Человек мира. Путешествие как ремесло

Значит, всему виной всё-таки злосчастный конверт или, как называл его важный толстяк, пакет. История с этим конвертом началась накануне его путешествия в трактире города Аро. Утром, когда Вэллд, проснувшись, вышел в общий зал трактира, хозяин вместо приветствия сказал ему, кивнув головой в сторону подростка лет двенадцати:

– Тебя мальчишка дожидается.

Мальчик, одетый в довольно поношенную, но чистую и опрятную одежду: белую льняную рубаху, кожаные штаны и суконную жилетку поверх рубахи, – сидел на корточках у стены между столами и выжидающе смотрел на него.

Вэллд машинально отметил, что подросток сам не подходит, дожидается, пока позовут, за стол не садится. «Служит где-нибудь в трактире или кабаке», – определил он.

Вэллд не торопясь взял поставленную трактирщиком на стойку кружку с вином и сел за дальний стол. Посмотрев по сторонам и убедившись, что посторонних ушей рядом нет (трактир в этот ранний час был почти пустой), он жестом подозвал мальчика.

Подросток резво подскочил к нему, встал за спиной и, наклонившись к уху, сказал:

– Тебя хочет видеть богатый купец.

– Что ему надо?

– Хочет предложить тебе дело.

– Какое дело?

– Он не сказал.

– Кто он и откуда?

– Он не велел говорить.

Монетка легла в руку мальчика.

– Он прибыл два дня назад. Торгует красками для тканей. Говорит, что из провинции Марет. Наверно, врет. Одет как иностранец, – доложил наблюдательный посыльный.

– Так какое дело у него ко мне? – повторил Вэллд вопрос.

– Не знаю. Говорит, хорошо заплатит.

– Что ещё знаешь?

– Деньги у него водятся.

– Это всё?

– Всё.

Вэллд подумал, что ещё можно спросить у мальчишки, но так и не придумав вопроса, произнёс:

– Хорошо. Где мне его найти?

– Завтра в полдень он будет ждать тебя на постоялом дворе «Две лисицы».

Мальчик получил ещё одну монету и ушёл, а Вэллд, довольный разговором, велел подать завтрак. Намечающийся заработок был весьма кстати – он уже месяц сидел без дела и сильно поиздержался, даже пришлось перебраться из постоялого двора в трактир.

Постоялый двор «Две лисицы» находился довольно далеко от трактира – между старым городом и рыночным кварталом. По дороге Вэллд гадал, что за дело может быть для него у торговца красками для тканей. Предположение возникало только одно. Торговля красителями – дело прибыльное, но сомнительное: товар дорогой, но не тяжёлый; места для хранения много не надо; для перевозки даже повозки не нужны – достаточно нескольких вьючных животных; лавка тоже не нужна – товар этот покупают только ткачи. Всё это было бы отлично, если бы в Северных землях производили ткани. Последние же годы все ткани, да и готовая одежда, привозятся. Это наводило на мысль, что торговля красками – занятие для отвода глаз, а на самом деле торговец занимается чем-то другим, о чём посторонние знать не должны, и если ему понадобился такой человек, как Вэллд, то речь шла, скорее всего, о контрабанде. Тем более что после введения монополии герцога на торговлю все товары, которые перевозят через границы (как туда, так и обратно), помимо герцогских откупщиков, стали контрабандными.

Размышляя таким образом, Вэллд дошёл до большого постоялого двора (на два десятка комнат, не меньше) с громадной, скверно нарисованной вывеской, изображавшей лисиц, не похожих на настоящих. Время встречи ещё не подошло, но он зашёл внутрь.

Сразу за дверью располагался общий зал со стойкой и десятком столов. В отличие от трактира старика Анкора, в зале стоял сносный запах, было чисто и светло. Под потолком на противоположной от входа стене имелось четыре полукруглых окна со стёклами – большая редкость в старом городе.

Посетителей в зале было достаточно, многие уже навеселе, хотя время для возлияний было ещё раннее. Большинство выпивающих, судя по сюртукам с гербом провинции Аро на спине, служили чиновниками – ратуша и замок лорда были неподалёку. За стойкой стоял хозяин – мрачный мужчина с размытыми чертами лица и туповатым взглядом. Две женщины, одна моложе и выше ростом, другая – старше и ниже, сновали между столов, разнося кружки с вином и тарелки. Приходивший вчера утром мальчишка собирал с одного из столов объедки и грязную посуду.

Увидев Вэллда, подросток бросил уборку и метнулся было к выходу из зала, ведущего к внутренним комнатам, сообщив на ходу:

– Я его предупрежу.

– Не спеши, – остановил он мальчика и подошёл к хозяйской стойке.

– Моё почтение, хозяин! Кружку вина, – обратился Вэллд к человеку за стойкой, положив перед собой серебряную монету.

– Доброго здоровья, – ответил хозяин, наливая вино и скосив глаза на монету.

– Мне бы надо встретиться с одним человеком, – начал он, наблюдая за реакцией владельца постоялого двора.

– Да, есть тут у нас странный тип. Вроде купец, – сразу откликнулся хозяин, не отрывая глаз от монеты на стойке, – это он велел разыскать тебя в клоповнике у Анкора.

– Что можешь сказать о нём?

– Одет с шиком… Занял лучшие комнаты, – начал припоминать хозяин.

– Он откуда?

Человек за стойкой изобразил на лице напряжение мысли, но он явно не обладал наблюдательностью своего маленького помощника. Всё же надеясь заработать, хозяин с трудом выдавил:

– Одевается он… Богато…

– Может, он иностранец? – не оставлял Вэллд попыток выяснить что-нибудь о будущем собеседнике.

– Нет, нет! – быстро затараторил хозяин, воровато оглянувшись на одетых в казённые сюртуки постояльцев. – Он из Северных земель. Богатый купец.

Владелец заведения сообразил, наконец, что купец действительно похож на иностранца, а о постояльцах, прибывших из других стран, он обязан сообщать в ратушу – монополия на торговлю нуждалась в защите. После этого хозяин замолчал и начал сосредоточенно протирать грязноватым полотенцем стоящие шеренгой кружки, испуганно поглядывая на посетителей.

Поскольку добиться информации Вэллд больше не надеялся, да и время встречи подошло, он, пододвинув монету в сторону хозяина, задал последний вопрос:

– Где мне найти этого купца?

– По лестнице наверх, вторая дверь по левую руку, – раздался из-за его спины голос вездесущего мальчишки, который наверняка слышал разговор.

– Пошли покажешь, – позвал Вэллд с собой мальчика, а уже на лестнице спросил на всякий случай, – как тебя звать?

– Эдвин.

Постучав в дверь, Вэллд сразу же, не дожидаясь ответа, вошёл в комнату. Этот нехитрый трюк он всегда использовал, чтобы застать хозяев врасплох. Это иногда давало некоторое преимущество перед собеседником.

Однако в этот раз хитрость не удалась – обитатель комнаты стоял сразу за дверью, и врасплох застигнутым оказался скорее Вэллд. Остановившись в дверях, Вэллд замешкался с началом разговора, и начал его собеседник:

– Здравствуй! Ты пришёл вовремя – это хорошо. Я ценю в людях аккуратность. Хозяин комнаты говорил громко, и слова его были явно обращены наружу через незакрытую дверь.

Вэллд плотно затворил дверь, пробормотал слова приветствия, быстро, но внимательно рассматривая купца. Человек этот стоял спиной к маленькому окошку и к столу с лампой, поэтому его лицо и одежду видно было плохо. Фигура же его, чётко обозначенная на фоне окна, была невысокой, коренастой и довольно упитанной.

Купец, как будто нарочно давая себя рассмотреть, обошёл вокруг стола и сел прямо перед ярко горящей лампой, жестом приглашая Вэллда сесть напротив.

В комнате с низким потолком, помимо стола с четырьмя стульями, ещё был подвешенный к потолку незажжённый масляный светильник и камин у правой стены, в котором ярко горел огонь. В стене слева была дверь, вероятно, спальня – роскошь по меркам провинциального города.

Сев за стол, Вэллд уже внимательнее рассмотрел собеседника. На купце был надет сюртук очень дорогого сукна, тонкого, как полотно, но тёмно-зелёного цвета, что было необычно. Богатые жители Северных земель, позволяющие себе иметь дорогие вещи, предпочитали яркие цвета синего, красного или жёлтого оттенков. Несмотря на то что в комнате было тепло, даже жарко, на человеке, сидящем напротив, был ещё плащ того же тёмно-зелёного сукна, только потолще, а из-под сюртука виднелся воротник шёлковой сорочки.

Человек, назначивший Вэллду встречу, был в возрасте, но ещё не старый; с круглым и полным лицом, мясистым носом и густыми бровями. Он казался весёлым, добродушным и даже немного простоватым, если бы не маленькие, хитрые, глубоко посаженные глаза. Впрочем, сразу было видно, что человек он не простой и уж точно не контрабандист и не мелкий жулик. От него исходило то ощущение породы, которое не скроешь от внимательного собеседника и которое присуще людям недюжинного интеллекта, хорошо образованным и воспитанным, с богатым и разнообразным жизненным опытом.

Купец неторопливо налил в кружки, стоящие на столе, вина из пузатого кувшина, протянул одну собеседнику, другую взял сам и начал разговор:

– Итак, у меня к тебе есть поручение…

Говорил он с паузами, ожидая, что скажет собеседник, но тот молчал, и купец продолжал дальше:

– У меня есть конверт… Надо доставить его моему… партнёру, вернее родственнику… Он живёт в Подземном городе.

Купец замолчал, теперь уже с намерением получить ответ.

– Со дня на день из столицы в Подземный город пойдёт торговый караван. Я слышал, он будет проходить через Аро. Могу поговорить с нужными людьми и пристроить твой конверт, – неторопливо сказал Вэллд, показывая незаинтересованность.

– Мне не подходит караван, – прервал его собеседник, – караваны тащатся слишком долго. Кроме того, следует сохранить эту операцию в тайне, – добавил собеседник, заставив Вэллда насторожиться – купцы в Северных землях таких разговоров не ведут, – впрочем, я готов хорошо тебе заплатить, – человек, называющий себя купцом, со значением посмотрел ему в глаза.

– Сколько?

– Двадцать пять монет серебром сейчас и пятьдесят талеров бумажными, когда доставишь конверт.

Вэллд сделал над собой немалое усилие, чтобы сохранить хладнокровный вид. Цена была баснословной. Выждав паузу, как бы раздумывая над предложением, он произнёс:

– Цена неплохая. Можно взяться за эту работу. А что в конверте?

– А вот это тебе знать незачем, – речь собеседника приобрела уверенную интонацию, – два условия: первое – о конверте никто не должен знать; второе – конверт не должен быть вскрыт ни при каких обстоятельствах! Если не выполнишь условия, денег не получишь.

– Договорились.

– И последнее, – добавил купец, – я слышал, ты можешь пройти через ЛЕС. Я бы хотел, чтобы ты так и сделал и пошёл в Подземный город напрямик, так быстрее.

– Договорились. Это всё?

– Теперь всё. Запомни, человека, которому ты должен отдать конверт в Подземном городе, зовут Марвин Элл, найдёшь его в семнадцатом секторе.

Купец достал из складок своего суконного плаща и положил перед Вэллдом на стол конверт из сшитых вощёными нитками листов пергамента голубого цвета с тиснением в виде узора из цветов с красной сургучной печатью с изображением кабаньей головы и полотняный кошелёк с серебром.

Взяв и то, и другое, Вэллд попрощался и направился к двери, не задав собеседнику больше ни одного вопроса. Конечно, его разбирало любопытство, и, прежде всего, он очень хотел узнать о том, откуда купец узнал о нём самом и как его нашёл. Но основной причиной того, что к Вэллду обращались с разными поручениями, за которые хорошо платили, было не только умение их выполнять, но и привычка не задавать при этом лишних вопросов.

Выйдя из комнаты, Вэллд успел заметить в конце коридора Эдвина, проворно юркнувшего за угол, – мальчишка наверняка подслушивал. Вэллд спустился по лестнице, пересёк общую залу, кивнул хозяину, который почему-то сделал вид, что не заметил его, вышел на улицу и отправился назад в трактир.

Впрочем, беглого взгляда на конверт хватило ему для принятия решения всё же заглянуть внутрь – интересно, что в конверте, за доставку которого платят целое состояние. На окраине Аро, в ремесленном квартале, у самой городской стены у Вэллда жил приятель – бывший сапожник. Приятель этот, давно спившийся, имел золотые руки и пропил ещё не все сапожные инструменты. Он мог разрезать вощёные нити, которыми сшит конверт, а после заменить их такими же так, чтобы никто не заметил.

Вэллд собрался навестить приятеля утром, на следующий день, после чего сразу отправиться в путь к Подземному городу, но в старом городе за ним увязался человек в плаще с капюшоном, и события приняли такой оборот, что он вынужден был быстро уносить ноги.

Конверт остался запечатанным и, как выяснилось, стал причиной многих событий, которые произошли и ещё произойдут.

Итак, после того как Вэллд счастливо избежал смерти и покинул лагерь своих неудавшихся убийц, он, немного приведя свои мысли в порядок и составив примерный план действий, перешёл на свой быстрый и ритмичный шаг, держа направление на юг. Погони он не опасался – караулившая его компания вряд ли бы смогла быстро начать преследование, да и проводника у них уже не было.

Через три дня пути после того как он благополучно избежал засады, окружающий ландшафт стал меняться. Стало заметно теплее. Лес заканчивался – начинался ЛЕС.

ЛЕС

Так одновременно назывались и обширная территория, лежащая к юго-западу от Северных земель, и подобие государства, населённого обитателями этой территории. Здесь были совершенно другие климат, растительность и живность. Ничего похожего не встречалось больше нигде.

Вэллд шёл по абсолютно ровной поверхности, покрытой то ли пушистым мхом, то ли мягкой густой травой. Деревья, как будто посаженные старательным и педантичным садовником, были хотя и разных видов, но одинаковой толщины, росли идеально ровными линиями, на одинаковом расстоянии друг от друга. Стволы этих деревьев сливались между собой и, если смотреть прямо из любой точки, казались одной сплошной покрытой древесной корой стеной. Над головой кроны этих деревьев создавали плотный, но пропускающий свет купол, через который невозможно было разглядеть солнце днём или звёзды ночью. Среди деревьев царила тишина: не доносилось ни пения птиц, ни жужжания насекомых, ни других обычных для лесной местности звуков. Ветра тоже не было. Здесь всегда было одинаково тепло и влажно, независимо от времени года. Деревья всегда были зелёными, а на траве (или мхе) не видно было ни одного опавшего листочка. Кроме этого, в ЛЕСу полностью отсутствовали источники воды: не было не только рек и озёр, но даже и родников. Ну и дополняло эти особенности местности полное отсутствие животных, ягод, грибов, плодов на деревьях, орехов, то есть всего того, что может быть съедобным.

Этот идиллический и в то же время зловещий пейзаж не менялся, он был повсюду, можно было идти дни, недели и даже месяцы, а окружающий ландшафт оставался неизменным. И так было на всей огромной территории, которую занимал ЛЕС. Впрочем, никто толком не знал, что из себя представляет ЛЕС, и сказать с уверенностью, что находится на этой территории в разных её частях, тоже никто бы не взялся.

Попавший в ЛЕС путник уже через несколько часов совершенно переставал ориентироваться в пространстве, поскольку ни солнца, ни звёзд, ни каких-либо отличительных особенностей, способных быть ориентирами, не было видно. Попавшие в ЛЕС блуждали в нём, пока не заканчивались вода и припасы (если они были), и погибали, так и не найдя выхода из него. В этих местах пропадали без следа одинокие путники, торговые караваны и даже вооружённые отряды.

В Северных землях ЛЕС считался хоть и не таким зловещим местом, как Ожерелье дьявола, но всё же слыл территорией, которую следует избегать скорее как непроходимую, чем как опасную. В любом случае торговые караваны обходили эти земли стороной, поворачивая от западной оконечности горных вершин Ожерелья дьявола на юго-восток, и делали большой крюк, обходя ЛЕС через восточные пустыни и дальше на юг.

Однако не все люди, попавшие по тем или иным причинам в ЛЕС, погибали. Были и такие, кто благополучно возвращался (некоторые и не один раз). Выйти из ЛЕСа всем им помогло вмешательство здешних жителей, которые по разным причинам иногда выводили путников из ЛЕСа. Достоверных сведений об этих обитающих в столь своеобразном месте людях было довольно мало. Известно было, что они говорят на общем языке, но употребляют много своих слов, не используемых за пределами ЛЕСа. В большинстве своём эти слова не имели синонимов и обозначали предметы и явления, о которых не известно за пределами этих территорий. Живут они небольшими поселениями, которые сами называют городами. Местоположение этих городов никто не знал, и, кажется, они произвольно возникали в какой-то части ЛЕСа и так же случайно могли быть оставлены жителями или перенесены на новое место.

Среди жителей Северных земель бытовало представление о ЛЕСных обитателях как о немного сумасшедших чудаках или, скорее, как о людях не от мира сего. Над ними посмеивались, сочиняли про них различные истории, считающиеся смешными, однако в то же время испытывали по отношению к ним несколько суеверный страх. Обитатели ЛЕСа считались колдунами, им приписывали (иногда заслуженно, иногда – нет) разные удивительные способности и умения, считали их (и небезосновательно) великими лекарями, способными излечить любую болезнь, поэтому смешные истории про них хоть и рассказывали, но шёпотом и оглядываясь.

Веками, если не тысячелетиями, эти люди обособленно жили в этих местах, практически не контактируя с обитающим вне ЛЕСа населением. Основной идеей их существования и государственности, если это понятие вообще применимо к их странному обществу, являлась «ашпа». Значение этого слова очень приблизительно можно определить как некий набор знаний, жизненного опыта, магических способностей в сочетании с мудростью. Целью жизненного пути любого обитателя ЛЕСа, как мужчины, так и женщины, является достижение как можно более высокого уровня или, может быть, большего количества этой самой ашпы (чётких единиц измерения у ашпы не существовало). Поэтому во главе общества находятся ашпиды – мудрецы, постигшие тайны ашпы высокого уровня. Ашпиды занимались в основном совершенствованием самих себя, то есть постоянно повышали свой уровень ашпы, а в свободное время руководили общественной жизнью: разбирали споры, отдавали распоряжения, устраивали браки, занимались обучением детей, а также принимали все решения, так или иначе касающиеся жителей в пределах одного города. Решения принимал любой из ашпидов города, а всего их могло быть несколько десятков, к которому обращались с вопросом или проблемой, но наиболее важные решения принимались ими коллегиально. При достижении в городе критического количества ашпидов, когда процесс принятия решений становился проблематичным, один или несколько из них могли уйти с некоторым количеством жителей в другой город или основать новый.

Религии как таковой на просторах ЛЕСа не имелось, но среди жителей существовало несколько убеждений, которые принимались за окончательную истину, не требующую экспериментального подтверждения. Так, считалось, что ашпа передаётся по наследству и новорождённые дети получают при рождении то её количество, которым обладали их родители на момент зачатия. Исходя из этой аксиомы, родители не могли научить своих детей ничему новому, и в возрасте четырёх лет их отдавали на воспитание ашпиду, по возможности наиболее мудрому. В дальнейшем, если ашпид покидал город, с ним отправлялись и все его ученики вместе с их родителями. Естественно, что дети, рождённые ашпидами или от ашпидов, как получившие наибольшую порцию ашпы при рождении, были основными претендентами на то, чтобы со временем самим стать ашпидами, таким образом, сообщество ашпидов являлось почти закрытой кастой.

Собственно, эти представления о передаче ашпы по наследству и послужили причиной обособленности ЛЕСа, поскольку люди из другого сообщества рождаются от родителей, не обладающих ашпой, а значит, совершенно безмозглы и, естественно, ничего, кроме презрения, не заслуживают. Другое дело ЛЕСные жители, брак которых устраивает ашпид, тщательно подбирающий будущих мужа и жену по уровню их ашпы, стараясь, впрочем, чтобы они были не родственниками и желательно из разных городов.

Что касается необыкновенных способностей обитателей ЛЕСа, то большинство из них было выдумкой. Достоверно же было известно, что они каким-то непостижимым образом точно знают практически в режиме реального времени, что происходит в других городах и вообще в любом месте ЛЕСа. Поэтому никому никогда не удавалось войти внутрь ЛЕСа, чтобы об этом не стало бы тут же известно его обитателям. Они действительно могли лечить разные болезни, знали множество рецептов целебных настоек и эликсиров. Наконец, что самое удивительное, при почти полном отсутствии инструментов, механизмов и приспособлений они были способны на любом месте в считаные дни организовать поселение (город), где жители в избытке обеспечивали себя растительной пищей, где появлялись источники воды, где из древесины и других растений изготавливались одежда, обувь, домашняя утварь, причём в любом количестве по желанию жителей.

Внешне жители ЛЕСа были в большинстве своём рослыми, статными, с красивыми, немного смуглыми лицами и роскошными волосами чёрного или каштанового цвета. Черты лица, в особенности у женщин, были не очень правильными с точки зрения людей родом из Северных земель: скулы широковаты; глаза, обычно тёмно-коричневого цвета, слегка раскосые.

Со стороны жизнь ЛЕСных обитателей казалась идиллией: они не знали болезней и эпидемий, не испытывали голода, не конфликтовали друг с другом. Благодаря постоянному мягкому климату никогда не было жары или мороза. Отношения собственности были достаточно примитивны и сводились к личным вещам и индивидуальным жилищам для одной или нескольких семей, поэтому товарообменные отношения и деньги отсутствовали. Многие из жителей Северных земель, слушая рассказы о счастливой жизни в ЛЕСу, обычно сильно приукрашенные, не прочь были попасть туда и остаться там навсегда, но до сих пор ни одному человеку извне этого не удалось.

Итак, Вэллд шёл через ЛЕС. Путь его лежал на юго-восток, пересекая ЛЕСные территории. Задерживаться здесь он не собирался, но одно соображение изменило это намерение, и он решил всё-таки попасть, если получится, в один из ЛЕСных городов. Задача эта была не из простых: во-первых, неизвестно, где эти города в настоящее время находятся, и во-вторых, непонятно, как на это посмотрят местные жители. Поэтому Вэллд решил идти по намеченному маршруту, а с посещением города положиться на удачу – или он случайно наткнётся на один из них, или встретит кого-либо из здешних обитателей и, придумав убедительную причину, уговорит отвести его в город.

В город Вэллд хотел попасть потому, что, по слухам, некоторые особенно мудрые ашпиды могли видеть или ощущать сквозь предметы, и он, хотя и не очень в это верил, собирался всё-таки попробовать узнать, что же находится в злополучном конверте. В конце концов, знают же ЛЕСные жители, что происходит в ЛЕСу за много дней пути от места, в котором они находятся, значит, способны определить, что находится у них в руках за тонким листом пергамента. Правда, жители ЛЕСа, хоть и говорили на общем языке, как и все остальные люди, но пользовались своей письменностью, состоящей из смеси рисунков, знаков и символов, а его письмо (скорее всего, это было именно письмо) наверняка написано обычными буквами. Но эта проблема казалась ему не такой важной – главное заглянуть через конверт.

Как было сказано, основная беда путника, идущего через ЛЕС при отсутствии ориентиров, это невозможность определить направление движения. В любой другой местности Вэллд прекрасно ориентировался по солнцу или звёздам и умел использовать различные приметы для определения сторон света.

Для путешествия в ЛЕСу у него имелась особая, специально придуманная им хитрость. Когда Вэллд первый раз попал в ЛЕС и чуть не погиб, он, будучи в лесном городе, случайно услышал слова ашпида, рассказывающего детям об особенностях деревьев в ЛЕСу. Оказалось, что стволы всех деревьев без исключения имели небольшой одинаковый наклон, незаметный глазу. Деревья были наклонены строго на юго-восток. Так вот, для определения направления у него были два приспособления: отвес в виде верёвки с привязанным камешком и угломер, сделанный из двух палок, скреплённых концами, с поперечиной, удерживающей эти палочки под определённым углом. Во время пути он время от времени останавливался и определял отвесом направление наклона дерева, а угломером – направление, в котором надо идти.

Так Вэллд шёл своим путём уже третью неделю без остановки, лишь делая привалы на ночь. Он уже почти потерял надежду попасть в обитаемые места ЛЕСных территорий, когда вдруг перед ним словно из ниоткуда возник человек. Человек этот был высокий, даже для ЛЕСного жителя, мужчина, очень худой и костлявый, как палка, с мрачным выражением лица. Одет он был в узкие штаны и длинную куртку из грубой ткани соломенного цвета – обычную одежду здешних обитателей. Ещё большое сходство с палкой ему придавали целых два посоха – по одному в каждой руке.