Белая Башня. Хроники Паэтты. Книга I

– Я же предупреждал, чтобы ты её не трогал! – прокричал Бин.

Варан попытался было подняться, но ноги предательски подломились, и он рухнул прямо на распростёртую перед ним лирру. Внезапно боль ушла из его тела, вместо неё по жилам растеклось неожиданное тепло. Однако спустя лишь секунду ледяной холод сковал его конечности и стал двигаться к сердцу. Он пытался дотянуться до кинжала в своих ножнах, но рука ему более не повиновалась. А затем наступила тьма.

***

На сей раз не было ни звёзд, ни луны, ни даже земли. Мэйлинн стояла посреди клубящегося ничто. Ни верха, ни низа не было. Она стояла, борясь с тошнотой и стараясь не смотреть под ноги, поскольку разум бунтовал против возможности стоять на пустоте. Поэтому поначалу Мэйлинн просто стояла с закрытыми глазами, стараясь вернуть себе хотя бы подобие присутствия духа. Удивительно, но это у неё получилось. Теперь вот глаза были открыты. Ещё немного, и она заставит себя смотреть вниз. Затем – идти. Конечно, именно идти будет страшнее всего, но стоять на месте Мэйлинн не собиралась. Ещё вот и Симмер молчит, словно его тут нет. Мэйлинн уже даже слегка соскучилась по его болтовне, поскольку это давало хоть какую-то определённость.

Через какое-то время, старательно смотря чуть выше воображаемого горизонта, Мэйлинн осторожно сделала шаг вперёд. Когда не видишь, что под ногами ничего нет, идти вполне можно. По ощущениям ничем не отличается от обычной земли. Главное – не смотреть вниз. Шаг, другой… Шаг, другой… Куда идти – абсолютно неважно, ведь повсюду одна и та же клубящаяся хмарь. Сейчас главное – спровоцировать Симмера проявить себя. Поэтому – шаг, другой…

Снизу стало разрастаться оранжевое сияние. Непроизвольно взглянув туда, Мэйлинн обмерла: где-то далеко внизу раскинулось озеро расплавленной магмы. Не смотреть, просто идти вперёд – только и успела приказать себе лирра, как пустота перестала её держать. Испуганная лирра рухнула вниз, прямо во вспухающую огненными пузырями массу.

Как и в прошлый раз, падение прекратилось незадолго до поверхности. Мэйлинн вновь парила, распластавшись вдоль поверхности кипящей магмы, и горячие серные испарения дышали ей прямо в лицо. Поднимающиеся потоки раскалённого воздуха развевали волосы и одежду.

– Вот ты снова здесь, – наконец-то послышался голос Симмера.

– Мы оба знаем, что я не здесь, – как можно небрежнее ответила лирра.

– Это не так уж и важно, – ответил Симмер. – Я держу в плену твою душу, а тело рано или поздно всё равно станет моим. Признаться, не ожидал от тебя такой мощи. Но она ведь не твоя, верно?

– Какая разница, раз посланные тобой гоблины мертвы? – Мэйлинн старалась впустить в свой голос побольше царственной холодности, но не была уверена, что у неё получалось.

– Да, разницы нет, – согласился Симмер. – Но если ты думаешь, что у меня не хватает гоблинов – ты ошибаешься. Уж в чём-чём, а в гоблинах на болотах недостатка нет. Через пару часов новый отряд будет на месте. Не думаю, что твои друзья смогут за это время далеко уйти, да ещё и неся твоё тело на себе.

Мэйлинн презрительно хмыкнула, хотя внутри всё леденело от ужаса.

– Но даже если мои гоблины и не преуспеют, ты навеки останешься здесь! – пророкотал Симмер. – Твоя душа будет томиться в этом мире, а затем, когда она сойдёт с ума, я выпущу её в болота. Ещё один злобный дух там не помешает. Ты не знаешь, на что я способен, когда мне перечат! Согласись – и ты ни в чём не будешь знать отказа. Я научу тебя всему. Мы сломаем этот нелепый дефект твоей природы, который мешает тебе владеть магией даром, не принося себя в жертву. И самые сильные колдуны этого мира будут подвывать в ужасе, вспоминая твоё имя.

– Но если ты откажешься, – продолжал демон. – Тебя ждёт поистине ужасная участь. Я стану пытать и насиловать твою душу. Поверь, телесные муки по сравнению с этим – ничто. Я заставлю тебя скулить, я заставлю тебя забыть речь, забыть своё имя, забыть, что ты – разумное существо. От твоей души ничего не останется, и это ничего я скомкаю и растреплю в лоскуты. Ты будешь завидовать самому последнему гоблину, самой последней пиявке в этом болоте.

– Ты слишком много говоришь, но это – признак слабости, – на этот раз с совершенно искренним презрением ответила лирра. Ей стало вдруг совсем не страшно. – Ты древний и могучий, но могущество твоё не распространяется дальше гнилой лужи вокруг тебя. Ты можешь много говорить и много пугать, но ты ничего не можешь сделать. Признаюсь, поначалу я страшилась тебя. И тогда, возможно, я бы хоть на секунду задумалась над твоими словами. Но теперь они меня лишь смешат! Смотри! – и с этими словами Мэйлинн сунула руку прямо в кипящую магму. Однако обжигающее варево отпрянуло от белой кисти лирры, обнажая под собой всё ту же пустоту. Всё это огненное озеро было не более чем мороком.

Мэйлинн расхохоталась, потому что услышала гневный рёв Симмера. Её вновь понесло вверх, затем вниз, затем её стало швырять из стороны в сторону, как ребёнок треплет свою игрушку, но лирра лишь смеялась. Теперь-то она твёрдо знала, что, во всяком случае пока, Симмер не имеет над ней власти. Кто знает, что будет, если он добудет её тело, но Мэйлинн была уверена в своих друзьях. Она знала, что Кол и Бин её спасут.

Когда ярость демона стихла, Мэйлинн оказалась лежащей на каком-то каменном полу. Было ли это подземелье – трудно сказать, потому что ни стен, ни потолка не было видно из-за гнилостно-желтоватого тумана. Мэйлинн, хотя и была уверена в своих силах, однако не знала, как долго её душа сможет сопротивляться столь могучему существу. Поэтому она решила, что будет бороться из последних сил. Встав на ноги, Мэйлинн бросилась бежать. Неважно куда, но бежать как можно дальше и дольше. И тогда рано или поздно выход найдётся.

***

Бин сидел на земле, положив подбородок на поджатые колени, и, не отрываясь, смотрел на убитого им человека. Теперь он лежал примерно в десятке шагов от Мэйлинн, и между ними горел огромный костёр. Стало уже почти совсем темно. Кола не было около трёх четвертей часа. Однако нельзя сказать, что Бин сильно волновался. Его разум сейчас блуждал где-то, пока глаза уставились, не мигая, в одну точку.

Из этого транса его вывел топот множества ног. Бин двумя прыжками подскочил к Мэйлинн, готовый сражаться и умирать за неё. Он вгляделся в темноту, ещё более густую за пределами света костра.

– Эй, парень, всё нормально! Это я! – послышался голос Кола и Бин чуть не рухнул на землю от облегчения.

И действительно, вскоре появился Кол, верхом на лошади. Но это была не их лошадь. Более того, Бин увидел, что бывший паладин ведёт на привязи ещё пять лошадей.

– Ничего себе! – присвистнул Бин. – Откуда они у тебя?

– Да видишь ли, – ответил Кол, спрыгивая на землю. – Наших-то лошадок я разыскал, но они так обезумели от страха, что подойти к ним я так и не смог. Они только ржали и убегали от меня. Кстати, как она? – спросил он, перебивая сам себя.

– Так же… – буркнул Бин.

– Так, давай-ка, собирайся. Мы отъезжаем. Сегодня придётся ночь провести в седле.

Бин с готовностью подхватил дорожную сумку Мэйлинн, повесил её на себя.

– Опа… А это кто ещё? – вдруг спросил Кол, увидев лежащего Варана.

– Он хотел забрать Мэйлинн. Я его убил, – почему-то у Бина не было никакой охоты расписывать свой подвиг. Он до сих пор не мог до конца поверить, что совсем недавно взял и убил человека.

– Ясно. Он из Гильдии Теней. Один из тех, о ком говорила Мэйлинн, – Кол подошёл к телу и легонько толкнул его носком сапога. – Да, мёртв… Их было шестеро…

– Шестеро? Где они? – тревожно воскликнул Бин.

– Все мертвы, – ровным голосом ответил Кол. – Четверо погибли от взрыва. Одного убил я…

– Ты? – широко распахнул глаза Бин.

– Да, я, – снимая седло с одной из лошадей – великолепного вороного скакуна – ответил Кол. – Он был контужен, у него полопались перепонки в ушах. Он сидел, обхватив руками голову. Я подошёл сзади и убил его. Я не горжусь этим, парень, – поспешно добавил Кол. – Но я не хотел рисковать. Я сразу понял, что эти ребята – из Гильдии. Наверняка из числа охотников за головами. С ними шутки плохи.

Сняв седло, Кол отбросил его в сторону, хотя оно было очень хорошим и явно дорогим. Затем он распустил уздечки четырёх лошадей и привязал каждую к седлу предыдущей. Самую первую он привязал к седлу лошади Бина.

– А зачем ты снял седло? – недоуменно спросил Бин.

– А как прикажешь везти Мэйлинн? – спросил Кол. – Перекинуть её через лошадь, как крепостную девку, которую заприметил сеньор? Я посажу её перед собой и буду крепко держать. Но с седлом это будет сложновато. Я везу Мэйлинн, на тебе – остальные лошади. А ну, помоги-ка…

Вместе они подняли Мэйлинн и аккуратно забросили на лошадь. Затем Кол вскочил верхом на жеребца, и Бин поневоле позавидовал, как легко ему это далось, при том, что не было стремян. Усевшись, Кол, с помощью Бина, усадил лирру, прислонив её к себе. Одной рукой он держался за уздечку, другой – приобнимал Мэйлинн.

– Давай, прыгай в седло, да поехали. Не удивлюсь, если вскоре сюда нагрянет ещё один отряд гоблинов!

При упоминании о гоблинах Бин сразу же вскочил на лошадь и пустил свой мини-караван рысью. Через несколько секунд с ним поравнялся Кол.

– Всё в порядке? – спросил он Бина. – Не слишком устал?

– Всё в норме, – ответил Бин. – Лучше уж ночь в седле, чем ещё одна встреча с гоблинами. Так ты не дорассказал, откуда ты добыл этих лошадей?

– А, ну да! Так вот, пока я, как сопливый деревенский конюшонок, гонялся за нашими лошадками, я вдруг услышал, что когда наши ржут, им кто-то откликается из лесочка. Ну я и пошёл туда тихонечко. Смотрю – а эти красавцы стоят, привязанные к деревьям. Рядом никого не было, хозяева их, как я уже знал, были мертвы, так что я и забрал их с собой.

– Как удачно получилось! – обрадовался Бин.

– Да. Я бы сказал, что это было отличным совпадением, если бы одна знакомая не убедила бы меня, что совпадений не бывает, – ответил Кол, искоса взглянув на лирру, которую он прижимал к себе.

Надо сказать, что Бин вновь почувствовал уколы ревности. Ему страшно хотелось быть на месте Кола… Прижимать Мэйлинн к себе… Девичье тело такое мягкое, словно лишённое костей. Как было бы славно чувствовать его своей грудью, своей рукой, своими бёдрами… Вдыхать запах мягких чёрных волос – пусть толком не мытых уже неделю, но всё-таки дивно пахнущих, в этом Бин не сомневался. Иногда, словно случайно, прижиматься губами к её затылку… Бина обожгла мысль, что всё это теперь выпало на долю Кола. Но нужно отдать ему должное – Бин тут же взял себя в руки. Он помнил о том эмоциональном разговоре, который случился у него с Колом. Он помнил, что сказал ему Кол. И он понимал, что Кол прав. И вообще – главное, что все целы, и она цела. И сейчас она, по крайней мере, не рискует свалиться с лошади вместе со своим горе-всадником Бином, – усмехнулся парень.

– А расскажи-ка что-нибудь весёлое, дружище Кол! – попросил он.

– А я рассказывал уже, как мы с моим приятелем Джоком просились на ночлег к одной бабёнке в Пунте? – немедленно откликнулся Кол.

– Нет, не рассказывал, – улыбнулся Бин.

– Ну так вот, слушай. Был у меня приятель Джок, правда, все звали его Пуком. Ну ты понимаешь, почему, – засмеялся Кол. – Уж как он умел подпустить скунса! Стены дрожали! А от запаха глаза щипало! – Бин захохотал. – И вот, когда моя когорта шла через Пунт в Дорию, к Каладиусу, мы остановились на ночлег в одной деревушке. Мы с Пуком попросились на ночлег к одной вдовушке. Не молодка, конечно, была баба, но ещё вся в соку! И вот…

Великолепные саррассанские кони словно проглатывали мили. Вроде бы их особо и не понукали, и шли они рысью, как и раньше. Но если дорийские лошадки рысили как-то неровно, словно семеня ногами, то саррассанцы как будто летели, не касаясь земли. Да и седло было куда лучше того, что купил Кол в Латионе. Это не седло, а настоящий трон, – блаженно думал Бин, в пол-уха слушая болтовню Кола и то и дело заливаясь смехом. И почему-то верилось, что теперь-то уж всё наверняка будет хорошо.

***

Мэйлинн бежала. Слава Арионну, в этом мире не играли роли ни сила её ног, ни объем лёгких. Здесь важна была сила духа, а этого добра у Мэйлинн было хоть отбавляй. Поэтому она, не снижая темпа, бежала вперёд и вперёд, стараясь никуда не сворачивать, хотя прекрасно понимала, что в таком тумане она, вполне вероятно, просто кружит на одном месте.

Сколько прошло времени – Мэйлинн сказать не могла. Здесь время как-то не ощущалось. А сколько его прошло в реальном мире – этого она не знала и подавно. Симмер больше не являл себя, не строил козней, не чинил препятствий. Наверное, ждал, когда она выдохнется. И с чувством удовлетворения Мэйлинн ощущала, что теперь он даже несколько её побаивается.

Вдруг ей показалось, что где-то вдали забрезжил какой-то свет. Может быть, это очередная уловка демона, но выбирать не приходилось. Мэйлинн рванула туда. Долгое время казалось, что свет не приближается. Воздух становился всё более тягучим и густым. Наверняка – очередные проделки Симмера. Может быть, это действительно выход, и демон пытается её удержать? Лирра ещё больше поддала ходу.

Вскоре каменная брусчатка под её ногами стала вязнуть, словно расплавленный сахар. Через некоторое время оторвать ступни от пола стало очень сложно, и наконец Мэйлинн рухнула, не сумев вовремя переставить ногу. Упав, она оперлась на руку, и та также стала медленно тонуть в каменной мостовой.

На секунду лирра поддалась панике и забилась сильнее, но от этого увязла ещё больше. Однако, затем она вспомнила лавовое озеро.

– Придумай что-то поумней! – яростно крикнула она в туман и выдернула руку. Затем встала, и с усилием переставила одну ногу. Затем другую. Каждый новый шаг давался легче предыдущего, и вскоре ноги снова оказались на твёрдом покрытии.

– Тебе меня не удержать! – обернувшись через плечо, кинула Мэйлинн невидимому Симмеру. А затем снова бросилась к источнику света, который теперь стал постепенно приближаться. Он напоминал далёкое оконце в тёмном подвале. И Мэйлинн точно знала, что там выход. Потому что в светящемся проёме она на мгновение увидела две такие родные фигуры.

Демон стал выть и реветь. Туман разлетался клочьями от этих звуков, словно от порывов сильного ветра. Теперь она слышала в его голосе не только угрозу, но и страх и мольбы. И это заставляло её улыбаться.

И вот он – светящийся проход! На полном бегу Мэйлинн нырнула туда…

***

Около полутора сотен гоблинов подошли к тому месту, где разыгрались предыдущие события. Повизгивая от страха, некоторые из них приблизились к догорающему костру. Гоблины становились на четвереньки и обнюхивали землю. Но всё, что они нашли – это тело Варана.

Вероятно, Симмер всё понял. Что добыча ускользнула от него, причём на лошадях, так что никакие гоблины их уже не догонят. Что он проиграл… Волна жуткой ненависти прокатилась окрест озера Симмер.

Затем десяток гоблинов подхватил тело Варана и понёс его на север. За ними направилась ещё пара десятков гоблинов. Остальные же вдруг как-то обмякли, затем побросали палки, которые держали в руках, и с голодным визгом набросились на останки своих сородичей, искорёженных силой магии лирр. Симмеру они стали неинтересны.

Глава 19. Гончая Симмера

Глаза никак не хотели открываться. Всё тело словно существовало отдельно от разума – не удавалось пошевелить даже мизинцем. Варан пришёл в себя несколько минут назад, но до сих пор никак не мог понять – где он и когда. Вместо памяти была чёрная дыра. И Варан просто лежал, давая себе время.

Постепенно из черноты стали кристаллизовываться обрывки воспоминаний. Поначалу это были робкие фрагменты, словно небольшие камешки, осыпающиеся со склона – сначала один, затем несколько… А потом на него камнепадом обрушились события последнего времени. Точнее, он не мог сказать, как давно всё это было, и сколько он был без сознания. Но он вспомнил всё, что с ним произошло, вплоть до кинжала, который этот щенок метнул ему в спину. Вот уж, поистине: милосердие – удел слабых и дураков.

Что ж, значит он всё-таки жив. Или так выглядят чертоги Асса? Однако же, что-то подсказывало Варану, что он ещё не до конца умер. А это значило, что есть шанс побороться. Но для этого нужно как-то открыть эти проклятые глаза…

Это было сложно. Сложно возвращать контроль над телом, которого едва не лишился. Но Варан с детства привык к сложностям. Так что, сделав невероятное усилие, он приподнял веки. Однако, легче от этого не стало – вокруг по-прежнему была темнота. Какая-то странная, лоснящаяся тьма разливалась вокруг него. А ещё Варан чувствовал странный запах. Пахло какой-то одновременно гниловатой и свежей сыростью, словно он лежал на берегу озера. Сомнений не оставалось – он находится у озера Симмер. Как он здесь оказался, и, главное, зачем – всё это станет известно в своё время. Пока же нужно встать.

С ощущением тела возвращалась боль. Ноющая, тянущая боль в спине, там, куда пришёлся удар кинжала, такая же ноющая, но более сильная боль в сломанной кости. Болел распухший, едва помещавшийся во рту язык. Да, в общем-то, болело всё. Но Варан сейчас радовался этой боли, потому что она давала ощущение жизни. И ощущение тела. Кажется, он уже готов был взять контроль над телом в свои руки и постараться подняться.

Варану удалось приподнять голову, и… Голова окунулась в холодную воду. От неожиданности Варан отпрянул, но так и не ударился затылком о землю. Потому что не было никакой земли. И тут охотник вдруг понял, что он не лежит. Он, непонятно каким образом, висит над самой поверхностью озера лицом вниз. Но, что удивительно, даже капли воды с его лица сейчас ползли вверх, словно бы он лежал на спине.

– Я вижу, ты очнулся, – раздался голос. Он словно шёл из глубины.

– Кто ты? – дрожащими, непослушными губами спросил Варан. А может быть, он лишь подумал это, не вымолвив ни слова.

– Я – Симмер, хозяин этих земель. Но для тебя важнее будет узнать, что я тот, кто спас тебе жизнь.

– Ты спас мне жизнь?.. – тупо повторил Варан. Ему не как не удавалось обуздать пляшущие в голове мысли.

– Ты был мёртв. Но я успел перехватить твою душу, поскольку я повелеваю всем в этих местах. Затем мои гоблины принесли твоё тело… И вот – ты снова жив.

Какое-то время Варан просто молчал, собирая мысли в порядок. Значит, он был мёртв и воскрес?

– Я благодарю тебя, Симмер, – наконец ответил он. – Твоя услуга неоценима, и…

– Моя услуга имеет совершенно конкретную цену, – перебил голос. – Ты должен выполнить для меня одно задание.

– Какое задание? – напрягся Варан.

– Ты должен захватить лирру, за которой охотишься, и доставить её ко мне.

– Но, если ты многое обо мне знаешь, то должен знать также и то, что я охочусь на лирру, чтобы передать её моим работодателям, – помолчав, заговорил Варан, взвешивая каждое слово. – Я не могу выполнить твоё задание, не провалив другого. А я не привык к этому.

– Ты уже провалил своё задание, – спокойно возразил голос. – Ты умер. Мёртвые не способны никого поймать. Так что у тебя больше нет никакого задания.

– Подобные рассуждения недостойны истинного мастера, – проговорил Варан. – У меня есть задание, которое необходимо выполнить. Это не обсуждается. Если ты не можешь этого принять, то лучше будет сразу отнять у меня жизнь.

– Хорошо, – без тени гнева или раздражения заговорил Симмер. – Давай попробуем поговорить без всех этих красивых жестов. Ты – мастер Теней. Я знаю, что ты храбр, и что у тебя есть свой кодекс чести, но честь – маска слабых. Ею они пытаются прикрыться от внезапных ударов тех, кто сильнее. Создают какие-то искусственные препоны и надеются, что другие станут их придерживаться. Словно дети, которые закрывают глаза ладонями и убеждают себя, что чудовище из-под кровати их больше не видит. Сильные плевали на честь! Сильные делают то, что им вздумается, потому что они – сильные. Потому что им плевать, что о них думают другие. Ты – сильный. Неужели ты хочешь всю свою жизнь выполнять чужие приказы и жить на подачки? Или ты хочешь быть хозяином себе и всему миру? Что ждёт тебя дальше? Ты сам это прекрасно знаешь. Пройдёт ещё какое-то время, и ты станешь мастером седьмого круга. И тогда вся твоя жизнь будет состоять из вонючей тёмной комнаты и вороха бумаг. Ты будешь на вершине, но ты будешь заперт на ней. Неужели тебе этого хочется?

Варан внимательно слушал Симмера, и, против своей воли, осознавал, что тот прав. Кроме того, он понемногу адаптировался к сложившейся ситуации, и она уже не казалась ему чересчур ужасной или сверхъестественной. Он понимал, что разговаривает с великой магической сущностью, но это беспокоило его куда меньше, чем можно было бы ожидать.

– А что можешь предложить ты? – глухо спросил он.

– Стать хозяином. Стать властелином. Повелителем этого мира! – голос говорил всё громче и настойчивее.

– Это – слова, – скривился Варан. – Ты говоришь мне о могуществе и владении миром, а сам скрываешься в этих болотах.

– Справедливые слова, и мне они нравятся, – ответил Симмер. – Вижу, что я в тебе не ошибся. Ты действительно силен и бесстрашен. Но у меня есть, что тебе ответить. Скажи, ты слышал когда-нибудь о Драонне?

– Нет, я никогда не слышал этого имени, – проговорил Варан.

– И неудивительно, ведь он жил много тысяч лет назад. Но зато ты наверняка слышал о его внуке – Гурре.

– Если это – тот самый Гурр…

– Это тот самый Гурр. Император Тондрона. А его дедом был Драонн, основатель империи чёрных магов. И история этого Драонна весьма занятная. Тебе будет полезно выслушать её.

– Я всегда был не прочь узнать что-то новое, – ответил Варан. – Тем более, не уверен, что у меня есть особенный выбор.

– Более семи тысяч лет назад корабли Паэтты достигли Эллора, – игнорируя сарказм Варана, продолжил Симмер. – В то время на Паэтте стояли государства, чьи названия сейчас уже забыты. Это были могучие империи, которые постоянно сражались между собой за новые земли. Одной из таких империй была Кидуа. Сейчас это сравнительно небольшое государство, а много раньше именно им принадлежала бо́льшая часть земель западного Латиона. В древней Кидуе, как и сейчас, очень тесно жили между собой люди и лирры. Но в то время между ними была война.

Лирры были куда могущественнее людей, но их было значительно меньше. Поэтому они повсеместно отступали, уходя в глухие лесистые места, в надежде, что люди оставят их в покое. Однако тогдашние правители людей поклялись истребить племя лирр, и люди не знали пощады. Именно тогда лирры стали заниматься изысканиями, которые позднее привели к возникновению Школы Наэлирро. Они искали способы, как можно пробудить магию во всех лиррах без исключения, а не только в некоторых. Да, в то время магини среди лирр появлялись так же нечасто, как и среди людей. Причём многие из них не выдерживали пробуждения и погибали в муках.

Одним из лиррийских принцев тогда был Драонн. Его земли лежали на севере Кидуи. Когда люди пришли, чтобы уничтожить его семью и его подданных, Драонн дал бой. В этом бою погибла его жена, а также дочь, которая сама была магиней. Драонн с остатками своих воинов сел на корабль и отплыл на запад в надежде, что однажды он вернётся и отомстит.

Его корабль благополучно миновал Загадочный океан и пристал к новым берегам. Лирры создали поселение на берегу. Постепенно они стали уходить всё дальше на запад в поисках добычи. Драонн, который был сам не свой с момента, как увидел гибель своей семьи, вёл себя не как принц. Он отделился от своего народа и жил отшельником, добывая пропитание охотой. Вскоре остальные лирры перестали даже пытаться вернуть его в общину.

А Драонн забредал всё дальше на запад, туда, куда не добирались другие охотники. И там, в скалистых горах Эллора, он встретил Бараканда. Точнее, это Бараканд приманил Драонна к себе.

– Бараканд – это тоже озеро? – спросил Варан.

– Нет, Бараканд – не озеро, – ответил Симмер. – В вашем мире Бараканд выглядит огромным чёрным орлом. Бараканд спустился к Драонну и заговорил с ним. И Драонн остался жить в горах, внимая мудрости Бараканда. И именно Бараканд сделал так, что Драонн первым и последним из мужчин-лирр сумел ощутить возмущение. То есть, он стал магом. Единственным лиррийским магом, так как Бараканд сказал ему, что ни с кем другим никогда этого повторить не удастся.

Став магом, величайшим из всех, Драонн вернулся к своему народу, чтобы призвать их к себе. Но бо́льшая часть лирр в ужасе отшатнулась от Драонна, точнее, от того, кем он стал. Они были слишком слабы и пугливы, и не могли оценить величия Бараканда. Тогда Драонн позволил им уплыть назад, на Паэтту. Остальные же лирры (их осталось всего двенадцать, среди которых была лишь одна женщина), отправились вглубь Эллора, поближе к обиталищу Бараканда.