Школа. Первый пояс

– Новички, кровати находятся по правую руку от вас, за самой большой дверью. Ищите незанятое место и знакомьтесь с остальными соучениками. Драки запрещаю.

– А ты, значит, старшая класса? – Я оглядел так и не открывшую глаз девушку.

– Верно.

– А что, – я глубоко вздохнул, – если я хочу занять твоё место?

Мои слова разорвали тишину, царившую вокруг – все вдруг загомонили.

– Не хочу повторять чужие слова, но они так и просятся на язык, – сказала девушка, всё ещё не открывая глаз. – Что может знать о жизни в Первом и правилах Школы выросший в Нулевом лягушонок?

Я пожал плечами и улыбнулся, пусть она и не видела меня:

– Я знаю главное: старший класса получит дополнительные баллы и будет на виду у выбирающих в Академию учителей.

– Верно. – Девушка открыла чёрные глаза, пугающе выглядевшие на её белом, словно мел, лице, да ещё если прибавить и такие же волосы, и медленно оглядела меня. – Но чтобы занять это место, нужно быть лучшим. Лучшим во всём. Лучшим и на ринге.

– Ринге? – повторил я услышанное уже второй раз слово.

– Месте, где сражаются. – Девушка плавно повела рукой, словно отходя от сна. – Здесь оно в центре, что показывает, как часто ринг будет использоваться во время нашего обучения.

– Ясно, – кивнул я. – Арена.

– Арена для многих, ринг для двоих. – Девушка вернула ладонь на колено. – Я хороший боец, здесь не осталось никого, кто решился бы бросить мне вызов. Дам совет: потерпи несколько дней, и ты увидишь меня в деле и выбросишь эти глупые мысли из головы.

– Я не хочу ждать. – я проверил, расправлены ли мои плечи. – Я собираюсь взять всё, что Школа может мне дать. И место старшего класса мне не помешает.

– Новорождённый телёнок не боится тигра. Пусть, – кивнула девушка. – Но у тебя интересные мысли. – Она помолчала и продолжила, не повышая голоса, всё тем же спокойным тоном: – Точь-в-точь повторяют мои. Мне тоже нужна сила. Пусть в сражении с тобой я и получу лишь крохи, но отказываться от опыта, что сам лезет мне в рот? Я возьму его. Сражаемся без оружия. С ним пока только под присмотром учителя.

– Хорошо.

Я сбросил с плеч тюк, снял с пояса кинжал и передал его вместе с копьём Зимиону, который так и не отошёл от меня, внимательно слушая наш разговор.

– Я Виликор. – Девушка одним текучим движением поднялась на ноги и, не глядя на меня, пошла к очерченному рингу.

– Я Леград, – сказал я ей в спину и направился следом.

По её примеру занял место в углу, под свисавшей с шеста узкой лентой с надписью: «Кулак слеп». Надписи над Виликор я не разобрал – мешали складки на ткани. Кажется – «Меч».

– Ты новичок, – сказала Виликор. – У каждого моего противника есть право на первый ход. Проигравшим считается тот, кто сдался, кто не может встать и кто покинул очерченные границы ринга. Начинай.

Отлично. Я плох в кулачном бою, и такое преимущество будет мне в самый раз. Я медленно двинулся к Виликор, обдумывая своё первое действие. Шаги по камню непривычно отдавались в ступнях – в пещере Древних пол был покрыт травой и мхом. Приблизившись на три шага, я резко ускорился, выжимая из себя всю доступную мне скорость и прыгнул-проскользил над площадкой к противнику. Удар кулаком в грудь, пинок в ногу.

Виликор легко, словно не замечая моей стремительности, ушла от ударов, смещаясь в сторону и вперёд. Я дотянулся до её руки и, резко остановившись, попытался закрутить её вокруг себя и выкинуть за пределы ринга. Она легко освободила запястье из, казалось бы, мёртвой хватки моей руки. Мы замерли, почти поменявшись местами. Я в её углу, она посередине площадки. Парни и девушки вокруг взорвались криками.

– Сколько у тебя звёзд? – с недоумением спросил я. Эта скорость и сила, которые она показала. Никогда ещё мой противник не был быстрее и сильнее меня одновременно. Никогда. Кроме одного раза.

– Двенадцать полных, – спокойно ответила Виликор. – Я редко хвалю противников. Обычно они слишком слабы и не заслуживают этого. Но ты хорош. – Крики стали громче, но мы не обращали на них внимания. – Ловкий и резкий. Отличная работа ног. В тебе чувствуется опыт сотни сражений на грани смерти. – Крики смолкли. – Но твои руки всегда сжимали оружие. Безоружная схватка тебе незнакома. И тебя ждёт проигрыш.

Я молча бросился в атаку. Но на этот раз поблажки мне не сделали. Я не успел даже начать свой первый удар, как мне пришлось отражать чужие. Её удары накатили на меня, как сплошная стена песчаной бури, не оставляя и шанса на спасение. Куда там бедному Тогриму с его кулаками-копытами. Она била всем, чем только дотягивалась, словно тренируясь на мне. Кулаками, ладонями, коленями, просто пальцами. Пальцами, которые, казалось, стали твёрдыми и острыми, словно острия копий.

Я не успевал отразить и половины, большая часть попадала туда, куда Виликор и целилась. Тело взорвалось болью, каждый удар обжигал и лишал дыхания. Я отмахнулся раз, другой. Не попал и получил первый удар в голову, от которого всё вокруг закружилось и помутнело.

Меня сейчас вытолкнут с ринга!

Я уже вслепую сначала пнул перед собой, а затем размашисто махнул кулаком, делая шаг вперёд и пытаясь зацепить Виликор. Впустую. Я лишь почувствовал, как подгибаются ноги, а затем мир погас.

Глава 5

– Да чё тебе – жалко поделиться с другом?

Я хмыкнул:

– С каких пор мы стали друзьями?

– С тех самых, как остались здесь одни из Арройо! – Зимион попытался обнять меня за плечи.

– Тогда мы земляки. – Пришлось ткнуть Зимиона в бок пальцем – приём, которым с успехом пользовалась Дира. Он охнул и убрал руки. Я мстительно продолжил: – Друзьями нам ещё предстоит стать. Вот сойдёмся лицом к лицу с сотнями Монстров, откусят тебе руку, – я задумался на миг, – и ногу ещё, а я вытащу тебя с поля боя. Вот тогда и стану тебе другом.

– Не, земляк. – Зимион даже перестал держаться за пострадавший бок и развернул руки ладонями ко мне. – Давай как-нибудь без этого.

В наш разговор вмешался девчачий голос:

– Забудь слово «Монстр».

– Что? – Я уставился в спину неожиданно заговорившей Виликор.

– Забудь это слово, – повторила она, по-прежнему не оборачиваясь, и замолчала.

Я покачал головой: «Вот и поговорили».

– Оно сразу сообщает всем, из какой дыры ты вылез. – Я обернулся на новый голос и обнаружил, что да, не показалось, там была и ухмылка, и презрение во взгляде. – Пастух! Это не твои занюханные пески. Здесь всё пропитано силой: травы, животные, люди. Разве что новорождённые детёныши не имеют звёзд. И то не все. Трав, отмеченных Небом, так много, что животные даже не задерживаются на этапе Закалки. Для таких пастухов-нулёвок они все Монстры. Но так их тут не называют. Просто Звери.

– Я скажу так, – влез в разговор какой-то широкоплечий парень. Он сидел за столом у края навеса, с удобством прислонившись спиной к его столбу. – Попадёшь к нам в ватагу, сразу отхватишь по шее за то, что ляпнул такое. Говори просто: «Зверь». Чтобы не накликать лиха.

– И? Чё замолчал? – не выдержал Зимион.

– Он о царях среди них, – пояснил тот парень, что презрительно улыбался. Одежда у него была того же покроя, что и у всех, но явно из другой ткани и украшена вышивкой, подобной учительской. Я решил дать ему кличку «Богач». Познакомиться вчера я успел меньше, чем с десятком людей. И Богач к нам с Зимионом не подходил. – Тех, кто стал сильнее людей и против кого нужно звать на помощь старейшин фракций или даже людей из императорского клана.

– О! Императорский клан Вилор. – Зимион откровенно ухмылялся. – Я уже слышал о них. Они и впрямь есть везде и за всем следят? Ты, богатей, любишь поговорить, как я смотрю. Давай-давай, развлеки меня болтовнёй.

Богач вскочил:

– Ах ты!

– Сядь!

Окрик Виликор заглушил даже вопль Богача. И заставил его сесть, хотя на старшую он зыркнул даже с большей ненавистью, чем на Зимиона. Виликор же обернулась на миг к нам и сказала:

– Да. Они следят.

Зимион продолжал пялиться в спину Виликор и ждал продолжения. Напрасно. Молчали и остальные, лишь переглядывались. Даже Богач разжал кулаки и притих. Зимион попытался продолжить разговор:

– И? Чего замолчала?

– И всё, – коротко ответила Виликор, но потом повернулась к нам. Всё то же невозмутимое лицо, словно маска спокойствия. – Хочешь пример?

Зимон кивнул:

– Ага.

– Скажи мне, кто собран в этом классе? – Виликор обвела рукой присутствующих.

– Э-э-э… – Зимион быстро огляделся в поисках подсказки. – Будущие послушники Ордена?

– Неверно, – припечатала Виликор. – Кто собран в этом первом классе?

– Таланты! – довольно воскликнул Зимион, найдя ответ в словах собеседницы.

– Ошибка. – От голоса Виликор нужно было укрываться, как от ночного холода, столько в нём было презрения. – В этом классе собраны посредственности, которые долгие годы топтались на стадии Закалки.

Все приняли это заявление спокойно, без слова возражения. А вот я нахмурился. Что она несёт? Да, пусть остальным лет четырнадцать-пятнадцать, но называть их неудачниками? Не слишком ли высокие у неё ожидания? А сама-то?

– Где настоящие гении? – Виликор усмехнулась и ткнула себя в грудь: – Десятка в двенадцать? Ничтожество! Где те, кто перешагнул Закалку, не заметив её? За год. За полгода. За месяц. В Ордене? Что они тут забыли? Да они уже в столице! Имперцы вымели их веником, стоило только появиться слухам о таких гениях!

Я, вслушивающийся в слова Виликор и примеряющий их на себя, уточнил:

– В Хрустальных Водопадах?

– В столице Империи! В благословенном Третьем поясе, где и живут истинные практики Возвышения! – Ядом в голосе Виликор можно было отравить половину Морозной Гряды. – Нулёвка! Думаешь, вырвался из кучи мусора? Глупец. Мечтал, что в Первом начнётся жизнь? Дважды глупец! И Первый, и Второй пояс такие же отстойники для мусора, которому не место среди идущих к Небу. Это тюрьма! Разве что в твоих песках совсем дно этой помойной ямы, а ты начал карабкаться по склону. Но по-прежнему не заслуживаешь даже взгляда настоящих идущих Империи! Твой удел – Морозная Гряда!

Я сидел, сузив глаза и обдумывая услышанное, а вот Зимион вскочил на ноги. Что хотел сказать, осталось неясным, он едва успел рот открыть, как время нашей болтовни закончилось.

Виликор тоже вскочила и закричала:

– Класс! Встать!

Мы находились под тем навесом двора, где стояли столы и скамьи. Его ширина позволяла расставить их в два ряда, а сами скамьи позволяли сидеть на них четверым. Последние были пусты, без малого четыре десятка учеников разместились и так. Впереди стояли отдельный большой, светлого дерева стол, заставленный множеством предметов, странный чёрный плоский камень, скорее даже прямоугольная плита, установленная стоймя, и необычная конструкция из дерева, немного похожая на ту, с помощью которой растягивают шкуры на просушку. Я последовал примеру окружающих и подхватился со скамьи. Мы добрую тысячу вдохов как сидим, собранные старшей, и от скуки принялись чесать языками. И ведь только дошли до интересных вещей, как пришёл тот, о ком я уже забыл. Досадно.

– Приветствуем старшего!

Иглис кивнул:

– Отлично. Пять баллов на общий счёт. Объясняю, потому что среди вас есть те, кто слабо знаком с нашей Школой. Успехи каждого ученика по отдельности и всех вместе будут внимательно оцениваться каждым учителем. Есть личный рейтинг ученика и общий вашего класса. Именно с помощью заработанных баллов любой из вас, даже будь он за стенами Школы последним бедняком, может получить у Ордена алхимические зелья и техники. Что же дадут вам эти пять баллов? На них можно купить зелье постоянного улучшения. Неплохая экономия яшмы, верно? Впервые потратить заработанное вы сможете через три недели. Затем раз в месяц. Основные правила Школы изложены здесь. – Иглис бросил стопку тонких книжиц на свой стол. – Через неделю я проверю, как вы их усвоили. Не ответившему – минус балл, старшему – минус балл за каждого такого лоботряса. Можете считать, что в наказание будут залезать вам в карман. Так обычно доходит быстрее. Кто не умеет считать, тому подскажут остальные.

Я вдруг подумал, что оказаться простым учеником не так уж и плохо. Нас тут почти сорок и за один раз получить наказанием даже половину от этого числа…

– Если сдадут все, старшему по баллу за каждого ученика.

Или старший – отличная должность? Ладно, пустое. Жаль, конечно, что упущена такая возможность. Но плакать всё равно не буду. За неделю в лесу я понял, что мне тянуть эту ношу тяжело. Приходилось буквально заставлять себя говорить и действовать так, как этого ожидают окружающие. А мне не хотелось меняться так, как этого от меня хотели другие. Да и вчера, требуя схватки за место старшего, я поспешил, дословно следуя совету Тортуса, который он дал мне в последний день.

С того момента, как пришёл в себя после удара Виликор, я много думал об этом. Никак не мог уложить в голове произошедшее. Тортус отлично знал мои возможности, ведь видел меня в схватке в деревне, а значит, по его мнению, я должен был иметь шанс стать старшим среди примерно равных по возрасту. И такое сокрушительное поражение в первые же вдохи боя.

Виликор слишком сильна, чтобы я смог победить её в ближайшие месяцы. Две звезды я не смогу преодолеть лишь одним желанием, каким бы сильным оно ни было.

Помню, не так давно, еще в лесу, после схватки с Тогримом я думал: «А если бы я сейчас проиграл? Что бы я испытывал?» Вчерашний день дал мне возможность попробовать это на вкус. Недоумение, изумление, даже сомнение в себе. Но, к моему удивлению, в голосах пришедших вечером знакомиться ребят не было презрения. Были усмешки, подколки и подначки. Почти никто не пытался втоптать меня в грязь. И я понял, что ничуть не горюю по своему поражению. Пусть мне не стать старшим сейчас, но можно стать лучшим после неё. Меньше баллов развития, но более привычно для меня. Думаю, второй в классе – достаточная позиция, чтобы и здесь, и в Академии на меня обратили внимание.

Голос Иглиса вернул меня из воспоминаний:

– Наше первое занятие мы начнём с самого важного. Я не буду проверять, насколько хорошо вы прониклись духом Возвышения. Скажу прямо: самое важное в мире идущих к Небу – это отношения старшего и младшего. Уважение. Но мало приветствовать того, кто явно выше тебя по силе. Всегда, запомните – всегда вы должны знать, кто из вас старше. Сейчас вам приходится выяснять это, меряясь грубой силой. Такое будет случаться и в будущем. Но скоро вы научитесь с одного взгляда на человека определять старшинство. И это очень важно. На уроке, на тренировке, в сражении у вас всегда должен быть определён старший. Никто из служителей, а тем более попечителей не будет распределять обязанности и дела каждому из вас. Он поручит это старшему, с него и спросит.

Невольно я бросил взгляд на спину Виликор. Это тоже мне не по душе. Я все же привык отвечать только за себя. Пока Иглис не заметил мой задумчивости, снова уставился на него.

– Поэтому привыкайте к тому, что в любой момент вошедший Воин может потребовать к себе старшего и разговаривать будет только с ним. И он всегда должен быть определён среди вас. Именно на него в будущем будет возложено всё: от распределения пайка в походе и очерёдности дежурства до действий в сражении. У вас будет время, чтобы отработать этот навык здесь, в тиши Школы. Затем, после экзамена, будет месяц практики в лагере новичков. После – жизнь послушника или вольного идущего. И там, особенно у вольных, жизнь будет строго наказывать каждого, кто не сможет верно определять старшинство за один вдох.

Учитель Иглис ещё много чего говорил. О рангах и цветах в Ордене. О его символах. О землях, что находятся под его рукой. Некоторые – видимо, те, что выросли в Морозной Гряде, – слушали его невнимательно, похоже, зная это и так. Кто-то явно запутался в словах учителя – я узнал этот пустой взгляд, что изредка видел на лицах своих оставленных в Нулевом учеников. Но сам я старался не пропустить ни одного слова.

Послушник, служитель, попечитель, управитель, комтур, Магистр. Серый, синий, красный, белый, золотой, серебряный цвета одежд. Золотые полосы на ней – Школа, синие – Академия, черные – стража дорог, жёлтые – стража пустоши, красные – стража Морозной Гряды…

Иглис вскоре перешёл на мелочи, относившиеся именно к нам, ученикам. Оказалось, что даже выйти за пределы своего двора мы пока не могли без разрешения. Наш распорядок обучения на ближайшие недели был прост: занятия с утра и до вечера. Сначала с Иглисом по законам и истории, после животный и растительный мир Первого с другими учителями. Затем несколько тысяч вдохов занятий для создания средоточия. Урок техник. Занятия с оружием. Общая тренировка и спарринги.

– У обучения в Школе две цели. Одна – баллы развития, которые вы можете заработать и получить за них знания. Другая – вбить в вас правила, которые нужно соблюдать. Старшая!

Виликор вскочила:

– Слушаю учителя!

– С тебя будет особый спрос уже с завтрашнего дня. Ты! – Палец Иглиса указал на Богача.

Тот подхватился со скамьи:

– Слушаю учителя!

– Почему на тебе неуставная форма? – Иглис слова скорее цедил. – Что ты о себе возомнил, позволяя вышивку?

– Я ошибся, старший, одежда была приготовлена до поступления в Школу. Прошу у вас прощения!

Богач склонился в низком поклоне, ожидая решения Иглиса. А тот, неприятно усмехаясь, взял со стола странный металлический предмет с ручкой и встряхнул его. По двору поплыл звон. Двери к нам распахнулись, и спустя несколько вдохов возле Иглиса стояли двое молодых, не старше двадцати лет, Воина в серой одежде. Неужели они в коридоре услышали этот тихий звук?

Иглис холодно улыбнулся::

– Это послушники Школы и нарукавная повязка с глазом на их плече – символ их службы. Порядок и наказание.

Иглис замолчал и обвел нас немигающим взглядом синих глаз. Мне в них чудилось наслаждение моментом. Неприятный взгляд. Знакомый. Его палец вновь поднялся, указывая на всё ещё склонённого Богача.

– Нарушение формы одежды. Пять плетей.

Быстро, за два вдоха, Богача выволокли к столу Иглиса. Богач попытался было открыть рот, но один из Воинов обратил в его сторону ладонь, и парень замер, словно окаменев. Свистнула плеть, которая из ниоткуда появилась в руке другого послушника. Я едва не вздрогнул от этого звука. Рубаха на спине Богача разошлась, открывая красную полосу на коже. Все молчали, даже Богач, лишь стонал рассекаемый воздух.

На пятом ударе Иглис кивнул:

– На этом всё. Завтрашнее занятие начнётся с опроса. Проверим, сколько вы запомнили. Помните – рейтинг и наказание. Баллы – это деньги нашей Школы. А ваши спины – это ваши спины.

Едва учитель Иглис с послушниками вышел за дверь, как по классу прокатился громкий стон. Богач, со вспухшими на спине рубцами, вдруг обмяк, чуть не упав на пол. Стонал именно он. А я смотрел на свои побелевшие пальцы, которыми вцепился в край стола. Они болели, а вот стол был цел. Что это за дерево такое, сумевшее выдержать мою хватку? Я заставил себя разжать руки. Дарсова плеть!

– Я вижу, что меня ожидают проблемы. – Виликор уже стояла на месте учителя и презрительно глядела на нас, не обращая внимания на наказанного Богача. – Но сразу хочу предупредить, что на самом деле – проблемы назревают у вас. Скажу прямо, для тех, у кого совсем мало умишка. Сейчас я назначу пары. Умный и не очень. И каждый умный объяснит, разжуёт, вобьёт в голову другому то, что понял сам. Каждый день, каждый урок!

– Оно мне на хрен не нужно! – подал голос Богач.

Он, похоже, пришёл в себя. Выпрямился, развернулся, скрывая от наших взглядов спину, и презрительно глядел на Виликор, не показывая вида, что испытывает боль, будто и не было этого стона.

– Оно – нужно мне, – спокойно возразила Виликор, не оборачиваясь. – Я – не хочу получать плетей. Но пойду тебе навстречу.

– Освободишь меня от участи учить тупых слабаков?

– Нет. Дам тебе повод заняться этим с радостью.

– Ух ты!

Богач явно хотел что-то сказать неприятное, но под взглядом обернувшейся к нему Виликор осёкся и замолчал.

– Я буду лично, своими руками, не дожидаясь наказующих, бить каждого, из-за чьей лени с меня будут снимать баллы. – Голос Виликор был спокоен. – Для тебя это хороший повод? Или мне отнестись к тебе с особым вниманием? Показать, что будет с теми, из-за кого я получу наказание? Болит спина, правда?

– Завтра узнаешь! – Богач шипел, не сдерживая злобы.

– Что такое пяток плетей для полной двенадцатизвёздной Закалки? В девять я получала их по двадцать. Мелочь, которая забудется после отвара. А вот ты, Арнид, привык жить под защитой гильдейской эмблемы, да? – Виликор чуть наклонила голову набок, словно осматривая богача Арнида. – Тебе больно? Не знаешь, сильно ли занят сегодня лекарь? Ты меня понимаешь? Нет?

Богач, вернее, Арнид глянул на Виликор исподлобья и покачал головой.

Виликор вздохнула:

– А вот если я сломаю тебе руку? Или ногу? Хочешь узнать, насколько сильнее станет боль?

– Нет, Виликор, нет. – Арнид даже побледнел, разом став спокойней. – Всё понял. Говори – кого.

Забавно было то, что всем досталось по одному невольному ученику, а мне сразу трое: Зимион, здоровяк, что говорил о ватагах и лихе, и моего роста кряжистый парнишка. Если меня здесь каждый пытается задеть, называя пастухом, то этот явно простой работяга. Натруженные широкие, с коркой мозолей ладони, въевшаяся в полопавшуюся кожу грязь. Тяжёлая работа с самого детства, даже десятая звезда ещё не исправила этих следов.

– Старшая, – с ухмылкой обратился я к Виликор, – если с меня будет так много спрашиваться, то и получить взамен я должен что-то большее, чем спасибо или целые ноги. Мне приятно, что ты с первого взгляда поняла – я умнее остальных в три раза, но где мои баллы за такую помощь тебе?

Меня будто не услышали. Виликор даже не подняла голову от книжицы с правилами Школы. Пускай, ещё не вечер. Я хмыкнул и повернулся к парням. Зимион смотрел с улыбкой, работяга внимательно и насмешливо, крепыш с интересом.

– Давайте знакомиться. – Я вздохнул. – Я Леград. Мне двенадцать и я из Нулевого, как все уже поняли.

– Зимион, четырнадцать и тож из Круга.

– Гунир, – представился крепыш и протянул мне руку.

Я с недоумением на неё уставился. Парень вздохнул так, будто я полдня пытался циновку на его окне раскрепить перед бурей.

– Среди ватажников есть своё приветствие – предплечья пожать, – пояснил он. – Знак доверия. Сойтись на расстояние удара и показать, что не держишь зла. Вот так. – И мне показали, ухватив за руку и подержав.

– Ясно, Гунир, – сказал я, ответно сжав его руку. – Спасибо за объяснение. Тебе сколько?

– Четырнадцать. Тут всем четырнадцать, кроме тебя и той. – Он кивнул себе за спину. – Все, кто хоть на полгода старше, уже во втором классе.

– А сколько их всего?

– Шесть.

– Я Мир. – Мне сунули руку и ухватили уже по-другому, за кисть. – У нас так в деревне здороваются.

– Ясно, – Я освободил руку. Странное ощущение: будто пожимал кусок шершавого камня. – Давайте расскажите, хоть читать, писать умеете?

– Э, нет, – покачал головой Гунир. – Наш черёд спрашивать. Чего там старшая про твои сотни схваток языком чесала?

Зимион заухмылялся:

– Ха! Да я его вчера об этом пытал, сегодня пытал. Теперь не уйдёшь! Вообще ничё учить не буду, пока не расскажешь. Делись давай!

Я беспомощно покачал головой, глядя на улыбавшихся парней. Будто дети малые. Очень на Лейлу похоже. Вздохнул, огляделся. До нас никому не было дела. Ладно. Не скрывать свои успехи – этому тоже нужно учиться.

– Между нами… – предупредил я.

– Могила, – сказал крестьянин Мир. Остальные ограничились кивками.

И я начал издалека:

– Мне тяжело давалось Возвышение…

– Чё?! – выпучив глаза, перебил Гунир.

– Не ори! – Я снова оглянулся и встретился взглядом с Виликор. Слышала выкрик? Впрочем, она через мгновение вернулась к чтению. – Мне рассказывать?

Крепыш Гунир кивнул, Зимион демонстративно закрыл себе рукой рот. Только Мир спокойно сидел на столе и молча глядел на меня.

– Мне тяжело давалось Возвышение. И чтобы, – я замялся на вдох, – быстрее возвыситься, я принялся приманивать зверей и убивать их. В схватках. Ну, слышали, может: «Чтобы преодолеть застой – сражайся с сильным противником»? Проверяющие в Пустошах часто такое советуют.

– Зашибись! Слов нет! – Гунир потёр руки. – Как увижу батю, расскажу ему эту байку.

– Хочешь, верь, – я пожал плечами, стараясь не показать, как меня задело его неверие, – хочешь не верь.

– Не-не-не! – замотал головой Гунир. – Я тебя перед глазами сам вижу, Виликор всё сказала про тебя. Верю! Это так называется. Всё, чего за кружкой пива травят – это и есть байка. Про тебя будет – во! – Мне показали большой палец. – Вечер ватаге скрасит.

– И сколько у тебя было звёзд, когда ты начал со зверями? – Зимион прищурился, оглядывая меня, будто впервые увидел.