», и правильнее звучала бы как Драконовы, окончательно обосновались в Питере, каждый из них что-то потерял.

Но, как говорится: где-то теряешь, а где-то находишь. Не стало частых встреч, долгих приятных минут совместного времяпрепровождения, зато у них настоящая семья, а теперь уже подрастает второй сынишка. Первого ребенка, который, как ни странно, приходился Дроздову тезкой, они отдали в Суворовское училище, очень смышленый и подающий надежды парень.

Сергей был очень рад за своих друзей, что все у них в жизни вышло так удачно. Живут душа в душу, обустраивают свой очаг, как могут, без оглядки на других. В общем, вполне здоровая семья, во многом, даже показательная. И только у него все как-то наперекосяк и, если бы не Катя, кто знает, как дальше могло обернуться.

После лучшего в мире борща, они отправились бороздить питерские окрестности и закоулки. В этот раз Сергею удалось-таки посетить Петергоф, прошлый визит в русскую Венецию такой возможности не представил. А речная прогулка на теплоходе окончательно убедила его в следующий раз совершить самый важный поступок в его жизни именно на просторах Невы. Только для этого необходимы два условия: Катя и кольцо.

Еще до прогулки было условлено, что Сан Саныч после работы подберет всех где-нибудь в районе Невского проспекта. Там же было выполнено и одно из условий, Юленька оказалась весьма искушенной дамой в подобных вопросах, настолько умело она сторговалась на нужную цену. Сан Саныч подоспел как раз вовремя, чтобы бросить подколку.

– Сергей Андреевич, я смотрю, ты времени зря не теряешь. Не успел приехать, а уже такие подарки моей жене делаешь. А ты, Юля, как это называется? Я же тебе говорил, не принимать дорогие вещи от посторонних мужчин. Потом ведь придется платить непростую цену. А мне как с этим жить?

Закончив смеяться, старые друзья обнялись по-братски и поехали отмечать долгожданную встречу. Им предстояло о многом поговорить.

***

Расположившись в просторной столовой роскошного особняка Драгуновых, Сергей в который раз порадовался за своих товарищей, а когда узнал, что недавно они отпраздновали свою пятнадцатилетнюю годовщину, произнес тост: «За вас, друзья, и за ваш семейный уют! Пускай и впредь вам удается сохранять то, что вы за эти годы создали!».

А создали они немало. Юлия Петровна, будучи по образованию архитектором-проектировщиком, менее чем за десять лет работы по профессии, сумела добиться значительных высот: от начальника отдела до директора в собственной компании. Все материальные изыски, которыми располагали Драгуновы, по большей части, являлись заслугой именно Юленьки. Но это нисколько не влияло на их семейную идиллию, которая только крепла с каждым днем их совместной жизни.

Прозвучавший тост зажег улыбки на лицах семейной пары, после чего они поцеловались со всей страстью, на какую были способны. Сергею, по непонятной для него причине, от этого стало неловко, на минуту он почувствовал себя лишним. Подобная неловкость не осталась незамеченной, и они все вместе обнялись.

– Как же я рад, что ты приехал, брат. Сколько мы не виделись, лет пять?

– Три с половиной.

– Немалый срок. Ну, давай, за долгожданную встречу.

– Не возражаю.

Давние приятели подкрепили слова делом и, как водится, следующий тост не заставил себя ждать. Выпили за ушедших товарищей, помолчали немного. Заметив, что вечер уверенно развивается в направлении к разговору по душам, Юленька не стала мешать мужчинам и оставила их вдвоем.

– Слышал про Морозова, Сереж. Сожалею. Знаю, ты не увольнялся больше из-за него. Ну, а теперь, может к нам? Местечко мы тебе подыщем – у нас все же поспокойнее, не девяностые, в самом деле. А в «престольной» всегда так будет. Что скажешь?

– Время покажет, но спасибо за предложение. Разрешу одно дело и обязательно подумаю.

– Тогда выкладывай, что там у тебя за дело. Я еще по телефону понял, что все у тебя не просто.

– Да уж, как-то так. Если вкратце: нарисовался у нас один сильно отмороженный «серийник».

– А когда они были другими, Сереж? Давай еще по одной, и перейдем к деталям.

Спустя час с небольшим предметного обсуждения обстоятельств приезда, к делу решено было вернуться утром на свежую голову. А дальнейший разговор был продолжен уже, как это бывает в таких случаях, в виде светской беседы двух давних товарищей.

– Жениться тебе надо, Андреич, жизнь ведь проходит. Вон у Юленьки моей сестренка как подросла, двадцать восемь годиков. Может сосватать?

– Покорнейше благодарю батюшка, но увольте. У меня уже все свое есть.

– Как так? Когда это ты успел, и ничего не сказал? Ах ты, негодник, я требую подробностей!

– Ну, какие подробности, Сан Саныч. Все как-то само собой вышло.

– Кто такая? Не томи, выкладывай. Фото что ли покажи.

– Веришь, но нет фотки. Последняя неделя как в тумане. Не успел.

– Не серьезный ты человек, Дрозд. Наливай штрафную, и хотя бы в двух словах, как звать-то ее?

– Катенька, стажерка моя.

– Это не Арзамасова часом, племянница Морозова?

– Она самая. Откуда такая осведомленность?

– Ну, ты, в самом деле, ей богу. При Морозове к вам на службу абы кто не попадал. А с другой стороны, кто это еще мог быть, зная тебя. К тому же вполне в твоем вкусе и девчонка исключительно порядочная. Одобряю!

– Да я о другом. Откуда знаешь, что она племянница?

– Да, брат, скучный ты человек все-таки. Никакой широты взглядов. Это на вашем уровне там никто ничего ни о ком ведать не ведает. Теперь понятно?

– Теперь да.

– Ну, тогда ты знаешь, что надо делать.

Снова выпили, снова закусили.

– Да ладно, Сереж, не обижайся. Что я не понимаю, что ты сейчас просто не в состоянии мгновенно просчитывать варианты, как нас учили. Я так понимаю, это ее Данилов в подъезде?

– Да. Представь, я думал, с ума сойду.

– Отставить! Думай теперь, голова, где ты Данилову дорогу перешел. Не знаю, какую игру он с тобой затеял, но, надеюсь, ты понимаешь, что это был удар по тебе. Кроме того, ему известно, кто она такая. Вопрос: откуда? А, к черту, давай о другом. На свадьбу-то позовешь?

– А то, как же, свидетелем пойдешь?

– Вот, наконец, разговор не мальчика, но мужа.

18 сентября, вторник

(ночь)

Было уже далеко за полночь, когда застолье достигло своего пика. Старые друзья перебрались в «святая святых» загородной резиденции Драгуновых, право на посещение которого, по умолчанию, имели только особи мужского пола. В подвальном помещении было все, что надо для особого рода разговоров: бар с элитными сортами горячительного, холодильник, кальян, бильярдная и небольшой бассейн. Но основная ценность этой первобытной пещеры была в ее «стерильности».

Сан Саныч отнюдь не являлся параноиком, но и будучи человеком системы, не питал иллюзий на счет свободы слова. А потому, считал своим законным правом быть защищенным хотя бы в своих мыслях. В их службе хватало предательств и всякого рода грязи, так зачем кому-то давать шанс заработать звезды на погоны, путем лишения этих самых звезд кого-то другого. С ним такое не пройдет.

Конечно, как и любое должностное лицо, получившее возможность влиять на некоторые события своей (и не только) жизни, Александр Драгунов имел за пазухой несколько различного значения камушков. Но вместе с тем, ему каким-то чудом удалось освободиться от влияния поступков, которые начинали перерастать в нечто большее и могли стать угрозой его спокойному существованию.

С высоты своих прожитых лет, он при этом не мог окончательно определить, что же все-таки сыграло ключевую роль в преодолении тяги к денежному потоку, в смысле известном каждому чиновнику. Сила воли или ярко выраженный инстинкт самосохранения? Но в одном он был уверен наверняка: интуиция его редко подводила и, когда на самом деле запахло жаренным, он в одночасье прекратил эти опасные игры.

Это был очень полезный опыт, о котором он, по понятным причинам, предпочитал не распространяться даже в обозначенной тайной комнате. Однако, сегодня случай особый. Сергей, не смотря на некоторые обстоятельства, был ему все еще дорог, и находился на том жизненном этапе, когда мог свернуть не туда. И хоть Дроздов был не из тех, кто способен на необдуманные поступки, Драгунов знал силу искушения, и вынужден был предупредить товарища. А может просто совесть потребовала исповедаться…

– Сереж, мы с тобой не первый день знакомы, и я знаю тебя, как облупленного. Но я также знаю цену карьерному росту, а потому считаю необходимым поговорить с тобой на эту тему.

– Сан Саныч, ты серьезно? Это за этим ты меня сюда притащил?

– Успокойся, брат. Это достаточно серьезно.

– Какая к хренам серьезность?

Сергей начинал закипать, отказываясь понимать душевных порывов своего товарища, и искренне полагая, что тот уже под мухой. Он догадывался, что последует дальше, ведь такое случалось неоднократно. Когда Драгунов превышал дозу выпитого, его частенько заносило в высшие сферы. Он превращался в законченного моралиста и порой нес откровенную околесицу.

Сергей же очень не любил, когда его учили жить. Потому, желая принять предупредительные меры, пока атмосфера не наполнилась неудержимым потоком мыслей Драгунова, он отрезал:

– Не желаю я слушать твою дребедень, дружище. Ты перебрал. А потому давай-ка чайку и о земном.

– Так я и так о земном, земнее некуда.

– Ни хрена! Я тебя знаю. Стоп, задний ход.

– Послушай, ты знаешь мои правила. Так что, будь любезен их соблюдать.

Правила действительно имели место быть, и всем посвященным в этот странный параноидальный клуб они были известны. Определяющим фактором здесь являлось то, что разговор строился на строгом соблюдении очередности права голоса, перебивать категорически воспрещалось. Любые привилегии, такие как право решающего голоса, имел только хозяин сей обители. Ни о каком равноправии здесь не могло идти и речи.

Сергею, как и многим другим, резко не нравилось, когда посиделки у Драгунова доходили до этой стадии. Но, в отличие от остальных, он покорно принимал такое развитие. В то время, как у большинства посетителей, подобная перспектива вызывала нестерпимую боль, они мгновенно трезвели, а у некоторых сразу возникали важные дела. Хотя чего-то действительно невыносимого в этой игре Сан Саныча не было. В конце концов, эта мальчишеская прихоть – усладить свое эго иногда приносила свои достаточно интересные результаты. Но не сегодня.

Во-первых, сказывалась усталость, события последней недели дались непросто. А во-вторых, что имело первостепенное значение, тема разговора была действительно неприятна Сергею. Увидев, насколько изменилась атмосфера, он заведомо осудил товарища, чего не позволял себе никогда.

Дело было в следующем. Благополучие семейства Драгуновых всегда, как полагал Сергей, являлось преимущественно заслугой Юленьки. Правда, в этом вопросе имелась небольшая оговорка. Все, что происходило в подвальном помещении, ложилось на плечи Сан Саныча. Юленька позволяла ему эти забавы, зная его неспокойную работу и четко понимала, что мужу нужна отдушина. На самом деле выбор был предельно прост, по принципу «выбора из двух зол»: пусть лучше дома, чем неизвестно где.

Поэтому, когда Сергей увидел апгрейд упомянутого «злачного» места, он понял, что на «скромную» зарплату начальника полиции, сделать такое не под силу. Здесь ощущался финансовый приток со стороны. Особенно его удивили эксклюзивные (коллекционные) предметы интерьера, чего не наблюдалось в самом жилище этой во всем показательной семьи.

Сергей попытался в последний раз разрядить обстановку, дав понять, что все понимает, и что товарищ не обязан перед ним отчитываться.

– Саныч, ну ты мажор! А я-то думал, когда же это все твое рептильное естество проявится, а оно вон оно как вышло. С другой стороны, кто я такой, чтобы осуждать. Но, давай, все же не будем об этом.

– Сереж, ты можешь замолчать? Не так ты меня понял, я о другом хотел. Думаешь, я не знаю, что ты за фрукт и способен сложить дважды два? Но и открыться я тебе обязан, чтобы предупредить: не совершать тех же ошибок. Ты же, как брат мне, Серег. Душу излить хотел, ну и малость понравоучительствовать, конечно.

Дроздову стало немного стыдно, что он сначала осудил товарища, а затем не захотел его слушать, не дав возможности объясниться. Ошибки совершают все, но не каждый в состоянии их признать. А он, поддавшись врожденному стадному чувству, готов клеймить почем зря за одно только осознание проступка. Поэтому, дальше он просто молча слушал.

– Сереж, наша работа сама порой подталкивает нас на необдуманные решения, а иногда нас вынуждают обстоятельства, которые играют на наших слабостях и, по сути, выбора у тебя не остается. Знаю, ты возразишь. Но подожди немного и, возможно, посмотришь на это с другой стороны.

Сейчас у тебя уже есть Катя, а потом пойдут дети и все, брат, ты пропал. И это все скотская наша служба, власть, система. Что тут скажешь – селяви.

Понимаешь, какое дело, все это не просто. Это как продать душу, а потом назад не повернуть. Однажды, поступив не по-совести, ты уже в этой игре и ситуация будет прогрессировать, подкидывая тебе очередные искушения. Затем ты уже перестаешь ставить себя перед выбором и плывешь в этом водовороте, выбраться из которого, не разбившись о скалы, не получится. Однако, шанс есть всегда, но каждому ли хватит духа?

В какой-то момент приходит понимание, что такое вращение твоей жизни может отразиться на твоих близких и изранить их судьбы, возникает мысль соскочить. Но тебя просто так не отпустят, будет смоделирована еще более сложная ситуация. И спасти тебя может только интуиция и умение ее слушать. Иметь в подручных такого партнера особенно важно.

С этого момента начинается самое сложное. Первое, что надо сделать – порвать все связи. Но как отказать людям, с которыми ты уже имел дело, ведь сдадут на раз-два. Однако, и здесь есть хитрость – начать оказывать услуги бесплатно и постепенно свести деятельность на нет. Другое дело – занос. В этом случае надо включать дурака и бить тревогу. И тут главное, не скатиться в паранойю, когда ты видишь вокруг себя то, чего нет на самом деле (или есть), думаешь, что тебя ведут, что каждый твой шаг на виду. Исход прост: либо сходишь с ума, либо учишься жить по-другому, чтоб не подкопались. Но прежним ты уже не будешь никогда.