Карьера требует жертв

– Женя, я расскажу тебе все, что знаю. Во-первых, потому, что хочу тебе верить. А во-вторых, потому, что работа на Александра все больше кажется мне неправильным решением. В общем, после Ворошиловки я осталась у разбитого корыта. Я окончила этот чертов вуз с горем пополам, и если тебя и других крутых девочек куда-то принимали, то мне работа в силовых структурах не светила. Отец понял, что его старания были напрасны, и окончательно отвернулся от меня. Все это время я только и делала, что пыталась стать той, кем он хотел меня видеть. Я тренировалась до изнеможения, перебивалась случайными заработками, а потом снова тренировалась. В конце концов я стала настоящим «специалистом широкого профиля», но за стенами Ворошиловки. Я стала тобой, Женя.

Я позвонила отцу, чтобы рассказать, чего достигла. «Папа, это я – Кристина. Я стала той дочерью, которой ты можешь гордиться». После паузы в несколько секунд он ответил: «У меня больше нет дочери». И повесил трубку. Я много и беспробудно пила, пока однажды, в один из коротких моментов протрезвления, не увидела объявление на столбе – «требуются специалисты широкого профиля». Черт возьми, я была уверена, что это – оно. Я знала, что автору объявления нужен человек вроде нас с тобой, Женя. Это объявление должно было привлечь внимание только спеца, потому как на нем не было номера телефона или адреса, по которому обращаться. Только надпись.

Я сорвала его, обсмотрела вдоль и поперек, а потом догадалась посветить ультрафиолетовой лампой и увидела номер, написанный невидимыми чернилами. Я позвонила, пообщалась с человеком, изменяющим свой голос с помощью программы, рассказала немного о себе и приехала на встречу.

Так я познакомилась с Александром Василевским. Сначала я не знала, кто это – понимала только, что этот человек не хочет светиться. Но потом, естественно, пробила информацию о нем. Он говорил мне просто следить за его сыном Глебом и не попадаться на глаза ему и его… телохранителю Пруссу. Мне нужно было составлять маршрут Василевского-младшего, отмечать наиболее посещаемые им места. Я не задавала лишних вопросов, да и потом – мне отлично платили. Однажды я чуть не выдала себя – Прусс и Глеб заметили меня. Телохранитель даже побежал за «Вольво», но я скрылась быстрее, чем он догнал меня, а когда он сел в свою машину, стоявшую поодаль, гнаться было не за кем.

Сан Саныч предупредил, чтобы таких оплошностей больше не было. А потом сказал залечь на дно – видимо, понимал, что Глеб будет начеку и наймет кого-то. И позвонил только сейчас – назначил встречу на восемь часов утра, а уже около часу ночи.

– Не знаешь, каким может быть его поручение?

– Опять слежка, скорее всего. Я передавала ему фотки сына и Прусса, на них не было ничего примечательного, я не знаю, что задумал этот безумный старик.

– Нужно рассказать Глебу. Его отец жив, и он следит за ним. Мы поедем все вместе прямо сейчас, к восьми утра успеешь.

– Стоп, стоп, Женя. Поехать к Василевскому-младшему? На это я не подписывалась. Я согласна, что Сан Саныч что-то мутит, но раскрываться Глебу… Нет, я не могу. Я не хочу…

– Да что с тобой? Говоришь, что веришь мне, и не понимаешь, что сейчас мы можем закрыть дело? Глебу и его отцу нужно поговорить. Я понятия не имею, почему старик следит за сыном, как и то, почему он подстроил свою смерть. Судя по рассказам, он любил его, если сейчас он составляет его маршрут, чтобы потом взорвать машину или совершить вооруженное нападение, то Глеб должен об этом знать. Только он сможет узнать от отца правду.

– Женя, я не хочу ехать в поместье Василевского по одной очень важной причине. Василий Прусс – мой отец.

В комнате повисло молчание. Я посмотрела на Олега, и его реакция говорила сама за себя – парень истерично расхохотался. Потом смеяться начала я.

– Что смешного я сказала? – гневно спросила Кристина.

Наверное, вспомнила насмешки в Ворошиловке, нужно срочно извиниться.

– Извини. Просто мы с Олегом, его зовут Олег, кстати, изрядно устали от тайных родителей. Черт подери, Вася Прусс. Я знала, что он мутный человек. Одно могу сказать точно – тебе с отцом не повезло – так же, как мне. Фух, прости за такую реакцию, день был тяжелый.

– Тайные родители? Вы о ком?

– О-о-о, Кристина, – слово взял Олег, – понимаешь ли, Валентина Прохорова – мать Глеба, которая отказалась от него ради карьеры. А за смех извини, просто наши с Женей мысли синхронизировались – с этим делом я сойду с ума.

Кристина удивилась такому повороту событий, но у нее, кажется, не было сил демонстрировать слишком сильное недоумение. Понимая, что ситуацию нужно как-то разрядить, я спросила:

– У тебя есть алкоголь?

Мы сидим на кухне и пьем холодное пиво. Кристина не пьет, так как в восемь часов утра ей ехать к боссу. Александр Василевский жив, а Василий Прусс – отец девочки, над которой я насмехалась в учебные годы. Я не удивлюсь, если в процессе расследования мы выясним, что Олег – единокровный брат Глеба. Такие сюжеты бывают не только в фильмах. Что же нам делать?

Будто бы читая мои мысли, слово берет Кристина, которая все это время попивает газировку:

– И каков наш следующий шаг?

– Вопрос хороший. Согласна с тобой, что к Глебу ехать не стоит, потому что там твой папаша – самая загадочная фигура во всей истории. Василевский услышал, как тот разговаривает с кем-то по телефону, там звучала фраза о том, что Глеб ничего не подозревает, продолжаем действовать. Прусс отмазался, но я ему не верю.

– За время общения с Василевским-старшим он только раз упомянул моего отца – когда предупредил, что он охраняет его сына. Сан Саныч не знает, что я – дочь его бывшего телохранителя. Сам отец никогда не рассказывал мне, на кого работает. Знаю только, что жил он не дома, а на работе. Мы с мамой практически его не видели, а на всяких фотографиях со светских раутов, где присутствовали Александр Василевский, а потом и его сын, их охрана старалась не светиться. Моему бате удавалось оставаться в тени, будучи на виду. Полезное умение. Надо будет усовершенствовать этот навык.

– Да, мне тоже. Я думаю, лучше оставить все как есть. Ты отправишься к Сан Санычу и будешь продолжать делать все, что он скажет, но на этот раз будешь сообщать нам. Мы же скажем Глебу и Пруссу, что долгое время следили за тобой, но ничего не смогли нарыть.

– Мы не скажем Глебу правду? – удивленно спросил Олег.

– В чем Прусс и был прав, так это в том, что наш наниматель импульсивен. Кристина, у твоего отца был человек в стане Прохоровой, но он вынужден был раскрыть себя, чтобы меня не убили. Василий Михайлович скрывал наличие своего человека среди людей главного конкурента его босса. Он объяснил это тем, что Глеб неосмотрительно мог выдать двойного агента на одном из мероприятий.

– Узнаю отца – говорит мало, просто делает.

– Да, в действенности методов Пруссу не откажешь, но твой «Вольво» он так и не нашел. Как бы то ни было, мы, принимая в расчет импульсивность Глеба и то, что сейчас он весь на нервах, не станем раскрывать ему личность Арины Вишневской. Он может проговориться Пруссу, а нам не нужно, чтобы дядя Вася сейчас узнал, что его дочь работает на его прошлого работодателя, который инсценировал свою смерть.

– Это какой-то дурдом, – добавил Олег.

– Я согласна, но имеем, что имеем. Крис, ты поедешь к Василевскому в восемь утра и примешь все его указания. Будем надеяться, это снова будет слежка. Потом сообщишь нам. Мы же вернемся к нанимателю с пустыми руками. В очередной раз разочарую его, но не беда, вряд ли он меня уволит – Глеб разбит и никому не доверяет. Утром под предлогом продолжения слежки за Ариной мы с Олегом поедем к Кириллу – тому самому человеку, которого Прусс попросил внедриться в охрану Прохоровой. Он залег на дно, но есть шанс, что сейчас он находится в убежище, в которое привозил меня. Что ж, время позднее, так что в дорогу.

У калитки я попросила Олега идти к машине, а сама задержалась, чтобы перекинуться еще парой слов с Кристиной.

– Ты прости меня еще раз, ладно? Я никогда не была идеальной, и твоя история это подтверждает.

– Ты права, никогда, – Кристина наконец улыбнулась.

Уверена, она нас не предаст.

Когда я уже вышла за калитку, она слегка окликнула меня и добавила:

– Если бы не трюк со вспышкой, я бы тебя одолела.

Я ничего не ответила, а только улыбнулась. На этот раз за руль «Нивы» молча сел Олег – он будто бы понял, что мне нужно подумать, поэтому управление машиной будет меня отвлекать.

Кто бы мог подумать – Александр Василевский жив, а Кристина Ольхова – дочь Василия Прусса. Мы – главные герои детективного триллера с элементом шпионажа. Меньше всего я верю Пруссу. А что, если он общался с Прохоровой? Но зачем Василевскому следить за сыном издалека?

Слишком много вопросов. Я надеюсь найти ответ хотя бы на один из них.

Уверена, Кирилл будет гнуть линию касательно того, что Василий действительно разговаривал с ним в тот вечер. Такие спецы не сдают своих боевых товарищей. Но я намерена пообщаться с ним по душам, потому что он показался мне человеком чести. Нужно высказать ему все, как есть – сказать, что Прусс вызывает огромные подозрения и что он может быть уже не тем человеком, дружбой с которым Кирилл дорожит.

За раздумьями время пролетает быстро, и вот мы уже в особняке.

Нас встречает Василий Михайлович.

– Как ваша слежка? – интересуется охранник. – Вас долго не было.

– Мы нашли короткостриженую блондинку, подходящую под описание. Она посетила пару баров, а потом, изрядно подвыпившая, уехала на своей «Мазде» домой. Мы продолжительное время следили за домом из засады, но ничего примечательного не заметили. Никаких намеков на «Вольво». Завтра утром продолжим – однажды она совершит оплошность.

– Хм. А не лучше ли было прижать ее? Надавить, допросить?

– Василий Михайлович, мы же не головорезы. Это люди Прохоровой привыкли давить на людей – причем в прямом смысле этого слова. Я не собиралась нарушать закон, – как уверенно прозвучала от меня эта фраза. От девушки, которая только что избила человека, привязала его и допрашивала, держа на прицеле. Но Прусс должен мне верить.

– Ясно. Ведете неспешную слежку. Ну что ж, воля ваша. Я ждал вас и чертовски устал. Пойду спать. Доброй ночи.

– Доброй ночи, Василий Михайлович. А где Глеб?

– Сейчас спустится.

Глеб спустился к нам, излучая тотальную усталость. Лицо заросло щетиной, волосы растрепаны и торчат в разные стороны. В который раз убеждаюсь, что мужчины любят драматизировать похмелье. Наверняка парень весь день валялся в кровати.

Даже не поздоровавшись и зевая, Василевский спросил:

– Как успехи? Нашли Арину?

«Да, нашли, ее зовут Кристина, и она – дочь главы твоей охраны. Кстати, еще твой отец жив». Я бы сказала все это, но для человека с такой тонкой душевной организацией, как у Глеба Александровича, такой рассказ будет шокирующим. Придерживаемся плана.

– Нашли блондинку. Кажется, та самая. В повседневной жизни ездит на «Мазде», пьет и без зазрения совести садится пьяной за руль. Больше ничего интересного, но утром мы возобновим слежку.

– Боже, как же я устал. Я просто хочу спокойно жить. Не нужна мне моя чокнутая мать, не нужны проблемы, не хочу чувствовать, что в мою спину дышат недоброжелатели. Женя, Олег, вы поможете мне? – Ни тени ехидства и притворства. Мы видим истинное лицо Глеба Василевского.

– Конечно, поможем, о чем ты говоришь, – в разговор вступает Олег. А я ведь даже не поздравила его с успешной догадкой относительно того, что Александр Александрович Василевский жив. – Просто ты должен понять, что поиски человека, который предположительно хочет от тебя избавиться, – это дело не одного дня и даже не недели. Мы с Женей делаем все, что в наших силах.

– Я верю вам, – сказал Глеб абсолютно доброжелательным тоном. – Будете что-нибудь? Чай, кофе, перекусить?

– Я бы сейчас кабана съела.

– Я тоже. Один-единственный бургер за весь день. Как так жить? – добавил Олег.

И затем был прекрасный вечер в компании приятных людей. Глеб Василевский сейчас был не напыщенным мажором, который дерзит и ухмыляется, перед нами стоял простой парень в домашней футболке, штанах и небрежно накинутом сверху пледе, растрепанный и заросший щетиной. Этот парень взбивал яйца на омлет, Олег нарезал колбасу, которую планировалось поджарить, я шарила в поисках напитков.

После этого мы поели, общаясь на сторонние темы. Усталость как рукой сняло – так бывает, когда ты отвлекаешься, но стоит дать мозгу вспомнить, что организму нужен отдых, как тебя начнет «вырубать».

Глеб рассказал смешной случай из своей работы, Олег – из своей детективной практики. Я поняла, что настала моя очередь, и рассказала про то, как охраняла йоркширского терьера одной из своих клиенток.

Пожилая мадам была уверена, что ее родственники хотят избавиться от собачки по непонятным никому причинам, поэтому на семейных посиделках я всегда ее сопровождала. Когда она поняла, что дети и внуки не были заинтересованы в устранении Лотти – так звали собачку, – то поблагодарила меня за работу, и наши пути разошлись.

Глеб и Олег стали шутить про эту женщину, я стала добавлять. Мы смеялись и наслаждались хорошим вечером. Эх, побольше бы таких вечеров. Но моя работа – охранять людей, подвергать свою жизнь риску, бывать в самых опасных переделках. Нужно ценить такие умиротворенные вечера, ведь каждый из них может оказаться последним.

– Ну, спасибо за ужин, Глеб Александрович. Никогда бы не подумала, что один из самых богатых людей города готовит такой вкусный омлет своими руками.

– Папин рецепт. Очень рад, что вам понравилось. Пойдем отдыхать? А то завтра у нас много работы.

– Тебе тоже завтра куда-то нужно? – В моих интересах было бы, чтобы Глеб как можно чаще оставался дома, но я не могу от него этого требовать.

Что ж, завтра с ним снова поедет Прусс.

– Да, завтра я встречаюсь с управляющими сети ресторанов «Vasilevs». Встреча может затянуться – куча бизнес-планов, презентаций, отчетов. В общем, скука смертная, но владелец должен присутствовать. Василий поедет со мной. По-моему, он действительно правильно поступил, что не сказал мне про Кирилла. Я снова ему доверяю.

«Ох, Глеб, ты сильно обидишься, когда мы с Олегом расскажем тебе правду».

Детектив не подает виду, что фраза «я снова ему доверяю» ударила ему по ушам, как и мне.

«Молодец, Олег, нельзя раскрывать всех своих карт. Еще рано для правды».

Внезапно в мою голову приходит идея:

– Да, дядя Вася, похоже, свой. Вообще, я в своих прогнозах пока только ошибаюсь. Но есть вероятность того, что за тобой снова будут следить…

– Черного «Вольво» что-то давно не было, но что ты предлагаешь?

– Я думаю, нам с Олегом нужно разделиться: я поеду следить за Ариной, он будет наблюдать за всем странным, что происходит в непосредственной близости от тебя, – Олега мое предложение обескуражило, но скоро он все поймет. – Встречаетесь в одном из твоих ресторанов?

– Да, в «Vasilevs» на проспекте Победы. Думаю, в твоей идее есть смысл. Вдруг девушка, которую вы нашли, – вовсе не та, что следит за мной? Я согласен, Олег, завтра ты выезжаешь после меня, находишь себе укромное место и начинаешь слежку. Договорились?

– Да, конечно, задумка верная, – Кротов уже все понял.

– Что ж, тогда спокойной ночи, был рад с вами поболтать.

Мы желаем друг другу спокойной ночи, а когда Глеб удаляется в свою спальню, перекидываемся с Олегом парой слов.

– Ты же понимаешь, что следить надо не только за округой, но и за Пруссом, да?

– Не принимай меня за идиота, конечно, я все понял. Вот только босс просит держаться на расстоянии, а если Прусс что-то выкинет, а меня не будет рядом?

– Прусс ничего не выкинет, когда узнает, что ты, в принципе, будешь поблизости. Если он – темный кардинал Прохоровой, то не будет ничего делать с тобой или мной на хвосте.

– Логично.

– Надеюсь. Я же поеду к Кириллу – надеюсь, застану его. И буду ждать звонка от Кристины.

– Удачи нам и спокойной ночи. Спасибо за вправленный нос, кажется, ни Прусс, ни Глеб ничего не заметили.

– Уверена, что нет. Доброй ночи.

Я просыпаюсь в шесть утра – конечно, чувствуется явный недосып, но делать нечего, такова работа. Бодрящий душ, легкий завтрак, и вот уже в 6:40 я выхожу из поместья. На мне одежда черного цвета – футболка, джинсы, кроссовки, сверху накинута куртка, образ дополняют черная кепка и солнцезащитные очки, которые пока что висят на футболке.

Я перелезаю через забор в самом неочевидном месте. За пределами территории особняка Василевского нет никого в обозримой видимости, но люди Прохоровой могут быть где угодно.

Пройдя приличный участок лесополосы – Василевский, как и положено влиятельным бизнесменам, живет за городом, – я выхожу на автостраду. Разворачиваю кепку козырьком назад – так я меньше похожа на человека, который не старается светиться, и вызываю такси по местоположению.

Дорога долгая, и милая девушка-таксист Маша сейчас отлично подзаработает. Она не донимает меня глупыми вопросами – обожаю молчаливых таксистов.

Мы доезжаем до определенного места, которое я смогла описать по памяти и которое находится достаточно далеко от убежища Кирилла.

– Спасибо, Маша, удачной дороги.

– Вам спасибо.

Ну, что ж, насколько я помню, мне сюда. Я не страдаю топографическим кретинизмом и на местности ориентируюсь хорошо. Но когда в эту местность меня привозил Кирилл, было очень темно, а я еще отходила от мыслей, что меня могли убить. Но все же по определенным деталям я узнаю тропинку, ведущую к дому мужчины, который расположен в лесной чаще и сокрыт от посторонних глаз.

Издалека я замечаю холм, за которым располагается дом. Нужно подойти так, чтобы Кирилл не сразу начал стрелять. Надеюсь, он дома.

Я аккуратно обхожу холм и оказываюсь у дома моего недавнего спасителя, он сидит на крыльце, читая газету. Как старомодно.

– Здравствуйте, Кирилл, – уверена, мое приветствие удивило мужчину, но он этого, конечно, не покажет.

– Здравствуй, Женя. Вряд ли ты заблудилась. Мой домик не так-то просто найти. Признаю, навыки следопыта у тебя есть. Что привело тебя ко мне?

– Думаю, вы догадываетесь.

Пауза. В очках для чтения Кирилл выглядит на свой возраст. Он складывает газету, снимает очки, встает с кресла, кладет на него очки и газету и спрашивает:

– Будешь чай или кофе?

– Не откажусь от чашки кофе.

Мы проходим в дом, где Кирилл неспешно ставит чайник, рассыпает по чашкам кофе, добавляет две ложки сахара, как я и просила. Кажется, он не собирается нарушать молчание.

Я начинаю:

– Прусс ведь соврал Глебу о том, что подслушанный разговор он вел с вами. Почему вы ничего не сказали?

Кирилл не спешит отвечать, но потом все же говорит:

– Тебе стоит забыть, что здесь мое убежище. Забудь, что ты здесь была, об этом домике даже Вася не знает. За тобой не было слежки? Сейчас ты для Прохоровой – цель номер один. Даже если она не хочет избавиться от Глеба, от тебя ей нужно избавиться в первую очередь.

– За мной не было слежки. Ответьте, пожалуйста, на вопрос.

Кирилл улыбнулся и продолжил:

– Я не стану отрицать, что Вася говорил не со мной, ты прекрасно это понимаешь.

– Тогда почему вы ничего…

– Я не закончил, не перебивай, будь добра, – спокойным, но достаточно строгим тоном продолжил Кирилл.

Я непроизвольно вспомнила, как меня отчитывал отец.

– Конечно, мне стало интересно, почему Вася соврал Глебу, ведь он любит его, как родного сына. Когда все разошлись по комнатам, я задал ему этот вопрос. И услышал ответ, который меня полностью устроил. Он сказал: «Брат, я знаю, что делаю. Доверься мне, и спасибо, что поддержал». – Кирилл закончил рассказ, будто бы этого достаточно.

«Да что не так с этими мужчинами?»

– И это все? Никаких деталей? Вам не интересно было, с кем на самом деле говорил Прусс? Да как вы могли…

– Вот так. Очень просто. Понимаешь ли, Женя, я безукоризненно доверяю своему боевому товарищу. И если он сказал, что у него все под контролем, то не в моей власти сомневаться в его словах. Когда он посчитает нужным, то посвятит меня в свой план. Или не посвятит, если сочтет это ненужным.

Я была в шоке. Завидую спокойствию этого человека и уважаю все то, что он говорит про дружбу и безукоризненное доверие. Но я пришла сюда не за примером истинной дружбы, а за тем, чтобы добиться своего. Нужно попытаться убедить Кирилла в том, что намерения его товарища могут быть недобрыми.

– Наверное, не стоило ожидать от вас какого-то другого ответа. Видите ли, Кирилл, у нас с Глебом и Олегом есть все основания полагать, что ваш товарищ Василий задумал недоброе.

– Основания? Пока я слышал про сплошные догадки.

– Он втайне от начальника нанял вас для работы под прикрытием.

– Ради блага Глеба, вы же знаете.

– Хорошо, но он говорил с кем-то по телефону, предметом разговора был некий секретный план, и мы с вами знаем, что вторым человеком были не вы. Поведение Василия странное еще и потому, что он все еще не продвинулся в поисках черного «Вольво», тогда как частный детектив Кротов, обладающий гораздо меньшим количеством ресурсов, выяснил, кому принадлежит машина.

– У Кротова могут быть контакты там, где у Васи их нет, и наоборот.

– Хорошо, но вы ведь не отрицаете, что поведение Прусса довольно странное?

Кирилл сделал большой глоток кофе и продолжил:

– Женя, ты – хорошая девушка, достойный телохранитель и, я убежден, верный друг. Но я знаю Васю Прусса большую часть своей жизни. Я знал Александра Василевского и тоже дружил с ним. Потом наши пути разошлись, но я всегда поддерживал отношения с Васей, а он был искренне предан своему другу и боссу. Ради Василевского он готов был порвать любого, то же самое касается его сына. Судьба таких, как я и Василий, – бороться, служить и защищать. Я не буду разглагольствовать о том, что жизнь поступила с нами несправедливо, потому что мы сами выбрали такой путь. Мы сами решили не заводить семьи, а быть вышибалами. В то время как Саша Василевский работал головой, мы действовали мускулами. Я не берусь говорить за Васю, но я не раз пожалел о своем жизненном выборе. А потом смирился. Все это я говорю, чтобы ты, Женя, поняла – Прусс предан Глебу, как верный пес, и за него порвет любого.

Пламенная и проникновенная речь, в которую я бы с удовольствием поверила, но не могу. Я не доверяю никому, иногда даже себе. Работа приучила. И преданность в нашем мире – понятие относительное. Мне очень хочется верить, что Василий предан Глебу, но еще больше мне хочется узнать, что он задумал.

Что ж, пора идти ва-банк.

– Ладно, я так понимаю, вы останетесь непреклонны. Что ж, Кирилл, я это уважаю, правда. И пытаться убедить вас в том, что Прусс что-то задумал, я не буду. Вместо этого можно поинтересоваться?

– Чую подвох, но интересуйся.

– Этот случай – единственный момент, когда Василий не посвящает вас в свой план?

Кирилл задумался, но не потому, что вспоминал другие случаи. Ему интересно, что же я ему расскажу.

«Давай, громила, я намерена сильно тебя удивить».

– Пожалуй, да. За последнее время мы не так много общались – только когда я был шпионом среди охраны Прохоровой, но там я больше отчитывался в своих результатах, точнее, в их отсутствии. В прошлом таких моментов не припомню. Понимаешь, мы – друзья верные, но видимся довольно редко, и только когда встречаемся, обсуждаем, что у кого произошло в жизни. Почему ты спрашиваешь?

– К тому, что ваш верный друг за все годы забыл упомянуть, что у него есть дочь.

Кирилл поперхнулся остывшим кофе, потом пристально посмотрел на меня, пытаясь понять, лгу я или нет. Он понял, что я говорю правду, но все же сказал:

– Ох, Евгения, нехорошо выдумывать сказки, чтобы добиться желаемого результата.

– Хм, вы ведь понимаете, что я говорю правду, потому что неплохо читаете людей. Повторюсь, у Василия Прусса есть дочь, о которой он вам не рассказывал. Ее зовут Кристина Ольхова, она…

– Ольхова? – Кирилл перебил меня, так как фамилия явно показалась ему знакомой.

– Да, Кристина Ольхова, вы знаете ее?

Кирилл встал из-за стола, потом молча вышел на крыльцо, я проследовала за ним. Он присел на том же месте, где сидел, когда я только пришла к нему. Рядом было еще одно кресло, поэтому я уселась рядом.

Кирилл начал рассказ:

– В институте нам с Васей нравилась одна и та же девочка – Лера. Я видел, что ей больше импонирует Василий – тот всегда умел отпустить удачную шутку, стать своим в незнакомой компании, развлечь толпу. Сане Василевскому во время учебы девушки не были интересны, поэтому он ограничивался мимолетными романами, разбивал сердца девчонок, даже не замечая этого, потому как был сосредоточен на себе. Сейчас я понимаю, что он был прав.

Я был серьезным парнем, который не знал, как впечатлить Леру. А вот у Васи это получалось. Я понимал, что мне с ней ничего не светит, поэтому решил не ссориться с другом и смириться с ролью третьего лишнего. Каково было мое удивление, когда Лера отказала и Васе тоже. Она решила не заводить романы с теми, кто проявлял к ней симпатию, и пошла своей дорогой. Тогда она понравилась мне еще больше, но из-за своих теплых чувств я решил отпустить ее и больше не добиваться. А вот Вася разозлился, потому что тогдашний Прусс не терпел отказов. Как сейчас помню, он сказал: «Однажды она будет моей, вот увидишь». Я посчитал ту фразу юношеским бахвальством и спокойно сказал ему, что нужно жить дальше. Мы с Лерой больше никогда не виделись, потому что после вуза пошли в армию, потом проходили спецподготовку. Меня после спецподготовки потянуло на рискованную работенку в разных уголках земного шара, а вот Васю завербовал разбогатевший Саня Василевский. Ольхова. Фамилия Леры – Ольхова, – на этих словах Кирилл заканчивает свой трагический рассказ, и я понимаю, что добилась цели – посеяла в нем сомнения касательно честности Василия Прусса.