Пётр Великий в жизни. Том первый

Мать, бросясь к ногам государя, ухватила их и, обливая слезами, молила о помиловании, по крайней мере, хотя одного из сыновей, который мог бы закрыть ей очи и похоронить её. Тронутый, наконец, государь сказал:

– Ну, что делать! Даю тебе одного, выбери сама кого более любишь!

И, обратясь к сопровождающим сказал:

– Отведите её к ним в тюрьму, пусть она изберёт одного из трёх детей своих, и выпустите его из монастыря.

Приведённая к ним печальная мать бросилась на шею сперва к старшему, и в положении таком пробыла около четверти часа; потом к среднему, и так же обняв его, рыдала, не произнося ни единого слова, а напоследок к меньшему, и таким образом долго колебалась – которого бы из них избрать. Наконец, вынуждаемая решиться, избрала меньшего. И тогда же была с ним выпущена из темницы.

Но избавленный от казни злодей, идя с матерью из монастыря, в самых святых воротах споткнувшись, упал навзничь, разбил себе темя и тот же час испустил дух.

Донесено государю, его величество, ужаснувшись суду Божию, не попустившему злодею остаться в живых, пал на колени пред образом Спасителя, и умилённою душою молил, да отпустит ему согрешение, нарушением правосудия от него ему вверенного. И потом, вставши и обратясь к предстоящим, сказал:

– Я согрешил, как человек, простив из жалости злодея, недостойного жизни; но суд Божий решил иначе, не попустя остаться ему живым, это будет всегдашним мне наставлением – не прощать злодеев, вредных обществу. Страшитесь, – заключил государь, – преступники нераскаянные строгости правосудия, вверенного мне.

После этого осужденные судом злодеи были казнены.

Достопамятные сказания о жизни и делах Петра Великого, собранные редакциею журнала «Русская старина». С.-Петербург, 1876. С. 134

И потом начался розыск с Щегловитым и другими привезёнными стрельцами, как Амбросима Белаго полку и другие, которые были привезены от выборных стрельцов разных полков.

Куракин Б.И. Гистория о Петре I и ближних к нему людях. 1682–1695 гг. С. 246

Как только Федьку привезли, он был препровождён в большую комнату, где царь собрал бояр. Его допрашивали в течение 4 часов и оттуда привели в башню монастыря, где он был подвергнут пытке (эта пытка называется кнут. Испытуемого привязывают к спине сильного мужчины, который прямо стоит на ногах, опираясь руками в подобие скамьи на высоте его головы. В этом состоянии приговорённый получает 200 или 300 ударов кнутом по спине. Удары начинают наносить ниже шеи, от плеча до плеча; палач бьёт с такой силой, что [вырывает] с каждым ударом кусок кожи толщиной с сам кнут и длиной во всю спину. Большинство после этого умирает или остаются искалеченными). Ему связали руки за спиной, подвесили и палач нанёс ему несколько ударов кнутом, длиною с кучерский, но другого качества, так что ремень гораздо раньше врезался ему в тело и заставил его переносить исключительные страдания. После нескольких подобных ударов он признался, что ему было поручено убить царицу мать, царя и трёх(?) его братьев. Этим признанием удовлетворились и отвели его в тюрьму. После этого были допрошены 7 других злодеев, которые должны были исполнить это преступление. Их пытали и добились от них того же признания, что и от Федьки. Прошло два дня, пока решали, что делать с преступниками.

Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 157

Сентября 10. Вечером многие из простых дворян, прослышав, что Шак. будет казнён без новых пыток, собрались в монастыре и отправились (из усердия, как они говорили, ко благу Его Величества) с прошением, дабы его снова публично пытали с целью объявления сообщников в измене. Им было сказано, что Его Величество удовлетворён показаниями Шак. и они не должны вмешиваться.

Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. С. 211

В допросных актах по делу Фёдора Шакловитого есть подробная записка, своего рода доклад следственной комиссии царю Петру. Это главный документ в трёхтомном «розыскном деле». В нём сведены воедино все «вины и замыслы» Шакловитого, послужившие основой для смертного приговора:

«В нынешнем во 197 г. авг[уста] в разных числах царю Петру Ал[ексеевичу] в с[еле] Преображенском извещали и в Троецком Сергиеве монастыре в роспросех порознь сказали: московских стрлецких полков капитаны и пятисотные и пятидесятники и десятники и рядовые стрелцы разных полков на Федку Шакловитаго и на единомышленников его воровство и умысл как они умышляли на его государево здоровье и на мать его царицу Наталию Кириловну и на ближних его людей смертное убийство и составливали бунты… Августа против 8 числа ночи Никольския ворота заперты, а приставлены у тех ворот для пропуску стрелцы, которые безрестанно у Шакловитаго, а в Кремле де на Лыкове дворе собрано было стрелцов с ружьём многое число и того ж де числа от в[еликого] государя из походу из с. Преображевскаго приехал спалник Ф. Плещеев и караулщики его с лошади стащили и повели в верх в Ф. Шакловитому, а он де Федка тое ночи был в верху и по приказу Федкину Ник. Гладков говорил у Спаскаго де набату верёвка привязана и велел собратца стрелцам с ружьём многим людем, а как учнуть бить в набат и им велел итти в Кремль, а тое ночи во все часы для того умысла смотрел он Федка из Золотой палаты и то они ведают подлинно, что он Федка тое ночи хотел учинить тайной бунт, а прежде того тому года с 2, он же Федка говорил про них в[еликих] государей и про мать его многие неистовые слова, которых им слов и говорить невозможно и умышлял он мать его постричь, а стрелцы Мик[ита] Гладкой и Куз[ма] Чермной с товарищами говорили: надобно де им убить старую царицу Наталью Кириловну, а иные стрелцы в то время говорили: вступитца де за неё сын её в[еликий] государь Пётр Алексеевич, а стрелец де Куска Иванов говорил: чего де и ему спускать, за чем стало… Да он же Ф. Шакловитой говорил им прежь сего тому с год или болши, чтоб им умыслом своим в то время как будет ему государю поход, бросить на пути перед ним ручные гранаты или б каким тайным обычаем в походные или в потешные его сани под место положить бы гранаты ж, и чтоб теми гранатами его убить, да иные многие неистовые слова про него государя он Федка говорил же, которых слов им и говорить невозможно, а в нынешнем де во 197 году едучи из Коломенского он Федка говорил, в[еликий] де государь меня к руке не пожаловал и Никитка Гладкой говорил: кто де тебя не пожаловал и кто не допустил и тех он бранил матерны, и пора де опять за дело принятца, а Федка смеялся и говорил: то де дело сделаетца, и августа против 8 числа послал их Федка в с[ело] Преображенское проведать, тут ли де государь и будет ли де к Москве, и государя де они в Преображенском не застали, а приехали за полчаса до свету к Федке на двор и сказали ему, что благочестиваго царя из Преображенскаго согнали, ушол де он бос, толко в одной сорочке, а куды того неведомо и он Федка молвил: вольно де ему сбесясь бегать, да во 197 году как де приходила в[еликая] государыня в с[ело] Преображенское в брату своему в[еликому] государю и в то де время он Федка имал с собою стрелцов из розных полков многих людей, чтоб побить бояр так же бы и убить царицу, и выходил де Федка в то время на кормовой дворец и говорил: слушайте де, как учинитца в хоромех шум и будте де вы готовы и которых вам из хором станут давать: и вы их бейте, да он же Федка умышлял со старцем Селивёрстком и с Микиткою Гладким с товарищи, чтоб убить до смерти св. патриарха и ныне де над ним умышляют тож, и во 197 году, в день св. Богоявления приказывал Федка стрелцом Ал. Стрижову с товарыщи: мочно ли де патриарха как он пойдёт на воду убить, и стрелцы ему сказали того де учинить ни которыми делы нелзя и он Федка им сказал, хотя б де его патриарха оборвать и оборвав бы припрятать к месту, да он Шакловитой с единомышленники своими умышлял и им стрелцом приказывал по многие времена, чтоб побить бояр Кир[ила] Полиехтовича, Лва Кириловича с братьями и всех Нарышкиннх до одного человека и кравчего кн[язя] Бориса Алексеевича Голицына да Лопухиных всех до одного человека разве де оставить одного Василья Абрамовича будет он не попадётца а буде попадётца… и его убить, да Опраксиных всех 3-х, да Викулу Федотовича Изволского, да Фёд. Тих. Зыкова, а как де их побьют и кто что в домех их возмёт и то перед ними, а розыску де о том никакого не будет. И они де стрелцы в том во всём ему отказали: без позволения де того ничего они делать не будут, как де в[еликий] государь в нынешнем году из Коломенскаго приходил к Москве в день ангела царевны Анны Михайловны, ныне де Федка им стрелцом велел быть в Кремле на площади с саблями в скрыте, по близко Краснова крылца и велел им слушать вестового колоколца, которой для вести болшаго набату учинён у церки Ризаположения, а как де в болшой набат учнут бить, и вы де делайте то, что вам велел. И по иные по многие времена Федка взыскивал, чтоб тех выше писанных бояр побить, да им же де говорил Никитка Гладкой ныне де терпите, да уж де вдруг даст Бог будет ярмонка, станем де боярские дворы и торговых людей лавки грабить… Да августа в 31 день в Троицком Сергиеве монастыре перед бояры Борисова полку Дементьева стрелец Кус[ка] Чермной, да слободчик М. Евдокимов да десятник Мишка Чечотка в роспросех сказали: в нынешнем де во 197 году после святой недели Шакловитой призвал их к себе в дом и говорил: многие де плевелы в мире, а меж государей чинитца великая ссора что де вы слышите и что у вас ведётца, и вы де слушайте какие слова и какие кто плевелы сеет ко мне де приносите, и они ему сказали, будет де какие непристойные слова услышат к нему де Федке приносить станут, да он же Федка говорил им, хотят де их перевесть, а его Федку из приказу вон высадить, а их де, которые к нему Федке в дом вхожи, всех разослать по городам, а мутит де всем царица Наталья Кириловна, и авг[уста] в первых числех ночью приходили к ним ко дворам их с стенного караула стрелцы Андреева полку Нармацкого и велели приготовить стрелцов ему Куске человек 60, а Миш[ке] Евдокимову человек с 20 и болши, и велели им дожидатца на двору на 2 или 3 ведомости, а без ведомости им и никуды ходить не велели, а с чем им итти потому им будет другая ведомость; и того де числа ведомости им не бывало и никуды они не ходили; и поутру, М. Евдокимов для подлинной ведомости приходил к Федке и ему сказывал, что те стрелцы приходили по его ль веленью и Федка сказал: посылал де их к ним; да К[уска] Чермной сказал: такие де слова он говорил, что ни из коего полку людей толко не выйдет что и из их и в слободе по окнам ходил и собрал стрелцов 20 человек и царицу Наталью Кириловну медведицею называл и чтоб ее убить говорил, а про государя Петра Алек[еевича] таких слов, буде он вступитца за мать свою, чтоб и ему не спускать, не говаривал, да М[ишка] Чечотка говорил прежде того с год или болши: призывал Шакловитой их к себе на загородной двор, да с ним разных стрелцов Лар[иона] Елизарьева, Ив[ана] Шестакова, пристава Об[роску] Петрова, Ал[ексея] Стрижова, Ел[изара] Романова, Семёнова полку Капустина, пристава Кандрашку, а иных имян не упомнит, было их человек с 20 и при них им Федка говорил: им мочно де патриарха переменить и взять из властей, которые на их руку для того, что от него многое прение бывает, – и они де задумались и говорили ведают ли де про то в[еликие] государи и бояря и Федка им сказал, ведает де один в[еликий] государь, а другой в малых летех, а про бояр сказал: все де отпадшее зяблое дерево и они де спросили про боярина кн. Василья Васильевича и он им сказал… и они де ему сказали твоя де воля, а их разуму нет и того числа вынял Федка из кармана челобитную, а в той челобитной имена стрелецких и салдацких полков и гостей и гостинные сотни, чтоб в[еликие] государи указали св. патриарха переменить за то, что он не их руки и они де ему говорили, кого де на его место быть и он де им сказал изо властей, буде изо властей не похотят, мощно де и простого старца и учинять ему такую честь – тот же де будет патриарх и про челобитную сказал: я де напишу и белую челобитную и велел из домов итти и дал им по бумашке денег, а по сколко, не упомнит.

Да в нынешнем во 198 г. сент[ября] в 30 день полковник С[емён] Резанов в распросех сказал: в прошлом де во 197 г. авг[уста] против 8-го числа в ночи велел он Семён полку своего сто человек стрелцов привесть к нему и стать им у Житного двора, и пристав де сто человек стрелцов к нему привёл и поставил у Житного двора, постояв он же Семён сказал: тех де стрелцов от съезжей избы в Кремль привёл Фил[ип] Сапогов, а сколь человек привёл, того он не ведает, а приказал де ему Семён привесть явным лицем, а собраны де тe стрелцы в то время для того, шатаются де потешные конюхи и чтоб де чего не учинили, а пришед де стрелцы к Семёну и сказали ему, что им всем дано по 1 рублю, и говорил Семён им стрелцом, есть ли де какая хитрость будет, и вы де господа ради поберегите и то де Семён им стрелцом говорил же, что Ф. Шакловитой их жалует и за их службу пред лице в[еликого] г[осударя] их ставит, а постояв Семён же сказал: тех де стрелцов сто человек велел он Фил[ипу] Сапогову поставить на Житном дворе, а что де он выше сего сказал; что велел поставить у Житного двора, а не на Житном и то де он сказал безпамятством и в той де его вине волны в[еликие] государи. Пятидесятник Мик[ита] Фролов говорил, буде умыслу Шакловитова никакого не ведаете и вы де милости у государя попросите чтоб его пожаловал, а Федка сказывал: стрелцы де его поклепали, будто он хочет известь в[еликого] государя Петра Алексеевича и царицу Наталию Кириловну и будто де он собрався с стрелцами для такого умыслу хотел итти к ним в[еликим] государям в с[ело] Преображенское, те де слова Федка сказывал ему Семёну в дому его авг[уста] в 27 числе 197 г., да он же Сенка сказал и про царской венец, велел для возмущения сказывать он же Федка.

Розыскныя дела о Фёдоре Шакловитом и его сообщниках. Издание Археографической комиссии. Том 2. СПб. 1884. Стлб. 516–532.

Генерал Гордон в своих записках рассказывает, что Борис Голицын [который, как известно, был двоюродным братом фаворита царевны Софьи. – Е.Г.], принявши от Шакловитого последнее признание, не показал его тотчас Петру, чтоб уничтожить из признания то, что касалось Василия Голицына.

Костомаров Н.И. Русская История в жизнеописаниях… Книга II. С. 482

Достойно замечания, что хотя князь Вас. Вас. был главным столпом и опорой сторонников принцессы и, как прекрасно известно, обо всём осведомлён, если не зачинщик умысла на жизнь младшего царя, его всё же не осудили как изменника и не объявили виновным в измене, каковую он совершил в высшей степени – хотя бы путём сокрытия [заговора]. Сие было сделано властью и влиянием, что его кузен, князь Борис Алексеевич Голицын, имел в то время на царя и его совет. Между тем одно обстоятельство дало большой повод для подозрений, а именно: после того, как Шакловитого истязали и угрожали отвести на пытку вновь, он обещал дать царю правдиный отчёт обо всём, если ему позволят сделать это письменно. Посему князю Борису [Голицыну] было велено идти к нему и снабдить пером и чернилами, что тот и сделал. Итак, Шакловитый всё написал на 8 или 9 полулистах бумаги, что заняло несколько ночных часов, и царь отправился в постель. Князь Борис унёс документ к себе, намереваясь предъявить оный на другое утро. За это быстро ухватились его противники, и царю донесли, что князь Борис забрал с собой письмо или показания Шакловитого, дабы можно было прочесть, и если что-либо там касается его кузена – утаить оный лист. Тогда царь немедля послал к Шак. узнать, написал ли он, что обещал; тот подтвердил, что отдал [показания] князю Борису, как было велено. Тем временем князь Борис, предупреждённый другом, поспешил к царю с бумагой. Царь сперва был с ним весьма резок и спросил, почему он сразу же не принёс письмо Шак. к Его Величеству. Тот оправдывался поздним ночным часом, что едва ли сошло для всех, и ближайшие придворные лелеяли прежнее подозрение, что его ревностные усилия ради кузена не лишены таинственности; он по меньшей мере не может не знать обо всём, что замышлялось другой партией. Однако царь хранил к нему твёрдую приязнь, отчуждение было лишь со стороны матери и её родных.

Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. – М.: Наука, 2009. С. 210–211

И на крыльце у палаты царского величества пред всеми боярами были чтены ему (В.В. Голицыну) вины его, которые состоялись токмо в худом правлении государства и протчее, не упоминая ничего о бунте или каких замыслов противу персоны царского, и чин боярства его отнять, и добры его все взяты на государя. А ему сказано в ссылку со всеми его детьми и фамилией. И того ж дня отправлен в провинцию города Архангельскаго.

Куракин Б.И. Гистория о Петре I и ближних к нему людях. С. 239–240

Сентября 9, понед. Вечером было послано за кн. Вас. Вас. и другими. Сперва в монастырь вызвали князя Вас. Вас. с сыном, кн. Ал. Вас; взойдя на вершину лестницы через великое стечение народа, их встретил думный дьяк с небольшим свитком в руке и объявил: Их Ц. Величества, приняв во внимание великое разорение, что он, кн. Вас, навлёк на державу двумя большими походами, кои без какого-либо успеха совершил против крымских татар с большим ущербом для казны, а также, что его посредством принцесса София Алексеевна приняла титул и правление державой, и многие другие преступления его, как и его сына, указали конфисковать всё его имущество и земли, а его самого с сыном и их семьями отправить в ссылку на Кольский остров, дабы пребывали там, доколе Их Величествам угодно.

Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. С. 209

Кто же был главным руководителем в этом великом по своим последствиям событии? Князь Борис Алексеевич Голицын! Самое твёрдое и верное свидетельство [об этом] принадлежит Гордону, который по своим связям в обеих партиях лучше всех знал тогдашние отношения. Он пишет в своём дневнике под 1-м сентября: «князь Борис Алексеевич Голицын распоряжался всеми делами у Троицы, ибо никто другой не осмелился вмешаться в такое отважное опасное дело каким оно сначала казалось». В другом месте, под 9-м сентября, он говорит: «князь Борис Алексеевич Голицын был до сих пор (то есть до совершенного окончания дела) главным и единственным орудием при этих переменах, и привёл дело на описанную дорогу». Предположение о князе Борисе Голицыне и Л.К. Нарышкине есть и в показании самого Шакловитого. «А Аброське де Петрову такие слова говорил, что государю к Троице иттить чаять наговорил боярин Л. К. Нарышкин да кравчей Б.А. Голицын». «Как де великий государь изволил из села Преображенского иттить скорым походом в Троицкой Сергиев монастырь на всё де его подбили кравчей князь Борис Алексеевич, да боярин Лев Кириллович». Заключаем: благополучным окончанием распри, победой над царевной Софией и её партией, предоставлением единодержавия Петру, основанием его царствования, Россия обязана князю Борису Алексеевичу Голицыну.

М. Погодин Как установилось единодержавие Петра. Русский Вестник С. 412–413

Князь Борис Ал. был доселе главным и единственным начальником всего этого дела и своим руководством привёл оное к такому исходу, а ревностными трудами и увещаниями добился, чтобы измена не вменялась в вину его [двоюродному] брату (так здесь называют кузенов). Он сделал это, дабы настолько не запятнать их род: ведь здесь не так, как в других странах, где карают только личность, а прочих из того же рода, кто не замешан, не обвиняют и не чернят; здесь же – вечное пятно на целом роде, если в оном есть хоть один изменник. Посему князь Борис не жалел трудов и средств, дабы приговор вынесли без упоминания об измене. Тем самым он навлёк на себя большую ненависть простого люда, а также родичей и союзников младшего царя, ибо теперь, когда всё приведено к желанной цели, они делали всё возможное, дабы от него избавиться.

Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. С. 210

Именной указ, о лишении князей Василия и Алексея Голицыных чести боярства, о ссылке их в Каргополь, о назначении к ним пристава, об отписке поместий, вотчин и прочаго имущества их на царей, и об отпуске людей их, опричь крестьян и крестьянских детей, на волю. Сентября 9.

198 г., Сентября в 9-й д., великие государи цари и великие князи, Иоанн Алексеевич, Пётр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержцы, указали у князь Василья и сына его князь Алексея Голицыных честь их боярство отнять эа то: как они, великие государи изволили содержать прародительский престол, и сестра их, великих государей, великая государыня благоверная и великая княжна Софья Алексеевна, без их великих государей совету, во всякое самодержавие вступила, и они, князь Василей и князь Алексей, отставив их, великих государей, и угождая сестре их государевой и доброхотствуя, о всяких делех мимо их великих государей докладывали сестре их; а им, великим государем, в то время было неведомо. И посылали они, князь Василей и князь Алексей, в малороссийские городы их великих государей грамоты, велели печатать в книгах имя сестры их великих государей, великия государыни благоверныя царевны без их великих государей указу. Да он же князь Василей прошлого 197 (1689) году, послан с их великих государей ратными людми в Крым и, дошед до Перекопи, промысла никакого не учинил и отступил прочь, и тем своим нерадением их государской казне учинил великие убытки, а государству разорение и людем великую тягость. И за то указали великие государи: отнять у них честь и боярство, а поместья их и вотчины отписать на себя великих государей, и послать их князь Василея и князь Алексея, в ссылку в Каргополь, а в приставах у них указали великие государи быть Фёдору Мартемьяновичу Бредихину.

Розыскныя дела о Фёдоре Шакловитом и его сообщниках. Издание Археографической комиссии. Том 3. СПб. 1884. Стлб. 3–6

Две старые женщины, кои прислуживали юному царю в детстве, обвинены, допрошены и пытаны и, сознавшись кое в чём, отправлены в ссылку.

Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. С. 211

Сентября 11, среда. Прошлым вечером сбор и прошение дворян помешали казни Шакл. сегодня, но поскольку [ныне] всё спокойно, решено казнить его завтра.

Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. С. 211

На следующий день Федька был казнён. Ему отрубили голову на плахе, таким же образом казнены были два стрельца, которые должны были стать исполнителями покушения. Полковник, который должен был командовать этим отрядом, был бит кнутом (les Knoufes) или плетью, ему отрезали язык и сослали до конца дней своих в Сибирь с одним су на пропитание в день. Пять других стрельцов также были биты кнутом и с отрезанными языками сосланы в Сибирь бить соболей.

Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 157–158

Сентября 12, четв. Около 10 часов Фед. Шакл., полковника Семена Резанова и нескольких стрельцов вывели под сильной охраной к месту казни, где сперва Фед., затем полк. и, наконец, стрельцам зачитали обвинение или приговор и так, безмолвно, они приняли страдание. Фед. Шак. и 2 стрельцам отсекли головы топором; полковник положил голову на плаху, но ему велели подняться, дали несколько ударов кнутом, отрезали часть языка и отправили в ссылку.

Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. С. 212

И по многим розыскам Щегловитову и его собеседникам стрельцам тут же на площади, в слободе Клементъевской, головы были отсечены, а других в ссылку сослали. И тем всё то замешание окончалось.

Куракин Б.И. Гистория о Петре I и ближних к нему людях. 1682–1695 гг. С. 246

Юного царя с великим трудом убедили согласиться на казнь этих людей и не прежде, чем его уговорил патриарх.

Гордон Патрик. Дневник, 1684–1689. С. 212

Падение рода Голицыных

Князь Голицын, его сын и его друзья были приговорены к ссылке, приговор им был произнесён думным дьяком (par un secretaire d'etat) на ступенях лестницы. Он выслушал его, стоя внизу, окружённый стражей, которая привела его из его жилища. Вот в каких выражениях он был составлен: «Царь указал вам отправиться в полярный город Каргу (Karga, ville sous le Pole) и оставаться там до конца дней своих, в опале у его величества, чья доброта, тем не менее, такова, что на ваше пропитание вам выделено три су в день. Справедливость требует, чтобы все ваши имения были отписаны в казну». Несчастный князь поклонился и ответил только, что ему трудно оправдаться перед своим государем.

Де ла Невилль. Записки о Московии. С. 157

Ему предлагали оправдаться «Если нет милости, мне нельзя оправдаться», сказал Голицын и безмолвно слушал приговор царский.

Полевой Н.А. История Петра Великаго. Т. 1. С. 133

С твёрдостию выслушал Князь Василий сей приговор и произнёс вслух: «мне трудно оправдаться перед Царём!»

Серчевский Е. Записки о роде князей Голицыных. Собранные и изданные Евг. Серчевским. С. Петербург. 1853. С. 35