Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Роман. Том 3

– Ну мне у вас определенно нравится, – откидывается на стол Исаков, – Буду вас навещать по политработе вне графика! Замечательно пошло, мрак рассеивается… Тепло и загорается все внутри! И почти полетел я…

– Как скажите… Мы всем рады! А комиссарам, буревестникам революции, особенно. Вы – наши крылья в этой пропасти жуткой… Дух, одолеет любую тьму!

– Что-то с инструментом у вас не разбежишься, товарищ доктор! – приглядывается Левицкий, – С таким скудным набором можно сложные хирургические операции проводить?

– Чем богаты… как говорится! – грустно улыбается хирург, – Благо, что хоть это есть… Крючки, зажимы, скальпель… Справимся! В данном случае с комиссаром, будет круговая ампутация с рассечением, по Пирогову! Классика! Как учили… Никогда не думал, правда, что вот в таких условиях придется… в такой преисподней долг медицинский исполнять! Но судьба – дама непредсказуемая и своенравная, все может подкинуть, даже самое немыслимое. Мы сейчас тут, в тесном отсеке каменоломен… Над нами висит 16 метров монолитной скалы и температура около 5—6 градусов! Невообразимо для любого клинического помещения. Про освещение молчу! При таком перевязку правильно сделать сложно, а уж операция… Ну да ничего! Все будет нормально. Не в первой! Мы и здесь сможем человеку помощь оказать и на ноги поставить! А посадите в нашу катакомбу любого западного европейского мэтра, «светило науки», профессора медицины – так он сам убежит отсюда в истерике, не говоря, о лечении пациента. Вот с этого и начинается наша Родина. Мы можем все! Где угодно и как угодно… Хоть воевать, хоть лечить!

…А кость будем резать вот этим! Так что держитесь, товарищи!

Молодой медик вздыхает и поднимает вверх тускло блеснувшее лезвие обыкновенной, немедицинской ножовки…

– Этой? – изумляется, даже чуть отшатывается Левицкий, – Она же обычная, столярная! Сам такой пользуюсь дома… Как можно?

– Спокойно, товарищ капитан! – подмигивает хирург, – В умелых руках и палка саблей станет… Как говаривал Суворов! Или не он… Не важно! Смысл ясен. Благодарите небеса, что хоть это есть… Вера, раны обработала?

– Да, все в порядке! Можно начинать…

– Жгут, бинты, тампоны?

– Все есть, все готово!

– Вот и отлично! Как чувствуем себя, товарищ политрук?

– Замечательно. Хоть сейчас в бой! Хмель свое дело знает… Вмиг всю нечисть мрачную внутри разгоняет!

– Сейчас еще рановато воевать, – замечает врач, – А вот после операции может быть вполне… Сейчас другая схватка будет – с болью, с самим собой! Это сражение самое трудное…

– Фашистов бил, а уж себя как-нибудь вытяну! – усмехается Исаков, – Я человек тоже конечно с характером, но свое внутреннее отражение одолею!

– Вот и славненько! Тогда поехали, товарищи! – кивает хирург, – И да помогут нам забытые боги катакомб… Сначала рассечение, потом будем пилить! Крови будет много, не пугайтесь!

– Держись, Серега! – пожимает плечо политрука Левицкий, – Мы все тут, рядом… Не отдадим тебя темным силам!

– Да куда ж вы чертяки, денетесь? – подсмеивается Исаков, – Если я и умру, так и в раю ваши лица будут маячить перед глазами! Мы теперь скованы подземными узами навечно! Все как один. С вами ничего не страшно… Все свои!

Хирург сосредоточенно вглядываясь в зыбком призрачном пляшущем свете факелов, сильным почти механическим отработанно-уверенным движением опускает правую руку и холодное сверкающее лезвие входит в истерзанную плоть… На белый халат летят первый брызги крови…

Глава 10

…В окопе, накрытом защитным брезентом, фельдфебель Вильгельм Флеснер вглядывается во взъерошенную аджимушкайскую степь. Пионеры 88 батальона заканчивают закладывать заряды и готовятся к взрывам кровли каменоломен. Флеснер делает пометки в планшете, как вдруг сзади появляется вытянутая тень. Суеверно вздрогнув, фельдфебель поворачивается, на пороге возвышается внушительная фигура офицера «СС». При тусклом освещении она кажется огромной. Словно из мрак поднялся мистический великан. И явился с непонятной целью…

– Господин Книппе? – удивлено замирает сапер, – К нам, в полевые будни! Слава Победе! Рад Вас видеть, герр гауптштурмфюрер! Вот никогда бы не подумал… Мы же совсем не передовой!

– Зиг Хайль, Флеснер! – проходит вперед офицер «СС» стряхивая капли дождя и снимая перчатки, – Как обстановка? Что скажете?

– Трудимся согласно боевому заданию! Минируем кровлю, скоро приступим к взрывным работам.

– Погодка не мешает? – улыбается Книппе, – Сегодня настоящий ливень! После стольких жарких испепеляющих дней. Одна гадалка в Мюнхене предрекла мне смерть именно в дождь! Правда, смешно? Не верю я в эти предсказания… Только мозг затуманивает. Не правда ли, Флеснер?

– Так точно, господин гауптштурмфюрер! Совершенно с Вами согласен… Суеверия – вещь и глупая, и опасная одновременно. Сбивает с толку! Уводит с правильного курса! Полагаться нужно только на свой ум и волю! И тогда успех нам обеспечен. А насчет дождя – хвала небесам! Он пошел… Жара стояла несусветная. А мы в поле целыми днями. Плюс взрывная разнарядка! Сверху – солнце, на земле – жар от подрывов… Воздух будто сгорел! Пылью надышались до самых печенок, словно шахтеры в забое! Земля под ногами гудит и качается. Еще коммунисты огрызаются… Где могут там и не упустят случая пострелять или напасть. Несмотря на все успехи, потери мы тоже несем!

– Вы герои, Вильгельм! – переходит на дружественный тон Книппе, – На самом краю, на передовой… Вы со своим командиром капитаном Фрейлихом, сделали то, что не могли другие! Пробили панцирь каменного чудовища! И нанесли ему, несомненно смертельные раны… Вы просто молодцы! Если кто и приведет нас к победе в этом проклятом Аджимушкае, так это вы, ваш 88 батальон! На таких преданных и мужественных солдатах, дерущихся в самых тяжелых условиях, и держится Германия!

– Благодарю Вас, господин гауптштурмфюрер, мы лишь выполняем свой долг! – даже чуть вытягивается фельдфебель, – Для нас честь вести вперед нашу 46 дивизию, и быть награжденными благосклонным вниманием доблестных войск «СС»! Вместе – мы всесокрушающая сила…

– Хорошо сказано, Флеснер! Вы молодчина… Капитан Фрейлих говорил мне о Вас, хвалил, вы действительно воин достойный внимания. Не зря на вашем мундире красуются Железные кресты… Тут и слова излишни! Человека на фронте видно сразу. А битва в Аджимушкае особая, многие, что самое печальное, офицерские чины, скисли! Что недопустимо.

– Да, герр Книппе, бой трудный! Но надо признать, захватывающий! В моей практике такого не было… Есть чем гордиться и над чем еще работать! Сложные ситуации показывают, кто мы есть, и дают нам шанс для роста… Важно видеть все в целом и делать нужные выводы. И двигаться дальше!

– Вы еще и обладаете критическим мышлением по отношению к себе? Браво! Вы приятно меня удивляете, господин фельдфебель… Признать свои ошибки не каждый может. Проще найти их в других и успокоиться! А Вы способны на такой болезненный шаг… И еще извлечь из этого пользу и взять на вооружение! Очень даже неплохо…

– Стараюсь соответствовать званию унтер-офицерского состава! Война – явление беспощадное. И если не работать над собой постоянно, можно оказаться в яме для трупов или подвести своих товарищей… Так нельзя! Наш девиз – только вперед и с победой! Также как знак нашей дивизии!

– Аа-а… Парящие олени! – вяло тянет Книппе, – Конечно, как же! Весьма благородно и храбро… Символика всегда говорит о многом. Связывает с с бесценным опытом прошлого. И вдохновляет на новые подвиги!

– Да мы несем чистые образы в отличие от красных! Еврейские оккультные пентаграммы и жидомасонские серпы с молотами – это грязь и тьма! Наследие иудейских кровожадных жрецов… Хищный Хаос, который жаждет поглотить все подлинно высокое человеческое! Мы не дадим этому случиться…

– Конечно, Вильгельм! Красной заразе в мире больше не бывать… На этом мы поставим Крест… Железный, германский! – улыбается гауптштурмфюрер, – Как над могилой комиссара-вампира! И в очередной раз сокрушим силы подземной тьмы!

– Осмелюсь спросить, господин гауптштурмфюрер! – слегка наклоняется Флеснер, – Вы к нам с заданием или простой интерес? Посмотреть как мы тут справляемся с каменным красным монстром?

– И то, и другое, Флеснер! Какое задание без увлекающего азарта? Место где вы сейчас работаете, и координаты которые я передал капитану Фрейлиху, представляет наш стратегический интерес… Там располагается объект, который нам нужен. Более того, нам необходимы свежие пленные… А после ваших замечательных взрывов образуются рваные завалы, из которых мы выкапываем множество трепещущей красной подземной живности, как оглушенную рыбу из воды! Так что меня сюда привела страсть охотника, соскучившегося по добыче!

– Как я Вас понимаю, господин гауптштурмфюрер! – восклицает Флеснер, – Ведь я охотник потомственный! У меня это в жилах… Я чувствую Жертву! Даже здесь, сквозь толщу скал! Чую как они там копошатся… Как бегают, как хорьки, пугливо смотрят, ловлю их дыхание, ощущаю их липкий сжатый страх перед Неизбежным. И поворачиваю рукоять подрывной машинки. Это самый вдохновенный миг! Неописуемый восторг. Когда пламя взрыва полыхает у тебя внутри! Это не выстрел из винтовки… Это мощь тысячи выстрелов и больше! Божественно сокрушающий ураган энергии… И выпускаешь его именно ты! Вот – плод всех усилий и мечтаний, и осознание своего потенциала. Человек, поистине может быть выше всех богов и чего бы то ни было… Главное – посметь, ступить и стать сверхсуществом!

– Герр Ницще был прав! Человек – только начало, переходная форма, из которой должно что-то вырасти более достойное чем обычное биологическое состояние. Стрела, пущенная в полете! Так и есть… Великие идеи делают великими нас! Даже если мы гибнем на этом пути. Только ради этого стоит жить! Так было всегда – Великая Архитектура, Великая Живопись, Великая Музыка, Глубинная Поэзия, Великие Крестовые Походы… Лучше пожертвовать собой ради Идеала, чем прозябать «последним человеком» в мещанстве. Человек должен звучать величественно! Гордо и смело… Не бояться неизвестных дебрей и скрытых пропастей, самому решать свою судьбу!

– Мы к этому обязательно придем, господин Книппе! Это станет в «Тысячелетнем Рейхе» постоянным правилом. Есть ради чего жить, и к чему стремиться! Германский орел воспарит над миром… Навсегда!

– Без сомнения! И секрет этого чрезвычайно прост… Другие народы, не способны на такое могущество и такую культуру! Такой масштаб свершений. Только германский дух способен преобразить этот старый умирающий мир! Вдохнуть в него новую жизнь… И повести дальше, как резвого коня под уздцы! Только мы можем нарисовать полотно достойного Будущего…

– Это факт! Иные народности деградировали, даже многие европейские, поддались еврейскому искушению… И угодили в болото! О! Вот и настал час! Вы готовы увидеть наше маленькое представление, похороны красных кротов? Вон спешат мои подчиненные… С хорошими вестями. Значит сейчас начнем главную часть нашей работы!

– За этим я и здесь, Флеснер!

Через несколько минут появляются в мокрых плащах обер-ефрейторы Бернгардт Браут и Рудольф Гуземан.

– Господин фельдфебель, все готово! – докладывает Гуземан, – О! Зиг Хайль, герр гауптштурмфюрер! Прикажете начинать первую серию взрывов?

– Да с моего первого, он будет сигналом, – напутствует Флеснер, – и дальше как обычно четные и нечетные квадраты, по новой схеме, чтобы охватить как можно большую площадь! Потом пойдет пехота и солдаты господина Книппе. Мы должны быть рядом и оказать содействие. Все ясно?

– Так точно! – вытягивается Браун, – Сделаем как положено. Если нужно пойдем в атаку сами! Карабины и гранаты имеются…

– Замечательно! У вас отличные воины, – улыбается гауптштурмфюрер, – мы с вами очень хорошо находим общий язык… Пожалуй, мы единственные, кто здесь что-то реально делает. Остальные создают суетливую видимость. Кого-то это видимо вполне устраивает… Что ж, разберемся! Ну что, господа, не пора ли приступать?

– Конечно, господин гауптштурмфюрер! – чеканит Гуземан, – Господин фельдфебель, разрешите занять позиции?

– Разрешаю…

– Мы находимся слишком близко! – остерегает Браун, – Расстояние маленькое, может, отойдем подальше? – предлагает Браун, – Как бы нас не встряхнуло… Сегодня для комиссаров суперприз – по двадцать авиабомб в каждой воронке! Устроим им праздник….

– Нет, останемся здесь, Берни! Бывало еще ближе… Если отойдем вглубь, за холмы, тогда пропадет весь вкус! – азартно загорается Флеснер, – Оденьте эту каску господин гауптштурмфюрер! И по моей команде пригнитесь! Это будет незабываемо… Мощь огня и земли! Сегодня еще и воды… И человеческого духа!

– Прекрасно, Флеснер! – вглядывается в сумрачную мокрую вязь Книппе, – Уверен мне понравится, я заметил, вы мастер своего дела!

Изрыгающий огненно-каменный мастодонт будто поднимается из глубин, разворачивая поверхность земли и осыпая все вокруг фонтанами раскрошенной породы… Ослепленное яростью чудовище изворачивается, словно бьется в конвульсиях неописуемого экстаза, рвется ввысь… расправляет свои инфернальные формы, замирает в пике удовлетворения и с тяжелым вздохом оседает вниз… в свои черные глубины!

Первый взрыв… За ним тут же вырастает громадным столбом второй, третий… Земля встает на дыбы, мечется как ретивый скакун, кажется сейчас треснет, разойдется по краям, и все рухнет в первозданную пропасть хаоса! Горизонт искажается, как разбитая оптика, пляшет в последнем сумасшествии. Воздух прогорает, несмотря на льющиеся потоки дождя… Комья отвратительной грязи, смешанной с кровью, падают вокруг. Странный смог от множества взрывов, секущий водой зависает грузными монстрами -тучами… Как будто рождается что-то новое адское! Разъяренный хищный зародыш тянет щупальца…

В образовавшихся провалах, обильно простреляв черные проходы, отряды пехоты осматривают на мокрых скалах трупы и обезображенные останки подземных солдат… Среди этого месива попадаются еще живые….Кровь течет по камням вместе с мутной водой… Немецкие штурмовики и жандармерия «СС» вытаскивают из-под обломков, худых изможденных красноармейцев, в рваных шинелях, будто оживших мертвецов из преисподней.

– Охота удалась Флеснер! – довольно кивает гауптштурмфюрер Книппе, – У тебя меткий глаз, Вильгельм! Далеко пойдешь…

– Благодарю, герр гауптштурмфюрер! – улыбается фельдфебель, – Я редко промахиваюсь…

Глава 11

Тамбовская губерния, 1921 год.

Разлившаяся в птичьем гомоне и журчащих ручьях весна вступает в свои права. Природа оживает после долгой зимней спячки. На лесную прогалину, где еще кое-где лежит снег, выходит высокий статный человек командир в наглухо застегнутой шинели командира Красной Армии. У него властная, даже какая-то царственная походка, в которой угадывается и большой боевой опыт, и даже врожденные аристократические манеры. Он поднимается на возвышенность и глубоко вдыхает пьянящий весенний воздух. Вокруг относительно тихо. Птицы, на перебой заводят свои веселые звонкие трели да фоном доносится отдаленный, едва уловимый клекот стрельбы.

Командир еще раз внимательно осматривается и замечает сидящего внизу на склоне холма подростка. Поначалу он кажется обычным местным мальчишкой, но потом пришедший военный различает на нем армейскую форму, скроенную видимо впопыхах, и что самое приметное, шапку-кубанку лихо заломленную набок.

При виде командира, юнец быстро вскакивает и приветствует по всем военным правилам, четко и бойко.

– Вольно, – прячет улыбку командир, с любопытством разглядывая мальчишку, – Ты чей?

– Отдельная кавалерийская бригада Григория Ивановича Котовского! – с гордостью произносит мальчик.

– Ух ты! Серьезно… Что здесь делаешь? Почему не в расположении части? – нагоняет суровости нависший командир, – Один шатаешься в прифронтовой полосе, почти на линии соприкосновения с противником?

– Я знаю где все наши посты… И границу я не перехожу! У меня свободное от службы время!

– Что ж… гуляешь, значит? – прищуривается от яркого солнца командир, – заняться нечем?

– Очень даже есть чем. Я тут не прохлаждаюсь! А изучаю местность и приглядываю, что может нам пригодится для развертывания наступления на мятежников, и укрепления нашего плацдарма.

– Толково! А ты парень не промах… И что ты видишь?

– Обстановка в целом противоречивая, болота кругом. Но зная где засел противник и произведя хорошую разведку, можно использовать эти труднопроходимые леса, а этот участок для скрытого удара по врагу! Отсюда нас не будут ждать, думая что мы не потащимся со всем обозом, лошадьми, с артиллерией и прочим хозяйством. В общем то, что нам мешает, может нам помочь…

– Ишь ты, соображаешь! Даже получше, чем наши некоторые командиры. Улавливаешь суть. Неплохо ориентируешься для лесной местности. Тут глаз особый нужен. Это не чисто поле. Здесь каждый овраг, каждое дерево западней обернуться может… Поэтому нужно видеть картину в целом и просчитывать все возможные варианты. Мне тоже это место нравится. За этим я здесь. Вникаю в детали.

– Тут холмы вкупе с низинами как змеей извиваются. Заметить кого-то очень сложно. Если тихо и крадучись подойти, а беляки как раз там на островах за болотиной сидят… Будет большая неожиданность для них. Мы можем отсюда им в тыл выйти!

– Молодец! Как ты все это быстро подметил. И сделал выводы. Я тоже это вижу! Растет наша армия, если в ней такие юные бойцы понимают стратегию победы… Как звать тебя?

– Гриша! Солдат Рабоче-Крестьянской Красной Армии, – Бурмин.

– Сын полка? Случилось что? Примкнул к нам в грозное лихолетье?

– Как сказать. Я с 12 лет в армии. Уже успел повоевать с Деникиным и белополяками. И ранен был. Так что я уже полноценный боец Красной Армии. Не какой-то там желторотый… В хозяйственном обозе! У меня конь есть свой и оружие! Я заслужил…

– Сколько ж тебе сейчас, герой?

– 14…

– Серьезно… Столь юный возраст и уже такой послужной список. И куда тебя определили?

– Я кавалерист! – гордо произносит мальчишка.

– Похвально! Достойный выбор… А где шашка?

– Пока нет… Я с ней плохо справляюсь. У меня наган есть. Стреляю я хорошо! Цель нутром чувствую…. Ежели поймал, все от меня не уйдет!

– Да ты грозный противник! Тебе лучше не попадаться… – улыбается командир, – Хорошо, что мы на одной стороне… А то бы уже не стоял бы я здесь! Будь у меня белые погоны. Для своих лет ты просто орел! Да и голова у тебя соображает не по годам… Далеко пойдешь! Надо будет обратить на тебя внимание в штабе.

– Стараюсь… Для меня Красная Армия – все, что есть, вся жизнь! А Вы кто? Я здесь второй месяц, а Вас что-то не припомню. И чин высокий.

– А ты так прямо и всех помнишь?

– Конечно! На войне надо все замечать, любую мелочь… А старших командиров тем более необходимо знать! Куда ж без этого? Я уже понял, любая оплошность в военных условиях может обернуться большой бедой. Надо быть бдительным!

– Это верно! – хитро усмехается командир, – Значит ты все видишь и подмечаешь. Очень хорошо. Только вот насчет меня… Ты так легко подошел ко мне, отрапортовал как следует, положившись только на мою форму? Вдруг я шпион переодетый или диверсант с той стороны? Мы ведь недалеко от позиций врага находимся? Что скажешь, Гриша?

Бурмин напрягается и задумывается и даже отступает на шаг назад… Начиная искоса поглядывать на собеседника. И даже берется за ремень, где висит кобура.

– Да свой, я свой! – смеется командир, – Недавно прибыл вот и присматриваюсь ко всему. А тебе, если хочешь и дальше быть настоящим воином Красной Армии, надо быть еще осторожней! И проверять всех и каждого…

– И из какого Вы полка? – осторожно спрашивает Гриша.

– Не из какого! – бодро выпаливает командир.

– Это как? – еще больше хмурится Бурмин.

– Да не смотри ты так на меня волком! А то ведь и вправду в меня сейчас стрельнешь, весь вон сжался в комок! То и гляди сейчас кинешься… В неравную драку! Все гораздо проще, Гриша! Уж я точно не враг… Я – Тухачевский, назначен командующим войсками, подавляющими этот белобандитский мятеж. Так-то вот, братец!

– Тухачевский? Михаил Николаевич? Не может быть! У нас… А Вы не врете? Не разыгрываете?

– Нет, Гриша, я – это я! Скоро и мои ближайшие подчиненные должны подойти. Сам все увидишь. Я люблю ходить один. Мысли яснее. Никто не отвлекает. Так можно найти нужное решение. Чего так смотришь? Сомневаешься? Могу потом к себе в штаб пригласить, на чашку чая. Посидим, поговорим, прикинем, как врага громить будем. Все вместе!

– Ничего себе… Сам Тухачевский! – бормочет подросток, – Это не сон?

– Да что ты так на меня глядишь, оцепенел, как на небожителя, архангела Михаила? Я простой человек и вообще все мы равны. За это и сражаемся…

– Ну, здесь все зависит, кто что сделал, За Вами слава! Столько подвигов… Про Вас книги напишут, и города назовут, Вы – один из боевых вождей Революции! Такими не все становятся…

– Ты может, больше меня сделаешь! Новое поколение всегда, более лучшим оказывается. Поднимешься на гребне революционной борьбы… И прославишься не только на всю нашу прекрасную Родину, но и на весь мир! А, Гришка, буйная головушка?

– Не знаю… Я такой обыкновенный и маленький по сравнению с Вами, Вы просто Гигант великих и легендарных битв… Хотелось бы стать как Вы! Таким же талантливым и грозным победителем!

– Всему свое время! Вот уйду на покой и займешь мое место… У нас врагов много! Со всех сторон ползут, как гадюки ядовитые. Все не угомонятся. Имя им… Легион! Нам еще ох как повоевать придется! Не скоро мы оружие в музеи отправим, пока не восторжествует царство Справедливости!

– Думаете, еще война будет? Неужели посмеют на нас накинуться после стольких наших побед на фронтах?

– Будет Гриша, эта война проклятая, новая, и может, быть еще страшней и масштабней чем та, которую мы заканчиваем, подавляя отдельные очаги предательского сопротивления остатков белокулацкой нечисти!

– Мы же разбили буржуев! Прогнали их прочь с нашей земли…

– Разбили у нас, в России. А сколько их еще по земному шару осталось? Сидит по темным углам прячется, как вероломная крыса… Вокруг нас немало капиталистических стран стягивают милитаристское кольцо как удавку… Почитай вся Европа и Америка. Все они не могут спать спокойно, пока мы хотим наладить и строить мирную жизнь, хотят уничтожить, стереть наше молодое советское государство!

– И прямо таки нападут? Мы же становимся все сильнее! Почти всех генералов белых разбили! Остальные разы зализывают…

– Наша Гражданская война это только начало Большой Битвы… Капиталистический Запад соберет все силы, весь свой змеиный ум и денежную мощь и наверняка пойдет на нас Большим Крестовым Походом! Это будет тяжелое для нас испытание. И мы должны выстоять и победить! Чтобы отстоять все завоевания Великого Октября!

– И когда ж такое может случиться? У нас вся страна сожжена… Голод кругом. Разбито все!

– Не сразу… Десяток другой лет может мы, и поживем в спокойствии, будем присматриваться друг к другу! Возможно, даже подружимся с закоренелыми врагами. Будем сотрудничать в чем-то… А потом только и жди подлого удара в спину, от западной культурной цивилизации. Они такое любят!

– Значит надо учиться военному делу и быть готовым к нелегкой борьбе?

– Именно! Как раз твое время настанет, солдат в бой вести… Вырасти, развернуть крылья за плечами! Загореться пламенем Революции… И перелом в этой схватке между Свободой и Угнетением, от вас, нынешних пацанов, будет зависеть, В ваших руках, можно сказать, судьбы мира окажутся. Или вы отстоите Свет, или мир покроет Алчная Тьма Капитализма и будет пожирать человечество…

– Мы не подведем! Встанем в строй красных борцов за счастье всех людей! Будем изучать военное дело как надо, закалять дух, ковать из себя железных пролетарских бойцов! Я хочу стать командиром эскадрона, может даже полка! Увлекать солдат в атаку, гнать врага от наших границ…

– Кавалерия день вчерашний, Гриша! Даже уже сейчас… Изживает себя!

– Как так? А как же Первая Конная? Товарищ Буденный и Ворошилов? Вся наша ударная сила?

– Это сегодня сейчас. А завтра будет уже все по-другому! Война – двигатель научного прогресса! Все меняется. Техническая мысль не стоит на месте! В будущем будут грандиозные сражения стальных машин. Самых необычных и диковинных. Что и не представить… Сейчас уже много чего строится и броневики, и самолеты, и дирижабли. А дальше и такое начнется, что не описать… Новая эра невиданных технологий!

– И куда же идти, чтобы быть впереди? Лететь как буревестник?

– Танковые войска, Гриша! За ними будущее…

– Танки? – хмыкает подросток, – Они же медленные и неповоротливые! Ни чета кавалерии! Мы как ветер проносимся… А они как трактора в поле, только что с пушкой, тарахтят, в распутице вязнут, толку мало, маневренности почти никакой. И бьют их все – и артиллерия, и простая пехота, гранатами… Какое ж у них может быть будущее?