Марионетка. Странная связь

Он повернулся, чтобы уйти, но я не могла позволить ему настучать на бедную женщину. Господи, как можно быть таким уродом?

– Подожди! – я встала из-за стола. – Не надо говорить ничего отцу, пожалуйста.

Я прекрасно понимала, зная на собственном опыте, что мой отец не станет церемониться с экономкой. Бить он ее, возможно, не станет, но причинит ей боль, может ее ранить своими словами и нападками.

– Ты лучше о себе переживай, а не о других думай, – резко обернулся Эрнест ко мне и быстро оказался рядом, почти вплотную. Он был высок, я еле доставала до его плеча. Он глядел на меня сверху вниз, словно я была какая-то букашка. – Уже испытала на себе тяжелую руку? – он презрительно сощурился. – На твоем месте я бы вел себя тихо, как мышь.

Он гипнотизировал меня взглядом, я не могла отвести от него глаз, словно приклеенная.

– Но ты не на моем месте, если что, – вырвалось у меня помимо моей воли. – Не фиг мне диктовать, что делать, нашелся тут командир.

Я толкнула его плечом и стремительно вышла из кухни. Мое лицо горело, коленки сильно тряслись. Зачем я это сказала? Дура! Господи, какая же я дура! Он настучит своему дяде, а тот, в свою очередь, накажет Людмилу Ивановну, да еще и мне перепадет! Влада, что с тобой? Мне телефон нужен, и бежать отсюда, так за каким хером я веду себя, как бешеная? Разве я прежде была такой? Нет. Паинькой меня, конечно, сложно было назвать, но вот так нарываться на конфликты, постоянно взрываться – это началось с того момента, как я села в поезд. И как мне вообще хватило смелости хоть что-то ответить Эрнесту? Я даже самой себе не могла признаться в этом, но рядом с этим парнем я просто теряла дар речи.

Утро субботы началось рано и очень громко.

– Мама! – услышала я сквозь сон крик на очень высокой ноте. – Мама! Куда делся мой бант?

Сначала я не поняла, что к чему и где нахожусь, но открыв глаза, все поняла. Накрывшись с головой, я сверху еще привалилась подушкой и попыталась снова уснуть, но недалеко от моей комнаты хлопнула дверь, и послышался еще один крик:

– Есть в этом чертовом доме хоть одна нормальная плойка? – это возмущалась Кристина.

Я подождала, пока все стихнет, вновь начала погружаться в сон, как возле моего уха послышался такой грохот, что я от неожиданности подскочила на постели, словно ошпаренная.

– Влада! – грохотали за дверью. – Влада!

– О господи! – простонала я вслух. – Что надо-то?

– У тебя есть плойка? – кричали из-за двери.

Я, сонная и злая, встала с кровати, выдвинула ящик тумбочки и вытащила прибор. Открыв дверь, я молча сунула плойку в руки девушки и захлопнула дверь прямо перед ее носом.

– Я потом верну! – крикнула она еще громче.

Я вернулась к кровати, забралась под одеяло и вновь попыталась уснуть, но внизу послышались пение и игра на рояле. Венера. Она ежедневно по три часа упражнялась, честно говоря, у нее получалось очень даже неплохо для десяти-то лет. Но она никогда не музицировала в семь утра. Это был перебор. Какого хрена всем не спится? Я в это время в школу-то еле-еле вставала, а уж на каникулах и выходных меня раньше полудня было не поднять. Когда звуки рояля смолкли, я наконец-то уснула. Но едва пришли красочные сны, как меня вновь разбудили, тряся за плечо. Это была Марина.

– Вставай, – проговорило ее накрашенное красивое лицо без единой морщинки. – Уже десять, а к полудню все должны быть готовы.

– Я приду, – прохрипела я, едва ворочая языком, и отвернулась от нее на другой бок.

– Куда придешь? – в ее голосе слышался смех. – Ты что, забыла? Мы сегодня едем к моему отцу на праздник.

Я застонала от злости и села на кровати.

– Завтрак ждет тебя в столовой, – улыбнулась мне она. – Поторопись, а то все остынет.

Когда она вышла, я кинула подушкой в дверь. Бесит. Строит из себя этакую заботливую мачеху. Но я-то знаю, какая она дрянь. Мне сложно забыть тот факт, что она увела мужика из семьи, где был маленький ребенок.

На двери шкафа висел приготовленный ею наряд, я даже не поглядела, что там в чехле. С деревянной головой я пошла в душ. Долго стояла под обжигающими струями, пытаясь проснуться. Зубы я чистила уже более адекватной. Высушив густые длинные волосы – мама настояла, чтобы не стричь их, – я немного подкрасилась и в халате спустилась вниз. Пофиг на их культуру и манеры, мне было лень одеваться.

Завтракала я в одиночестве. Вяло пережевывая остывшую яичницу, я тупо глядела перед собой.

– Трудное утро? – спросил меня Константин, вошедший в столовую. – Составить тебе компанию?

Он уселся напротив меня и взял тост с моей тарелки. Захрустев хлебом, он поглядел на меня сочувственно.

– Ну ты явно не жаворонок, – сделал он заключение. – Мне тоже поспать не удалось.

Слабо верилось. В отличие от меня, он выглядел бодрым и свежим. На нем был симпатичный наряд из серой рубашки с коротким рукавом и темно-синие джинсы. Его волосы, как всегда, были тщательно убраны в прическу – зачесаны назад, на затылке крохотная шишечка.

– Позволишь? – он отпил из моей чашки какао, не дожидаясь разрешения. – Сегодня твой дебют, ну, я про то, что увидишь всех наших родственников. Их тьма тьмущая!

– Пофиг! – бросила я, с трудом подавляя зевоту. – Где Марина?

– Венере прическу крутит, – ответил парень, глядя поверх моей головы. – А она тебе зачем?

– Надо! – огрызнулась я, пребывая не в духе.

– Да ладно тебе! – типа обиженно проговорил он. – Я могу помочь, уверен! Чулки там подобрать, белье.

– Ты невыносим! – скривилась я. – Тебе что, двенадцать лет?

– Семнадцать. Но что такое годы? Это лишь абстракция, не более того! – глубокомысленно заметил он. – Танцуешь со мной.

– Что? – не поняла я. Опять его шуточки.

– Вечером, как всегда, будут танцы на открытом воздухе. Так что? – он выгнул бровь и протянул свою ладонь к моей руке. Коснувшись, он сильно ее сжал. – Потанцуешь?

Я внезапно перестала дышать, словно что-то сдавило грудь. Все вокруг исчезло, остались лишь его глаза и прикосновение. Я не могла вырваться из этого плена, меня словно что-то держало в тисках. Все тело завибрировало, я ощутила жар в области сердца. А потом пришел страх. Нет, ужас. Он был таким ощутимым, что я могла дотронуться до него, стоило лишь руку протянуть. А потом резко все оборвалось. Он отпустил мою руку.

– Я могу поговорить с дочерью? – словно сквозь вату донесся до меня голос отца.

– Уже ухожу, – проговорил Константин, отрывая взгляд от меня.

Я видела, как родитель провожает парня злыми глазами. Я тряхнула головой, чтобы согнать остатки оцепенения.

– Я думаю, нам стоит кое-что обговорить, – обратился ко мне отец, отодвигая стул рядом со мной.

– Я не собираюсь ни на кого кидаться и оскорблять тебя на этом чертовом празднике, – словно эхо, прозвучал мой голос. – Если ты об этом.

– Веди себя безупречно, если такое возможно, учитывая твое воспитание, – приказал мне мужик.

– Ну ты им точно не занимался, и слава богу, – язвительно заметила я.

– От того, как ты себя сегодня поведешь, зависит, как скоро ты получишь телефон обратно, – указал мне мое место этот козел. – И как часто ты сможешь покидать пределы этого дома.

Я покачала головой, но ничего не сказала.

– Да, Марина забыла тебя предупредить, что в чехле одежда, которую ты должна надеть для дневной части праздника, – пояснил он. – На вечер все уже уложили в машину.

Он поднялся со стула.

– И да, переключи свое внимание на Эрнеста и Игоря. Это они твои братья.

Сказав это, он покинул столовую. Красная от смущения, я быстро побежала в свою комнату. В чехле оказались симпатичные светлые брючки, блуза и длинный жилет. Одевшись, я взглянула на себя в зеркало. Мне шло, даже очень. К одежде прилагались лодочки на средних размеров каблуке. Я обулась и прошлась по комнате. Удобные, даже не ощущается высота каблука. Это хорошо. Я больше привыкла к плоской подошве. Собрав волосы в высокий хвост, я вышла из комнаты. Было без четверти 12. В холле на стуле сидел Эрнест, устремив свой взор в угол. При моем появлении он поднял голову, но я не желала встречаться с ним взглядом и, опустив глаза, промчалась мимо него в гостиную, надеясь застать всех там. Но никого не было. Я решила выйти на улицу, благо день был солнечный и теплый.

– Все уже выехали, – донесся до меня голос моего брата. – Твой отец попросил меня отвезти тебя.

«Что?» – чуть не заорала я, так сильно испугавшись, что едва в истерику не ударилась. Это шутка такая? Но мне не было смешно. Ехать с ним в одной машине – это чересчур. От одного его взгляда мне становилось страшно. Да и в спортивных машинах я никогда не ездила. Он не стал ждать меня. Вышел из дома. Я, тяжело вздыхая и ожидая ужасной поездки, поплелась следом, кляня отца на чем свет стоит.

Его автомобиль стоял у ворот, урча заведенным мотором. Он уже сидел внутри. Я открыла дверцу справа и забралась в тесный салон. Только хлопнула дверь, как ворота открылись. Я еще в прошлый раз подивилась, когда мы ездили за покупками, видимо, они на датчике, открываются изнутри автоматически.

Гнал он с бешеной скоростью. Я вжалась в спинку сиденья, стараясь удержать в себе завтрак. Я глядела перед собой на дорогу, но ничего не видела. Я не могла перестать думать о том, что сейчас разобьюсь, что этот злодей слишком рядом, наши плечи соприкасаются периодически на поворотах, когда меня кидало к нему. Мой взгляд то и дело падал на его руки. Грубые, мужские, они скорее подошли бы какому-ибудь работяге, но никак не обладателю столь дорогого авто. Иногда я искоса глядела на его чеканный профиль, но быстро отводила взгляд, боясь, что он заметит. Я была натянута, словно струна. Сколько мы провели времени в дороге, я не знала. Может, 10 минут, а может, час. Когда мы остановились, он обратился ко мне:

– Выходи, я припаркуюсь, – его голос был хриплым.

Я не сразу поняла, что именно он говорит. Поглядев на него, повинуясь какому-то импульсу, я замерла, вновь загипнотизированная его взглядом. Теперь в нем не было ненависти. А было что-то такое, от чего у меня перехватило дыхание. В следующее мгновение он наклонился ко мне и прошептал, обжигая щеку:

– Если ты не перестанешь так на меня смотреть, я за себя не отвечаю.

Его губы слегка коснулись моей кожи. Щека начала гореть, а с ней и все тело. Перед глазами все поплыло, я с хрипом втянула в себя воздух. И тут случилось такое, от чего мне захотелось умереть. Он рассмеялся. Зло, противно.

– Проваливай! – с отвращением в голосе рявкнул он.

Я выскочила из машины, не помня себя, и бросилась к дому. Глаза жгли слезы, внутри словно разверзлась пропасть. Мне было больно, я ненавидела себя.

– Дура! – шептала я, глотая слезы. – Идиотка! Кретинка! Как можно было так себя повести? Да что с тобой происходит?

– Влада! – услышала я голос Марины недалеко от себя. – Иди сюда скорее.

Я быстро утерла слезы и пошла на голос, стараясь смотреть в землю. У ступеней стояла Марина с дочерью и сыном. Отца поблизости не было. Слава богу! А то заметит слезы и врежет еще, чего доброго.

Игорь топтался на месте, явно ощущая себя не в своей тарелке. За наше короткое знакомство я поняла, что он считает учебу и свое интеллектуальное развитие важнее всего, оттого редко присутствовал на общих сборищах семьи, больше проводя время в комнате или в городе в развивающих центрах. Венера же, напротив, подпрыгивала от нетерпения, явно наслаждаясь атмосферой.

– Пройдем в дом, там наверняка нас все уже ждут, – предположила Марина.

Конечно же, тут все было еще богаче и изысканней. Дом был просто огромен, имел три этажа, огромную лужайку, сад и даже бассейн, хотя какой дурак станет купаться в такой холодрыге? Не думаю, что тут прям жаркое лето. Холл был выдержан в светлых тонах, очень много зелени, света. В огромной гостиной собралось много народа. Я даже не предполагала, что у моего отца столько родственников. У моей мамы, кроме старшей сестры, тетки и двоюродного брата, из близких больше никого не было. С остальными родственниками она практически не общалась. А дядь Толины жили очень далеко. Я знала только его отца, мать, младшего брата и крестного. А тут, тут было не меньше пятидесяти человек, возможно, даже больше, так как доносились еще голоса с улицы через открытые французские окна. Стоило нам войти, как по команде стихли все разговоры, больше сотни глаз уставилась на меня. Ну вот мы и приплыли. Верно говорил Константин, это мой дебют.

Глава 6

Это было утомительно. Я кучу раз поздоровалась, говорила, что мне приятно познакомиться, и тому подобное. Мое лицо болело оттого, что приходилось постоянно улыбаться. После того, как я перезнакомилась со всеми в доме, меня повели на улицу. Там все повторилось. В основном это были родные со стороны Марины. Родственников отца было мало. Его родители, бабушка, очень старая женщина, два старших брата, их жены, их дети, двоюродная сестра, троюродные братья, две тетки и два дядьки. Пожалуй, все. Ноги у меня гудели. Это лишь поначалу туфли казались такими удобными. Обед проходил в форме фуршета. На огромной лужайке были накрыты столы с закусками и напитками. То тут, то там сновали официанты. Я, понятное дело, была в шоке. Такое я видела только по телевизору, даже представить себе не могла, что когда-нибудь увижу это воочию, буду частью этого. Но удивлялась я лишь первое время. После того, как меня измучили знакомствами, я перестала следить за происходящим. Ко мне то и дело кто-то подходил, что-то говорил, спрашивал. Я не различала лиц, голосов, даже полов. Все для меня смешалось, я еле держалась, чтобы не сбежать куда глаза глядят.

Именно тогда, когда я уже была готова рухнуть от усталости, рядом оказался Константин.

– Пойдем, – сказал он негромко, – а то на тебя уже больно смотреть.

– Так не смотри, – вяло огрызнулась я.

– Ты себя хорошо чувствуешь? – участливо спросил он, ведя меня куда-то.

Я пожала плечами. Мне было плевать на все на свете. Он завел меня в дом, мы поднялись по лестнице, я с трудом переставляла ноги, каждый шаг отдавался болью. Очутившись перед дверью, он повернул ручку и пропустил меня вперед. Я повиновалась. Меня прямо-таки притянула кровать. Я сбросила туфли и рухнула на постель.

– Ни за что бы не подумал, – усмехнулся мой спаситель, – что когда-нибудь приведу девушку в свою комнату.

– Ну и радуйся, – проговорила я. – Можешь даже рядом лечь, если тебе это доставит счастье.

Я шмыгнула носом, сглатывая слезы.

– Эй! – позвал он меня испуганно. – Ты чего ревешь?

Он сел рядом на кровать. Я не хотела говорить, не могла. Все эти три часа я держалась, сколько хватило сил. А тут… тут выдержка оставила меня. Константин молча сидел рядом, пока я беззвучно плакала.

– Может, – наконец подал он голос, – кофе тебе принести? Будешь?

Я замотала головой, села и вытерла глаза рукой.

– Надо спускаться вниз, – произнесла я. – А то хватятся, отец еще раз губу разобьет.

Я усмехнулась невесело. Он глядел на меня, словно впервые увидел.

– Тебе тут трудно придется, – сказал он очевидное. Я пожала плечами, подняла глаза к потолку. – В итоге он сломает тебя, он всегда своего добивается.

Я вздрогнула, вдруг решив, что он говорит об Эрнесте, что он все знает, что все знают. Но потом поняла, что он говорит об отце. Я засмеялась, чувствуя себя такой непроходимой дурой, что самой от себя становилось тошно.

– Ага, хрен ему! – сквозь смех проговорила я и поднялась с кровати. – Спасибо тебе за заботу, но мне пора идти и делать вид, что я капец как счастлива оказаться здесь, выбравшись из таких трущоб, что и представить сложно.

– Эй, полегче, – серьезно возмутился Константин. – Это мои родственники.

– Жаль! – вздохнула я. – Сложно влюбиться в парня, у которого такой багаж.

– Ты со мной флиртуешь? – улыбнулся он, довольный. – Осторожно, детка!

Я засмеялась и вышла из комнаты. Этот парень определенно не может не нравиться.

До самого вечера мне приходилось строить из себя светскую девушку, следить за манерами и языком. Голод начал просыпаться во мне спустя четыре часа моего пребывания здесь. Я подошла к столам, оглядела съестное. Бесчисленное количество канапе и тарталеток с разнообразными начинками, теплые и холодные закуски, нарезка мясная, сырная, овощная, тут были и крохотные пирожные, экзотические фрукты и напитки, в том числе и алкогольные. Мне очень хотелось выпить шампанского. Понятное дело, что я и прежде пробовала алкоголь, только не с родителями, разумеется. Как и все мои друзья, на вечеринках и танцах я употребляла немного, в том числе и шампанское. Но тут все премиум-класса, а я довольствовалась прежде дешевым пойлом, вот мне и захотелось узнать, какое вино тут на вкус. Но я прекрасно понимала, что за каждым моим шагом следят десятки пар глаз, поэтому нарываться на скандал и гнев отца не стала. Наложив кучу всего на тарелку, я уселась на скамейку под тенью высоких деревьев, окаймляющих двор, и принялась за еду. Не успела я испробовать и половины набранного, как тут же оказалась в плену чьего-то внимания. Ко мне не спеша подходила группа молодых людей, а именно три холеных парня и две девушки, явно пользующиеся услугами пластических хирургов, ну не бывает таких безупречных скул, губ и носов.

– И как тебе наша еда? – обратился ко мне светловолосый парень с впалой грудью, но очень раздутым самомнением, его лицо сияло от самодовольства. – Поди непривычно?

– Ага, – кивнула я, демонстративно заталкивая целиком в рот тарталетку с икрой. – Шошень кушно!

Пятерка переглянулась друг с другом, явно забавляясь. А что? Разве не это моя миссия на сегодняшний день – забавлять и умилять всех вокруг?

– И как ты находишь местное окружение, обстановку? – спросила меня миниатюрная брюнетка с губами на пол-лица. – Ошарашена?

– Не то слово! – восторженно ответила я. – Я прям офигела, увидев столько толчков в одном доме! Прямо как во дворце каком-то!

Они рассмеялись, презрительно глядя на меня.

– Все спросили? – грубо наехала я. – Тогда проваливайте отсюда, дайте спокойно пожрать! А то сейчас начну икру из зубов выковыривать и в вас бросаться!

Смех оборвался. Лица недавно веселящихся стали злыми и надменными.

– Ты забыла свое место, полукровка? – прошипел невысокий, еще совсем юный богач, делая шаг ко мне. – Сейчас я тебя так проучу, что ты поползешь в тот отстойник, из которого вылезла, выродок!

Мне стало немного непонятно, что он имеет в виду, а еще очень смешно.

– И что ты мне сделаешь, хоббит? – засмеялась я, продолжая как ни в чем не бывало поглощать пищу, хотя не чувствовала ее вкуса. Я еле сдерживалась, чтобы не взорваться. – Защекочешь до смерти мои пятки?

– Ну, сука, – угрожающе надвигался на меня блондинчик, – сама напросилась.

Он занес надо мной руку для удара. Я вся оцепенела, не отрываясь глядя на его кулак, зависший надо мной.

– Григорий! – услышала я голос Константина совсем рядом. Он шел к нам широким шагом. На его лице застыло яростное выражение. – Что здесь происходит?

– Эта дрянь, – ответил коротышка, – возомнила о себе не пойми что!

– Отойди от нее! – крикнул мой спаситель белобрысому. – Я тебе руки оторву, ты понял?

– Это еще с чего вдруг? – обиженно накинулся мой обидчик на Костю. – Ты защищаешь ее? Совсем рехнулся?

– Я живу в доме ее отца, ее мачеха моя родная тетка, как и твоя! – заорал на него парень. – Это что ты себе позволяешь? Это оскорбление для всего рода!

Группка заносчивых ребятишек вдруг как-то приуныла. А потом один за другим они отошли от меня.

– Ты пользуешься бешеной популярностью! – сказал он мне раздраженно, усаживаясь рядом. – Есть хоть кто-то, кого ты не выводишь с первых минут знакомства?

Я повернула к нему свое лицо и улыбнулась. Он действительно мой спаситель.

– Ты, – просто сказала я и дотронулась до его плеча. – Спасибо, конечно, я бы и сама справилась с этими дилетантами в плане конфликтов.

Он хмыкнул и поглядел мне в глаза.

– Ты точно сегодня танцуешь со мной! – проговорил он твердо. – У тебя наряд ослепительный или так себе?

– Понятия не имею, – пожала я плечами, не отрывая взгляда от его глаз. – А что?

– Боюсь, что если будет что-то особенное, я не выдержу, – его голос стал низким, немного изменившимся. – Тебе настолько плевать, как ты выглядишь?

– Здесь да! – кивнула я, не понимая, куда исчезли все звуки и краски. – А вообще люблю наряжаться.

– Для кого? – он стал придвигаться ближе, его глаза были в нескольких дюймах от меня.

– В смысле для кого?

– Для кого любишь наряжаться? – его голос, казалось, был повсюду, он убаюкивал меня, проникал во все клеточки моего тела и разума. – Для меня будешь?

– Да! – я почувствовала, что слабею, веки начали закрываться. – Конечно, буду!

– Костя! – откуда-то издалека донесся до меня густой мужской голос. – Я могу ненадолго отвлечь тебя от собеседницы?

Я открыла глаза, солнце ослепило меня, пришлось зажмуриться. Я, оглушенная и ослепленная действительностью, оглядывалась вокруг, не понимая, где я и что сейчас произошло.

– Да, конечно, отец, – услышала я усталый, словно безжизненный голос Константина. – Я догоню тебя.

Я сквозь туман разглядела удаляющуюся фигуру мужчины в синем пиджаке.

– Ты в порядке? – участливо спросил меня парень, сидевший рядом.

– Не знаю, – сдавленно произнесла я, прислушиваясь к ощущениям. Сильно гудела голова, подташнивало.

– Не уходи никуда, – попросил он. – Я скоро вернусь.

И быстро скрылся из поля видения. Я закрыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов, сразу почувствовала себя лучше. Поднявшись со скамьи, я решила найти что-нибудь попить. Остановившись у одного из столов, я взяла бутылку минеральной воды, налила в один из пустых стаканов, жадно начала пить.

– …Тебе что, мало наших девушек? – услышала я знакомый голос и огляделась. Рядом никого не было, говорили откуда-то сверху. Тут я поняла, что это из дома. Я стояла почти рядом, видимо, были открыты окна. – Тебе нужны неприятности? Она не нашего круга, держись от нее подальше.

– Может, позволишь мне самому решать, с кем общаться? Мне не пять лет! – я замерла, этот голос принадлежал Константину.

– Ты испортишь себе репутацию, а заодно и будущее! – не унимался, по-видимому, его отец. – Я не говорю, что она плохая девушка, или что-то в этом роде, но она то, что есть. Мы можем хоть сколько угодно делать вид, как нам приятно, но от правды не спрячешься.

– Как ты можешь? – в голосе парня слышалось изумление. – Она дочь нашего…

– Это ничего не меняет, он это и сам понимает, – пояснил мужчина нерадивому ребенку. – Он не может отказаться от нее, она ошибка, да, но дело уже сделано. Теперь остается только терпеть. Но нас никто не заставляет считать ее равной, да и…

Слушать дальше я просто не могла. Отшвырнув стакан в траву, я пошла прочь от дома, куда угодно, но подальше от любопытных глаз, мне хотелось побыть одной, прийти в себя, но мне никто не мог такого позволить.

– Влада! – воскликнула Марина удивленно, когда я натолкнулась на нее, не видя ничего перед собой. – Все расходятся по комнатам, чтобы отдохнуть немного и переодеться перед вечерним мероприятием, а ты блуждаешь тут. Пойдем.

Я хотела наорать на нее, убежать в тайгу, прыгнуть в реку, но больше всего я хотела домой, к маме и брату. Я не могла больше терпеть, быть сильной. Марина взяла меня под руку и повела в дом. Я напоследок бросила взгляд на то место, где я стояла, услышав многое о себе, и вздрогнула. У стены, привалившись плечом, стоял Эрнест. Он следил за мной, не спуская глаз. Внезапно он вскинул голову и поднял ладонь пальцами вверх, указывая на балкон с открытой дверью. Я обомлела, сразу все поняв. Он тоже все слышал. Последним, что я видела перед тем, как он скрылся из глаз, была ядовитая улыбка палача на красивом лице.

Моя новоиспеченная мачеха повела меня на второй этаж великолепного особняка по широкой лестнице, устланной богатым ковром. Даже представить себе сложно, как убирать все тут, я вот ненавидела пылесосить, это трудоемкая работа с минимальным результатом, по только что вычищенному ковру вновь пройдут и загрязнят. В широком длинном коридоре с множеством дверей мы остановились у одной из них, женщина открыла ее и пропустила меня внутрь. На широкой кровати, свернувшись калачиком, спала Венера.

– Ее комнату пришлось отдать гостям, – пояснила Марина, проследив за моим взглядом. – Это спальня твоего отца и моя. Мы тут останавливаемся, когда гостим. Отдыхай. Скоро должны прийти и Эрнест с Игорем, им тоже стоит отдохнуть, а места всем не хватит, – она указала на диван у окна. – Они лягут там. А ты залезай к сестре.

Мачеха покинула комнату, тихонько прикрыв дверь. Я огляделась, не желая тут находиться. Меня совсем не прельщало то, что придется вновь оказаться в замкнутом пространстве с тем, кто так жестоко обошелся со мной. Мне было неприятно вспоминать то, что случилось в машине, но я так устала, так хотелось прилечь, что я скинула туфли, наплевав на гордость, и легла на край кровати.