Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Роман. Том 3

– Хорошо подготовленный удар произойдет быстро и незаметно. В этом весь смысл. Чтобы усыпить внимание врага и не предпринимать никаких лишних, обнаруживающих стратегические замыслы, рекогносцировок. Тут и связи особой не нужно. И так все понятно. Если наши высадятся, мы сразу уже ударим. У нас же все отлажено, кто, где и когда выходит… С первыми залпами в заливе вырвемся на поверхность красной бурей и сметем фашистскую сволочь с крымской земли! Ни единого гнуса нацистского не останется…

– Дождаться бы этого решающего боя! А то все больше и больше все это кажется далекой несбыточной мечтой… Может правда каменоломни давят, уже на разум. А может это и есть страшная правда!

– Крепись! Столько уже прошли… Осталось немного потерпеть. Мы выиграем эту битву! Если нас в первые дни не смогли сломить, то сейчас и подавно… Мы уже одержали верх!

– Ага… Сидя в самом низу! Как-то странно все в этом мире получается! Отстаиваешь свет сидя в жуткой чернющей Пропасти. И побеждаешь, стоя на самом краю… По-другому в этой жизни бывает? Кто так все устроил? Ну, вот, кстати, мы уже и пришли…

– Еще б знать куда! Не могу понять что за наваждение… Свет пробивается потоком. Причем мощно, как водопад небесный. Хоть и вечер уже, а все равно глаза режет от такого сияния. И голоса доносятся… Что это?

– Санаторий. Если уж свет небесный, так пожалуй, маленький уголок рая в нашем мрачном подземелье…

– Шутишь? Какой еще санаторий? У нас палат медицинских нормальных нет и многие казармы с травяным настилом, прямо на камнях… А ты про какие-то здравницы рассказываешь, а Вера?

– Сейчас сам все увидишь, пошли уже, Фома неверующий… Прикоснись к чуду!

Они проходят дальше по тоннелю и попадают под арку огромного пролома от взрыва авиабомб. Там по окружности в сгущающихся сумерках, как темные гротескные пещерные существа изогнутыми тенями копошатся люди. В основном здесь находятся раненые. Многие лежат, принесенные на носилках, кто-то сидит, прислонившись к камню, кто-то едва заметным силуэтом ковыляет вдоль скал. Среди них суетится немногочисленный медперсонал, заботливо укладывая, или проводя какие-то медицинские манипуляции. В темноте все это слабо колышется, как притихший муравейник.

– Ничего себе! Картина просто фантастическая! Как сон незабываемый… – восклицает Велигонов, – Но зачем они здесь? Тут одни дыры… В чем смысл? Еще и немцы могут залезть или сверху расстрелять! Как-то опасно все это…

– Зачем это все? Воздух! Чистый, свежий и сухой. Бывает даже горячий долетает. Это настоящее лекарство. Многие идут на поправку! Этот наш санаторий здорово помогает. Раны затягиваются, легкие очищаются, выспаться можно нормально, не в затхлой сырой яме. Люди даже внутренне меняются… Всем естеством измученным вдыхают кусочек утраченного человеческого мира!

– Замечательно, кто бы мог подумать… Вы настоящие молодцы! То есть вы периодически выносите раненых сюда? Как на обязательные процедуры?

– Верно. Это сейчас форма терапии. И очень эффективная! Потом еще что-нибудь придумаем.

– Но ведь открыто все сверху! Того и гляди, фриц наведается на такую-то поляну разверзшуюся… Это же просто лакомый кусочек для саперов и штурмовых отрядов!

– Все под контролем. Сверху, рядом оборудованы НП, посты снаружи и здесь во всех коридорах, выходящих сюда пулеметные точки. В случае тревоги нам дают сигнал, и мы мобильно уходим в тень, вглубь. Все отработано. Мы готовы ко всему. Немцы не лезут! Боятся… Пару раз попробовали, но быстро получили по зубам, и теперь сидят далеко в стороне. Относятся также как к другим входам в каменоломни. Не приближаются! Знают, чем все это для них закончится.

– Серьезно вы тут развернулись! Не подойдешь, не поймаешь! По всем правилам военной науки!

– Стараемся… Приходится изобретать на ходу, из того что есть вокруг! Высекать огонь из камня! Импровизировать с тем, что дает природа-матушка! Вот и наша новая палата появилась чуть ли не случайно. Как озарение. Вопреки всему этому мраку! Живительный ветерок в этой каменной Жажде… Как ручей в пустыне… И самое главное – Надежда! Входящая в тебя с каждым вздохом.

– Это точно! Дышится и вправду очень легко. И радостно. Как будто жизнью наполняешься! Чуть ли не крылья за спиной распускаются! Вот так бы взмахнул и полетел прямо в небо обетованное!

– Как оно далеко все-таки! – вздыхает Иевлева, – Посмотришь отсюда, увидишь его краешек в проломе каменном и прямо тоска жжет… Как глубоко мы провалились! И как долго придется выбираться отсюда!

Сверху сквозь тихий гомон раненых доносится отдаленный клекот стрельбы и еще какие-то непонятные звуки.

Велигонов поднимает голову и внимательно смотрит в зловеще нависший овал воронки.

– Точно безопасно для раненых? – спрашивает лейтенант, – Уж очень неспокойно наверху… Того и гляди, фугас немецкий залетит! Или еще что похуже…

– Все рассчитано. Это почти мертвая зона для минометных батарей. Мы все учли. Если обстрел начинается, обычно у известных входов в катакомбы… Фашисты там и стараются во всю! А здесь пару мин над головой просвистит и где-то дальше ухнет… От случайностей конечно никто не застрахован. Но пока все спокойно идет.

– Понятно. Грамотное убежище. И сколько таких? Обителей спасения?

– Пока два… Здесь и у карьера бывшего. Там завалов много. Как каменный топкий лес.. Сходу не разберешь, что и куда! Немецкие саперы постарались, но это и обернулось против них! Туда зайдешь – верная смерть! Лабиринт из обвалов, кое-где еще и потолок качается… Как непроходимое болото из обваленной породы. Вот мы там тоже устроились! Фашисты туда даже не суются…

– Все-таки фашист в каменоломнях прочно увяз… Справится с нами пожалуй, невозможно, – подсмеивается Велигонов, – Если мы на простых камнях санатории устраиваем! И сражаемся во тьме преисподней!

– Да, мы уже сделали, больше чем возможно. Битва у нас небывалая развернулась, и крайне жестокая, но самое главное, что непредсказуемая. Неизвестно куда чаша весов качнется. Это подземелье тоже неоднозначное, и до сих пор непонятное. Оно и защищает, и убивает… И попробуй, угадай его настроение.

– Мне кажется, все-таки оно нас больше хранит, чем козни строит. Мы еще живы благодаря ему! Без него мы давно бы костьми в поле лежали… Как большинство наших товарищей.

– Мы многого не знаем. Почему мы именно здесь оказались? Для чего? Почему мы отрезаны от всего мира, словно нас уже больше нет? Что вообще происходит? Мне кажется, затянуло нас куда-то, в какой-то неизведанный темный омут, откуда нельзя вернуться…

Иевлева внезапно оглядывается, словно что-то услышав, но там нет ничего… Только колыхающаяся, как забытое древнее беспредельное чудовище -Тьма, с довольным превосходством тихо смеется….

Глава 7

За окном тихо и темно. Уже давно идет комендантский час. Город спит переливаясь редкими огнями сторожевых постов. Ворчит гудением бронекатеров в проливе. Да вскрикивает лаем собак и рваным ритмом чеканящего шага ночных патрулей. Но всего этого не видно. Проем окна занавешан тяжелыми шторами и закрыт ставнями. В полутемной комнате молодая девушка возится с каким-то непонятным ящиком на столе, а в углу, прислушиваясь к посторонним звукам на улице, за ней наблюдает мужчина лет 30—35. Лица его не разглядеть, он весь утопает в темноте и виден только колышущийся контур.

– Как ты здесь уже столько времени? – спрашивает сидящий.

– Нормально, не жалуюсь, – улыбается девушка, – район хороший, неприметный, главное свой, не окраина и не центр, то самое серое, спокойное и незаметное, которое не вызывает подозрений. Порт далеко, военные объекты тоже. Соответственно постов и проверок мало. По работе я и так там вблизи оказываюсь. Информацию можно от людей собрать. У меня целая группа работает. И весьма плодотворно.

– Вас всех на Тамани формировали? И потом сюда направили?

– Нет, изначально оставили меня одну с радиостанцией. Я потом потихоньку всех собирала сама – самых надежных и толковых. Теперь у нас целый отряд. Портим фашисту жизнь день и ночь, без устали…

– Сама? Создала боевую разведгруппу? Молодец!

– А чего сидеть? Одной не так эффективно. В нашей работе в любом случае люди нужны – информаторы, помощники, сочувствующие… Меня учили, как сеть расширять… Вот применила на практике!

– Хорошая у тебя игрушка – «Север», серьезная, – подходит гость, разглядывая рацию, стоящую на столе девушки, – с такой большие дела проворачивать можно.

– Еще бы! На 400 км берет! То, что надо… Командование позаботилось дали лучшее. Отличная штука! – ласково почти по-детски поглаживает корпус радиостанции девушка, – Это мой любимица! Соловушка! Заливается песнями, аж сердце тает… Все по высшему разряду, ни одного сбоя, ни одной поломки. Служит безупречно.

– Замечательно! Это источник наших будущих побед… Этот маленький чемоданчик посильнее всех пушек будет. Ты отсюда бьешь помощнее артиллерии! Не оставляя фашистам никаких шансов…

– Стараюсь, у меня уже 46 шифрограмм отправлено и 68 сеансов связи. И это только начало… Будем увеличивать интенсивность и качество! Находить самое ценное. И передавать в Центр. А там уже будут собирать грядущую бомбу для проклятых оккупантов!

– Без таких, как ты, бой будет идти вслепую… Информация о противнике – самое важное о войне. Когда знаешь, где и что располагается, какова численность – считай, половина сражения уже выиграна! А если еще подкинуть ложные сведения врагу, запутать его – считай успех не за горами!

– Вот мы и плетем здесь сеть, как на рыболовном сейнере, чтобы очистить наши моря от поганых хищников! Кое что уже попадается… Но нужно сначала крупную рыбину повылавливать. А потом и все остальную на палубу высыпать. И пусть наше руководство сортирует кого куда – согласно содеянным злодеяниям.

– Им всем нацистским выродкам, тут огромную яму надо вырыть, еще глубже, чем наши каменоломни! Всех туда затянуть… Чтоб не одна сволочь не выскочила! И не один в свою Швабию гнусную не вернулся!

– Как Вы сегодня дошли?

– Нормально. Тихо без проблем. Как кот по огородам… Никто не заметил, даже прохожие. Все гладко прошло. Даже сам не понял, как здесь оказался.

– Кто вас вел, Бобошин?

– Нет, я сам. Я понял схему, теперь могу ходить один. Профессиональные навыки включились…

– Вы тоже разведчик?

– Вроде того. Я из НКВД. Интересы и методы пересекаются.

– Как в каменоломнях?

– Тяжело… И с оружием, и с питанием. И с оказанием медицинской помощи. Возросла смертность от болезней и голода. Большая часть погибает не в бою, а в штольнях от истощения и инфекции. Так дальше продолжаться не может. Нужно что-то предпринимать. Люди умирают просто так, это не допустимо. Необходимо рассматривать все возможные варианты.

– Мы попробуем наладить поставки в «Скалу» и еды и боеприпасов, но большие партии отправить будет невозможно.

– Пока не стоит! Сильно большой риск… Я все сам видел. Чтобы пройти весь маршрут до города, это как по минному полю наугад… Шанс один к десяти, если не меньше! Поэтому крупные акции пока отодвинем. Нам сейчас важна связь по этому, открывшемуся коридору! Единственно можно медикаменты передать, у нас уже почти ничего нет…

– Хорошо. Мы подготовим «посылку», договоримся о передаче. Товарищи сообщат в условленном месте. Где будет свежая «почта». Там и заберете. Через недельку организуем.

Вы что-то принесли для Большой земли?

– Конечно! Сидел бы я здесь… Тут много чего. Передай вот эти данные о дислокации немецких войск. Это добыла наша разведка. Здесь подробно и о поступившей недавно технике и рекогносцировке некоторых частей, и фамилии командиров и вся диспозиция из захваченных карт. В общем полная картина маслом! Хоть в Третьяковку вешай…

– Да, вы тоже там зря не сидите. Удивительно как смогли это все достать! Вас же блокировали как пленников в клетке. Можно сказать замуровали! Там головы не поднимешь… Сразу снайперы бьют и пулеметы!

– У нас есть свои способы как с этой мерзотой фашистской обращаться… НП много секретных, которых немцы обнаружить не в состоянии. Периодически берем пленных, жизнь кипит… Подземелье, тоже имеет свои преимущества!

– Да, бой у вас выдался чрезвычайно тяжкий! Непредставимо… Мы здесь хоть и тоже по краю ходим, а все равно свои люди кругом и воздух чистый, и солнце над головой, и поесть можно пусть не досыта, но все же! А там, у вас мрак, глубина беспредельная, холод, жуть подземная! Знаю я эти катакомбы! Была не раз… Не представляю даже как вы там так долго находитесь! Там пару часов хватает, чтобы потом неделю кошмары снились. Близко находится и то не по себе становится. А в штольнях сидеть вообще невыносимо. Еще и сражаетесь…

– Война не выбирает линию фронта! Солдат Красной Армии все сдюжит. Хоть огонь, хоть воду, хоть бездну подземную! Самое главное – врага ненавистного бить! А все остальное поправится… Мы в Аджимушкае немцам здорово на глотку встали! Очаг боев не просто в тылу, а приграничной полосе! Это многого стоит. Так что все это нужно и важно…

– Вы сделали уже больше, чем могли! Вас давно пора переправлять на Тамань. Дальше эта битва пойдет не в вашу пользу… Центр запрашивал о возможности эвакуации ваших людей. Мне нужно дать ответ.

– Мы бы и сами хотели об этом спросить. С продуктами мы протянем до середины августа максимум. А потом даже представить страшно… Голод и болезни всех выкосят. Часть гарнизона нужно вывести из катакомб. Но как? Морем? Нас же много! Побережье охраняется не менее тщательно, чем и Аджимушкай. Фашисты все оплели металлической паутиной. Мышь не проскользнет…

– Пока не знаю… Через пролив возможно. Есть места и люди надежные. Но только очень малыми партиями. Может еще какой-то вариант будет.

– Значит, ты и есть знаменитая «Тоня»? – неожиданно спрашивает посетитель, – уж не чаял увидеть.

– Ага, она самая… – невозмутимо крутит ручки и переключает тумблеры, настраивая рацию, девушка, увлеченно, словно строчит платье на швейной машинке – а что?

– Да так, ничего… Наслышаны, ты у нас в катакомбах знаменитость, нить на волю, луч светлой надежды… Для нас живая легенда!

– Каждый выполняет свой долг. Я сумела через подполье местное связаться с вами! Было трудно, но ничего, справилась.

– Это очень впечатляющая и талантливая оперативная работа, и большая победа! Далеко пойдешь… Не каждый может в этой отрасли функционировать, тем более проявить себя. А у тебя успехи налицо.

– Ничего особенного. Будни войны, не более! Как бы сказали на заводе – производственная необходимость. Выбор оптимальной стратегии. Солдат в окопе не думает о талантах, когда врага уничтожает… Так и здесь! Все заурядно и серо, на самом деле. Это как решать домашнее задание в школе.

– Как звать то тебя по-настоящему? Хоть узнать героиню, которая под носом у немцев работает, стратегические сведения передает. Крушит фронт врага изнутри! И никто ее не видит.

– Женя…

– Красивое имя! Звучное… Я бы сказал интеллигентное!

– Да, только в детстве с пацанами путается. Я стеснялась раньше. Потом привыкла.

– А фамилия? Не бойся, мы в одной связке. Я сам руководил подобными операциями. После Керчи может, еще также вместе работать будем. Поэтому, можешь представиться, как есть…

– Дудник! Женя Дудник… Я в разведке совсем недавно. Можно сказать, первый опыт. Я думала, будет страшней и сложней. Ничего, пообвыклась…

– А вас как величать, «господин хороший»? – озорно блестит глазами девушка, – Или вам нельзя раскрываться по службе?

– Ну пока зови меня товарищем Сергеем, а там видно будет. Тебя кто готовил? Гаврилюк?

– Да, он был руководителем по специальности. А Вы откуда знаете?

– Почти одна контора. А по шифровальной работе?

– Щеголев. Очень строго учил. До мучений невыразимых! Все доводилось до автоматизма, до условных рефлексов. Но зато результат налицо. Сильно пригодилось! Сейчас я ему бесконечно благодарна.

Даже я такой не была, когда детей учила. А я в добреньких учителях никогда не ходила… Все делала по правилам, даже строже!

– Когда успела?

– Я ведь простой учительницей раньше работала, пока меня на оперативную работу не привлекли. В марте дело было. В конце. А так я самая обыкновенная – комсомолка, труженица, педагог в школе. Очень нравилось с детьми заниматься. А тут война, все перевернулось!

– Простых учительниц в разведку не берут… Было что-то еще. Так что расскажи уже всю свою историю! Такая юная и уже такие повороты судьбы!

– Так, кое-что. Не сказать, чтобы сильно важное. Но может это и сыграло определенную роль. Я в начале 1942 года окончила курсы радистов при Керченском рыбокомбинате. Меня заметили, как одну из лучших… Ну и пошло само собой!

– А подготовку где проходила? В Керчи на тот момент центров подготовки, насколько я помню, не было…

– Все верно. По приказу штаба разведотдела 47-й армии Северо —Кавказского фронта, с 4 апреля по 8 мая 1942 года обучалась в Темрюке. Там была учебная база. Там меня и готовили.

– А когда забросили? До наступления немцев?

– Еще 15 мая во время эвакуации наших армий и жестоких боев в Керчи. Момент был выбран хорошо. Полная неразбериха, огонь, взрывы, город горит, все рушится, из жителей города никто ничего не видит, не понимает… Потом когда все утряслось, я уже жила в доме родителей, словно как и всегда, без каких-либо подозрений.

– Да, толково. А когда начала радиосеансы?

– Не сразу! Сначала осмотрелась. Зарегистрировалась в комендатуре. Устроилась на работу. Стала приглядываться к людям. Намечать цели для выполнения поставленных задач. К непосредственной работе приступила 27 мая. Мне поставили задачу вести разведку в Керчи, и по возможности в окрестностях, обращая внимание, прежде всего на передвижение войск, инженерные и оборонительные сооружения, воздвигаемые на берегу пролива. Начала сбор сведений. Все пошло даже лучше, чем я ожидала! Город маленький, шила в мешке не утаишь, даже если оно немецкое… Поэтому все нужное, почти само потекло в руки! Только успевай, передавай.

– «СД» на оккупированных территориях работает безукоризненно. Не забывай!

– Кому я нужна? Обычная девушка. Скромная, незаметная… Живу с родителями. Ничем не выделяюсь от остального населения. И возраст настолько юный, что никак не скажешь, что я разведчик, еще и радиоспециалист…

– Да, не подкопаешься! Но сильно не расслабляйся, немцы не дураки! Есть такая опасная штука как радиопеленг… Там уже никакой наружной слежки не надо и агентурной сети. Накроют разом, не отвертишься!

– Я помню. Это угроза номер один. К этому я готова. Я все делаю быстро, в определенные мертвые часы эфира, как учили! Меняю график, в эфир выхожу не так часто. Меняю место передачи. Я в любой точке могу оказаться, а где, просчитать невозможно. При всем старании немцы не успевают… Хотя я слышала, что за мной уже охотятся! Спецкоманда «СД» и даже видела машину с антенной на кузове, колесила по улицам. Но меня поймать – постараться надо. Я все приемы и уловки выучила, на «отлично»!

– Будь осторожней! Там в «айнзацкомандах» «СС» псы матерые работают. И с радиоперехватом у них все отлично налажено. Малейший промах, случайная ошибка – и все, накроют, пискнуть не успеешь…

– Понятно. Поэтому я все досконально продумываю и проверяю на несколько раз… Не беспокойтесь! Я очень аккуратно все делаю. Никаких следов, ничего лишнего. Узнал – сделал- ушел… Потом все уже в другом месте. Все под контролем. Если бы они могли – уже бы засекли… Но я проворна, как амбарная мышь. Им меня не достать!

– Замечательно. Пусть так и будет! Живи и борись, только не забывай об осторожности. Эх, хорошо тут у вас на поверхности! Не то что в нашем подземном мире Аида! Воздухом надышаться не могу, и на вещи вокруг насмотреться… Так все ярко и насыщено! Как будто нереальное все. И голова до сих пор кружится, как пьяный. Не верится, что из нашей черноты глубинной вырваться можно. Словно в сказку попал! Как во сне…

– Представляю… Каково после стольких недель мрака на воле оказаться! Так и с ума сойти можно. Совсем другой мир! Это как заново родиться…

– Точно! Вроде все нормально, а потом ловишь себя на том, что думаешь и делаешь что-то непонятно. Совсем как дурак! И смешно, и грустно… Первые минуты, когда выходишь из под земли, вообще в себя придти не можешь, барахтаешься как впервые упавший в воду, соображаешь где ты и зачем, и дуреешь от открывшегося необъятного пространства вокруг! Инстинктивно тянет назад… В привычное убежище! Потом постепенно начинаешь ползти вперед…

– У вас там другое измерение. Когда сама знаешь, что это и как это может быть, остро осознаешь, насколько все немыслимо тяжко. Про опасности я вообще молчу – даже если нет обстрелов, потеряться в катакомбах – пара пустяков… Свернул не туда – и все! Годами можно ходить… Они еще непростые – манят как кикимора болотная, затягивают. И одна черная пропасть кругом. Как вы там столько времени держитесь – за гранью понимания, аж подумать жутко! Так рация готова, я все проверила. Сеанс через 25 минут. Давайте ваши добытые сокровища. Я успею зашифровать. Потом полетит все вольной птицей туда, где это ждут с нетерпением…

– На, держи. Результат последних схваток, тяжелых боев, сколько крови за этими строчками, словами не выразить. Тихо! Шум какой-то во дворе, – гость достает пистолет и мягко, по-кошачьи, подходит ближе к окну, вслушиваясь, – для такой тихой улицы слишком много! Не нравится мне это… Голоса отчетливо слышу, трое точно разговаривают.

– Это наши, не волнуйтесь! У меня ухо как антенна… Это у меня уже наработано. Каждый звук я по-особому воспринимаю. Сразу различаю кто свой, кто чужой… Как пес по запаху! Сейчас тревожиться не стоит.

– Уверена?

– Более чем, все в порядке! – улыбается Женя, – Я полагаю это наши ребята – Сергей и Толик, дежурят. С ними кто-то из моих домашних. Если что сигнал тревоги подадут. Все свои, все надежно охраняется…

– Под самым знакомым может скрываться смертоносное жало! Мы имеем дело с очень умным и коварным врагом. А там, снаружи, как-то все неубедительно происходит. Чутье меня редко обманывает… Надо проверить. Потуши свет, я приоткрою окно!

– Как скажите, только все это пустое! Говорю же наши на дворе. Даже не на улице! Так как там патрули ходят. Но у нас всегда спокойно. Ночных патрулей почти не бывает… Район у нас благонадежным считается, вдали от военных и важных зон. Не стоит тревожиться! Все проверено. Это наши дозорные…

– Удостовериться не помешает. У тебя оружие есть?

– Да, револьвер…

– Стреляешь хорошо?

– Огневую подготовку проходила, нормативы сдавала. Все прошла с достойными отметками!

– Тогда на всякий случай, приготовься! Встань туда, у шкафа… И следи за дверью!

– Есть, товарищ командир! – вздыхает радистка, – Только время зря теряем… Я же говорю, мои это гудят…

– Может и так! – вглядывается в щель приоткрытой ставни гость, – Только мы не в игрушки играем. Одна оплошность – и вся сеть полетит к черту! Такое уже бывало… Так что там? Ну вроде ты права, действительно твои. Но больно сильно они там гутарят для такого часа… Эх, сколько вам еще учиться надо для нормальной профессиональной работы! Молодые горячи головы! Ничего наверстаете потом. А вот в конце улицы что-то появилось, и к нам приближается…

Глава 8

Ничего больше нет. Мрак! Все окутал собой, проник во все… зачаровал самый стойкий огонь, стер все границы и образы, всосал в себя, все живое и теплое, как гигантская мифическая медуза… Переваривая и преображая в свою темную глубинную плоть! Он здесь единственный настоящий Хозяин! Всегда был и будет. Не слышно ни голосов, ни случайных звуков… Ни видно ни красок, ни оттенков бледнее черного, ни внятных контуров… Непробиваемый купол. Непредсказуемая пропасть, коварно играющая предметами и событиями. Сделай шаг, протяни руку… Что шероховатое ты почувствуешь? Камень? Чью-то загрубевшую кожу? Свою могильную стену? Или то, о чем у тебя даже нет представления? Все утонуло… Так было раньше, так будет всегда!

В изорванной темноте трепыхаются какие-то останки живущего, в которых трудно узнать, кто это… Они обезображены и выедены Тьмой до основания… В них, в закопченных, и задубевших, изможденных до предельного края, и вывернутых постоянной подземной мукой, только угадывается прежний облик, очертания тел размыты… Они затухают в последних всполохах еще теплющейся жизни или уже мертвы… Восставшие по капризу темных скрытых сил подземелья покойники, блуждающие по галереям. Неугомонные призраки… Одни глаза сверкают во мраке с прежним дерзким живым блеском! Все остальное мутно колышется, как брошенная ткань в беспокойных темных волнах…

– Я тебя почти не вижу! – прорезает мрак женский голос, – Ты еще здесь?

– Куда я денусь? – отвечает через какое-то время мужской голос, – Мы теперь тут все будем. Поймали нас! Некуда больше идти…

– Странный ты какой-то! Словно не ты, а совсем незнакомый человек. С твоим лицом! Как такое может быть?